Текст книги "Расследует Максимилиан Хеллер"

Автор книги: Анри Ковен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 8 страниц)

– Да, я знаю, что вы были не одни в комнате, а с месье Бреа-Кергеном, так же мне известно, что у вас был сообщник. Вы должны сообщить мне его имя.

Она провела костлявой рукой по мокрому от пота лбу.

– Его имя, – пробормотала она слабым голосом, – подождите, я пытаюсь вспомнить. Его зовут...

Она не закончила предложение. Две ее руки судорожно выпрямились, и она тяжело упала на подушку, запрокинув голову. Я думал, что она мертва, потому что в груди не было дыхания, а руки и шея стали холодными. Однако, приложив ухо к ее сердцу, я смог уловить очень слабое биение.

Я решил, что бедная женщина находится в ужасном состоянии, известном как каталепсия ^[24] . Я отступил и приготовился выйти из комнаты. В конце концов, зачем мне знать имя убийцы? Разве я не догадался? Разве я не знал, что есть только один человек в мире, способный с таким умением и дерзостью совершить такое запутанное преступление?

Я уже собирался уйти и вернуться в свою комнату, когда мне показалось, что в коридоре раздается знакомая неровная поступь, которая характерна только для моряков и бывших заключенных. Это был он! Он возвращался, чтобы прикончить свою жертву.

Побег был невозможен. Я огляделся, чтобы найти место, где можно спрятаться. В итоге я проскользнул за одну из длинных оконных штор. Они были очень плотными, без сомнения, чтобы свет из комнаты не был виден из сада. Как вы помните, благодаря такому же трюку, мне удалось обнаружить хитрую уловку доктора Виксона во время экспертизы.

В тот момент, как ткань занавески опустилась на место, в замке скрипнул ключ, и дверь медленно открылась. Убийца выглядел очень взволнованным. Лицо его было мертвенно-бледным, брови нахмурены, а из-под серого парика, косо сидящего на голове, выбивалась черная прядь волос.

Он неуверенными шагами подошел к кровати и, подняв маленький фонарь, который держал в руке, внимательно посмотрел на лицо старухи. Его лоб внезапно прояснился, и он вздохнул с облегчением.

Лже-Керген явно посчитал женщину мертвой, и ее смерть спасла его от нового преступления. Он взял ее ледяную руку, поднял и позволил ей упасть. Затем мужчина приложил ухо к ее мраморной груди, медленно выпрямился, снова посмотрел на свою сообщницу со странной улыбкой и вышел из комнаты так же тихо, как и пришел.

Когда он поворачивался лицом к окну, то я отчетливо увидел длинную иглу, воткнутую в обшлаг его халата, сияющую в свете фонаря.

На следующий день мой ужасный хозяин хотел, чтобы я подал ему обед. Хотя я был измучен эмоциями прошлой ночи, мне ничего не оставалось, как повиноваться, опасаясь вызвать лишние подозрения.

Во время еды он украдкой и часто осматривал меня. Его пронзительный взгляд, казалось, исследовал тайны моей души. Когда Керген собирался выйти из-за стола, кто-то постучал в дверь. Я пошел открывать.

Это был старый садовник Ив. Он принес письмо, адресованное Бреа-Кергену. Я посмотрел на конверт. Письмо пришло из Ренна. Мой хозяин нетерпеливо распечатал его. Когда он это сделал, я незаметно прошел за его спиной. Внизу письма я заметил крупную подпись со сложным рисунком и решил, что это подпись нотариуса. Злодей дважды внимательно прочитал послание, затем медленно поднялся и направился к двери.

Когда он приблизился ко мне, то выглядел несколько нерешительно. Казалось, он собирался заговорить, но, очевидно, решил, что лучше будет сохранить молчание, потому что резко повернулся спиной и ушел.

Это было как раз тогда, когда я потащился к стене сада, чтобы передать Жану-Мари письмо, которое написал вам сегодня утром. Возвращение из этой экспедиции заняло больше получаса и истощило все мои оставшиеся запасы энергии. Вдруг я заметил старого садовника, который грустно смотрел на медведя Жако.

Я тихонько подошел к нему. Он не услышал моего приближения.

– Бедняжка, – бормотал садовник, держа свирепое животное за маленькое золотое кольцо, прикрепленное к его бархатистому уху, – ты будешь по-настоящему несчастен целых три дня. Хозяин запретил мне давать тебе еду, пока он не вернется.

– Что? – переспросил я, кладя руку старику на плечо. – Месье Бреа-Керген уехал?

Старый идиот громко вскрикнул.

– Иисус мой Спаситель! – воскликнул он, стряхивая мою руку. – Хозяин сказал мне не говорить вам. Или это палка! Палка!

Он побежал, подняв одну руку к небу, а другую нес на плече, как будто заранее предчувствовал обещанное ему ужасное возмездие.

Истина прояснялась для меня в течение всего дня.

Это письмо, полученное утром, вызвало немедленный отъезд моего хозяина в Ренн, чтобы он, несомненно, закончил дела наследования. Уехал он в спешке и запретил кому-либо говорить со мной о его отсутствии, так как не хотел, чтобы я почувствовал свободу действий и проводил расследования или нарушил его запрет покидать поместье.

Думаю, его чудесная проницательность открыла ему, кто я, сомнений больше не было. Но тогда почему он меня пощадил? Почему не решился избавиться от меня? Тот, кто, не колеблясь, убил бы эту несчастную женщину, которая была его женой, если бы смерть не позаботилась о ней раньше?

Вот этого я никак не мог понять.

Мои мысли прервал глубокий рык Жако. Медведь ходил в клетке взад и вперед, прижимая морду к земле и вздыбливая шерсть, рыча от голода. Я вспомнил, что именно старый садовник только что нечаянно сказал мне.

Хозяин запретил кормить Жако до его возвращения. Неужели только по возвращении он приготовит ему еду, которую тот желает? Я был недоволен этой мыслью и поклялся не оставлять зверя голодным надолго.

Медведь встал на задние лапы, качая своей большой головой и смотря на меня маленькими глазками, в которых не было ни капли нежности.

Я сделал несколько шагов к его клетке. Движения головой усилились. Он просунул лапы в решетку, как будто хотел устроить мне незабываемый прием. Золотое кольцо в его ухе было в пределах досягаемости моей руки. Я схватил его и просунул палец в кольцо, как это делал садовник несколько мгновений назад. Свирепость медведя сразу исчезла. Он закрыл глаза, тяжело упал на лапы и лег к моим ногам.

Теперь я знал, как приручить Жако, что было уже важным моментом в мою пользу. Отсутствие хозяина оставило мне как минимум три дня свободы. У меня было более чем достаточно времени, чтобы провести поиски, которые я планировал.

Но в тот момент я был еще настолько немощен, что решил отложить все на следующий день. В моих силах было только подняться на два лестничных пролета и броситься на кровать. Я не мог даже дойти до комнаты больной женщины, чтобы убедиться, что ее каталептический сон не уступил место смерти.

Было три часа дня. Я крепко заснул и проснулся только в пять часов утра. Моя лихорадка спала, а разум прояснился. Я почувствовал необычайную силу во всех конечностях. Думаю, что вера в скорое решение загадки, очень помогла выздоровлению. Я с нетерпением ждал рассвета. Как только первые холодные лучи зимнего солнца проникли в блестящие от инея оконные стекла, я встал и быстро оделся.

Моей первой задачей было зайти в комнату, где лежала сообщница бандита. Там царил тот же ледяной покой, та же тишина, та же бесстрастность, что и раньше. Затем я вышел из комнаты и пошел во двор.

Жако уже встал и высказал вполне естественные жалобы медведя, который прошлой ночью лег спать без ужина. Я вошел в кладовую, нашел большой кусок мяса и бросил зверю. Он поблагодарил меня радостным возгласом и принялся с удовольствием пожирать завтрак.

