Текст книги "Лира. Жизнь на грани миров (СИ)"

Автор книги: Аноним Katsurini

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 9 страниц)

– Да?

– Поздравляю! – подал он руку.

Хотела спросить "с чем", но промолчала.

– Всю практику тебе велели убрать. Тренировки – тоже. Поэтому в первой половине дня должна успевать брать все задания. Как ты будешь их делать – не знаю. Но должна успевать. Советую также повременить вам с детьми.

Значит, перед этим речь шла о задании, а сейчас о замужестве.

– Я постараюсь успевать.

– Если не сможешь, значит, пересмотрим теорию. На уроки английского можешь не ходить. Но французский остаётся.

Я вздохнула.

– Да, иди сейчас к Змеевику, он сделает тебе нужный амулет.

Я, не теряя времени даром, отправилась на выход.

– А почему Лира уходит? – спросил кто-то.

– Лира вышла замуж. Муж вызвался тренировать её по многим предметам, поэтому ей пересмотрели расписание. Сдавать же она будет со всеми вами.

Я покинула помещение. Объяснение на троечку.

Сев в подъёмник, я частей пять поднималась в обсерваторию, просматривая изменившееся в этом году расписание, стараясь его запомнить. Возможно, мне понадобятся эти окна в расписании, когда будет английский язык. Наконец, подъёмник остановился. Змеевика я нашла в обсерватории, которую тот совмещал с астрономом и огромным телескопом.

На столе под прозрачным куполом лежали разные кристаллы, травы, а между нами суетился смешной старичок, напевающий какую-то песенку под нос.

А ещё, поскольку башня возвышалась оочень высоко над училищем, доставая до облаков, то именно здесь мы должны были проходить практику по прогнозам, изучая облака напрямую. Влиять на погоду мы должны были научиться лишь на последнем курсе, а до того просто изучали погодные явления и составляли расписание, исходя из изученных закономерностей. Но пока... мне предстоит познакомиться с будущим учителем.

– Здравствуйте! – сказала я, подойдя поближе к одному дедку, который занимался олачиванием маленького кусочка дерева. – Вы Змеевик?

– Здравствуй, дочка! – он огладил белоснежную бороду, оглядывая меня. – Так это ты видишь плохое будущее?

Я смутилась. Это ведь государственная тайна должна быть. Про мой дар в правительственной базе написано, но соотнести эту информацию должно быть невозможно без особого ключа и развитом даре.

– Извините, дедушка, я не могу об этом говорить.

– Это она? – послышался позади меня другой старческий голос. Обернувшись, узрела второго старика – худощавого и высокого. Да что ж такое-то? Зачем все меня знают. Даже в стенах училища о даре не знает никто. А тут уже два учителя в курсе.

– Здравствуйте, – вспомнила о вежливости я. – Я – Лира.

– А я – Звездочёт.

У военных не приняты имена и отчества. Вообще, стараются как можно меньше раскрывать о себе сведений, поэтому после совершеннолетия проводят обряд имянаречения, где дают новое имя, связанное у мужчин с профессией или чем успел отличиться. У девушек в этом плане проще. Дают природные имена, благозвучные. Могут оставить и детское имя. Вот Тоню назвали обережным именем, чтоб не утонула. Меня же просто потому, что отцу нравилось звучание лиры, да и имя получилось красивым.

Змеевик связан с оберегами, и довольно сильными. На одной стороне которых изображалось светлое божество, а на другой – его противоположность. При этом свет и тьма не ассоциировались с добром и злом, просто противоположные силы. Поэтому такой оберег отражал любое нападение на своего владельца. Да и змеи ассоциировались со всеми стихиями.

– Вы же знаете, я не могу говорить о своём даре. Поэтому полученные вами сведения не могу подтвердить или опровергнуть, – сказала я.

– Тогда, дочка, просто взгляни на это, – сказал звездочёт, подзывая меня к телескопу.

Когда-то мы летали в космосе, но потом наступили тёмные времена. Все технологии были вывезены, а землю опутал хаос. Мы сумели выжить, даже навести порядок. А технологии развить заново. Правда, не до прежних высот. Зато вот дар стал пробуждаться, но в хаосе начались на него гонения. Много нашего народу вырезала инквизиция. Мы сумели выстоять, но потеряли часть своих территорий. А в Европе провели полную зачистку, уничтожая самых красивых, мудрых и благородных людей. Поэтому наши девушки до сих пор самые красивые.

Стало страшно: что мне хотят показать такого, что должно вызвать мой дар? Эти учителя тоже входят в состав отдела катастроф?

Я осторожно приблизилась к телескопу. На тёмном небе были рассыпаны леодры, если не тьма тем* звёзд. Красиво как! И тут моё внимание привлекла движущаяся точка. И... Накрыло меня видением.

... Небо расчерчивали одно за другим летящего красного сполоха. Взрыв, сметающий на своём пути город! Ещё и ещё! А потом пришла волна, страшная, разрушительная, высотой саженей десять, если не больше. Она смывала населённые пункты, людей, животных, мамонтов, повозки, леса. Это был сущий ад. Я просто упала на колени, не в силах бороться с этой болью, поглощающей меня изнутри. А потом всё закончилось.

– Увидел? – донёсся до меня знакомый голос.

– Увидел.

– Записал?

– Записал.

Я пыталась проморгаться, чтобы вернуться в Явь. Меня использовали. Грустно вздохнула.

– Что там было?

– Кошмар. Понятно, почему она не выдерживает. Ладно бы мужчине такой дар достался.

– Думаю, хватит её мучить. Надо просто сделать ей считыватель. Пусть записывает то, что увидит, и больше не возвращается к этим воспоминаниям.

– Она наверняка за другим пришла.

– Я всё слышу, – подала голос.

– Крестик носишь? Давай его сюда.

Я сняла равносторонний крестик с цепочки и отдала Змеевику.

– Я хотела попросить у вас оберег, чтоб мою внешность запомнить не могли.

– Все?

– Нет. Лишь иностранцы.

Змеевик покрутил крестик в руках, поднял к свету. Посмотрел что-то, а потом раз... И убрал руку, а крестик остался висеть в воздухе.

– Тут разлом выхода энергии эфира, пусть напитается силой, – пояснил свои действия учитель. И будто в подтверждение его слов пробежала молния зигзагообразной линией, прямо сквозь крестик. – Я вделаю в него камешки с разными свойствами.

И он ловко стал подбирать маленькие самоцветы в ящичках стола.

– Считыватель, передатчик, и отвод глаз. Да и целитель не помешает.

– Целитель?

– Он затягивает самую опасную рану. Вот этот, зелёный смарагд* снизу. Если найдёшь разлом и напитаешь крестик силой, то можешь залечить и остальные. Если потратишь целительную силу, надо будет зарядить. Желательно в храме. Красный яхонт* – отвечает за отвод глаз. Оранжевый алатырь – защищает от любого влияния извне. Лазоревый яхонт – приёмник и передатчик. Настроен вот на него, – и он указал на экране старика, который служил в отделе катастроф.

– Но, меня здесь может не быть.

– Мы знаем, – сказал Змеевик. – Их храмы – переделанные наши. Так же на разломах стоят и ток дают. Поэтому зарядиться сможешь. А вот передавать там не стоит. Ежели Лигат не сможет перенестись сюда, значит, постарайся найти разлом. Крестик на него среагирует статическим током, ты почувствуешь, как от крестика побежит заряд. Запомни это место. Потом сможешь в ночи слиться со тьмою. А запомнить тебя не запомнят ликом. Но, дочка, будь осторожна там, старайся на людях не колдовать.

Я кивнула. Помню. Инквизиция. Скривилась.

Пока мне рассказывали о свойствах камней, Змеевик не сидел без дела. Подобрав их, он прямо в воздухе стал прилаживать камушки к крестику. Стоило поднести к крестику кристалл, как тот оживал, появлялись своего рода лапки, которые охватывали самоцвет и впитывали в себя, застывая, будто это всего лишь труд золотых дел мастера.

– Бери, сама, – сказал Змеевик, как закончил.

Прикасаться к крестику оказалось болезненно. Мало того, сквозь меня прошёл разряд тока, правда, не смертельный. И волосы мои стали дыбом.

Я надела крестик обратно на цепочку и на шею, поблагодарила и отправилась на второй урок.

Часы показывали, что первый почти закончился. В подъёмнике волосы удалось переплести. Крестик был спрятан под сорочку. Надо поговорит с Лигатом. Корсеты я носить не собираюсь, как и кринолин. И то и другое очень опасно для жизни. Особенно при открытом огне свеч. Да и парик носить не хочется.

Ну а пока – думать лишь об учёбе!

Примечания автора:

Тьма тем* – здесь используется славянский счёт, где тьма в малом счёте была десять тысяч или сто тысяч, а в великом счёте – миллион. Леодр* в малом счёте – миллион, в великом – септиллион (10 в 24 степени). Тьма тем – самое большое число. В малом счёте – десять колод – миллиард, в великом – 10 в 50 степени(тьма великая). Колода – сто миллионов в малом счёте и 10 в 49 степени в великом счёте. Ещё есть враны (10в 7 и 10 в 48 степени соответственно) и легионы(несведии) – 10 в 5 и 10 в 12й степени в малом и великом счетах).

Смарагд* – (Даль) изумруд.

Яхонт* – рубин. Лазоревый яхонт – сапфир.

Алатырь* – янтарь.

Глава 8

Высшая математика и физическая химия прошли занудно, ведь начали давать новый материал, и решения задач пока не было, а вот на климатологии нас чуточку растормошили, хотя был и вводный курс. Пообещали, что будем изучать облака, изменчивость климата, циркуляцию мироколицы*, а также делать первые прогнозы.

На этом теоретические данные заканчивались и после обеда начиналась практика по английскому и воинская подготовка.

Отказываться от обеда не стала.

Тоня пыталась разговорить меня относительно жениха, и раз я к нему переехала, значит, он уже муж. Но я отмахивалась. Затянула её в книгохранилище, где прокачала себе книги по английскому и остальным предметам. Как я буду их изучать – не представляла. Когда делать уроки – тоже. А ведь книги все электронные. Хорошо жениху, он уже окончил обучение и не нужно так распыляться. Да и способность переноситься весьма полезна. Вечно мужчинам всё хорошее достаётся. Не то, чтобы я жаловалась, что родилась женщиной, просто считала, что мы не в равных условиях живём, особенно на Западе, где женщина вообще никаких прав не имела.

После обеда поспешила на трамвай. Благо, они ходили по расписанию, и я успела до обеденного перерыва. Успела до прихода супруга даже переодеться в ночную чёрную сорочку. Вот только расхаживать перед появившемся Лигатом в таком виде мне оказалось неуютно.

– Смотри, что я тебе принёс, – сказал он, явившись посреди гостинной.

И стал раскладывать наряды. Платья были в викторианском стиле, вот только довольно странные, вовсе не пышные.

– Смотри, здесь тоже корсеты, но мягкие.

– Кринолин? – с сомнением спросила я. Неужто под юбку кринолин всовывается?

– Нет. Во-первых, ткань покрыта особым негорючим прочным составом. Так что вспыхнуть, как свечка, или порвать платье тебе не суждено. Во-вторых, надевай.

Лигат подошёл ко мне и натянул поверх ночной сорочки. А юбка, падая вниз, стала вдруг пышной.

– Здесь вделана тонкая проволока, и ты таки можешь зацепиться юбкой, но каркас спиральный, отцепиться можно, только осторожной быть не помешает. Ну и юбку поднять труда не составит. Скажешь, что твой родственник имел ателье в Лютеции, он и придумал такую конструкцию платья. А осиная талия тебе не нужна. Всё же ты вдова. Здесь пять чёрных платьев, думаю, хватит.

– А стирать их?

– Достаточно промыть в воде. Но есть одно "но".

– Какое?

– В них может быть жарко. Смотри, как бы удар не хватил.

– Всё?

– Начинаем день с любовных ласк. И без выкрутасов. Вот-вот может прийти горничная.

Я помрачнела.

– И только английский и французский.

Жених собрал платья в одну коробку, взял меня за талию и... обстановка сменилась.

Послышался едва слышимый звук открываемой двери. Ли среагировал мгновенно. Коробку закинул одним движением под кровать, откинул одеяло содрал с меня ночнушку и бросил на постель, расположившись между ног. А я, совершенно случайно, схватила ногами его за шею. Гад! В таком положении нас и застали.

– Вы просили вас разбудить... Ой, мадам, простите! – и Мари бежала за дверь. Уважения этой девушки я навсегда утратила.

Голова жениха уже почти посинела, ведь он не сопротивлялся. Он пощекотал мне подошвы ног, заставив инстинктивно разжать ноги.

Пока он откатился и потирал шею, я одевалась, негодуя внутри. Как он посмел меня раздеть да ещё забраться туда, куда ему не положено было?!

– Я не буду извиняться, – сказал он по-английски.

– Вон! – велела я на местном языке.

И ведь сам в пижаме, Гад!

Он же гордой походкой направился к выходу. Ненавижу!

Похоже, самое первое задание станет для меня последним, и я с ним, вряд ли справлюсь.

В дверях женишок остановился, повернулся ко мне. И... собрался уходить, но передумал. Подошёл, а я от него шарахнулась.

Его лицо не выражало никаких чувств, от чего казалось холодным.

– Я попрошу дать тебе пару часов, мол, утомил тебя. Будет, чем заняться? – спросил тихо, но по-английски.

Сперва я не поняла, что этим он пытается добиться. Но потом вспомнила про уроки.

– Я не взяла браслет.

Жених развернулся и пошёл к кровати, достал коробку с платьями.

– Что ты ищешь?

– Иди сюда.

Страх уступил место любопытству. Я, будто крадущаяся кошка, подошла к нему. Муж развернул коробку.

– Какие предметы?

– Высшая математика, физическая химия, климатология, английский.

– С климатологией помочь не могу.

Достал свои часы, нажал незримую кнопку, разбирая их. Потом на маленьком экранчике выбирал какие-то данные.

Коробка засветилась, будто экран.

Появились несколько папочек с надписями "высшая математика", "физическая химия", "английский".

– Надеюсь, задание ты запомнила.

Я кивнула.

– Конспект по метеорологии тоже вспомни. Всяко легче будет доучить урок, – продолжал он наставления.

– А теперь раздевайся и ложись под одеяло. Со стороны должно казаться, что ты спишь.

Спорить не стала. Как и унижаться, и просить отвернуться. Всё, что можно было, он уже разглядел.

И этот гад наблюдал за всеми моими действиями, заставляя меня краснеть. Я легла под одеяло, он подал крышку от коробки, которую я засунула под одеяло. Подал так же световое перо.

– Делай, я пока посижу.

Вскоре я перестала замечать его присутствие, пока не скрипнула дверь.

– Мари! – окликнул он служанку.

– Да, сэр Уитворт, – мигом ответила она, будто сторожила под дверью.

– Мадам Анри устала. Не тревожьте её... – и закрыл дверь. Звуки больше не доносились.

Высунуть планшет я не могла, поэтому так и делала уроки под одеялом.

Всё сделала, даже ещё время осталось. Поэтому я провела его в медитации.

Отрешилась ото всего и покинула тело. Контролируемые сны, кажется, называется новый предмет. Можно ли назвать то, что я сейчас делаю, снами?

Я прошла сквозь стену и полетела по коридору. Увидела жениха, разговаривавшего с прислугой. Он был зол, очень зол.

– Кто вас учил входить без стука? Мне на каждую дверь замки надо навесить? Вы хоть знаете, сколько они стоят? Похоже, не знаете. Может, мне продать кого-то из вас, чтобы оплатить его? Например, тебя, Мари?

Девушка была белее мела. А я... Готова была убить жениха. Что он себе позволяет? С людьми, будто с товаром обращается? И чем лучше этих английцев?

Мари всхлипнула:

– Простите, сэр, такое больше не повторится.

– Только одна жалоба от нашей гостьи, – предупредил Гад, и пеняй на себя! Все свободны.

Слуги, или точнее бужет сказать, рабы, удалились, кроме Мари.

Я хотела тоже, но решила остаться.

Девушка дождалась, пока все уйдут и дверь закрылась.

Ли стоял лицом к окну и за чем-то наблюдал. А Мари меж тем сняла с себя платье, оставшись в чём мать родила. Боже, куда я попала?!

И надо бы уйти, но... Не смогла пошевелиться.

Девушка же подошла к моему жениху и обняла его. Он вздрогнул.

– Мари, что вы себе позволяете?

– Раньше вам нравилось моё тело.

Ли молчал.

"Что ты её не выставишь? Или тебя всё устраивает?" – возмутилась я. Он поклялся, а значит, не может к ней прикоснуться. Но вот она – могла.

– Мари, думаете я не найду более сговорчивую служанку? – его голос был холоден.

– Так я сговорчива. А ваша мадам ничего не узнает...

– Значит, найду старую и страшную на ваше место.

Она отшатнулась.

– Но почему? Неужто эта мадам лучше меня в постели? Я ведь выполняла все ваши прихоти и никогда не была бревном... Вы сами меня хвалили...

– Мари, разве тебе позволительно общаться со мной подобным тоном? – и ни одной эмоции в его голосе.

– Простите, сэр.

– У тебя мало обязанностей и ты в состоянии вешаться на меня? Значит, свободного времени у тебя не будет.

Мари принялась одеваться. Видно было, что давится слезами, но, если честно, теперь жаль её не было.

– И только попробуй сделать гадость мадам Анри, или кто другой сделает. Пострадаешь ты в первую очередь. А если не хочешь этого, то попрошу докладывать о замышляющемся заранее.

– Чем она лучше меня? – не унималась девушка.

– Тебе не понять.

– А вы попробуйте. Я понятливая. Это из-за того, что она помылась?

– Она имеет чувство собственного достоинства, – тихо сказал Ли, будто сам себе. Но не такой он человек, чтоб мысли вслух выражать.

– Окрутила вас, – хмыкнула она. – Зря вы ей поверили, сэр, это всего лишь женские уловки.

– Мари, ты вновь забываешь своё место.

– Прошу прощения, сэр Уитворт.

– Тебе нечем заняться? Значит, пойди вымой мои покои. А когда мамам Анри встанет, уберёшься в её комнатах. И только попробуй взять хоть одну вещь без её разрешения...

– Как скажете, – и девушка покорно покинула кабинет.

Ли глядел в окно, и я последовала его примеру. Во дворе играла девочка с собачкой. Та самая, которую я заметила вчера.

Ли вышел из кабинета, закрыв его на замок, после чего отправился по ступенькам вниз.

И хоть соблазн подглядывать остался, решила, что хватит. Неправильно это. Пора уже решить стоит ли довериться жениху и его игре? А если да, то не реагировать так остро, когда он всего лишь играет. Ему нравится, похоже, моё сопротивление. Что, если сделаться покладистой? Растеряет ли тогда интерес ко мне? Думаю, можно попробовать. Приняв решение, я решила покинуть пределы замка и даже страны, отправившись туда, откуда должна быть родом.

По завершении медитации, оставив коробку с платьями в куче других неразобранных вещей вдовы, я причесалась, нацепила парик и надела новое платье. Без нижнего белья, шаровар, чувствовала себя голой. Но заглянув в сундук, обнаружила там портки* с прорезями между ног. Какой срам! Я это не надену! Уж лучше тогда голой! К тому же, неизвестно, носил ли исподнее кто другой.

Пожалуй, стоит самой сшить себе портки. Так привычнее будет. А Мари... Пусть учится следить за собой, мыться, хорошо пахнуть.

С этими мыслями я выскользнула из своего укрытия и отправилась искать себе пропитание.

На выходе столкнулась с Мари. Девушкой её уже язык не поворачивался назвать. Глаза быликрасыми. Плакала.

– Мари, доброго дня! Как твои дела? – спросила по-английски, едва успев остановиться и не произнести: "Что случилось?".

– Прекрасно! – и натянула дежурную улыбку. – Вы уже уходите, мадам? Я могу убраться в комнате?

– Да, конечно.

– Подскажи, а завтрак скоро?

– Вы пропустили его.

А обед у них вечером.

– А где я могу поесть?

– Я могу принести вам в покои, – сказала она. Мне же подумалось, что подсыпать яду.

– У тебя, наверное, много дел, я могу и сама найти стряпную*.

Она описала, как до неё добраться, а сама скрылась в моих покоях.

Я же отправилась вниз.

Кухню я нашла и меня там покормили. А потом вышла на двор. Прошлась по лабиринту, придерживаясь за одну стену и даже вышла из него в сад. Если не учитывать пасмурную погоду, то воздух чистый, деревья кругом. Красота! У нас хоть и росли деревья в городе, да только здесь всё равно дышалось легче. Скучно, правда, было. Чем тут знатные женщины занимаются?

Услышала детский смех. И любопытство взяло верх.

Я, стараясь, не высовываться, пошла на звук. Обнаружила же Ли, подкидывающего радостно смеющуюся девчушку лет семи.

– Всё, папа устал, – сказал он, ставя её на лужайку.

– Сын, ты позволяешь себе лишнее! – вставила строгая пожилая женщина в коричневом платье.

– Мама, я уже не маленький, к тому же, могу себе это позволить.

– Нельзя баловать ребёнка! – возразила мадам Уитворт.

– Иногда это просто необходимо.

– Разве тебя не ждут дела? – выгоняла она сына.

– Нет ничего важнее, чем провести время с семьёй.

Я молча замерла, не в силах пошевелиться. Понимала, что Ли играет. Но... Сомневалась, что сейчас он думает иначе.

– Мадам Анри, не желаете присоединиться к нашему спору? – вдруг спросил Ли. Пришлось выйти из укрытия.

– Добрый день! – поприветствовала я всех, отвешивая реверанс.

– Мама, познакомься, это мадам Анри.

– Приятно познакомиться, мадам Анри, сказала она с дежурной улыбкой. Кажется, она в курсе того, что мы с её сыном... Кто? Любовники?

– Мадам Анри, это моя матушка мадам Уитворт, -представил мне жених свою "маму". Интересно, что он испытывает. Он ведь сирота и никогда не имел материнской ласки. От этого осознания больно сжалось сердце. Мне мамы очень нехватало. Как же Лигат жил без этого?

– Можно просто Джейн.

– Тогда называйте меня просто Лизетт, – не осталась в долгу я.

– Позвольте представить вам эту юную мисс, – жених вывел девочку вперёд. Та отвесила реверанс.

– Мисс Луиза, мадам Анри, – сказала тихо девочка.

А я присела на корточки и заглянула той в лицо.

– Приятно познакомиться, юная мисс Луиза, – и искренне улыбнулась.

Девочка удивилась, а ещё в её глазах промелькнула радость и... слёзы.

А я вдруг совершила глупость, и притянула эту златокудрую девочку к себе, с трудом подавив слёзы. Самой показалось, что это я маленькая, у меня нет мамы, и вместо любви и ласки родных людей меня постоянно отчитывают.

Мадам предложила мне прогуляться, пока отец проводит время с дочерью.

Стоило нам отойти на расстояние саженей* в пять, как женщина напрямую спросила:

– Чего вы добиваетесь, Лизетт?

– Ваш сын признал свою вину в том, что разбил мою повозку, предложил мне гостеприимство, я им воспользовалась.

– Да, но мне стало известно, что он ночевал в ваших покоях.

– Ваша прислуга много болтает лишнего, не говоря уж о том, какие отношения у некоторых не дурных собой служанок связывают их с сыном хозяина. А ваш сын действительно учтив со мной. Ревность вполне допустима. Я до сих пор оплакиваю своего супруга, мадам.

И, вспомнив тоску по маме, смахнула слезинку.

– Хотите сказать, что не спите с моим супругом?

– Сплю, – честно призналась я. – Но меня особо не спрашивали, хочу ли я этого. Но вашего сына такие вещи не останавливают.

– Что ж вы так спокойно реагируете на насилие?

– Какие права у женщин мадам? Разве нас не учат смирению и покорности?

– А ваши слова о служанке?..

– Правда, мадам.

– Значит, вам ничего не нужно от моего сына?

– Нет, мадам. Наоборот, я ищу сферу, куда можно вложить деньги покойного супруга. Хочу быть независимой.

– У вас есть дети, Лизетт?

– Нет, мадам.

– Сколько лет вы уже замужем?

– Два года, мадам Джейн.

– Значит, бесплодна?

Не понравились мне эти выводы.

– Вряд ли вы чего-то добьётесь без мужа, Лизетт. Сколько их у вас было?

– Кого? – не поняла я.

– Любовников, – сказала прямо она.

Я задумалась. Как соврать убедительно? Правде всё равно не поверят.

– Трое, с учётом вашего сына. Предыдущий был весьма щедрым. Теперь у меня есть средства открыть собственное дело.

– Вы от него сбежали из Лютеции?

– Это заметно?

– Вы, случаем, не преступили закон?

– Что вы!

– Хотите начать новую жизнь, а угодили в лапы моему сыну. Я не против, но должна быть уверена, что вы не принесёте ему какую-нибудь заразу.

О, мне только осмотра лекаря и не хватает для полного счастья.

– А вам не кажется, что уже слишком поздно об этом думать?

– То, что в конце концов происходит – не потеряно*, – сказала она.

Кажется, я попала!

– Я еду в город, мама, мадам Лизетт, – нарушил нашу беседу Ли, неся на плечах крошку Луизу. – Могу показать вам несколько фабрик, куда вы могли бы вложиться.

– Папа, а можно мне с вами? – тоненьким голоском сказала наивная простота!

– Можно, – согласился отец.

– Значит, я поеду с вами!– сказала мадам Джейн.

– Мы все не влезем в кабриолет, дорогая, – сказал Ли. – Давайте договоримся на субботу.

– В субботу служба у отца, – возразила эта пожилая женщина.

– Значит, в воскресенье. А лучше вообще устроить здесь пик-ник. Зачем куда-то ехать?

– Обещаешь? – спросила Луиза.

– Обещаю, – и Ли снял девочку с плеч. – Пойдёмте, мадам Лизетт, – он подал мне локоть и повёл коротким путём в обход лабиринта.

– Мне надо шляпку надеть.

– Я буду ждать во дворе.

За сим и разошлись.

Примечания автора:

мироколица* – (Даль) атмосфера.

Портки, порты* – штаны.

Стряпная* – (Даль) кухня, поварня, приспешная.

То, что в конце концов происходит – не потеряно* – англ., аналог русской пословицы "лучше поздно, чем никогда".