Текст книги "Всего один год (или: "Президент")."

Автор книги: Анри Бертьен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 47 страниц)

– Ладно глаголете…– Кивнул головой "профессор на пенсии",– да только вот с чего вы взяли, что для него это всё – не проблема?

– А мы этого и не утверждаем.– Вздохнул Бигур.

– Вот как?– Искренне изумился профессор.

– Мы это можем только предполагать. Но из всех известных нам вариантов этот, как мы считаем, лучший. Видите ли… Этот человек очень долго рос, как… архитектор, как… конструктор… различных систем управления, составными частями которых были как бездушные машины, так и живые люди. Рос он, увы, практически в полной изоляции, часто годами не имея возможности проверить свои изыскания. Это трудно. Это очень трудно. И, если бы ему так и не удалось ни разу проверить свои взгляды на практике – я бы не стоял сейчас здесь, убеждая вас. Невзирая на то, что сам разделяю его взгляды и верю ему. Я не осмелился бы на такой шаг – предложить ему решиться попробовать оперировать целой страной. Но… В его жизни было несколько эпизодов, в которых волею случая ему предоставлялась возможность проверить на практике результаты своих изысканий, реализовать системы управления и системы взаимоотношений, построенные на декларируемым им принципах. И во всех подобных случаях полученные результаты полностью соответствовали его прогнозам. А тот факт, что результаты эти вызывали недоумение многих его коллег, вынуждая их подозревать его и ближайшее его окружение чуть ли не в мистификации – хорошо характеризует степень его отрыва от них. Если, лицезря очевидное, довольно неглупый человек и вполне серьёзный специалист с уровнем эксперта недоверчиво восклицает 'не может быть' – для меня это хорошее подтверждение как правильности выбранного Абаром пути, так и грандиозности его ухода вперёд. Разумеется, эти прошлые его удачи не дают основания утверждать, что у него всё будет получатся и впредь. Но они дают основание это предполагать… Поэтому – если у вас есть тот, в отношении которого вы уверены – выберите его. Если существует некто, по отношению к которому вы имеете основания хотя бы предполагать, что он Вас устроит – выберите его, а не Абара. Но если у вас нет таких – давайте выберем всё же этого человека – хотя бы по принципу 'не самого худшего варианта': вдруг из этого хоть что-нибудь путное, да выйдет…– Ухмыльнулся Бигур. Видимо, тема на этом была уже исчерпана: зал молчал. Вопросов больше не было. А доверие, похоже, зародилось – ибо потом именно здесь, в Кайане, Абару было отдано 84 процента голосов…

Глава 2 Первая пресс-конференция.

…И вот – я сижу в 'перворазрядной' Кайанской гостинице. По стенам среди белого дня бегают тараканы, простыни рвутся, стоит неудачно повернуться ночью; а горячая вода, хоть и бывает, но – в полном соответствии с «Законом Мэрфи» – заканчивается всякий раз, когда ты намерен принять душ. Я сижу, и, тщётно пытаясь разжевать неизвестного происхождения сэндвич, доставленный мне из ресторана внизу, стараюсь, насколько это возможно, разобраться в ситуации да строчу 'отчёты' Скренту. Абар пока ещё ни разу не показывался журналистам, прячась за спиной своего пресс-секретаря, продолжающего усиленно вешать нам лапшу на уши.

Неожиданно было объявлено, что Президент 'хочет говорить'. Не буду описывать всех кривотолков и пересудов, которые породило это известие в острой на язык и охочей до сплетен журналистской среде – и читателя утомлять не хочется, и, признаться, большую часть из них я привычно пропустил мимо ушей. Меня, как и большинство местных коллег, гораздо больше волновала сама обещанная встреча, чем связанный с ней трёп да шум – и мы ждали обещанной прессконференции если не с трепетом, то, по крайней мере, с нескрываемым интересом.

Наконец этот день настал. Анас-Бар выступал в большом конференц-зале, не вместившем всех желающих поглазеть на такое чудо: Ункарский президент, наконец, заговорил! Первая программа национального телевидения транслировала всю встречу.

