Текст книги "Паутина Белого Паука(СИ)"

Автор книги: Аноним Синчан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 19 страниц)

Ева не стала спорить, хотя была и не согласна с братом. Как бы ни было страшно, даже если тебе грозит смерть и нечто еще более страшное, разве ты все равно не пойдешь ради родного человека? Ева свой ответ нашла. Ей этого было достаточно.

– Ты действительно очень смело поступила, – настойчиво повторил Илья, накрыв ладошку сестры своей. – И, кажется, я тебе еще не говорил? Спасибо, что спасла меня.

Ева смотрела на их переплетенные руки, чувствуя дискомфорт от столь открытого проявления чувств. Илья вел себя с ней как парень, что ухаживает за девушкой. Это не было ее воображение. Раньше он никогда не касался ее подобным образом. Теперь Илья делал так постоянно.

Почему?

Ответ вертелся на языке уже долгое время, но Ева закрывала на него глаза. Она боялась. Боялась все разрушить.

'Я вовсе не смелая', – горько подумала она и открыто улыбнулась брату:

– Ну... всегда пожалуйста, наверно.

37 глава

– Я не дам тебе победить, – жарко прошептала Мириам, лаская лицо Измаила с настойчивостью отчаявшегося. – Ишмаэль, любовь моя, остановись. Что бы ты ни планировал сделать с Источником, она не станет Агарь. Ни одна из них не стала. К чему этот глупый вызов?

– Ты разозлила меня, – вопреки словам, радушно улыбнулся ей князь.

– Чем же?

– Дважды ты пыталась забрать жизнь Евы – руками человека и руками моего собственного вампира.

– Но она жива. И теперь, когда она оказалась Источником, ей больше не стоит беспокоиться угрозы с моей стороны. Даже наоборот, я окажу ей услугу, – промурлыкала Мириам. – Отправлю ее к нашей царице.

Лицо Измаила осталось гладким и приятным, но в глазах – в глазах его проступила тьма. Тьма эта была подобна тени лоснящегося, стремительного зверя, скользящего в снегах радужки легко и свободно, без намека на угрозу, обманчиво.

Мириам радовалась этой тьме, этому зверю. Радовалась, потому что в отличие от лукавой улыбки или приторно-сладкого голоса, оно было настоящим. Этот зверь был Измаилом, его неотъемлемой сущностью, спрятанной за пуховым безумием на долгие, долгие годы. Мириам жаждала увидеть его снова и теперь приветствовала его возвращение.

– Так будет лучше, не правда ли? – продолжала она. – Твоя маленькая Ева будет в надежных руках Светланы, подальше от тебя и твоих игр. Думаю, царица найдет ей достойное применение.

Рев зверя, нет, пока что лишь его отдаленное эхо, заклокотал в горле Измаила. Пробудившемуся, ему было тесно в человеческом теле, под этой улыбкой сумасшедшего. Настоящий Измаил взглянул серыми глазами снега и пепла, разомкнул губы, искривив их в оскале, но слова – слова снова были не его:

– Глупая, глупая птичка. Ты пыталась петь пауку, позабыв, что родилась бабочкой. Не ветви вокруг – одна лишь паутина.

– Будь ты проклят, Ишмаэль! – отшатнулась Мириам, с досады хлопнув ладонью по толстому слою льда, что сковал тело князя вплоть до шеи. – Нет, я не убью тебя. Я буду держать тебя здесь, пока твоя кровь не остынет, пока тебя не оставят все силы. И тогда, любовь моя, я уложу тебя в прекрасный ледяной гроб, чистый и прозрачный, словно из хрусталя. Будешь моим мертвым царевичем! – горько рассмеялась она. – А пока ты здесь, – резко оборвала себя княгиня, – мои люди приволокут твою ненаглядную Еву. Да, я же ее так и не попробовала, не так ли? Упущение.

– Мириам.

– Мм?

– Я не убью тебя, – напомнил Измаил, но, казалось, напомнил самому себе. – Я очень... очень постараюсь не убить тебя, моя глупая бабочка.

– Если я бабочка, а ты паук, что ее съел, – вновь подошла к нему вампирша, – то кто тогда птичка, съевшая паука?

На свой вопрос она получила счастливую, блаженную улыбку и слова, сказанные со смехом:

– Давай, отправь за Евой своих людей. И ты увидишь, кто окажется птичкой.

...

Ева нервничала. С каждым взглядом брата, с каждым его прикосновением, с каждой минутой в его обществе – она нервничала все больше и больше. А Илья словно и не замечал ничего: продолжал шутить и отвешивать легкие комплименты, попивая пиво из высокого, запотевшего бокала. Ева цедила сладкий коктейль через трубочку. На ее вкус он был даже слишком приторный, если бы не горчинка алкоголя, что все уравновесила.

Она выпила едва ли половину, когда к их столику подошли двое. Мужчины. Один с бритой головой, второй с коротким ежиком темных волос. Одеты формально, но в пиджаках явно чувствовали себя неуютно. Да, и, конечно, оба были вампирами.

– Княгиня Мириам желает видеть вас.

Ева стала подниматься, но Илья удержал ее, усадив обратно.

– А князь Измаил? – спросил он, не скрывая подозрения.

Бритоголовый осклабился:

– Князь тоже там.

От его тона насторожилась и Ева.

– Князь здесь Измаил, – отрезал Илья. – И если нас звал не он, мы никуда не идем.

– Не зарывайся, новорожденный, – прошипел тот, что с короткой стрижкой. – Ты ничто перед властью госпожи Мириам.

– Мне она не госпожа.

– Позовите Ноя, – перехватив взгляд одного из официантов, попросила Ева. – Главу безопасности. Позовите его!

Официант удалился, ничего не сказав. Но его встревоженный вид давал небольшую надежду на помощь.

– Мы не причиним Вам вреда, Ева, – поспешил заверить бритоголовый, – но не стоит злить княгиню. Ваш князь уже проиграл ей. Мы отведем Вас.

Вампир сомкнул длинные, узловатые пальцы на ее предплечье, Илья тут же перехватил его за запястье.

– Убрал от нее руку, – низким от гнева голосом потребовал он. Бритоголовый повернул голову к напарнику.

– Спасибо за помощь, – с сарказмом сказал он ему. Тот пожал плечами:

– Не успел. Этот слишком быстрый.

Бритоголовый перевел изучающий взгляд на Илью.

– Он оборотень. Быстрые ребята.

Илья сжал его руку сильнее. Еще немного, и кость треснет.

– Сломаешь мне руку, и мы разорвем тебя на куски, – последовала угроза.

– Илья – мой, – тут же среагировала Ева, вспомнив объяснения Измаила об иерархии среди вампиров. – Вам нельзя его трогать.

– Девочка, – повернулся к ней бритоголовый, – ты осознаешь, что говоришь?

– Что вы не имеете права трогать тех, кто принадлежит мне, – твердо сказала Ева, ломая голову, так ли оно есть.

– Если мы тронем его, то будем отвечать перед тобой, – обманчиво ласково пояснил ей вампир. – И что ты нам сделаешь?

– Потребую вашего наказания у вашего повелителя, – разозлившись, процедила девочка, подавшись к лицу бритоголового. – В обмен на услугу с моей стороны, например. А услуга, которую могу оказать я, дорогого стоит, правильно? Уж дороже какой-то шестерки.

– Не дороже.

– А двух обращенных? – не сдалась Ева. – А за трех что она разрешит с тобой сделать?

И, наконец, вампир отступил. Он отпустил ее руку и высвободился из хватки Ильи. На лице его не было страха, но были задумчивость и сомнение.

– Ты говоришь правду. Я чую это. Ты заставила бы пытать меня.

– Страшный ты человек, Ева, – произнес Илья, и непонятно было, шутит он или говорит серьезно.

– Идите с нами по доброй воли, – предложил бритоголовый, – или вопреки ей. Наша княгиня сказала привести вас, и мы это сделаем, иначе нас ждет наказание, какое тебе и не снилось, Источник.

Ева посмотрела на Илью. Тот вздохнул и поднялся из-за столика:

– Они не отстанут. Пойдем, нужно найти Измаила.

– Вам не придется долго его искать, – вставил второй вампир. Сказал он это насмешливо, почти глумливо. Ева никогда не слышала, что бы хоть один из вампиров осмелился на подобный тон об Измаиле.

Что же произошло?

Предчувствие у девочки было самое нехорошее.

...

Комната, где Ева делилась кровью с Илоной, казалась огромной из-за отсутствия какой-либо мебели. Пара коек, сваленных у стены, не в счет. С того момента, как Илья унес отсюда сестру, помещение превратилось в морозильник. Иней и слой льда покрывал стены и пол, кожу кололо морозом, легкие обжигало. Ева в своем коротком платье и открытых туфельках моментально покрылась мурашками. В голове не укладывалось, как на такую силу способно хотя бы одно существо в этом мире. И как мир до сих пор не рухнул, когда таких существ десятки и тысячи?

Мысли сменяли друг друга, но как-то между делом – все внимание Евы было для Измаила, заключенного в ледяную глыбу. Почти белый лед не имел ни граней, ни слоев – лишь идеальной формы овал, что объял тело стоявшего вампира в центре комнаты. Лишь голова его была свободна, но не по прихоти Мириам. Судя по сколотым краям вокруг шеи, Измаил сбросил лед вокруг лица самостоятельно.

– Какого... – выдохнул Илья. Ева и вовсе сделала несколько шагов к нему, но остановилась, когда увидела Мириам. Повинуясь кивку княгини, вампиры, сопроводившие Брянцевых, встали по обе стороны от Ильи.

– Измаил? – позвала Ева тонким, высоким от страха голосом, но князь, что так странно и самозабвенно обожал ее, не ответил. Его лицо было неподвижно, припорошено инеем, словно лик статуи на зимнем кладбище.

– Он прекрасен, не правда ли? – спросила Мириам. Она подошла тихо и незаметно, бледная, как сама суть ее силы, с голосом тусклым, словно зимнее небо.

Тонкие белые пальцы невесомо скользнули по лицу пленника.

– Одно неосторожное движение и его тело разлетится на куски, – произнесла она задумчиво и прильнула щекой к его щеке: – Да, тело, что я так люблю.

– Вы убьете его? – спросила Ева. Мириам подняла взгляд, и глаза ее вспыхнули почти раздражением, почти отвращением, почти... ревностью.

– Никогда не понимала, как он вас выбирает, – соскользнули вниз ее руки. Плавной походкой княгиня направилась к девочке – нарочительно медленно, глумливо спокойно: – Одна, вторая, третья... я сбилась со счета, на скольких уже видела этого паука, – взгляд ее упал на подвеску и вновь вернулся к лицу Евы: – Я мирилась, пока его куклы ломались у него в руках одна за другой. Даже без паука – ломались, не выдержав его внимания. Но ты, – Мириам подцепила подбородок столь раздражающей помехи, едва сдерживаясь, чтобы не раздавить девчонку, – ты постоянно выживаешь. Стала Источником и даже убедила Ишмаэля пощадить твоего единокровного брата. Гм, двух братьев.

Она хмыкнула и улыбнулась Илье, продолжая удерживать Еву за подбородок.

– Мне всегда было интересно, что происходит, когда Источник первым обращает кровного родственника. Что меняется?

– Измаил не рассказывал? – спросил в свою очередь Илья.

– О, пример Ишмаэля ужасен, – слегка потеплел голос Мириам. – Так что скажешь, Илия? В тебе зародилась та же неутолимая жажда обладать сестрой, что никак не утихнет в твоем князе?

Илья перехватил взгляд Евы – в глазах ее было опасение. Она догадывалась, не могла не догадываться.

На губах парня появилась слабая улыбка, но без намека на радость.

Он мог бы соврать или уйти от ответа, и, тем самым, сохранить ее душевный покой. Мог бы продолжить эту игру в легкомысленного старшего брата, бросая намеки и отрицая суть, но зачем?

Зачем поддерживать иллюзию, которую так хочется разрушить?

Ради Евы? Ради родни и друзей? Ради нормального мира, который ты понимаешь и в котором вполне уютно живешь?

Причин солгать было слишком много.

– Да, – игнорируя здравый смысл, ответил он, но не Мириам, а сестре, – я люблю ее. Влюблен, если угодно.

– Почему? – поощряя его продолжить, спросила княгиня.

– 'Почему'? – удивленно поднял брови Илья. Взгляд его остановился на чем-то за спиной Мириам. Она обернулась, а он продолжил: – С ней я счастлив. Вот и все.

Созвучно своему ответу парень вывел из строя обоих подручных княгини. Бритоголового Илья сумел отшвырнуть в сторону опрокинутых коек. Вампир налетел прямо на металлические ножки – одна вскользь распорола ему предплечье, другая прошила грудь насквозь, чудом не задев сердце. Его напарник, как и в предыдущий раз, не успел среагировать. Илья сбил того с ног и, не теряя времени, кулаком раздробил ему коленную чашечку, практически отделив голень от бедра. Не замедлившись ни на мгновение, парень вырубил конвоира кратким ударом в челюсть.

Это было быстро. Даже для вампиров.

Лишь многовековая выдержка позволила Мириам сохранить невозмутимость на лице при виде того, что устроил новорожденный за каких-то пару секунд.

– О, впечатляет, – ровно констатировала она, ближе прижав к себе Еву. – Оборотни действительно изумительны. Если твой близнец такой же монстр, у малышки неплохая защита. Чего же ты добился, напав на моих помощников?

– Избавился от них, – пожал плечами Илья. – Они были грубы с Евой. По-моему я еще вполне хорошо с ними обошелся. Что бы сделал Измаил на моем месте?

– Хмм, – улыбнулась Мириам, не показав клыки, – сейчас ты похож на него. На Ишмаэля. Те же жестокие действия и те же ядовитые слова. Видя, как твоя маленькая сестра трясется, я начинаю верить слухам.

– Каким слухам?

– О том, что Двенадцатый Источник, Агарь, не просто умерла, а покончила с собой, не выдержав 'любви' своего брата.

38 глава

Все происходившее было для Евы словно дурной сон. Казавшийся непобедимым Измаил, теперь скованный льдом, власть враждебно настроенной Мириам, два изуродованных мужчины – изуродованных Ильей! То, как он раздробил противнику колено, будет преследовать Еву до конца

ее дней.

Да, они вампиры, их раны, вероятно, заживут быстрее, чем у людей, но легче от их стонов девочке не становилось. Господи, один из них до сих пор был в сознании!

А были еще слова брата. Его признание.

'Люблю ее'.

'Люблю'.

'Люблю'.

'Люблю'.

'Влюблен, если угодно'.

Мог ли это быть обман с целью, например, смягчить или отвлечь Мириам? О, какие-то мгновения Ева позволила себе закрыть на все глаза, отдавшись надежде. Но Илья сказал:

'С ней я счастлив. Вот и все'.

Он сказал это спокойно, но все же не смог скрыть обреченность в голосе. И этому голосу, этим глазам она поверила – всецело и без остатка, какой бы трагедией не обернулось услышанное в будущем.

Ева стояла, дрожа от холода, чувствуя на шее ледяные пальцы Мириам, и таращилась на брата, что так просто и будто бы даже обыденно признался ей в любви.

– Не надо, – прошептала она, но слезы-предатели все же скатились из глаз, больно резанув обмороженные щеки. Илья сделал шаг к ней, с пальцев его правой руки капала кровь, и у Евы вдруг перехватило дыхание. Это была почти осязаемая сила, марево, что напоминало движение воздуха над костром. И оно двинулось от Мириам к Илье, через Еву, не причинив ей никакого вреда. Однако на груди брата расцвел белоснежный цветок чистейшего инея. Илья вовремя среагировал, переместившись в сторону, и лишь это спасло его от участи Измаила.

Оборотни быстрее. Быстрее любого другого вампира. Такова правда.

– Не с места, мальчишка! – прошипела княгиня, грубо дернув на себя заложницу. – Не сопротивляйся мне, признай мою власть, и вас с сестрой не тронут.

– Да? А что будет?

– Я отправлю вас ко двору царицы Светланы. В столице у вас будет все.

– Но перед этим ты, как следуешь, попробуешь ее кровь? – мрачно уточнил Илья и сделал один глубокий вдох: – Я чую твою алчную, злобную жажду. Ты хочешь причинить Еве боль – это сложно скрыть.

– Ошибаешься, – мурлыкнула Мириам, рука ее соскользнула с горла девочки к виску, длинные пальцы впутались в пряди волос и дернули, обнажив линию шею. – Мне наплевать на нее. Все, чего я хочу сейчас, это заставить страдать Ишмаэля. Он будет видеть, как я забираю то, что для него столь свято, как я сошлю его ненаглядную игрушку к царице, где она будет ему недоступна. Он пожалеет, что бросил мне вызов!

– Не тебе меня наказывать, Мириам, – с невинной насмешкой прошептал знакомый Еве голос. Мириам рывком развернулась, едва не вывихнув девочке плечо, и обе они столкнулись с улыбкой блаженного и конченного психа.

– Как ты... – договорить княгиня не успела. Со спины к ней подобрался Илья и, перехватив ее за кисти рук, освободил Еву. Та, недолго думая, отскочила от группы вампиров на добрые десять шагов.

– Ишмаэль! – зарычала Мириам, и ее хорошенькое лицо исказила злобная гримаса. Губы оттянулись, оскалив клыки, кожа натянулась, обострив скулы, и стала почти прозрачной – проступили очертания черепа. Красота княгини спала, словно вуаль, обнажив личину живого трупа, в ком не было ничего человеческого.

Княгиня дернулась один раз, второй, но освободиться из хватки оборотня не смогла. И тогда она успокоилась. Глядя прямо в смеющиеся глаза своего возлюбленного, Мириам призвала холод, мороз такой силы, что крошит металл и мгновенно убивает все живое. Холод, что поселил в ее сердце мужчина перед ней.

Но прошло мгновение, а там и вся минута. Измаил все улыбался ей – сочувственно и мягко, как несправедливо обиженному ребенку. Илья все удерживал ей руки – крепко и больно. И не было холода, и под ногами таял лед.

– Почему? – прошептала Мириам, не веря. Он же был в ее руках. Они все были в ее руках! Так почему, почему сейчас ее сила не слушалась свою повелительницу?!

Измаил наклонился к ее лицу и шепнул доверительно в ухо:

– А птичка все поет, все надрывается, и голос, уж, свой сорвала. Да никто ее не слышит, птичку глупую. Позабыла птичка, что родилась безмолвной бабочкой. И не ветви вокруг, а одна паутина. Глух паук к ее песням. Потому как не птичка ты, а всего лишь бабочка.

– Н-нет...

– Не птичка ты, всего лишь бабочка в сетях паука.

Казалось, Измаил ничего более не сделал и не сказал. Но Мириам закричала. Замерев, она кричала от ужаса в улыбающееся лицо возлюбленного, не в силах пошевелить и пальцем.

– Шш, Мириам, – приложил он палец к губам, и голос покинул женщину, словно перетянуло горло. – Моя милая Мириам, разве я не обещал, что не убью тебя?

Некогда гордая княгиня таращилась на него, и больше не было любви в ее глазах, один животный ужас.

– Я – паук, ты – бабочка, – ласково взял Измаил ее лицо в чашу своих рук, – так что все хорошо. Я не убью тебя. Лишь, – приблизился он к ее губам, – съем.

И снова Ева ничего не увидела. Измаил поцеловал Мириам, она безучастно позволила ему это, Илья все еще удерживал ее руки, не доверяя то ли ей, то ли ему. Но когда Измаил отстранился, когда Илья разжал пальцы, Мириам, могущественная княгиня, хозяйка своей территории к югу от Агарта, пала на колени. И вроде невредимая, но она скорчилась на полу, руками жалко и беспомощно заслонив голову и лицо. Из нее словно выдернули стержень, сломили дух. Но как, когда?

– Что с ней? – не двигаясь с места, спросила Ева. Холод ушел, будто его и не было, но девочку не оставляла дрожь. С причиной этой дрожи нельзя было справиться, просто повысив температуру.

– Ева задала вопрос, – обратился к Мириам Измаил. Он присел рядом с ней и нежно провел тыльной стороной ладони по ее волосам: – Говори.

Мириам вздрогнула всем телом, всхлипнула громко, надрывно, замотала головой, отчаянно пряча лицо.

– Мириам. Говори.

Смотреть на эту психологическую пытку Ева не могла. Она уже хотела попросить Измаила оставить вампиршу в покое, когда та что-то негромко пробормотала. Остановилась, повторила громче. И громче, пока до Евы не донеслось обреченное:

– Ре... Рефаим. Ишмаэль Рефаим. Рефаим. Рефаим! Рефаим!!

...

И вновь Ева сидела в темном зале клуба 'Зов', полный призрачного света звезд, музыки и алкоголя, веселящихся людей и сумрачно напряженных вампиров.

Измаил никак не объяснил то, что сотворил с Мириам. Ева поняла только, что именно так проявляет себя его суть, сила: она лишает противника... чего-то. Кажется, Мириам не смогла применить свою власть над холодом, а потом и вовсе утратила контроль над собственной волей. Вампирша казалась Еве сломленной – полностью и окончательно.

Вскоре появился Ной с несколькими подручными. Уделив княгине краткий, бесстрастный взгляд, он доложил Измаилу о начале операции. Людей Мириам по одному отлавливают, аристократов из ее круга, кто мог бы создать серьезные проблемы, уже задержали. Все ждали, чем закончится вызов Измаила.

– Лидерам ее круга мы должны продемонстрировать твою силу, – склонил голову в уважении Ной. – Ее смерть поставит точку в вашем противостоянии.

– Нет, – Измаил бережно подхватил на руки бормочущую Мириам и повернулся с ней к своим людям. – Взгляни на нее. Разве смерть сотворит нечто лучшее?

– Не сотворит, – помедлив, согласился Ной. Он научился скрывать эмоции, но даже его пробрало от жалкого вида действительно могущественной княгини. – Да, согласен. 'Это' хуже смерти.

– Ты не одобряешь? – любезно спросил Измаил, любуясь притихшей женщиной в своих руках. Его веселый тон не оставлял свободы для ответа. Если отвечавшему, конечно, не чуждо было чувство самосохранения.

– Ты – мой князь, – немедленно преклонил колено Ной. Вслед за ним тенями опустились помощники. Измаил перевел взгляд на Еву, на Илью, остановившись, в конце концов, именно на парне.

– А что скажешь ты, Илия?

– Работа монстра, – усмехнулся тот, но не сказать, чтобы радостно. – Убить могут многие, но сделать 'такое'... – указал он рукой на Мириам и покачал головой в смешанных чувствах: – Если выбирать, труп не так пугает. Это с ней навсегда?

Впервые на памяти Евы Измаил слушал одного из ее братьев с полным вниманием. И ему явно пришлись по душе слова Ильи.

– С ней, – выделил он, – навсегда.

– Тогда на месте ее людей, я бежал бы от тебя, куда глаза глядят.

– А на своем месте? – улыбнулся Измаил. Илья посмотрел на Еву. К князю он обратил уже совершенно иной, жесткий взгляд.

– Я постарался бы убить тебя раньше.

Ева едва не поддалась панике, боясь за безопасность брата, но Измаил вновь ее удивил, громко, от души рассмеявшись. На этом князь отпустил их обоих, попросив не покидать общину, пока зачистка и волнения не закончатся. Ради их же блага.

– Если устанете, воспользуйтесь любой свободной квартирой, – предложил он на прощание. – Ной объяснит остальное.

Ной проводил Илью и Еву обратно в клуб, по дороге раздав распоряжения своим людям. Одного он оставил с ранеными Ильей подручными княгини. По пути провожатый не проронил ни слова, пока все трое вновь не оказались в шумном, заполненном людьми зале. Сдав ребят с рук на руки администратору, он перепоручил приказ Измаила именно ему. Тот, представившись Самиром, клятвенно заверил, что пожелание князя будет исполнено в точности.

Илья и Ева вернулись за свой столик, перед ними поставили бокал пива и сладкий коктейль и, к ужасу девочки, оставили наедине.

Вцепившись в свой напиток, Ева уставилась на сцену. Там, в свете прожекторов, зажигательно танцевали три пары в ярких, красно-черных нарядах. Гости клуба, что на танцполе, напрасно пытались повторить их грациозные, отточенные движения. Ева вдруг сообразила, что все танцоры на сцене – вампиры, и удивилась тому, что поняла это. Казалось бы, они ничем не отличались от людей, никаких сверхфокусов, но что-то в том, как они двигались, дало подсказку.

'Прекрасно, – уныло подумала девочка, – я начинаю в этом разбираться'.

Мысль отчего-то не внушала ничего, кроме дискомфорта.

– Долго еще будешь дуться? – спросил Илья, и Ева дернулась от неожиданности, слишком глубоко уйдя в свои мысли. Она подняла на брата озадаченный взгляд, но вдруг смутилась и снова стала гипнотизировать бокал в руках. Незаметно для себя, она выпила почти половину. Сквозь приторную сладость сиропа язык покалывало от горчинки цитруса и алкоголя.

– Ты о чем? – как можно небрежнее отозвалась Ева, сглотнув вязкую слюну. Но глаз так и не подняла. Их столик был столь небольшого диаметра, что Илье не пришлось даже наклоняться, чтобы заключить ладони сестры в свои. От его прикосновения она вновь напряглась, крепче стиснув бокал.

Руки брата казались огромными в сравнении с ее. Так было всегда, с раннего детства. Отвешивал ли он ей щелбаны или помогал залезть на дерево, катал ли на велосипеде или отбирал игрушку – эти руки всегда были большими и родными, несмотря ни на что.

А теперь этими руками он перечеркивал все шестнадцать лет воспоминаний.

Потому что был 'влюблен'. Влюблен!

– О, только не говори, что мои слова настолько тебя шокировали, – насмешливо проговорил Илья, настойчиво ловя забегавший взгляд сестры. – Ты же видела, как мы изменились. Изя и тот сказал это вслух.

– А ты сказал, чтобы я его не слушала, – угрюмо откликнулась Ева и все-таки высвободила руки, опустив их на колени.

– Ну да, – припомнил Илья тот вечер. – Не слушай его. Слушай меня, – выкрутился он с победной усмешкой – старой и знакомой до слез. – И я говорю, что буду за тобой ухаживать и всячески тебя соблазнять.

– Ты дурак? – воззрилась на него девочка, не выдержав. Щеки ее пылали пунцовым румянцем до боли в голове. – По-твоему, это смешно?

– Ну, я смирился, что извращенец и псих, педофил и вообще полный вампир, – пожал он плечами. – И ты меня хочешь.

– Что?!

– Ну, не прямо сейчас, – не смутился парень. – Но в целом...

– Прекрати.

– Что прекратить? – облокотился на руки Илья, ближе к Еве. – Прекратить о тебе думать? Прекратить чуять твое желание, когда мы вдвоем? Прекратить...

– Прекрати говорить! – взвыла девочка, зажав ладонями уши. – Господи, поверить не могу, что слышу от тебя такое!

Илья фыркнул, закатил глаза. Вдруг Ева обнаружила себя в его руках. Немыслимо быстро он перегнулся через столик, обхватил ладонями ее лицо – и вот уже целовал, лаская короткими, воздушными прикосновениями губ. Ева вздрогнула, воспротивилась, но поцелуй лишь углубился. Клыки давили на нежную кожу, угрожая в любой момент пустить кровь.

Ева сама допустила ошибку: она дернулась, стоило ощутить влажное давление его языка.

Крохотная ранка вспыхнула мимолетной искрой боли. Но ее хватило, чтобы в голове девочки щелкнуло и зародилось тепло. Чувство возбуждения пришло пугающе быстро, подобно приливу. Оно словно парило где-то на поверхности, ждало легчайшего толчка и, вырвавшись, смело все сомнения, все страхи и сопротивление.

Ладони Евы, что упирались в грудь Илье, дрогнули, соскользнули ему на талию и нерешительно обняли. Разум затуманился, тело млело и дрожало от желания дать больше крови и получить больше удовольствия.

Это было так хорошо. Так хорошо!

Но Илья прервал поцелуй, напоследок слизнув кровь с ее нижней губы.

– Н-нет...

– Что 'нет'? – спросил он ласково, заглянув в замутненные глаза сестры. У Евы дыхание перехватило от его взгляда. Грудь заныла от силы, с которой сердце колотилось внутри, словно рвалось на свободу, к нему. Илья глубоко вдохнул и удовлетворенно констатировал: – Видишь? Ты хочешь меня. И ты любишь меня. Еще возражения будут?

39 глава

– В чем дело? – спросил Ной у Рюрика, вампира, что он оставил приглядывать за ранеными подчиненными Мириам. Тот, вопреки его приказу, отчего-то находился не внутри помещения, а за ее закрытыми дверями, и вид имел крайне обеспокоенный.

– Князь пожелал... остаться с ними наедине, – прохрипел Рюрик, не сразу подобрав слова. Видимо, хотел сказать нечто более точное, но вовремя вспомнил, что Измаил мог его услышать.

Разумно.

– Оставайся здесь, – коротко распорядился Ной, войдя в двери. И тут же их закрыл, едва увидел, что сотворил его князь.

Считается, что есть лишь три надежных способа умертвить вампира: огонь, обезглавливание и уничтожение сердца. Однако, Измаил мог бы существенно дополнить этот список. Например, если вампиру вырвать позвоночник, это так же приведет к окончательной смерти. Среди прочих, Измаил находил этот способ наиболее приемлемым для казни предателей и приспособленцев, потому как считал, что понятие 'безхребетник' придумано не просто так.

Глядя на то, что осталось от двух помощников Мириам, Ной предположил, что оба или один из них попытались подлизаться к победителю. Лизоблюдов и перебежчиков Измаил не любил.

– Двор Мириам притих, – доложил глава по безопасности, аккуратно обойдя кровавые ошметки на полу. – Их аристократы признали, что ты был в своем праве. Мириам официально мертва.

– Кого выбрали заместителем? – не обернулся к нему Измаил, в этот момент укладывая бормочущую Мириам в принесенный специально для нее гроб из бронестекла – прозрачный, но надежный.

Совсем как изо льда.

Бывшая княгиня была абсолютно покорна, не проявляя ни страха, ни маломальского сопротивления. Лишь повторяла, словно механическая кукла, снова и снова: 'Рефаим. Рефаим. Рефаим'.

– Ну-ну, тише, – приложил Измаил ей палец к губам. – Пора спать, Мириам.

Рот вампирши послушно остановился. Следом медленно, почти неохотно, она закрыла глаза, словно и правда уснула. Но Ной знал лучше. Однажды и он испытал на себе власть Измаила. Да, его тело тоже не двигалось, послушное приказу, но разум не спал. Ной все слышал, все ощущал.

И кричал – безмолвно, в собственной голове.

Со стороны он выглядел умиротворенным, спящим. Так ему сказала Агарь, когда заставила Измаила освободить его.

– Матео, – отбросив мрачные воспоминания, ответил Ной на вопрос своего князя. – Он...

– Да, Матео. Сторонник прагматичного подхода, – захлопнув крышку гроба, повернулся Измаил. Руки его были в свежей крови – казненных, вероятно. – Перевези гроб к остальным и приведи ко мне Матео. Думаю, мы с ним быстро договоримся.

– Пригласить его в тронный зал?

Измаил откровенно поморщился:

– Сюда. Ни к чему разводить пустые церемонии.

Ной поклонился. И остался стоять.

– Что еще? – начал терять терпение князь. Ноя, одного из своих вернейших и полезнейших подчиненных, он терпеть не мог. Если бы не клятва, что он дал Агарь, судьба того была бы поистине ужасной.

– По поводу Евы.

– Да?

– Самир сообщает, Илия позволил себе лишнее с ней. Он...

– Не вмешивайтесь.

– Нет?

– Он ее брат, в конце концов, – лукаво улыбнулся Измаил. – Он или они оба загонят ее в угол и заставят действовать.

– Или сломают.

– Так или иначе. Ей не убежать от этого. Как и им.

...

– Видишь? Ты хочешь меня. И ты любишь меня. Еще возражения будут?

Ева закрыла глаза – еще чуть-чуть и слезы покатятся. Она не знала ни что сказать, ни что сделать с собственными ощущениями – такими яркими, чувственными, жаркими до одури. Она горела, плавилась. От собственных мыслей было мучительно больно, сладко, стыдно.

Как тут остановиться, когда знаешь, что лучшее впереди?

Нежданным ответом на плечо девочке опустилась рука и дернула назад, вынуждая отступить от Ильи на пару шагов. Подавившись вздохом, Ева раскрыла глаза, уже зная, кого увидит.

– Я забираю ее, – загородив сестру спиной, сказал Исаия тихо, почти хрипло от ярости. Илия, видевший его приближение, не был застигнут врасплох, однако досады скрывать не стал.

– Не выйдет. У Измаила разборки. Еве нельзя покидать общину, пока все не утихнет.

– Знаю, – процедил Исаия. – Мы переночуем здесь. А ты, – двинулся он на брата, – свали к чертям собачьим.

– Ну да, строй из себя святошу дальше, – и не подумал отступать Илья. Взгляд Исаии упал на его рот, и Илия осклабился: подушечкой большого пальца он провел по губам от одного уголка до другого, посмотрел на результат – кровавый мазок – и с удовольствием его слизнул. – Да, – протянул он издевательски, – строй святошу, а я покажу ей, что есть вещи поинтереснее.