Я решил попасть в комнату убийцы, где надеялся найти улики, без которых полиция не начнет действовать. О том, чтобы войти через дверь, не могло быть и речи, потому что там был секретный замок, а ключа у меня не было. Можно было попытаться пролезть через окно.

Как я уже упоминал, перед домом росла высокая норвежская ель, густые ветви которой касались стен дома, а тонкая вершина доходила до окна моей комнаты. Я взобрался на дерево без особого труда, так как густо растущие сучья и прямые ветви образовывали своего рода лестницу. Взобравшись по ней, я прижался лицом к окну, которое как я думал, было от хозяйской спальни. Но, по несчастью, шторы были так плотно задернуты, что я не мог разглядеть интерьер комнаты.

Однако эта неудача не обескуражила меня, и я начал думать о том, как лучше всего попасть в комнату, не оставляя следов взлома.

Когда я был погружен в свои медитации, сидя на дереве, подобно новому Робинзону Крузо, я случайно заметил слева от большого окна небольшое окошко. Оно было квадратное по форме и, казалось, соседствовало с хозяйской спальней.

Я забрался на дерево немного выше, пока мои глаза не оказались на одном уровне с окном, и попытался заглянуть внутрь. Но зеленая крона над моей головой была настолько густой, что я ничего не смог увидеть. Мне пришлось раздвинуть ветки, закрывавшие обзор и снова предпринять попытку заглянуть в квадратное отверстие.

Через некоторое время, когда мои глаза привыкли к темноте, я понял, что мои прогнозы оправдались. Маленькое окошко освещало чулан площадью около двух квадратных метров. Мне даже показалось, что я смог различить черное пятно на левой стене, отмечавшее место, где чулан сообщался со спальней.

Вскоре мой взгляд привлекло еще одно беловатое пятно в темном углу, причудливой и неточной формы. Можно было бы предположить, что это огромная паутина.

Присмотревшись лучше, я понял, что это был скелет.

Зрелище удвоило мой энтузиазм и подогрело любопытство. Мне надо было любой ценой попасть в таинственную комнатушку. После нескольких минут размышлений я разработал план, который позволил бы получить доступ, не оставляя никаких следов моего присутствия.

Я срезал ножом одну из смолистых сухих веток и поджег ее зажигалкой. Затем я поднес горящий факел к себе. Окно состояло из четырех небольших стекол, установленных в свинцовых рамах. Я использовал пламя, чтобы довести кончик ножа до белого каления, и приложил режущую кромку к свинцу. И только после нескольких безуспешных попыток я, наконец, увидел, как свинцовая рама упала на подоконник.

Я осторожно поднял стекло и положил его на подоконник, с мастерством опытного грабителя. Просунув руку в отверстие, я повернул ржавый болт, запирающий раму. Окно открылось, и гнилостный запах ударил в мои ноздри.

Подняв свой импровизированный факел, я проскользнул в узкое отверстие и оказался в комнатке. В длину чулан был немного длиннее, чем в ширину. Его голые каменные стены сочились влагой.

Сначала я подошел к скелету, который привлек мое внимание. Он принадлежал когда-то высокому, хорошо сложенному мужчине. Я внимательно осмотрел его и был поражен необычной формой ног. Они были очень длинными, а деформированная верхняя кость голеностопа одной из них образовывала выпуклость, которая, несомненно, была болезненной при жизни этого человека. Вы помните, что я сделал то же самое наблюдение в день вскрытия, когда поднял саван, закрывающий ноги месье Бреа-Ленуара.

Это было поразительное совпадение. Я точно измерил высоту скелета и продолжил свои исследования. Мне не удалось обнаружить ни малейшей щели в стенах, указывающей на какое-либо тайное укрытие.

Они были покрыты твердым цементом, который обеспечивал идеально гладкую поверхность. Когда я осматривал стены чулана, моя нога наткнулась на какое-то препятствие. Опустив фонарик, я увидел, что одна из красных плиток на полу была слегка приподнята кончиком моей ноги. Мне пришлось встать на колени, чтобы поддеть плиту своими длинными пальцами.

