Текст книги "Дело о короле оборотней (СИ)"

Автор книги: Аноним Алекс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 16 страниц)

– Иск? – фыркнула Вика. – Так это же все знают!

– А я не знаю.

– Так ты ж имперский эльф, оно тебя не касается, вот и не знаешь. А весь наш клан знает. Я тебе сейчас всё расскажу. Конституционный суд по искам граждан проверяет непротиворечивость законов. Понимаешь, Стас, если один закон требует, чтобы ты со мной каждый день случался, а другой это запрещает, получается же форменное безобразие, правда? Хотя жаль, что у нас нет этих законов. Тогда бы я тебе показала первый, а про второй ничего не сказала. Сам ты наших законов не знаешь, вот тебе бы и пришлось... И даже Томка ничем тебе не посмела бы помешать, потому что против закона не попрёшь.

– Да, – вспомнил я рассказ Томы. – Если два ваших закона противоречат друг другу, они оба отменяются.

– Ну, вот, всё правильно, а говорил, не знаешь законов Вервольфа. А отменяет их тот самый конституционный суд, нам так в школе рассказывали, на уроках "Основы государства и права". Ну, не мне же законы отменять? На то судьи и нужны.

Я уже догадывался, что это за иск, чем он важен и почему Франц не хотел, чтобы я о нём услышал. И догадки эти очень мне не нравились. Скрестив ноги, я сел на грязный пол, который совсем недавно казался мне чистым. Вика плюхнулась рядом и прижалась ко мне левой грудью.

– Это хотят отменить закон, запрещающий секс между сыновьями короля и дочерьми королевы? – уточнил я.

– Да. Мы его тоже на "Основах" изучали. Там написано, что я, как дочь королевы, не могу случаться с сыном короля, зато могу с любым эльфом. Вот и получается, что если эльф – сын короля, как ты, например, то в законе противоречие. Наш вождь подал иск, а судьи долго жевали сопли, а потом ответили, что эльфов-сыновей короля или эльфиек-дочерей королевы не существует в природе. Дураки, да, Стас? Ты же существуешь?

– Существую, – признал я. – Но они – не дураки. Они время тянут.

– Вот! Папа то же самое говорил! А он бухгалтер, он сам умеет время тянуть, иногда даже в разные стороны.

– Это как?

– Откуда мне знать? Я же не бухгалтер.

– Суд заседает в Темпл-сити?

– Конечно. Все дела, связанные с кланом королевской крови, решают здесь, возле храма Фенрира, нашего предка.

Я встал на ноги, а Вика перекинулась в волчью форму.

– Мясо. Сырое. Противно, – пояснила она. – Помогла?

– Да, спасибо, Вика.

Она убежала в свою спальню, а я запер подвал и поплёлся в гостевую комнату. Теперь мне было ясно если не всё, то многое. Хотелось поубивать всех причастных, или просто не мешать сделать это гвардейцам, нашим или местным. Волчица Тома спала на боку с краю кровати, вытянув лапы далеко за середину. Я залез под одеяло, но заснуть мне так и не удалось.

***

Отношения с Томой выглядели романтичными сверх всякой меры. Впервые встретились в смертельном бою с каким-то здоровенным оборотнем, победили. Потом она честно помогла мне нелегально покинуть Вервольф, да ещё и не с пустыми руками, а с призом в виде мерзкого Олега. По пути отдалась, куда уж романтичнее? Тогда я не заметил во всём этом никаких странностей, да и зачем мне было что-то замечать, если я благополучно вернулся в Империю со спасённым заложником?

Дальше за свой благородный поступок она получает взыскание, её выпихивают в неоплачиваемый отпуск и она едет ко мне. Наверно, во время секса у входа в лаз контрабандистов я проявил себя таким бесподобным любовником, что она уже жить без меня не могла. Я и тогда не задумался, а не врёт ли мне эта замечательная женщина? Ведь, если подумать, пограничная стража Вервольфа и не могла поступить иначе ни со мной, ни с Олегом. Разве что убить обоих.

