Текст книги "Белое Пламя"

Автор книги: Анна Тьма

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 27 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

Глава 8
Братство клинка

Огонь согревал не только тело, но и обледенелую душу волшебника. Он лежал на своей кровати, а в камине горело, потрескивая, жаркое пламя.

Вошедший эльф поставил на столик перед магом высокий стакан и сел в кресло рядом.

– Ты чего туда намешал? – поинтересовался Ален, взяв стакан в руки и подозрительно принюхиваясь.

– Заткнись и пей, – хмуро огрызнулся стрелок.

Маг пожал плечами и залпом осушил полстакана.

– Ну и дрянь! – скривился он. – Лучше бы еды притащил.

– Тебе бы только жрать! – снова огрызнулся Арэн, впрочем несколько смягчив суровый тон.

– Да за что ты на меня взъелся, лучник? – с легкой обидой в голосе спросил Ален.

Эльф не ответил. Повисло ледяное молчание, и даже жаркое пламя камина неспособно было его растопить.

Ален поежился.

– Вообще-то я собирался воспользоваться «воздушной тропой» на обратном пути, а не «серой», – словно извиняясь, проговорил он. – Но это все равно удлинило бы наш путь на несколько дней.

– Ты не мог просто сказать, что не сможешь протащить такой груз? – взвился обозленный эльф. – Ничего бы не случилось, если бы мы воспользовались другим путем!

Его длинные белые волосы разметались по плечам, зеленые глаза метали молнии.

– Но я же протащил, – с довольной улыбкой сказал Ален. – И вместо трех дней по «воздушной тропе» это заняло всего один час.

– Это чуть не заняло всю твою оставшуюся жизнь! – рявкнул разъяренный эльф. – Самонадеянный мальчишка! О чем ты только думаешь?!

Маг вскочил на ноги. Ярость полыхнула в синих глазах, но в зеленых она горела уже давно и только набрала силу.

– Возьми свой меч и выходи на улицу! – прорычал волшебник. – Решим это сейчас!

Арэн резко развернулся, алый плащ взметнулся над полом, через мгновение хлопнула дверь командорской избушки. Пламенный поглядел на свои перчатки и понял, что бесполезно пытаться надеть их сейчас на перебинтованные и нещадно болящие руки. С силой стиснув рукоять клинка, Ален быстрым шагом покинул избушку. Вечер только вступал в свои права, с неба сыпали редкие острые снежинки.

Выхватив клинки на ходу, он напал на эльфа без предупреждения, но тот был готов.

Отбив двойной выпад парных, слегка изогнутых мечей прямым клинком и дагой, эльф мгновенно перешел в наступление, устремив клинок в сердце Алена, а дагу – в бок. Маг легко увернулся, и смертоносная пляска звенящей стали началась.

Лисенок и Росомаха, стоящие на часах, встревоженные звоном стали, наблюдали за командорами, не решаясь приблизиться к ним. Достаточно было взглянуть на искаженные холодной яростью лица, чтобы понять, что драка не шуточная, и не дай боги попасть под горячую руку. К тому же при всем желании остановить друзей было некому – сегодня в лагере осталось только пять человек. Даже Василиса, которая не раз разнимала драки, то и дело возникавшие между ребятами в лагере, всего парой слов (а при необходимости могла подкрепить слова ударом кожаного кнута, с которым в последнее время не расставалась), с молчаливым ужасом наблюдала за сражением. Мастерство обоих переходило границы возможного.

«О, боги всевеликие, что я делаю? – в ужасе подумал Ален, пытаясь запрятать за барьер воли прорывающегося Зверя. – Зачем я дерусь с ним?»

«Что я делаю, Кошмар меня сожри?» – в это же время остервенело думал Арэн, не останавливая игру смертоносных клинков.

Взмах хищного стального крыла был отбит короткой дагой, а узкий клинок уже искал путь к горлу противника. Маг шагнул под руку эльфа с целью ударить того рукоятью второго клинка в лицо, но в тот же момент получил сильный удар ногой в колено. Перекатившись по земле, Ален вскочил на ноги, чтобы отбить удар тонкого клинка и перейти в глухую защиту. Арэн дрался с такой яростью, что волшебнику невольно пришлось отступить.

Время замедлило свой бег. Улучив момент, Ален бросился вперед и вбок, дага эльфа оцарапала ему лицо. Но чуть изогнутый клинок прочертил глубокую рану в левой руке лучника. В следующий миг сильный удар в спину сбил Алена с ног. Тонкий клинок устремился к противнику, и в зеленых глазах мелькнуло удивление, когда волшебника не оказалось на земле. Сильнейший удар – и правая рука лучника повисла безвольной плетью. Следующий удар по ногам заставил его упасть на колени.

Удержав метнувшуюся вверх дагу своим клинком, Ален с силой ударил эльфа кулаком в лицо.

