Текст книги "Елена - чудовище для демона и дракона (СИ)"

Автор книги: Анна Жнец

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 8 страниц)

«Дай мне шанс, и я постараюсь затмить всех твоих прошлых любовников».

И пусть его опыт в этом деле  несколько однобокий, он из кожи вон вылезет, чтобы остаться в постели любимой женщины. Но как получить возможность себя проявить? Ждать следующего раза? Снова часами караулить у тропы, ведущей в обитель болотных ведьм? Он не может. Просто не может больше принадлежать другой. Не сегодня. Через день-два попытается собрать себя по частям, вернуть прежнюю выдержку, вспомнит, как отделить тело от сознания, но сейчас мысль, что придётся, стиснув зубы, терпеть чужие нежеланные прикосновения, наполняет гадливостью.

Он слабее, он вынужден подчиняться, но не станет. Не сегодня!

–Тогда, – сказала рыжая чародейка, неуверенно поглядывая на Маир, – если он действительно тебе не нужен, я его забираю.

Нет! Отчаяние затопило Вождя, но его умоляющий взгляд остался незамеченным. Скрестив руки на груди, любимая терпеливо ждала, когда посторонние покинут поляну, окружённую густыми зарослями болотных лиственниц. Они с рыжей уйдут и… его соперник, этот трусливый юнец, ни разу не ходивший на охоту в одиночестве, ни разу не принёсший в лагерь никого существеннее зайца, скинет одежду, ляжет на траву и познает ласки его возлюбленной. Возможно, даже увидит ту обнажённой.

Рыжая протянула к Вождю руку, и он, самоубийца, безумец, с яростью её оттолкнул. Глаза обеих чародеек распахнулись в изумлении.

– Да как ты смеешь, – прошипела рыжая, и стало ясно: рассвет он не встретит.

И пусть. Он не пойдёт с ней. Не сдвинется ни на шаг. Хочет, пусть убивает здесь.

На лице соперника читался откровенный ужас, рыжая раздулась от бешенства, зато возлюбленная перестала смотреть на Вождя, как на пустое место. Взгляд скользнул по голой гладкой груди, зацепился за мускулистый живот, проследил дорожку волос, сбегающую за пояс низко сидящих штанов. Вождь сглотнул. Его оценивали.

– Не сердись, Лиалэ, – сказала среброволосая, – я, пожалуй, воспользуюсь твоей щедростью. Если не возражаешь, этого мужчину я возьму себе.

Облегчение сбило с ног, как несущийся на охотника вепрь. Смерть откладывалась. Завтра рыжая вернётся и отомстит с особой жестокостью, но прежде над головой вспыхнет солнце исполнившейся мечты. Сегодня он узнает, каково разделить постель с той, кого любишь. Заласкает Маир до изнеможения, станет целовать как в последний раз, потому что, скорее всего, это последний раз и будет. Последний и единственный.

Рыжая ведьма поджала губы, недовольная тем, как повернулись события.

– Этот… этот… – от злости чародейка с трудом подбирала слова, – он…

– Не волнуйся, сестра, – Маир мягко улыбнулась. – Дерзость его будет наказана.

Глава тринадцатая

В которой настойчивость вознаграждается

Рыжая удалилась, яростно сверкнув глазами и прихватив с собой мальчишку, – кто-то утром не досчитается зубов.

– Можешь идти, – сказала Маир, и радостное возбуждение от мысли, что мечта вот-вот исполнится, сменилось холодом. Его пожалели. Ни тренированное тело, ни лицо с правильными чертами, ни грубая обнажённость не привлекли ведьму. С присущей ей добротой Маир пожалела чужую игрушку, которую хотели сломать. Сама играть в неё чародейка не собиралась.

Он настолько некрасив? Что с ним не так?  Каждый женский взгляд, брошенный в его сторону, был полон желания. Почему же сейчас, когда этого внимания он так жаждал…

Вождь опустился на колени. Поднял взгляд, облизал губы, впервые не подчиняясь, а соблазняя.

– Возьми меня.

Как же он ненавидел чувствовать себя уязвимым, но сейчас мечтал оказаться на спине – в этой беззащитной позе. Но лучше сверху, накрывая любимую горячим телом.

– Меня не надо спасать, – хриплый от желания голос. – Если ты пришла за наслаждением, а все ведьмы приходят сюда за этим, то лучшего варианта тебе не найти.

Маир иронично вскинула бровь.

– Ты красивый. И наглый. А я люблю послушных.

«Проклятье! Неверный ход».

– Я послушный, – поспешил заверить Вождь. – Я стою перед тобой на коленях.

Чародейка усмехнулась, и он продолжил:

– У меня умелый язык и нежные руки. Я знаю, как доставить женщине удовольствие.

Мог ли он подумать, что когда-нибудь будет стоять на коленях и страстно, с придыханием произносить столь унизительные слова? Но он произносил. И готов был унизиться ещё больше, лишь бы его мечта исполнилась.

Сердце взбесилось. Неужели… Да! С мягкой улыбкой любимая поманила его за собой. Чем дальше они углублялись в лес, тем плотнее стояли деревья, гуще сплетались кроны, и меньше света пробивалось сквозь кружево веток. Под ногами хрустела хвоя. Над головой шелестели листья. Кричали, хлопая крыльями, вороны. Маир шла, не оглядываясь. Волосы чародейки серебрились, как лунная дорожка на тёмной поверхности озера, и вели его в лесном сумраке. На краю оврага ведьма остановилась и взглянула на Вождя, словно спрашивая: «Не передумал?»

Передумал? Смешно. Он умирал от желания, едва соображал, где находится и как будет искать обратную дорогу. Подобрав юбку, Маир начала спускаться. Стены оврага были выстланы мхом: ноги скользили, и половину пути Вождь проделал, пересчитывая спиной камни и выступы. Наконец падение прекратилось. Каким-то образом ведьма оказалась внизу первой. Протянув руку, помогла ему встать.

Здесь, в лощине, окружённой высокими соснами, будто сгустилась ночь. Мох был мягким, как звериная шкура, и влажным, так что штаны – единственная его одежда – вымокли. Отличный повод от них избавиться.

Будь его воля, он бы уже сжимал возлюбленную в объятиях, но мужчины в Болотах решать ничего не смели – приходилось терпеливо ждать указаний. Маир кивнула, и Вождь снял штаны. Ведьмы раздевались редко, и, похоже, любимая не собиралась радовать его красотой обнажённого тела. Но хотя бы прикоснуться к себе она позволит?

Прямо из воздуха, как это делали все ведьмы на его памяти, Маир извлекла пузырёк со знакомой ядовито-зелёной жидкостью.

– Не надо, – прошептал Вождь, чувствуя на языке фантомный вкус горького зелья. – Я могу без этого.

Он мог, и, проследив взглядом за дорожкой волос, спускающейся от пупка, Маир в этом убедилась. Даже под воздействием любовного напитка Вождь не был так отчаянно возбуждён, как сейчас. Предвкушение крупной дрожью разбегалось по телу.

– Ты красивый, – сказала Маир.

Комплименты Вождю говорили часто. В том числе и когда душили, наслаждаясь его агонией. Да и Маир смотрела на него не восхищённо, а оценивающе, как на вещь совершенной формы. Неважно. Главное, что для любимой он достаточно привлекателен и, если хорошо себя проявит, сможет рассчитывать на повторную благосклонность.

Приблизившись, чародейка выкрутила его сосок. Десятки женщин до неё делали с Вождём то же самое. Грудь и пресс всегда удостаивались особого внимания. Соски теребили до тех пор, пока прикосновения не становились болезненными. Он морщился, но отстраниться не смел. С любимой даже эта ненавистная ласка воспринималась иначе. Тело выгибалось от острого непривычного удовольствия.

«Коснись меня».

Полностью обнажённый, он стоял перед одетой ведьмой, смотрел на приоткрытые губы и думал, как бы ощущался её поцелуй. Его никогда не целовали. Но и сегодня разнообразить опыт не удалось: огладив влажную плоть, Маир взглядом приказала Вождю опуститься на землю.

Обычно от мужчин ждали покорности. Но у каждой чародейки определение покорности было своё, и, как себя вести с Маир, Вождь не знал. Часто его заставляли лежать неподвижно, вытянув руки вдоль туловища. Порой, одурманенный зельем из можжевеловых ягод, он не мог пошевелиться при всём желании. В большинстве случаев Вождь предпочитал, когда от него не требовали активных действий, но конкретно в этом – едва держал руки при себе. Он молился Защитнику, чтобы его любимая оказалась из тех решительных женщин, которым и партнёры нравились соответствующие. Такие даже сами не возражали полежать на лопатках.

Пока  вождь сомневался, позволено ли ему прикоснуться к серебристым прядям или острой скуле – и что, если не позволено, а он рискнёт – Маир приподняла юбку и оседлала его бёдра. И Вождь умер. До этого момента он не жил.

Какое волшебство могло быть в обычном соприкосновении тел? Чем эти влажность и жар отличались от испытанных ранее? Была ли причина в том, что кровь по венам бежала чистая, не отравленная приворотным зельем? Или что женщина, скачущая на нём, казалась желанной до дрожи?

Вождь не знал, куда деть руки. Ладони норовили опуститься на округлую грудь. Он не посмел – невесомо дотронулся до бедра. Ведьма склонилась над лицом, и серебристые волосы защекотали кожу. Губ коснулось её дыхание.

Глава четырнадцатая

В которой бог вынужден просить о помощи, потому что раю угрожает опасность. Ретроспектива

Впервые на своей памяти верховная жрица Света не знала, что делать, – вернее, знала, но от возможных вариантов становилось дурно. Тысячи лет прошло с тех пор, как извергающиеся вулканы уничтожили девяноста процентов территории Ордена. Погибшие давно оплаканы, страхи забыты, быт налажен. И пусть приходится ютиться на пятачке, накрытом защитным куполом, по сравнению с городами смертных, не так этот пятачок и мал.

Под магическим колпаком зелено. Кукольные домики сверкают на солнце красной черепицей. Утопают в цветах. От крыльца к крыльцу тянутся гравийные дорожки. По краям мерцают садовые светильники. Над тихими улочками витает атмосфера неги, а сами они словно иллюстрации к детским сказкам.

Ветер шумит в кронах и смешивает запахи: сладость дыни и жаркий, опьяняющий аромат магнолии, терпкость пеларгонии и свежесть дикого апельсина. Фрукты здесь повсюду, крупные, сочные, свисают с ветвей. Открой окно, и протяни руку. Более красные яблоки только в саду у пифий. Напоённый ароматами воздух хочется вдыхать полной грудью.

Всё это – кукольные домики, благоухающие сады – защищает городская стена. За ней – смерть, море раскалённой лавы, ни на градус не остывшей за тысячелетия. День за днём алые волны лижут заколдованный кирпич, и, чтобы Аилин ни делала, трещины в стене с каждым годом становятся шире, глубже, ветвистее.

Богиня знает, чьи чары сильнее ангельских. Знает, кто способен им помочь. Но ведьма ничего не делает просто так, и плата за её услуги может оказаться слишком высокой.

Но разве есть другой выход? Она должна найти, чем заинтересовать Маир.

Ангельский дворец полон света, но есть и тайная его часть, спрятанная в тени. Комната за выцветшим гобеленом у подножия лестницы, куда не проникнет ни солнечный луч, ни любопытный взгляд.

Отопри механические замки, сними колдовскую печать, окропи камни кровью, и попадёшь в помещение, размером не больше кладовки, заставленное коробками с хламом. Но с хламом – только на первый взгляд. У всякой якобы бесполезной вещи своё место, своя задача. Прячь бесценное не в сокровищнице за сейфовой дверью, а под горами барахла – там, где искать и в голову не придёт.

Оглядевшись, Аилин вошла в комнату. Перед глазами висел шнур выключателя – муляж. Лампочка под потолком, вполне человеческая, перегорела несколько лет назад. На открытых полках лежал сантиметровый слой пыли.

Встав на  цыпочки, богиня отодвинула коробку с пожелтевшими папками и нащупала в стенке за стеллажом металлический выступ. Надавила рукой, испачканной кровью. Тёмные чары. Но что поделать? Охранные заклинания Света значительно уступали тёмным.

Тайник, обнаруженный за стеной, –  не тайник вовсе, а ключ, отпирающий истинное хранилище. В углублении за дверцей – вращающееся табло с цифрами: успей набрать код, а если не успеешь или введёшь неверно, попрощайся с пальцем. Пальцев десять и попыток столько же, но на самом деле одна. Аилин узнает о несанкционированном проникновении, едва гобелен, закрывающий вход в кладовку, изменит привычное положение. У возможных грабителей, если таковые найдутся, нет шансов. Да и не нужны все эти ухищрения. Миллионы замков не защитят артефакт столь надёжно, как один-единственный факт: никто не знает о его существовании. Никто, кроме Аилин.

Итак, код введён. Остаётся нащупать необходимый предмет в воздушном кармане рядом с перегоревшей лампой.

Теперь у неё в руках то, что наверняка заинтересует древнюю ведьму. Тайна, которую Маир захочет узнать любой ценой.

Глава пятнадцатая

В которой главная героиня активно ищет компромиссы с собственной совестью

Признаться, я боялась, что, если откажу, демон перейдёт к более решительным действиям, поэтому понадеялась отделаться малой кровью. Из двух зол выбрала, так сказать, меньшее.

«Это не измена, – говорила я себе. – Ведь меня принуждают».

Пока я договаривалась с собственной совестью, Кроу целовал мою шею. И даже такие лёгкие, ненавязчивые касания вызывали волну дрожи по всему телу. Губы демона были тёплыми и сухими. Рука сначала опустилась мне на колено, затем заскользила по внутренней стороне бедра, но плотные джинсы (спасибо Дрэйвену) примирили меня с нескромными поглаживаниями.

Я не понимала, что чувствую. Не знала, как себя вести, куда деть руки. Была напряжена, как девственница перед первой близостью.

«Он только потрогает. Только потрогает. Ничего страшного не случится, – успокаивала я себя. – Мы даже раздеваться не будем».

Но ведь через неделю придётся сдержать обещание и раздвинуть ноги. Отдаться добровольно, чтобы не быть жестоко износилованной чудовищем без крупицы разума во взгляде. Хочу я или нет,  не спрашивают. Как же отвратительно чувствовать себя беспомощной!

– У тебя странные волосы, – с придыханием прошептал демон.

Таким интимным шёпотом обычно делают комплименты, но в данном конкретном случае Кроу,скорее, констатировал факт. Да, странные. Трёхцветные. И висят жирными сосульками, потому что не мыты три дня. А что вы хотите? Это только в фильмах главная героиня, пережив апокалипсис, в мире без электричества и воды ежедневно обновляет макияж, делает укладку и бегает от зомби, сверкая депиллированными ногами на высоких шпильках. В жизни всё по-другому. В походных условиях нельзя выглядеть моделью из глянцевого журнала.

К сожалению, демона мой внешний вид не смущал. Оттянув широкий ворот свитера, Кроу старательно выцеловывал моё плечо.

Я зажала между бёдрами дрожащие ладони и закрыла глаза.

«Это не измена».

Прохладные пальцы проникли под свитер, и я напряглась.

– Нет!

– Да.

Демон задрал лифчик к подмышкам, освободив тяжёлые груди и заставив почувствовать себя беспомощно связанной. Шерстяная ткань кольнула затвердевшие соски. Кроу безжалостно выкрутил их, сладко сжал шершавыми пальцами, и  я подумала – каково будет ощутить на груди его губы, зубы, язык. Сними Кроу с меня бюстгальтер полностью или хотя бы расстегни его, прикосновения не казались бы столь волнующими. Пожалуй, даже обнажённая, я не ощущала бы себя настолько беззащитной, как сейчас, когда широкие мужские ладони хозяйничали под моим свитером.

От мысли, что меня желает кто-то настолько красивый, низ живота окатило жаром. Мышцы ягодиц напряглись, а интимные – сократились.

«Я вовсе его не хочу», – отвесила я себе мысленную пощёчину.

Демон мягко целовал мой подбородок, изредка касаясь уголков губ, и мышцы – те самые – сладко ныли и сокращались.

– Ты красивая.

«Меня никогда не называли красивой, даже муж».

– Хочу тебя, – жаркий шёпот.

«Это не измена», – повторяла я, страстно желая оказаться на спине, накрытая  сильным горячим телом. Защищённая от всего мира. Прижаться к мускулистой груди, огладить бугрящиеся на спине и предплечьях мышцы. Чтобы джинсы с меня стянули, трусики отодвинули, не снимая, и палец прошёлся по нежным складкам. Раскрыл их,  скользнул во влажную глубину… Один, второй.

Застонав, я представила, как демон заполняет меня двумя пальцами, толкается до предела – быстро, мощно. Раздвигает их на манер ножниц, растягивая мокрые стенки. Обводит по кругу спрятанный за складками клитор.

Нет!

Я вскочила на ноги, шокированная реакцией предавшего меня тела.

Да это измена! Самая настоящая! Возможно, я никогда не вырвусь из лап похитителей или одного из них, не отыщу дорогу в родной мир, и Антон посчитает меня погибшей либо пропавшей без вести. Но если домой я всё же вернусь, то как посмотрю мужу в глаза? Меня же замучает совесть!

 – В чём дело, любимая? – демон смотрел на меня жадно, голодно. Каждая чёрточка его лица была восхитительно совершенна, каждый изгиб волнующ. Распахнутая рубашка сползла с плеча. Тёмные волосы растрепались и падали на лицо. Тонкая прядь прилипла к уголку приоткрытых губ, и, чёрт побери, я не могла не представлять этот порочный рот на своём теле. Оказывается, я не бревно бесчувственное, а просто не было огня, способного меня зажечь.

– Иди сюда, – сказал демон. – Я хочу, чтобы ты тоже меня потрогала.

Глава шестнадцатая

В которой показано, что не всякого незваного гостя надо гнать поганой метлой, даже если ты ведьма и твой сон нарушили. Ретроспектива

Всё чаще Маир думала о том, чтобы создать над Болотами защитный барьер, который сдерживал бы наплыв посторонних, возмутительно возросший за последнее время. Меньше всего хотелось, чтобы её уютная поляна на берегу Призрачного ручья превратилась в проходной двор. Но за деревьями, к великому огорчению, уже угадывался силуэт, размытый в предрассветной дымке. Третий непрошеный гость за сутки!

Каждый раз, когда Маир собиралась вздремнуть и начинала взбивать перину из мха, кто-нибудь обязательно сваливался на её голову. Фигурально выражаясь, ибо, случись такое в прямом смысле слова, Болота давно бы накрывал магический купол – невидимая сетка под напряжением.

Стоит заметить, Маир была доброй ведьмой, хоть и дочерью Тьмы, и не раз обнаруживала у себя изрядную порцию снисходительности к чужим недостатками. Но всякое терпение имеет предел! Сколько уже можно тут шастать, в самом-то деле!

Любая чародейка знает: нельзя являться к ведьме без приглашения, особенно в полнолуние, особенно, если перед тобой уже было два незваных гостя. Нельзя – и точка! Даже если ты мать или родная сестра. Цени личное пространство, не нарушай установленных границ, не задавай лишних вопросов, держи мнение при себе – негласный закон и просто правила хорошего тона. Банальная вежливость. Понадобилось что-то? Не ломись в чужой дом – постучись в мысли, потяни за нити ментальной связи, спроси разрешения. Уважай себя и других.

Поднимаясь со своей зелёной постели, Маир знала: смутный силуэт за деревьями не одна из её сестёр. Пусть с субординацией в Болотах дела обстояли неважно и к старейшинам относились с уважением, но без должного трепета, только сумасшедшим пришло бы в голову будить самую могущественную ведьму во всей вселенной. Безумцам и демонам.

«Спокойно, – подумала Маир. – Я пережила войну, две тысячи лет управляю своевольнейшей расой на свете, мне ничего не стоит держать себя в руках, даже если Я ПРОСТО В БЕШЕНСТВЕ!»

Две серьёзные причины она могла привести в оправдание своему гневу. Обе побывали на поляне с промежутком в полчаса, нарушив столь ценный для ведьм покой. Обе – хотя конкретно в этом случае уместнее употребить мужской род – имели клыки и крылья. А ещё светящиеся в темноте глаза и шумные, неуклюжие конечности, которые словно специально находили самые хрустящие ветки в лесу.

Заблудившиеся демоны искали чародеек со слабым магическим потенциалом. Одним словом, тех, кто готов был оказывать колдовские услуги за скромное и не очень вознаграждение. Иного способа получить элексир молодости и бессмертия (демоническую кровь) у этих ведьм не было.

Глупые бесы любили обращаться к чародейкам за советами, а те водили крылатых дурачков за нос. Ну что, скажите на милость, колдуньи знали о демонах и их парах, какие полезные рекомендации могли дать? Ха. Маир догадывалась, кто пустил и  трепетно поддерживал слухи о том, что ведьмы – знатоки человеческих душ и великолепные сводницы. Если демоны продолжат сновать по её поляне туда-сюда, лавочку придётся прикрыть.

Однако Маир ошиблась: из-за деревьев вышел вовсе не демон. Можно было и догадаться: незнакомец не топтался по лесу, как стадо быков, а мягко подкрался и остановился на краю поляны между деревьями, позволяя себя разглядеть. Словно спрашивал разрешения пройти дальше. Вежливость – то, что всегда вызывало у Маир уважение.

Силуэт женский. Плавные линии, узкие плечи. Не демоница. Демоницы редко наведываются в обитель ведьм. Им чародейские советы без надобности: своя голова на плечах, да и гордость не позволяет унижаться, раздавая драгоценную кровь направо и налево.

Не пифия и не жнец. Этим здесь делать тем более нечего. Предсказательниц не выпускает из сада гигантский змей, а богов смерти, мягко говоря, в Болотах не жалуют. Правда, случаются иногда – раз в столетие – романы между жнецами и чародейками, но, как правило, парочки встречаются на нейтральной территории, подальше от посторонних глаз.

Туман был густым, незнакомка стояла далеко, по-прежнему скрытая белой завесой, и Маир устала мучиться догадками.

– Можно, – разрешила она, и женщина ступила на поляну.

Короткие волосы, белый брючный костюм – более неуместный для лесной прогулки наряд сложно вообразить. Маир редко проявляла эмоции (две тысячи лет – возраст как-никак солидный), но в этот раз брови невольно взлетели вверх. Не каждый день сама богиня – верховная жрица Света – спускается к тебе на поляну во всём своём сияющем великолепии. Уж кого-кого она не ожидала увидеть… Что могло понадобиться избраннице Света от дочери Тьмы?

– Аилин?

Потрясения на этом не закончились. С изумлением ведьма наблюдала смятение на лице всегда спокойной самоуверенной женщины.

– Ордену нужна твоя помощь, – секунда понадобилась железной Аилин, чтобы вернуть самообладание и обратиться к хозяйке Болот с привычным хладнокровием.

– Располагайся с удобством, – улыбнулась Маир, указывая на влажный от росы мох. – Присаживайся. Вот – земля, вот – дерево.

– Я постою, – ответила богиня, видимо, представив, во что превратятся её белоснежные брюки после соприкосновения с влажным мхом или шершавой древесной корой. Пятна сведутся магией в два счёта, но какое-то время придётся побыть с мокрой и грязной задницей.

– Я тебя слушаю, – из вежливости Маир решила остаться на ногах, хотя, как любая ведьма, в совершенстве владела грязе-водоотталкивающими чарами.  Сидеть, пока собеседница стоит, – моветон.

Нельзя сказать, что чародейка была заинтригована, но определённая доля любопытства любому живому существу не чужда. Раз Аилин просила о помощи её, болотную ведьму, самую сильную чародейку Верхнего мира, значит, угроза над Орденом висела серьёзная. Какая именно, мог догадаться любой, хоть раз пролетавший над империей Света. Не секрет, что за проблему из года в год пыталась решить ангельская раса. Интересно иное. Аилин знала: кто-кто, а  ведьмы к благотворительности не склонны и своё время ценят на вес золота – но, зная это, всё равно пришла. Следовательно, имела, что предложить. Похоже, совсем отчаялась.

Но чем, любопытно, Аилин намеревалась соблазнять всесильную чародейку? Артефакты в большинстве случаев казались Маир бесполезным хламом. Вариант «услуга за услугу» с ней не работал. И, разумеется, она не гонялась за материальными благами. По всему выходило, что у Аилин не было ничего, способного заинтересовать Маир. И всё же светлая жрица пришла. И не с пустыми руками.

– Стена вокруг Ордена рушится. Светлые заклинания не справляются. Требуется более сложное колдовство. – Как бы Аилин ни старалась прятать эмоции,  тень тревоги мелькала на красивом лице. – Помоги укрепить защиту, иначе следующего извержения вулканов стена не выдержит.

– Ты знаешь: ведьмы не делают подарков.

То, с какой неохотой богиня достала из воздушного кармана предмет – ту самую плату – сказало о многом. И тем не менее ничего исключительно заманчивого в прозрачном шаре, покоящемся на её ладони, не угадывалось. Очередной артефакт. Сколько Маир таких видела? Что тысячелетняя ведьма не могла сделать без помощи магической безделушки? Такие вещи – баловство для неискушённых, игрушка бездарных.

– Сожалею, – ответила Маир. – При всём моём к тебе уважении, Аилин, я вынуждена отказать. Поищи помощи в другом месте. Возможно, Махаллат…

– Взгляни, – перебила её Аилин, и прозрачный шар наполнился синим туманом. – Взгляни, и ты изменишь своё решение.

И Маир изменила. Спустя минуту за артефакт в руках верховной жрицы она готова была продать душу.

Глава семнадцатая

В которой замороженная курица становится причиной раздора, а вуаеризм чреват повышенным травматизмом

С трудом мне удалось уговорить Кроу подождать до следующей ночи. Позволить мне морально подготовиться.

«Боже, на что я подписалась?»

Через несколько часов мне предстояло ласкать едва знакомого мужчину. Демона. Возможно, голого. Детали мы не обговорили, и, что скрывалось за обтекаемым «потрогать» я не знала, но догадывалась: скромные поглаживания через одежду демона не устроят.

Мышцы живота неприятно сжимались, стоило подумать, что именно от меня потребуют.

Откажусь – и превратится Кроу в ужасного монстра с клыкастый пастью и метровой дубинкой. Вот уж какого опыта мне на старости лет не надо.

Как бы грустно это ни звучало, придётся поработать руками, чтобы сохранить в целостности самое дорогое.

«Боже, боже, – думала я. – Уже сегодня».

Утром я доела разогретого на магическом костре зайца, а после полудня мы вышли к озеру, окружённому высокой травой, напоминающей земную осоку. И я вспомнила о ещё одной важной человеческой потребности. Собственный запах начинал смущать. Со временем обоняние притупляется и даже самые ядовитые ароматы перестаёшь чувствовать, но ведь у животных – например, у драконов – нюх обострён. Не моя вина, конечно, что я застряла в лесу и не могла воспользоваться благами цивилизации – так-то оно так, но нежная девичья душа стеснялась тянущегося за телом амбре. Одно дело выглядеть оборванкой в наколдованных джинсах, и совершенно другое – вонять, как пакет с мусором.

– Там озеро, – радостно сообщила я своим похитителем, едва сдержав желание почесаться. Кажется, в моей одежде поселилась маленькая, но активная цивилизация. Надо искупаться и попросить Дрэйвена предоставить мне свежий комплект вещей. Что-нибудь практичное и мешковатое, призванное избавить от жадных взглядов таскающегося по пятам демона.

– Озер-р-ро может быть опасным, – настоятельно сообщил дракон. – Мы не знаем, какие твар-р-ри обитают в воде.

– Неизвестный мир способен таить какие угодно угрозы, – добавил Кроу, глубокомысленно подняв указательный палец.

– Я вообще-то воняю, если вы не заметили, – тяжёлые будни на стройке научили меня говорить прямо и в лоб.

– Сочувствую, – ответил демон.

– Я знаю заклинание, избавляющее от непр-р-риятных запахов, – отозвался дракон.

Чёрт! Похоже, от меня и правда несло и, к сожалению, не иномирными ромашками и лютиками, на которых я спала. Как стыдно!

– С места не сдвинусь, пока мне не позволят привести себя в порядок! – заявила я и оказалась перекинутой через плечо Дрэйвена. И мы пошли дальше.

Однако в рукаве у меня был припрятан козырь. Даже не так – Козырь с большой буквы. И, зло ухмыльнувшись, я выкинула его, словно финский нож. Задействовав весь свой актёрский талант, я горько, навзрыд заплакала. Даже если бы Дрэйвен не услышал моих завываний, то не мог не почувствовать, как рубашка (а плащ он снял) на спине намокает от слёз. Этот приём я использовала так часто, что отточила в совершенстве. Знала, как рыдать громко и драматично, оставаясь красивой даже с размазанной по лицу тушью.

В конце концов искупаться мне разрешили, но перед этим Дрэйвен обернулся драконом и основательно исследовал глубины озера. Вода не была отравлена, и никакие жуткие монстры не спали на дне, так что я послала своих похитителей добывать обед, а сама избавилась от одежды.

И всё-таки хорошо, что озеро проверили на предмет опасностей. Кристально чистым оно не выглядело, а ступать по каменистому дну, погружаясь всё глубже, уходя дальше от берега, было тревожно. Плавать я не умела, поэтому остановилась, когда вода дошла до груди. На противоположном берегу шумели под ветром густые заросли. Жутковато, учитывая, что я находилась в чужом мире, который, как верно подметил демон, мог таить неведомые угрозы. Захотелось попросить своих поклонников покараулить на берегу, но сверкать обнажённой грудью я была не готова. Спровоцировать голодного демона – нет, увольте.

Прохладная вода освежала. Солнечные блики играли на поверхности озера, и я не могла отделаться от ощущения нереальности происходящего. Поверить, что меня действительно похитили и впереди неизвестность. Выйдем мы из мёртвой зоны и куда отправимся? В ад? Не могла я этого представить. Чувствовала себя Алисой, попавшей в Страну чудес, а на самом деле наблюдающей удивительный сон. И казалось, что, как Алиса, я вот-вот проснусь в своей постели с книжкой в руках. Антон вернётся с ночной смены, опять станет читать морали: и то ему не так, и это...

Я вздохнула, вдруг ощутив себя невероятно свободной. Словно крылья выросли за плечами. А потом вспомнила о матери с её гиперопекой и забеспокоилась. Нет-нет, надо скорее вернуться домой. Но как? Даже демон с драконом не могли попасть в родной мир из заколдованного леса?

Решай проблемы по мере их поступления, а лучше забей и жди, пока всё рассосется само собой, – фирменный девиз. Поэтому я спешно направила мысли в другое русло.

Зачем я нужна дракону?

Куда он собирается меня забрать?

Живёт ли он в собственном замке, а, может, в глубокой пещере?

Почему, в отличие от демона, уделяет мне так мало внимания?

Не то, чтобы я жаловалась…

Стоило об этом подумать, и краем зрения я уловила движение в зарослях. Хотела было испугаться, да не успела: точно так же раздвинулись ветки кустов на противоположном берегу. Оба поклонника – и дракон, и демон – нагло подсматривали за мной, купающейся. Хорошо хоть вода была мутной и скрывала всё ниже пояса.

Плескаться под жадными взглядами было неловко, и я застыла столбом, не зная, что делать. Закричать? Изобразить праведный гнев? Продолжить мыться как ни в чём не бывало?  Впервые попав в столь неловкое положение, я растерялась.

Кусты на обоих берегах маленького озера зашелестели опять, и я присела, стыдливо погрузившись в воду по плечи.

Вот тебе и мало внимания от Дрэйвена. С вида сухарь, а ничто человеческое (драконье?) ему  не чуждо.

Полчаса (десять секунд, если не округлять) я ждала, когда поклонникам надоест восторженно таращиться на мою торчащую из воды макушку, потом на полусогнутых попробовала сменить дислокацию. Кто же знал, что это окажется роковой ошибкой? Дна было не видно, и естественно – кто бы сомневался в моём везении – на пути вырос камень, о который я благополучно споткнулась. И всё бы ничего – ну наглоталась воды, с кем не бывает? – если бы мои заботливые ухажёры не решили, что я вознамерилась утонуть прямо на их глазах.