355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Аннет Клоу » Колдовство любви » Текст книги (страница 10)
Колдовство любви
  • Текст добавлен: 30 октября 2016, 23:49

Текст книги "Колдовство любви"


Автор книги: Аннет Клоу



сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 19 страниц)

38

Антонио прижался лицом к ее разгоряченному лбу, нежно целуя губы, нос и глаза, осторожно проводя пальцами по шее. Лали долго не могла понять, грезит она или все происходит наяву. И лишь когда его тяжелое тело вытянулось рядом с ней, девушка открыла глаза. Карриоццо выглядел невероятно усталым, глаза потемнели, веки покраснели от ветра, но на лице играла улыбка. А судно мирно покачивалось на волнах.

– Антонио, – пробормотала Лали, осторожно касаясь его жесткого подбородка.

– Все хорошо, – коротко бросил он.

– Мы победили?

– К нам на помощь подоспели два корабля: венецианская «Лилия» и генуэзский «Фриуле». Османцы трусливо отступили.

Девушка протянула руку и попыталась разгладить лучики-морщинки, появившиеся в уголках его глаз.

– Прости меня… – и замерла от ласкового поцелуя. – Не стоило бы, – откинувшись на подушку, Карриоццо сладко потянулся.

Они долго лежали молча. Лали ожидала, что Антонио уснет от усталости, но он лежал с открытыми глазами и пристально рассматривал светлый полог над кроватью, словно видел там нечто важное. Собравшись с силами, Лали решила задать вопрос, который давно рвался наружу:

– Ты лег рядом со мной. Почему?

– Чтобы прикоснуться к твоему телу, – он ласково провел рукой по ее бедру. – Я обещал себе, что непременно сделаю это, если все закончится благополучно. Сражение не состоялось, и я пришел, чтобы исполнить обещанное.

– Я тоже мечтала об этом, – чуть слышно прошептала девушка, а в ее глазах заиграла теплая волна счастья.

Мысль о любовных ласках была сладкой, но усталость брала свое. Прижавшись к податливому телу девушки, Антонио окутал ее теплом своих теплых рук и устроился поудобнее.

– Давай поспим хоть немного. Сон нам обоим необходим.

Лали чувствовала, как, уже засыпая, Антонио легко, одним своим дыханием коснулся ее щеки и еле слышно пробормотал:

– Как хорошо рядом с тобой.

– Мне тоже… – прошептала она.

Впервые ее тело вело себя спокойно рядом с Антонио, и это было удивительно приятно, словно они оба незаметно перешли на новую степень любви, когда ощущаешь счастье от присутствия рядом с тобой любимого человека.

39

Венеция, 1490

Дальнейшее путешествие прошло без приключений, и уже через неделю Антонио, облаченный в нарядные одежды, выступил на торжественном заседании синьории, где зачитал донесение об интригах, которые ведутся во дворце возможного наследника Османской империи, о пристрастиях шахзаде и о тех дворцовых кознях, в которые Карриоццо оказался случайно посвящен. По окончании заседания он передал текст донесения великому канцлеру республики, который тут же поместил его в секретный архив дипломатических актов. Патрициат по достоинству оценил труды Антонио, выделил ему существенное денежное вознаграждение и предложил после решения проблем личного характера отправиться в новое путешествие (разумеется, если Карриоццо изъявит подобное желание).

Обрадованный тем, что его миссия была так высоко оценена, Антонио поспешил в гостиницу, где его в нетерпении поджидала Лали. Теперь уже ничто не мешало молодым людям наслаждаться свободой и общением друг с другом. Радуясь тому, что все беды остались позади, Антонио и Лали, взявшись за руки, отправились на прогулку по Венеции. Карриоццо очень хотелось показать девушке город, поразивший его еще в детстве, а заодно он решил приодеть согласно моде свою юную спутницу.

Чудесная лагуна, в которой волшебным образом сливались воедино море и земля, праздничное великолепие дворцов с лоджиями по всему фасаду, причудливые улицы и площади, о гранит которых бились игривые волны, изогнутые мостики через каналы, и самое главное: беззаботные женщины в нарядных одеяниях, с открытыми лицами и глазами, полными огня и задора, – этот чарующий мир приятно поразил девушку, обещая сказочное завершение ее путешествия, и она с благодарностью смотрела на Карриоццо, подарившего ей свободу и радость жизни. Жизнь за каменными стенами гарема девушка вспоминала как дурной сон. Воздух Венеции пьянил ее, а теплая рука Антонио, сжимающая ее ладошку, дарила надежду на исполнение самой заветной мечты.

40

Лали впервые за двенадцать лет переступила порог христианского храма и замерла в почтительном изумлении, получив неожиданную возможность сравнить два мира, две культуры и две великие религии.

В Стамбуле ее время от времени приводили в мечеть, как видно, желая приучить девушку к мысли о принятии ислама. Но для Лали эти посещения служили лишь развлечением, возможностью увидеть мир за пределами дворца Ибрагим-паши. Девушке безумно нравилась белоснежная мечеть с высокими минаретами цвета бирюзы, и она каждый раз с любопытством рассматривала огромный, но вместе с тем удивительно грациозный храм, разделенный затейливыми решетками на отдельные помещения для мужчин, женщин и евнухов. Все стены от пола до верхнего ряда окон были покрыты голубой майоликой изумительной красоты, и на ней рукой искусного каллиграфа были начертаны изречения из Корана. Лали прекрасно знала их наизусть, но с удовольствием читала их вновь и вновь, желая проникнуться величием мудрости Мухаммеда.

В отличие от мусульманского храма церковь Сан-та-Мария деи Мираколи, отделанная белым, зеленым и черным мрамором, напоминала не сказочную чашу с изречениями, а скорее – драгоценный бокал, полный чудесных сокровищ. Величественный купол храма устремлялся к небесам, огромные окна заполняли витражи, сотворенные из мельчайших кусочков цветного стекла. Солнечный свет, проникающий сквозь них в храм, играл на колоннах, полу и сводах разноцветными красочными бликами, придавая храму еще более праздничный облик. По всему периметру церкви были расставлены скульптуры святых. Увидев эти изваяния, Лали поразилась тому, что умелые руки мастеров сумели сотворить подобное чудо: в позах застывших фигур чувствовалось движение, лица были полны душевных переживаний, и даже под складками каменной одежды можно было уловить формы человеческого тела.

Сделав несколько шагов в сторону алтаря, Лали и сама застыла подобно этим изваяниям: перед ней в лучах солнечного света возникло дивное видение. Юная Мадонна с младенцем на руках в мягких переливах света и тени обратила легкую полуулыбку именно к Лали, простирая над ней свою любовь и защиту. И девушка преклонила колени перед Святой Девой, благодаря ее за милость к заблудшей душе. Лали молилась самозабвенно и страстно, и слезы счастья текли по ее щекам, слезы, дарующие отпущение грехов.

Антонио никак не ожидал, что посещение церкви окажет на девушку такое воздействие, и рассматривал с удивлением красавицу, в которой сейчас никак нельзя было узнать недавнюю невесту турецкого паши.

«Быть может, стоит предложить Лали исповедаться в грехах? Да и самому есть в чем повиниться перед Господом, – мелькнуло у Карриоццо в мыслях. – Нет, займемся лучше этой процедурой чуть позже. Через неделю или две. Священник вполне может наложить на нас обоих епитимью прежде, чем отпустить прегрешения. Лали больше десяти лет не исповедовалась и не причащалась, а про мои грехи разговор особый – целый год жил у мусульман и подчинялся их обычаям. Нет, все позже, тем более, что в городе начинается карнавал».

Антонио понимал, что пытается обмануть прежде всего самого себя. Все его помыслы были о предстоящей ночи любви. Никто не может сказать, что их ждет впереди, так отчего бы не отпраздновать освобождение из турецкого плена и возвращение в Италию в объятиях юной красавицы, получившей воспитание в гареме?

Молодые люди вышли из церкви и, взявшись за руки, продолжили прогулки по мостовым Венеции. Заметив, что Лали все еще находится в состоянии благоговейного экстаза, Антонио предложил ей прокатиться по каналам на гондоле, надеясь, что волны напомнят девушке об их путешествии, пронизанном вкусом любовной страсти.

Замысел его удался. Когда они удобно строились в маленькой беседке на корме «хвостатого скорпиона», Лали, почувствовавшая легкую усталость от прогулки, прислонила свою нежную головку к сильному плечу своего друга и не сразу сообразила, что утонула в сладком нежном поцелуе. А затем уже сама прильнула к губам Антонио, забыв обо всем на свете. Больше всего на свете Карриоццо хотел немедленно отправиться с Лали в гостиницу, броситься вместе с ней в постель, зацеловать девушку до беспамятства и получить то, о чем мечтал столько дней и ночей, сознательно откладывая до возвращения на родину. Но он уже решил, что первая ночь любви Лали должна быть похожей на волшебный сон, и поэтому заранее все распланировал: сначала следовало завершить стамбульские дела, и только потом позволить Венеции закружить Лали в сетях карнавала. Хоровод масок, танцы на площади, выступление музыкантов и жонглеров, полет серпантина, россыпи конфетти, искры факелов, рассекающих звездную ночь, отражение этого прекрасного сумасшествия в водах лагуны – что может быть лучше столь восхитительной прелюдии, предваряющей упоительное любовное слияние с юной золотоволосой красавицей на ложе, усыпанном лепестками роз.

41

Перед Лали стоял настоящий венецианский купец: изумительные кружева, черный бархат одежды, золотая цепь на шее, перстни с крупными самоцветами, широкополая шляпа с драгоценным плюмажем. Таким красивым она никогда еще не видела Антонио и пришла в совершенное восхищение.

Карриоццо в свою очередь с удовольствием осматривал юную красавицу, затянутую в расшитый золотыми стежками черный бархатный корсет роскошного парчового платья кремового цвета с выбитым рисунком в виде маленьких тюльпанов. Это платье выбрал сам Антонио, ведь тюльпан по-турецки именуется – «лали». Свои роскошные волосы девушка заплела в косу и украсила их тонкой сеточкой, усыпанной золотыми бусинками.

– Я хорошо выгляжу? – с кокетливым любопытством спросила Лали, прекрасно осознавая, что не может не вызывать восхищение. – Ой, чуть не забыла! – она всплеснула руками и, подбежав к столику, достала из бархатного мешочка с драгоценностями какую-то вещицу. – Смотри, эта штучка прекрасно подойдет к этому наряду.

Антонио помог застегнуть у девушке на шее тонкую цепочку, а затем с интересом взглянул на кулон, украсивший нежную девичью шею.

– Занятная вещица… Это тоже подарок паши?

– Нет, – поспешно замотала головой девушка. – Этот кулон был на мне, когда меня привезли в Стамбул. Он – моя единственная память о детстве и семье. Кажется, мне подарил его мой отец, – Лали задумчиво потерла висок. – Был какой-то праздник… И больше я ничего не помню.

– Граф де Бельфлер подарил тюльпан с капельками бриллиантовой росы своей дочери в честь ее предстоящей помолвки с сыном Джузеппе ди Карриоццо.

Антонио мрачными глазами смотрел на испуганную девушку. На него словно вылили ведро холодной воды. Проклятье! Лали – дочь человека, лишившего его надежды на счастье. Карриоццо в смятении провел рукой по лицу девушки, пытаясь вспомнить прелестную золотоволосую девочку, которую ему прочили в невесты. Он видел ее несколько раз, в детстве. Но юный Антонио обращал мало внимания на малышку, так как все его мысли уже тогда были заняты мечтами о Монне. А месяцем позже Мальвина исчезла. И теперь вновь появилась в жизни Антонио под именем Лали. Как он раньше не заметил, что она удивительно похожа на своего отца – Людовико де Бельфлера.

– А что произошло потом, после моего похищения? – Лали теребила в руках кулон, с трудом веря в происходящее. Не иначе как Санта-Мария деи Мираколи услышала молитвы девушки и сотворила истинное чудо. Как иначе объяснить произошедшее?

– Никто не мог понять – куда ты исчезла. Считали, что тебя унесли феи. Твой отец был вне себя от горя. Но, говорят, что время лечит. И пять лет назад граф де Бельфлер – твой отец – женился. На моей невесте. И довольно об этом.

– Ты действительно веришь в то, что я – дочь этого человека?

– На гербе графа де Бельфлер изображен точно такой тюльпан. Так что сомнений быть не может.

– Значит, я – твоя невеста? – с трудом сдерживая бьющееся в груди сердечко, прошептала Лали и с надеждой уставилась в лицо Антонио.

