Текст книги "Расследует Максимилиан Хеллер"

Автор книги: Анри Ковен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 8 страниц)

Медведь подавленно зарычал, упал на четыре лапы и лег на землю. В тот момент я почувствовал себя в долгу перед убийцей за чудесное обучение Жако. Он стал послушным, как ягненок. Я продел свой пояс через его серьгу и прочно привязал животное к основанию дерева.

Жако издал тихое рычание, больше похожее на вздох смирения, и растянулся во весь рост на снегу. Я поспешил к садовой стене. Несколько камней выпали из цемента, и по ним я смог взобраться на вершину стены.

– Вы здесь? – тихо спросил я.

– Да, – ответил голос, в котором я узнал молодого следователя, – мы можем пройти?

– Не теряйте времени, скорее сюда!

Через минуту магистрат и пять сопровождавших его жандармов перелезли через стену и собрались у пруда.

– Хорошо, – сказал я, когда увидел, что все уже на месте, – следуйте за мной тихо, наклоняясь к земле.

Мы шли вдоль стены, пока не увидели очертания особняка. Затем направились прямо к ближайшему углу. Таким образом, нас не было видно из окон, расположенных на фасаде здания. После этого мы двигались молча, держась поближе к стенам, пока не достигли большой ели. Там нам пришлось ненадолго остановиться, чтобы согласовать действия.

Было решено, что я буду проводником небольшого отряда, поэтому начал подниматься первым, за мной последовали следователь и храбрые жандармы, которым пришлось из-за опасного подъема снять сабли. Они были вооружены только пистолетами. Мы продвигались медленно и очень осторожно. Как только я добрался до этажа, на уровне окна убийцы, оно внезапно открылось!

Бандит появился в халате, с шарфом на голове, высунувшись из окна, он с наслаждением курил трубку. Его лицо было всего в метре от моего. Я спрятался за ствол дерева, ветви которого, к счастью, были очень густыми. Буря утихла, и торжественная тишина сменила ревущий ветер. Если бы в этот момент кто-нибудь из нас, переполненный усталостью, отпустил ветку, за которую цеплялся, то наша миссия была бы провалена.

Ветерок приподнял одну из занавесок. Я увидел при свете свечи, горящей на столе, несколько хирургических инструментов и небольшой серый точильный камень. Доктор Виксон готовился к анатомической работе, и я быстро сообразил, на чем он собирается проводить свои эксперименты. Когда он закончил последние несколько затяжек и достаточно успокоил свой нервы, чтобы приступить к деликатной работе, Лже-Керген выбил пепел своей трубки на подоконник и закрыл окно.

Я снова начал подниматься и через пять минут добрался до своего воздушного мостика. Внимательно осмотрев узлы, убедился, что они достаточно крепкие, чтобы позволить моим шести товарищам переправиться через них.

– Уф, – воскликнул судебный следователь, прыгая в комнату вслед за мной. – Мы добрались!

Глаза молодого магистрата искрились восторгом. Во всем этом приключении было что-то необычное и рыцарское, что, казалось, увлекало его.

Жандармы образовали круг вокруг нас, и я зажег их фонари, приказав повернуть их светом к себе. Совет был своевременным, потому что вскоре мы услышали, как убийца возвращается по коридору. Он уже не заботился о шуме, которые производили каблуки его туфель.

Я положил свою руку на руку судебного следователя. Его сердце бешено билось, а лицо выражало решимость и мужество.

– Он сам захлопнет свою ловушку, – сказал я молодому следователю тихим голосом, – нам даже не нужно бродить по его логову.

Прославленный доктор миновал дверь моей комнаты, не входя в нее, и пошел, все еще хромая, к двери своей сообщницы.

Мне пришлось быстро расчистить проход, который я прежде забаррикадировал, чтобы наша небольшая группа смогла тихо пробираться по коридору.

Мы разместили людей в два ряда. Я и месье Донно встали во главе отряда.