Только сумасшедший офицер-пограничник посадит в тюрьму заложника за нелегальный переход границы, тем более, если заложник – сын губернатора сопредельной провинции. Всё та же провинциальная гвардия Приграничья разнесёт эту тюрьму по кирпичику, и пограничной страже не по зубам её остановить. Потом губернатор принесёт извинения президенту, а тот ещё и накажет пограничников, за глупость. А сажать частного сыщика, отпустив мальчишку-свидетеля – какой с этого толк? Можно было, конечно, депортировать нас с Олегом через пропускной пункт, но тогда эта история попала бы в официальные бумаги, а кому это надо?

Всё это очевидно сейчас и было очевидно уже тогда, но – приятная женщина приехала в гости, чтобы продолжить случайное знакомство и приятно провести свободное время, и кто бы заподозрил, что тут замешано что-то ещё? Что главная цель нашего бурного романа – доставить меня в Темпл-сити к заданному сроку, а вовсе не секс? Что в моих объятиях Тома оказалась не потому, что я неотразимый красавец, а у неё как раз течка, а потому, кто-то ей приказал, скорее всего, вождь Франц?

Что ж, настало время это поправить. Может, это даже жизненно важно для меня. Прожив много лет в Приграничье, я привык к тому, что оборотни – такие же люди, как мы, только умеют принимать волчью форму. Они не превращаются в зверя, а только при желании выглядят, как звери. Наверно, оборотни Приграничья такие и есть, а вот в Вервольфе – не совсем. Съесть ребёнка могут и в Империи, пару лет назад в газете писали, что в Таёжной провинции полиция, наконец, поймала людоеда, сожравшего три десятка детей. Но мне трудно представить, чтобы его не повесили, а сделали монархом. Причём не тайно, а предполагается, что все будут знать, что он людоед.

Но я – сыщик. Профессия, что меня кормит, заставляет постоянно иметь дело с людьми, которым плевать, что я считаю плохим, а что хорошим. Нужно восстановить ход событий, а уже потом, если больше нечем заняться, обдумывать, кто негодяй, а кто – нет. Самые давние события, что относятся к этому делу – вождь Франц подаёт иск в этот их особенный суд, а кто-то другой от маленького оборотня Вадима, друга по детским играм мерзкого Олега, узнаёт о родимом пятне-пентаграмме. Связаны ли эти события между собой, и какое из них произошло раньше?

Почему вождь, Франц или кто-то из тех, кто были перед ним, подал иск сейчас, а не, к примеру, сто лет назад? Ведь статьи закона противоречили друг другу уже тогда. А почему, собственно, они противоречили? Зачем отрекающийся король записал в закон отдельное разрешение клану королевской крови на секс с людьми? Какая в этом была необходимость? Вроде никакой. Я бы даже предположил, что Его Величество этим пунктом тыкал в морды своим родственникам: "Смотрите, я вам оставил лазейку, дальше всё в ваших мохнатых лапах!".

Но никто до Франца лазейкой не воспользовался. Почему? Поначалу, когда монархию только свергли, лезть на рожон было опасно, но что помешало потом, когда страсти улеглись? Я видел только одну причину – никому из клана это не было нужно. И меньше всего вождю. Пока Вервольф – республика, вождь возглавляет клан, пользуется уважением монархистов, да и президент вынужден с ним считаться. Но едва восстановится монархия, вождь потеряет всё – клан мгновенно возглавит король, если я что-то понимаю в королях. А вождь королём не станет, даже если он сын короля – его жена, или как это называется у оборотней, не дочь королевы.

Остальные женатые обладатели королевской крови в том же положении, отмена запрета возведёт на трон не их, так зачем им тратить силы и средства ради кого-то другого? А не состоящие в браке... Я видел только одну такую, Вику, и не могу себе представить эту девчонку составляющей исковое заявление. А к тому времени, как она подрастёт и поумнеет, наверняка выйдет замуж, с её-то интересом к сексу. В общем, так оно или иначе, себе я объяснил, почему много лет иск никто не подавал. Что же изменилось? Почему Франц сделал это сейчас?

Я бы предположил, что всё изменил Олег, своей пентаграммой на плече. Внезапно оказалось, что королём можно стать и без всяких исков. Причин не обращаться в суд у Франца не осталось. А когда иск был подан, те, кто собирались жрать ребёнка, поняли, что нужно торопиться, потому что после решения суда этот Ритуал станет не нужен – тут же возникнет немало пар претендентов на трон, никого жрать для этого незачем.

А судья или судьи заявили, что не бывает эльфов-сыновей короля и эльфиек-дочерей королевы, потому никакого противоречия в законе нет. Хотя кошке понятно – если разрешили принцам трахаться с человеческими женщинами, то у них вполне могут родиться сыновья-полукровки, которые тоже обзаведутся сыновьями, и так далее. Но судьи делают вид, что этого не понимают. Видать, не хотят в этом законе ничего менять, боятся ответственности. Думаю, они мало отличаются от имперских судей.

Вот Францу и понадобились принцы и принцессы, которые не оборотни. Наверно, он послал ищеек поискать таких среди эльфов Вервольфа, но никого не нашёл. Тогда его ищейки поступили в пограничную стражу. Тома – одна из них. Если я правильно понял, она – племянница вождя, как, впрочем, и Нина. Когда мы с Томой встретились, первое, что она сделала – постаралась как можно крепче со мной подружиться, если это можно так назвать, и блестяще справилась с задачей. Теперь я здесь, и готов предстать перед судом как вещественное доказательство. После этого я тут уже никому не буду нужен. Разве что Вике.

– Прекрати ворочаться! – спросонья прорычала лежащая рядом со мной волчица.

– Иди к демонам, – буркнул я в ответ.

Потянувшись, Тома упёрлась в меня всеми четырьмя лапами, и почти мгновенно когти превратились в пальчики. Я повернулся к ней и взглянул в горящие глаза. Не знаю, что я в них хотел увидеть, в глазах оборотней и днём ничего не прочитать.

– Ты на меня за что-то обиделся? – спросила она. – Но я ничего плохого тебе не сделала. Наелась мяса и легла спать, всё. Или дело в том, что я заставила племяшку оставаться волчицей? Мне показалось, ты очень хотел с ней уединиться. Я понимаю, ты не собирался с ней случаться, но у неё могли быть на этот счёт свои планы. Да что там могли быть – наверняка были! Извини, я ревнивая. Ты об этом знаешь.

– Я хотел её кое о чём расспросить. Но она в волчьей форме в буквальном смысле двух слов связать не может.

– Ой, беда, – Тома погладила меня по волосам. – Чужую беду лапами разведу. Вика ни хрена не знает, ей ничего не говорят. Так что спроси меня. Что тебя интересует?

– Иск в конституционный суд.

– Последнее, что я о нём слышала – судьи отрицают, что в королевский Род, сейчас его чаще называют кланом королевской крови, могут входить эльфы и эльфийки. Идиоты! Но последних новостей у меня нет. Ты же сам слышал – я спросила дядю Франца, а он мне не ответил. Применить к нему пытки я не могу.

– Значит, я здесь, чтобы показаться судьям?

– Может быть. Дядюшка отыскал трёх эльфов и две эльфийки с королевской кровью, все пятеро наши граждане. Но судьи могут к ним придраться.

– Что значит "придраться"? – не понял я.

– Они не случаются с потомками Первой Четы. К тебе так не придерёшься.

– Но почему ты мне этого не рассказала раньше?

– Чего "этого", Стас? О пятерых эльфах?

– Обо всём! Об этом иске, демон его побери!

– Я тебе сказала, что в законе два пункта противоречат друг другу. Я тебе сказала, что в таких случаях у нас принято отменять оба пункта. Так почему ты решил, что я от тебя скрываю этот иск? Тем более, спросила про него при тебе. Ты, когда расследовал убийство в казино, прекрасно сопоставил факты и пришёл к верным выводам. Почему же сейчас не сопоставил и решил, что я плету интриги против тебя?

– Можно подумать, я в этом ошибся. Скажи ещё, что ты мне отдалась по большой любви, усиленной течкой.

– Почему нет? Ты считаешь себя уродом, неспособным привлечь такую красавицу, как я?

В тусклом лунном свете я видел, что она улыбается, не сжимая губ. Оборотни не улыбаются друг другу, улыбка адресована мне. Неужели Тома думает, что это поможет мне поверить в ту дичь, которую она несёт?