– В это трудно поверить.

– Ты разве не рад? Теперь нам ничто не помешает быть вместе!

В распахнутое окно ветер принес звуки приближающегося праздника. Антонио присел на подоконник и уставился на резвящиеся на улицах маски, ленты серпантина, пляшущих арлекинов, домино, коломбин, мавров, пиратов, османцев. Какая-то женщина, скрывающая свое личико под маской, со значением поцеловала красную розу и бросила ее в руки Антонио.

– Спускайся вниз, красавчик! Я сумею развеять по ветру твою меланхолию!

Грустно улыбнувшись, Карриоццо повернулся к Лали, ожидавшей ответа на свой вопрос.

– Если желаете, графиня, я буду сопровождать вас на карнавале. Не стоит грустить в такой радостный день. О делах мы поговорим завтра.

42

Вернувшись под утро в гостиницу, молодые люди, пьяные от вина и карнавального безумия, сразу же вцепились друг в друга и рухнули в постель. Антонио с жадностью впился в сочные губы девушки, а его руки принялись бороться с ее тяжелым платьем. Лали извивалась ящерицей, желая помочь ему в этом сражении, ее нежные ручки обвили его шею, подобно стеблям вьюнка. Их пальцы кружили волшебной сетью по разгоряченным любовью телам. Поцелуи становились все более страстными. Жадные прикосновения Антонио заставляли девушку содрогаться от удовольствия, и Лали все сильнее и сильнее прижималась к Антонио, страшась и одновременно желая неистовства любовной схватки. Вспомнив рассказы наложниц о тех штуках, что они проделывали в постели старого паши и в объятиях евнухов, девушка принялась целовать и ласкать тело Антонио, спускаясь все ниже и ниже. Она впервые ласкает мужчину, но почти уверена, что сумеет заставить его стонать от страсти.

Карриоццо замер, затем с силой оторвал лицо девушки от своего тела и вперил в нее потемневший взгляд. Неужели он ошибся, и Лали успела потерять невинность? К чему тогда он так долго сдерживал себя? И сколько мужчин она успела приласкать за свою короткую жизнь?..

– Пожалуйста, иди ко мне… – взмолилась девушка, когда Антонио разжал объятия и откинулся на спину. – Любимый мой… – тихий шепот казался сильнее раскатов грома в майскую грозу.

– Не хочу, – проговорил он, мрачно разглядывая бахрому балдахина.

Не веря своим ушам, девушка уселась на постели и, тяжело дыша, уставилась на Антонио.

– Ты невозможен! Почему ты все время играешь со мной, словно кошка с мышью?! Не пора ли приступить к трапезе?

– Даже во дворце твоего приятеля Мехмеда я не питался объедками.

– Что?! – Лали захлебнулась от жесткого оскорбления и едва не набросилась на него с кулаками. – Мерзавец! Подлец! Хвост ишака! Аллах, сделай так, чтобы язык этого лживого змея покрылся колючками! Ты сам был свидетелем того, как Искандер отчитывал твоего дружка шахзаде за то, что тот осмелился посягнуть на мою невинность! Эфенди ничего не рассказал Ибрагим-паше, но из-за происков этого царственного мерзавца мне пришлось вынести отвратительную процедуру, подтверждающую мою девственность! В противном случае меня ждала бы не свадьба с пашой, а море, поглотившее множество распутниц, имевших неосторожность открыто развлекаться с мужчинами! И я больше чем уверена, что сводница Шекер сообщила об этом Мехмеду. Иначе он вряд ли велел тебе похитить меня из чужого гарема!

Выплеснув все это, Лали упала на подушку и, сердито повернувшись к своему обидчику спиной, закуталась в покрывало.

«Пожалуй, я и впрямь идиот: Мехмед при всей его жестокости удивительно брезглив и развлекается исключительно с девственницами, – размышлял Антонио. – Моя ревность совершенно не оправданна, а вот честь я могу потерять, если позволю себе окунуться в любовное безумие».

Мысль о том, что Лали будет принадлежать ему по возвращении в родные места, помогла выдержать пытку желанием во время их путешествия. Но сейчас Антонио находился в смятении – если девушка останется с ним, то он станет зятем Монны. Даже под угрозой смерти он не сделает этого. Обручение, состоявшееся больше десяти лет назад, не заставит его жениться на дочери человека, укравшего его счастье.

