355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Анна Вербицкая » Великие тайны и загадки Средневековья » Текст книги (страница 8)
Великие тайны и загадки Средневековья
  • Текст добавлен: 16 октября 2016, 22:31

Текст книги "Великие тайны и загадки Средневековья"


Автор книги: Анна Вербицкая



сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 26 страниц)

Охота на ведьм – средневековая санитария?

Процессы над ведьмами – одна из наиболее мрачных и таинственных страниц истории Позднего Средневековья и эпохи Возрождения. В чем причины безумной боязни нечистой силы, ведовства, охватившей Западную Европу в XV в.? Волна беспричинного страха захлестнула практически весь континент. Сотни тысяч невинных людей, обвиненных в колдовстве или связях с дьяволом, были сожжены на кострах. Почему при этом на протяжении веков многие люди не только не боялись колдунов, но относились к ним с уважением и даже оказывали содействие? Вера в то, что некоторые люди понимают язык стихий и природы и владеют сверхъестественными способностями, существовала еще во времена первобытнообщинного строя, когда жизнь племени напрямую зависела от искусства шамана. Испокон веков на земле жили колдуны, ведьмы, знахари и шаманы, обладавшие необычным даром или умевшие убедить окружающих в его наличии. Колдуны-мужчины считались своего рода учеными-исследователями и контактировали со сверхъестественными существами, для того чтобы умножить свои знания и силы, превзойти могуществом остальных мужчин и приблизиться к богам. Женщины использовали магию в повседневной жизни: как во благо – лечение людей и домашних животных, так и во зло – порча, сглаз, привораживание и т. д. Иначе говоря, мужской магией была наука, женской – непознанное. Древние языческие культы не делили магов на добрых и злых, поэтому колдовство считалось светлым, если приносило пользу, и злым – если становилось причиной несчастий. В последнем случае колдунов наказывали.

Да, еще до рождения Христа во многих государствах древности боролись с ведьмами и колдунами. Кодекс вавилонского царя Хаммурапи предполагал смертную казнь для тех, кто будет обвинен в колдовстве. Он же предлагал для выявления колдунов печально известное «испытание водой», которое позже нашло широкое применение в Европе. Суть испытания в следующем: если человек обвинил другого человека в колдовстве и не доказал этого, то обвиненный должен отдать себя во власть божества и погрузиться в реку. Если он утонет, его обвинитель сможет забрать его дом. Если же божество реки очистит этого человека и он останется жив, обвинитель должен быть убит, а несправедливо обвиненный и оправданный может забрать дом обвинителя.

В средневековой Европе обряд проходил несколько иначе, о чем речь пойдет ниже. Древнеримские законы предполагали выплату колдуном компенсации пострадавшему от его действий. Если же колдун не мог выплатить компенсацию, ему наносили такое же увечье, как и то, которое получил обвинитель. Наказание за колдовство существовало и в классическом римском праве.

Отношение к ведьмам у славянских народов было совершенно другим. Слово «ведьма» напрямую связывалось со словами «ведать», «знать». А знание – это величайшее сокровище, данное человеку Богом и природой. Потому ведуны и ведьмы пользовались у славян почетом и уважением, хотя, справедливости ради отметим, их и побаивались. Правда, колдунов и ведьм на Руси тоже иногда сжигали. Упоминания о казни на костре встречаются и в русских хрониках, но они связаны не столько с преследованием чародеев как таковых, сколько с неудачными результатами их деятельности. В Софийской второй летописи есть запись, что в 1480 г. Иван III Васильевич сжег нескольких своих советников за неудачное «волшество», то есть ворожбу, волхвование.

С почтением относились к колдунам и знахарям и в Скандинавии.

Лишь под влиянием христианства мир разделился на две части – все, что шло от Бога, признавалось благом, все остальное каралось как порождение дьявола. Люди, обвиненные в колдовстве, преследовались не за причиненное ими зло, а за саму принадлежность к дьяволу. Ветхий Завет гласил: «Ворожеи не оставляй в живых» (Исх. 22,18) – и эта фраза определила судьбы тысяч женщин, мужчин и даже детей, взошедших на костер по обвинению в колдовстве.

Удивительно другое – в самые темные и жестокие времена Раннего Средневековья, последовавшие за падением Римской империи, к колдунам и ведьмам относились довольно терпимо. Отцы Церкви порицали народную веру в упырей и ведьм и отрицали любую магию, кроме чудес, которые явили миру Господь и его ученики. Простые люди, особенно в отдаленных деревнях и поселках, продолжали верить не только в вампиров и призраков, но и во всех остальных таинственных персонажей языческих преданий. Единственным отличием от язычества была твердая вера в то, что Христос сильнее всех порождений тьмы и духов, а значит, дьявол и его приспешники не могут причинить крещеному вреда. Нечисть легко изгнать крестным знамением, брызгами святой воды и простой молитвой. При этом многие продолжали в быту использовать языческие магические обряды, дополняя их христианскими молитвами и символикой.

Церковь, стремившаяся безраздельно владеть умами и душами прихожан, не одобряла такую практику. Светская власть не признавала магические ритуалы преступлением, если они не являлись причиной смерти, тяжелых увечий, болезней или порчи имущества. Например, в 580 г. были казнены колдуньи, которых обвинили в причастности к гибели трех королевских сыновей. Сперва в этом ужасном преступлении заподозрили епископа, и тот под пыткой признался, что получил от неких колдуний чудодейственную мазь и напиток, которые должны были не лишить жизни молодых людей, а всего лишь привлечь к епископу милость короля и королевы. Раскаявшийся священник был лишь сослан, а женщины, признавшие себя ведьмами, были колесованы и сожжены. Подобные случаи до X в. были редкостью, но со временем их становилось все больше.

В 1090 г. женщин, обвиненных в колдовстве, несколько раз публично избивали плетьми, но поскольку несчастные упорно отрицали свою вину, их в конце концов сожгли живьем. Подобный случай описан и в хрониках 1128 г. – во Фландрии по подозрению в колдовстве сожгли женщину, преступление которой заключалось лишь в том, что она брызнула водой на одного вельможу, который вскоре слег от болей в сердце и почках и через некоторое время умер. Примерно в это же время в германском городе Зоэст был сожжен молодой священник. В колдовстве его обвинила красавица прихожанка, которая заявила, что после долгих неудачных ухаживаний он околдовал ее и склонил к прелюбодейству. Случай этот, конечно, примечательный, но не уникальный. До нас дошли неопровержимые свидетельства того, что в те времена колдовство широко практиковалось и самой Церковью. Многие Папы, например Лев III или Бенедикт VIII, не только считались колдунами, но даже писали магические книги, как это делал и Гонорий III. Про Сильвестра II и Бонифация VI и вовсе говорили, что ради того, чтобы взойти на папский престол, они продали душу дьяволу.

Однако время колдунов и ведьм в Европе подходило к концу. В XIV в. католическая церковь совладала с большинством еретических движений, и, чтобы утвердить власть и объединить людей под знаком креста, требовалось только одно – найти врага внутреннего. Им и стали ведьмы и колдуны. Началу притеснения пережитков язычества способствовала и социально-политическая обстановка, и расцвет церковной и светской культуры и искусства.

Многие историки признают, что главная задача охоты на ведьм состояла в том, чтобы укрепить пошатнувшийся авторитет Церкви и усилить ее влияние. В данном случае под Церковью следует понимать не только католиков – в охоте на ведьм активное участие принимали и протестанты. Некоторые исследователи объясняют это тем, что колдовство являлось пережитком язычества и вера в духов и силы природы подрывала авторитет священников-христиан независимо от течения. Известно, что Церковь в преследовании ведьм поддерживали светские власти. Им было очень выгодно иметь под рукой «козлов отпущения», которых можно было обвинить во всех проблемах и несчастьях, причиной которых на самом деле были жадность, халатность и глупость самих правителей. Кроме того, бросается в глаза, что большинство пострадавших во время преследования ведьм составили женщины. Это явление ученые трактуют как попытку мужчин подавить потенциальную женскую активность и сохранить в условиях постоянно меняющейся обстановки авторитет и господство. Это было не так легко, поскольку многочисленные крестовые походы, междоусобицы и войны с еретиками привели к тому, что мужчины в средневековом обществе остались в меньшинстве. Следует учесть, что часто в сельских общинах руководство брали на себя женщины. Согласно христианским верованиям, дочери Евы, виновницы грехопадения, могли принести только вред. Однако ведовство было своеобразным способом самоутверждения женщин в мужском мире, где им были отрезаны все пути к реализации своих талантов и возможностей. Интересной представляется и гипотеза, согласно которой женщин обвиняли в ведовстве потому, что они оставались главными и единственными хранительницами ценностей устной дохристианской культуры и насаждали веру в языческих богов среди молодежи – то есть рассказывали детям сказки, прибаутки, пели народные песни.

Массовые преследования ведьм начались в XIII в. В 1275 г. в Тулузе произошло первое сожжение ведьм, и вскоре костры запылали по всей Европе. В 1320–1350 гг. в Каркасоне уничтожили более 200 женщин. Не щадили никого: богатые и бедные, красивые и уродливые, умные и недалекие – все они были обречены на позорную казнь. В своей «Булле о ведовстве» Папа Иннокентий VIII призывал беспощадно истреблять ведьм. Инквизиторы, вооруженные таким напутствием, взялись за дело. В Германии за несколько лет на костер взошли более 100 человек. В Вюрцбурге при одном епископе было сожжено 209 человек. Жертвами фанатика стали дети от четырех до четырнадцати лет, самые толстые мужчина и женщина города и самая красивая девушка. По мнению священника, как физические недостатки, так и достоинства свидетельствовали о связях с дьяволом.

Власть инквизиции не имела границ. В хрониках описан случай, когда судья, отвергнутый добропорядочной женщиной, в отместку арестовал ее сестру, обвинил ее в колдовстве, подверг жестоким пыткам и в тот же день сжег живьем. Один из немецких епископов сжег около 900 мужчин и женщин, среди которых было много уважаемых и состоятельных граждан. Конфискованное у них имущество пополнило казну инквизитора.

Шотландский протестантский священник отказался принять участие в погребении женщины, задавленной насмерть толпой, из-за того, что какой-то подросток публично обозвал ее ведьмой.

Глава магистрата одного французского города искренне сожалел, что вместо того, чтобы сжечь детей, обвиненных в колдовстве, он «всего лишь» приговорил их к порке, пока на их глазах сжигали их родителей.

Известен случай в Салеме, когда двух молодых людей заставили признаться в колдовстве под пыткой, заключавшейся в скручивании их шей. В Англии казнили мать и дочь на основании обвинений десятилетней девочки, которую они якобы околдовали. В Бостоне была повешена как ведьма бедная иммигрантка, умевшая говорить только по-ирландски. Ее обвинили в том, что она не смогла прочитать «Отче наш» по-английски.

И это лишь единичные примеры из миллионов подобных. Любой человек, имеющий родимое пятно, жировик, шрам или мозоль, считался обладателем метки дьявола, автоматически причислялся к колдунам и подлежал казни. Обычное сообщение, слух или сплетня считались достаточным основанием для обвинения в колдовстве. Арестованных пытали до тех пор, пока те не признавали свою вину. Обычно поводом для сплетен была зависть родственников, соседей или подданных. Чаще всего причиной анонимных доносов были пустое тщеславие, личная неприязнь, зависть, ревность или суеверие. И у судей всегда находились веские доводы по поводу любых сомнений – сделка с дьяволом считалась преступлением исключительным и анонимного обвинения или слуха было достаточно для подтверждения виновности обвиняемого. Те, кто избежал доноса, жили в постоянном страхе – ведь они в любую минуту могли быть обвинены по чьему-либо свидетельству. Инквизиторы были убеждены, что члены дьявольской секты встречались друг с другом на шабашах, а потому должны были знать, кто из соседей с ним заодно. Эти сведения выдавливались во время допросов. Списки невинных жертв росли, а служители Церкви были уверены, что судят приспешников дьявола, поскольку Бог не может допустить, чтобы «дьявольское отродье» клеветой могло нанести ущерб невинным людям.

Как правило, арест повергал обвиняемого в ужас, и это неудивительно – тюрьмы в те времена были совершенно темными, сырыми, холодными и полными нечистот. Солома и лужи на полу кишели мышами, крысами и насекомыми. Часто на все время, пока велось следствие, узника заковывали в кандалы. Особенно тяжело приходилось арестованным женщинам, которых обвиняли в колдовстве чаще всего. В христианском мире женщины считались низшими существами: слабыми, неверными, тщеславными, болтливыми и падкими до любого соблазна, что делало их легкой добычей дьявола. Сочинение доминиканских монахов «Молот ведьм», ставшее своеобразной библией инквизиции, утверждало: «Нет чуда в том, что еретичеством ведовским паче осквернены жены, нежели мужи». Охотники за ведьмами руководствовались этим положением. Женщины оказывались абсолютно беспомощны перед домогательствами надзирателей и нередко подвергались насилию и издевательствам. Многие судьи сознательно использовали такой тюремный террор, чтобы сломать волю обвиняемых и добиться нужных признаний. Допрос, как правило, начинался с церковного обряда, за которым следовали длительные беседы, во время которых у обвиняемой настойчиво выспрашивали, когда она сговорилась с нечистым, как часто отдавалась ему, сколько раз бывала на шабашах. Бели «доброе дознание» не заставляло заговорить, инквизиторы переходили к «устрашению словами». Суть этого этапа состояла в демонстрации орудий пыток и пояснении их назначения. Если не помогало и это – приступали к «устрашению действием»: палач надевал на жертву орудия пыток и слегка затягивал их, дабы дать представление о серьезности намерений судей. Следующим этапом был допрос с пристрастием, то есть под пыткой. Эти пытки были более жестокими, чем те, которым подвергали обычных преступников – воров, убийц, разбойников. Начиналась пытка с использования тисков, в которых обвиняемому медленно сжимали пальцы. Если обвиняемый выдерживал эту боль, палач надевал на него «испанский сапог» – гнутую металлическую пластину или колодку, которая все туже и туже затягивалась под голенью. Самым упорным жертвам связывали руки и вздергивали на дыбе, часто к телу обвиняемого подвешивали еще и груз.

Как правило, обязательным этапом следствия был поиск примет, по которым можно было распознать ведьм и колдунов. Одним из них было уже упомянутое нами «испытание водой», называемое также «купанием ведьм». Палач крепко связывал жертву веревкой и сталкивал в воду. Если она всплывала – а так происходило с большинством, – то признавалась отродьем дьявола, поскольку вода, стихия чистоты, не принимала ее.

Другим испытанием был поиск «ведьминой отметины». Считалось, что сатана метит тело каждой бывшей с ним ведьмы. Этот знак и разыскивали судьи. Чтобы не пропустить такую важную улику, обвиняемой обривали голову и тело. Подозрительные места – родинки, пигментные пятна – палач прокалывал иглой. Если подозреваемая не чувствовала при этом боли или из раны не текла кровь, считалось, что пятно является меткой дьявола. «Молот ведьм» называл это испытание особо надежным. Также бытовало мнение, что ведьмы не плачут даже под пытками. Такое действительно случалось и было ничем иным, как свидетельством тяжелой истерии. Однако если подозреваемая плакала, это не снимало с нее обвинения. В разгар охоты на ведьм большинство процессов завершалось аутодафе. Оно проводилось, как правило, на главной площади города или села, обязательно в присутствии духовного лица и местной знати. В крупных городах и столицах государств на аутодафе иногда присутствовали король с семьей, министры, советники. Осужденных выстраивали цепочкой, и они двигались к месту казни со свечами в руках, в «позорной» одежде, босыми. Для аутодафе назначался особый день, и приговоры объявлялись нескольким осужденным сразу.

Как и допрос, казнь начиналась с проповеди, молитвы и клятвы во всем помогать святой инквизиции. После этой «прелюдии» зачитывались приговоры. Сперва оглашались «легкие», предполагающие более или менее серьезные наказания раскаявшимся грешникам и ведьмам, а потом упорствовавшие во грехе преступники передавались светским властям. Это было равносильно сожжению на костре. Но самих костров, вопреки расхожему мнению, на аутодафе не было. Инквизиция не имела права осуждать на смерть – такие приговоры и их исполнение были исключительной заботой светской власти. Самым тяжелым приговором инквизиции могло быть отлучение от Церкви. В то время ересь и отречение от веры приравнивались к государственной измене, за которую полагалась смертная казнь. На этом аутодафе и заканчивалось. Нераскаявшийся преступник передавался светским властям, которые уже и приводили в исполнение приговор.

Отметим, что существовало небольшое количество людей, которым удавалось выйти из застенков инквизиции на волю. Таких людей можно разделить на три группы. Первая состояла из тех, кого суд освобождал еще до вынесения приговора, как сейчас говорится, «по состоянию здоровья». Эти изможденные, искалеченные люди попадали в богадельни или приюты для неизлечимо больных. Но и там за ними велось пристальное наблюдение, которое, правда, учитывая уровень медицины, скоро заканчивалось – следить было не за кем.

Вторую группу составляли особы, которых оправдывали по причине недостатка веских доказательств. Однако мнимая свобода была для них настоящей пыткой – при малейшем подозрении их могли опять схватить и даже казнить. Они должны были подчиняться строгим требованиям: не принимать в доме гостей, не посещать публичные места и праздники, многим вообще запрещалось покидать дом или выходить за двор.

Третью группу освобожденных составляли те, кого суд инквизиции изгонял из родных мест. Для некоторых это было шансом спастись, но для большинства изгнанников, особенно для женщин, это был тот же смертный приговор, но немного отсроченный. Нищие и отверженные, они были жертвами насмешек, побоев. Их проклинали и гнали отовсюду, но все же это была лучшая участь, чем мучительная пытка и смерть на костре. Всех обвиненных в пособничестве дьяволу сжигали живьем. Только некоторых осужденных власти «жалели» – душили или обезглавливали перед сожжением.

Террор инквизиции и вечный страх порождали противодействие в народе. Многие сообщения хронистов о немыслимых бесовских шабашах и невообразимом разврате, царящем на них, – истинная правда. Протестуя против действий Церкви, люди и впрямь начинали поклоняться дьяволу: устраивали шабаши, где плясали нагишом, пели срамные песни, занимались непотребствами. До наших дней дошло несколько рецептов мази, с помощью которой, как известно нам из романа Булгакова «Мастер и Маргарита», ведьмы преображались и могли летать. В состав зелья кроме жира некрещеных младенцев, пепла сожженных жаб и прочих «магических» компонентов входила белладонна или корень мандрагоры. Оба растения содержат очень токсичное вещество – атропин. Большие дозы этого природного яда, попадавшие в организм через кожу, приводили к трансу с видениями, характерными для сознания людей того времени: дьявольским шабашем и прочим…

Охота на ведьм стала наваждением, горячечной лихорадкой, в которой Европа билась на протяжении более 300 лет. Это были годы величайших преступлений и величайшего позора. Инквизиция уничтожила цвет нации большинства европейских государств, нанеся ощутимый ущерб генофонду, последствия которого ощущаются и до наших дней. Однако некоторые ученые, не оправдывая действий средневековой инквизиции, предлагают версию, по которой охоту на ведьм можно считать в некоторой степени оправданной и даже необходимой. С этим мнением можно спорить или соглашаться, но определенное зерно истины оно, по всей вероятности, содержит.

Как мы уже упоминали, охотники на ведьм уделяли особое внимание ведовским знакам на теле подозреваемых. Средневековый теолог Ламберт Дано писал: «Нет ни одной ведьмы, на которую дьявол не поставил бы некую отметину или знак своей власти». Клеймо дьявола считалось бесспорным доказательством вины, даже более существенным, чем признание обвиняемого. Практически у каждого из нас на теле есть родимые пятна, родинки, шрамы, в которых нет ничего странного и чудесного. Но если предположить, что многочисленные упоминания о ведьминых знаках – не выдумки, возникает вопрос: а что представляли собой эти отметины? Различали две их разновидности – ведьмин знак и клеймо дьявола. Судя по описаниям, ведьмин знак – это бугорок или вырост на теле человека, с помощью которого ведьмы кормили духов собственной кровью. Клеймо же дьявола можно скорее сравнить с родимым пятном. Исследователь Н. Пшибышевский посвятил много времени исследованию этих таинственных знаков и составил их подробное описание: «Поверхность тела одержимого отмечена и снаружи особыми знаками. Это небольшие, примерно с горошину, места кожи, нечувствительные к боли, бескровные и безжизненные. Иногда они выглядят как красные или черные пятна или углубления на теле. Но так случается редко. Чаще всего они незаметны снаружи и находятся на половых органах, веках, спине и груди. Иногда случается, что они меняют место». Подобных описаний в работах теологов и средневековых демонологов десятки. Но главным критерием все же остается нечувствительность подозрительного пятна на теле к боли. Даже неискушенным в медицине читателям может показаться, что указанные симптомы – признаки какой-то кожной болезни. Основываясь на сходстве признаков, можно предположить, что большая часть «ведьм» страдала одинаковой болезнью. И только одно заболевание подходит под все приведенные выше симптомы. Это лепра, или проказа, которая даже сегодня остается страшным недугом, а в Средние века ее можно было сравнить разве что с чумой. Медицинская энциклопедия дает такое описание этой болезни: «Начинается она обычно незаметно, иногда с общего недомогания и повышения температуры. Затем на коже появляются беловатые или красные пятна, на этих участках кожа становится нечувствительной к теплу и холоду, не ощущает прикосновения и боль». В медицинской литературе описан и «ведьмин знак», имеющий сходство с соском, – при развитии лепры кожа начинает уплотняться и образует язвы и узлы, которые действительно могут напоминать сосок. Совпадает даже месторасположение «дьявольских знаков» и лепроматозных пятен на теле человека. Это единственное заболевание, которое сопровождается нарушением чувствительности кожи. На основании этих фактов можно предполагать с большой долей вероятности, что очень многие колдуны и ведьмы были больны проказой. Исходя из этого, оказывается, что инквизиция стремилась защитить общество от страшной болезни, апогей распространения которой пришелся на XV в. Уничтожая больных, инквизиторы, пусть и жестоко, но действенно боролись со смертельным недугом и смогли остановить эпидемию.

Понимали ли сами судьи, что убивают не пособников дьявола, а тяжелобольных людей? Однозначного ответа на этот вопрос нет. Хотя возможно, что клир и знать, люди образованные, прекрасно знали о признаках болезни и понимали, с кем или чем ведут борьбу. Об этом свидетельствует тот факт, что в процессах над ведьмами участвовали врачи. Кто-то из историков полагает, что они должны были поддерживать жизнь жертвы, чтобы она не умерла до казни. Но с равным успехом мы можем думать, что в их обязанности входило обследование подозреваемых и выявление признаков болезни.

Подозрение, что инквизиторы вполне осознавали, с кем имеют дело, подтверждается тем фактом, что обвиненных в колдовстве тщательно изолировали от общества. Многие авторы упоминают, что «колдунов» содержали в особых тюрьмах. Средневековые священники-инквизиторы предупреждают братьев об опасности близкого контакта с ведьмами, а судьям рекомендуют при допросах избегать прикосновения колдуний. В литературе известны случаи, когда в колдовстве обвиняли палача и судью, которые вели процессы против ведьм, и это неудивительно – у них было много шансов заразиться.

Главной опасности подцепить заразу подвергались родственники больного. Они же первыми, как правило, и обнаруживали признаки болезни, и часто страх одерживал верх над чувствами. Теперь нас не удивит, что многие люди доносили на своих родных. Они не всегда понимали, что и сами попадают под подозрение. Часто для подстраховки казнили всю семью.

Очень редко случалось, что с бедняги снимали обвинение, но, как показывают документы того времени, этот человек подвергался строжайшему карантину. Надо признать, это было вполне разумной мерой предосторожности. За человеком продолжали наблюдать, и, если признаки болезни все же обнаруживались, уже не было шансов избежать костра.

Подтверждает эту необычную версию еще один интересный факт. В легендах и сказках многих народов колдунья описывается примерно одинаково – это безобразная старуха, кривая и горбатая, с ввалившимися глазами, беззубым ртом и морщинистым, покрытым пятнами лицом. Руки и ноги ее трясутся, и она опирается на клюку. В медицинской литературе именно так описываются симптомы последней стадии развития лепры.

Если основываться на этой версии, оказывается, что инквизиторов следует называть не кровожадными фанатиками, а спасителями и благодетелями. Этот парадоксальный вывод может шокировать большинство читателей. Не стоит забывать, что это всего лишь гипотеза, хотя в ее пользу свидетельствует ряд фактов.

К какому бы выводу вы ни пришли, надо признать, что эта тема требует дальнейшего тщательного изучения.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю