Текст книги "Елена - чудовище для демона и дракона (СИ)"

Автор книги: Анна Жнец

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 8 страниц)

– Я твоя избранница? – спросила дракона на следующий день, чтобы заполнить неуютное молчание. В этот раз я не дулась и позволила несколько часов нести меня, усталую, на руках.

Кроу бросал в сторону нашей парочки недовольные взгляды. Как же я была на него зла! Невозможно передать словами всю степень моего разочарования: никакая боль от проклятия не оправдывала шантаж и манипуляции.

– У др-р-раконов нет истинных, – фыркнул Дрэйвен, будто я сморозила глупость. Весь день он не спускал с меня глаз, охраняя, как цербер. Впрочем, демон и не пытался приближаться –  шёл в стороне с видом одновременно раздражённым и виноватым. Хотя, скорее всего, это была досада, а не угрызения совести.

Я поймала себя на мысли, что с Дрэйвеном чувствую себя защищённо, словно за каменной стеной, – ощущение для меня опьяняюще незнакомое. В этот момент я остро пожалела, что не являюсь его избранницей. Что у драконов избранниц нет.

– Зачем тогда я тебе нужна?

– Нужна.

Потрясающий ответ.

– Тебе говорили, что ты превосходный собеседник?

Дракон криво ухмыльнулся, а потом сказал:

– Я чувствую: мёр-р-ртвая зона заканчивается. Скор-р-ро мы сможем пер-р-реместиться в Вер-р-рхний мир-р-р.

Под ложечкой засосало. Ладони сделались влажными. Из рассказов демона я поняла, что Верхний мир – аналог загробного. Сложно найти безумца, желающего отправиться в царство мёртвых. Неизвестность страшила. Пока мы бродили по лесу, похищение казалось безобидной игрой. В реальность происходящего не верилось. Казалось, скоро всё закончится, и я вернусь в свою маленькую съёмную квартиру, к мужу и привычным обязанностям. И даже с работой проблем не будет, ведь я, слава богу, в отпуске.

Но мёртвая зона осталась позади, и впору было удариться в панику.

Глава двадцать третья

В которой мы узнаём о шестилетней Маир. Ретроспектива

– Мне нравится, как ты назвала дочь. Маир. На языке теней это означает «спасение».

Шестилетняя ведьма теснее прижалась к той, которая её родила. Затрепетала в восторге. О ней говорила сама Первая Тёмная – легенда, подчинившая драконов, освободившая чародеек из рабства и подарившая им новый, волшебный мир. Мир непроходимых лесов и топей.

– Кто её отец?

«Отец?»

Маир нахмурилась, услышав незнакомое слово. Отец. Что бы это могла означать? Фамильяр? Личный дракон? Особое заклинание, предназначенное лишь для неё одной?

– Странные вопросы ты задаёшь. Триста лет прошло, а всё не можешь избавиться от старых привычек, – та, которая её родила, столкнула Маир на землю: слишком взрослая, чтобы сидеть на материнских коленях.

Мох был влажным. Над болотами стелился сырой туман. Мурашки бежали по спине. Источник тепла исчез, но не успела девочка огорчиться, как оказалась в объятиях Первой Тёмной. За что Маир любила их предводительницу (помимо героического прошлого, разумеется) – та никогда не оставляла её наедине с холодом.

«Холод? Это ли беда?» – говорила Эсса.

Кокон – заклинание, доступное любой шестилетней ведьме, если, конечно, та не совсем горькая бездарность. Маир же называли способной. Причём способной настолько, что Эсса присмотрела для неё личную поляну сразу за границей своих владений.

«Восемьдесят тысяч квадратных метров, – расхваливала она. – Территория от угрюмого камня до серповидного болота, за которым живёт Магграх. Не так много, но со временем можно добавить участок за  топью. Когда ты будешь достаточно ловкой, чтобы пересечь трясину по скрытой тропе».

Маир кивала, соглашаясь, что достаточно взрослая и готова покинуть родительское гнездо. Так и было. Какое из базовых заклинаний она не знала? Большинство её сверстниц – не сказать, что их было много или что она говорила с каждой, – мечтали о собственном доме. Чем Маир хуже? Личное пространство – потребность. Разве нет?

«Представь: километры непроходимой лесной глуши и никого вокруг!»

Неважно, что ей только шесть. Она умела создавать иллюзии, могла превратить болотную муть в зеркало и даже однажды призвала дракона. Ладно. Последнее было лишь раз, и упрямый дракон отказался покатать её на спине, устроив между гигантскими крыльями. Однако не всякая взрослая чародейка была способна пробиться в сознание ящера. А уж кокон тепла.... Это заклинание Маир освоила инстинктивно, раньше, чем научилась ходить: кому понравится мёрзнуть в туманном сумраке? Закрыться от холода не проблема. Если этот холод не внутренний.

Пригревшись в объятиях Первой Тёмной, Маир притихла. Сияние славы живой легенды было столь велико, что девочка трепетала от благоговения.

– Прости, – улыбнулась Первая Тёмная. – Я бестактна.

Волосы чёрные, как кора Извечного дуба, пахли кислицей: та росла за серповидным болотом, где было темнее и суше. С недавних пор аромат ассоциировался у Маир с теплом.

– Забавно, не правда ли? Раньше ты сидела с моим ребёнком, а теперь я не выпускаю из рук твою дочь.

 Мягкая ладонь коснулась макушки, нежно погладила малышку по голове.

– Ещё не поздно родить опять. Ты поэтому спрашивала, кто из мужчин дал мне свой материал? Лучше найти кого-то пустого или обладающего родственной магией. Последнее предпочтительнее. Шанс родить сильную колдунью на порядок выше.  Демоны – отличный вариант, но у каждого есть истинная пара, оттого они чересчур разборчивы. Надо искать свободного. Своего я околдовала. Выбрала сильнейшего. Даже на внешность не смотрела. Всё равно никакого удовольствия: страстными демоны бывают только со своими избранницами. Неплохая альтернатива – драконы. Могущественные, умные, тёмные. Но и среди них отыскать подходящего – задача не из лёгких. Драконы однолюбы и охотно предаются утехам только, пока не встретят свою единственную. Кто ещё? – Эсса задумчиво коснулась подбородка.

Маир не понимала, о чём говорила та, которая её родила? Откуда взялась эта смутная тревога? Словно в руке она держала стакан с озёрной водой и кто-то его встряхнул, подняв осевшую на дно грязь.

– Ангелы, – ведьма покачала головой, – плохо. Светлая магия погасит часть тёмной. Могущественная колдунья от такого союза не родится. Остаются жнецы и люди. Не знаю, кто из них омерзительнее.

– Я не хочу больше детей, – сказала Первая Тёмная, и Маир испытала облегчение. Никто не отнимет у неё тепло. Вода в воображаемом стакане снова стала прозрачной.  – Новый ребёнок не заменит погибшего. Я думала, со временем будет легче, но… и эта боль…

– Я понимаю, – Эсса накрыла её ладонь. Брови страдальчески заломились. –  Не заменит.

Сердце маленькой ведьмы сжалось.

Глава двадцать четвёртая

В которой дракон предусмотрителен, а демон – нет

Солнце светило в лицо. У ног расстилалось озеро, самое обыкновенное на первый взгляд, если не считать знакомых зубастых растений, заполонивших противоположный берег.

Закрытые бутоны свисали с высоких стеблей, словно поникшие головы, и мягко светились красным. Лепестки были плотно сомкнуты, скрывая клыки. В воздухе разливался сладкий алкогольный аромат. Так могло бы пахнуть домашнее вино или забродившее варенье из давно забытых запасов.

Шумел камыш. Над мирной заводью стоял прерывистый рокот, чуть слышный, напоминающий храп. Доносился он из бутонов. Цветы-людоеды спали.

– Удивительные р-р-растения, – заметил Дрэйвен, – никогда таких не видел.

– Да, зубы у них острые, – согласилась я.

– Не в этом дело. Как р-р-раз плотоядные цветы не р-р-редкость, а способных усыпить магическое создание… – он дёрнул уголком губ. – Даже в Вер-р-рхнем мир-р-ре таких нет. Большинство зелий на демонов не действуют.

Сказав это, Дрэйвен неожиданно очутился рядом с Кроу. Не успел демон опомниться, как к его шее – к пульсирующей сонной артерии – прижались пальцы, и тело содрогнулось, словно пропустив через себя электрический разряд. Кроу закатил глаза и рухнул на землю.

– Ты… уб-уб-бил его? Он… ж-ж-жив-в-ой? – от таких потрясений и заикой недолго стать.

Дрэйвен показал мне зажатый между пальцами цветочный шип.

«Сохранил, значит. Какой предусмотрительный».

– Без сознания. Вр-р-ременно. Мёр-р-ртвая зона закончилась. Путь мы пр-р-родолжим вдвоём.

«Продолжим путь… »

По спине пробежал озноб.

Я волновалась за маму, но понимала, что бессмысленно умолять похитителя отпустить меня домой проведать родителей. Как и бесполезно сопротивляться.

 Что ждёт меня впереди? Неужели я никогда не увижу близких?

– Убить его? – спросил Дрэйвен, небрежно пнув бессознательное тело демона.

– Что? Нет! Нет-нет, ни в коем случае.

– Точно? Он тебя обидел.

– Не надо никого убивать!

– Увер-р-рена?

– Абсолютно.

– Тогда, может быть, – дракон изобразил пальцами ножницы, – немного подр-р-резать. Кое-что.

– Никакого членовредительства!

– Можно и не члена, а вр-р-редительство чего-то др-р-ругого, – повёл бровью дракон.

– Я против любых увечий.

– Тогда хотя бы закопаем его в землю? Метр-р-ров на семь?

– Очень гуманно, – фыркнула я, но Дрэйвен сарказм не оценил.

– Согласен, чер-р-резчур. Надёжнее будет сжечь.

О боже…

Выражение у дракона было самое кровожадное, и я поспешила сменить тему, пытаясь отвлечь его от навязчивой идеи расправиться с моим обидчиком.

– Мёртвая зона закончилась. И что теперь? Ты хлопнешь в ладоши – и мы окажемся в другом мире?

– Хлопну в ладоши? – Дрэйвен ухмыльнулся. – Ты забавная.

«Это комплимент?»

– Многие почему-то увер-р-рены, – продолжил он, – что др-р-раконы способны телепор-р-ртир-р-роваться, но на самом деле такая магия доступна лишь богам смер-р-рти. Мы пер-р-ремещаемся через пр-р-ростр-р-ранственно-вр-р-ременные дыр-р-ры, но чуем их за двести-тр-р-риста километр-р-ров, в то вр-р-ремя как ангелы и демоны пользуются кар-р-ртой пор-р-рталов.

– Но как же Кроу найдёт дорогу домой, если у него нет карты?

– Демоны тоже чувствуют пор-р-рталы, но на р-р-расстоянии нескольких метр-р-ров.

– И всё равно это как искать иголку в стоге сена.

Дракон насупился:

– Что-то ты за него слишком волнуешься, – и он снова посмотрел на неподвижного демона взглядом маньяка в отставке.

– Честно говоря, я так и не поняла, что такое мёртвая зона.

Отвлечь! Отвлечь любой ценой! Я, конечно, обижалась на Кроу, но не настолько, чтобы равнодушно согласиться с его убийством.

– Объяснишь?

– Зона, в котор-р-рой я не могу учуять ни одного пор-р-ртала, поскольку те слишком далеко.

Демон на земле зашевелился, промычал сквозь зубы что-то бессвязное, но в чувства не пришёл.

– Точно не хочешь его убить? – с хищным видом уточнил Дрэйвен, и я нервно затрясла головой.

– Тогда нам пор-р-ра.

Деревья с грохотом повалились на землю, снесённые мощным хвостом, и меня загребла когтистая лапа. Ноги потеряли опору. Над головой оглушительно захлопали крылья. И всё перед глазами слилось в мешанину цветных пятен.

Глава двадцать пятая

В которой дракон откровенничает, а стакан воды становится последней каплей

От взятой драконом скорости меня подташнивало, а потом я и вовсе потеряла сознание. Запомнила только сильнейшую головную боль и шум в заложенных ушах. Похожее состояние я испытывала, впервые путешествуя самолётом. Тогда я ещё не знала о чудотворных свойствах леденцовых конфет и технике правильного дыхания. Впрочем, полагаю, в этой ситуации ни конфеты, ни правильное дыхание  мне бы не помогли, даже если бы я знала, чего ожидать, и заранее подготовилась. Перемещение между мирами для вестибулярного аппарата – нешуточный стресс.

В себя я пришла на двуспальном матрасе посреди овальной пещеры. Купольный свод был свободен от сталактитов, но под ноги следовало смотреть внимательно: тут и там из дна торчали известковые наросты различной конфигурации и высоты. На стенах горели факелы, трепетали тени. В противоположные стороны убегали тоннели, полные мрака. Матрас, вполне себе удобный, лежал на голом полу и, единственный, привносил в интерьер хотя бы малую толику комфорта. Ни мебели, ни милых безделушек, способных создать уют, в аскетичной драконьей пещере не наблюдалось. Подозреваю, и матрас, на котором я сидела по-турецки, был не совсем реален.

Шорохи рождали эхо, и это эхо разносилось по туннелям, многократно усиленное. Так что о моём пробуждении великий и ужасный дракон узнал сразу. И мгновенно явился по душу пленницы.

В новый таинственный антураж Дрэйвен вписывался органично. Длинные волосы серебрились, заплетённые в косу. Лаконичное серое пальто  доходило до середины бедра. Под ним темнела наглухо застёгнутая рубашка. Узкие брюки отлично сочетались с классическими туфлями на квадратных каблуках.

Улыбаясь, Дрэйвен протянул мне стакан воды.

– Как ты себя чувствуешь? Скольжение по нор-р-рам для человеческого ор-р-рганизма –  испытание. А эта была длинной, и плотность энер-р-ргии в ней зашкаливала. Пей. Тебе надо восстанавливать… хм, как у вас это называется? Водно-солевой баланс.

«Водно-солевой баланс...»

Губы задрожали.

Вспомнилось, как, больная, я сама ходила в аптеку за лекарствами, в то время как Антон рубился в какую-то игру на приставке.

Чёрт возьми, да что не так с моим браком раз такая мелочь как протянутый похитителем стакан воды кажется трогательной заботой?  Почему раньше я не замечала, с каким равнодушием ко мне относятся? Почему воспринимала холодность Антона как должное? Не просила о помощи и не получала её.

Смирилась? Не верила, что бывает иначе?

Внезапно я почувствовала себя жалкой: кому-то дарят шубы, бриллианты, приносят завтрак в постель, а я готова разрыдаться над стаканом воды. Мне даже чай ни разу в жизни не делали.

С глаз словно упали шоры. Была определённая ирония в том, что похищение заставило меня прозреть: увидеть и осознать, насколько гнилые мои семейные отношения, насколько разрушительны для меня как женщины.

Я вдруг поняла, что домой совершенно не хочется и что, если бы не беспокойство за маму, я бы с радостью наслаждалась увлекательным приключением и дальше. С плеч свалился тяжёлый камень над названием «несчастливый брак». В кои-то веки я ощущала себя привлекательной, важной, желанной.

– Видишь тот туннель? – произнёс Дрэйвен, указав на тёмный коридор за моей спиной. – Там выхода нет. Пр-р-редупр-р-реждаю на случай, если захочешь сбежать. Ходить туда опасно.

– Хорошо, не пойду.

«Не настолько я сумасшедшая, чтобы пытаться улизнуть от дракона. Путеводителя по загробному миру у меня нет. Самостоятельно вернуться на Землю вряд ли удастся. Так куда мне бежать? Неизвестно, какие существа бродят снаружи».

Я осмотрелась. Рельефные каменные стены выглядели угнетающе. Как и отсутствие естественного освещения. Неужели эта унылая пещера без мебели и декора – мой новый дом? Где здесь туалет, душ, кухня?

– Что это за место? Ты тут живёшь или…

Дрэйвен забрал пустой стакан и опустил на сталагмит, напоминающий авангардный столик.

– Девяносто пр-р-роцентов вр-р-ремени др-р-раконы пр-р-роводят в звер-р-риной ипостаси. Спят, охотятся, выполняют пор-р-ручения ве… не важно. Дом мы начинаем искать, когда влюбляемся. Если, конечно, выбр-р-ранная женщина отвечает взаимностью. Или если её можно похитить.

– То есть похищать понравившуюся девушку для вас норма?

В отдельно взятых уголках Земли сохранилась подобная возмутительная традиция. Я слышала о ней и всякий раз недоумевала: «Как так можно?» И не догадывалась, что однажды сама окажусь в роли бесправной пленницы. В другом мире.

– Похищаем, – подтвердил Дрэйвен, – если повезёт… полюбить человека.

Я задумалась. Пазл в голове не складывался. Когда и как я попалась на глаза дракону, и какими расчудесными качествами его привлекла? Кроме офиса, съёмной квартиры и продуктовых магазинов, я нигде не бывала. Не в метро же мы встретились?

– Ты меня похитил, и что теперь?

– Тепер-р-рь я буду искать для нас дом. В др-р-ругом мире.

– В другом? Почему не в этом?

– Потому.

Я показала ему большой палец, мол, отличный ответ, в твоём духе, как неожиданно Дрэйвен схватился за голову и, пошатнувшись, застонал.

– Что с тобой?

Он ещё сильнее сдавил виски, словно собравшись расколоть череп, как орех. Из носа хлынула кровь. Потекла по губам, по подбородку, закапала на рубашку.

– Дрэйвен!

Мужчина упал на колени и тряхнул головой, будто внутри завёлся паразит, которого он тщетно пытался выгнать.

«О боже, что делать? Как ему помочь? Что, чёрт возьми, происходит?»

– Дрэйвен! Скажи что-нибудь, – я рухнула на колени перед содрогающимся драконом и… замерла, боясь к нему прикоснуться.

Измазанный кровью, бледный до синевы, со вздувшимися на лбу венами, он выглядел жутко.

«Господи, что делать?»

Я нерешительно тронула Дрэйвена за плечо.

«Только не умирай! А что если он умрёт?»

Наконец спустя мучительную вечность дракон убрал руки от головы и, обессиленный, дополз до матраса. Перевернулся на спину. Волосы растрепались. Грудь судорожно вздымалась и опадала. Под носом и губами бурыми разводами запеклась кровь.

Не открывая глаз, Дрэйвен нащупал на матрасе мою ладонь и прижал к груди.

– Мне жаль, что так вышло, – сказал, тяжело дыша. –  Тогда на Земле я пр-р-ришёл поговор-р-рить, но появился этот демон и… Он хотел тебя забрать. Я знал, что, если высвободить большое количество магической энергии, нас забросит в один из нижних мир-р-ров. В какой именно, неизвестно, но из любого я мог найти выход.

– Подожди, получается... это была не случайность?

– Я хотел избавиться от сопер-р-рника. Вер-р-рнуться домой, не зная р-р-расположения пор-р-рталов, для демона пр-р-роблематично.

– Можешь радоваться, – сказала я грустно. – Всё вышло, как ты хотел.

– Не всё! – Дрэйвен приподнялся на локте и посмотрел мне в глаза. – Я не собир-р-рался ни к чему тебя пр-р-ринуждать, но ситуация не оставила мне выбор-р-ра. Она тебя ищет.

– Не понимаю. Кто меня ищет?

Дрэйвен сильнее сжал мои пальцы.

– Я знал, что она не даст нам быть вместе. Не позволит попытаться завоевать твою любовь. А я… не мог тебя потер-р-рять. Др-р-раконы любят лишь р-р-раз.

– О ком ты говоришь? Кому ещё я понадобилась?

– Я не мог оставить тебя на Земле: она бы отпр-р-равила за тобой кого-то др-р-ругого. На объяснения вр-р-ремени не было. Да и как  объяснить такое в двух словах? Если бы не демон, я бы, возможно, попытался…

– Стоп! Меня преследуют? Зачем? Кто?

– Ведьма. Она звала меня. Только что. Надо уходить отсюда. Но ты слишком ослаблена после пер-р-ремещения. Подождём несколько часов, а пока я подумаю, куда нам отпр-р-равиться.

Глава двадцать шестая

В которой демон ест штукатурку и рассекает по аду на лошади. Ретроспектива

Аластра всегда знала, что её сын, мягко говоря, не интеллектуал. Поняла ещё в детстве. Пока сыновья знакомых семей изучали основы магии, её милый мальчик то ли от скуки, то ли от природной любознательности отколупывал от стен штукатурку и ел.

Что тут говорить, все  затеи Кроу были сомнительны. Начиная от увлечения верховой ездой по пересечённой местности – это же надо было притащить в Пустошь живую лошадь! – и заканчивая конструированием чучел из этих самых лошадей, переломавших шеи в ямах, что остались после Огненной ночи.

Последние надежды растаяли, как туман перед метеоритным дождём, когда её драгоценный сынок бездарно, но, надо сказать, ожидаемо провалил магическое испытание на статус высшего демона. Прощайте перспективы и да здравствуют горы бумажной нудятины!

В Пустоши есть пословица: горе семьям, где человеческие гены доминируют. Её горячо любимый супруг тоже не отличался сообразительностью, но избранников, как известно, не выбирают.

Аластра вздохнула, глядя  на сына, склонившегося над картой порталов. Все нормальные демоны знали расположение нор наизусть. По крайней мере, основных. Тех, что вели на Землю. Память у высших фотографическая, но Кроу – это Кроу. Хорошо, если догадается взять карту с собой и не запутается в сложной схеме туннелей.

«Надежды мало», – решила Аластра и как заботливая мать скрутила копию карты в трубочку и положила в воздушный карман сына.

– Карта у тебя в хранилище, слышишь? – сказала она. – Если заблудишься…

Погружённый в мысли демон раздражённо махнул рукой.

«Ну и в бездну тебя, – поджала губы Аластра, – разберёшься, не маленький».

Глава двадцать седьмая

В которой шестилетняя Маир принимает самое важное в своей жизни решение. Ретроспектива

– Пора со всем этим заканчивать, – сказала Первая Тёмная, проведя ладонью по траве, влажной от вечернего тумана. – Я чувствую себя анахронизмом. Этаким пережитком старины.

– Не говори глупостей, – вздохнула Эсса. – Ты  – живая легенда.

Маир знала: подслушивать нехорошо, но не могла заставить себя отойти от дерева, за которым пряталась. Не её вина, что филины громко ухали, а пушистый мох заглушал шаги и её приближения не услышали.

Она честно пыталась устроиться на своей новой поляне, но одной, без матери в лесной глуши было тоскливо и страшно. Стволы дубов, нечёткие, темнели в клубящейся мгле. Лягушки, мешая уснуть, назойливо квакали. За серповидным болотом рыскала волчья стая – время от времени слышался слаженный вой. Эхо доносило шум погони, а затем и крики раненой добычи.

Хищников бояться не стоило. Не было ведьмы, не умеющей за себя постоять. Огненный шар в ладонях или яркая вспышка света – и клыкастые монстры разбегались в разные стороны.

Ночью можно было устроиться на широкой ветке среди  листвы. Сумрачные кошки могли взобраться на самую верхушку, но чародеек не трогали. Остальные хищники по деревьям не лазили.

Почему же она боялась закрыть глаза? Сидела на земле, влажной после дождя, и безуспешно пыталась вспомнить  согревающее и очищающее заклинания.

Надо было сказать матери, что она не готова жить отдельно, но Эсса так гордилась способностями дочери – разочаровывать её не хотелось.

Спустя три долгих и мучительных часа девочка решилась пересечь опасный участок болота по скрытой тропе и впервые добраться до владений Тёмной. Гордясь своей храбростью, она перепрыгивала с кочки на кочку и только чудом сохраняла равновесие. Оступиться ничего не стоило: узкие бугорки, едва различимые под мутной водой, норовили выскользнуть из-под ног.

Маир не знала, зачем вторглась во владения Первой Тёмной. Уж чего она точно не хотела – невольно подслушать чужой разговор. Но возвращаться на свою поляну, снова проделать этот опасный путь… Ей надо перевести дыхание, дать сердцу успокоиться.

– Ты столько всего для нас сделала, – сказала та, которая её родила. – Помогла обустроиться на новом месте, овладеть своим даром. А теперь хочешь уйти?

Вздохнув, Тёмная закрыла лицо руками:

– Каждое новое поколение всё больше отличается от нас, женщин, рождённых в Ахароне. Они другие. Более уверенные в себе, независимые, равнодушные. И это закономерно: они выросли в другом мире, иначе воспитаны, не знают страха. Но я чувствую себя среди них чужой. Если бы Диана была рядом…

Эсса опустила голову, пряча слёзы:

– Значит, ты всё решила?

– Да, я хочу забыть эту боль. Дать себе шанс стать счастливой.

Маир не понимала, о чём они говорят, но плечи матери затряслись, и сделалось жутко.

Ночное безмолвие прорезал волчий вой. Прозвучал гораздо громче, чем когда Маир была на своей поляне. Хищники бродили поблизости, скрытые туманной завесой.

– Ты помнишь: нельзя умирать в Верхнем мире, – сказала Эсса, вытирая глаза.

 «Умирать?»

Сердце сжалось от дурного предчувствия. Пальцы заскребли по древесной коре – девочка чуть себя не выдала.

– Я попрошу дракона отнести меня в Нижний.

* * *

Серповидное болото называлось так из-за своей изогнутой формы. Оно было огромным, и Маир бежала по его берегу, задыхаясь от слёз. Первая Тёмная хотела их бросить. Её привязанность к Маир не была достаточно сильной, чтобы перевесить скорбь о погибшей дочери. Даже собственная мать Маир любила Диану больше. Всей своей маленькой детской душой она ненавидела эту незнакомую мёртвую девчонку, укравшую  у неё любовь близких. Почему призраку доставалось больше тепла, чем ей, живой и так жаждущей внимания?

Никакая она не взрослая в свои шесть лет. Никакая не самостоятельная. Темнота пугает её, и заклинания не способны растопить внутренний холод.

Камень, прилетевший неизвестно откуда, ударил Маир в плечо, и юная ведьма рухнула на землю, оцарапав руки о сухие ветки в траве. Зажав ладонью пострадавшее место, девочка попыталась подняться, но новый снаряд сбил её с ног. По бедру потекла кровь.

Что происходит? Кто-то бросается в неё камнями?

– Так тебе и надо, зло болотное, – раздался звонкий детский голос.

Что-то тяжёлое пролетело в сантиметре от головы. Впервые в жизни Маир по-настоящему испугалась.

– Кто ты? – пискнула она. – Почему ты швыряешься в меня камнями?

– Потому что хочу тебя убить. Я знаю: ты ещё мелкая и ничего мне не сделаешь. Убью тебя, пока ты не научилась творить всякие мерзости.

Маир задрожала. На возвышении, за деревьями, стоял ребёнок примерно одного с ней возраста. Детей в Болотах было немного, сверстниц Маир знала всех, с некоторыми даже общалась. Но эта незнакомка не походила ни на кого из её сестёр. У неё были короткие волосы и странная одежда.

Камень упал у ног, не долетев до ведьмы полметра. Маир так растерялась, что не смогла вспомнить ни единого заклинания.

– Умри! Умри! – кричала незнакомка.

Маир попятилась и, споткнувшись о корягу, плюхнулась в воду. Попыталась подняться, но вязкая топь у берега не пустила, потянула вниз.

– Умри! Умри! – звонко разносилось по лесу, и девочку захлестнула паника: в голове было пугающе пусто.

Зловонная жижа засосала по плечи. Если бы руки остались свободны, она бы попыталась за что-нибудь ухватиться, дотянуться до дерева, нависшего над трясиной.

– Что происходит?

Новая фигура, окутанная туманом, нарисовалась на холме. Маир взглянула на неё с надеждой.

– Помогите!

– Я же говорил тебе, скверный ты мальчишка, не связывайся с этими, – высокая фигура отвесила низкой подзатыльник.

«Мальчишка?»

Это имя? Маир прежде не слышала такого слова.

– Помогите, – взмолилась опять.

Заклинания вертелись в голове, но подобрать подходящее не получалось: мешала паника.

– Но папа, она ещё ничего не умеет. Смотри, сейчас утонет – и поделом.

Маир попыталась пошевелить руками, но стала погружаться стремительнее, проваливаясь под весом собственного тела. Мерзкая, поросшая мхом вода поднималась выше и выше.

– Нельзя так рисковать. Вдруг кто-то узнает?

– Пожалуйста, вытащите меня отсюда! –  закричала Маир, и болото коснулось её нижней губы. Она как могла вытягивала шею, стараясь держать подбородок на поверхности. Липкий холод заполнял ушные раковины.

Незнакомка с грубым голосом и непривычно широкими плечами бросила на Маир равнодушный взгляд и отвернулась.

– Пошли.

И туман поглотил обе фигуры.

Тот момент Маир запомнила в деталях. Когда вонючая муть начала просачиваться между сомкнутыми губами и открыть рот было уже нельзя, на смену панике пришла ярость. Злость на свою беспомощность. Отвращение к своей немощи.

Умереть так бесславно, захлебнувшись в топи? Позволить болотной жиже заполнить лёгкие и опуститься на дно, где тело никогда не найдут?

Неудивительно, что мать и Тёмная её не любят, такую слабачку. Утонувшая ведьма? Позор! Посмешище!

Она выживет, будет заниматься упорнее, станет лучшей, сильнейшей, докажет, что заслуживает любви. Диана – призрак, а она, Маир, живая, и это её главное преимущество.

Они увидят, поймут, что она достойнее их внимания.

Всё в её руках.

Надо только выбраться.

Глава двадцать восьмая

В которой сюжет делает крутой поворот

– Где бы ты хотела поселиться? – спросил Дрэйвен. – Во вселенной множество волшебных уголков. Я знаю дер-р-ревянный дом у подножия водопада. Лес окр-р-ружает его с тр-р-рёх стор-р-рон, а с четвёр-р-ртой – закр-р-рывают гор-р-ры. Дом небольшой. Этаж и мансар-р-рда. Судя по дымящей тр-р-рубе, внутр-р-ри есть камин. На терр-р-расе р-р-рядом с кадками для цветов два плетёных кр-р-ресла и столик. Один из фасадов полностью занимают панор-р-рамные окна. Вид, должно быть, откр-р-рывается изумительный. На пор-р-рожистую р-р-реку, текущую едва ли не у самого кр-р-рыльца. Этот дом мог бы стать нашим. Или любой др-р-ругой, какой тебе понр-р-равится.

Уютно и фантастично было лежать на матрасе бок о бок и обсуждать совместное будущее. Напоминало детскую игру, в которой каждый по очереди делился фантазиями и мечтами.

Хотелось сбежать от прошлого. От нелюбимой работы и неудачного брака. Воображение рисовало затерянный среди лесов дом, немного ветхий, деревянно-сказочный, с камином и скрипящими половицами, с террасой, где вечерами перед сном мы бы пили глинтвейн, завернувшись в пледы. Крыльцо, сбегающее к воде. Блестящие на солнце или в лунном свете панорамные окна. Мерцающие уличные фонари. Старомодные скатерти на журнальных столиках. Семейные портреты на  стенах.

В эту игру «представь наш дом» я включилась от скуки, но неожиданно она меня захватила. Красивый мужчина, лежавший рядом и деливший со мной мечты, показался непривычно родным.

Оранжевые глаза мягко светились в полумраке пещеры. Взгляд то и дело соскальзывал на его губы, и меня даже не смущала кровь, размазанная по лицу. Плечом я ощущала ровный согревающий жар. Внутри щекотно ворочалось незнакомое чувство.

Опуская веки, я слышала треск дров в камине, скрип кресла-качалки на открытой веранде, а если очень постараться – и детский смех.

Хотелось заплакать – так это было прекрасно и недостижимо.

На губах стало солоно. Дрэйвен наклонился, и я разделила с ним вкус его крови, а он – моих слёз.

* * *

Оказывается, я задремала. Проснулась одна, в той же пещере, под шипение факелов. Матрас под моей ладонью был ещё тёплым. Дрэйвен ушёл. Вроде собирался поохотиться напоследок.

Позавтракаем и отправимся в путь. Возможно, купим тот дом, о котором говорили вчера. Дрэйвен обещал предупредить родителей, что со мной всё в порядке. Пока с мамой будем общаться письмами, передавать послания через Дрэйвена, а потом, когда станет безопасно, увидимся.

Оставлять позади прежнюю жизнь не страшно, если ничего радостного в ней не помнишь. До безумия хотелось сжечь за собой мосты, перевернуть страницу и начать историю с чистого листа. Тем более выбора у меня не было: некая ведьма пыталась прибрать меня к рукам. Зачем?

«Не думай об этом, – сказала я себе. – Скоро мы уберёмся отсюда и начнём новую жизнь».

Я всё для себя решила. У меня будет красивый и заботливый мужчина, который не предаст, не изменит, – сколько плюсов в том, что твой партнёр гарантированный однолюб. А Антон сам виноват: создал благодатную почву для того, чтобы жена сбежала с первым встречным. И всё же я ощущала себя немного предательницей: прежде чем заводить новые отношения, следовало разорвать старые.

Я поднялась с матраса. Каменное пространство пещеры угнетало. От расходящихся во все стороны туннелей было не по себе. Хотелось найти Дрэйвена, и чтобы в сумасшедшем коктейле эмоций стало чуть больше радостного предвкушения и чуть меньше волнения.