Конечно, весьма соблазнительно насладиться с девушкой, изнывающей от желания отдаться ему, а затем вручить Бельфлеру дочь, утратившую невинность. И пусть страдания графа хоть чем-то искупят мучения Антонио, лишившегося любви Монны. Кто посмеет осудить Карриоццо? Девчонка жила в гареме, а в этом милом месте весьма трудно остаться чистой и невинной. Антонио легко добьется желанного завершения своих странствий, ему нужно всего лишь положить руку на нежное плечико рассерженной девушки, сказать слова извинения, опутать ее поцелуями и лаской, и Лали послушно отдаст ему свое тело. Но что-то мешало ему поступить так, и Антонио находился в смятении. Раньше, если он желал женщину, то всегда получал желаемое, но сейчас не смог украсть добродетель доверчивой девчонки.

Мысли и желания в душе Антонио разделились на два лагеря: одни находили такой план отмщения великолепным, другие – мерзким и нечестным по отношению к Лали.

– Я оскорбил тебя. Прости. Я верю, что ты совершенно невинна. И именно поэтому, если ты не хочешь спать, нам следует собираться в дорогу.

– А как же… – Лали растерянно запнулась. Она опасалась, что если сама напомнит Антонио о своем желании, то он вновь сочтет это бесстыдством. – Разве ты не хотел?..

– Я хочу вернуть тебя твоему отцу. И собираюсь сделать это как можно быстрее.

– Но зачем торопиться? – девушка осторожно прикоснулась к руке Антонио. – На корабле ты обещал, что я стану… что мы…

Последовала довольно продолжительная пауза.

– Я не желаю становиться хищником и похищать твою невинность. Я обещал относиться к тебе с уважением и сдержу свое слово.

– Но мы ведь были обручены с тобой, так что же мешает нам…

– Свою новую жизнь ты начнешь достойно, а не с ребенком, растущим в твоем милом животике.

– Это все равно произойдет, когда мы станем мужем и женой, – с удивлением заметила девушка.

– Я не могу жениться на дочери человека, укравшего мое счастье.

Горькая обида обожгла сердце девушки, обманувшейся в своих сокровенных ожиданиях. Как могла она так ошибиться! Карриоццо ни разу не сказал ей о своих чувствах… а она, как презренная рабыня в гареме, умоляет его о милости. Сколько еще унижения ей предстоит выдержать, если она не перестанет сражаться с этим холодным упрямцем? Впрочем, она вновь ошибается: Антонио отказывается любить Лали потому, что до сих пор не забыл другую женщину. Ту, что стала женой графа де Бельфлера, отца Лали. Но почему! Она ведь не виновата ни в чем!

Если бы Карриоццо не спешил, Лали еще долго бродила бы по улицам и площадям Венеции, вдыхая запах моря и незнакомого мира и размышляя о своей невезучей судьбе. Но к ее глубокому разочарованию, после покупки лошадей и провизии они уже через день покинули Венецию и отправились на запад, в сторону Пармы.

43

Уже несколько дней Лали не переставала восхищаться красотами пармской земли, гордой и прекрасной, утопающей среди пышных деревьев. Новое путешествие, полное не меньших опасностей, нежели морское, для девушки казалось сказочным приключением. Пусть даже приходилось быть настороже из-за возможного нападения разбойников. Чтобы избежать встречи с этими «добрыми приятелями». Карриоццо решил пристать к торговцам, направляющимся в Геную. Несколько монет, уплаченных одному из купцов, позволили Лали ехать на повозке, поскольку девушка была непривычна к путешествию верхом.

На ночь торговцы старались останавливаться в селениях, где для путешественников были устроены постоялые дома. За день Лали очень уставала, но выспаться у нее не получалось. Уткнувшись носом в подушку, она вытирала ладошкой слезы и молилась о том, чтобы время повернулось вспять, и они вновь оказались на корабле. Или лучше – в Венеции. Теперь она ни за что на свете не показала бы Антонио злополучный кулон. Ах, каким нежным, ласковым и заботливым был ее возлюбленный до того, как выяснилось ее происхождение. А теперь превратился в совершенно незнакомого мужчину – злого и настороженного. Их отношения окончательно испортились: исчезло доверие и понимание, а на смену пришли нетерпение и напряженность. Куда исчез тот человек, кто так нежно утешал ее в страданиях, и чьи ласковые руки так нежно ласкали ее тело всего лишь неделю назад?

