Текст книги "Лира. Жизнь на грани миров (СИ)"

Автор книги: Аноним Katsurini

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 9 страниц)

Katsurini
Лира. Жизнь на грани миров

Глава 1

Торжественно звучит музыка – праздник мира и добра. Военные с особым размахом его отмечают, гуляя весь день. Но и гражданские не отстают. Слышится смех, люди радостно поют. Народные гуляния на всех улицах. Развешены флажки, всюду цветы на плодовых деревьях радуют глаз, листочки уже кое-где стали проклёвываться. Тепло, умопомрачительные запахи и радость всюду.

Мы подъезжаем на самодвижущейся повозке к зданию культуры – с золочёными колоннами, арками. Можно было б и на лошадях прокатиться – по городу – самое то, но и у них сегодня праздник, день отдыха, отборное зерно, бескрайние просторы за городом и воля. Поэтому отец сегодня за рулём. Я же в пышном платье, благо, пространство повозки позволяет.

Отец оставляет машину в положенном для стоянки месте, открывает дверцу и протягивает мне руку.

Я улыбаюсь, вкладываю ладошку, а потом подворачиваю ногу.

Боль, точно удар мечом, пронзает меня. И я вижу то же здание культуры, только больше нет прежнего блеска, чистоты и торжественности. На колоннах следы от копоти, на стенах силуэты людей. Здание занесено по второй этаж каким-то песком или землёй, окна выбиты. Я оборачиваюсь и сердце ухает куда-то вниз. Города нет. Кое-где торчат остовы от крыш зданий, тёмные стены. Тишина. Не слышно пение птиц. Будто город вымер. Сглатываю возникший в горле ком.

– Милая, ты в порядке? – разбивает иллюзию голос отца.

Вновь слышатся весёлые песни, город полон жизни.

– Да. Всё хорошо, – я выдавливаю из себя улыбку, не желая омрачать праздник.

– Точно? Что-то на тебе лица нет.

– Ногу подвернула, – ответила честно. Отец распознаёт любую ложь.

– Надо обратиться к целителю. Идти сама сможешь?

Я делаю шаг, ещё один. Он отдаётся тысячами иголочек в подвёрнутой ноге.

– Садись обратно, я схожу за целителем, – предлагает отец. Но я не хочу, мотаю головой.

– Давай тут, на лавочке, – показываю взглядом на места для отдыха.

Отец подхватывает меня на руки и несёт в указанную сторону. И как ему не сложно? Всё же я не пушинка. И хоть отец военный, да не молод уже. А мне приятно, чувствую себя малышкой.

Пока сижу на скамейке, стараюсь не думать о видении. Наверняка будет ещё не одно связанное. Сейчас лучше не портить настроение, наслаждаться тем, что имею, тем более, если это продлится недолго.

– Ба, какие люди! – с иронией слышится знакомый ненавистный голос.

Медленно оборачиваюсь. Похоже, день всё же не задался.

Чёрная полицейская форма с белыми манжетами и рубашкой, золотистыми аксельбантами и медалями. Длинные светлые волосы зачёсаны назад. Тёмно-зелёные глаза насмехаются.

– Иди своей дорогой, – отвечаю довольно резко. – Это мой праздник.

– Боюсь, не твой. А вот я в числе приглашённых на бал.

Спорить совершенно не хочется. Праздник семейный для военных и их семей. Вот только зря я согласилась. Совершенно запамятовала, что полиция тоже относится к числу военных.

– Пойдём, потанцуем? – он протягивает мне руку, но я совершенно не горю желанием вкладывать свои пальчики в его широченную ладонь в белых перчатках.

Вот только моё мнение его не интересует. Он сам хватает меня за ладонь и рывком притягивает к себе в объятия.

– Отпусти! – пытаюсь вырваться я, но он, пусть и безболезненно, держит, точно в тисках, за талию.

– О, Лира, ты уже нашла себе ухажёра! – слышится спасительный голос отца. – Я привёл целителя. Присаживайся!

– Здравствуйте, – чуть отстраняется мой кошмар и пожимает отцу руку, тут же вновь поворачиваясь ко мне. – Ты повредила ногу?

Меня ловким движением поднимают на руки, сопротивление оказывается бесполезным. – Я подержу.

– Поставь меня наземь! – возмущаюсь я.