В полу была вырыта очень глубокая и узкая дыра, из которой я вытащил на свет тонкую кожаную сумку, завязанную шнурком. В этой сумке я нашел несколько предметов. Перечислю подробно. Этот простой список даст вам некоторое представление о важности моего открытия:

1. Набор анатомических инструментов, произведенных в Англии. Насколько я могу судить, учитывая мою неопытность, они были сделаны очень хорошо.

2. Красный кожаный футляр круглой формы с пятью очень тонкими и очень прочными иглами, острие которых окрашено чем-то коричневым. Нижняя часть корпуса съемная. Здесь же была колба из стекла с густой коричневой жидкостью.

Я осторожно положил футляр со всем содержимым в свой карман.

3. Пять серебряных столовых приборов с монограммой де Бреанов под графской короной.

4. Превосходное кольцо с бриллиантом.

5. Золотые часы с замысловатым рисунком и изображением рыцарского шлема.

Других украшений я не нашел. Убийца, несомненно, привез те вещи, которые не мог продать в Париже, не рискуя, и, вероятно, рассчитывал избавиться от них в Англии.

В моих поисках мне повезло больше, чем я осмеливался надеяться. Это последнее открытие дало мне нить, которая наверняка проведет через лабиринт преступлений. И даже если я еще не знал всех извилистых путей лабиринта, то, по крайней мере, нашел начальную точку его и мог разглядеть различные варианты маршрута.

Но что было странно – я только что достиг цели, которой так страстно желал, и все же неожиданно плодотворные результаты моих поисков и наблюдений оставили меня почти равнодушным.

В час моей победы мне казалось, что выводы, которые привели к цели, пришли в голову естественно и без усилий, и я мог оставить позади воспоминания об опасных деталях моей работы, о часах, проведенных в бессоннице и страданиях. Ведь все это было необходимо для поиска истины.

Керген, суббота

5 часов вечера

Сегодня Жан-Мари принес мне письмо, в котором вы сообщили мне, что доктор Виксон покинул столицу, и в вашем замечательном городе Париже больше не было случаев ночных нападений. Меня это не удивляет, и вы знаете почему.

Я искренне благодарю вас за дружбу и за заботу о моем здоровье. Увы! Как я уже сказал вам, энергия, которая движет мной, иллюзорна, и как только задача, которой я посвятил себя, будет выполнена, я снова согнусь под грузом тяжелой усталости.

Это письмо, несомненно, будет одним из последних, которые я напишу. Я жду хозяина вечером. Сегодня ловушка должна захлопнуться, и как только преступник будет отдан в руки правосудия, я вернусь в Париж.

Теперь продолжу свой рассказ с того места, на котором остановился вчера вечером.

После того, как поиски улик были закончены, я спустился с дерева с футляром в кармане и вернулся в свою комнату. Я соскреб коричневое порошкообразное вещество с кончиков игл. Затем я вылил ужасную жидкость из стеклянной колбы, и тщательно промыл ее. Сделав это, я взял немного сажи и смешал ее с водой, заменив яд, на безвредный состав, которым покрыл кончики игл.

Затем я вернулся в сырой чулан тем же опасным маршрутом и положил все предметы обратно в кожаную сумку, которую спрятал в прежнем месте. В заключение я закрыл все плитой, как и было раньше.

Покидая эту погребальную камеру, я запечатал раскаленным ножом стекло в раме, чтобы не выдать следы присутствия здесь постороннего, затем спустился по густым ветвям дерева вниз.

Была половина первого – время моего обычного свидания с Жаном-Мари. Я обнаружил, что мой маленький бретонец не в духе. Пруд замерз, и парнишка бросал большие камни, чтобы разбить лед, лишивший его повседневной добычи.

– Добрый день, месье Пьер, – крикнул он своим серебристым голосом, – вы больше не больны?

– Нет, мой мальчик, спасибо. Я чувствую себя намного лучше. Ну что, рыба сегодня не клюет?

– Это настоящий кошмар, – разочарованно сказал он, проводя рукой по своим густым светлым волосам, – лед тверже камней. Вот смотрите, они скользят по поверхности, не ломая ее. Старый Рук болен, и если я ему ничего не принесу, он может умереть, бедняга.

Мне было не трудно догадаться, к чему эти слова, издалека взывавшие к моей щедрости. Я дал ему одну серебряную монету для старого Рука, а другую для него. Эта расточительность благодетеля вызвала возглас удивления, и глаза мальчишки заблестели от радости. Я передал ему свое письмо, еще раз убедив проявлять максимальную осторожность.

– Ты не знаешь, далеко ли отсюда до Локневинена? – спросил я.

Ребенок на мгновение задумался.

– Честное слово, я там никогда не был. Но я слышал, что это добрые два с половиной лье ^[25] , почти три.

– Ты кого-нибудь знаешь из этих мест, кто мог бы меня туда доставить?

– Как! Вы хотите покинуть поместье?

– Да. Хозяин дал мне два дня отдыха, и я хочу посмотреть город.

– Вы хотите уйти прямо сейчас?

– Да.

– Ждите. У каретного мастера есть экипаж и хорошая лошадь. Он тот, кто отвозит месье Кергена по делам. Но мастер вчера в полдень уехал в город и так и не вернулся. Ах! У старого Клода есть лошадь для мельницы, но у него нет экипажа.

– Неважно, подойдет и одна лошадь.

– Я могу пойти и спросить его, если хотите.

– Нет, я пойду с тобой. Он далеко живет?

– Примерно в получасе ходьбы отсюда. На окраине города.

– Это хорошо. Жди меня в конце ряда каштанов. Встретимся там через десять минут.

Путешествие по суровой и бодрящей сельской местности в сочетании с милой болтовней моего маленького проводника, рассеяло последние оставшиеся следы беспокойства, охватившего меня накануне вечером.

Старый Клод без проблем сдал мне лошадь в аренду на два дня. Его мельница не работала, потому что река замерзла, и я подозреваю, что он был рад, что я буду кормить его животное эти дни.

Я получил необходимую мне информацию о лучшем маршруте и лучшей гостинице в городе. Благодаря крепким ногам лошади, потребовалось менее трех часов, чтобы я добрался до гостиницы «Экю-де-Франс», расположенной на главной площади города Локневинена. Я приказал быстро подать мне обед, потому что был очень голоден. Затем попросил трактирщика рассказать мне, где находится окружной суд. Радушный хозяин показал мне на монументальное здание с почерневшими от времени стенами, расположенное на площади.

– Это там, – сказал он, – вы увидите снаружи двуручный меч, которым до изобретения гильотины рубили головы.

Я поблагодарил мужчину за историческую информацию и пошел в суд, где попросил о встрече с судебным следователем.

Месье Донно следователь суда Локневинена был молодым человеком, которому едва исполнилось тридцать лет. Живой блеск в его глазах излучал энергию и интеллект, а манеры поражали учтивостью. Сразу было видно, что в свою непростую профессию он привносит не только решительность, но и изящество.

– Месье, – начал я, не откладывая дело в долгий ящик, – вы, несомненно, слышали, лет десять назад, о серии дерзких преступлений, совершенных в Париже бандой, которую возглавлял некий Буле-Руж.

– Конечно, месье, – ответил молодой следователь, который, казалось, был несколько удивлен моим вопросом, – в то время эта банда наделал много шума, и я лучше, чем кто-либо другой, знаю все подробности, потому что мой отец вел судебные слушания по этому делу.

Он назвал мне свое имя, и я вспомнил, что судья, ответственный за мое первое дело, действительно носил фамилию Донно.

– Итак, месье, – продолжил я, – учитывая, что вы знаете об этом деле, вы должны помнить, что человек, который так умело руководил разбойниками, избежал правосудия.

– Да, в самом деле. Считалось даже, что его убила собственная банда.

– Что ж, я здесь, чтобы сообщить вам, что этот человек все еще жив, и я готов передать его в руки правосудия.

Судебный следователь с удивлением посмотрел на меня.

Затем я начал рассказывать историю, которую вы знаете: от посещения дома в ночь на 3 января комиссаром полиции месье Бьенассисом, о Луи Герэне и до обыска, проведенного мной в секретном чулане убийцы.

Пока я говорил, следователь смотрел на меня с видом наивного удивления, которое можно увидеть на лицах детей, когда бабушка рассказывает им о чудесных событиях в сказках.

Когда я закончил разворачивать перед его глазами мрачную и захватывающую картину моих расследований, месье Донно с волнением сжал мою руку и высказал признательность и восхищение моей странной одиссеей.

Молодой следователь не мог скрыть радости. Дело против известного бандита, внушающего всем страх, вызовет сенсацию в обществе, и он сможет наслаждаться славой, которая, несомненно, сделает ему имя и вымостит путь к успешной карьере.

– Вы уверены, что он вернется завтра? – спросил месье Донно после минутного размышления.

– Именно столько времени требуется бандиту, чтобы добраться до Ренна и обратно, и я не думаю, что он задержится где-то в пути.

– Вы лучше меня знаете его повадки и расположение комнат в поместье. Как вы думаете, как лучше схватить преступника, чтобы он оказался застигнутым врасплох и не оказал сопротивления?

Я рассказал ему в нескольких словах о вариантах, которые после тщательного рассмотрения, казались мне наиболее безопасными и быстрыми. Судебный следователь решительно одобрил их и сказал, что лично возглавит дело такой важности.

Мы попрощались с множеством рукопожатий и бесчисленным количеством любезностей, рассыпаясь в уверениях искренней благодарности и заверениях, что каждый теперь знает, что может обратиться к человеку, перед которым он в долгу.

Когда я выходил из кабинета судебного следователя, на старинной городской церкви пробило шесть часов. Ночь была настолько темной, что едва можно было разглядеть кривые крыши и двери домов. Я подумал, что в тот вечер безопаснее не возвращаться в Керген. Дороги были плохими, и в такой густой темноте я боялся заблудиться и упасть в какое-нибудь болото.

Итак, я вернулся в гостиницу и заказал обед, не забыв передать на попечение хозяина лошадь старика Клода, затем поднялся к себе в комнату, запер ее и продолжил писать письмо.

В конце концов, я заснул беспокойным сном.

🙢 🙠

Эти утром, в восемь часов, я мчался рысью на всей скорости, на которую только были способны копыта маленькой лошадки. Она несла меня из Локневинена в Керген. На окраине города я встретил Жана-Мари с сестрой, он закричал от радости, увидев меня, и поднял девочку, чтобы она пожелала мне хорошего дня. Я слез с лошади и отвел своего маленького друга в сторону.

– Не желаешь ли прокатиться со мной до поместья, – предложил я ему, – а потом отведешь лошадь к старику Клоду.

Он согласился и сел со мной в седло.

– Жан-Мари, – сказал я ему по дороге, – я скоро уеду. Ты проявил много энтузиазма и сообразительности, выполняя мои поручения, поэтому, прежде чем я уйду, я хочу, чтобы у тебя осталась памятная вещица от меня. Но для этого тебе нужно сделать еще кое-что. Слушай внимательно и запоминай, что говорю. С девяти часов вечера до полуночи ты должен стоять наготове на холме, который называется Ла Лавандиер. Тебе надо принести с собой пастуший рог, и, когда увидишь свет в окне над большой елкой, ты должен подуть в рог несколько раз как можно громче.

Ребенок повернулся в седле и посмотрел на меня, широко открыв глаза и рот.

– Ты знаешь, тут потребуется максимальная осторожность. А теперь пообещай мне сделать то, о чем я прошу, и держать это в строжайшем секрете.

– Ах! Боже! – рассмеялся мальчик, – какая у вас странная идея! Но я обещаю, что сделаю все, о чем просите, так что вы можете рассчитывать на меня. Я одолжу большой рог Юдеса Риу, который в ясный день можно услышать на расстоянии лье. В девять часов вечера я выскользну из дома через окно конюшни и доберусь до холма, оттуда мне хорошо будет видна нужная сторона усадьбы. Не волнуйтесь, у меня зоркие глаза, и я смогу увидеть свет.

Мы доехали до конца каштановой аллеи. Я спрыгнул с лошади и помог спуститься Жан-Мари на землю.

– Вот, – сказал я ему, – отдай это старику Клоду за аренду его лошади, а это оставь себе. Если ты хорошо сделаешь то, что я попросил тебя, то получишь десять серебряных монет, подобных этой.

Ошеломленный ребенок разразился потоком благодарности и заверений в преданности делу. А я тем временем, направился в поместье.

Глава X. Укол иглой

Суд первой инстанции по Локневинену

Канцелярия судебного следователя

Прошлой ночью был ужасный шторм. Дул очень сильный ветер, и снежинки, гонимые ураганом, влетали в окно, падая мне на лицо.

Было семь часов вечера, когда я добрался до своего наблюдательного пункта. Мои глаза постепенно привыкли к темноте, и я смог различить сквозь снежную завесу и мрак железные ворота сада. Жако бродил, зловеще воя. К счастью, мне удалось украсть из кладовой большой кусок мяса и бросить ему, чтобы он успокоился.

Время шло медленно. Каждая минута казалась столетием. Меня охватила ужасная тоска. Я мысленно обдумывал план поимки бандита и находил в нем несовершенства. Это настораживало меня, не хотелось бы, чтобы убийца снова ускользнул от правосудия.

Что, если он не вернется? Предположим, его поездка была просто уловкой, чтобы отвлечь подозрения… Возможно, вместо того, чтобы поехать в Ренн, он выбрал Брестскую дорогу. И пока я жду здесь, чтобы схватить бандита в его логове, он, должно быть, уже на судне пересекает океан.

Все эти мысли заполонили мой разум и сделали еще более мучительными долгие часы ожидания.

Часы пробили десять. Внезапно мне показалось, что я вижу сквозь темную ночь слабый мерцающий свет, медленно приближающийся и оставляющий след на снегу в саду. Я высунулся из окна, чтобы лучше рассмотреть все, но свет исчез.

«Это была галлюцинация», – сказал я сам себе и вздохнул от разочарования.

Но мои глаза были прикованы к тому месту, где пропал свет. Казалось, что темнота там была более густой, я даже смог различить темное пятно на снегу.

Затем это пятно как будто разделилось на две части.

«У него есть сообщник, – подумал я, – все потеряно».

Продолжительное рычание достигло моего уха и успокоило меня. Сообщником был Жако, только что поздоровавшийся со своим хозяином. И вскоре после этого я снова увидел, как тусклый свет фонаря начал движение.

Он двигался до двери внутреннего дворика и дошел до угла, где находилась медвежья клетка.

«Лже-Керген собирается проверить, выполнен ли его приказ, – осенило меня, – он хочет убедиться, что Жако действительно голодал все эти три дня».

В конце концов, свет снова двинулся по направлению к дому. Вскоре я услышал, как входная дверь закрылась с едва заметным шумом. Именно тогда я взял лампу, которую спрятал за занавесками своей кровати, вытянул руку из окна и трижды поднял ее, подав условленный сигнал.

Я подождал несколько минут. Мое сердце билось достаточно сильно, чтобы выскочить из груди.

«Только бы Жан-Мари был на своем посту», – подумал я про себя, повторяя сигнал.

Среди грохота бури стал слышен протяжный рев, он доносился в направлении холма Ла Лавандиер. Такой же глухой и длинный звук был слышен еще четыре раза.

Затем со своего высокого наблюдательного поста я увидел, как красная ракета прочертила светящийся путь в воздухе с точки примерно в лье от меня. Это был условный знак, который мы согласовали с судебным следователем, ждущим в одной из гостиниц Локара.

Я закрыл окно и погасил лампу. Теперь мне нужно было убедиться, что бандит действительно вернулся домой. Поэтому я наощупь вышел из своей комнаты, держась вдоль стен. Мне надо было проверить, есть ли кто-то в комнате Кергена.