– Тебе был нужен не секс со мной, а мой приезд сюда.

– Ой! – она всплеснула руками. – Я у тебя первая женщина?

– При чём тут это? Мне тридцать два года, между прочим.

– Будем считать, что ответ отрицательный. Ты случался и с другими женщинами. Скажи мне, пожалуйста, Стас, скольким из них нужна была только случка с тобой, и ничего больше?

Этим вопросом она будто врезала мне под дых. Одни женщины хотели за секс денег, другие – замуж, а ещё одна пыталась собственным сексом отомстить за измену своему постоянному любовнику...

– Одной, – выдавил я из себя после долгой паузы. – Она была пьяная в хлам, и других желаний на тот момент не имела. Не знаю, кто она такая.

– А меня попрекаешь за то, что я такая, как все, – фыркнула Тома.

– Прости, – безразлично произнес я.

– Ты знаешь, что сейчас середина ночи? В такое время двое влюблённых в одной кровати должны или спать, или случаться. Третьего не дано. Выбор за тобой, Стас.

***

За завтраком я чуть было не заснул – сказывалась бессонная ночь. К тому же здорово утомляли жалобы на судьбу от всех моих сотрапезников, кроме Томы. Виктор рассказывал, какой редкий болван его начальник – решил, что нашёл великолепную схему неплатежа налогов, которую невозможно обнаружить. Вскоре пришли фискалы и наложили дикий штраф на фирму, теперь пару-тройку месяцев не будет премии.

Его нытьё подхватила Нина. Ведь теперь, раз нет премии, они не смогут поехать в отпуск на Тортугу. Ей, бедняге, придётся самое жаркое время провести в городе, причём одной – все подруги разъедутся по курортам, а потом будет ещё хуже – они вернуться и станут рассказывать, как отдохнули, а ей останется только завидовать. Виктор предложил ей устроиться на работу, хотя бы временно, и добился этим только громких и горьких рыданий, сквозь которые можно было разобрать только "мои лучшие годы" и "непрерывные издевательства".

Едва рыдания затихли, заговорила Вика. Оказалось, она целый год мечтала о поездке на Тортугу, где она собиралась обильно случаться с эльфами. И она поедет, но одна, без родителей. Необходимые деньги она заработает, продавая себя, пусть даже настоящую цену никто не даст. Тома ей на это сказала, что если племяшка сможет успешно зарабатывать проституцией, то у неё будет много случек здесь, и ехать за ними на Тортугу не понадобится.

– Тварь! Сволочь! – заорала Вика. – Я тебя сейчас убью, и буду случаться с твоим эльфом на твоём трупе!

Вся в слезах, девица куда-то убежала. Её родители осуждающе смотрели на Тому, покачивая головами. Я подумал, что они чудесно воспитали дочь.

– Побежала за своим арбалетом с серебряными стрелами, – сказала Тома. – Наверно, Стас, нам лучше пойти погулять, пока это маленькое чудовище не остынет. Во как тебя дети любят! Алла, Вика, два пацана в деревне... Да все, кто по дороге попался! Один только Олег перед тобой устоял, но он явный извращенец.

Я не хотел никуда идти. Единственным моим желанием было лечь и спать до вечера, и пропади пропадом пацан с пентаграммой на плече и имперские силы вторжения вместе с эльфийскими полками президентской гвардии Вервольфа. Всё равно я понятия не имел, где и как искать Олега, да и очень сомневался, что смогу сорвать ритуал его пожирания. Но Тома настаивала.

– Я отлично выспалась, – заявила она. – Лежать возле спящего эльфа – не совсем то, чем мне хотелось бы сегодня заняться. А если оставить тебя одного, эта маленькая пакость непременно залезет к тебе под одеяло. Этого тоже не хотелось бы.

Вот мы и отправились седлать лошадей, пешком я бы далеко не ушёл. Тома задумалась, понадобится ли нам вторая лошадь, ведь она сама запросто бы смогла бежать рядом волчицей. Но всё же предпочла поехать верхом.

– Тома, эти твои родственнички постоянно так ноют, или только в честь нашего приезда? – поинтересовался я. – Ведь лишение премии – не такое уж несчастье. И отмена поездки на курорт – тоже не такое.

– Сейчас во многих семьях такое, – нехотя ответила она. – Особенно в тех, где супруги – сын и дочь королевы. Все ждут резни от эльфов, а с кого начнут? Кто подозреваемые? Вот они все и нервничают по пустякам. Кроме Вики – у той просто переходный возраст с бешенством матки.

– А ты?

– А я на службе научилась сохранять спокойствие, даже если весь мир вокруг рушится.

Когда мы выезжали из конюшни, мимо проскочил волк, рявкнул "Пока!", перемахнул забор и скрылся с глаз. Как объяснила Тома, это Виктор побежал на работу. Нашим лошадкам такие подвиги были явно не по силам, так что пришлось открывать ворота, а потом и запирать их. По улице мы поехали шагом, чуть быстрее пешеходов-людей, но куда медленнее такси и волков. Куда едем, определяла Тома, мне она даже не сказала, что нас ждёт в конце пути.

Мы делали какие-то совершенно бессмысленные повороты, мимо одного газетного ларька проехали по меньшей мере трижды, я даже купил местную газету у продавца, мальчишки-оборотня лет десяти. Тот, мельком глянув на мой чек с имперскими буквами, бросил его в сумку и протянул мне два сложенных листка. Он спешил – газеты отлично раскупались, и когда я, продираясь через готический шрифт, прочёл заголовок передовицы, понял, почему.

Оказалось, впервые за всю историю пройдут совместные учения президентской гвардии Вервольфа и провинциальной гвардии Приграничья Империи. Будет отрабатываться взаимодействие при освобождении заложников, захваченных условными террористами, причём и среди террористов, и среди заложников будут как люди, так и эльфы. Учения пройдут как в окрестностях Темпл-сити, так и в самом городе. В настоящее время части гвардии Приграничья следуют к Темпл-сити конным маршем четырьмя колоннами. Каждую колонну сопровождает эльфийский полк президентской гвардии, а также подразделения военной жандармерии. Гражданам предлагается отнестись с пониманием к возможным неудобствам, и держаться подальше от гвардейцев, как имперских, так и местных.

Я дал газету Томе, она бегло просмотрела передовицу, а мне показала другую статью, анонс финального заседания конституционного суда по иску вождя Рода. Суть иска не упоминалась, зато приводились прогнозы нескольких юристов, все они единогласно утверждали, что иск будет удовлетворён. Лошади шли медленно, так что я просмотрел и остальные статьи. Почти все они были или непонятными, или неинтересными, привлекла внимание только одна.

В ней говорилось, что следователи налогового ведомства решили не выдвигать обвинений против бухгалтера Виктора, замешанного в неуплате налогов юридическим лицом, поскольку Виктор согласился сотрудничать со следствием. Я не знал, тот этот Виктор или другой, но не сомневался, что герой заметки вскоре не будет работать в той же фирме, даже если его начальник не пострадает. Или фирму закроют, или бухгалтера уволят.

По старой сыщицкой привычке просмотрел ещё и колонку частных объявлений на последней странице. Кто-то продавал поломанный самокат, кто-то искал кота для своей вошедшей в пору зрелости кошки, кто-то сообщал публике, что некая Маргарита – шлюха, сволочь и Фенрир непременно её покарает. Остальные сообщали пол, возраст и с кем хотят встречаться, обещая полюбить первого или первую, кто откликнется. Практически то же самое, что в любой такой же колонки любой газеты Приграничья, если, конечно, не обращать внимания на шрифт. Даже не знаю, что я надеялся там найти, но не нашёл ничего и отправил газету в первую попавшуюся урну.

***

Мы ещё пару раз зачем-то проехали мимо того же ларька, причём в разных направлениях, а потом улица внезапно стала лесной тропой, которая, петляя между деревьями, вывела нас к пляжу на берегу небольшого озера. Народу тут было немного, в основном пары, среди них я заметил девушку-человека, на здешнем жаргоне эльфийку, в обнимку с красавцем-оборотнем, и никто не обращал на них внимания. Что ж, если здесь смешанные пары никого не удивляют – тем лучше.

