Текст книги "Потерянная жизнь"

Автор книги: Анна Карпова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 8 страниц)

Джанин улыбается, прижимаясь к моей груди. Глажу ее по волосам и вдыхаю запах ванили. Даже в условиях антисанитарии и всемирного апокалипсиса, она умудряется так вкусно пахнуть.

–Я не могу контролировать сам себя. Это ужасно! Прости меня…

Складывая в голове все кусочки мозаики, понимаю одно: я шел за лекарством ради того, чтобы выжить. И быть с Джанин. Я должен вылечиться ради нее.

Так ведь?

–Зачем ты вообще кинулась заступаться? Зачем встала передо мной? – немного отстраняю ее и заглядываю в эти безумные черные глаза. – Ты же понимала, что с такой же легкостью я могу и тебя разорвать.

–Понимала, но знала, что ты не сможешь пойти против меня, против нашей любви.

–Ты отчаянная, ты знаешь об этом?

–Знаю. Такая же, как и ты. Поэтому мы и должны выжить. Только отчаянные и ненормальные выживают в таком мире.

–Глупенькая, – целую ее в макушку.

Глобальное чувство вины внутри, растущее с каждой секундой, не дает мне покоя. Почему я чувствую, что делаю все настолько неправильно, насколько это только возможно представить?

Чувство вины из-за того, что я чуть не прибил Джанин.

Из-за этого ведь?

Возвращаемся в лагерь, где все смотрят на меня взглядом «приступ, мы все понимаем». Сами такие же. Сборище зараженных отчаянных трупов.

–Эй, парень, прости! – слышу позади. Оборачиваюсь и вижу того самого бунтаря, который хотел мне лицо начистить. – Послушай, я не специально же. Я понял, что у тебя приступ и пытался спровоцировать тебя на драку.

–Даже так…– смотрю на него и не знаю, что сказать. Поблагодарить или врезать по первое число.

–Хотел помочь тебе, ну, чтобы приступ быстрее прошел, – он разводит руками «ну ты сам все понимаешь». –Да и Джейкоб запретил драться, велел всем терпеть. И если надо – грызть зубами землю, чтобы приступ прошел. Но я вижу, вы и без этого справились.

Парень подмигивает Джанин и поспешно удаляется. Она коротко хихикает и сильнее прижимается ко мне. Обнимаю одной рукой, другой поглаживая по волосам.

Джейкоб издалека лишь коротко кивает мне. Да, если бы мы подрались у патрульных на виду, черт знает, чем это могло закончиться.

Время шло к полуночи, когда раздался взрыв, прозвучавший в оглушительной тишине, словно атомная бомба. Народ с криками повскакивал со своих мест, пытаясь разглядеть, что произошло.

Лишь Джейкоб радостно подскочил с раскладного стула с криками:

–Началось! Теперь наша очередь жить!

17

Ребекка

Утром Даган ушел с ребятами выяснять информацию относительно лекарства. Нас троих оставили наедине друг с другом. В другой ситуации я бы радовалась побыть с друзьями. Сейчас же…Я даже уже не могу нас назвать друзьями.

Три неподходящих друг к другу кусочка головоломки.

–Не забудь закрыть дверь на засов изнутри, – распоряжался Даган.

–Да, я помню. Удачи вам!

–Она нам пригодится. Ничего гарантировать тебе не буду, Потеряшка. Сделаю все, что в моих силах.

На этих словах он ушел, а я поспешила закрыть дверь на деревянный засов, который запомнила еще с предыдущего своего пребывания здесь.

Уолтера словно подменили. И это неудивительно. Когда я смотрю в его глаза, мне кажется, что я вижу, как умирает человек, умирает мужчина. Вместо него остается лишь пустая оболочка, которая ходит, дышит, иногда что-то говорит.

Все попытки Гретты разговорить его провалились. Уолтер усиленно ее не замечал. Ему сейчас явно не до нас. Иногда он уходил к могиле сына на час, а потом возвращался еще более убитый. Запретить ему мы не имеем право, это все-таки его родной сын.

Я старалась не лезть к нему без сильной необходимости. Не найдя, чем себя занять, я почти весь день провалялась на матраце в целях экономии и восстановления сил. Последние недели выдались не просто тяжелыми, они были почти невыносимыми, на грани моих возможностей.

Поэтому идея пролежать весь день не казалось такой уже бесполезной.

Сложно было, конечно, держать себя в узде, понимая, что лекарство совсем близко. Но я знаю этот город. Соваться куда-то без необходимой информации – подобно самоубийству.

К тому же, тройное патрулирование улиц тоже мне не играло на руку. Все еще боюсь, что меня может кто-то помнить по старым ориентировкам.

Гретта не находит себе места. Она всячески пытается поддержать Уолтера, но он продолжает ее игнорировать. В итоге она отвязывается от него и просто ходит из угла в угол, нервируя меня этим. Потом подходит и испытующе смотрит.

–Что мне делать с Уолтером?

Неохотно поворачиваюсь к ней.

–В каком смысле?

–Как мне вернуть его к жизни?

–Эй, подруга, проснись! – щелкаю пальцами у нее перед глазами. – Он только что потерял единственный свой смысл жить – своего сына. Его состояние вполне ожидаемо. Ты ничего с этим не сможешь сделать! Смирись.

–Но я должна попытаться поддержать его, а он меня даже не замечает!

–А я-то тут причем? Я сделала для него то, что обещала. Все остальное – не в моих силах.

–Какая же ты злая, – замечает Гретта, встает и уходит от меня.

–Зато справедливая.

После очередного похода к могиле сына, Уолтер вернулся, сел рядом со мной на матрац и спросил:

–Что будешь делать дальше?

Хотелось задать ему тот же самый вопрос, но я лишь пожала плечами.

–Попытаюсь достать лекарство, а потом пойду искать Алекса.

–Где ты будешь его искать?

–Понятия не имею.

–Если что…-он замялся. – Если понадобиться помощь, я готов помочь.

Вот и ответ на вопрос, что он будет дальше делать. Ничего. Он не видит цели перед собой и готов кинуться помогать мне в безнадежных поисках зараженного Алекса.

–Ты не обязан мне помогать, Уолтер. Я не собираюсь тебя заставлять. Я могу справиться одна, – сажусь и слегка касаюсь его плеча, чтобы хоть как-то поддержать.

–Я знаю, ты молодец. Но…В общем… Черт! Если позовешь – я буду рад помочь. Я обещал Алексу.

–Ты уже ничего никому не должен. Все, что было в твоих силах, ты уже сделал! Ты так сильно помог мне. Извини, что я не оправдала твоих ожиданий. У меня даже слов нет… Все это, – развожу руками, – так несправедливо.

И я имею в виду не только смерть Филиппа, но и все остальное. Алекс. А-2. Погибшая планета.

Уолтер шумно выдыхает и кладет свою ладонь поверх моей.

–Ты не виновата. Ты и так сделала больше, чем могла на тот момент. Можешь мне рассказать, каким он был?

–Очень милым и добрым. Когда я попала сюда в прошлый раз, все ребята сторонились меня. А Пиф… Прости, Филипп. Он сразу подошел поговорить со мной, помочь обжиться тут что ли.

Уолтер кивает, довольный моими словами.

–Это хорошо. Ничего, на том свете все встретимся.

–Это точно, приятель.

Гретта сидит напротив и буквально выжигает глазами дыру у меня в груди. Глупая. У нас с Уолтером намного больше общего, чем с ней. Мы оба потеряшки.

Потерянные для жизни. Потерянные для самих себя.

Не знаю, сколько прошло времени. Наверное, весь день, но внезапно над головой раздался приглушенный взрыв, отчего комната дрогнула, а с потолка посыпалась пыль. Уолтер тут же вскочил на ноги, а я лишь недоуменно посмотрела наверх.

–Что это было? – спрашивает Гретта.

–Взрыв. Что же еще?

–Кому понадобилось что-то здесь взрывать? – Уолтер обращается ко мне. – Что-то случилось?

–Зная Портера и местные порядки, предположу, что не просто что-то случилось. Случилось что-то непредвиденное.

А Дагана все нет и нет. Я уже начала не на шутку переживать за мальчишек, как за дверью раздались поспешные шаги.

–Потеряшка, открывай! Быстрее!

А я уже снимала засов с петель.

Даган вваливается с ребятами в комнату, и сразу подбегает ко мне.

–Что там случилось? Мы слышали взрыв!

–Что-что! Зараженные в городе!

Вот это новости. Повисает секунда молчания, в которую все пытаются осознать сказанное.

–Как зараженные? – спрашивает Гретта. – Они внутри?! За стенами?!

–Да нет уже и стен-то никаких! Кто-то подорвал огромный кусок рядом с центральными воротами, и вся эта великая стена осыпалась в пыль! Зараженные в городе!

–И они идут за лекарством! – говорю я, уже собирая рюкзак и закидывая его на плечи.

–Правильно мыслишь, Потеряшка! Это твой единственный шанс добыть его первой! Бегом в Центр по ликвидации! Если они штурмуют это здание, то начнется такое, о чем лучше даже не думать!

Уолтер уже стоит собранный за моими плечами. Я думаю, он рад снова действовать, чтобы хоть как-то отвлечь свою голову. Гретта следует его примеру, хоть и видно, что эта идея ей не нравится.

–Часть людей еще спит! Но даже сейчас уже в городе началась настоящая истерия! А теперь слушай меня! – Даган подходит ко мне с Уолтером, поняв, что ему тоже можно доверять. – Выходите и идете строго по этой улице. Как дойдешь до Центра, сворачивай направо. За зданием старой аптеки есть служебный вход, которым иногда пользуются. О нем мало кто знает. У тебя есть все шансы прорваться внутрь! А теперь – бегом! Чего встали?!

Даган с нами не пойдет, я и не прошу. Дальше я уже сама. Он снова помог мне.

Подхожу и коротко его обнимаю.

–Спасибо, Даган. За все.

–Да иди уже! И не возвращайся! Чтоб я снова не спасал твою задницу!

Когда мы уже стояли в дверях, он окликнул меня.

–Прощай, Ребекка! Удачи тебе!

–Потеряшка мне нравится больше, – говорю и закрываю за собой дверь.

18.

Алекс

Часть стены взлетела в воздух, осыпавшись нам на головы мелкой пылью. Патрульные от неожиданности чуть с вышек не упали. Запищала рация, кто-то что-то кричал через динамики. Спустя минуту на весь город загремела сирена.

А Джейкоб дал отмашку «Вперед».

На ходу доставая оружие, спрятанное ранее от ненужных глаз, народ резво кинулся в зияющую в стене дыру. Джоб прицельным выстрелом снял одного патрульного, который успел прокричать в рацию «В ГОРОД ПРОРЫВАЮТСЯ!». Его напарника на соседней вышке сняла девушка-снайпер, имя которой я не запомнил.

Теперь нам ничего не мешало проникнуть по ту сторону забора. Стоило людской массе двинуться, Джанин тут же вцепилась в меня мертвой хваткой, боясь потерять из виду. Если бы не Джейкоб, началась бы давка.

Он стоял около дыры и раздавал последние указания, куда бежать и кого ловить. Но народ все равно словно подменили. Все зараженные чувствуют близость исцеляющего лекарства, они хотят побыстрее добраться до него. Кто-то начинает кричать, кто-то ревет, словно бешеный зверь. Отовсюду слышатся ободряющие выкрики. Кто-то пустил очередь из автомата в небо.

Протискиваемся через дыру с основной массой зараженных. Народ толкается и норовит залезть тебе на голову, лишь бы быстрее оказаться поближе к лекарству. Расставляю локти в разные стороны и бесцеремонно проталкиваюсь вперед.

Как только забор остается за спиной, сворачиваю вправо. Тащу за собой Джанин, уходя от основного потока людей.

–Что ты делаешь?! Куда мы идем?!

Проходя мимо Джейкоба киваю ему, он отвечает тем же.

–Держитесь наших людей, ребятки. И все будет хорошо.

Но я даже и не подумаю выполнять его последнее напутствие.

–Я не собираюсь дальше идти с ними, – шепчу Джанин, проталкиваясь вперед. – Вдвоем мы быстрее найдем лекарство.

–Но у них есть оружие! И их больше!

–В том-то и дело, что их больше. Они слишком заметные. Представь, что сейчас начнется в городе? У нас вдвоем будет больше шансов на успех, особенно если успеем их опередить.

–Но как ты собираешься это сделать? – Джанин старается успеть за мной, но периодически спотыкается на осколках стены. Приходится буквально тащить ее за руку за собой.

–Я знаю, где Центр по ликвидации. Вдвоем мы быстрее доберемся до него. К тому же, у меня есть это, – показываю ей боевую гранату, которую я умудрился украсть сегодня ночью.

–Ты украл ее у Джейкоба?

–Временно позаимствовал.

–А если кто-то заметит нашу пропажу? Если начнут нас искать.

–Не начнут. Поверь, мы все братья до поры до времени. Теперь уже каждый сам за себя. Да и не все ли равно? – заглядываю в ее черные глаза и понимаю, что ей, как и мне, плевать на остальных. –Ты хочешь жить?

Джанин уверенно кивает, и я уволакиваю ее в соседний темный переулок, подальше от лишних глаз.

Как только мы отсоединяемся от основной массы атакующих заразных, то сразу пускаемся бежать. Заставляю бежать почти без остановки. Легкие жжет свинцом, но мы не можем позволить себе остановиться. Только не сейчас, когда счет идет на минуты. Мы еще можем успеть проскочить до начала всеобщей паники, когда народ в страхе быть зараженным, начнет стрелять друг в друга прямо на улице и брать штурмом Центр по ликвидации.

В темном городе белесая крыша Центра выделяется на фоне неба словно бельмо на глазу. Держу ее ориентиром, попутно стараясь оценивать ситуацию вокруг.

Откуда-то уже слышатся крики «Зараженные в городе!», «А-2 в городе!», смешанные с возгласами «мы все умрем!» и «конец близок!». Держимся от случайных прохожих на приличном расстоянии, чтобы не выдать нашу причастность к «нездоровым», но это удается все хуже, чем ближе мы подбираемся к заветной цели.

Только сейчас замечаю, что Центр огородили забором, чего не припомню в прошлый раз. Забор был? Или это снова моя память дает сбои? Здание со всех сторон осаждают люди, сидя буквально друг у друга на головах. Это уже так постаралась новость про зараженных в городе, или тут что-то происходило и помимо нас?

Когда до Центра остается около двух кварталов, мы замедляем шаг, делая вид, что просто пара, спешащая куда-то. Надвигаю капюшон на голову, а Джанин освобождает волосы, набрасывая их на лицо. С виду мы скорее напоминаем пару бездомных, чем зараженных. Приходится иногда протискиваться прямо через людей. При этом я сначала пытался считать, скольких уже точно заразил тем, что прошел в опасной близости, но потом бросил это делать. Это уже не мои проблемы.

Джанин отдает мне свой пистолет. Это единственное оружие в нашем распоряжении. Пересчитываю патроны – семь. Семь смертей. Семь людей, которые встанут на моем пути.

Патрульные что-то друг другу выкрикивают и дубинками отгоняют людей от стен Центра. В городе творится настоящая истерия, отовсюду слышен плач и причитания о близкой смерти. На всю округу гремит сирена, от которой уже начинает болеть голова.

О, вы даже не подозреваете, насколько смерть сейчас близко.

–Обойдем с другой стороны! – кричу я Джанин, потому что всеобщий гвалт, царящий в толпе, перекричать очень сложно.

Центральный вход буквально окружен людьми, которые готовы уже друг по другу лезть. Патрульные кричат, чтобы они отошли подальше. Раздается выстрел. Резко поворачиваю голову и вижу, что патрульный стрелял в воздух.

–Еще один шаг, и следующая пуля достанемся вам! Сохранять спокойствие! Лекарства хватит на всех! Портер Джонс о вас позаботится. Дайте время! Всем сохранять спокойствие!

Но народ еще сильнее начинает наседать на центральные ворота. Начинается массовая драка, и я уже не удивляюсь, когда слышу следующий выстрел.

–Нам нужно подкрепление! Срочно!

Огибаем здание по дуге, заходя с южной стороны. Здесь народу почти нет, потому что и входа нет – только монолитный забор. Быстро оглядываюсь вокруг, отодвигаю Джанин подальше и достаю гранату.

–Стой, – кричит Джанин. Подходит, прижимается ко мне так сильно, словно мы больше никогда не увидимся. Внутри снова просыпается странное чувство глубокой потери.

Поднимает на меня глаза, в которых стоят слезы, и шепчет:

–Я люблю тебя, Алекс.

А затем целует меня так отчаянно, что внутри что-то противно щемит. Отвечаю на поцелуй осторожно, ведь ее искусанные в кровь губы – моя заслуга.

–Не говори так, словно мы прощаемся, – отвечаю ей, а затем делаю шаг назад, утаскивая Джанин за собой. – Отойди за угол. Так безопаснее.

Вынимаю чеку из гранаты и подбрасываю под основание забора. Отворачиваюсь и бегу прочь, пытаясь успеть. За спиной раздается мощный взрыв, от которого закладывает уши. Ударной волной меня кидает на землю, протащив метра два лицом по асфальту.

–Алекс, ты в порядке?!

–Да, вроде, – вытираю рукавом кровь с ободранного лица. Нехило меня обтесало. Рука вся черная от зараженной крови. Да, теперь меня сложно будет спутать со здоровым.

Зияющая дыра в заборе так и приглашает навестить ненавистный Центр по ликвидации А-2. Она подходящих размеров, чтобы мы могли согнувшись пройти.

–Давай, ты первая, – подталкиваю Джанин, а сам осматриваю округу.

На другом конце улицы на нас испуганно смотрит молодая девушка. С такого расстояния не понять, заражена она или нет. Вдруг, кинется сейчас к охране и сдаст нас?

Наставляю на нее пистолет и показываю пальцем по горлу, что ей кранты, если она вякнет. Девчонка послушно кивает и растворяется в темноте переулка. Так-то лучше.

Задний двор Центра сплошь и рядом уставлен всевозможными коробками и контейнерами, словно кто-то решил устроить переезд. Осторожно идем между ними, вслушиваясь в каждые шаги, что раздаются вокруг. Со стороны центрального входа доносятся крики и звуки стрельбы. Не удивлюсь, если нашему взрыву не сразу придадут значение. Нам же лучше.

Нахожу дверь черного входа, которую даже не потрудились запереть. Слишком самоуверенные в собственной безопасности людишки.

И они поплатились за свою самоуверенность сполна. Снова.

Пропускаю Джанин вперед, а затем захожу следом, скрываясь за дверью.

19.

Ребекка

Несемся по направлению к Центру по ликвидации, около которого уже началась давка. Даган был прав, стоило крику «Зараженные» облететь Вестмайер, как народ сошел с ума. Все сорвались с цепи и ринулись к заветному лекарству.

Слышу стрельбу и человеческие крики. Все это напоминает сцены фильма ужасов, в который мы по стечению обстоятельств попали.

Уолтер не отстает от меня ни на шаг. Где-то позади плетется Гретта, все еще думающая, что она нужна Уолтеру. Глядя на этого взрослого мужчину, потерявшего все, могу сказать лишь одно – он даже самому себе сейчас не нужен.

Присаживаемся около дома, стараясь держаться в тени, и смотрим на хаос, творящийся на улицах и около центрального входа.

–Боже, какой ужас, – причитает Гретта.

–А ты как хотела? Хорошо, что Даган еще быстро прибежал.

Человеческая давка, крики и звуки ломающихся костей. Люди лезут друг по другу, а патрульные отстреливают тех, кого случайно вытолкнули вперед, или кто сам отчаянно пошел на этот поступок.

– Еще один шаг, и следующая пуля достанемся вам! Сохранять спокойствие! Лекарства хватит на всех! Портер Джонс о вас позаботится! Назад, я сказал!

Он стреляет в парнишку в рванье, и тот с продырявленной головой падает лицом вниз. Людей намного больше, чем патронов у патрульных.

–Нужно подкрепление! СРОЧНО!

С другой стороны Центра раздается еще один взрыв, на который даже не сразу обратили внимание.

–Они со всех сторон! ПОДКРЕПЛЕНИЕ! СРОЧНО! ОЦЕПИТЬ ЗДАНИЕ! СТРЕЛЯТЬ НА ПОРАЖЕНИЕ!

Уолтер показывает, что нужно обойти с другой стороны. Не факт, что там безопаснее, но тут искать удачи точно не стоит.

Бегом огибаем здание с другого конца и видим зияющую в бетонном заборе дыру. Кто-то все-таки проник в Центр? Зараженный? Здоровый?

–Надеть маски, – командует Уолтер. –Мы не одни такие умные!

Дальше он идет первым, проверяя все укромные уголки. Винтовка заряжена и нацелена в голову любому, кто попадется на нашем пути. Задний двор устлан коробками и всеми пустыми контейнерами с непонятными мне обозначениями. Брошенные автомобили, сваленные кое-как вещи.

Тут явно что-то случилось еще до вторжения зараженных.

Находим черный ход и останавливаемся около двери.

–Послушайте, последний раз говорю – я никого не заставляю идти со мной. Теперь это моя война. И только моя.

–Я тут останусь, – сразу же пищит Гретта и отходит на два шага назад. – Мне нечего внутри делать.

Почему я не удивлена?

–А я пойду с тобой, Ребекка, – заявляет Уолтер. Его взгляд выражает лишь отчаянную решимость, когда уже нечего терять. –Я не могу отпустить тебя туда одну.

–Уолтер, подумай еще раз, – мне очень не хотелось бы, чтобы из-за меня он пострадал. – Я могу справиться и одна! Вы подождете меня тут, и я вернусь, обещаю!

–Это даже не обсуждается, – он не пойдет на попятную. Узнаю в нем эту черту, которую отмечала и раньше. В этом плане, они с Алексом очень похожи. –Я иду с тобой.

–Хорошо. Гретта, отдай мне пистолет, – протягиваю руку, но врач не спешит расставаться с оружием.

Она неуверенно качает головой, но Уолтер делает шаг вперед и сам отбирает пистолет, даже не давая ей возможности что-то возразить. Гретта уже все поняла. Она больше ему не нужна. На этом их пути расходятся.

–Он тебе здесь не пригодится.

–А вдруг кто-то найдет меня? – спрашивает жалобно.

–Значит, спрячься получше, – отрезает Уолтер и отдает мне пистолет.

–Хорошо, я вас тут подожду.

Она отходит от двери и моментально растворяется в темных лабиринтах наваленных контейнеров.

–Берегите себя, – говорит напоследок.

Мы с Уолтером переглядываемся. В его глазах такая же решимость идти до конца, как и в моих. Такие люди идут до последнего, до финиша, что бы там не ждало. А потом? А что обычно бывает за финишем? Что случается после того, как заканчиваются титры?

Я киваю, и он открывает дверь.

В Центре творится настоящая вакханалия. Везде бегают врачи, экстренно эвакуируясь. Охранники что-то кричат друг другу по рации. Наша задача усложняется троекратно.

Выхватываю из пробегающих мимо врача и сразу же упираю пистолет ему в спину.

–Тихо, не рыпайся, – шепчу на ухо. – Мы не причиним тебя вреда, если будешь вести себя хорошо. Кивни, если понял.

Доктор пытается поднять руки ладонями вверх, демонстрируя свою безоружность.

–Опусти руки! Не привлекай лишнего внимания! Ты меня понял?

Он дергано кивает.

–Поверь, я не стану задумываться, пристрелить тебя или нет. Просто сделаю это.

–Ч-ч-то вам надо?

–То же, что и всем. Нам нужно лекарство! Не бойся, мы не зараженные!

–Но его тут нет! – говорит доктор. –Его давно вывезли отсюда! Тут нет лекарства!

–Как нет?!

Земля уходит из-под ног. Только что весь мир, выстроенный на хрупкой надежде, рушится с пугающей скоростью, засасывая меня с собой в бескрайнюю бездну.

–Черт! У меня нет времени искать его! Здесь есть образцы?! Хотя бы один?! Не может быть, чтобы ничего не осталось!

–Ну, я не знаю.

Снимаю пистолет с предохранителя. Раздается характерный щелчок, и доктор моментально вытягивается, словно по команде «смирно».

–Подумай хорошенько!

–Кажется, было еще пару образцов в седьмой лаборатории.

–Ребекка, уходим, – шепчет мне Уолтер, кивая на охранников в конце коридора, которые подозрительно смотрят на нас. – Быстрее!

–Пошел! – толкаю доктора к лестнице, пытаясь опередить кинувшихся нам наперерез охранников.

Я успею проскочить, а Уолтер?

–Иди! – кричит мне в спину. – Я их задержу! Ну что, ублюдки?! Хотите поиграться?!

А дальше раздаются выстрелы, но я даже не могу посмотреть, в кого стреляли. Продолжаю буквально пинками гнать доктора по ступням вверх. В здание творится какой-то ад: кругом крики, выстрелы, мольбы о помощи. Мимо проносятся врачи, лаборанты в белых халатах. Словно специально усугубляя положение наступившего конца города, снаружи завывает сирена, от которой стынет кровь.

В Вестмайере разразилась настоящая война, и мы сейчас в ее эпицентре.

–Сюда! – кричит доктор, выруливая в белоснежные коридоры. –Здесь седьмая лаборатория!

–Быстрее, твою мать! Если хочешь жить, пошевеливайся!

Добегаем до двери с заветной цифрой семь. Доктор открывает ее, и мы моментально скрываемся из вида. Напоследок оглядываю коридор, который, как ни странно, достаточно пуст по сравнению с тем, что творится внизу.

Разворачиваюсь и вижу то, что заставляет меня остановиться и прирасти ногами к полу. Сердце резко сокращается, а потом словно забывает, что ему еще биться надо.

В другом конце лаборатории стоят двое. Парень с девушкой. Мозг отказывается верить в то, что я вижу.

Передо мной стоит Алекс.

20.

Алекс

Все предыдущие кабинеты были пусты. Ни одного намека на лекарство, ни формул, ни колб, ни сотрудников. Да где же оно может быть?

Врываемся в седьмую лабораторию, которая сплошь и рядом напичкана всевозможными приборами, микроскопами и пробирками. На стенах – схемы и формулы, на столах – кучи папок и прочей документации.

Если его и здесь нет, тогда я уже понятия не имею, где еще искать.

Начинаем методично осматривать все образцы, что тут стоят, пытаясь понять их сокращенные названия.

–Как оно должно называться? – спрашивает Джанин, бегло осматривая листы с результатами испытаний.

–Понятия не имею.

Внезапно через вторую дверь врывается доктор и молодая девушка. Вздергиваю пистолет и держу обоих на прицеле. Девушка выглядит, словно громом пораженная. На ней защитная маска и кристально чистые глаза. Не зараженная.

Ребекка

Алекс смотрит на меня черными глазами, а я даже не знаю, как сказать хоть слово.

–Что из этого лекарство?! – кричит он на доктора, который уже успел понять, что перед нами зараженные. И мы в опасной близости. Доктор, скорее всего, уже один из них. На нем ведь нет маски.

–Я спрашиваю, что из этого лекарство?! –я не узнаю его голос. Он похож на рычание зверя.

–Алекс… Алекс… Ты жив! Это действительно ты!

Он переводит на меня немного удивленный взгляд. Кидаюсь ему навстречу, отчаянно желая обнять и снова вдохнуть его запах.

–Стоять! – он останавливает меня, ткнув дуло пистолета в лоб. Останавливаюсь буквально в шаге от моего Алекса, шокировано глядя ему в глаза.

–Вы зараженные! Боже! Теперь, и я тоже! – кричит доктор, хватаюсь за голову и словно не замечая нашего представления.

–Тогда тебе тоже необходимо лекарство! Где оно, твою мать?! – беснуется Алекс.

–Вот же, вот, – доктор подбегает к столу и достает заваленную бумагами коробку с рядами шприцов с темно-красным содержимым. – Вот лекарство от А-2. Тут штук девять есть… Но я вам его не отдам! – доктор разворачивается к Алексу и девушке, загораживая собой заветные шприцы. – Оно не для вас! А для сотрудников Центра!

–Тебе же хуже!– говорит Алекс, переводит пистолет и стреляет, даже не дрогнув. Доктор с дырой во лбу замертво падает, не успевая даже пискнуть перед смертью. Затем он снова направляет оружие на меня. – Кто ты?

–Алекс! Это же я! Ребекка! Твоя девушка! – чувствую, как накопившиеся за столько времени слезы, находят себе дорогу. Они жгут глаза, выжигая мое сердце до самого дна. –Алекс?

Вижу в его черно-серебряных глазах то, что так боялась увидеть. То, в чем сама себе боялась признаться.

Он меня не узнал.

–Джанин моя девушка!

Джанин, значит.

–Алекс? Это же я…Ты меня… не узнаешь? – слышу, как предательски дрожит мой голос. Снимаю маску, наивно полагая, что может так он меня вспомнит. –Ты меня не помнишь?

В его глазах только настоящее животное бешенство. Это не мой Алекс. А-2 забрала его у меня, превратила в зверя. Когда-то эти глаза смотрели на меня совсем по-другому.

–Нет, я тебя не знаю. А теперь отдай мне свой пистолет. И давай без лишних глупостей!

Послушно опускаю его на пол и толкаю ногой вперед. Джанин сразу же подбегает и подбирает его.

Ничего не могу с собой поделать, хочу подойти еще ближе, сократить эти проклятые сантиметры между нами. Сквозь пелену слез заглядываю в любимые глаза, пытаясь найти там хоть отблеск узнавания.

Но все зря. Он меня не помнит.

–Вспомни меня, Боже… -шепчу, глядя только ему в глаза. Все вокруг потеряло всякий смысл. Есть только он и я. Секунду назад было шумно: крики с первого этажа, выстрелы с улицы. Теперь есть только его взгляд. Лицо ободрано, а из ран сочится черная, как мазут, кровь.

Но все зря.

–Алекс, забираем лекарство и уходим! Что ты с ней нянчишься? – спрашивает его спутница. Перевожу на нее немигающий взгляд, а девушка смотрит на меня так, словно знает что-то, но молчит.

Алекс

Девушка рыдает, глядя на меня полными отчаяния и боли глазами. От ее взгляда внутри что-то переворачивается. И она знает мое имя. Откуда она знает, как меня зовут?

Почему утверждает, что я должен помнить ее? Копаюсь в памяти, которую еще не растерял, в поисках ее лица, но не нахожу. Я не знаю эту девушку.

Замечаю, как начинают чернеть ее глаза, как сосуды постепенно темнеют. Она специально сняла маску, чтобы заразиться! А потом хотела надавить на жалость, чтобы заполучить шприцы! Но нет! Не на того напала!

Она специально путает мне мозги, чтобы забрать все лекарство себе! Она еще одна проходимка! Ну, я так просто не отдам ей то, ради чего сюда шел.

Ребекка

–Почему ты быстро? – шепчу скорее для себя, чем для него. –Почему ты так быстро сгорел…

–Дура, зачем маску сняла?! – говорит жестко, чужим голосом. – Решила отобрать у нас лекарство?! Чтобы нам ничего не досталось?! Все себе забрать?!

Он заводится, буквально за секунду превратившись в бешеного. Теперь я действительно боюсь, что он может выстрелить.

–Алекс! Я искала лекарство для тебя! Чтобы тебя вылечить! – использую последнюю надежду. –Почему ты мне не веришь?! Почему ты этого не помнишь?! Как ты посмел нас забыть?!

–Конечно! Я так тебе и поверил! Обманщица! Лапшу вздумала мне на уши вешать! Тварь!

Он наотмашь бьет меня рукой по лицу, отчего я отлетаю и падаю на пол.

Нет сил подняться. Нет желания подниматься. Все зря. Он меня не помнит, он забыл меня и нашу любовь. Все, что мы пережили.

Абсолютно все.

Я теперь для него никто. Тварь.

–За что…-шепчу в пол, обливаясь слезами.

Я так долго держалась, так долго бодрилась, что еще не все потеряно, что мы сможем все вернуть и быть вместе. Заставляла себя каждый день просыпаться только ради него. Мой хрупкий мир, державшийся на невероятной силе воли и отчаяния, рухнул в эту самую секунду. У меня больше нет сил бороться. Лечу вниз головой в беспросветную пучину боли. Закрыть глаза и больше никогда не открывать.

Да и с кем мне бороться? С Алексом?! Ради чего?!

–Алекс! У тебя приступ! Коли быстрее! – кричит девушка. Она подходит, выхватывает шприц из коробки и всаживает его Алексу в бедро, быстро спуская поршень.

–ОТВАЛИ, ДЖАНИН! – он пытается ее отогнать, но девушка умело уворачивается от его рук.

Приступы бешенства?

–Сейчас должно стать легче! – говорит она, все еще продолжая уклоняться от разбушевавшегося зверя. Он начинает смахивать со стола все, что попадается под руки, круша лабораторию.

–ТВОЮ МАТЬ! – кричит нечеловеческим голосом. – ТВОЮ МАТЬ!

Джанин подрывается к нему и сильно целует в губы.

И самое ужасное, что я вижу, как Алекс ей отвечает на поцелуй.

–Тише, успокойся, Алекс. Все хорошо! Сейчас станет лучше! Послушай меня! Смотри на меня! Посмотри же на меня! – она с силой удерживает его лицо, заставляя смотреть прямо в глаза.

В какую-то секунду его лицо разглаживается. Он немного успокаивается.

–Да, прости…Пошли отсюда, – шумно выдыхает. –Эти приступы…

Он обходит тело доктора, берет со стола коробку с оставшимися шприцами и оглядывается на меня. Я, как сидела на полу, подобрав под себя ноги, так и сижу, не в силах даже заставить себя подняться.

–На, это тебе, припадошная, – он швыряет к моим ногам шприц с лекарством.