Текст книги "Капкан на демона"

Автор книги: Анна Владимирская

Соавторы: Петр Владимирский
сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 16 страниц)

– Но ведь психиатр может быть следователем, – подхватил Прудников. – Ты согласна, что он чаще всего выступает в роли следователя? Стараясь разобраться в самом человеке и в обстоятельствах его жизни. И вы тоже ведь имеете дело с ложью.

– Верно… Доктор Хаус из сериала говорит: все люди лгут.

– И это абсолютный факт. – Валентин кивнул. – Поэтому у нас очень схожие профессии. Нам в стоге лжи или заблуждений нужно найти одну крохотную иголочку реального факта. А уж тогда можно в чем-то разобраться. Но если стог состоит не из сена, где спряталась игла? Если перед тобой стог, сплошь состоящий из игл, бесконечное количество фактов? И дело совсем не двигается, как тогда быть? – Валентин вдруг опомнился и протянул Вере меню. – Как невежливо с моей стороны. Пригласил даму в кафе и морю ее голодом! Разве можно ограничиться одной чашкой кофе?

– Значит, нужен тот, кто может из отдельно стоящих фактов вывести стройную систему мотиваций… О! Оливье с норвежским лососем, хочу.

– Ты по-прежнему любишь рыбу, – улыбнулся Валентин. – А помнишь, как мы с тобой работали по убийствам в рыбном холдинге?

– Как же, помню.

Подошел официант. Вера сказала ему:

– Оливье с норвежским лососем и еще крем-суп из картофеля с пряными сухариками. А потом еще кофе.

– Кофе эспрессо и самый вкусный десерт. – Прудников решил продемонстрировать свою профессиональную память.

Официант предложил:

– Яблочный пирог с заварным кремом, домашнее овсяное печенье, сырники с изюмом и сметаной, тосты с нашим вареньем…

– Овсяное печенье ненавижу, – отказалась Лученко, – мне его бывшая свекровь постоянно навязывала. А что есть из классики?

– «Наполеон» с карамельным соусом, – отрапортовал официант.

– Несите, но только после супа и одновременно с кофе! – Майор снова проявил свое умение запоминать вещи, касающиеся Лученко. – И еще я помню, – он обаятельно улыбнулся собеседнице, – разговоры о делах только после еды, в крайнем случае, под кофе!

Вера улыбнулась. Был чудесный солнечный день, погода нашептывала весну, и встреча с Прудниковым не была случайной, как она поняла. Все не случайно в этом мире…

За едой говорили о пустяках. Валентин пытался блистать остроумием и всячески развлекать свою гостью.

– Представляешь, Вера, я недавно видел в Интернете такое объявление, чуть с ума не сошел от смеха. Цитирую:

«Творческий конкурс ко Дню влюбленных от кинотеатра “Кинозрелище”! Напишите рассказ, новеллу, эсcе о своем самом безумном поступке. Три лучших рассказа выберет профессиональное жюри. Награждение победителей состоится на сеансе в 19–00. Призы победителям творческого конкурса – пригласительные на двоих на спектакль “Монологи вагины”»!

– Специфический у тебя юмор, – поморщилась Вера.

– Клянусь годовой милицейской зарплатой! Оказывается, есть такой спектакль. Но, видать, основная публика его уже посмотрела, а теперь нужно гнать вторую волну зрителей. Чего только пиарщики не придумают.

– Н-да…

Кофе был подан одновременно с «наполеоном», карамельный соус источал тончайший аромат, и по Вериному кивку Прудников приступил к рассказу о деле Кукольника, которым он занимался в последнее время. Он не только подробно изложил всю событийную часть дела, но в порыве откровенности поделился своей – пока единственной – версией о стрип-клубе «Куколки».

Лученко слушала, не перебивая, не задавая никаких уточняющих вопросов. Наступила пауза, во время которой Вера задумчиво теребила льняную салфетку, а Валентин Викторович молча ждал, что скажет его собеседница. Он с тоской посмотрел на аквариум, стоящий у противоположной стены кафе, и подумал: «Если б здесь жила золотая рыбка, я б загадал одно желание: только бы Лученко согласилась помочь мне!»

– Не золотую рыбку нужно просить об исполнении желаний, а меня, – усмехнулась Вера, представляя себе его реакцию.

– Черт побери! Я и забыл, с кем имею дело! Ты же мысли читаешь, – воскликнул майор, стукнув себя кулаком по коленке.

«Я просто наблюдательная. Быть физиономистом тоже входит в джентльменский набор психотерапевта», – подумала Лученко.

Но сказала совсем другое:

– С некоторых пор я не занимаюсь помощью в распутывании преступлений.

– Почему?

– Надоело… Нет, не так. Просто никакой пользы это никому не приносит.

Валентин вскинулся.

– Как так не приносит? Помочь задержать преступника – это абсолютно реальная польза. И вообще, я тебя приглашаю официально, как эксперта по маньяку. Никакой самодеятельности.

– Да? Я подумаю. Твоя визитка у меня где-то была. Номер не поменялся? Значит, позвоню и скажу, что решила.

* * *

Дома Прудников, не в силах ничем заняться, молча сидел перед телевизором, но не включал. Его жена, миловидная молодая женщина Слава, спросила:

– Неприятности?

– Нет… Все в порядке. Встретился с нашей старой знакомой, Лученко.

– Верой Алексеевной? – радостно откликнулась жена.

– Да.

– И что?

– Надеюсь, она мне посодействует в одном деле.

– Хорошо бы. Помнишь то рыбное дело? Ведь она тогда не только милиции помогла, но и в нашей с тобой личной жизни…

– В личной жизни мы все решили сами, – заупрямился Валентин.

Ему неприятно было вспоминать, что кто-то посторонний смог повлиять на его жизнь. Чтобы разрядить неловкую паузу, он сказал:

– Я бы от супчика не отказался! Сделаешь?

Слава вышла на кухню. Пока чистила и нарезала овощи, вспоминала, как познакомилась с доктором Верой. Лученко тогда пришла в парикмахерскую – постричься. Присела к Славе в кресло, и девушка постаралась как следует. У нее был талант – она почувствовала, как следует обработать прическу этой женщины. В итоге получилось симпатичное создание, чьи свободные разноцветные пряди, от коньячного до темно-вишневого тона, разметались по темечку. А на самой макушке торчал кокетливый темно-каштановый хохолок. На первый взгляд ей было не больше двадцати пяти. На лбу, над бровями и вокруг лица волосы были совсем огненные, а вокруг высокой шеи закручивались кольцами длинные, отливающие здоровым шоколадным блеском локоны.

– Что вы со мной сделали? – изумилась Вера Алексеевна Лученко, бывший солидный медицинский работник, а ныне – юная гурия.

– Не нравится? – расстроилась Слава, окинув свое произведение критическим взглядом.

– Как же такое может не нравиться… Сколько мне лет?

– Вам? – Девушка задумалась на секунду. – Не больше двадцати шести, может, двадцать семь. А что?

– Господи! Никто не скажет, что такое возможно без пластической хирургии, – все еще не веря своему превращению, проговорила Вера. – Предупреждать надо!

У мастерицы зазвонил мобильный, она нажала кнопку громкой связи и положила телефон на столик, чтобы освободить руки.

– Слава, это я, – прозвучал мужской голос.

– Валик, ты? Наконец-то, – сказала Слава, продолжая еще что-то подправлять в Вериной прическе. – Я уж думала, ты никогда не освободишься!

– Ну ладно, прости.

– Нет, не прощу, если ты сегодня же не поведешь меня в какое-нибудь уютное местечко!

– Пошли в китайский ресторан.

– В китайский не хочу, там все плавает в непонятном соусе. Ты что, хочешь, чтоб я стала жирной коровой?

– Тогда во французский давай. Согласна?

– Один момент…

Девушка задумалась, рассматривая Верину прическу и заботливо выкладывая отдельные пряди. Наконец она сочла произведение завершенным и закрепила его лаком. Сняла с клиентки нейлоновую накидку и сказала:

– В общем, так, Прудников! Я согласна на уютный французский ресторан со свечами. Смена у меня заканчивается в восемь вечера. Встречай меня у выхода из салона не позднее десяти минут девятого. Пока. Вы довольны? – обратилась она к своей клиентке, закончив разговор.

– Полностью, – поднявшись из глубин кресла и с удовольствием рассматривая новую себя, ответила Вера.

Ей захотелось как-то отблагодарить девушку помимо оплаты и чаевых. Она посмотрела на ее руки и сказала:

– Слава! Если хотите, я вам кое-что расскажу по рукам.

– Вы гадалка?

– Разве я похожа на цыганку?

– Экстрасенс? – не унималась мастерица.

– Я доктор, психотерапевт. И мне хочется вас отблагодарить по-своему.

– Так это ж страшно интересно. Я готова! Какую руку вам давать? Правую, левую?

– Обе. Что ж, начнем. – Вера чуть склонила голову набок, будто прислушиваясь. – Вы переученная левша, но одинаково хорошо владеете обеими руками. Вы – амбидекстер. Это редкое качество. Леонардо да Винчи был амбидекстером. Еще вам нравятся мужчины мужественных профессий: кадровые военные, или работающие в милиции, или во всяких таких органах, типа безопасности. Моряки отпадают, вы не любите оставаться подолгу одна…

– Боже мой! Все правильно, но откуда?! Это что, по рукам видно?

– Видно. Ваша мама сердечница. Поэтому вам нужно уже сейчас задуматься о предрасположенности к сердечно-сосудистым заболеваниям, поменьше курить, скорректировать питание. Обязательно много плавать. Вы ведь любите воду?

– Обожаю!

– Вот и хорошо. Скоро начнется пляжный сезон, плавайте в Днепре или озерах. Для вас это очень важно. И вот что. Не нужно ругать себя за то, что из вас не получилась скрипачка. Не всем же становится Спиваковыми. Вы в своем деле – как он в музыке.

– Мамочки мои! – села на стул Слава. – Да что ж это за чудо такое?! Признайтесь, вы откуда-то знаете нас, нашу семью, да?

– Нет. Вашей семьи я не знаю, и никаких фокусов тут нет.

– Но так не бывает. Вот я смотрю на свои руки, но не вижу ничего необычного. Руки как руки, а пальцы как пальцы. Как же вы можете вот так, первый раз в жизни, просто глядя на мои руки, все про меня знать?

– Если я пущусь в длинные научные объяснения, вы, Слава, тем более ничего не поймете.

– А еще? – попросила Слава.

– А я уже почти все сказала. На закуску: вам не нужно бояться артрита, этой болезни суставов, от которой люди вашей профессии часто страдают. Но после того, как вам стукнет тридцать пять, покажитесь эндокринологу. Так, на всякий случай. Все.

– Как все? А про личную жизнь? – Как всех девушек, вопросы здоровья Славу интересовали намного меньше, чем личная жизнь.

– Ну вот. Все-таки хотите, чтоб я поработала гадалкой… Хорошо. Учитывая ваш цирюльный талант, скажу. У вас сейчас какой-то серьезный роман. Это уже не руки мне сказали, а ваш телефонный разговор. Ваш друг оттягивает вопрос с женитьбой, чтоб лучше стоять на ногах, заработать денег, получить очередное звание. Он сейчас кто?

– Капитан, – с замиранием сердца ответила Слава.

– Значит, хочет стать майором. Не мешайте ему. Не торопите, не показывайте, как вам сильно хочется за него замуж. Если сдержитесь и перестанете без конца его дергать, он сделает вам предложение сам, причем в ближайшее время. Спасибо за прическу!

– Как вас зовут? – Славе не хотелось терять удивительную докторшу.

– Меня зовут Вера Алексеевна. Вот, возьмите мою карточку. Я очень рада нашему знакомству, вы чудный мастер.

– Вы тоже мастер. Еще какой! – прошептала парикмахерша вслед уходящей клиентке.

Вскоре все произошло именно так, как предрекала Вера. Капитан Прудников встревожился: что это его Славочка перестала напоминать о женитьбе? Предположение, что он в одночасье может потерять свою Славочку, выбивало почву из-под ног. Глупость какая! Капитану не в чем было себя упрекнуть. Ну, почти не в чем. Он был щедр, водил Славу по ресторанам, покупать старался недешевые подарки, всегда с интересом слушал ее щебетанье про парикмахерские дела. Практически не изменял. Так, по случаю… Но она никогда не смогла бы догадаться – значит, не считается. Ну и кому ты нужен, Прудников, если Слава тебя бросит? Где ты еще такую отыщешь?