Эльфийка была симпатичная, но рассматривать её, наверно, не стоило – это вполне могли не одобрить и она сама, и её партнёр, и даже Тома, так что я перевёл взгляд на свою партнёршу. Никаких сексуальных мыслей обнажённая Тома у меня не вызвала – с сексом у меня последние дни был явный перебор, да и голых женских тел я уже насмотрелся и привык к ним.

– Ты целиком оглядел эльфийку, а во мне тебя заинтересовали только ноги, – насмешливо сказала Тома. – Всё остальное во мне не стоит твоего внимания?

– Пытаюсь сообразить, как эти демонские сандалии на тебе держатся.

– Надо же! – она всплеснула руками. – Ты интересуешься даже не моими ногами, а моей обувью! Ты совсем извращенец?

– Наверно. Сейчас единственное, что меня волнует в женщинах – это секрет твоих сандалий. Даже не знаю, почему.

– Ладно, на пляже всё равно принято ходить босиком, – Тома сбросила обувь, просто переступив на песке. – Можешь их поизучать, пока не надоест. А я тем временем удавлю одну мелкую пакость.

По пляжу носились волчата – и совсем щенки, и чуть постарше. Иногда они, резко останавливаясь или разворачиваясь, слегка обсыпали отдыхающих песком, но их за это никто даже не ругал. Одного из них, покрупнее щенков, но не самого большого, Тома резким движением ухватила за шкирку и подняла на вытянутой руке. Теперь я видел, что это волчица. Она рычала, беспорядочно болтала лапами и изворачивалась, пытаясь укусить, но в таком положении была совсем беспомощна.

– Отпусти! – пронзительно взвизгнула молодая волчица.

– Как скажешь, племяшка, – фыркнула Тома и швырнула её в воду.

На берег Вика выбралась уже в человечьей форме, отплёвываясь и строя зверские рожи. Я поразился силе Томы. Её племянница была настоящей худышкой, но не настолько, чтобы я одной рукой мог бросить её на несколько шагов.

– Томка, я тебя сейчас прикончу! – прорычала Вика не хуже настоящей волчицы.

Тут же к нам подбежали двое, каждый со странной серьгой в ухе. Оборотни редко носят серьги, ведь при перекидывании пустые проколы в ушах зарастают, а если серьги не снимать, при волчьей форме они выглядят по-идиотски. Судя по скрещенным мечам на серьгах, нас удостоил внимания полицейский патруль. Я вспомнил, что не прихватил с собой визу, и подумал, что попадания в участок мне теперь не миновать.

– Всё в порядке, офицеры, – сказала Тома. – Это малолетнее недоразумение – дочь моей сестры.

– Врёшь, Томка! – заорала Вика. – Офицер, я её знать не знаю, в первый раз вообще вижу!

– Ну, и дура. Тогда тебя попрут в участок устанавливать твою ничтожную личность, а потом вернут Нинке и выпишут штраф. Она будет тебе очень благодарна.

– Девочка, Нинку ты тоже знать не знаешь? – вкрадчиво поинтересовался коп.

– Ваша взяла! – сдалась Вика. – Это моя тётка. Если будете составлять протокол, запишите туда, что она сволочь!

– Конечно, конечно, девочка, – закивал коп. – А вы, эльф, с ними?

– Да, – кивнул я, не придумав ничего лучшего.

– То есть, вы – из наших эльфов?

– Нет, я турист из Империи.

– Я так и подумал. По вашему загару видно, что вы даже летом носите одежду. Виза у вас в порядке?

– Да, но я не прихватил её с собой.

– Ничего страшного. Вы не нарушаете общественный порядок, так что если ваша спутница подтвердит, что виза у вас есть – этого будет достаточно.

– И даже этого не нужно, – сказала прежде молчавшая полицейский-женщина. – Он хоть и эльф, но сын короля.

– Я подтверждаю, что он со мной, и виза у него есть, – заявила Тома. – Мне не тяжело.

– В таком случае, приятного отдыха, – пожелал нам коп. – Но, пожалуйста, постарайтесь отдыхать не так шумно, чтобы не мешать другим.

