Текст книги "Терпкий запах тиса (СИ)"

Автор книги: Анна Жилло

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 15 страниц)

12

– Привет, – сказала я, выйдя в прихожую.

– Привет, – не глядя на меня, отозвался Вадим, нашарил под тумбочкой тапки и пошел в спальню переодеваться.

– Ужинать будешь? – я остановилась в дверях, глядя, как он расстегивает рубашку.

Вадим молча разделся, натянул все те же шорты и футболку, повесил костюм и рубашку в шкаф и только потом посмотрел на меня. Крайне иронично.

– Разогрела вчерашние пельмени? – поинтересовался он.

Я почувствовала, как поднимается ртуть во внутреннем градуснике.

«Спокойно, Лера! Это только начало. Дальше будет хуже. Спокойно!»

– Нет, – ответила я. Вполне мирно.

Вадим пожал плечами, подошел к двери. Я посторонилась и дала ему пройти. Он вымыл руки в ванной и, пару секунд поколебавшись, отправился на кухню.

Сев за стол, Вадим включил телевизор, пощелкал пультом, нашел «Шесть кадров» и сосредоточенно уставился на экран. Я достала из холодильника салат, хлеб, банку с аджикой. Положила на тарелку самую большую котлету, пюре, полила соусом.

– А ты? – спросил он, когда тарелка оказалась у него под носом.

Я молча положила себе, села на свое обычное место у окна. Вообще «Шесть кадров» были единственной юмористической передачей, которую мы оба могли смотреть без рвотных позывов. Иногда даже попадалось что-то действительно забавное. Но сейчас мы жевали и следили за комиками с таким напряженным, серьезным вниманием, как будто слушали послание президента федеральному собранию. Которое, по правде, мы вообще никогда не слушали.

– Мама просила купить квасу, – сказала я.

– Хорошо, – кивнул Вадим и снова уставился на экран. – Во сколько ты в субботу приедешь? – спросил он, когда началась рекламная пауза. – Как обычно?

Интересный вопрос. Можно подумать, я знаю, во сколько приезжаю обычно. То есть знаю, конечно, но вряд ли это актуально.

– Не могу точно сказать. Надо будет зайти куда-нибудь торт купить. И еще чего-нибудь к столу.

– К столу ничего не надо, я все куплю по дороге. А торт ты ведь собиралась заказать?

– Не получилось, – соврала я. Черт его знает, может, и заказала. Может, и привезут. На работу. Или вечером. А может, и нет. Тогда действительно куплю в субботу утром. Или завтра после работы.

Вадим доел, сказал «спасибо», поставил тарелку в посудомойку и ушел в гостиную.

Так, Лера, выдыхай. Первый раунд окончен. По нулям, но пока наша задача не набрать очки. Главное – чтобы не в нокдаун, а тем более, не в нокаут.

Прибравшись на кухне, я занялась изучением своего настоящего. И начала с соцсетей. Фотограф из меня аховый, поэтому инстаграмом я не обзавелась. Писать длинные посты в Живой Журнал не хватало терпения, так что все свелось к Фейсбуку и Вконтакте. И там, и там я была зарегистрирована намного дольше пяти лет. Логины, пароли – ничего не изменилось. Более того, записи, сделанные раньше, были теми же самыми. Разумеется, я не помнила все подряд, но было совершенно точно: это писала именно я.

Выходило, что тот поцелуй в парке никак ни на что не повлиял. И изменения начались не двадцать лет назад, как я думала, а всего пять. Видимо, с того самого момента, когда я пришла из ресторана, где была с Гришей, и мы с Вадимом так и не помирились. А где же тогда розовое платье? Да мало ли. Может, я его выбросила. Или на Avito продала – ну а вдруг у этой Леры появилась такая привычка?

Дальше я начала пролистывать записи за эти самые пять лет. Картинки-перепосты, музыка, совсем немного своих фотографий. Изредка на них была я, чаще какие-то виды, пейзажи. Ни одной фотографии, где был бы Вадим или дети. Но это не показатель, я и раньше никогда их не выкладывала. Часть фотографий были сделаны за границей – и летом, на море, и в другое время, в разных странах и городах. На море мы обычно ездили в конце августа с двойняшками, иногда срывались куда-то на несколько дней, с ними или только вдвоем. Сомнительно, что в этой реальности мы ездили вдвоем с Вадимом. Вчетвером на море – может быть. А вот с кем я была, к примеру, в Праге или в Стокгольме? С детьми? Одна? Или… еще с кем-то?

Вчера ночью Вадим довольно недвусмысленно намекнул, что у меня – возможно! – кто-то есть. «Кто-то тебя запустил с ногу на луну?» – «Может, ты залетела часом?» – «Мне показалось, ты последовала моему совету»… Вот только этого еще и не хватало для полного счастья!

Никаких намеков на мою возможную личную жизнь в соцсетях не было. Абсолютно никаких. А что у Вадима? У него была страница на Фейсбуке, куда он заходил пару раз в год. Так и осталось. Редкие перепосты юридических статей, еще реже – фотографии. Последняя – три года назад, на Родосе. У меня на Фейсбуке тоже была похожая, значит, туда мы ездили вместе.

Короче, соцсети мне мало что дали. В друзьях у меня значились и знакомые, и абсолютно незнакомые люди. Бегом пролистала страницы подруг – ничего такого, о чем бы я не знала. Похоже, для них в этой реальности мало что изменилось – если вообще изменилось. И только на Маринкиной странице зацепила последняя фотография – мы впятером в «Абрикосове», коллективное селфи. В этот вторник. И подпись: «Как обычно…» Вот только смайлик какой-то гнусно ухмыляющийся, как будто во фразе этой был некий тайный смысл, с издевкой. Да и на снимке было что-то такое странное в ее лице.

Я открыла галерею в телефоне – там обнаружилась почти такая же фотография. Маринка на ней безмятежно улыбалась. Я вспомнила «свою» реальность и вечер в ресторане. Тогда меня тоже что-то напрягло. Не только рассказ о Котике.

И о чем, интересно, со мной хотела поговорить Кира?

Ладно, это все потом. Я посмотрела на часы – половина одиннадцатого. Вадим ложится около одиннадцати. Ну что ж, немного блефа.

Я достала из шкафа зеленую шелковую ночнушку и пошла в ванную. Кстати, ее мне как раз Вадим и подарил, на тот самый день рождения пять лет назад. Вид у нее был довольно порнушный: вырез до пупа и длина чуть ниже задницы. Я ее страшно любила и затаскала в хлам. Но сейчас она выглядела почти новой – видимо, эта Лера надевала ее редко. Нет-нет, я не собиралась его соблазнять. После вчерашнего – ни в коем случае.

Я быстро приняла душ. Потом, надев рубашку, накинула сверху кружевной пеньюарчик, не менее развратный, и занялась обычными вечерними процедурами. Дверь при этом оставила полуоткрытой. Проходя мимо в спальню, Вадим ну никак не мог меня не увидеть.

Наконец в гостиной щелкнул выключатель, открылась дверь. Я взяла щетку и начала медленно расчесывать волосы, глядя в зеркало. Шаги замерли – как будто он споткнулся. Постоял секунду и пошел дальше. Бинго!

Сейчас он, разумеется, будет злиться. Страшно злиться. Потому что подумал, будто я снова к нему полезу с нежностями. Ну а как же – сначала котлета, потом рубашка и незакрытая дверь ванной. А я… ужас какой! Не полезу. Просто выключу свет и буду лежать с ним рядом – вся такая зеленая, шелковая и пахнущая… чем? Неужели Тицианой?

Ой, мамочки! В косметичке валялся столетней давности флакончик «Pleasure» от Эсте Лаудер. С парой капель на дне. Вадим эту жуткую отраву просто обожал. Нет-нет, обойдемся без химического оружия и подлых запрещенных приемов. Конечно, можно было выиграть бой, но эта победа была бы равносильна захвату деревенского сортира и, возможно, означала проигранную войну. Нетушки, такой футбол… то есть секс нам не нужен. Так что лучше без духов.

Вадим сидел на кровати и о чем-то мрачно размышлял. На нем были страшные клетчатые трусы – неужели это я ему такие купила?! Или, может, сам? Покосившись на меня, он ушел в ванную и проторчал там минут сорок. Надеялся, что усну?

Когда он наконец улегся, я демонстративно выключила светильник и повернулась к нему спиной.

– Спокойной ночи! – буркнул он.

– Спокойной! – ответила я и закусила губу, едва сдерживая смех. Хотя на самом деле ничего смешного не было. Ну вот вообще ничего.

Сначала стояла напряженная тишина. Такое чувство, что Вадим даже дышать пытался через раз, делая вид, что его тут нет. Потом сообразил, что приставать к нему я не собираюсь, и, похоже, это его то ли удивило, то ли разочаровало.

Он вертелся с боку на бок, как пропеллер, а я тихонько сопела в подушку, притворяясь что сплю.

«Не страдаешь? Ну и ладно, ни к чему это. Не хочешь? Ну да, конечно, конечно… А еще ты не сказал, что не любишь. Случайно? Посмотрим».

Но на самом деле все это было просто психической атакой. Матросы на зебрах. Да еще и с капелькой стеба, наверно. Разумеется, я не думала, что можно что-то исправить вкусным ужином и эротической ночной рубашкой. Это не случайная ссора на день, два, пусть даже на неделю. Пять лет – это эпоха. За это время могло, нет, должно было умереть все. Оставив после себя в лучшем случае привычку. Возможно, еще и воспоминания, от которых трудно избавиться. Легче построить что-то с нуля, чем склеить разбитое.

Желание? А почему бы и нет? Он молодой, здоровый мужчина, спящий в одной постели с красивой женщиной. Возможно, у него кто-то есть. Но это как-то… не в его стиле. Тот Вадим, которого я знала, не стал бы жить с одной женщиной и спать с другой. Сразу ушел бы. Судя по его словам, что-то такое мутное между нами все-таки происходило. Пока он не попросил оставить его в покое. Интересно, что тогда случилось? И давно ли это было? Воздержание не сахар.

Кто бы знал, как мне самой хотелось обнять его, прижаться крепко-крепко, почувствовать все его тело, вдохнуть запах. Как я хотела его и как скучала, как будто последний раз мы были близки не вчера утром, а пять лет назад. Мне не хватало его губ, его рук, таких сильных и таких нежных, не хватало волшебного слияния в единое целое.

Я до крови закусила губу и подумала, что, пожалуй, надо будет заглянуть к неврологу, пожаловаться на бессонницу и выпросить рецепт на снотворное.

13

Что мне снилось – лучше не вспоминать. Боб Джек, режиссер фильмов для взрослых, должен был плакать от зависти горькими слезами. Может, завести собачку и гулять с ней на ночь, до полного изнеможения? Нет, щенок – это было бы сейчас уже слишком. К тому же у мамы аллергия на шерсть, куда девать собаку на выходные и на время отпуска?

Когда я встала, Вадим на кухне завтракал.

– Доброе утро, – пробормотал он.

– Доброе, – ответила я, налив стакан воды из фильтра. – Позвони вечером, когда приедешь.

Вадим вскинул на меня ошарашенный взгляд, но ничего не ответил. Мы с ним всегда звонили или писали друг другу, когда ехали куда-то на машине: все в порядке, на месте. Т9 в моем телефоне настолько к этому привык, что выдавал «приехала» на одну только букву П. Но все это, разумеется, было в другой жизни.

– Я ушел, – сказал Вадим, и я дернулась было из ванной, чтобы поцеловать его на прощание, но вспомнила, что это ни к чему. Сейчас – ни к чему.

– Пока, – отозвалась я тихо и села на край ванны, едва сдерживая слезы.

Вчера вечером мне казалось, что все обязательно получится. Не сразу, с трудом, но я смогу и все исправлю. Потому что люблю его. Очень сильно. И у него, может быть, еще не все погасло. Но сейчас меня накрыло таким отчаянием, что захотелось свернуться на коврике, закрыть морду лапами и долго-долго скулить по-собачьи.

Я запрокинула голову и дышала широко открытым ртом, чтобы высушить слезы и не размазать только что сделанный макияж. Накладывать новый уже не оставалось времени. Перед визитом к частному детективу предстояло еще зайти в аптеку и купить маску. Ехать до «Озерков» было минут десять, но с учетом утренних пробок – все сорок, если не больше.

Джерри я поставила где-то за квартал и пошла дальше пешком. Не доходя до нужного дома, остановилась, надела медицинскую маску и темные очки, заправила волосы под косынку. Выглядело устрашающе, но вряд ли меня можно было узнать.

Офис частного детектива Василия Упадышева обнаружился в цокольном этаже, прямо над ветеринарной клиникой «Кот и пес». Я поднялась на несколько ступенек и оказалась в крошечной приемной, где сидела за компьютером готичного вида барышня, вся усыпанная пирсингом.

– На десять, – кратко ответила я на ее немой вопрос.

Девица кивнула и махнула рукой в сторону единственной двери, обитой дерматином. За ней оказался такой же крохотный кабинетик, где помещался только письменный стол с компьютером, стул для посетителя и застекленный стеллаж, забитый папками-регистраторами. За столом сидел полноватый невысокий мужчина лет пятидесяти. Его светлые волосы были подстрижены коротко, но без сомнения, отпущенные на волю, они сразу начинали пушиться, как одуванчик.

Мой маскарад его нисколько не удивил – наверно, видал и не такое.

– Вас предупредили, что инкогнито платит вдвое? – поинтересовался он раскатистым басом вместо приветствия.

Я кивнула, села на стул и достала из сумки файл.

– Мне нужно все на эту даму. За последние пять лет. Грубо – с июня 2013-го и до… допустим, до вчерашнего дня. Дальнейшее мне не интересно.

– Масштабно, – пожевал губу Упадышев. – А точнее? Что именно нужно?

– Все личные и деловые контакты. Поездки – куда, когда, с кем. Интересы, привычки, хобби. Особенно интимные связи, если есть. С кем, как долго, где встречаются, куда ходят. Все, что было раньше – не нужно. Детство, школа, институт. Только последние пять лет. Да, еще. У дамы есть муж. Если муж с кем-то встречается на стороне – тоже надо.

– Хм… – задумался детектив. – Непросто. Насколько карт-бланш?

– Чтобы ее близкие ничего не заметили. Что о ней собирают информацию. Муж, дети, родители.

– А если узнает она сама?

– Не страшно.

– Сроки?

– Вчера. Или даже позавчера.

– Понятно.

Он назвал сумму, которой хватило бы на очень неплохой отдых за границей. В Париже, например. Или на Канарах.

– Это ориентировочно. Половина вперед. Накладные расходы по отдельной квитанции после окончания.

Я выложила на стол стопочку пятитысячных купюр.

– Как мы с вами будем держать связь?

– Никак, – я покачала головой. – В конце следующей недели я вам позвоню. Надеюсь, этого времени хватит?

– Надеюсь. Как мне к вам обращаться?

– Никак. Можно без обращения.

– Но мне нужно вас как-то обозначить во внутренней документации, – возразил он.

– Тогда пусть будет ММ – медицинская маска. Точно не перепутаете.

– Да уж, сложно перепутать, – усмехнулся детектив.

– Послушайте, Василий, – сказала я, встав со стула. – Не сочтите за хамство или что-то в этом роде, но вынуждена предупредить. Если вы схалтурите, я об этом все равно узнаю. И тогда постараюсь – а у меня есть такие возможности, уж поверьте, так вот, я постараюсь, чтобы вы лишились лицензии и никогда ее больше не получили.

– Я вас услышал, – он невозмутимо кивнул. – До связи.

Выйдя на улицу, я прошла немного, огляделась по сторонам и нырнула в длинный магазин с двумя входами. Там сняла косынку, очки и маску, вывернула двустороннюю вязаную кофту с синей стороны на белую. Вышла через другую дверь – прямо к Джерри. Села и быстро уехала.

Все эти шпионские игры – это было бы смешно, но смеяться что-то не тянуло. Так, с этим я, вроде бы, тоже управилась. Оставалось только ждать. И потихонечку нащупывать в потемках то, до чего можно дотянуться.

На работу я приехала около одиннадцати. В приемной вокруг Иры увивалось несколько молодых сотрудников.

– Вы ко мне? – поинтересовалась я, и они тут же испарились.

– Ира, сделай мне кофе, пожалуйста. И я еще вчера просила закончить все кадровые приказы. И на премию, бухгалтерия торопит.

– Да-да, Валерия Сергеевна, – прогундела она сквозь жвачку. – Сейчас все принесу.

Бог ты мой, и как я ее только на работу взяла?! Где мои глаза были?

Через пять минут на моем столе оказалась чашка кофе и папка с приказами.

– Не стой над душой, – попросила я. – Подпишу – позову.

На втором абзаце первого приказа мой встроенный грамма-наци впал в истерику. Я всегда была патологически грамотна. Могла сделать опечатку и не заметить при вычитке, но чужие ошибки видела до последней запятой. Допив кофе, я взяла чашку, папку и вышла в приемную. Ира болтала с помощницей бухгалтера Олей, которая ждала подписанные мною приказы. Я поставила чашку на кофеварку, бросила на стол папку.

– Переделай, пожалуйста. Там только в первом абзаце четыре ошибки. Грамота. ру тебе в помощь.

Вернувшись в кабинет, я услышала шелест из интеркома, который не выключили в приемной.

– Забей, – сказала Оля. – Она сегодня не с той ноги встала.

– Сука! – прошипела Ира. – У нее обе ноги не те. Жаба злобная. Завела бы любовника, что ли, если муж не трахает.

Я усмехнулась, вышла в приемную и нажала кнопку интеркома на столе. Ира стала малиновой, как ее волосы.

– Бери бумагу, пиши, – сказала я спокойно.

– Что? – пробормотала Ира.

– Заявление по собственному. Прямо сейчас. Я подпишу. И сразу же в приказ. С понедельника. Без отработки. Приказ я тоже подпишу, и бухгалтерия тебя сегодня же рассчитает.

Ира открыла рот, закрыла, взяла лист бумаги и написала заявление. Я подписала, жестом согнала ее со стула, быстро набрала приказ. Распечатала, подписала и поставила печать. Отдала один экземпляр Оле.

– Скажите Валентине, что на премию приказ чуть позже будет. А ты, – я повернулась к Ире, – собирай свои манатки и проваливай. За деньгами и трудовой в понедельник зайдешь. Чтобы через десять минут тебя здесь не было.

Десять минут я ходила по кабинету взад-вперед, как тигр по клетке. Было смешно и противно. Особенно потому, что Ира была, по большому счету, права. Какое может быть настроение после такой ночи! Но я еще вчера, как только ее увидела, сразу подумала, что избавлюсь от нее при первом же подходящем случае. Долго ждать не пришлось. Конечно, она могла встать в позу и заголосить про трудовой кодекс, но благоразумно решила, что лучше не нарываться.

Я выглянула в приемную, там было пусто. Сделав себе еще кофе, села за секретарский стол и начала сама переделывать кадровые приказы. Ничего, корона не свалится, в начале карьеры я и не такой фигней занималась. Тем более, все равно больше некому, а приказ нужен сегодня, чтобы в понедельник люди получили деньги.

– Лерунь, что за кипиш? – поинтересовалась, зайдя в приемную Валентина. – Вся контора гудит.

С Валей мы работали еще в моей прежней фирмочке, она там была простым бухгалтером. Став директором, я переманила ее к себе, с повышением. Подругой моей она не была, скорее, хорошей приятельницей. Может быть, потому, что работа для нее была чем-то вроде отдушины, отдыха от большой семьи и домашних хлопот. У нее было пятеро детей самых разных возрастов и даже годовалая внучка – в тридцать восемь лет! Все это было очень мило, но для меня – немного параллельная вселенная.

– Тебе еще не рассказали? – хмыкнула я, продолжая печатать. – Кофе хочешь? Тогда сделай сама, у меня тут теперь самообслуживание.

Валя налила себе кофе, одернула юбку на мощном торсе, села на диванчик.

– Лер, я все понимаю, – сказала она, отпив глоток. – Девка дурная, как паровоз. Если уж пиздишь, так следи за тем, кто тебя может услышать. Но знаешь, если за подобное увольнять, это половину агентства надо выгнать. Просто они еще не попались.

– Даже так? – я приподняла брови.

– Ой, Лер, – поморщилась Валя, убрав с лица прядь светлых волос. – Давай без цирка-шапито на колхозном поле. Ты же знаешь, когда руководитель баба, всё всегда будут списывать либо на недотрах, либо на климакс. Плохое настроение, строгость, требовательность. В общем, все. Климакс тебе еще рано. Значит… Ладно, забей. Где будешь секретутку искать? Объявление дашь?

– Наверно.

– Ну и придет такая же шалава. Угораздило же тебя с Ленкой.

– В смысле? – не поняла я. Неужели и ее выгнала?

– Девушка, что-то с памятью твоей стало? Насколько я помню, ты к ней за что-то прицепилась, наорала, она терпеть не стала и написала заявление. Разве нет?

– Такую-то мать… – пробормотала я.

– Не хочешь ей позвонить? Она отходчивая. Попросишь прощения, предложишь вернуться. Я слышала, у нее с работой не очень.

– Слушай, ну как-то… – засомневалась я.

– Ну да, конечно, – закивала Валя, забавно наморщив вздернутый нос. – Как же ты будешь у какой-то там секретарши прощения просить. Лучше уж самой себе кофе готовить.

– Да не в этом дело.

– А в чем?

– Ни в чем, – буркнула я и открыла кадровую программу.

В архивных файлах нашлись данные Лены, я взяла телефон и набрала номер.

– Лена, здравствуй. Соболева, – я на секунду запнулась, не зная, начать ли с извинений или поинтересоваться, как у нее обстоят дела с работой. – Послушай, я хочу у тебя прощения попросить. Ну, за тот наш… инцидент. Я была неправа.

– Спасибо, Валерия Сергеевна, – усмехнулась Лена. – Если учесть, что прошло почти два года, могу предположить только одно: вам срочно нужен секретарь.

Мысленно сказав пару ласковых, я вынуждена была согласиться: еще как нужен. И не просто какой-то секретарь, а именно Лена Боброва. Помолчав немного, она попросила время на размышления – до понедельника.

– Ну и умничка, – похвалила меня Валя. – А еще лучше – держи себя в руках. А то еще и не такое о себе услышишь.

Мне очень хотелось ответить что-то ядовитое, но в этот момент позвонили с проходной: курьер привез заказанный торт. Наверх его не пустили, пришлось спуститься самой. Но хотя бы одной головной болью стало меньше. Впрочем, самой-самой маленькой.