– Хочешь, чтобы отец тебя таскал, чай не пушинка! – шепчет мне на ухо враг номер один.

Хочется его удушить, но приходится стиснуть зубы и терпеть его объятия, отвлекаясь на манипуляции целителя, разливающееся по ноге тепло, мурашки по коже в месте заживления.

– Ну вот и всё, – отвечает целитель. Отец пожимает ему руку, благодарит и, когда тот уходит, обращается уже к моему носильщику: – Лира не рассказывала про вас. Давно вы встречаетесь?

Я от негодования безмолвно глотаю воздух, не в силах подобрать слова. А мой кошмар мило так улыбается фальшивой улыбкой:

– Да с полгода где-то.

– Не пора ли переводить отношения на новый уровень? – намекает отец.

– Да, конечно, как раз хотел попросить у вас руки вашей дочери.

А моё мнение никого не интересует? Я стукнула неудавшегося ухажёра локтём по рёбрам, он даже не поморщился. Отпихнула, выбравшись из его цепких рук.

– Нет! – рявкнула я и обиженно направилась к парадному входу во дворец культуры.

Двери автоматически открываются при моём приближении.

Парадная лестница внутри выстлана красной ковровой дорожкой.

Демонов Лигат! До-с-та-л! Правильное имя – Ли-гад! Гад! Последние полгода всю душу вымотал! И ведь не солгал отцу. Полгода мы постоянно с ним встречаемся, правда, романтическими отношениями это не назовёшь! Сплошные издевательства! Ну нравлюсь я ему, так ухаживал бы. Всё, как полагается: подарки, внимание, забота, помощь. А он лишь силком может куда-то тащить и его вовсе не волнует, что я могу быть против. Не-на-ви-жу!

Остановилась я лишь когда очутилась в танцевальном зале. Звучал вальс. Пары кружились, озаряя зал своими счастливыми улыбками.

– Позвольте пригласить вас на танец, прекрасная незнакомка! – передо мною нарисовался подтянутый брюнет, одетый в военную синюю форму. Я только собиралась ответить согласием, как протянутую руку перехватил Гад!

– Извините, я против.

– По какому праву? – поинтересовался брюнет.

– Праву жениха.

Брюнет тут же испарился, а я кинулась на врага с кулаками.

– Ты не имеешь право!

– Имею. Отец одобрил мои притязания на твою руку.

– Что? Он не мог! – в моих глазах стояли слёзы. Я повернулась, выискивая взглядом жестокого родителя. Тот разговаривал с каким-то военным.

Это ведь не может быть правдой!

Я, наплевав на приличия, подбежала к нему, схватила за руку, разворачивая к себе.

– Почему? Я ведь сказала "нет"! – слёзы готовы были сорваться из глаз.

– Прошу меня простить, – извинился отец перед собеседниками и, подхватив меня под локоть, повёл в сторону уборных.

– Лира, я его знаю. Он – хороший человек.

– Папа, он не знает слова "нет".

– У всех есть свои недостатки. А я уже немолод.

– Что ты такое говоришь! – взвилась я. – Разве тебе не важно счастье единственной дочери?

– Лира, ты помнишь о моём даре? – с нажимом спросил отец., стараясь не уточнять. Всё же подробности дара отца – военная тайна. Да и не принято у нас рассказывать об этом.

Он тоже мог видеть будущее. Только, в отличие от меня, радостное. Я кивнула.

– Я знаю, ты не была готова к этому, но так надо, дочка, – он всё это время держал моё запястье в своих ладонях и поглаживал его. Вот только будущее пока не наступило, радостное в смысле. И принять просто так Лигата, теперь уже моего жениха, мне претило.

– Даже если он – мой жених, я не согласна и буду бороться.

– Твоё право, но не на людях.

– Надеюсь, дату свадьбы вы не обговорили за моей спиной.

– У тебя есть срок в полгода, чтобы полюбить его.

– Или расторгнуть помолвку, – добавила более приемлемый вариант.

Отец лишь улыбнулся. Грустно так, что защемило сердце.

Не к месту вспомнилось видение. Внутри всё похолодело. С трудом отогнала нехорошее предчувствие. Сколько у нас времени? Предотвратить ещё ни разу не вышло, то, что я видела. Но можно уменьшить потери среди жителей, иначе бы мне не давали предки такой дар.

Дар имели не все. А может, просто скрывали. В двенадцать лет проводили профориентацию с пробуждением дара. Пробудился – хорошо. В случае положительного исхода тебя ставили на учёт и приставляли к тебе человека со схожими способностями, отвечающего за твоё обучение. Моим наставником являлся отец. Мама погибла в перестрелке в одной из поездок за границу. Меня тогда не оказалось рядом по чистой случайности – я заболела и осталась дома с бабушкой. Целителя вызывать было некогда, отец торопился на рейс. Это случилось накануне пробуждения моего дара. Как оказалось, моя лихорадка была именно с этим связана. С тех пор отец в командировки ездит сам.

Если бы дар пробудился раньше, я бы, скорее всего, предотвратила гибель мамы. Но, предкам виднее. Значит, так было нужно. Для чего только, я пока не ведаю.

– Идём отдыхать? – нарушил ход моих мыслей отец. – Мы сюда пришли праздновать день мира.

– Да, конечно, – я улыбнулась, отгоняя все неприятности. Ну, женишок, ты у меня ещё взвоешь!

Вернувшись в танцевальный зал, я стала искать взглядом жениха, вот только того и след простыл, что меня, если честно, не обрадовало. Все мои планы рушились.

Но стоило одному блондину направиться в мою сторону, как мою талию собственнически обхватили.

– Не вздумай флиртовать с другими, – угрожающе процедил Гад.

– А то что? – бросила я вызов.

– Клятву давал твой отец, отвечающий за твою честь, он и пострадает, – спокойно ответил он.

А я стиснула зубы, ох, как-то об этом я и не подумала. Значит, мой жених имеет дар, иначе клятву заключить не смог бы. Интересно, какой?

– Кольца? – почти безразлично спросила я.

– Нет.

– Почему?

– Ты забыла, кем я служу? Нам нельзя никаких личных вещей носить с собой. Тебе могу надеть, если хочешь.

– Обойдусь, – процедила я. Ну вот, скоро, под стать жениху, начну ядом плеваться

– Потанцуем? – спросил жених, всё так же держа меня за талию. А у меня созрел план.

– Ага, потанцуем.

Он провёл меня на танцпол, вновь прижал к себе. Так близко танцевать было просто неприлично, за исключением помолвленных и женатых пар.

Зазвучала музыка. И хоть тело за многие годы тренировок чувствовало себя как рыба в воде, приходилось себя ограничивать, ловить ногу партнёра, чтобы лишний раз наступить. Он ни слова не сказал, даже когда наступила каблуком на болевую точку между большим и указательным пальцем. И бровью не повёл! У, гад! Разговор не клеился.

– У тебя в понедельник учёба начинается? – спросил неожиданно он.

– Да.

– Мне надо уехать за границу на какое-то время.

– Да хоть навсегда, – буркнула в ответ.

– Разве что с тобой, – вернул шпильку он. – Учи языки.

– Больно надо!

– Учи!

– Сам учи!

– Уже выучил, но ты права – не стоит останавливаться на достигнутом. А тебе негоже быть хуже меня.

И, кажется, ничего грубого не сказал, а будто ушатом грязи облил.

Я замахнулась, но он ловко перехватил мой локоть.

– Замах плоховат, за себя постоять не можешь. Никуда не годится! – вынес приговор он.

Да он издевается!

– Да пошёл ты!

– Ты идёшь со мной... Ты права, занудно здесь... – и он потянул меня к выходу. Отец преградил нам путь.

– Надеюсь, честь моей дочери не пострадает до замужества, – в его голосе сквозило предупреждение.

– Всё будет добровольно, если будет, – ответил жених.

А сейчас он тоже добровольно меня тянет?

– Надеюсь, вы не пойдёте на это ради ускорения свершения союза.

– А если пойду? – дерзко молвил жених. Как он смеет таким тоном разговаривать с моим отцом?

– Тогда я хотел бы удостовериться в ваших намерениях.

– Да хоть прямо сейчас!

– Сами до храма доедите?

– Да, коляска у меня стоит у входа.

– Жду вас там через час.

И отец отошёл от прохода на улицу.

"Нет-нет, не уходи! Зачем ты меня, папа, бросаешь?!"