Копы ушли, мгновенно смешавшись с отдыхающими, и я восхитился чёткостью их работы. Сидели или лежали незаметно, чуть возник непорядок – подошли, вежливо разобрались, тактично сделали замечание и снова растворились в толпе, причём не такой уж и большой толпе. Молодцы. Не уверен, что сам, будучи констеблем-волонтёром, смог бы действовать так же профессионально.

– Иди сюда! – Тома тем временем позвала Вику. – Только не шумно иди, а то людям отдыхать мешаешь. Не бойся, бить не буду.

– Ну, чего? – та подошла к ней, широко расставляя ноги.

– Для начала, объясни, почему ходишь в раскоряку.

– Мы со Стасом вчера кое-чем занимались. Или ты решила, что я после сырого мяса не смогу перекинуться в человека?

– Вот же вруша! – восхитилась Тома. – То родную тётку впервые в жизни видишь, то...

– Клянусь Фенриром, едва мы спустились в подвал, я сразу перекинулась!

– Это, может, и правда, племяшка. Но объясни мне вот что. Чем бы ты там, между ног, ни повредила себе, как эта рана сохранилась после перекидывания туда и обратно?

– Ой! – немного смутилась Вика.

– Вот тебе и ой!

– А ты прекрати унижать меня перед мужчинами, поняла? Всё, я с тобой больше не разговариваю! Стас, ты хотел узнать, как такие сандалии держатся на пальчиках. У меня тоже такие есть. Я тебе покажу, если...

– Если что? – фыркнула Тома.

– Если ничто, – после небольшого раздумья ответила Вика. – Просто покажу, и всё.

– Молодец, племяшка. Умнеешь на глазах. Поглядит мужчина на красивые женские ножки, пощупает их как следует, и непременно захочет что-то между ними воткнуть. Но это потом. Сейчас ты мне вот то скажи. Вы в подвале мальца с пентаграммой искали. Нашли?

– Я с тобой не разговариваю.

– А ты скажи Стасу.

– Так я же с ним вместе искала. Зачем ему говорить, если он и так знает?

– Ни хрена мы не нашли, – буркнул я, мне уже изрядно надоела их трескотня.

– И не могли найти, – заявила Вика. – Стас, ты же не думаешь всерьёз, что мой папа стал бы жрать этого Олега? Он же не идиот, хоть Томка и считает всю нашу семью дураками.

– А почему Ритуал Преображения станет проводить только идиот? – заинтересовался я.

– А потому что! Олег же не бродяга, у него родители есть. Отец, кажется, префект целой провинции.

– Губернатор, – поправил я. – Хотя это может быть примерно одно и то же.

– Так этот губернатор обязательно убьёт того, кто съел его сына. Не сам, конечно, киллеров подошлёт. У него есть киллеры под рукой?

– Есть, – я вспомнил Жоржа.

– Вот! И чем папа от них защитится? Ничем! А кроме вашего губернатора, есть ещё наш президент. Ему тоже новая королевская чета ни к чему. Он убьёт папу, и скажет, что сделал это, чтобы не ссорится с ближней провинцией Империи. И так не только папу, а любого. Тем более, что убийство – преступление. Тётя Тома, я правильно говорю?

– Ты же со мной не разговариваешь, – напомнила Тома.

– Да ладно тебе! Скажи – правильно?

– Не знаю. Пошли лучше купаться. Это всё-таки пляж, а не что-то там. Если, конечно, Стас не боится.

– Чего мне нужно боятся? – поинтересовался я.

– Мы с тобой будем плавать, а племяшка будет нырять и из-под воды хватать тебя сам понимаешь за что. И хорошо, если руками. Причём даже не представляю, как этому помешать.

– И отлично! – обрадовалась Вика. – Вы от меня спрятаться хотели, петли наматывали в разные стороны, назад по своим следам возвращались, а я вас всё равно нашла! Потому что я – ищейка! Не просто кого-то там выследила, а сержанта пограничной службы. Это не каждой дано!

– Стас, так ты идёшь купаться? – поторопила меня Тома. – Или устал и лучше поспишь в тенёчке?

– Поплаваем, и возвращаемся в город, – решил я. – Понимаешь, Тома, до меня, кажется, дошло наконец-то, кто и зачем похитил мерзкого Олега.

– Кто?