Спрашивается, почему ты так долго тянул с женитьбой? Тебе почти тридцатник. У тебя есть небольшая однокомнатная квартирка, иномарка. Живешь не на милицейскую копеечную зарплату, а на то, что удается заработать, разруливая разные бизнесовые ситуации. Значит, Славку и прокормишь, и оденешь. Тогда чего же ты ждешь, кретин? Чтобы она выскочила за любого случайного хмыря, который сделает ей предложение раньше тебя?! Ей уже двадцать четыре, для женщины это критический возраст. Боится, что пересидит в девках. И детей хочет. У Славы были абсолютно патриархальные взгляды на замужество. И ей казалось, что подружки, которые выходили замуж в тридцать, а рожали в тридцать пять, поступали неправильно.

Фирменная голубая рубашка прилипла к спине. Прудников нервничал. Дооттягивал женитьбу, кретин! Капитан набрал знакомый номер и услышал в трубке нежный девичий голосок: «Алло!»

– Это я, – мрачно сообщил Прудников.

– Валюша! Привет! А я как раз думала: что-то мой любимый не звонит? Какая у нас сегодня программа? – радостно защебетала девушка.

– Программа тебе понравится. – У Валентина отлегло от сердца. Похоже, его поезд еще не ушел. – Ты после работы… это… давай домой. Я тоже приеду.

– Чего я дома не видела? – закапризничали в трубке.

– Слава! Я сказал «домой» – значит, домой. Без разговоров! – нарочито приказным тоном объявил жених.

– Что случилось, Валик?

– Ничего особенного. Буду делать предложение. Тебе. Просить у родителей твою руку и сердце.

– Ой, как ты меня напугал! – облегченно вздохнула Слава.

– А что, я такой страшный? – внутренне холодея, спросил влюбленный капитан. – Или ты передумала за меня выходить?

– Не дождетесь! – захихикала Слава. И добавила что-то совершенно непонятное: – Спасибочки, Вера Алексевна, все в точности как вы говорили.

– Ты о чем, Славка? – удивился Прудников.

– Да так, ни о чем.

Вот как получилось, что Лученко помогла созданию семьи Прудниковых. Но ее глава не хотел этого признавать. И все же сейчас он, сидя в комнате, тоже невольно предался воспоминаниям. Их знакомство с Лученко обычным никак нельзя было назвать. Они встретились несколько лет назад, когда Валентин занимался убийствами в одном холдинге, а Вера проводила в коллективе тренинги. Она оказалась намного моложе, чем он себе представлял. Вся такая стильная, приятно пахнущая, модно подстриженная (Славка все-таки молодец!), одета очень элегантно, что-то серебристо-серое и туфельки на шпильке, сумка и шарфик вишневые. Н-да! Не простая вы девушка, доктор Вера Алексеевна. Что ж мне с вами делать?

– Напрасно вы, Валентин Викторович, ломаете себе голову! Ничего со мной делать не нужно, – сказала Лученко.

– Читаете мысли? – Капитан криво осклабился. – Скажите лучше, почему вы выбрали именно это «тихое» местечко для нашей встречи, бар «У Густава». Тут же всегда полно народу!

– Потому что разговор у нас будет серьезный, и мне не хотелось бы, чтобы кто-нибудь нас подслушивал. А здесь стоит такой рев… Даже при большом желании ничего не услышишь, если не сидеть рядом. Поэтому садитесь сюда. – Она похлопала ладонью по стулу рядом с собой.

Валентин пересел.

– Я по вашим глазам вижу: не верите, что какой-то доктор с помощью каких-то способностей может вычислить преступников. Я так и предполагала.

Прудников неопределенно пожал плечами. Пусть сама выкручивается.

– И для упрощения нашей с вами задачи, – продолжила его собеседница, – я попросила вас принести карточки. Вы уже наверняка догадались: дескать, докторша неспроста велела привезти фотки бандитов. Небось, собирается демонстрировать свои фокусы. Так вот, пусть ее задачка будет посложнее, решили вы… Доставайте. Я сейчас вам кое-что покажу, и вам станет намного проще со мной.

Он действительно так и думал, слово в слово. Начинаются фокусы? Кровь прилила к щекам Прудникова, он покашлял и достал семь приготовленных фотографий, разложил их перед психотерапевтом. Из этих семи две он взял в отделе кадров.

– Эти двое – ваши коллеги по работе, – сказала Вера, сразу отложив фотографии сотрудников милиции. Глядя на окаменевшее лицо Прудникова, она улыбнулась уголками рта. На ее щеках появились симпатичные ямочки. – А остальные… – Она смотрела на каждый снимок не дольше пяти секунд. – Вот и вот – убийцы. Этот и эта – воры. А этого уже нет на свете, он умер. Правильно?

На фото были двое убийц, два вора и один преступник, убитый при задержании. Прудников уставился на докторшу. В его глазах было удивление ребенка, сидящего в цирке на представлении Кио. Только что в клетку к тигру вошла девушка – и тут же она спускается из-под купола на арену.

– Как вы это делаете? – Ничего более умного он не смог спросить.

– Дорогой Валентин Викторович!

– Можно просто Валентин.

– В таком случае зовите меня просто Вера. Боюсь, не смогу объяснить, как я это делаю. Почему – тоже не сумею. Ответ вам от меня будет один: чувствую. Лучше всего вам не искать сейчас ответов на такие вопросы. Как, почему, зачем, откуда, разве так бывает? Забудем о детском любопытстве. Гораздо важнее – что с этим делать. И как нам с вами использовать мою интуицию.

– Так это называется «интуиция»…

– Все-таки обязательно требуется как-то обозвать непонятное!.. Да, интуиция. То есть безотчетная работа подсознания, являющаяся сознанию в виде готового результата. Проще говоря, способность предугадывать события и людей. Ну что, полегчало?

Валентин рассмеялся.

– Ага. Ничего себе интуиция! Да с такой интуицией вам… вы… Вас не приглашали работать в органы?

– А я и так в органах работаю. В очень внутреннем органе. Душа называется…

Следующим вечером Валентин снова зашел в клуб «Куколки», дразнить хозяина. Уж чего-чего, а упрямства у него хватит. Но и слишком долго ждать, пока Крученых дозреет до сотрудничества, неохота. Как его перехитрить? Хм… А что, если не хитрить?

– Филипп, на меня давит начальство. Я должен раскрыть это дело, и мне нужен список твоих постоянных клиентов. Чтобы их исключить или, наоборот, взять на заметку.

– Но они уважаемые люди…

– Да плевать я хотел на твоих уважаемых! Короче, так. Не дашь список – завтра же жди гостей из отдела по борьбе с наркотиками.

– Зачем же вы так? Это грубо, – огорчился хозяин.

– С тобой иначе нельзя.

– Анатоль! Занеси мне распечатку списка клиентов категории А, – распорядился по громкой связи Крученых.

– Что это за категория такая? – сощурил глаза опер.

– Наиболее активные наши посетители. Те, кто ходит регулярно, в определенные дни. Смотрит конкретных девушек.

– То есть фанаты этого дела! – хмыкнул Прудников.

– Между прочим, к вашему сведению, в две тысячи пятом году суд города Осло признал стриптиз разновидностью искусства не хуже оперы или балета. И уравнял стрип-клубы с театрами в правах на налоговые льготы.

– Опять старая песня…

– Да! Вы же уверены, что это пошло. А еще в начале двадцатого века знаменитая Айседора Дункан, гражданская жена Сергея Есенина, часто танцевала полуобнаженной, с открытой грудью и в прозрачной юбке!

– Хорошо, это прекрасное, гениальное искусство, только списки дай.

В этот момент принесли распечатанный список. Клиентов оказалось сорок семь. Прудников тяжело вздохнул.

– Ох! Нелегкая эта работа – из болота тащить бегемота! – съязвил Крученых.