Наклонившись над распластавшимся на земле лучником, маг прорычал:

– Больше никогда не смотри на меня свысока! – И, отвернувшись, быстрым шагом вошел в избушку, только хлопнула входная дверь. Драка ничуть не умерила бушевавшую в сердце Алена бурю. Он был крайне зол.

Эльф с трудом поднялся на ноги, и Василиса бросилась поддержать его.

– Пойдем, Арэн, я перевяжу твою руку, – сказала девушка, обнимая нетвердо стоящего на ногах лучника за талию.

Эльф, не чувствуя льющейся по лицу крови, потерянно уставился на захлопнутую дверь домика. Домика, который стал для него пристанищем, обретенным впервые за прошедшие годы. Арэн был очень молодым, по меркам своей расы, эльфом – ему едва минуло сорок. Но за свой век он повидал больше горя и лишений, чем многие его сородичи переживали за отведенное им тысячелетие. Он был изгоем, выродком, мутантом. Эльфы признавали его своим, скрипя зубами, а сам Арэн слал их за Грань и предлагал показать дорогу. Он был изгоем для всех, даже для себя самого. Но появился этот маг, и Арэн поверил, что сможет отыскать себя. Он обрел зыбкую пока еще, но крепнущую надежду, что он выяснит, что же происходит и кто на самом деле принц-изгой Areshinielite. И теперь он чувствовал, как стремительно рушится едва обретенная опора под ногами. Кажется, он только что потерял своего последнего верного друга.

– Я не желал такого…

– Пойдем, Арэн, ну же!

Прихрамывая, эльф послушно побрел в лазарет.

Пока Василиса обрабатывала глубокую длинную рану на руке лучника, он даже не шелохнулся, едва ли чувствуя сейчас хоть что-то, кроме горечи в душе. Гордый, высокий, красивый и сильный не только телом, но и духом эльф сейчас казался Василисе сломленным, смертельно усталым и постаревшим. Она не решалась расспрашивать о причинах драки.

– Сядь ровно, – сказала девушка. – У тебя рука выбита, я сейчас вправлю… Потерпи, будет больно.

Он безучастно кивнул, выполнив ее просьбу. Василиса мастерски вправила выбитый сустав – практика в таких делах у нее была немалая. Лучник даже не поморщился, хотя от такой боли должен был заорать.

– Арэн, приди в себя, пожалуйста, – попросила она. – Он отходчивый. Позлится и прекратит. Вот увидишь, завтра он даже не вспомнит о вашей драке!

Стрелок повернулся к девушке, и то, что она увидела в изумрудно-зеленых глазах, едва не заставило ее расплакаться. Вся душа эльфа, одинокая и отовсюду изгнанная, была перед ней как на ладони.

– Я так виноват, Василёк! – произнес эльф.

А девушка, повинуясь внезапному порыву, подалась вперед и крепко обняла эльфа. Он молча обнял ее в ответ.

– Ты не один, слышишь? – Ее огромные прекрасные глаза глядели прямо в душу стрелка. – Ты не один и никогда не будешь один!

– Василёк…

Их лица оказались так близко, что, не вполне осознавая свои действия, Василиса вдруг горячо поцеловала эльфа. Надо отдать Арэну должное, он одно мгновение еще помнил об Алене, прежде чем забыть обо всем на свете, кроме этих нежных рук и сладких губ…

Несколько чудесных секунд Арэн был счастлив. Но потом в его взоре снова появилась вина.

– Зачем?.. – тихо спросил он. – Я же знаю, что ты любишь его.

Василиса склонила голову и, освобождаясь от объятий эльфа, пробормотала:

– Мужчины, которые говорят, что что-то знают о женщине, на самом деле не знают ничего.

Сбитый с толку лучник смотрел, как Василиса берет влажный бинт, собираясь стереть кровь с его разбитого лица и прижечь обеззараживающим раствором рассеченную бровь.

– Почему? – снова спросил он, чувствуя прикосновение мокрого бинта и нежной руки.

Она промолчала, но ее васильковые глаза сказали все лучше любых слов.

И лучник понял: она и в правду любила его. Его, командора из легиона Штормов, Ветра Смерти, Белого Волка, принца-изгнанника, просто Арэна…

Он достал из внутреннего кармана сверток.

– Ты знаешь, я ведь привез тебе кое-что… Ал меня убьет, когда узнает.

Тончайший белый шелк легко соскользнул с гладкого металла. Василиса ахнула. Это была мифриловая диадема, искусно выполненная в виде мельчайших цветов тончайшей ковки и украшенная сапфирами. Колокольчики и васильки.

– Арэн… – ахнула девушка и подняла на лучника взгляд. – Я не могу принять это…

С улыбкой и трепетом он надел диадему на голову Василисы.