– Один монархист, совершенно не связанный с сыновьями королевы.

– А я знаю, кто это! Знаю! – обрадовалась Вика. – Но никому не скажу. Стас и сам знает, а с Томкой я не разговариваю. Кто она вообще такая? Я её впервые вижу.

***

Купались мы долго, аж до заката – Тома убедила меня, что лучше подождать до вынесения вердикта по иску вождя Рода. Вика в воде совсем не безобразничала – тётка пообещала её утопить, и кто знает, шутила или нет. Зато когда мы собрались уезжать с пляжа, девчонка устроила настоящее балаганное представление – почему-то не смогла перекинуться в волчицу, а человечьей форме до города брести пару часов, это при том, что солнце уже касалось горизонта. Тома жутко ругалась, даже порывалась избить племянницу, но побоялась – где-то поблизости болтался полицейский патруль, а копы этого наверняка не одобрили.

Вика попросилась на лошадь, мол, она лёгкая, лошадка дополнительного груза даже не заметит. И ехать она должна непременно со мной – тётку она боится, та её постоянно лупит, щипает и даже иногда кусает, когда никто не видит. Я не знал, что делать, Тома – тоже. Но тут мы получили неожиданную помощь – возле нас возникли копы, те самые, что и утром.

– Насколько я понимаю, нужна помощь полиции? – вкрадчиво поинтересовалась женщина. – Девочка не может перекинуться, а лошадей у вас всего две? Если хотите, мы доставим её домой. Нам не трудно, у нас всё равно смена кончается.

– Смогла, – пролаяла Вика, уже волчица. – Поехали!

– Надо же, – деланно удивился коп-мужчина. – А я как раз хотел предложить, чтобы она поехала верхом, а её тётя приняла волчью форму. Но раз у девочки всё получилось, то и надобность отпала.

Мы, конечно, не поскакали, а поплелись, наши клячи вряд ли скакали хоть раз за всю свою лошадиную жизнь, но всё равно так куда лучше, чем пешком. Вика бежала рядом, время от времени обгоняла нас и плюхалась на дорогу, делая вид, что спит. Вроде как дразнила лошадей за то, что едут медленно. Но выросшие в деревне лошади не обращали на неё никакого внимания.

В городе я в первом же ларьке купил вечерний выпуск газеты, другой, не той, что утром. Передовица прямо кричала: "Иск вождя клана королевской крови удовлетворён конституционным судом Вервольфа!". В статье говорилось, что с трёх часов пополудни сегодняшнего дня граждане Вервольфа, являющиеся сыновьями короля и дочерьми королевы, вправе неограниченно случаться друг с другом, а раз так, то и создавать между собой союзы, и эти пары когда-нибудь в будущем смогут претендовать на престол. Дальше пояснялось, что вердикт суда не означает немедленного восстановления монархии, но тут уже я не стал изучать подробности. В вечерних сумерках читать написанный почти юридическим стилем текст, напечатанный мелким готическим шрифтом – нет уж, спасибо.

Я протянул газету Томе, она просмотрела статью куда быстрее меня – и в сумерках лучше видела, и готический шрифт был ей привычен. Ничего не сказала, только фыркнула, и отправила газету в урну. Вика бегала перед лошадьми, рискуя попасть под копыта, и пыталась заглянуть в глаза то мне, то своей тётке.

– Что? – наконец, спросила она. – Написано?

– Достань из урны и прочитай, – посоветовала ей Тома. – Только не говори, что никогда не рылась в помойках. Мне же память не отшибло.

– Сволочь! – ответила Вика.

– Суд снял ограничения на секс между потомками вашей Первой Четы, – сказал я.

– Вау!

– Тебе-то какая разница? – снова фыркнула Тома. – С тобой всё равно никто случаться не хочет. И те, кто с королевской кровью – тоже.

– Убью! – оскалилась Вика.

Они ещё долго обменивались угрозами и оскорблениями. Разок мне даже показалось, что они перейдут от угроз к делу – разъярённая Вика попыталась цапнуть Тому за ногу, но та отбросила её лёгким пинком. Но тем всё и ограничилось, и я перестал слушать их перебранку. Мне и без них было о чём поразмыслить.