В тот момент, когда, подойдя к концу коридора, я поставил ногу на лестницу, на первом этаже послышался шум закрывающейся двери, и в то же время медленный и неровный шаг отразился гулом в тишине ночи. К счастью, я принял меры предосторожности, сняв обувь, и смог беззвучно вернуться в свою комнату.

Я проскользнул в кровать, натянул одеяло до подбородка и притворился спящим. Примерно через минуту ночной гость, не останавливаясь у дверей моей спальни, проследовал дальше по коридору. Он осторожно открыл дверь комнаты своей сообщницы. Чуть позже я услышал, как он возвращался после посещения «мертвой женщины».

Затем преступник тихо вставил ключ в дверной замок, открыл дверь и подошел к моей кровати. Я чувствовал слабый свет фонаря на моих закрытых веках. Он обошел комнату за несколько мгновений, видимо, обыскивая. Затем я услышал, как закрылась дверь, и подумал, что Лже-Керген только что вышел из моей спальни. Однако, как я не прислушивался, не смог уловить звука шагов по коридору.

Воцарилась глубокая тишина, прерываемая только порывами ветра. Я оставался в постели, боясь, что «хозяин» может вернуться. Вдруг я почувствовал, как под одеяло проскользнула рука, сжала мою правую ступню как в тиски, и в этот же момент ощутил резкий укол в пятку.

Я громко вскрикнул и потерял сознание.

Эта слабость, вызванная удивлением и нервным перенапряжением, спасла мне жизнь, потому что убийца, увидев меня бледным и безжизненным, решил, что я мертв.

Когда я очнулся, моей первой реакцией было броситься к двери и прочно ее забаррикадировать. Затем я осмотрел полученную мной легкую рану на пятке. Было несколько капель крови, смешанных с коричневой жидкостью, в которой я узнал безобидную смесь воды и сажи, заменившую смертельный яд кураре.

Я приготовил два пистолета и положил их в карманы. Если убийца вернется, я вышибу ему мозги, даже если это лишит месье Донно славы поимки знаменитого бандита живым.

Мои часы показывали одиннадцать часов. Прошёл уже час с тех пор, как я подал сигнал. Приближался момент, когда между убийцей и человеком, которого он считал своей жертвой, должна была произойти решающая битва. Я дрожал от нетерпения, мне казалось, что судебный следователь Донно слишком задержался.

Открыв окно со всей осторожностью, я внимательно прислушался, пытаясь обнаружить, несмотря на бурю, сигнал, возвещающий о прибытии магистрата и его помощников.

Прошло пятнадцать минут. Наконец, когда стоны ветра почти стихли, мне показалось, что я услышал тихий, продолжительный свистящий звук, который я сначала принял за последний вздох бури. Но свист повторился несколько раз с той же силой.

Он исходил из той части сада, где был расположен пруд с рыбками. Больше не было сомнений – это был месье Донно.

Я снял с кровати одну из простыней и быстро скрутил ее, чтобы получилась веревка. Прикрепив импровизированный канат к железной решетке окна, я начал спускаться по стене, пока не почувствовал под руками одну из длинных ветвей ели. Схватившись за одну из них, я прикрепил к ней свободный конец простыни, как можно ближе к стволу, создав подвесной мост между елью и окном.

Затем я спустился с дерева и спешно направился к садовой стене. На полпути меня остановило грозное рычание. Это был Жако, который лежал под кустом, он поднялся чтобы преградить мне путь, когда я подошел.

Я попытался мягко поговорить с ним, чтобы он успокоился, но медведь был в плохом настроении, так как только что проснулся ото сна. Он не ответил дружелюбием на мои слова, напротив, встав на задние лапы, подошел, намереваясь сжать меня в своих стальных объятиях.

Когда зверь был на расстоянии полуметра от моей груди, я быстро провел рукой по густому меху на его лбу и схватил кольцо, пронзавшее его ухо.