Вдруг в комнате «мертвой» сообщницы раздался пронзительный и ужасный крик. Послышались торопливые шаги, и мы увидели убегающего убийцу с широко раскрытыми от ужаса глазами и вытянутыми руками, а позади него показалась высокая женщина с порезами на груди, из которых сочилась кровь. Я без труда узнал ее.

– Остановитесь! – громко воскликнул месье Донно.

Буле-Руж ошеломленно вздрогнул и остановился как вкопанный.

Мы направили на него лучи наших фонарей, и он явился нам при полном свете. Однако вскоре злодей оправился от эмоций, которые вызвало у него воскрешение Ивонн. Он скрестил руки, и в его глазах не было ни малейшего страха.

Похоже, он раздумывал, сможет ли он прорваться сквозь живую стену и сбежать, используя свою силу. Но, очевидно, преступник понимал, что шансы не равны.

Бандит сделал несколько шагов вперед.

– Пойдемте. Сегодня день воскрешения, – сказал он, обратившись ко мне, с иронией, – я проиграл месье полицейским, и теперь должен заплатить.

С преувеличенной учтивостью он протянул одну из своих больших рук. Другой он сорвал свой серый парик и, выпрямившись во весь рост, спокойно и гордо посмотрел на нас.

Перед нами стоял мужчина примерно сорока пяти лет, спортивного телосложения, с черными вьющимися волосами и твердым красивым лицом. Он не оказал ни малейшего сопротивления, когда на него надевали наручники.

Измученная женщина неуверенно потянулась к нему и схватила своего сообщника за плечо.

– Убийца! Убийца! – воскликнула она в бреду безумия.

Это было поистине ужасное зрелище.

– Избавьте меня от нее, – пробормотал Буле-Руж, пытаясь освободиться от рук старухи.

Я попросил двух жандармов осторожно отвести Ивонну к ней в постель и последовал за ними в ее комнату.

Кровать была не заправлена, одеяла лежали на полу, рядом блестело стальное лезвие: это был скальпель. Как только больную уложили, я осмотрел ее рану. Скальпель не проник глубоко ей в грудь. Но боль была достаточно сильной, чтобы вывести Ивонну из каталептического состояния последних трех дней.

Я промыл рану и наложил холодный компресс. Ее пульс вернулся в норму. Возбуждение и бред сменились слабостью и депрессией.

Когда я вернулся к месье Донно, он проводил обыск в комнате, которую бандит использовал в течение десяти лет. Спальня была достаточно просторной. Стены были увешаны темными гобеленами. В дальней части комнаты стояла большая квадратная кровать с балдахином, под которой был обнаружен вместительный сундук с костюмами и париками, в том числе и тот, который я сразу узнал. Это был парик рыжеволосого доктора Виксона.

Пойманный убийца уселся в большое кожаное кресло и любезно пригласил окружающих жандармов присоединиться к нему. Месье Донно начал задавать бандиту вопросы, но тот лишь упорно молчал в ответ. Судебный следователь попросил меня показать местонахождение секретной двери. Я поднял гобелен и показал ему тайную дубовую дверь, ведущую в чулан. Поскольку заключенный отказался дать ему ключ, магистрат разрешил снять дверь с петель. Только благодаря крепким плечам жандармов мы смогли войти в тайное логово убийцы.

Я поднял незакрепленную плиту и вытащил большую кожаную сумку со всеми предметами, которые уже описывал ранее. В коллекции не хватало только футляра с ядом кураре и ящика с хирургическими инструментами.

Месье Донно приказал перенести скелет в центр комнаты. Затем он повернулся к Буле-Руж.

– Вы будете отвечать на мои вопросы? – нетерпеливо спросил он. – Сколько лет этот скелет находится в вашей тайной комнате?

Бандит поднял глаза.

– Я вам скажу, – ответил преступник, – этот скелет принадлежит хозяину поместья Бреа-Кергену. Я сам разделал его и приготовил, чтобы у Жако была превосходная пища. Тут, кстати, нет ни одной металлической проволоки, все кости держатся на естественных сухожилиях. Это настоящий образец анатомического искусства.

Он сделал паузу и обратился ко мне.

– Месье из префектуры, вас удивляет, что я признаюсь, не так ли? Вы привыкли иметь дело с людьми, каждое слово из которых нужно вытаскивать. Что ж, с этого момента я отвечу на все ваши вопросы и расскажу все, вплоть до мельчайших деталей. В любом случае мне нечего скрывать. Все, что я сделал, было к лучшему. Я устал от жизни. Отец всегда говорил мне, что я умру на эшафоте. Что ж, лучше, чем где бы то ни было! Лучше умереть в общественном месте под аплодисменты толпы, чем банальная смерть в своей постели. Итак, вы хотите знать все! Как я оказался здесь? Что я делал в Париже? Откуда в теле моего «дорогого брата» мышьяк? И как я имел честь играть с вами в карты в резиденции графа де Бреана? Спрашивайте все, что хотите, и я вам расскажу. Но вы должны признать, что я хорошо провел свою партию в этом деле. Если бы провидение в вашем лице не вмешалось, то я жил бы обеспеченной сладкой жизнью.

Последние слова преступник произносил уже стоя, и манера, с которой он говорил, напомнила мне бахвальство доктора Виксона, с которым он рассказывал свои байки на ужине в доме моей кузины.

Молодой следователь попросил меня показать комнату, в которой произошло преступление. Мы отправились туда. Буле-Руж проследовал с нами в окружении пяти жандармов, крепко удерживающих его.

Я забрал ключ от комнаты у Ивонн. Как только я открыл дверь, и как только убийца понял, что прошло уже десять лет, а комната осталась точно такой же, как и в ночь убийства, его начала бить нервная дрожь.

Взгляд преступника затуманился.

– Она сказала мне, что все привела в порядок, а ключ потеряла, – пробормотал бандит.

– Здесь вы убили месье Бреа-Кергена? – спросил судебный следователь Донно.

Буле-Руж ничего не сказал, только кивнул.

Глава XI. Буле‑Руж

Локневинен

Мы покинули замок Керген вчера утром в шесть часов. Месье Донно хотел прибыть в Локневинен до рассвета, чтобы не возбуждать ненужное любопытство добрых жителей Локара.

Когда мы пересекали сад, чтобы выйти на дорогу, то увидели Жако, который тихо стонал, привязанный к дереву. Так он просидел всю ночь и не мог пошевелиться, потому что малейшее движение могло разорвать ему ухо. Медведь выглядел очень жалобно и это, казалось, тронуло его хозяина. Он попросил сопровождающих его жандармов остановиться на мгновение, чтобы попрощаться со своим старым товарищем.

– Прощай, мой бедный Жако, – сказал Буле-Руж, отвязывая пояс. Прощай, бедняга! ... Твой хозяин попал в переплет, не так ли? Чего ты хочешь, должно же это было когда-то кончиться. Ты ничего не понимаешь, правда? У зверя нет счастья – быть разумным существом. Рано или поздно мне отрубят голову, мой старый друг, и пока я буду взбираться на эшафот, тебе придется развлекать зевак в каком-нибудь зверинце. За тобой будут хорошо ухаживать, кормить, угощать пирожными! Возможно, ты счастливчик, потому что лишен разума!

Я тоже остановился, засунув руки в карманы, чтобы посмотреть на эту трогательную сцену. Месье Донно взял на себя инициативу, и пошел проверить, готовы ли экипаж и лошади, которые должны были нас забрать.

Буле-Руж бросил быстрый взгляд вокруг себя, затем, наклонившись к Жако, который все еще лежал на снегу, быстро занес два кулака со стальными наручниками и со всей силы обрушил их на спину медведя.

– Ату! Жако! Взять! Отомсти за меня!

Медведь взвыл от боли, глаза его вспыхнули зловещим огнем, и, встав на задние лапы, он бросился на меня. К счастью, мои пистолеты были наготове, я вытащил их из карманов резким движением как раз в тот момент, когда свирепый зверь собрался обнять меня своими когтистыми лапами. Мне пришлось разрядить весь запал прямо в густой мех животного. Жако рухнул на землю и больше не двигался. Буле-Руж вскочил, извергая жуткие проклятия, но ему ничего не оставалось делать, как проследовать дальше с жандармами.

