Текст книги "Лира. Жизнь на грани миров (СИ)"

Автор книги: Аноним Katsurini

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 9 страниц)

Глава 6

Очутились мы в странном помещении. Вокруг были парики, накрадные ресницы, расчёски, заколки, ножницы и даже костюмы.

Слыхала я про западные цирюльни. То ещё место.

– Жозеф! – окликнул жених.

– Да, сэр! – из дверного проёма выходил странный мужчина в разноцветных тряпках. Я поспешила спрятаться за супруга. – Это кто к нам пожаловал? – спросил он по-английски.

– Вот из этой мадам нужно сделать конфетку, но чтоб лица видно не было. Сможешь?

– Вдова? – спросил Жозеф.

– Отлично!

– Волосы придётся укоротить, – бормотал он себе под нос.

– Только попробуй! – холодно отозвался муж. А цирюльник побледнел. – Ладно, тогда парик.

Меня усадили в кресло и начали издеваться: выщипывать брови, накладывать какие-то маски на лицо, ресницы прилепили накладные. Ногти подпиливали и прочее. А потом засунули меня в премерзкий корсет. Ну я жениху припомню все издевательства!

Облачили меня во всё черное, кружевное, пышное. И самое главное, что эта кукла была неповоротлива и не могла вдохнуть полной грудью. И это я! Сказали б мне – ни за что не поверила. Когда же я была готова, мне муж подал бумагу, которую надлежало выучить.

Приехала из Лютеции, муж, заядлый игрок, в прошлом году преставился. За долги у меня изъяли замок и пришлось продать рудник и поехать в славную Англию. Мечтаю открыть собственный завод, только пока не решила, куда вложить деньги.

– Выучила? – спросил жених. – Зовут тебя Лизетт Анри. Сейчас выедешь отсюда, Жозеф тебе даст карету. Мы с тобой незнакомы. Легенды своей придерживайся и не вздумай никому показывать своё лицо.

– Почему?

– Сделают любовницей и твоего мнения не спросят, – выдал муж, а я побледнела ещё больше. Мне закрыли обзор чёрной вуалью.

– Жозеф и так сделал всё что мог.

– Благодарю, Жозеф.

– Не стоит благодарности, мадам Анри. Я вашему мужу жизнь должен.

– Ладно, я пошёл. Иначе моя задержка будет выглядеть подозрительной, – сказал жених по-английски и вышел.

Так мне по-французски болтать надо? Первое задание! Никогда не думала, что мне доверят игру в разведчиков! Это ведь так увлекательно, хотя и очень опасно. Почему только вдова?

– Жозеф, а мой обман не раскроют?

– Что вы, мадам, всё продумано до мелочей. Мадам Анри должна была как раз сегодня прибыть.

Настроение упало. Значит, мой благоверный супруг с какой-то мадам шашни крутит! Ничего себе! Я ему устрою!

Но жениха уже и след простыл, срывать ему задание я не собиралась, всё же это в интересах нашей державы, поэтому пока буду играть по его правилам.

Осмотрев себя в зеркале без вуали и отметив, что новые накладки лишь портят меня, как и художества, увеличивающие глаза, закрыла чёрную перегородку.

– Мадам, ваш экипаж, – сказал Жозеф и проводил меня к чёрному выходу, галантно выставив надо мной зонтик. Дождь? Не особо его люблю. Жозеф усадил меня в карету, запряжённую лошадьми. Какая древность! Мы уж давно самоходные повозки используем, правда, в основном военные. Для простого народу по-прежнему лошади в обиходе, хотя мы пытались наладить производство первых моделей. Но люди, особенно сельские, отказались. Мол, сподручнее и ближе к природе лошадка. А ездить они далече и не ездят. Городские жители пользовались бесплатными самоходными трамваями. Те, правда, по рельсам лишь ходят, но в будущем собирались пустить автобусы.

Никогда не каталась в каретах, так популярных среди дворян в Европе.

А что это муж из себя графа какого-то строит? Хотя, простые люди для высшего сословия как рабы. Вряд ли добывая себе на жизнь круглые сутки можно что-то сделать. Значит, поэтому Лигат графом заделался или кем там. Щеголяет в дорогом костюме. Интересно, как его зовут в этой жизни?

Ехать в карете было неудобно, солома торчала из тюфяка, повозка выглядела обшарпанной. А ещё я боялась подцепить вшей. Более того, хоть никогда неженкой не была, а сейчас казалось, что всё тело покрылось синяками. Да ещё и так медленно едем. Верхом было бы быстрее. Но делать нечего, приходилось терпеть, сцепив зубы. Настроения разглядывать улочки не было, но я честно пыталась. Правда, окна были заляпаны снаружи грязью, ведь шёл дождь. Мимо мелькали экипажи, хмурые дома. То и дело слышалась ругань людей. Такое впечатление складывалось, что я на базарной площади, только там расхваливают товар, а тут обливают грязью друг друга. К говору прислушивалась. Наши словечки иногда проскакивали у простолюдинов, но в основном оставаясь лишь частью матерщины. Англия, не так давно отделившаяся от единой державы, уходила всё дальше, в том числе и в языке. Кто-то старательно искореняет народную память.

Прошло около часа мучений, а потом скрежет, ржание лошадей и... экипаж перевернулся. Я едва успела сгруппироваться.

Вылезала из кареты я долго и мучительно. Хорошую физическую подготовку показывать нельзя, ведь дамочки навыками самообороны не владели, да и все эти пышные юбки не способствовали ловкости. Поэтому кое-как открыв перекошенную дверцу, увидела дерущегося возницу с каким-то мужчиной. Рядом стояла повозка, напоминавшая половину кареты да ещё и открыта спереди. Вот она была нова, красива, местами даже изысканна. Завидев меня, из неё выскочил мой благоверный, помог выбраться.

– О прекрасная мадам, приношу свои извинения за причинённые неудобства, – сказал он на чистом английском языке, на котором разговаривали дворяне. Похоже, кто-то долго готовился.

Руку помощи я приняла, окинула щеголя пытливым взглядом.

– Позвольте узнать ваше имя, сэр.

– Джо Уитворт. Для вас можно просто сэр Джо.

– Сэр Джо, – я опустила ресницы долу. – Ваши извинения принимаются, меня зовут Лизетт Анри.

– Примите мои соболезнования по случаю смерти вашего супруга.

– О, это был славный человек, – скорбно произнесла я.

– Позвольте загладить мою вину, – сказал Ли. Бросил гневный взгляд на дерущихся и те, точно крысы, разбежались в разные стороны. Мой возница стал бормотать себе под нос проклятия, а я обволакивала себя защитным коконом, чтобы его слова не могли повлиять на меня. Они просто не понимают силы слов, а может, и понимают, да только страдают все окружающие, слушащие бранную речь.

– И как же вы собираетесь её загладить?

– Вижу, вы только прибыли в Лондон, – супруг подошёл к вознице, сунул ему золотую монету, жестом велев закрыть рот. Тот и умолк. – У вас есть, где остановиться?

– Я собиралась найти постоялый двор. Возница обещал помочь с этим, – тихо ответила я от неловкости темы.

– Доверять вознице условия комфорта не стоит, он судит со своей колокольни, – ответил жених. – Позвольте мне разместить вас в моём замке. Думаю, места всем хватит. Условия весьма не дурны, бесплатное трёхразовое питание, чистый особняк, сад.

– Мне, право, неловко принимать столь лестное предложение от джентльмена, – сказала я, отчаянно краснея. Неужели, правда, чистый? Без клопов и вшей? Вслух, я этого не сказала, правда.

– Ну что вы, это меньшее, что я могу для вас сделать при всей моей вине.

– Раз вы настаиваете и даёте слово джентльмена, пожалуй приму их, – стыдясь своей отповеди сказала я.

Нравы Европы мы тоже проходили. У них чистота девичья если и была в почёте, то только до первого замужества. Вдов же часто использовали для временных связей. А я сейчас вдовой считаюсь. Но, лучше принять такое предложение от жениха, чем кого другого. Видно, на то расчёт и был. Вот только дрожь берёт от того, что будь на моём месте другая, что бы муж мог с ней сделать. Неужели мне не всё равно? И поняла, что дело не в моих чувствах, а в чести и верности. Он ведь сам хотел жениться на мне, так зачем так со мной поступает? Стало обидно. Все его слова – наглая ложь!

– Хорошо, – тихо молвила я, пряча навернувшиеся слёзы. Жених подошёл к моему вознице и что-то тихо сказал, после чего сел рядом со мной.

Пока ехали, жених не позволял себе лишнего. Но расспрашивал, что да чего. Легенду я свою выучила, память, благо, не подводила.

Ехали же мы в противоположную от города сторону. Правда, по дороге остановились у одного магазинчика.

– Сэр Уитворт, – завидев жениха, ему выбежал навстречу один статный высокий мужчина с выбритыми усами, но небольшой бородкой. – Какая честь для нас!

– Не стоит льстить сэр Хьюз. Я по делу. А дел у меня много.

– Да-да, мы ваш заказ выполнили. А кто эта прекрасная леди?

– Мадам Лизетт Анри, – представил меня жених. – Мадам, а это Джон Хьюз – весьма успешный предприниматель, будущий магнат.

– Приятно познакомиться, – вежливо сказала я на чистом английском.

– У вас прекрасный английский, мадам. Где вы его выучили? Как я понимаю, вы француженка, – либезил Хьюз.

– А вы льстец, сэр Хьюз!

– Просто Джон!

– Сэр просто Джон! – исправилась я.

– Ой, какая прелестница с отличным чувством юмора, – он так и не выпустил мою руку, собираясь то ли поцеловать, то ли пожать. – Где вы остановились, мадам?

Шустрый, весьма! Пожалуй, стоит поискать защиты у жениха.

– У сэра Уитворта.

– О мне не сравниться с его условиями, – сдался Хьюз. Причём произнесено было то ли с завистью, то ли с издёвкой. Неужели показная настойчивость всего лишь показная? – Вы позволите навестить вас как-нибудь?

– Прошу прощения, но не мне решать, – так же тихо сказала я, намекая на жениха.

– Да-да, конечно. Вы позволите сэр Уитворт?

– Только в моём присутствии по предварительной договорённости.

– Завтра? – настаивал Хьюз.

– Нет. Вечером в пятницу. После семи.

– Хорошо, договорились, – и Хьюз повернулся ко мне. – Мадам, могу я надеяться, что вы меня будете ждать?

И что мне ответить? Легко сдаться, чтобы пропал интерес ко мне? Или толку не будет?

– Простите, сэр Просто Джон, я буду оплакивать моего покойного супруга и молиться за его душу, чтобы она попала в рай. Вряд ли будет время ждать вас, – ответила я, смахнув слезинку.

О, Всевышний, куда я вляпалась?!

– Мадам Лизетт, обождите меня в кабриолете, пожалуйста. Я сейчас вернусь, – сказал Ли, погрозив вознице кулаком.

На этом жених увёл настырного Хьюза внутрь магазина, а я вздохнула с облегчением.

Вскоре жених вышел со свёртком. Спрашивать ни о чём не стала. Не имела на это право да и лишние уши никуда не делись.

А мы, тем временем, вскоре выехали на широкую дорогу, а потом и вовсе из города. Замок я увидела издали и обратила всё внимание туда.

– Уже не терпится осмотреть замок?

– Просто устала от дороги.

– Скоро прибудем, сможете отдохнуть, – он достал карманные часы. Те самые, какими пользовался дома. Но при ближайшем рассмотрении увидела, что похожи они лишь на первый взгляд. Циферблат был иным, да и количество часов другое. Двенадцать вместо наших шестнадцати. Неужели у них час больше нашего? Попыталась припомнить про время Европы, но не смогла. Либо мы не проходили, либо я пропустила.

– Нравится? – спросил жених. – Это подарок отца. Весьма дорогой. Такие можно лишь на Тагиле заказать в Тартарии, но с недавних пор туда путь заказан. А торговцы диктуют свои условия, добывая товар контрабандой.

– Почему нельзя заключить торговые соглашения с ними?

– Заключают. И весьма успешно. Но не на такие вещи.

– А какие?

– Рельсы, например, паровозы. Правда, поставляют лишь запчасти для них и паровых котлов. Остальное делает местное производство. Здешние умельцы пока не умеют чугун лить и сталь. Правда, очень долго развитие промышленности тормозило духовенство, ссылаясь на происки нечистой силы в самодвижущихся экипажах. Лет пятьдесят назад уже начали изобретать, – и тут муж перешёл на французский. – Мадам Лизетт, вам нравится Лондон?

Я пыталась сообразить, почему язык сменился? Разговор же не стал более личным.

– Пока я не увидела ничего, достойного своего внимания. А чем вы занимаетесь?

– Начинаю производство токарных станков.

Я не понимала. Зачем? Это делает Ли под видом Уитворта или сам Уитворт. И есть ли вообще такой человек, как жениху удалось заменить его? Столько вопросов.

– А Хьюз?

– Работает пока на своего отца.

– И?

– Его отец владеет крупным металлургическим заводом. Пытаются лить чугун, но пока безуспешно. Выполняет также мелкие заказы.

– И что же можно у него заказать?

– Контрабанду.

– Из Тагила?

– Да.

– Но как?

– Не знаю. Клеймо сбивает, ставит своё. Это всё, на что пока способен. А мне нужны хорошие детали для моих станков.

– Понятно. Настолько мелкие? – я кивнула на свёрток.

– Да, подшипники. Остальное заказываю у других.

Я пыталась осмыслить сказанное. Получается, Ли здесь давно под видом Уитворта? Или он и есть Уитворт?

– А почему вы вознице погрозили кулаком?

– Потому что он сцепился с вашим возницей, и из-за него перевернулась ваша карета.

– Но почему?

– Это местные разборки кабриолетчиков и возниц карет. Кабриолетов всего выпущено девять штук. Стоит ли говорить, о цене на такой экслюзив?

А я, наконец, обратила внимание, что добротность повозки чувствовалась во всём, при грунтовой дороге и не трясёт вовсе – это удивительно при их отсталости в технологиях.

– Значит, деньги у вас водятся, – заключила я.

– Я нашёл хорошего инвестора в своё производство, – сказал он.

А я прочитала между строк, что помимо денежных вложений Ли подменил самого Уитворта. Но как он подменил внешность? Неужели они так похожи с этим Джо? – я скользнула по лицу. Те же скулы, овал лица, ямочка на подбородке, те же зелёные глаза. А вот брови изменили свою форму. Думается, без Джозефа не обошлось.

– Есть что-то схожее между нами, – удосужился ответить он на арабском.

Я кивнула, что поняла. Значит, подбирали человека давно. А выбор пал на Ли – как самого похожего.

– Вы что-то сказали? – перешла я вновь на английский.

– Просто ругнулся.

– Язык чем-то похож на тартарийский.

– На один из... Да, вы правы. Так ругался один из пленных. Даже не знаю, что это означает.

– А что инвестор, такой плохой, что заставляет вас ругаться?

– Суёт нос в дела производства и качает свои права, – чуть ли не с ненавистью в голосе сказал Ли вновь переходя на английский, тут же смягчаясь: – Но не морочьте свою прекрасную головку всякой ерундой, – ответил он, стараясь закрыть тему. – Мы почти приехали, мадам Лизетт.

Посмотреть было на что. Трёхъярусный замок был увит вьющимся растением, полностью закрывающим обзор стен. И хоть кладка замка видна не была, я отметила две выступающие над парадным входом башенки. Сам замок располагался на островке и к нему вёл каменный мост, по которому мы и проехали через закрывающиеся решёткой врата. Рядом располагался сад, плавно переходящий в лабиринт из какого-то кустарника. Дождь к этому времени уже закончился, крышу кабриолета жених открыл, позволив мне вертеть головой, внимательно разглядывая новые для себя места. Единственное – обзор портила вуаль, но открывать своё лицо небезопасно, как я поняла.

– Я знал, что вам понравится, моя леди, – мне галантно подали руку, открывая дверцу в остановившемся кабриолете.

Я неуверенно вложила ладошку. А когда непроизвольно оступилась, меня подхватили на руки, осторожно ставя на брусчатку.

– Ступеньки скользкие, моя леди, – вашу поклажу доставят в выделенные покои.

Поклажу? Я обернулась. Из какой-то, подобной той, что разбилась, кареты выгружали сундуки с "моим" добром. Ах да, всё время попадаюсь на его удочку!

К горлу подступили слёзы.

– Вы обещали, что я смогу отдохнуть с дороги, – тихо молвила своему кавалеру.

– Я попрошу проводить вас, – и уже какой-то пробегающей мимо девушке, – Мэри, проведи мадам Анри в соседние моим пустующие покои.

Рыжая девушка в беленьком переднике и коричневой форме слегка поклонилась и позвала меня за собою.

– Вам обед в покои принести или спуститесь в столовую, мадам? – мы поднялись по лестнице на второй ярус.

– Пожалуй, лучше ко мне.

– Хорошо, мадам.

Я закрыла глаза и прислонилась к стене. Всевышний, дай мне силы всё это преодолеть!

Комната была уютной. Мягкие голубые тона стен переходили в облицованные деревом панели. Имелся книжный шкаф, широкая, застеленная зелёным покрывалом кровать с балдахином, два кресла и столик у камина. Имелось также отхожее место. А вот, хотя бы, душевая отсутствовала. Лишь небольшая фарфоровая раковина, украшенная гжелевыми узорами да рукомойник. Это тоже контрабанда или ловкая подделка? Хотя... Глазурь такую подделать невозможно. Разве что белую глину да краску вывозить из нашей державы, да знать технологию, а наши умельцы бережно хранят её.

Умывшись грязной водой, бегущей из крана, я переоделась в чёрную ночную сорочку, кем-то уже старательно растеленную на аксамитовом* покрывале. Весьма откровенную кружевную шёлковую сорочку.

Это на что намёк? Перебьётся! И пусть только скажет, что собирались меня приобщить с самого начала к делу!

Но спать в кринолиновом платье тоже не будешь. Я же ощущала себя грязной после дороги. Оставив

сорочку без внимания, я сняла с себя вуаль. В покоях и без того сумрак. Не спасают ни открытые тяжёлые занавески, ни почти чистые окна. Нужен свет. Да вот незадача, электричества здесь нет. Лишь подсвечники, натыканные тут и там.

– Вам не понравился китайский шёлк, мадам? – спросила Мэри, точно кошка, подкравшаяся сзади.

– Откуда вы его взяли, Мэри? Среди моих вещей такой вещи не было.

– Подарок сэра Джозефа.

– А ванна у вас имеется?

– Имеется, мадам.

– Я бы хотела принять ванну с дороги.

– Мне требуется разрешения сэра Джозефа.

– Так спросите его.

– Хорошо, мадам. Изволите сейчас отобедать или после ванны?

– После ванны.

– Как скажете, мадам.

И она удалилась.

Я же глядела во двор на сад и лабиринт, сновавшего там садовника, подстригающего кусты, пожилую женщину с собачкой и девушку с гувернанткой. Небо так и было хмуро. И солнышко вроде бы даже просвечивает сквозь серую мглу. Неужели опять дождь собирается?

Вскоре явилась Мэри, которая отодвинула довольно ловко скрытые на стене занавески, сливающиеся с общим фоном. За ними оказалась широкая дверь, запертая на шпингалет. Там была ванна. Чёрная, на покрытых бронзой ножках в виде лап льва. Двери в мои покои открыли настежь, и мужчины стали вносить в вёдрах кипяток.

Водопровод только холодный. Понятно. Я уж ничему не удивлялась.

– Благодарю, Мэри.

– Вам помочь раздеться, мадам?

Вспомнила, что меня в корсет Жозеф запихнул, зашнуровывающийся на спине, и кивнула.

Не сняла я лишь парик с выбеленными волосами.

– Вам моя помощь потребуется?

– Нет, благодарю.

– Тогда я распоряжусь насчёт обеда.

– Хорошо.

Меня не беспокоили. Вымывшись в уже к тому времени мыльной воде, я облила себя ведром с холодной,чтобы смыть всю грязь. Полотенца заботливо положены чьей-то рукой на тумбочку, а вот одежды нет. Пришлось заворачиваться в полотенце и идти за одеждой. Вот только дорожного платья не было, как и "моих" сундуков. Лишь одиноко лежащая ночнушка на кровати.

Выругавшись, я натянула её на себя. На деле оказавшуюся кружевным халатиком, под которым, естественно, ничего не было. Обед уже дожидался на столике.

Живот призывно заурчал, сообщая о том, что голоден. Пришлось попробовать какой-то мутный суп, довольно вкусный, и съесть добротный кусок курицы с зелёным листом капусты, поскольку другого ничего не предложили. Какие-то булочки я есть не стала, лишь выпила стакан воды.

На улице к тому времени уже стемнело. А вот какая-то коробочка на подносе удостоилась моего любопытства. Оказалось, что это зубная щётка с пастой. Перевязана она была алой ленточкой. Подарок?

Зубы я почистила. Потом явилась Мэри, закрыла занавески, замкнула ванную на ключ, после чего прибрала всё со стола. Подарок я, почистив зубы, упаковала обратно, оставив его в отхожем месте на раковине.

– Мадам изволит отдыхать или спустится вниз?

– А сэр Уитворт уже пошёл отдыхать?

– Старший Уитворт или младший?

– Тот, который со мной приехал, – внесла ясность я.

– Младший уже отдыхает. Старший внизу.

– Тогда я тоже прилягу.

– Хорошо, мадам Анри.

Не долго думая, отправилась к постели. Стоило положить голову на подушку, как я унеслась в мир грёз.

Примечания по главе:

аксамит* – (Даль) бархат, устарелое.

Глава 7

Разбудил меня какой-то стук. Я не сразу смогла понять где стучат. Потом поняла, что в дверь. Выскользнула из постели, натянула туфли и отправилась открывать. По дороге наощупь прихватила подсвечник, который в темноте был всё же различим. Вот только как тут свечи зажигаются, я не знала. Можно попробовать помедитировать и вызвать стихию огня, даже если твой дар совсем иной, но на это совсем нет времени.

На пороге стоял Лигат. Или нет? А то, мало ли, может, обратно поменялись. Стоило двери открыться, как он шагнул внутрь. Я и занесла удар – отбил. Ещё один – отбил. А потом прижал меня к стене, зафиксировав запястья. Вот только в этой ночнушке с длинными разрезами ноги у меня были свободны.

– Только попробуй!

А он впился поцелуем в губы. И хоть я знала уже, что жених предо мною, поцелуй не приносил удовольствия. Я подняла ноги, обхватывая его пояс. И как только он перестал целовать, ударила головой. Удара не произошло, он отскочил, но я-то на нём. Выгнулась назад, вставая на мостик и рывком потащила за собой.

– Великолепно! – сказал с восхищением он по-английски. – Прекрасная Лизетт!

Я не умела драться без оружия, как мужчина, но я училась, как женщина: выбираться из захватов и использовать противника против него самого. Поэтому ждала нападения.

Но вместо этого он прошёл к кровати и сел.

– Ложись, – сказал он. – Я просил не беспокоить тебя до полудня. Тебе надо отоспаться с дороги, вдобавок какое-то время остаётся на любовные ласки. Итого, на сон не так уж много. У тебя три часа сна. Ложись.

Я с сомнением глядела на него, пытаясь прикинуть, что он имеет в виду. Разница во времени ощущалась. У нас глубокая ночь, но... Этот Гад выбил из меня весь сон!

– Может быть вы уйдёте, сэр.

– Никак нет, моя очаровательная Ли. Боюсь, не смогу уснуть без вашего общества.

– А с вами у меня сон ни в одном глазу.

– Тогда я знаю действенный способ, как утомить вас, – и он встал, направившись ко мне.

– Стойте, где стоите!

– А то что?

– Я за себя не ручаюсь!

– Моя строптивая ласточка, – с улыбкой сказал он, приближаясь.

Бой длился около часа. Я нападала, вспомнив уроки с саблей, а жених лишь блокировал удары, не пропуская ни одного. Я действительно так устала, что не в силах была подняться с пола. Жених подхватил меня на руки и отнёс на постель.

– Спи, моя ласточка, с утра тебе на учёбу, – шепнул он, снимая с себя портки и ложась рядом.

– Отец, наверное, беспокоится, – сказала я на английском, засыпая.

– Я предупредил его. Спи. Добрых снов!

Среди ночи меня разбудил скрип двери. Крадущиеся шаги. Кто-то крался к нам со свечой. Лицо скрылось в складках капюшона, а вблизи рассматривать не стала. Сделала вид, что сплю. А Ли обхватил мою грудь. Тоже проснулся. Такую дерзость я ему простила, но только потому, что сейчас это была я. Следует прояснить дома все моменты. В том числе и его вольности.

Над нами постояли какое-то время, после чего загасили свечу и тихо прокрались к двери. Как дверь закрывали, я уже не помнила, просто уснула.

Разбудил меня поцелуй. На этот раз очень нежный, и он почти мне понравился, если бы я не вспомнила, что жених явился к некоей Лизетт среди ночи и влез к ней постель.

Отпихнула его, точнее попыталась.

Он так и собирается меня мучить круглые сутки своими тренировками?

Сопротивляться не стала. Дождалась, когда отстранится.

– Что, опять? – спросила недовольно по-английски, воспринимая его близость исключительно как насилие.

И пространство вокруг нас изменилось. Вместо удобной кровати мы оказались на узком жёстком диване.

Муж отскочил от меня одним резким движением, будто ожидая, что я нанесу удар.

– Одевайся!

Я окинула взглядом помещение. Узнала его. Это была квартира жениха.

– У меня вещей здесь нет.

– Отец должен был прислать. Смотри коробки.

Действительно, прежняя пустая прихожая была полно коробок. Подписанных.

– Зачем? – не понимала я.

– Как ты объяснишь своё появление в квартире отца в таком виде?

– Ты ж сам сказал сюда только в крайнем случае переезжать.

–.Твой крайний случай наступил.

Вспомнились прежние обиды.

– Ты спишь с чужой женщиной!

– Я сплю с тобой.

– Ага, я бы поверила. Честно. Если б Жозеф не проболтался, что вы ждали вдову.

– Если у меня не будет женщины – будет подозрительно.

Ну вот, сам признался.

– Тогда зачем эта наглая ложь?

– Да, с ней мы бы флиртовали на людях, и я делал бы вид, что ночую у неё.

– Делать вид не вышло бы. Нас сегодня проверяли.

– Это в планы не входило.

Обида никуда не делась. Отец выполнял лишь боевые задания, хотя ездил обычно с мамой. Возможно, они тоже играли любовь. Я не знала об этой стороне жизни. Сейчас же не на всякое задание берут мужья жён. Зависит от риска. Да и отношения у нас с мужем не те, чтобы играть в любовь. А про полицейских я вообще ничего не знала, кроме их отношению к воинскому сословию.

– Зачем ты тогда меня забрал?

– Иначе тебя до комы довели б. Да и у меня лимит перемещений заканчивался.

– Ты говоришь о своих чувствах, но как я могу тебе доверять? Твои слова расходятся с действиями.

– Хорошо. Что ты хочешь?

– Чтобы ты оставил меня в покое и полгода не трогал, пока наш союз перестанет существовать.

– Этого не будет.

– Я поняла, потому что ты так решил. Но я этого не хочу. Меня ты не спросил.

– Ты бы отказала. А сроки поджимали.

– Ах, сроки! – я запустила в него коробкой, которую как раз собиралась переставлять. Он поймал и поставил на пол.

– Лира, как мне наладить наши отношения? – он был спокоен.

– Хорошо, бросай задание.

– Я не могу, ты же знаешь. Родина прежде всего. Потом уже семья.

Я стиснула зубы, борясь с желанием сказать что-нибудь колкое.

– Если б кто другой мог выполнить задание, взяли б его. У меня это первое подобное задание, мало опыта. К тому же не женат. Но будь мы с тобой давно женаты, тебя не пустили бы вместе со мной.

– Почему?

– Потому что это не просто риск потерять тебя. Это рычаг давления. Если я не справлюсь, пострадаешь ты, дети.

– Какие дети?

– Я говорю с оглядкой на будущее. Думаю, в том задании, в котором погибла твоя мать, тебя оставили дома нарочно. Потому что иначе на твоего отца не было б давления.

– Но разве так можно?

– Прикрывается это громкими словами о том, что я стремлюсь домой, к тебе и детям. Но видя, какие средства пускают на эти задания, думаю, велик соблазн всё бросить и остаться там, ворочая капиталами. А меня тут ничего не держало. Семьи нет. Родителей нет.

– Но... Ты вовлёк меня.

– Да! И ничуть не жалею. И да, если ты не знала, я должен использовать любые средства для достижения результата. И раз уж нас проверяют, то поцелуи – наименьшее, что может быть.

– И постель? – грустно заключила я.

– Да. И хорошо, если просто спать рядом.

Я отвернулась.

– Ты забрал меня. Чем это тебе грозит?

– Нужно убедить всех, что это вышло случайно. Ты должна учиться, как и прежде.

– Но... Я не согласна, чтобы ты делил своё ложе с другой.

– Но что ты можешь сделать? – пожал он плечами, будто ему всё равно.

А меня злость взяла.

– Если твои чувства ко мне серьёзны, поклянись, что не поцелуешь в губы никого, кроме меня, не разделишь с другой ложе!

На его лице торжествовала улыбка.

– Клянусь, своим родом, что буду верен тебе в поцелуях, прикосновениях и мыслях. И делить ложе буду только с тобой.

Вокруг него засветилось красное марево, которое впиталось в него.

Не была я к этому готова. Растерялась. Выходит, он был верен мне и рад такому стечению обстоятельств. Даже наоборот, своими манипуляциями добился именно этого от меня.

– И что теперь?

– Думаю, мадам Лизетт отозвут пока и припрячут. Тебе заменят всю практику в училище на задание. Боевую подготовку я пока возьму на себя. Давай отвезу тебя на учёбу.

– Как долго ты будешь вместо Уитворта?

– Пока не знаю. Может быть недели, месяцы, даже года.

Я наконец нашла ящик со своей формой. Там находилось несколько комплектов, в том числе и сапоги.

– Сколько у меня времени? Я могу принять душ? А то после ночной тренировки от меня разит потом.

– У тебя пять частей на всё про всё.

Мало. Но терять время не стала.

Быстро помылась и переоделась, нацепила пояс с саблей в ножнах на пояс. И хоть сегодня боя не предвиделось в виду задания, оружие внушало спокойствие. Не потому, что без него опасно в городе, а потому, что я – казачка. Вскоре я предстала перед ним в уже собранном виде, правда, лохматая.

– Что делать с формой и откуда ты будешь меня забирать? – расчёсывая волосы, спросила я.

– Лучше будет отсюда, – сказал муж.

Я переплела волосы в обычную косу, и мы вышли.

Машина супруга оказалась в гараже на первом ярусе дома.

Когда мы сели в неё и двигатель был заведен, спросила у жениха:

– Почему тебя Уитворт старший признаёт как сына. Он тоже в курсе операции?

– Нет. На мне наложено особое заклятие, что разницы никто не заметит, кто хорошо знает, а новые лица при встрече потом с настоящим будут вести себя, будто старые знакомые, игнорируя разницу в поведении, манере держаться, речи и всём остальном.

– У Уитворта есть ребёнок?

– Я не знаю.

– Точно? – не поверила я. Кивнул. – Я вчера первый день на задании был. Ты его видела?

– Девочку. Во дворе с бабушкой гуляла. Одеты прилично.

– Надо будет уточнить.

– А мне могут сделать подобное заклинание, чтоб моё настоящее лицо никто не запомнил?

– Подойди к учителю, занимающемуся амулетами. Попроси подобный амулет. В два будь уже у нас дома.

Это "нас" прозвучало так естественно.

– Ты же ещё не утряс все разрешения, – возразила я. – Вдруг меня не одобрят.

– Одобрят, – и улыбается так хитро.

Мы приехали. Я вскочила с места и – к выходу.

– А поцелуй на прощание?

– Перебьёшься!

– Вот найду менее строптивую девчонку.

– Попробуй! Скатертью дорога!

И я побежала вприпрыжку к Тоне, не оборачиваясь.

– Привет, сестрёнка! Гляжу, ты счастлива!

– Привет! – мы обнялись. – Ты захватила мои тетради?

– Да. Забирай.

И она вынула из своей сумки свёрток. Я переложила его к себе, и мы пошли на занятия, до которых оставалось всего десять частей.

Новый учебный год начался с приветственной речи в общем зале, после которой нас отпустили в закреплённые за каждой группой классы.

Наш наставник, дождался, пока мы все сели, и заговорил:

– В этом году у вас много практики будет ежедневно. Особенно это касается иностранных языков и боевой подготовки. Мы – военное сословие. И хоть женщины в боевых действиях зачастую не участвуют, навыки должны находиться на высшем уровне, ведь на вас ответственность ложится не только защитить себя, но и ваших детей. Первые три часа специальные предметы, потом обед и практика. После ужина можете расходиться домой, – потом наставник повернулся ко мне и сказал: – Лира, ты подойди. С тобой нужно утрясти расписание. Остальные – смотрите расписание и задавайте вопросы.

Я взяла свой электронный дневник и подошла к наставнику.