4
Волна отравлений

Так хочется спать, так сладко нежиться под одеялом, когда не надо рано утром вставать на работу… И Вера Лученко спала бы до бесконечности, но сквозь сон слышала шорох, и этот звук тонкими струнами потихоньку вытаскивал ее из глубин дремы. Ну конечно, это любимый собирается на работу. Значит, можно уснуть?…

Она повернулась на бок и уткнулась носом в подушку. Но уснуть уже не получалось. Теперь она слышала жужжание, Андрей брился в ванной. И главное, в воздухе витала едва заметная волна его тревоги. Ни за что на свете, никто и никогда эту волну не учуял бы, но Вера – сверхчувствительный локатор, она ловит малейшие оттенки человеческих эмоций. Может, потому и стала психотерапевтом…

Еще Пай такой же чувствительный, особенно к запахам. Андрей уже, как обычно, вывел его, покормил, и спаниель свернулся калачиком в своем кресле. Вот только сейчас поднял голову и внимательно посмотрел на хозяйку своими восточными глазами цвета крепкого черного чая: почуял, что она не спит.

Бесшумно ступая, Андрей вошел в комнату. Пай спрыгнул с кресла и начал ластиться к нему.

– Тихо, – шепнул мужчина, – мамочку разбудишь…

– Он знает, что мамочка не спит, – сонно пробормотала Вера из-под одеяла.

– Мы тебя разбудили? Прости, я сейчас уйду, и ты выспишься.

– Ну почему? – прохныкала она.

– Что почему? – удивился Андрей, застывая с засунутой в джинсовую рубашку одной рукой.

– Почему утро наступает именно тогда, когда я сплю?!

Андрей улыбнулся, пес запрыгал вокруг него и тут же подскочил к мамочке. Пришлось Вере сесть, чтобы Пай не затоптал ее своими тяжелыми спаниельскими лапами.

– Коне-е-е-ечно, тебе хорошо. – Она продолжала хныкать. – Сядешь сейчас в свою машинку, вжик – и ты уже на работе. А мне потом трястись в автобусах, давиться в метро…

Они уже несколько месяцев жили в своем домике в Пуще-Водице. До Киева совсем недалеко, и все же не город, а пригородный поселок, нужно какое-то время потратить, чтобы добраться. В дни, когда Вера работала в первую смену, Андрей Двинятин доставлял ее на своем «пежо» прямо к поликлинике. Но иногда у нее случались и вторые смены, и тогда приходилось ехать в город одной, на автобусе до метро, потом на троллейбусе… А любимому всегда с утра на работу – в свою ветеринарную клинику.

– Сколько раз я тебе говорил, что нужно нам в придачу к своему дому завести еще одну машину. Научишься водить, и…

– Я? Водить машину?! – Вера в ужасе накрылась одеялом, потом все же высунула нос. – Ты же знаешь о моих взаимоотношениях с техникой! Она и я – две вещи несовместные, как гений и злодейство.

Пай ухитрился лизнуть Веру в нос, она рассмеялась и потребовала, раз уж ее так жестоко разбудили, немедленно подать завтрак. На завтрак сегодня был чай, творожок и гренки. И очень маленький кусок шоколадного тортика. К завтраку, так и быть, она надела халат, обула тапочки и села на диван к журнальному столику. Из окна в комнату запрыгивали лучи утреннего солнца и весело отражались от чайной ложки.

– Но за годы нашей совместной жизни ты освоила и мобильник, и компьютер, – заметил уже полностью собранный Андрей. – Ты теперь современная женщина. Уверен, что водить машину тебе понравится, это только кажется страшно, а на самом деле…

Вера вздохнула и сказала:

– А на самом деле я сразу перепутаю педали или поверну не в ту сторону.

Они помолчали. Она со вкусом допивала чай, он мысленно уже был в пути.

– Ладно, давай уже, – произнесла женщина. – Рассказывай про свои проблемы.

– Какие такие проблемы? – удивленно вскинулся Двинятин.

– Рабочие, конечно, какие еще. Связанные с отравлениями.

Он остолбенел. Все-таки трудно привыкнуть, что твоя женщина – волшебница. Что от нее ничего не скроешь, даже если ты и не таишься, а просто забыл рассказать. Что она может догадаться о твоем настроении не по лицу, а по спине… Но он все-таки задал свой обычный глупый вопрос:

– Откуда ты знаешь?

– Элементарно, Ватсон. – Ей было смешно. – В последние несколько дней ты приезжал с работы немного позже. Это, как говорит мой любимый литературный персонаж Фандорин, раз. Потом, твоя задумчивость, затуманенные глаза – это два. И наконец, твои книги по ветеринарии лежали на столе, открытые на страницах с описаниями ядов и противоядий. К тому же в Яндексе ты искал слова «Антидотная терапия у собак».

– Ты права, – вздохнул Андрей.

Вера тоже сделалась серьезной.

– Неужели все так плохо, милый? Не понимаю, зачем травить породистых хозяйских псов, это уже из ряда вон…

– Но как ты об этом догадалась? – снова изумился он.

Она пожала плечами.

– Вот этого сама не знаю, не могу объяснить. Наверное, при обычных отравлениях, когда отраву разбрасывают по велению городского начальства наши бравые коммунальные службы, ты так не переживаешь. Как ни страшно это звучит, мы привыкли. К тому же тогда гибнут только бродячие псы, ведь своим домашним любимцам хозяева запрещают поднимать с земли всякую гадость… Ты хочешь, наверное, чтобы я помогла тебе разобраться?

– Я не хотел тебя беспокоить, – смутился Двинятин. – У тебя и так своей работы полно, и люди к тебе постоянно обращаются с проблемами…

Он действительно был серьезно озабочен. В последнее время в районе, где находилась его ветеринарная клиника, участились случаи отравления собак. Эта вспышка отравлений не была вызвана весенним обострением жестокости коммунальщиков: никаких объедков, по словам хозяев, собаки с земли не подбирали, но вскоре после прогулки у некоторых из них начинались судороги, паралич, рвота. Ветеринарная медицина оказывалась бессильна. Кто-то целенаправленно травил невинных животных, доставалось и бездомным, и домашним. Несчастные владельцы прибегали в клинику со своими питомцами или вызывали ветеринаров на дом, как правило, когда уже было поздно: яд успевал слишком глубоко проникнуть в организм питомца. Да и что за яд, было пока неясно.

Вера произнесла:

– Ну да, ты не хотел беспокоить. Но решил, что если я помогаю распутывать разные криминальные истории и вытаскиваю всяких бедолаг из трудных ситуаций, то уж с твоей проблемой справлюсь играючи. Как фокусник, выну тебе из шляпы кролика, то есть отравителя, и поднесу на блюдечке.

Он промолчал, но было видно, что именно такие у него имелись соображения.

Вере ужасно не хотелось снова становиться спасительницей, палочкой-выручалочкой. Но это ведь собаки… Тут никакие соображения типа «надоело», «сколько можно» не работают. Собаки – это любимые существа, особенно, конечно, Пай.

– Хорошо! Едем к тебе на работу. По пути расскажешь подробности.

История, которую рассказывал Андрей, к радости не располагала. Отрава настигала самых породистых собак на его участке, самых любимых его пациентов. На горе хозяев было больно смотреть. После пятого случая Двинятин пришел в ярость и решил сам найти отравителя во что бы то ни стало. Он потратил несколько вечеров, обходя дома в микрорайоне и следя, не станет ли кто-то что-то разбрасывать, вообще стараясь примечать странное поведение братьев по разуму. Но ничего не заметил. Узнав об этом, коллега Андрея, ветеринар из другой клиники, сказал: «Старик, это не наше дело, наша работа – лечить, а предотвращать действия ненормальных – дело милиции». Но ветеринар Двинятин был слеплен из другого теста, он не мог сидеть сложа руки и наблюдать, как гибнут домашние любимцы, которые никому не в состоянии причинить никакого зла. Это несправедливо!

– Ты хочешь, чтобы я походила с тобой?

– Ага. У тебя светлая голова, ты поймешь то, что до меня никак не доходит. А что не поймешь – почувствуешь.

– Я согласна, – задумчиво сказала Вера. – Но только потому, что это дело благородное. У меня тоже волосы на голове встают дыбом от твоих рассказов. А на самом деле мне не очень хочется встревать в новые расследования.

– Почему?

Вера промолчала, отвернулась, глядя в окно. В приоткрытое стекло влетал ветер и шевелил ее каштановые локоны. Как ему объяснить, что все ее расследования чаще всего вылезают ей боком? Не бывает бесплатных пирожных. И она расплачивается за свою суперчувствительность головными болями, головокружениями, нервозностью, состояниями тоски, когда выть хочется. Словом, расплачивается своим здоровьем. И она, Вера Лученко, уже не рада, что ей от природы достались такие способности. Может, лучше без них? Но все же она постарается Андрею помочь…

Потому что корень этой проблемы вовсе не в отравлениях беззащитных четвероногих существ, а в больной психике отравителя. Она это чувствовала как профессионал, как дипломированный психиатр. Неизвестный злодей, кем бы он ни был, перешел границу от здоровой психики к больной, а это опасно и для животных, и для людей. Да и вообще, у них спаниель Пай, младшенький любимец в их семье, что, если бы с ним это случилось?… Даже представить себе страшно! Нужно остановить негодяя.

И в этот день, и в несколько следующих Вера с Андреем вдвоем ходили по микрорайону, устраивали мозговые штурмы, обсуждали и строили догадки. Все бесполезно. Однако от очередного случая отравления пострадал молодой дог.

– Он ничего не берет без разрешения! – сокрушался хозяин, здоровенный мужик, на чьем лице слезы выглядели и нелепо, и страшно. – К тому же я слышал об отравлениях и стал надевать Лорду намордник. Не съедал он никакой отравы! Может, это болезнь?

Двинятин тоже был раздавлен горем. Он не смог спасти Лорда. Никакие антидоты не помогали.

– Я понимаю, как вам сейчас тяжело, – мягко сказала Лученко. – И все же, пожалуйста, расскажите, как вы с ним гуляли. Мы послушаем и попытаемся понять, что же случилось.

Сбиваясь и запинаясь, осиротевший мужчина рассказал. Он уже давно ушел, а Вера все сидела в задумчивости.

– Андрей, послушай. Мне кажется, я поняла, но вначале ответь.

– Что?

– Можно ли отравить собачьи метки? Ну, ты понял, о чем я. Они ведь помечают территорию, так?

Ветеринар замер.

– Постой-постой… Я же совсем недавно читал о чем-то таком, почему это мне не пришло в голову?! Точно! Ведь собака не может не обнюхать отметину и не оставить свою! А после приходят другие обитатели микрорайона, «читают» оставленное «объявление»… И никакого отравленного мяса не надо! Некоторые псы в экстазе даже вылизывают метки, оставленные сучками.

– То есть твой ответ «да»?

– Да! Насыпал какой-то гадости на метку – и все.

– Ужас какой… Но почему?

Действительно, почему так изощренно? Почему именно здесь, вокруг клиники Двинятина, в этом районе? Ничего подобного в других районах города пока не происходило.

Ответа на этот вопрос не было…

Но не только проблема отравлений волновала Двинятина. Несколько дней назад Андрей получил по электронной почте письмо из Всемирного фонда дикой природы. В письме говорилось, что фонд собирает экспедицию специалистов: ветеринаров, биологов, экологов и других для изучения редчайшего вида животных, а именно – панд. По прогнозам фонда, через три поколения дикие панды, неофициальный символ Китая и официальный – Всемирного фонда дикой природы, могут полностью исчезнуть с лица земли. Целью экспедиции является исследование уникального китайского заповедника «Вулонг», что в провинции Сычуань. Там ведется плодотворная работа с пандами, популяция которых за последние сорок лет увеличилась в три раза. Но этого мало, Всемирный фонд дикой природы желает знать, насколько заявления китайских властей соответствуют действительности. Господин Двинятин А. В., как специалист с именем в международной ветеринарной сфере, приглашается в составе группы ученых-практиков. Оплата перелета, проживание, питание за счет приглашающей стороны. И гонорар. Сумма его была такой, что Двинятин поначалу даже опешил. За месяц работы получить такие деньги!

Впрочем, не деньги привлекали Андрея к этой экспедиции. Изучать панд – да ведь это мечта любого биолога и ветеринара, который любит и умеет обращаться не только с домашними, но и с дикими животными. Это просто настоящее везение!

Действительно, бамбуковые мишки оказались на грани вымирания. Милые, ленивые, медлительные и обаятельные, словно плюшевые игрушки, панды только и могут рассчитывать на помощь человека. Но из-за вырубки лесов и развития инфраструктуры сильно уменьшилась площадь бамбуковых рощ. А панды, и так не отличающиеся плодовитостью и сексуальной активностью, в условиях дефицита основной своей еды – молодых побегов бамбука – вообще отказываются размножаться.