Услышав двойной выстрел, месье Донно обернулся и подбежал ко мне, с тревогой спрашивая, не пострадал ли я. Увидев труп медведя, он все понял. Отважные жандармы были настолько ошеломлены скоростью событий, что, казалось, не слышали разгневанной выволочки от судебного следователя за халатность в отношении заключенного.

У ворот сада мы обнаружили экипаж, который вызвал месье Донно. Судебный следователь велел мне сесть с ним рядом. Пленника поместили между пятью жандармами, сидевшими верхом, веревки закрепили на седлах двух самых сильных лошадей. Полицейским был отдан приказ стрелять в преступника, если он попытается сбежать.

Маленький отряд шагал впереди нас, а мы с месье Донно на повозке, видавшей лучшие дни, завершали шествие. Когда наша процессия добралась до первых домов Локара, я спросил следователя, можем ли мы остановить экипаж. Спешившись перед скромной крытой соломой хижиной, где жил мой маленький друг Жан-Мари, я завернул несколько золотых монет в свой галстук и просунул в щель под дверью.

Поблагодарив таким способом бедного ребенка за его умную и преданную помощь на протяжении всего дела, я снова сел рядом с молодым следователем. Всю оставшуюся дорогу он не переставал говорить о важности ареста бандита и о почестях, которые ждут его от начальства.

Через два часа мы въехали в Локневинен.

Я попросил, чтобы меня высадили у гостиницы «Экю-де-Франсе». Прощаясь с месье Донно, я попросил известить меня, когда заключенного доставят в камеру, и разрешить мне участвовать в допросе. Судебный следователь заверил меня, что ему доставит неслыханное удовольствие выполнить мою просьбу.

– Кроме того, – добавил он, – мы можем немного отдохнуть, потому что подсудимый прибудет в городскую тюрьму не раньше, чем через два часа, а я смогу допросить его только тогда, когда закончатся слушания. Это произойдет не раньше, чем в час дня.

Он попрощался со мной и ушел. Я был так измотан, что сразу же упал в кресло и моментально уснул глубоким сном.

Стук в дверь вырвал меня из объятий Морфея. Слушания были окончены, и меня приглашали от имени судебного следователя присутствовать на допросе Буле-Руж.

К тому времени, как я прибыл в кабинет мирового судьи, допрос уже начался. Месье Донно не терпелось разобраться в этом серьезном деле, что, несомненно, укрепило бы его растущую репутацию.

В коридоре, ведущем в кабинет судьи, стояло два жандарма. Двое других сопровождали заключенного. Необычное мастерство и энергия Буле-Руж потребовали чрезвычайных мер предосторожности. Когда я вошел, месье Донно дружески поприветствовал меня.

Заключенный с серьезным видом и преувеличенной учтивостью, которая была его визитной карточкой, сказал мне:

– Приношу вам тысячу извинений, месье. Я принял вас за агента префектуры, но я только что узнал, что вы любитель, который получает удовольствие от охоты на людей, в то время как другие охотники получают удовольствие от охоты на диких зверей. Теперь я знаю это, и считаю вас самым выдающимся человеком, с которым я когда-либо встречался, и искренне сожалею о своей попытке заставить Жако закусить вами. Бедный Жако! Поймать меня было непросто. Другие пытались, но потерпели фиаско, даже в случае, если я имел один шанс из ста.

В этот момент обвиняемого прервал судебный следователь, который становился все более нетерпеливым и стремился вернуться к допросу, обещавшему так много интересных открытий. Он приказал Буле-Руж сесть.

– Вы пообещали правосудию не скрывать ничего, – продолжил он, – и раскрыть имена всех ваших сообщников. Вы не отказываетесь от своих слов?

– Простите меня, месье, – хладнокровно ответил обвиняемый, – это правда, что я обещал вам историю моей жизни. Что касается тех, кого вы называете моими сообщниками, мне будет очень сложно назвать их всех. Потому что, даже если бы я мог вспомнить их имена, в ваших тюрьмах не хватило бы места для тех, кто прямо или косвенно помогал в моих делах. Список можно начать с генерал-губернатора Индии, который оказал мне честь своей дружбой после моего побега из Кайенны ^[26] , и закончить графиней де Бреан, в доме которой мне выпала честь сыграть в карты с этим месье. Поэтому, я ограничусь кратким изложением основных этапов моей жизни, указав только основные детали. Я остановлюсь только на некоторых подробностях, остальные мои воспоминания я собираюсь записать в виде мемуаров и опубликовать, пока нахожусь в тюрьме, если только мне не придет в голову сбежать оттуда. Я хочу избавить вас от необходимости задавать вопросы, – продолжил обвиняемый, который явно любил длинные речи, проявил немалую выдержку, играя роль молчаливого Бреа-Кергена. – Позвольте мне набросать картину из моего недалекого прошлого, чтобы вы поняли, как же я оказался в поместье этого старого волка Кергена и стал охотником за наследством его брата.

После этой преамбулы обвиняемый начал свой рассказ, который был очень длинным и длился до семи часов вечера. Избавлю вас от всех этих подробностей, газеты, несомненно, опубликуют их, пока будет идти судебный процесс, и тогда вы сможете прочитать, как этот хладнокровный и дерзкий человек совершил столько чудовищных преступлений, не попав в руки правосудия.

Он доказал нам, что никогда не терял любовь к анатомии. В двадцать пять лет его отправили в Кайенну за убийство. Когда он был арестован, против него имелись лишь незначительные улики, и суд должен был оправдать его, но в этот момент в его комнате нашли руку жертвы, вскрытую с мастерством профессионала.

В этом последнем деле, которое, вероятно, будет стоить ему жизни, если бы я не увидел скелет месье Бреа-Кергена в темноте чулана, то у меня не возникло бы мысли проводить там обыск. Следовательно, я не открыл бы кожаной сумки и получил бы смертельный укол в пятку с ядом кураре… и преступник никогда не был бы передан правосудию.

Судебный следователь Донно высказал бандиту свое удивление, что такой умный и расчетливый человек, как он, сохранил скелет жертвы, а это неопровержимая улика.

– Я не могу этого объяснить, черт подери! – отвечал он. – Мне часто приходило в голову избавиться от него. Однажды я даже отнес его в пруд, чтобы спрятать на дне. Но я смотрел на это как на слабость, как на недостойную меня трусость! А потом он был так прекрасно обработан! Это было настоящее произведение анатомического искусства, которое я любил созерцать. Мне не хотелось с ним расставаться! Это было похоже на символ моей победы над полицией. Я не только вырвался из их лап, но обхитрив всех, кто на меня охотился, стал жить в феодальном замке как аристократ.

Затем он рассказал нам, как десять лет тому назад ему удалось избежать активного судебного преследования, как его медицинские знания, полученные в Индии, где он укрывался после побега из Кайенны, позволили ему дважды за это время сыграть роль доктора Виксона.

Эта роль открыла для него двери всех салонов Парижа и позволила бросить очередной вызов полиции. Он был невероятно одаренным человеком, но его талант был поставлен на службу низменных наклонностей этого человека.

Буле-Руж обладал определенным талантом рассказчика и использовал в своей речи богатые и яркие обороты речи. Мы слушали его, как если бы сидели в парижских салонах, а он был путешественником, возвращающимся из странных мест и рассказывающим о своих приключениях с несравненным очарованием.

Этот необычный человек с энтузиазмом рассказывал о своих преступлениях и, казалось, гордился ими. Если бы не окружавшие его жандармы и сковавшие его наручники, то можно было бы подумать, что перед вами давно потерянный друг, рассказывающий о своих заграничных приключениях и событиях опасного путешествия, а не заключенный, обвиняемый в преступлениях, грозящих смертной казнью и чья голова скоро окажется на эшафоте.

Сильный, но причудливый характер этого человека чрезвычайно заинтересовал меня, и теперь, когда несчастный Герэн наверняка выйдет на свободу, я почти надеялся, что Буле-Руж сможет избежать смерти. Для человека такого таланта было бы действительно трагедией закончить свою жизнь под лезвием гильотины, как обычный преступник.

Я выбрал из допроса те факты, которые имеют отношение к тому, что однажды будет называться «Дело Бреа-Ленуара», и поспешно отправляю вам краткое изложение.

Его признание в убийстве месье Бреа-Кергена во всех деталях подтверждает рассказ Ивонн. Я спросил убийцу, почему в четверг вечером он пытался заставить свою сообщницу уехать в Ренн и почему, когда она отказалась, он решил ее убить.

– Ах! – ответил он. – Я был полностью уверен, что вы приехали со мной, чтобы шпионить и раскрыть мои секреты. Я не боялся вас, так как был уверен, что вы не сможете добыть никакой информации от старого садовника. Он, кстати, и не знал ничего, что можно было бы сообщить, так как никогда не замечал, что я занял место его настоящего хозяина. Но я боялся Ивонн. Как известно, женщины подвержены угрызениям совести и нервным припадкам. Если бы вы узнали, что она в особняке (а то, что последовало за этим, доказало, что мои опасения были вполне обоснованными), то вы бы смогли заставить ее заговорить. Вот почему я хотел отправить ее в Ренн и убить, когда она отказалась.

– Но почему, когда вы узнали, кто я, не избавились немедленно от меня, как хотели сделать с Ивонн?

– Я вам расскажу. Когда вы представились мне в Париже, я принял вас за настоящего болвана, глупого и безобидного, настолько хороша была маскировка. Я был рад воспользоваться вашими услугами, потому что мне нужно было разложить вещи покойного. Я не хотел использовать управляющего Проспера, потому что опасался его любознательности и болтовни. Кроме того, два дня назад у меня была неудачная встреча с молодым аристократом на Университетской улице, который отбил мне почки, из-за чего я не мог наклоняться. Итак, я взял вас к себе на службу, полностью рассчитывая отправить вас обратно в деревню, как только я уеду из Парижа. Но я узнал вас вечером у графини де Бреан, когда вы подошли ко мне и сели за игровой стол. Я узнал вас по глазам. Они так странно сияли и действительно напугали меня той ночью. Когда я обнаружил, что меня исследуют с таким пристальным вниманием, и когда я увидел, как ваши длинные пальцы пересчитывают карты одну за другой, я почти испугался. Да! Буле-Руж испугался! И я больше не осмеливался обманывать, это я-то, отважно одурачивший самого королевского прокурора месье де Рибейрака! Тогда я понял, что имею дело с грозным противником, поэтому чтобы сбить вас с пути, я задумал дерзкий проект, слишком дерзкий и я должен был предвидеть последствия. Я решил взять вас с собой в Бретань и ни на минуту не выпускать из виду, пока я не смогу убедиться, смертельный вы враг или нет. Из-за тысячи мелких деталей я быстро убедился, что вам подходит одежда слуги не больше, чем мне треуголка жандарма! Потом я принял вас за агента префектуры Парижа. Это была моя роковая ошибка. Я должен был знать, что ни один сотрудник полицейского управления не смог бы продемонстрировать такое мастерство и смелость. Вы были настолько необычны, что я намеревался, как только вы приедете сюда, соблазнить вас предложением, в тысячу раз более щедрым, чем зарплата полицейского. Вы бы работали на меня, я нанял бы вас на грандиозный проект, который планировал начать, как только унаследую поместье Бреа-Ленуар, для него мне нужен был человек ваших способностей. Я хотел бы, чтобы ваша судьба была связана с моей. Испытывая к вам определенную симпатию, я сказал себе, что, в конце концов, при малейшем признаке неприятностей смогу от вас избавиться. Именно при таких обстоятельствах я получил письмо от месье Берто, нотариуса, который вызывал меня в Ренн, чтобы уладить дела с наследством. Мне пришлось уехать поспешно, воспользовавшись моментом, когда вы не шпионили за мной. Старому Иву было велено сообщить вам, что я заперся в своей комнате, потому что немного приболел и не сообщать, что я уехал. Как вам удалось заставить этого старого идиота заговорить? Вернувшись, первым делом я отправился в свой тайный чулан. Там, на полу, я увидел след, который мне не принадлежал. Я был потрясен, удивлен и поклялся убить вас. Но вы еще раз продемонстрировали свое мастерство, когда соскребли с моих игл яд кураре и покрыли их какой-то безобидной смесью. Если бы вы не оставили иглы на прежнем месте в футляре, то подписали бы себе смертный приговор, потому что в этом случае я бы использовал нож, а не какую-то булавку.

– Теперь вы должны рассказать нам, – прервал его месье Донно, – как вы задумали убить Бреа-Ленуара и как вы это осуществили.

– Это очень просто, – с обычным спокойствием ответил пленник, – я прочитал в бумагах покойного Бреа-Кергена, что у него был очень богатый брат, живущий в Париже, а недавно я нашел переписку, которая доказывала, насколько натянутыми были отношения между двумя братьями. Из одного письма я узнал, что месье Бреа-Ленуар намеревался лишить бретонца наследства. Все письма и бумаги, которые я нашел, были за последние три месяца, до этого я вообще думал, что у человека, место которого я занял, нет живых родственников. Я искал бумаги девять лет во всех укромных уголках особняка. В конце концов, я нашел их за большим венецианским зеркалом в кованой оправе. Я быстро принял решение. Меня мало беспокоило то, что меня обделят наследством. Я не мог потерять миллионы, необходимые мне, чтобы начать великий проект, о котором я упоминал ранее, и для которого я намеревался привлечь этого месье.

Поэтому я уехал в Париж, чтобы найти завещание, лишающее наследства человека, место которого я занял. Как только завещание будет аннулировано, я без труда унаследую состояние. Обстоятельства благоприятствовали мне, потому что старый волк Бреа-Керген никогда не покидал свой особняк, поэтому никто не помнил, как он выглядит. Это дало мне возможность легко выдать себя за него. Кроме того, я всегда, как и этот месье, искусно маскировался. Я был примерно того же роста, что и умерший. Его огромный парик из взлохмаченных волос и его лицо, похожее на немытого медведя, было легко скопировать, а поскольку он никогда не говорил ни слова, у меня никогда не возникало проблем с имитацией голоса. Добравшись до Парижа, я провел около недели, изучая привычки Бреа-Ленуара, исследуя план дома и его окрестности. Несмотря на то, что «мой брат» отошел от дел, каждый день на два или три часа он ходил на фондовую биржу, чтобы развлечься. Я купил форму посыльного и, неся под мышкой красиво оформленный журнал, упакованный в объемный пакет, около трех часов дня подошел к двери дома. Мне пришлось тщательно спланировать свой визит, чтобы управляющего Проспера не было на месте. Единственным человеком был Герэн, слонявшийся по дому, засунув руки в карманы.

«Месье Бреа-Ленуар?» – спросил я.

«Его здесь нет», – ответил наивный крестьянин, кланяясь в пол.

«Знаю, что его здесь нет, – продолжил я, громко хохоча, – просто спросил, чтобы убедиться, что это его дом. Он сам послал меня сюда. Он подошел ко мне у биржи, где лавка виноторговца, знаете? И попросил меня принести этот пакет и положить его над камином в его комнате. Не могли бы вы указать, где найти его комнату? Это тяжелая посылка, а от фондовой биржи до улицы Кассет далеко».

Герэн проводил меня по лестнице и показал комнату своего хозяина, от которой у него был ключ. Я положил свой фальшивый сверток на каминную полку.

«Ой! – сказал я, внезапно обернувшись, как будто вспомнив что-то, и стал рыться в карманах.– Вот письмо, которое ваш хозяин велел мне передать вам. Надлежит немедленно отправить его адресату. Нельзя терять ни минуты. Вам лучше идти быстрее, иначе месье Бреа-Ленуар будет очень расстроен».

Я толкнул его за плечи, и он бросился вниз по лестнице, шагая через ступеньку. Осмотрев комнату на случай, если мне придется бежать, я пришел к выводу, что это нельзя будет сделать через окна. На них были решетки, так что этот путь спасения был отрезан. Затем я взял бумагу, которая служила оберткой и пакетом для фиктивной посылки, скомкал ее и бросил в огонь камина, затем лег под кровать, чтобы дождаться подходящего момента. Месье Бреа-Ленуар обычно ложился спать в девять часов. Я слышал, как он ругал Герэна за то, что тот осмелился проникнуть в его комнату. Слуга, заикаясь, повторял что-то про пакет и письмо. Но поскольку хозяин не отдавал никаких приказов относительно писем и посылок, он был очень зол на Герэна и поклялся, что уволит его на следующий день. Через час Бреа-Ленуар получил укол иглой, эффект от которого был подобен удару молнии. Когда он умер, я обыскал письменный стол, взломав его так, чтобы оставить очевидные следы. Я хотел, чтобы это выглядело как работа грабителя. В одном из секретных ящиков я нашел завещание, которое сразу же сжег. Затем я бросил несколько крупинок мышьяка в стакан, стоявший на столе, и вернулся обратно под кровать. Как видите, мой план был достаточно хитроумен. Вы знаете смятение, которое царило на следующее утро. Я незаметно выскользнул из-под кровати среди всей суматохи. Вокруг дома толпилось столько людей, что моего присутствия не заметили.

– Ваш отчет не совсем точен, – сказал я после того, как обвиняемый закончил описывать свои подвиги, – поэтому я позволю себе завершить его.

Буле-Руж выглядел удивленным и бросил на меня тревожный взгляд.

– Конечно, – продолжил я, – вы забыли упомянуть, что, боясь быть замеченным, вы пришли в дом ночью и вышли оттуда утром, но не через главный вход на улицу, а через небольшую дверь, соединяющую сад и улицу Вожирар. Вы шли по тропинке рядом с отелем «Ренард-Блю».

– Я сказал, что ничего не скрою, – мрачно ответил обвиняемый, – и ничего не упустил.

– Не считая имени одного из ваших сообщников, Пети-Пуаньяра, который поселил вас в своей гостинице, что позволило вам незаметно войти в резиденцию Бреа-Ленуар.

Бандит недоверчиво уставился на меня.

– Посмотрите сюда, – сказал я, показывая ему фрагмент письма, который мсье Проспер нашел за сундуком, – вы узнаете эти знаки?

– Вот ведь колдун! – воскликнул Буле-Руж, бледнея. – Кто дал вам эту бумагу? Я искал ее часами и был уверен, что сжег ее. Как вы узнали о Пети-Пуаньяра, и как удалось расшифровать послание?

– Даже самые сложные головоломки всегда можно решить, – ответил я, – по крайней мере, вы должны были принять меры предосторожности, изменив свои коды. Ключ к шифру был найден десять лет назад следователем, арестовавшим ваших сообщников по банде.

– Значит, судьба решительно против меня, – тихо пробормотал Буле-Руж, – я писал одному из сообщников, – продолжил он, обращаясь ко мне, как будто чувствовал необходимость оправдать свою ошибку, – но меня вынудили использовать старые коды. Кто-то постучал в дверь, когда я заканчивал письмо, и я забыл этот клочок бумаги. Я был уверен, что бросил его в огонь. Как вам удалось его найти?

Остальные допросы только подтвердили все мои догадки и не выявили ничего, о чем бы вы уже не знали. Однако я должен добавить, что Ивонн умерла на следующий день после ареста Буле-Руж. Ее тайно похоронили у подножия одного из деревьев в самом дальнем углу сада.

Эпилог

На этом заканчивается история Максимилиана Хеллера.