Но Лали не позволяла себе печалиться, понимая, что последние крохи призрачного счастья очень скоро закончатся, когда Антонио вручит ее графу де Бельфлер.

По мере продвижения к замку де Бельфлер настроение Антонио ухудшалось с каждым шагом коня. Он постоянно думал о том, что ждет его там, в доме человека, отнявшего его любовь. Какой окажется встреча с Монной? Карриоццо не видел ее пять лет, и в сердце успело проникнуть новое чувство.

Всю дорогу Антонио боролся с собой, отказываясь признаваться, что испытывает к этой дерзкой, подчас невыносимой в своем упрямстве, девчонке больше, чем просто влечение. Напрасно пытаясь разжечь в своей душе ненависть к девушке, Антонио неожиданно обнаружил, что вместо этого притупилась злость на ее отца.

Но встреча с бывшей невестой может оказаться роковой. Карриоццо хорошо помнил свое состояние в тот день, когда узнал о предстоящей свадьбе. Первым его побуждением было вызвать соперника на дуэль, убить ненавистного старика или погибнуть самому. Узнав о его решении, отец велел запереть Антонио на замок и выпустил лишь после венчания Монны. Антонио не простил отца и в тот же день покинул отчий дом.

– Я вижу замок! – растерянно проговорила девушка, когда из пелены тумана выплыли далекие очертания высокой каменной стены с зубцами, а над ними постепенно проявлялись башни и купол дворца де Бельфлер.

Стало ясно, что приближается минута прощания с Антонио. От сознания этой истины Лали стало трудно дышать. Ах, если бы удалось хоть как-то продлить путешествие и остаться еще на несколько дней с Антонио! Сейчас она, пожалуй, была бы даже рада нападению разбойников. Карриоццо пришлось бы защищать ее или лучше – спасать в случае, если бы ее похитили.

– Антонио, я не готова прямо сейчас ехать в Бельфлер.

– А Бельфлер еще не готов принять тебя.

В словах Карриоццо прозвучала очевидная насмешка, но в его светлых глазах Лали заметила тоску и с робкой надеждой уставилась в лицо мужчины.

– Зачем мне тогда возвращаться? Последовало неловкое молчание, затем Антонио подъехал на коне вплотную к девушке, нервно сжимающей в потных ладошках поводья своей лошадки.

– Ты не можешь отказаться от своей семьи и лишать отца радости увидеть свою дочь живой и невредимой.

– Антонио, пожалуйста… Я не могу и не хочу с тобой расставаться… Давай хотя бы сначала проведаем твоих родных…

– В Карриоццо мы доберемся лишь ближе к вечеру, а твой дом уже перед глазами, – сжав губы, Антонио невольно прикоснулся к рукоятке кинжала. – Здесь живет твой отец Людовико де Бельфлер. Красавец, покоривший множество женских сердец. Если помнишь, у него имеется молодая жена. Кстати, она приходится тебе мачехой.

– Мне нет никакого дела до этих людей! Я не знаю их… а вот ты… Ты рисковал, спасая меня. Ты для меня – единственный близкий человек в этом мире. Я не хочу расставаться с тобой!

– Придется, – Антонио нахмурился, хотя морщины на его лбу разгладились. – Надеюсь, в доме твоего отца тебя примут радушно, и очень скоро ты поймешь, что я прав.

Девушка раздраженно отвернулась.

– Ты не можешь вот так легко оставить меня, – проворчала она сердито.

– Сейчас ты в этом убедишься, – хмыкнул Антонио и пришпорил коня.

Лали последовала за ним, и вскоре дворец предстал перед их взорами во всей своей красе.

– Набрось мантилью на волосы и лицо, – приказал Карриоццо.

Девушка дотронулась до локонов, рассыпавшихся по плечам.

– Зачем?

– Делай, как я сказал! – рявкнул Антонио.

Вспыхнув от негодования, Лали, тем не менее, послушно покрыла кружевной шалью волосы. Даже не посмотрев в ее сторону, чтобы убедиться, что его приказ выполнен, Карриоццо молча кивнул и направился дальше.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю