Текст книги "Дело о короле оборотней (СИ)"

Автор книги: Аноним Алекс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 16 страниц)

Оборотень, которого я считал главным в банде похитителей мерзкого Олега, был умён и опасен. Идти к нему без силовой поддержки рискованно. Но теперь, когда суд вынес вердикт, мальчишка ему больше не нужен. Может, удастся уговорить, чтобы он отпустил пацана. А я взамен организую всё так, чтобы на него не упало даже тени подозрения. Дома мне порой приходилось делать такие вещи, и не попался ни разу.

Просить поддержку у местных властей, будь то полиция или Бюро расследований, бесполезно. Что я им покажу? Свои рассуждения? Если здешние полиция и спецслужба хоть немного похожи на имперские, никакие рассуждения их не заинтересуют. Им подавай улики. А улик нет. Я даже не знаю, где прячут этого малолетнего ублюдка с пентаграммой. Не говоря уже о том, что если напорюсь на полицейского-монархиста, то и моей судьбе, и судьбе губернаторского отпрыска никто не позавидует. На него-то мне, в общем, плевать, а вот себя жалко.

Но что делать, если главарь вдруг решит, что безопаснее избавиться и от Олега, и от нас? Вряд ли, но возможно, точнее оценить не могу, плохо знаю, чего можно ожидать от местных оборотней. Нужно сделать так, чтобы убивать нас стало невыгодно. Классический способ – написать письмо, в котором изложить всё, что знаю, и устроить, чтобы в случае моей смерти письмо было отправлено в полицию. Обычно такие послания оставляют своему адвокату или банкиру, да вот беда – и тот, и другой бесконечно отсюда далеки.

Подумывал я и над тем, чтобы просто отправить письмо обычной почтой, а если со мной будет всё в порядке, потом заявить, что сделал это в состоянии умопомрачения. Но эту идею я отбросил – бандиты о письме наверняка узнают, и велика вероятность, что убьют уже исключительно из мести, что бы я там ни заявлял о сумасшествии.

– Девушки, хватит ссорится, – предложил я. – Я считаю, нам не повредит перед визитом к нашему подозреваемому зайти вон в то кафе-мороженое. Вы любите мороженое?

И Тома, и Вика мороженое любили, так что перемирие, хоть и хрупкое, было достигнуто. Мы привязали лошадей к коновязи, зашли внутрь и заказали все сорта, какие только нашлись в меню. Невозмутимая официантка приняла заказ, потребовала и получила предоплату, и очень быстро принесла поднос, уставленный вазочками в несколько "этажей". Вика испустила возглас счастья и мгновенно перепачкала лицо, хотя ложку ей дали. Тома ела степенно, маленькими кусочками, а на племянницу смотрела неодобрительно.

Я тоже попробовал мороженое, сорт эскимо с шоколадной крошкой, скривился, схватившись за живот, извинился перед дамами и быстро зашагал в нужник. В Вервольфе не так, как в Империи – нет мужских или женских туалетов, оборотни не прячут свои тела от противоположного пола, даже в таких неэстетичных проявлениях. Я это уже видел на Люпус-бич, хотя там всё для удобства туристов, и почти всюду господствует имперский стиль. Так что совместный нужник меня ничем не удивил, тем более, мне нужно было вовсе не отправить естественные надобности.

Из туалета в этом кафе было два выхода – в зал и на улицу. Хорошо – не пришлось лезть в окно. Я выскочил на свежий воздух и побежал туда, где ещё до кафе заприметил вывеску курьерской конторы. Как большинство курьеров, эти работали круглосуточно. Никто тут не усомнился в моей платежеспособности, впрочем, в Вервольфе мой чек не хотела брать только крестьянка, которая помогала нам купить лошадей.

Я быстро дважды написал текст записки готическим шрифтом, через копировальную бумагу получилось шесть копий шесть копий. Потом подумал, и сделал ещё несколько, на всякий случай. Конверты подписывали уже служащие конторы – в полицию, в Бюро расследований, в редакции трёх городских газет, и в разведку провинциальной гвардии Приграничья. Договорились, что письма будут отправлены в полночь, а то, что адресовано гвардейцам – когда и если гвардия войдёт в Темпл-сити. Но я вправе до полуночи отменить заказ, не претендуя на возврат денег.

Выходя из курьерской конторы, я задумался, не следят ли за мной какие-нибудь нехорошие оборотни. Трудно определить, что за волки обгоняли мою плетущуюся клячу и другие, что бежали навстречу. Мне показалось, что некоторые из них были очень похожими, если не одними и теми же. Но уверенности не было – в сумерках все волки серы. Так что на всякий случай я выскочил через чёрный ход и забежал ещё кое-куда, а когда закончил свои дела и там, вернулся в курьерскую контору, и вышел из её парадной двери. Как ни пытался, вглядываясь во тьму, есть слежка или нет, так и не определился. Никого не засёк, но чутьё вопило, что следят. Но чутьё к делу не пришьёшь.

В кафе я вернулся, как и уходил – через туалет. Тома, вытиравшая салфеткой мордашку Вики, поприветствовала меня вопросом "Почему так долго?", а я пожаловался на непривычную мне кулинарию оборотней, из-за которой порой приходится проводить много времени в нужниках. Мороженого осталось ещё много, я кое-что поел, а женщины уже на него смотреть не могли.

Потом, уже верхом, я снова и снова высматривал одинаковых волков, но опять без толку. В конце концов, плюнул на это дело – мы подъезжали к дому подозреваемого, тут уже неважно, следят или нет.

– Не слишком ли рискованно лезть в их логово? – обеспокоилась Тома. – Стас, может, не надо? И без нас разберутся.

– Вике тут точно нечего делать, – согласился я. – А с нами ничего не случится. Тьфу, демон! С нами ничего плохого не произойдёт. Я кое-что для этого сделал.

– Где это мы? – удивилась Вика, перекинувшись в человечью форму. – Так это он? А я на другого думала.

– На кого? – мрачно спросила Тома.

– А вот и не скажу! Потому что я с тобой не разговариваю. Кто ты вообще такая?

***

Отправить Вику домой было хорошей идеей. Жаль, что не вышло. Казалось, вокруг полно прохожих, людное место, если так можно сказать об оборотнях, и вдруг все прохожие, и люди, и волки, нас окружают и предлагают зайти во двор. Охранники или боевики, человек двадцать. Волки крупные, люди – тоже, притом ещё и вооружённые дубинками. Слова вежливые, но взгляды тяжёлые, понятно, что если не подчинимся, могут и занести без нашего согласия. Вот бы сейчас сюда какой-нибудь завалящий патруль, но нет – вокруг ни одного копа.

– Стас, не вздумай сопротивляться, – шепнула Тома.

Очень интересно, какое тут может быть сопротивление? Спрыгнуть с лошади на одного из них, отобрать дубинку и пофехтовать с остальными? Или пришпорить её и умчаться прочь от этой волчьей стаи? Насколько я знал, моя лошадь и мчаться – вещи несовместимые. Так что спешился, дождался, пока то же самое сделает Тома, и вместе с двумя женщинами чинно проследовал во двор. Наших кляч куда-то увёл один из охранников, в темноте я даже не увидел, куда.

Возле крыльца под ярким факелом в удобном кресле сидел вождь Франц и увлечённо играл с двумя кошками. Они удобно устроились у него на коленях, он шевелил пальцами перед мордой то одной, то другой из них, а они пытались ударить по руке когтями. Судя по свежим царапинам, одной из них это удалось. Я удивился, что нет, например, вчерашних царапин, и тут же вспомнил, что у оборотней не бывает старых ран, они исчезают при первом же перекидывании.

– Здравствуй, дядя Франц, – заговорила Тома. – Не хочешь объяснить, почему меня в твой дом приводят, как пленницу?

– Тамара! – вождь сделал вид, что только что нас заметил, а заодно изобразил радость. – Что случилось? Охранники тебе нахамили? Или не тебе, а Викусе?

– Нет, но мне показалось, что нам угрожали.

– Время такое, Томочка. Ты же отлично знаешь, что в наш город стягивают эльфийские части, и следует ждать погрома монархистов. Вот ребята и нервничают. А вы зачем пришли? Что-то выяснили?

– Я – нет. А вот Стас о чём-то догадался.

Мне не раз приходилось вести разговоры в бандитском логове, и любое неудачное слово могло привести к смерти. Пока, как видите, все мои слова, сказанные там, оказывались удачными, но сейчас я имел дело не с бандитами, а с заговорщиками, да и дело происходило не в Приграничье, которое я более-менее знал, а совсем в другой стране. Иногда что-то подсказывает чутьё, но сейчас оно лишь тихонько поскуливало, что из этого логова мне не выбраться.

– Точно я пока не знаю, Франц, – я начал вдохновенно врать. – Но уже понятно, что потребуется ваша помощь. Тут вот какое дело. Оборотень, что публично съест мальчишку с пентаграммой, не доживёт до коронации, и его не спасёт никакая охрана из армейского спецназа – губернатор пошлёт самых лучших киллеров, каких только сможет найти. Отсутствие мстительности он никогда не страдал. И что из этого следует?

– Что? – переспросил Франц.

– Из этого следует, что тот, кто будет жрать губернаторского ублюдка – дурак. Причём не только он, но и его жена, или как это у вас называется.

– И чем я тут могу вам помочь?

– Завтра я кое-что уточню, и скорее всего, уже окончательно установлю, кто эта пара дураков. Некоторые намёки я получил, обыскав подвал дома Нины и Виктора. Виктория мне помогала. Для того, чтобы довести дело до конца, нужно освободить мальчишку, здесь и понадобится ваша помощь. Или ваш авторитет, или сила ваших людей. Потом малолетнего засранца передадим людям губернатора с такой историей, которая не задевала бы клан королевской крови. Тут уже я могу быть полезен – я знаком с губернатором лучше, чем мне бы хотелось, и отлично знаю, во что он поверит, а во что нет.

Франц поставил кошек на землю, и они степенно пошли по каким-то своим неведомым кошачьим делам. Одна из них задержалась возле кого-то из волков и стала тереться об его переднюю лапу. Оборотню это не нравилось, если я что-то понимаю в выражении волчьих физиономий, но кроме гримасы он ничем своё неудовольствие не проявил.

– Браво, Станислав! – Франц демонстративно зааплодировал. – Вы очень интересно всё рассказали. Но дело в том, что я знаю, где сейчас мальчишка. Вчера не знал, а сегодня знаю. А вы?

– Я понятия не имею, где он, – честно ответил я.

– Освободить его – нет ничего проще. А вот история, которую мы скормим вашему губернатору – другое дело. Тут без вашей помощи никак не обойтись.

Я прекрасно его понял. Дураков, готовых сожрать Олега ради того, чтобы занять пустующий трон, в Роду не было. Похитили его совсем для другого – устроить шум, чтобы конституционный суд прекратил тянуть время и вынес единственно возможный по законам Вервольфа вердикт. Что сегодня и произошло. Наверняка им тонко намекнули, что вердикт спасёт пацана, а отсутствие вердикта будет неправильно понято киллерами губернатора из провинциальной гвардии Приграничья.

Смешно, конечно, что в стране, считающей себя сильнее Империи, гвардия крохотной имперской провинции вдруг стала заметной силой. Понятно, что к этому приложил руку сам президент Вервольфа, но всё равно смешно. Суд её, конечно же, боится, да и сам вождь наверняка опасается. Тем более, главарь похитителей – он, и никто другой. К тому же по ходу первого похищения убита Арина, нянька губернатора, что работала на него до самой смерти. По законам Империи за всё, что творит банда, отвечают главари, даже если они лично к этому непричастны. Вряд ли губернатор решит иначе.

Хотя, если пацана вернут родителям живым, здоровым, довольным и до сих пор считающим себя чьим-то там королём, его папаша, думаю, в обмен согласится забыть о погибшей нянечке. А вот если мальчишке досталось – совсем другое дело. Головы виновных – самое меньшее, что потребует разъярённый отец. И надо сказать, мерзкий Олег умеет сделать так, чтобы окружающие его возненавидели. Что происходит, когда оборотни злятся, я понаблюдал, когда Тома наказывала Вику. Но Вике оно не страшно – перекинулась туда и обратно, и снова целая. Олег так не умеет.

В таком случае Олега лучше отдавать родителям мёртвым. Трупы не жалуются на жестокое обращение, и не способны опознать своих похитителей. Тогда понадобятся и похитители, желательно тоже мёртвые. И я не представляю, кто лучше всего подходит на эту роль, чем подданный Империи, да ещё и давно замешанный в эту историю. То есть, я. Конечно, всё это предположения, доказательств у меня нет, но проклятое чутьё вопило, что всё так и есть, ну, или почти так, и вождю я нужен мёртвым. То, что я пока жив, его охранники без труда поправят.

Я очень хотел бы ошибиться, но сам в это не верил. И потому бросал похотливые взгляды то на Тому, то на Вику. Тома нервничала и на меня не смотрела, а Вика заметила и ответила таким же взглядом, ещё и губы облизала так, чтобы я это видел. Хотела изобразить страсть, но пока у неё плохо получалось. А я вертелся, чтобы наблюдать боковым зрением того охранника, что стоял у меня за спиной. Вообще-то их там было двое, но второй – в волчьей форме, и я был уверен, что первым нападёт на меня не он.

Так что я вовремя заметил, как здоровенный охранник замахнулся дубинкой и шагнул ко мне. Я вскрикнул, чтобы предупредить Тому, и разворачиваясь, со всей силы вмазал пяткой мерзавцу в пах. Оборотень там или нет, но тело-то человеческое, и когда бьют в это место, боль просто демоническая. Дубинку он выронил, а я поймал её на лету и шарахнул ею по лбу прыгнувшего на меня волка. Снова повернулся, и ударил по хребту волка, в которого уже перекинулся первый охранник.

Пока получалось очень неплохо. Страх я засунул подальше, и представил, что это занятия в учебке. Конечно, там никому бы и в голову не пришло обучать будущего штабного шифровальщика поединкам с двумя десятками оборотней, вряд ли этому учат даже спецназ. Я не собирался драться с ними всеми. Мой настоящий противник или даже враг – Франц, а не его телохранители. На него я и бросился. Вождь откуда-то из недр кресла выхватил тяжёлую шпагу, меч, причём с посеребрённым лезвием. А какая ещё нужна в краю, где живут в основном оборотни?

Он был куда старше меня и наверняка давно не дрался. К тому же мне, человеку, серебро на лезвии ничуть не опаснее стали. Я сделал выпад дубинкой ему в лицо, он попытался парировать, но выпад был ложным, и я с удовольствием мощным ударом раздробил ему локоть. Шпага упала мне в подставленную руку, я даже немного порезался, и все, похоже, по привычке ожидали, что я сейчас начну орать "Ой, серебро! Ай, серебро!". Вместо этого я прижал шпагу плашмя к горлу Франца.

– Жжёт, – пожаловался он.

Надо же, у него раздробленный локоть, а он беспокоится о такой мелочи. Я знал, что у оборотней от прикосновения серебра получаются лёгкие ожоги, но они, как и другие повреждения, проходят при перекидывании. Вот если серебро попадает в кровь – тогда дела куда хуже. Ещё я слыхал, что если оборотень касается серебра, он не может перекидываться. Правда, говорили, что некоторые оборотни всё же могут.

Телохранители застыли в полной неподвижности, не пришлось даже ничего приказывать. Все отлично понимали – одно неверное движение, и серебряная шпага перережет вождю горло. И я понимал, что если прикончу Франца, то и мне конца ждать недолго. Так что и я застыл. Тома и Вика стали рядом со мной, я ещё порадовался, что девчонка отлично держится в такой передряге. Тома схватила рукой ткань обивки кресла, запросто оторвала от неё длинный лоскут и передала его Вике.

– Перевяжешь Стасу ладонь, – сказала она. – У него теперь в крови серебро. Капнет на кого-то из нас – мало не покажется. Так что будь осторожна.

Она перехватила у меня шпагу, я отдал оружие ей и шагнул к Вике, протягивая раненую левую руку. Девчонка ловко забинтовала порез, который доброго слова не стоил и уже перестал кровоточить, и завязала бантиком этот так называемый бинт. Тут глаза её расширились, не то от ужаса, не то от удивления, а меня взяли в плотный захват сзади – чьи-то руки оказались просунутыми у меня подмышками, а пальцы сплелись на затылке, пригибая мою голову к земле.

Я попробовал ударить головой назад, но где там! Ничего не получилось. Тогда я принялся лупить пятками по пальцам обеих ног противника, больше мне ничего достать не удавалось. Вика перекинулась и бросилась грызть моего врага, но захват не ослабевал. Правда, и согнуть меня противнику не удавалось. Но это было и необязательно. Охранники подскочили ко мне, я ожидал ливень ударов по голове, но обошлось.

– Не бить эльфа, идиоты! – заорал Франц. – Я же вам говорил, а вы чем слушали? На нём же все следы останутся!

Первый охранник собирался уложить меня ударом дубины. Видать, с дисциплиной в этой команде было не очень. Но сейчас они уже действовали без дубинок. Два огромных оборотня схватили меня за руки, и тот, что держал меня сзади, отпустил захват. Я с удовольствием расплющил ступню ещё одному врагу, который держал меня справа, освободил руку и врезал в челюсть левому. Хорошо драться, когда ты противника лупишь, а он тебя – нет.

Но тут ещё двое схватили меня за руки, двое – за ноги, и мне осталось только ругаться. На этом драка и кончилась. Финальную точку поставил лично Франц – подошёл и ударил кулаком в солнечное сплетение. Я сделал вид, что потерял сознание – закатил глаза и обмяк, но никто и не подумал отпустить мои руки или ноги.

***

Четверо охранников притащили меня в подвал и привязали руки и ноги к вертикальным стойкам. Я висел на верёвках, всё ещё изображая бесчувственное тело, хоть это и было жутко неудобно. Вдобавок ко всему здесь жутко воняло, примерно как в вокзальном туалете. У меня за спиной спорили, что делать с Викой – она дралась не той стороне, на какой от неё ожидали, и я так понял, доставила вождю немало неприятностей. Но Тома категорически заявила, что её племяшка должна всё это пережить, и я краем глаза увидел, что Вику тоже привязывают. Узлы были попроще, чем в верёвочных наручниках, но развязывать их в положении стоя, вытянув руки в стороны, я бы не взялся.

– И как тут дела у наших пленных? – услышал я весёлый голос Франца.

Вика ответила таким отборным матом, какого я не слышал даже от самых пропащих бандитов. Ругалась она долго и останавливаться не собиралась, так что ей воткнули кляп. Франц подошёл ко мне и осторожно, можно даже сказать, нежно, похлопал по щекам. Я не реагировал, и он приказал облить меня холодной водой. Что ж, я отлично изобразил потерю сознания, но мне это ничего не дало. Обливания ледяной водой, говорят, полезны для здоровья, но сейчас они мне совсем ни к чему. Разве что верёвки намокнут и станут сильнее врезаться в тело. Пришлось внезапно "прийти в себя".

– Очень рад, Станислав, что вы опять с нами, – сказал Франц. – А то я уже начал беспокоиться – вдруг, не доведи Фенрир, померли. Но не просите, до утра не освобожу. Вы какой-то нервный сегодня, я боюсь вас. Кстати, не знал, что вы так хорошо дерётесь. Мне докладывали, что вы служили при полковом штабе, а в бою – настоящий спецназовец. Несколько моих лучших охранников разбросали, как щенят. Нет-нет, побудьте ночь в карцере, остыньте, и тогда я вас отпущу. А то вы сейчас опасны для окружающих.

Я не придавал особого значения его болтовне. Отлично знал, что спокойный пленник всегда лучше беспокойного. Да, сейчас я нужен ему живым. А каким я ему понадоблюсь утром, пока непонятно. И всё же было бы неплохо, если бы поскорее появилась полиция. Доказать я ничего не смогу, где Олег, я так и не знаю. Драка во дворе вообще недоказуема, кто поверит, что я дрался с двумя десятками телохранителями, половина из них с дубинками, и не получил ни синяка, ни царапины? Хотя нет, крохотную царапину, точнее, порез, всё-таки получил. Но и это для полиции не доказательство.

– По вашим глазам, Станислав, я вижу, что вы чего-то ждёте, – продолжал вождь. – Я даже догадываюсь, чего именно. Вы наверняка воспользовались так называемым посмертным письмом. В полицию, в газеты, ещё там кому-то, кого сочли влиятельным. И если вы отмените заказ, скажем, до полуночи, письма пойдут адресатам. Я угадал?

– Да, – честно признал я. – Именно до полуночи.

А смысл отрицать? Он не гадал, он знал точно. Я не ошибся, предполагая слежку. Судя по всему, его люди не только проследили меня до курьерской конторы, но и изъяли оттуда все мои письма. Теперь в полночь их никто не отправит, и Франц уверен, что если я помру, никто не узнает, где меня настигла смерть.

– Глупость вы сотворили, простите за прямоту. Нельзя вмешивать полицию в свои, да и в чужие тоже, дела. Последствия непредсказуемые, и редко когда хорошие. Но не переживайте – мои люди исправили вашу ошибку. Письма у меня. Будь вы в одежде имперских эльфов, я бы положил их вам в карман. Но карманов у вас нет, так что скажите мне, что с ними делать. Оставить здесь? Сжечь? Отдать Тамаре?

– Отправить, – предложил я.

– Отличная шутка, – фыркнул Франц. – Сами их отправите завтра, когда придёте в себя. Если не передумаете, конечно. Будут какие-нибудь просьбы, пожелания, вопросы?

– Знаете, хотелось бы справлять нужду не под себя.

– Как вы себе это представляете? Охранник будет вам держать ночной горшок? Это не его работа. А отвязывать вас страшно, вы уже показали, на что способны со свободными руками. Скорее всего, он с вами не справится. Так что или терпите до утра, или – на пол, утром тут приберут. Ничего страшного, тут и без ваш пахнет далеко не розами. Ещё что-нибудь хотите? Может, попить?

– Нет, пить ни в коем случае не надо. А то потом мочиться под себя, не хочу. А просьба у меня вот какая. Если нетрудно, пусть Виктории освободят рот. Было бы неплохо поболтать с ней перед сном. Но если снова будет так ругаться – кляп верните на место.

То ли охранники неправильно поняли приказ, то ли надо мной просто поиздевались, но вместо того, чтобы вынуть кляп у Вики вставили кляп мне. Я даже не сопротивлялся – два здоровенных оборотня легко справятся с привязанным пленником. После этого вождь пожелал мне спокойной ночи и ушёл отсюда с охранниками, оставив нам один чадящий факел. Тяжёлую стальную дверь заперли снаружи на ключ, но даже будь она распахнута, я бы всё равно не смог уйти – сперва надо освободиться от верёвок.

Когда меня связывали, я напряг мышцы. Приём, известный всем, но я же для охранников был без сознания, и они проморгали. Понятное дело, какие там на запястьях мышцы, так что верёвки провисли едва-едва, но уже можно было начинать от них избавляться. По моим прикидкам, на то, чтобы освободить правую руку, уйдёт от часа до полутора, дальше, со свободной рукой, дело пойдёт куда быстрее.

Вика издала носом какой-то противный звук, я повернулся к ней, и она мне задорно подмигнула. Я знал, что оборотень не может перекинуться в волчью форму с вытянутыми в стороны руками – волки так не умеют, строение костей не позволяет. Но она именно это и сделала – с тихим жалобным визгом перекинулась в волчицу с вывихнутыми передними лапами, и тут же обратно в человека. Кляп отлетел в сторону.

– Во как я умею! – похвасталась девчонка. – Только очень больно было.

Она немного подвигала руками, при этом в её плечах щёлкали суставы. Потом она снова перекинулась туда и обратно, подошла ко мне и освободила от кляпа.

– Могу снять с тебя верёвки, Стас, – вкрадчиво предложила она. – Мой гонорар ты знаешь. И не говори, что я малолетка. За эту ночь я так повзрослела, что уже чувствую себя старухой, а ночь-то ещё не кончилась. Так что, верёвки снимать?

Пока смотрел на неё, сам не заметил, как правая рука выпуталась из верёвки. Теперь легко освободил левую, а верёвки, что привязывали к стойкам ноги, мгновенно перегрызла снова перекинувшаяся в волчицу Вика.

– Бесплатно, – заявила она, виляя хвостом.

– Так, Вика, теперь не теряем времени. Я поищу что-то, что сойдёт за отмычку, а ты глянь, нет ли здесь другого выхода. У тебя зрение в темноте получше, а нюх вообще ни в какое сравнение не идёт – ты же ищейка.

– Гляну.

– И ещё вот что. Тут воняет свежим дерьмом. Похоже, в подвале кто-то есть, кроме нас. Постарайся найти, но будь очень осторожна.

– Поняла, – Вика убежала.

Отмычку я отыскал быстро. В подвале стояли пустые ящики, я разломал парочку и заполучил несколько гвоздей. Изогнуть их при помощи досок под разными углами было не то чтобы просто, но как-то всё же получилось. Я обзавёлся тремя пристойными отмычками, хоть одна должна была отпереть замок. Конечно, если снаружи засов, отмычка не поможет, но я не слышал лязг засова, когда запирали дверь. Хотя она толстая, если не пропускает звуки, то и не мог услышать.

– Нашла, – сказала прибежавшая Вика.

– Другой выход? – обрадовался я.

– Нет. Эльф. Пентаграмма.

Вот же радость! Нашёлся наш пропавший мерзкий Олег. Вика повела меня к нему, куда-то в дальний угол, он был связан точно так же, как совсем недавно связали нас. Я вынул кляп и тут же узнал, что я быдло и педераст, а волчица рядом со мной – моя драная сука Тома. Мы оба должны немедленно освободить своего короля, то есть, мерзкого Олега, и тогда он нас по очереди трахнет. Я вернул кляп на место.

– Если он до утра помолчит, вряд ли мы расстроимся. Кстати, Вика, если ты не знаешь, трахаться – по-вашему случаться. Ты давно хотела случиться с эльфом, лучшего шанса у тебя не будет.

– Издеваешься? – рявкнула Вика. – Загрызу!

– Да ладно тебе, пойдём лучше дверь отпирать.

Вика перекинулась в человечью форму, подошла ко мне, положила руки на плечи и заглянула в глаза. Ей для этого пришлось стать на цыпочки, роста девчонке явно не хватало.

– Стас, этот малыш до сих пор думает, что Томка – твоя сука, – злорадно прошипела Вика. – А она уже пару часов, как не твоя.

– А чья? – растерялся я.

– Теперь у неё богатый выбор. Может случаться с любым сыном короля, а не только с эльфом. Вердикт суда, помнишь? Ты ей больше не нужен. Я думаю, она сейчас с вождём.

– Он женат? – меня пронзила очевидная мысль, которая раньше почему-то не приходила мне в голову.

– Он сын короля, и он пока ни с кем не связан союзом. Если свяжется с Томкой – они станут претендентами на трон.

– Ох, ну, конечно же, – только и смог сказать я, и сел на пол голой задницей, скрестив ноги.

– А я, между прочим, тоже дочь королевы, и ничем не хуже Томки...

***

Вика держала факел, а я рассматривал замок. Скважина у него была большая, и вообще он выглядел очень простым. Меня всегда настораживает, когда препятствие выглядит простым, если не остеречься, потом возникают всяческие неприятности. Не всегда, но часто. Необязательно какие-то ловушки – засова или второго замка, что не открывается изнутри, вполне хватит, чтобы мы отсюда не вышли без посторонней помощи.

А тут ещё и Вика добавляла беспокойства. Она будто случайно прикасалась ко мне то одним бедром, то другим. Слишком часто, чтобы это на самом деле было случайностью. Хорошо ещё, что у неё грудь ещё толком не отросла, а то пустила бы в ход и её. Но факел при этом держала твёрдо, свет не дёргался. Сейчас, пока я только смотрю на замок, эти детские ласки не особо мешают, но когда буду орудовать отмычкой – другое дело. Я ведь сыщик, а не взломщик. Вскрывать замки так-сяк умею, без этого в моей профессии не обойтись, но практики маловато, понадобится полная сосредоточенность, а где её взять, когда пристаёт озабоченная девица?

– Вика, ты хочешь со мной случиться? – поинтересовался я.

– Разве я это скрываю? – удивилась она.

– Может, всё же потом? Сейчас как-то не до того. Мне, по крайней мере.

– Конечно, не сейчас! Ты, Стас, отравлен серебром. Если ты зальёшь в меня свою жидкость, неважно, какую, она будет меня жечь не хуже кислоты. Нет, выждем пару дней, потом ты мне лизнёшь ладошку, и если не появится волдырь – попробуем.

В будущее на пару дней я не заглядывал – слишком далеко. Насколько я понимал планы Франца, завтра я покину мир живых. Как тут говорят, воссоединюсь с Фенриром. Как-то слабо верилось, что мы беспрепятственно выйдем из карцера, потом из дома вождя, а потом и двор покинем. Даже если почти все охранники разошлись по домам, и на посту осталось всего четверо.

Засова на двери, скорее всего, нет – замка с ключом достаточно, чтобы запереть надёжно связанных узников. Второго замка я тоже не заметил – запирали только один. Получается, дверь открыть как-то сможем, но ведь за дверью – охрана. Вождь говорил об одном охраннике, но все патрули Вервольфа состояли из пар, значит, и здесь двое, и оба с оружием. Не справлюсь.

Я оставил в покое замок, и мы с Викой принялись за поиски оружия. Я пытался выломать стойки, к которым меня привязывали – не получилось, вмурованы в пол намертво. Нашёл примерно шестипудовую гирю, даже оторвал её от пола, но драться такой штукой вряд ли получится. Малышка Вика, к моему удивлению, тоже подняла гирю, хоть и с огромным трудом. Я вспомнил, как её швырнула в воду Тома, и ненадолго задумался, случайно ли, что у тёти и племянницы такая нечеловеческая сила, при том, что Нина явно слабее, чем они.

Единственное оружие, которое я нашёл, была доска от поломанного ящика. Не так чтобы очень грозное, но всё же лучше, чем ничего. Из доски торчали два гвоздя, а Вика посоветовала поплевать на них, тогда они будут слегка пахнуть серебром. Я не очень представлял, каким образом через крохотный порез на ладони ко мне в кровь попало столько серебра, что теперь им ощутимо пахнет слюна, но спорить не стал – плюнул, а поможет или нет – посмотрим, хуже точно не станет. Я жутко хотел пить, моя слюна и без серебра стала густой и вонючей. Вика тоже это заметила.

– Стас, тебе же вождь предлагал попить водички, – напомнила она. – Почему ты отказался?

– Тогда боялся, что он подмешал в воду какую-то гадость. А сейчас уже жалею, – признался я.

Старательно не думая о жажде, я вслушивался, прижав ухо к замочной скважине. Мне казалось, что если за дверью охранники, они обязательно как-нибудь зашумят – или вздохнут, или с ноги на ногу переступят, или, в конце концов, заговорят друг с другом. Но я ничего не слышал, только своё дыхание. Но вокруг царила полная тишина, даже Олег прекратил всхлипывать. Казалось бы, открывай дверь, и путь свободен, но не всё так просто – Вика стояла совсем рядом, но я не слышал и её. Если девчонка-оборотень может быть бесшумной, то охранники – уж наверняка тоже могут.

– Стас, чего ты ждёшь? – нетерпеливо спросила Вика.

– Пытаюсь понять, сколько там охранников. Я не настолько хороший воин, чтобы доской от ящика победить двоих вооружённых.

– Так это делается не ушами, – фыркнула Вика. – Пусти!

Я отошёл от двери, и она, уже в виде волчицы, стала нюхать скважину для ключа. После нескольких вдохов повернулась ко мне, сказала "Отойди", и снова занялась вынюхиванием.

– Завонял ты тут всё серебром, – пожаловалась она, перекинувшись обратно в человечью форму. – Но я ищейка! Смогла! Охранник один, и не у самой двери. И он тебе не опасен.

– Как ты определила, что не опасен? – удивился я.

– По запаху, неужели непонятно? Старики пахнут не так, как молодые. Этот – старик.