Но он читать мысли не умел, поэтому приходилось рассчитывать лишь на свои силы.

Коляска жениха отличалась от отцовской изысканностью отделки внутри при простоте снаружи. Видно было, что владелец заботится о своей повозке, постоянно моет и чистит. Жених усадил меня позади себя, лицом вперёд, поглядывая с водительского сиденья на меня в зеркало.

– Зачем я тебе нужна? Что ты пристал, как банный лист? – спросила, как мы тронулись с места.

– Тебя ведь не устроит ответ, что ты мне нравишься.

Я усмехнулась. За мной и другие молодые люди увивались, но так, чтоб проходу не давали – такое впервые.

– Мог бы найти более сговорчивую девушку.

– Мог, только ты меня зацепила.

– Я? Больно надо! – фыркнула под нос.

Он лишь улыбнулся. Не будь он таким наглым, я бы отметила, что при благородстве его черт, выглядит довольно неплохо. Не красавец, но приятной внешности. Вот только выражение лица было жёстким и каким-то хищным. Может, так прищур сказывался или массивные скулы, а может, раздвоенный подбородок с ямочкой. Борода у него отсутствовала, что было несколько странно для его возраста, хотя усы имелись, пусть и негустые.

– Я ведь тебя тоже зацепил! – не остался он в долгу.

– Насильно мил не будешь!

– Лира, Лира, не будь ты так упряма, давно бы поняла, что я тебе далеко не безразличен! – самоуверенности ему не занимать.

– Ну-ну, больше тешить себя нечем, – хмыкнула я. – Куда мы едем?

– Увидишь.

Четверть часа мы ехали по гладкой мостовой, пока выехали за город, к реке. Проехали по каменному мосту и остановились на том берегу. Здесь народу тоже имелось немало. Мелкий песочек, пляж, музыка играет в динамиках.

Лигат включил режим тонировки стёкол, выключил двигатель. Встал со своего места и подошёл ко мне, подал руку, рывком поднимая. Приложил палец к замку багажника, что располагался под моим сиденьем. Послышался щелчок. Внутри лежало самое разнообразное оружие и свёртки. А потом начал раздеваться. Снял форменный китель, рубашку. Я смущённо отвернулась. Вот только в зеркале заднего вида отражался его голый торс. Бугристый, со шрамами. Красив, гад!

– Куда мы идём? – решила скрыть неловкость, разглядывая приборную панель. Почти всё то же, что и у отца, за исключением одного прибора. Отец меня научил ездить, хотя по закону прав до восемнадцати лет никто не выдавал. А мне лишь через полгода исполнится.

– На пляж.

– Почему не городской?

– Слишком пафосно.

– А я не слишком броско выгляжу?

– Тебе тоже стоит переодеться.

Жених был на голову выше меня, и при этом, высота кузова коляски позволяла стоять внутри в полный рост. У отца такое было непозволительно.

Я обернулась. Простая холщовая подпоясанная белая рубаха располагалась поверх серых шаровар, закатанных до колен. Воинские сапоги он поставил в багажник. На вешалке у потолка развесил свою полицейскую форму.

– Побудь здесь, я сейчас.

И он хлопнул дверью.

Может, сбежать, пока жених отсутствует?

Но дверь оказалась запертой. И когда успел? Гад!

Я плюхнулась обратно на своё сиденье. Багажник женишок не забыл закрыть.

Чем бы заняться, пока он где-то бродит? Я встала и прошла к водительскому сиденью. Села за руль. Ключи в зажигании отсутствовали. Гад! Всё предусмотрел.

Я обречённо ударила по рулю.

– Эй, не обижай мою ласточку! – с любовью и нежностью произнёс голос за спиной. Я аж вздрогнула от неожиданности.

– Вот и женись на ней!

– Иди сюда, моя ревнивица! – и так это молвил, что внутри всё похолодело.

Я от него попятилась и попыталась юркнуть через дверь. Ага, разбежалась!

– Ну, раз не хочешь по-хорошему... – он развернул меня, будто куклу, расстегнул молнию спинке на платья и скинул его с плеч.

– Что ты себе позволяешь?! – возмутилась я.

– Не сопротивляйся, а то могу порвать его.

И не успела я опомниться, как платье пало к ногам, оставляя меня в одном нижнем белье. Я развернулась, используя инерцию, отпихивая его. Но добраться до двери не вышло.

Он оказался всё равно быстрее.

– Мне приятно, что ты сопротивляешься, но не думаешь, что мне тем интереснее? К тому же ты в таком виде собралась бежать? Стыд и срам твоему отцу!

Он бил по больному. И если посчитает это оскорбительным, отцу пойдёт отдача.

– Только попробуй! – огрызнулась я.

– Будь хорошей девочкой! – он отпустил. – Надевай!

Ко мне полетел свёрток. Внутри бумаги оказалось простое голубое летнее платье по щиколотку.

– Отвернись!

– И не подумаю. Надевай! – его зелёные глаза метали молнии. Похоже, я его допекла.

Возражать не стала. Решила сменить тактику. Раз ему нравится моё сопротивление, получит покорную куклу.

Я молча надела платье.

– Что прикажете, господин? – чеканя каждое слово спросила я.

Наклонился и снял с меня туфельки. Затем вышел из самоходной повозки, подал руку. Я спрыгнула на горячую мостовую. Закрыл за мной дверь. Стоянка была пуста, за исключением коляски Лигата. А, ну да, здесь же простые люди, им просто не нужны коляски. Обходятся простыми телегами или верхом ездят. Да и в городе либо общественным транспортом пользуются, либо в простых повозках передвигаются. Самоходные коляски – транспорт военных и полиции. Новейшие разработки. Раньше обходились поездами да трамваями, сейчас грузовики иногда используют.

Мы спустились со стоянки по лестнице к берегу. Песок не жёг подошву, а приятно грел. Детишки беззаботно играли в догонялки, поднимая тучи песка. Взрослые ругались, потому как то и дело отдыхающим на подстилках попадали в лицо.

Мы прошли далеко вперёд, туда, где народа уже не было. Он взглянул на карманные часы. Я же промолчала. Куда-то спешит?

– Садись, – он остановился у самого берега. Я покорно села.

Он тоже примостился рядом, положил голову на колени. И какое-то время мы просто молчали. Лигат не шевелился. Я молча смотрела по сторонам. Может, ему плохо?

Здесь было, и правда, хорошо. На городском пляже кричать было не принято. Суетиться, бегать – тоже. Пришёл, позагорал, искупался и освободи место. Здесь же люди кушали, кто-то читал, загорая, общались, детвора плескалась в воде, кто-то прыгал с моста.

Меня разморило. Но ложиться не стала – приказа ведь не поступало. Жених так и сидел с опущенной на колени головой, не шелохнувшись, пока часы не стали отбивать тихую мелодию.

Тогда встал.

– Тебе плохо? Может, поедешь домой? – нарушила свою кукольность.

– Некогда. Поехали в храм. Я обещал твоему отцу.

Я так и не встала с места. Ехать никуда не хотелось. Он ведь собирается временный союз заключить, который автоматически становится постоянным, если мы исполняем супружеский долг.

– Лира, пойдём, – он не приказывал, скорее просил.

– Может, не надо? – сделала я слабую попытку возразить.

– Надо. Я не хочу на тебя давить, но спорить не позволю. Не сейчас. Если понадобится, потащу силой.

Пришлось покориться, временно. И то, только потому, что он себя плохо чувствовал, пусть и не обмолвился об этом.

Глава 2

Всю дорогу молчали. Похоже, у моего жениха болела голова. Зачем только в такое шумное места пошёл? Переодеваться не стали – опаздывали. Мчались довольно быстро по объездной дороге. Благо, дороги ровные, не трясёт. Не по всей стране такие. Мы с отцом постоянно переезжали с места на место ввиду его воинской службы. Пока везло, и в боевых действиях он не участвовал. Пока. Потому как знали, что дочь одна останется, не пристроенная. Теперь он беречь себя не будет. От тоски сжалось сердце.

– Какой у тебя дар? – спросила, нарушив молчание.

– Узнаешь после того, как проведём обряд.

– А разве не нужно благословение твоих родителей?

– Нет их у меня. И опекунов нет, уже сам по себе.

– Прости, – знала, каково это жить без мамы, а уж если никого нет – наверное, вообще тяжко.

– Уже привык.

Поговорить с ним было не о чем. Слишком мы разные.

– Почему ты привёл меня в многолюдное место?

– Это моё любимое место. Хотел тебе показать.

– Показал. Могло и обождать.

– Не откладываю на,завтра то, что можно сделать сегодня.

– Почему? – народную мудрость я знала, просто не просто так он придерживается этого правила.

– Слишком опасная работа. Завтра может не наступить.

Я вздохнула. Именно поэтому в командировку отец всегда ездил с семьёй. Да, подвергались риску все. Но так мы могли подольше побыть вместе. Я это понимала как никто другой. Поэтому дочери военных обычно выходили замуж за военных.

– Что ты за человек? Я тебя совсем не знаю. А то, что ты показываешь – мне не нравится, – призналась честно.

– На самом деле, я такой и есть.

– Любишь издеваться?

– Нет, вступать в перепалки, отстаивать свою правоту, хотя в армии это не поощряется. Знаешь, сколько у меня из-за этого на службе трудностей было.

– Могу представить.

– В итоге перевели в полицию. Там больше свободы для самовыражения.

– И много преступников?

– Тяжб много, споров. Вот и пытаюсь выяснить, кто прав, а кто виноват. И убийства бывают. Приехали!

Мы остановились подле храма. На куполах которого находились проводники. Храмы строили на источнике силы, да передатчиком между городами и весями* они являлись. В нашем городе был лишь один храм, а вот в крупных городах бывало по несколько.

Народ праздновал, а потому подзарядиться да пообщаться не приходил.

Я уже собралась выходить из коляски, когда жених преградил мне путь.

– Давай договоримся, как взрослые, Лира.

Я с вызовом посмотрела ему в глаза.

– А чем тебе дети не угодили?

– Лира, может, всё же выслушаешь моё предложение?

– Ладно, говори, – я упёрла в его грудь ладошки, попытавшись его отодвинуть. Но он был сильнее.

– Я тебя не буду принуждать к близости, пока ты не будешь готова сама пойти на этот шаг, – сказал он мягко.

– А что взамен?

– Ты больше не пытаешься сбежать сегодня.

– А если нет?

– То в храм я тебя всё равно доставлю. Мы заключим полноценный союз, а не временный. И тогда я буду иметь полное право на близость с тобой.

– Но ты не можешь принудить меня заключить союз.

– Уж поверь, я найду способ. Поиграем? – в его глазах промелькнуло что-то незнакомое, но мне это не понравилось.

Благоразумнее согласиться. Вспомнила, что у него болит голова. Похоже, последствия от использования личного дара. Отец рассказывал, что способности бывают двух типов – спонтанные и вызванные. Первые приходят неожиданно и без последствий, а вот вторые – чреваты головными болями. Если вызываешь их слишком часто, то и головная боль будет сильной. Я пробовала контролировать свой дар. Тогда удалось вызвать видения три раза. Мне этого хватило, чтобы слечь с сильной головной болью, которая не снималась целителями. Это не значит, что даром пользоваться было совсем нельзя. Но он имел ограничение. Чем больше сил тратишь, тем хуже становится. По неопытности, я расходовала слишком много сил да резерв был маленьким. Но до совершеннолетия растить резерв запрещено. А такое вот ограничение само заставляло тебя уповать на провидение. Значит, Лигат потратил уйму резервных сил.

– Хорошо, – сдалась я. – Но только сегодня.

Он улыбнулся. Грустно так.

– Когда ты уезжаешь? – спросила, вкладывая свою ладошку в его.

– Завтра.

– Надолго?

– Не знаю. Как получится. Уже скучаешь?

– Мечтать не вредно!

Мы подошли к храму. Надо бы разуться у входа, но мы и так босые.

Вошли в распахнутые настежь двери. По телу, от стоп и до макушки побежала энергия. Волосы взмыли ввысь, электризуясь. Нда. Следовало распустить или голову покрыть платком, дабы не черпать энергию. Сейчас я тоже была проводников и наполнена до краёв.

Жених так и не выпускал мою руку, пока шли мы по мозаичному ровному тёплому полу.

У алатыря нас поджидал отец. Там, где стекались энергии источника, соединяя воедино все четыре мира нашего четырёхмерного бытия: Явь, Навь, Правь и Славь.

Разногласия и споры остались за пределами этой первородной силы. Сейчас я испытывала благодать. Хорошо и спокойно на душе. И ощущение, что так и должно быть.

Прикоснуться к первородной силе мог не каждый.

Жених с силой потянул меня к себе, как бы скручивая. Я провернулась, оплетаемая своей же рукой, оказываясь в его объятиях. И он замкнул круг наших сил, соединив вторые руки. На бел-горюч камне появилось красное пятно. Отец взял его и потянул на себя, словно это была нить. Обошёл с нитью вокруг нас и завязал на бантик.

– Какой срок хотите обговорить? – спросил отец.

– Сколько ты хочешь? – шепнул жених.

Я честно не знала. Сейчас в его объятиях было так хорошо, что я готова заключить союз навсегда. Но пути назад не будет. Я его совсем не знаю.

– Полгода тебе хватит? Если мы не подтвердим союз интимными отношениями за это время, то союз будет расторгнут.

– Да, хватит, – сказала я. И нить просто исчезла. Жених отпустил одну мою руку, влез в карман своих простых штанов и достал оттуда серебряное колечко. Надел мне на безымянный палец правой руки.

– Это чтоб другие видели, что ты занята.

Волшебство мгновения исчезло. Захотелось стукнуть его. Сам, значит, носить кольцо не собирается, а на меня клеймо ставит. Уууу!

Вот только устраивать разборки в храме нельзя. Поэтому я поспешила вырваться из объятий и направилась влево, туда, где были экраны.

Меня никто не остановил, чему я была рада.

Выбрала на пульте управления города, с которыми собираюсь связаться, и включила онлайн-трансляцию. Когда нужное мне место высветилось, я направила туда луч с запросом на образ нужного мне человека.

– Привет, Лира! – появился на экране образ подруги.

– Здравствуй, Дашуля! Обождёшь, пока я с девочками свяжусь?

– Да, конечно!

Я тем временем нашла подруг из других городов. И хоть вживую лишь я всех знала, девочки неплохо ладили.

– Рассказывай, какие новости, – начала совещание Дина – подруга из города Сибирь.

Я включила защиту ниши от прослушивания, отгородив пространство от остального храма.

– Ой, девочки, вляпалась я, – мне нужно было рассказать и пожаловаться на мою судьбу. Подробностями пришлось тоже поделиться. Как познакомилась с полицейским и как каждый раз, встречая его, мы задирали друг друга.

– Как романтично, – с придыханием сказала Настя.

– Да ну тебя! Ему говоришь нет, а он не слышит.

– Просто он знает чего хочет, – не поддержала меня Дина.

– Вы уже целовались? – спросила Даша.

– Нет!

– И тебя это расстраивает?

– Девочки, вы меня совсем не слышите. Он мне совсем не нравится.

– Он хоть симпатичный? – вновь Дина.

Пришлось признаться, что да. Вот только характер отвратительный.

– Эх, повезло тебе, подруга!

– Ага, "повезло". Вы пока последние новости не слыхали!

Я расплакалась от безысходности, показав им обручальное кольцо.

Подруги наконец-то поняли, что я не хвастаюсь, а жалуюсь на жизнь.

– Ну-ну, милая, у тебя ещё есть время от него избавиться. Ведь есть?

Я успокоилась. Правда, есть. Полгода.

– Ладно, девочки, вы о себе рассказывайте.

Подруги поделились последними новостями. Дина влюбилась в одного красавчика и решила во что бы то ни стало завоевать его. Он, правда, встречается с одной девушкой, но там даже до помолвки дело не дошло, поэтому есть шанс.

– Уверена, что не дошло? – спросила я.

– Ну, колец не видно.

– Он может не носить в связи с работой. Личные вещи военным запрещены.

– Злая ты, – буркнула Дина.

– Прости, что огорчила, – сказала подруге.

– Ну, я надежду не теряю, – её голос был вполне довольным.

– Даш, а у тебя как любовь-морковь?

Темновласая подруга опустила долу очи.

– Рассказывай, – хором сказали мы с девочками.

Не сразу, но она сдалась. Ей нравился один молодой человек, к военному делу никак не относящийся. Наладчик из храма. В общем, она повстречала его как сама на связь нас вызывала. Стоило ей подойти к храму, как он встречал её. В общем, забывала она про всё на свете, как с ним начинала общаться. А потом уж домой пора идти. Так что она гооячо просила прощение, что давно сама звонила.

– И как дело движется?

– Познакомила его с родителями.

– Ого! И как они восприняли?

– Без особой радости. У отца на примете был один молодой человек. Я сразу в слёзы.

– А он что?

– Сказал не торопиться, присмотреться к его знакомому. Мол, пусть оба за мною ухаживают, а там поглядим. Но я б не пережила, если б отец, как твой, сразу помолвку оформил да ещё и временный союз с незнакомцем.

Я вздохнула. Выходит, ещё и крепким орешком оказалась. Ну ничего, женишок ещё взвоет и сам сбежит. Хотя, может, он все полгода в командировке проторчит. У меня ведь всё равно учёба начнётся через два дня. Эх, мечты-мечты!

У Насти наоборот, было всё глухо или она не стала делиться.

– Неужели никто не нравится? – спросила рыжая Дина.

– Да нет. Пока не до того. Я ведь на целителя учусь, – сказала Настя.

– И что? – не поняли мы.

– Загрузили меня учёбой, одни сплошные больные.

– Неужто среди них никого интересного не было? – любопытство моё высунуло нос.

– Мне наставник сказал, что всё это несерьёзно, через нас проходят миллионы людей. Не стоит привязываться к ним. Со всеми быть вежливой, приветливой, но держаться на расстоянии. Буду флиртовать – выгонит.

– И что, никто не приглянулся?

– Я стараюсь не расценивать их как ухажёров, хотя каждый второй замуж зовёт.

За разговорами я не заметила, как время пролетело. Опомнилась лишь тогда, когда у Насти стемнело. У нас с ней разница в три часа по времени была. Похоже, я заболталась...

Попрощавшись с девочками, я вышла из своей ниши. Храм был пуст. Ни отца, ни жениха.

Неловко как. Отец обидится. Скажет, что поступила по-свински. Все шишки на его воспитания падут. Что о нём подумают?

На ступенях у храма сидел блондин, опустив голову себе на колени.

Ждал меня всё это время? Да ещё и с головной болью?

– Лигат, – позвала шёпотом, не желая его будить. Но он услышал, поднял голову. Чувствовала себя виноватой перед ним, вот только извиняться не собиралась. – Сильно болит?

– Сильно, – не стал на этот раз отпираться он.

– Ты поэтому домой не поехал?

– Тебя жду.

– А отец?

– Он сказал, что ты осталась в надёжных руках. Отправился во дворец культуры.

– Понятно, – тихо молвила я, стараясь говорить как можно тише. Громкие звуки бишь усугубляют головную боль.

– Что мне для тебя сделать?

– Растирания, – сказал он.

Я смутилась. Прикасаться к другому, кроме отца, мужчине, как-то непривычно. Но в виду моей вины решила помочь облегчить его состояние.

Зашла ему за спину, откинула вперёд волосы и принялась щипать да растирать шею, плечи, спину вдоль позвоночника и голову, нащупав у основания черепа болезненные точки. Потом ещё всю кожу под волосами помассировала.

Даже устала.

– Ну как, легче стало? – спросила, садясь рядом на ступени храма.

А он взял да и лёг мне на руки. Хотела возмутиться, а он открыл глаза и так на меня смотрит странно.

– Что ты себе позволяешь?! – моему возмущению не было предела. Все приличия нарушает!

– Хорошо с тобой. Можно я ещё немного так полежу?

Хотела спихнуть его с себя, но он перехватил мои руки, переплёл наши пальцы.

– Ты обещала.

– Обещала не сбегать, – напомнила ему.

– А сама собралась сбежать.

– Нет.

– Значит, можно?

Вечно всё перекрутит.

Я попыталась выбраться, но его голова казалась пудовой.

– Ты обещал против воли меня не брать.

– Так разве беру?

– Ты наглый, самоуверенный нахал!

– Точно! Даже спорить не буду.

– Слезь с меня!

– Так я и не залезал. А будешь обвинять, так залезу, чтоб не голословно было.

Невыносимый тип. Я закрыла глаза и постаралась успокоиться.

– Какой у тебя дар? – ворвался он в мои мысли.

– Я вижу плохое будущее, – не стала таиться, распахнула глаза, чтобы встретиться с его тёмно-зелёными глазами. Так близко он находился.

– Ты что-то видела недавно? Когда ногу подвернула?