– Здравствуйте,– начал Анас-Бар.– Я думаю, здесь собрались, в основном, люди, озадаченные моим долгим молчанием. Я понимаю вас и думаю, что догадываюсь о направлении ваших мыслей,– он усмехнулся,– но вынужден многих разочаровать: большинство блуждающих здесь и дошедших до меня слухов, cплетен и домыслов совершенно неверны. Сегодня я постараюсь ответить на все ваши вопросы; но вначале я должен, пользуясь тем, что эта встреча транслируется по телевидению, сделать заявление.– В зале зашумели.– Тише,– попросил Абар.– Так вот… Суть моего заявления состоит в том, что я вынужден признать: давая согласие баллотироваться на пост президента, я плохо представлял себе, на что иду. Соглашался же я, большей частью, потому, что попросту не верил в саму возможность стать президентом и участвовал во всём этом шоу… всего лишь – чтобы впоследствии не испытывать мук совести по поводу того, что, мол, мог вот что-то сделать – да не попробовал…– По залу прокатился шумок.

– Для очистки совести, так сказать…– Громко заметил кто-то.

– Именно…– Грустно улыбнулся президент.– Теперь же, став президентом, я вынужден был – для той же 'очистки совести' – попытаться что-то изменить.

– Ну, конечно – иначе зачем же становиться президентом!– Иронично выкрикнули в зале. Абар, поморщившись, только поднял руку, прося внимания.

– Сегодня уже истёк месяц с момента моего прихода к власти. Срок не слишком большой, чтобы внизу что-то почувствовали, но – достаточный, чтобы здесь, вверху, в чём-то уже разобраться…

– Ну, и как?– Снова раздался ироничный возглас в зале.

– Плохо.– Развёл руками Абар. Зал взорвался хохотом: в том, что 'плохо', не сомневался никто; но – чтобы новый президент потратил месяц, чтобы просто констатировать этот факт?…

– Вы не совсем меня поняли…– Грустно улыбнулся Абар, когда шум и гогот поутихли.– Видите ли… в том, что всё так 'плохо', как вы подумали, я не сомневался и до начала предвыборной кампании – иначе мне незачем было бы сюда идти: сдаётся мне, что многие из вас уже посчитали мои деньги – среди людей часто встречаются те, кто любит это занятие, и журналистская среда – отнюдь не исключение… Так пусть те, кто посчитал, расскажут остальным, сколько я потерял, согласившись вставить свою шею в этот хомут…– В зале завертелись, зашептались.

– По меньшей мере – раз в пятнадцать,– выкрикнул кто-то.– Это я говорю – Карой де Лю.– Говоривший вытянул вверх руку, показывая, где он находится.– Так что, ребята, давайте приглушим шум – и поехали дальше; а то для ответов на вопросы, лядишь, не останется времени, а я лично как раз за ними сюда и пришёл.– Абар, улыбнувшись, посмотрел на стройного загорелого юношу, который, встав, обращался к залу.

– Спасибо, молодой человек… Правда, Вы, видимо, учли лишь доходы, пожинаемые мной только на территории Ункарии… Ну, да ладно… Я думаю, названный коэффициент действительно поможет многим понять, что шёл я сюда не ради хлеба насущного… А теперь – к сути.– Абар облокотился о трибуну.– А суть состоит в том, что, давая согласие баллотироваться, я не представлял, куда попаду. То есть – я имел, конечно, какие-то представления о реальном положении дел – примерно на том уровне, что и Вы сейчас… Но то, что я обнаружил – превзошло все мои худшие ожидания.– Голос Абара стал жёстким, стиль речи – констатирующим.– На сегодняшний день нет ни одной реальной структуры власти, на которую её вершина – в моём лице – могла бы опереться.– С мрачной ухмылкой бросал фразы он.– Более того – различные ветви власти, вместо того, чтобы выполнять возложенные на них функции, сцепились между собой за право получить ещё большую власть, чем они имеют. Люди, находящиеся там, больны. По меньшей мере – жаждой власти. Власть стала для них уже не инструментом реализации честолюбивых планов, а самоцелью. Всякая попытка реформирования такого аппарата неизбежно,– Президент, подняв вверх указательный палец, произнёс почти по слогам: – приведёт к полному развалу остатков государства и, следовательно, к анархии. В этом,– закончил он,– и заключается суть того, что я за этот месяц понял.

– Не густо…– Попробовал кто-то сыронизировать в зале.

– Заткнись,– огрызнулся на него кто-то из соседей – до большинства уже начал доходить смысл услышанного.

– Вы считаете, что реформы в Ункарии невозможны?– Прозвучал очередной вопрос президенту.

– А разве я это говорил?– Удивился Абар.– Я говорил всего лишь о том, что, попытавшись реформировать аппарат, мы прийдём к анархии.

– Поскольку она не есть наша цель, то – разве это не одно и то же?

– Нет. У нас есть шанс. Поскольку реформировать аппарат невозможно, его следует заменить. Поскольку заменить его реально нечем – новый аппарат следует создать. При этом,– он снова поднял вверх указательный палец и начал говорить почти по слогам,– нам нужно успеть сформировать, отладить и внедрить новую систему управления государством за срок меньший, чем нужен для развала существующей системы и перехода к анархии.

– Кто – кого… Наперегонки?– Усмехнулись в зале.

– Наперегонки. Со смертью.– Ухмыльнулся Президент.– Вы должны понимать, что, если мы не успеем – это означает не просто отсутствие приза на скачках… Это практически наверняка означает физическую смерть для меня и начало гражданской войны – для вас.– В зале настала гробовая тишина. Народ лихорадочно обдумывал услышанное. Некоторые пытались иронизировать, но соседи быстро затыкали им глотки: в головах большинства уже начинала зарождаться симпатия к этому человеку, который, в отличие от большинства своих предшественников, не только так вот просто сказал с трибуны известную всем правду, но и начал говорить дальше, говорить о том, о чём никто из присутствующих раньше толком и не задумывался… И сейчас, быстро проворачивая шарики в голове, писаки пытались сообразить, что это: действительно предельная, режущая слух откровенность, или – просто очередная мистификация, по своей изощрённости превосходящая всё, виденное или слышанное ими ранее?

– Поэтому,– продолжал, меж тем, президент,– вы все – именно все, а не только пришедшие в этот зал – стоите сегодня перед выбором: или оставить всё, как есть, и продолжать медленно умирать, или – рвануться, рискнуть; чтобы – либо умереть быстро и сразу, либо – победить и обрести право жить, как нормальные люди. Сегодня я ещё готов сунуть голову в эту петлю, ибо надеюсь успеть разрубить её раньше, чем она захлестнётся. Поэтому сегодня это ещё можно делать со мной вместе. Будет ли это возможно завтра – я не знаю. Поэтому, если в самое ближайшее время мы не начнём быстро – я подчёркиваю: очень быстро – заниматься тем, о чём сейчас говорим – я умываю руки. Я не хочу быть раздавленным и смятым этим монстром, в которого превратилось сегодня наше 'государство'.– Озадаченная и не успевавшая соображать публика сидела, едва дыша. Тишина была такая, что я слышал дыхание соседа.

– Постойте-ка…– Наконец нарушил её, поднявшись, Карой де Лю.– Я что-то не понимаю… Вы ведь стали президентом, как я понимаю, как раз для того, чтобы именно этим и заниматься… Чтобы реформировать всё это… Так что же Вам мешает? Или Вам нужно наше согласие на реформы? Так разве мы не выразили его, избрав Вас президентом?

– Вы выразили своё согласие на то, чтобы я стал президентом. Но вы не выражали своего согласия на то, чтобы я рисковал ввергнуть страну в пучину гражданской войны.

– Хм… Согласен… И именно это согласие Вам сейчас нужно?

– Нет. Само по себе это – согласие телёнка идти на заклание. Оно ни мне, ни вам ничего не даст.

– А что же нам… и Вам… что-нибудь даст?

– Власть,– пожал плечами Абар.– Полная и реальная власть. Позволяющая делать то, что я считаю нужным.

– А разве её а Вас нет?– Озадаченно спросил де Лю.

– Разумеется, нет,– развёл руками Абар, вызвав шум недоумения и даже недовольства в зале.– Видите ли,– продолжал он, когда шум немного утих,– создавая своё законодательство, Соны сделали всё для того, чтобы ни одна личность, сколь бы высокий пост она ни занимала, не могла более-менее заметно повлиять на ход истории. Влияние могли оказывать только сборища – именовавшиеся Главным Советом Правителей, например… Понятно, что никто в этой системе реальной власти не имел и иметь не мог: помешанные на подозрительности, Соны не верили никому из своей банды и позаботились о том, чтобы никто из них не мог обмануть остальных, уведя блага у них из-под носа. Косвенно была обеспечена и полная невозможность быстрого реформирования общественного устройства, ибо быстрого реформирования Соны как раз больше всего и боялись, не доверяя один другому и опасаясь друг друга. Вследствие этого наследия наше текущее законодательство, большей частью просто переписанное с законодательства Сонов, таково, что президент может выполнять, по сути, лишь роль свадебного генерала; все звенья управления сами по себе не могут ничего; а любое изменение структуры управления возможно только при согласии подавляющего большинства в парламенте, которое никогда не хотело и не захочет никаких реформ, ибо сегодня получает за свою болтовню и интриги в сумме на два-три порядка больше, чем не только школьный учитель, но и иной ункарский профессор с мировым именем… Для них любая реформа есть отчуждение какой-то части дармового дохода – понятно, что на это они никогда реально не пойдут.

– Заседания парламента давно превратились в игру толпы идиотов, пытающихся максимально удовлетворить потребности участников этой игры.– Усмехнулся Карой.– При этом они пытаются убедить всех остальных – кто в этой игре не участвует – в том, что речь идёт об удовлетворении именно их потребностей…

– Ну, некоторые из них идут ещё дальше – пытаясь убедить своих избирателей в том, что их, избирателей, потребности… на самом деле уже давно удовлетворены…– Заметил ещё кто-то. Ухмылки на лицах присутствующих послужили Абару индикатором понимания прессой сути проблемы, и он продолжил:

– По текущему законодательству, которое, как я уже говорил, большей частью получено простым копированием законодательства империи Сонов, мне, чтобы разогнать это скопище интриганов, нужно потратить не менее полугода. При этом на сам процесс уйдёт столько сил и энергии, что их, пожалуй, хватило бы для завершения процесса реформ… Если я не уверен, что у меня хватит сил на реформы – я лишь хочу надеяться на это – то совершенно очевидно, что двойным 'запасом прочности' я не обладаю и по такому пути идти не могу, ибо заранее знаю, что он к желаемому результату не приведёт.– Абар помолчал. Молчали и мы, пытаясь осознать услышанное. Нет – каждый, в общем-то, понимал, что дела обстоят на самом деле примерно так, но… как-то не хотелось в это верить, что ли… Поэтому слова Абара вызвали поначалу настороженное неприятие, смешанное с неудовольствием от неприятных 'новостей'; и лишь по мере осознания этой неприкрытой правды публика понемногу приходила к пониманию неизбежности большой драки. Или – медленного умирания.

– Загнивание структур государственной власти, конфликт интересов разных ей ветвей – проблема не сегодняшняя и не вчерашняя…– Продолжал, меж тем, президент.– Она начала особенно активно развиваться с тех пор, как Соны утратили последнего активного лидера – то есть уже с полвека назад. Сегодня это уже застарелая гангрена, лечить которую и дорого, и безнадёжно. Поражённые гангреной органы обычно удаляют, конечности – отсекают… Исходя из того, что лучше иметь живого инвалида, чем разлагающийся труп.

– Инвалид хоть размножатся может…– Картинно вздохнул кто-то в зале.

– Ну – не всегда, конечно…– Философски заметил Абар.– Но обычно – может.– В зале засмеялись.

– Разложение коснулось всех структур государственной власти, в том числе – увы, и силовых. На сегодняшний день мы вынуждены признать, что сохраняем независимость только вследствие лени наших потенциальных завоевателей или вследствие умения дезинформировать их, выработавшегося за последние годы у наших политиков.– По залу прокатился смешок.– Выглядит это смешно, конечно…– согласился Абар.– Со стороны. А для нас это – смех сквозь слёзы. Так что,– подытожил он,– у нас есть выбор: либо ввязаться в большую драку с этой лживой гидрой, чтобы выяснить, кто победит; либо – ждать, пока она, питаясь нашим потом и кровью, разрастётся и окрепнет настолько, что справиться с ней можно будет уже только в результате долгой гражданской войны… Если вообще можно будет…– Махнул рукой, сходя с трибуны, президент.

– А почему эта тема впервые поднята именно на пресс-конференции?– Осторожно поинтересовался де Лю, когда президент добрался до места. Абар подвинул поближе микрофон и сказал:

– Ну, во-первых – чем больше слушателей, тем меньше вероятность, что меня потом переврут…

– Хм… Так,– согласился Карой.

– А во-вторых – здесь сейчас собрались представители… я бы сказал – самой независимой, самой свободолюбивой… самой мобильной и легко перестраивающейся власти в стране…

– Ну, насчёт независимости…– Начал, было, Карой, но Абар перебил его:

– Скажем так: самая жаждущая независимости. Сойдёт?

– Сойдёт,– согласился журналист.

– И эта власть, на самом деле, во многом определяет, получится у нас что-либо – или нет. Скажем так: если эта власть не захочет реформ, то затраты на эти реформы легко взлетят на порядок, и я сильно сомневаюсь, что при текущем положении дел в Ункарии их тогда удастся завершить вообще.

– А если захочет?

– Тогда затраты на реформы так же легко уменьшатся в несколько раз, и вероятность их успешного завершения возрастёт многократно.

– Хм… А почему… если не захочет – то ухудшится на порядок, а если захочет – то улучшится только в несколько раз?– Озадаченно произнёс верзила Джакус.

– Видите ли… Человек по своей природе ленив…– Развёл руками Абар.– А потому – давно замечено, что… предоставленные самим себе, любые события… имеют общее свойство: развиваться по направлению от плохого – к худшему.– Абар дождался, пока фраза 'дойдёт', и, заметив смешки и улыбки в зале, продолжил:

– Вот и выходит, что, если мы будем пытаться что-то делать вместе – это будет лучше бездействия, но только в несколько раз, ибо не всех ленивых вы сможете сагитировать пошевелиться… Если же вы будете действовать против – то это будет хуже бездействия, но – уже на порядки, ибо большинство людей очень охотно найдёт в вашей агитации 'моральное оправдание' своей бездеятельности, беспринципности, и, даже – алчи. Да и те, кто хочет активно завалить реформы, тоже в этом случае поднимут головы и начнут действовать уж куда более смело… Так что – говоря, что проблемы реформаторов возрастут на порядок – я, возможно, погорячился: реально они могут возрасти на несколько порядков.

– То есть – если я Вас правильно понял, Вы сейчас пришли сюда, чтобы сагитировать нас на свою сторону?– Хмыкнул кто-то в зале.

– Я никогда никого не агитировал. И, надеюсь, даст Бог – не буду.– Спокойно, с расстановкой, подчёркивая каждое слово, произнёс Абар.– Я пришёл сюда, чтобы рассказать моему народу правду, как я её вижу и понимаю. В общих чертах я её уже изложил. Если у кого-нибудь есть вопросы – я отвечу. Если нет – тогда вопрос будет у меня. Сначала – к вам: готовы вы влезть в этот хомут вместе со мной, или нет? Если 'да', то вам надлежит задавать мне массу вопросов, чтобы понять максимум из того, как я представляю текущую ситуацию и что намерен делать. Поняв – вам надлежит объяснить это народу. Не агитируя, не убеждая – а объ-яс-ня-я. Даже – отвечая на вопросы, если нужно. После чего мы проведём референдум.

– На тему?

– На тему предоставления мне неограниченной власти в стране. На период… Ну, скажем – года два-три… Может – пять, но – не больше. При этом власть должна предоставляться не мне, как личности, и – не президенту, как должности. Власть должна быть предоставлена мне, пока я президент. То есть – в случае, скажем, моей смерти или переизбрания – мой преемник автоматически абсолютной власти не получает.

– Хм… А зачем так сложно?– Не понял Алозан.

– Обычный инстинкт самосохранения,– пожал плечами Карой.– Человек просто не хочет быть мишенью для тех претендентов, которые жаждут абсолютной власти и ради её легко решатся на 'убийство по политическим мотивам'.

– Или просто не хочет искушать своего вице-президента и премьера, которые в случае его смерти могут реально претендовать на это место…– Кивнув, добавил верзила Джакус.

– Я думаю, вы уже догадались, что такая формулировка соответствует не только моим, но и вашим интересам: если вы согласитесь дать абсолютную власть мне, то из этого ещё не следует, что вы согласны автоматически предоставить её моему, ещё неизвестному вам сегодня, преемнику.

– А без этого нельзя обойтись?– Осторожно заметил кто-то.– Видите ли, Соны тоже начинали с чего-то подобного… Потом это закончилось истреблением собственного народа – настолько кровавым и настолько массовым, что вряд ли в истории человечества было хоть что-то похожее…

– Я прекрасно вас понимаю.– С расстановкой, чеканя слова, негромко отвечал Анас-Бар.– Видит Бог, я, не исключая такого способа проведения реформ и находя его наиболее удобным для себя, всё же пытался его избежать. На сегодняшний день я, перебрав и оценив все известные мне варианты, пришёл к неизбежности именно такого пути. Я только что объяснил вам расстановку сил. И теперь хочу, чтобы вы все – весь народ – чтобы каждый из вас принял решение: на чьей стороне он будет рисковать – на моей или на стороне существующего аппарата власти. Ибо – единолично либо той властью, что уже дана мне ранее… я не в состоянии сделать всё, что задумал – и не хочу браться за нереальную затею.– Абар немного помолчал, с тоской глядя в окно.– Словом – либо неограниченная власть, либо я умываю руки.– Чётко закончил он. В зале повисла гробовая тишина.

– Ребята, давайте понемногу начинать высказываться…– Минутой позже предложил Бигур, глава 'Народного Возрождения Ункарии'.– А то мы так можем и до вечера промолчать…– Телевизионщик, оторвавшись от камеры, выразительно показал залу часы и постучал ногтем по стеклу, затем сделал характерный жест пальцами: дескать, 'время – деньги'… Карой Де Лю поднялся, и, нерешительно почесав затылок, начал говорить:

– Честно говоря. по большому счёту – мне всё равно… Как, пожалуй, и большинству в этом зале.– Задумчиво произнёс он.– Собственно, если набраться смелости взглянуть правде в глаза, то придётся признать, что большинство из нас больше озабочено текущим гонораром, который явно и просто зависит от тиража, чем глобальными проблемами развития общества – от которых пока толком непонятно, что и как зависит…– По залу прокатился гул: где-то – недоумения, где-то – негодования, где-то – одобрения или понимания… Карой поднял руку, прося тишины.– Но, с другой стороны, все мы достаточно трезвые люди… Пожалуй, даже более трезвые и прагматичные, чем в среднем по стране…– Продолжил он, когда шум стих. Собравшиеся в большинстве своём согласно закивали: с 'обвинением в прагматичности' не спорил никто.– И мне лично мой прагматизм намекает… Нет, я не уверен, конечно, что он побуждает меня так поступать… Но он явно намекает мне на то, что, не ввяжись мы в эту драку сейчас – так лет через десяток часть из нас уже скатится к заурядной политической проституции… Кто сможет… А другая часть – те, кто не смогут – будет изолирована или истреблена… Ну, а что касается тех, кто сможет… Скажем так: я не уверен, что они этого сознательно хотят. В смысле: далеко не всякий, кто привычно и профессионально лижет зад, на самом деле обожает это занятие.– Зал согласно закивал, улыбаясь: видимо, проблема была знакома едва ли не всем.

– Это всё понятно… Короче – куда ты клонишь?– Огромный бородатый верзила Джакус встал, и, подбоченясь, уселся на спинку сиденья.

– Да я, в общем-то, никуда не клоню… Я ещё и сам ничего не решил… Да только…– Карой замолк, задумчиво потирая подбородок.

– Что 'только'?– Нетерпеливо, с некоторой насмешкой в голосе, перебил его верзила.

– Видишь ли… Старина Эрнст… имел неосторожность сказать однажды: 'Мир – прекрасное место. За него стоит побороться.'… Так вот… Если с первой фразой ещё можно поспорить, то… я думаю, вряд ли кто станет здесь отрицать справедливость второй…

– Хм…– Верзила задумался.– Вот ведь, хрен, как загнул…

– Ты знаешь,– встал седеющий мулат Боки,– я, пожалуй, тоже соглашусь… со второй фразой…

– И я.

– И я…

– И я тоже.– Раздались голоса в зале.

– Хм… Ну, тогда и я, пожалуй, соглашусь…– Махнул рукой Джакус и сел.

– Давайте сделаем так…– Предложил Бигур,– пусть каждый из вас подумает немного… и, как только будет готов принять решение – то есть для себя всё решит – поднимет руку. Как только в зале будет поднят лес рук – мы ставим вопрос на голосование, считая, что большинство уже определилось со своим отношением к делу. В зависимости от того, будет ли 'за' подавляющее большинство, Абар и примет решение – либо продолжать разъяснительную работу в массах, либо – плюнуть на всё и вовремя смотать удочки, предоставив событиям право…

– Развиваться от плохого к худшему…– Кивнув, закончил Карой. Минут через пять в зале уже стоял лес рук. Я оглянулся: рук не подняли лишь несколько иностранных журналистов. Ну, и я в их числе…

– Что ж – я вижу, подавляющее большинство… решения уже приняло…– Вздохнув, встал Абар.– Теперь давайте огласим это решение…

– Кто принял решение содействовать процессу реформ – подсчитайте себя…– Попросил Бигур.– И те, кто принял решение противодействовать – тоже подсчитайте…

– Давайте так,– вмешался Карой,– пустим, как в детстве, по рядам листик – кто 'за', тот ставит плюс, кто 'против' – ставит минус, а кто предпочитает не вмешиваться или ещё не определился – ставит ноль. Если найдём листик в клеточку и каждый будет ставить свой знак в соответствующей колонке, занимая строго одну клетку – подсчитать голоса будет элементарно…

– It's good idea…– Кивнул верзила Джакус.– Да только кого пустим с листочком-то? Чтоб потом – 'без балды'?

– Кинем на пальцах…– Пожал плечами Карой.

– Не…– замотал головой верзила.– Давай он того, иностранца… Ему-то, небось, фиолетово, кого здесь сколько собралось…– Он кивнул на меня.

– Ну, так уж и фиолетово…– Попробовал обидеться я, но Карой приветливой улыбкой погасил моё недовольство, протягивая листок:

– Please, seer… Чёрт…– Он внимательно посмотрел на меня: – Интересно… Парень, где бы я мог тебя видеть?

– Видать, козачок-то – засланный…– Загоготал верзила.– Эк я попал-то…

– Да нет, я не думаю, что ты так уж попал…– Задумчиво разглядывая мою физиономию, пробормотал Карой.– Знаешь, бывает так в жизни: придёшь куда-то явно впервые – и уверен, что уже здесь когда-то был… Увидишь человека впервые – и уверен, что уже когда-то его видел… Хотя в обоих случаях понимаешь, что это совершенно исключено – ибо ты никогда не был в городе, где обнаружил 'знакомое место', или – в стране, где живёт 'неизвестный знакомый'…

– Пить меньше надо,– махнул рукой верзила.

– Не смешно – уж ты-то отлично знаешь, как я пью…– Пожал плечами Карой.

– Ребята, может, перейдём к опросу?– С усмешкой вмешался Бигур.

– Да, пожалуй…– Спохватился Карой, передавая мне листок.– И всё же – чёрт побери! – ну где же я мог тебя видеть?…– Пробормотал он мне вслед.

…Минут через пять, вернувшись с листком к трибуне, я показал его в зал.

– Не видно!– Раздались голоса.

– Сам посчитай!

– Покажи в телевизор!– Я молча протянул листок оператору. Через несколько секунд публика сообразила, что вся страна узнает его содержимое раньше, чем мы, сидящие в этом зале.

– Слушай, дорогой – не томи, скажи!– Улыбнулся мулат Боки.– Видишь – народ волнуется…– Я взял листок и протянутую кем-то линейку.

– 'За' – два столбца по 15 сантиметров и третий – ещё на пять… 'Против' – раз, два, три, четыре… Восемь человек ровно… 'Неприсоединившихся' – один столбец с маленьким хвостиком…

– Хм… А как бы эти столбцы и сантиметры перевести в количество проголосовавших?– Улыбнулся Бигур.

– В уме,– развёл руками верзила.– Одна клетка – пол-сантиметра. Два по 15 сантиметров и один на 5 – итого 35 сантиметров, то есть – 70 голосов 'за'. 'Против', как было сказано – восемь, а 'неприсоединившихся' – сколько там бишь твой 'хвостик'?

– Семь человек,– Подсчитал я.

– Итого, "неприсоединившихся" – 15*2+7=37 человек.– Подытожил бородач.– Восемь – "против"… и 70 – "за"…– Он ненадолго задумался.– Ну, что ж,– вздохнув, Джакус как-то – как мне показалось – опасливо – огляделся вокруг.– Я на таких условиях играю.– Выдохнул он.– Даже если этот мир – просто одна из шуток Господа Бога, то разве поэтому не стоит попытаться превратить его… из плохой шутки – в хорошую?– Закончил он вариацией на темы Шоу под одобрительный хохот зала.

– Мда… Что ж – если такие цифры будут и в среднем по стране – то я, пожалуй, тоже играю…– нерешительно и, казалось, с удивлением оглядывая зал, сказал Президент.– Осталось подождать результатов референдума…

– Ну, я бы не ждал,– пожал плечами Карой де Лю.– Если обобщить результаты, полученные в этом зале, то референдум покажет примрно 60% 'за' и только около 7% – 'против'.

– Плюс-минус десять-пятнадцать процентов,– улыбнулся Бигур.– То есть – реально может оказаться, что только 45% – 'за', а 22% – против.

– А вот на таких условиях мне бы играть уже не хотелось…– Развёл руками Абар.– Очень… не хотелось бы…– Задумчиво вздохнул он.

– Так что – давайте подождём результатов референдума.– подытожил Бигур.– А вы все постараетесь тем временем высказать народу вашу точку зрения.– Развёл руками он.– Только ради Бога – никакой агитации: каждый должен просто получить максимум информации – чтобы понимать, на что он идёт, и иметь возможность сознательно принимать решение…

– А если кто-либо будет вам мешать высказывать свою точку зрения,– поднялся, собираясь к выходу, Абар,– обращайтесь к нам. Независимо от того, была она направлена против нас или, наоборот, поддерживала нашу линию – она имеет право быть обнародованной. Единственно, кого я могу наказать – так это паникёров, интриганов или тех, кто призывает к беспорядкам или к насилию.

– Все решения должны быть приняты каждым ункарцем сугубо мирным путём,– серьёзно сказал Бигур.– И – только после того, как человек сумеет понять, чего он на самом деле хочет.

– А если он ошибётся?– Ухмыльнулся мулат Боки.

– Что ж – это его право,– развёл руками Абар.– Мы не будем ему в этом препятствовать…– В зале одобрительно зашумели; народ, встав со своих мест, стал, не спеша, пробираться к выходу.

– Постойте…– Вдруг спохватился Карой.– А как же к Вам можно обратиться?– Абар задумался.

– Значит, так… Сегодня я отдам распоряжение… Думаю, что выполнить его не составит особого труда… Надо организовать во всех городах канал прямой президентской связи… скажем, с номером 001. Или – с любым другим, если этот номер вдруг кем-то где-то уже занят. Я хочу, чтобы всякий, кто хочет нечто мне сообщить, мог, подойдя к любому аппарату, набрать этот номер и попасть, минуя все местные власти, прямо ко мне в приёмную…