– Тебе так идут сапфиры, – восхищенно выдохнул он.

Их взгляды встретились, и, когда они улыбнулись друг другу, это был союз двух душ, чистых и одиноких.

Неожиданно, словно лезвие мрака, их разделил чуть слышный, полный ярости рык.

Они одновременно посмотрели на дверь. Василиса выглянула в окно.

– Он тренируется на «тропе смерти», – спокойно сообщила она. – Похоже, хочет просто выпустить пар. Что ты ему такого сказал?

– Назвал его самонадеянным мальчишкой, – смущенно ответил Арэн.

– О-о… – Василиса укоризненно покачала красивой головкой. – Хотя, зная Алена, я не сомневаюсь, что он это заслужил в полной мере.

– Наверное, не в этот раз. Я его сильно разозлил.

Эльф и девушка обменялись одинаково растерянно-виноватыми взглядами.

Ален в бешеном темпе бежал по «тропе смерти» уже в пятый раз. Десять метров по узкой доске, бегом, проскочить меж раскачанных маятников, утыканных шипами, вперед на руках по перекладинам… Проклятие, как болят руки! А еще они скользят от пропитавшей бинты крови. Демонов снег, как он мешает, и острые снежинки режут глаза, делают опоры ненадежными! Яростный рык – и гибкое, послушное тело, раскачавшись на последней перекладине, брошено через яму, залитую ледяной водой. Дальше, по шатающимся доскам, подвешенным на цепях, в метре другая доска, руками не держаться! Ловкий прыжок, еще, еще! Вниз по узкой доске сквозь восемь запущенных «вертушек», бегом, вперед! Проскочил, теперь колесо водяной мельницы (проклятие, жутко холодная вода!), оно запущено вниз, вверх по нему, вверх, вверх! С колеса прыжок на узкую доску, нога соскользнула, проклятие! Удержался. Бегом вперед, по вкопанным вертикально в землю палкам, с одной на другую, упасть – значит умереть, прыжок, другой! Снова висячие перекладины, раскачаться на одной, кувырок, как легко летит вперед сильное, тренированное тело! Отпустить перекладину, кувырок в воздухе! Упасть – значит умереть!

Изогнувшись, маг зацепился за следующую палку ногами, кувыркнулся, бросил себя вперед и, с силой оттолкнувшись от последней перекладины, приземлился в окончании «тропы смерти».

Пятый раз. Паршиво, паршиво! В прыжке с переворотом надо было дать большую силу толчку, провернуться еще раз и прыгнуть с более высокой точки!.. Эх!..

Руки пульсировали вспышками дикой боли, горело колено, по которому попал кованый каблук сапога эльфа. Случись такое в битве, Пламенный вряд ли бы даже заметил столь пустячную травму. Но получить такое от друга… Тут была задета гордость, в сто раз усиливающая боль. «Арэну сейчас хуже», – с яростью подумал маг и снова побежал к началу «тропы». Свою змейку он оставил в избушке, не желая, чтобы та помогала ему на этой тренировке.

Взобравшись по канату и прыгнув на узкую доску, маг заметил, как, едва заметно прихрамывая, его друг подошел к тренировочному комплексу. Ален побежал вперед. Он проклинал себя за то, что так ответил эльфу, все можно было решить без драки, усмирив свою гордыню! Маг ругал себя последними словами. Он проклинал себя за то, что успел так привязаться к этому проклятому эльфу. Кроме Анжея и Леона, у Алена не было друзей. Друзей, о которых можно было сказать – братья. А теперь появился проклятый эльф, и Ален с удивлением и яростью понял, что он без тени лукавства может назвать стрелка братом! Да и кто, вообще, такой этот эльф, если Ален помнит, что он был в его прошлой жизни? Пусть не помнит, но чувствует. И не был этот зеленоглазый эльфом, не был! А кем тогда был?..

Красные пятна на канате подсказали стрелку, что руки волшебника в весьма плачевном состоянии. А ведь для мага, как и для воина, здоровые, сильные руки – залог мастерства.

Ален проскочил маховики и прыгнул на висячую лестницу, краем глаза наблюдая за Арэном.

– Долго ты еще собираешься над собой издеваться? – негромко, но так, чтобы Ален услышал, поинтересовался стрелок.

Сжав зубы, маг не ответил. Ловкий прыжок с последней ручной перекладины на шатающиеся доски… Прыжок, прыжок, руками не держаться!

Лучник внимательно следил за тем, как движется волшебник. Судя по резким прыжкам, он был очень зол. Бежит, чуть склонив корпус вперед, голова поднята, взгляд устремлен вдаль. Да он готов к атаке, готов нашинковать мелкими ломтиками, только покажи врага!

Эльф даже немного завидовал ловкости и скорости друга. Сам Арэн не зря получил свое звание высшего мастера, но Алена в серьезной битве никогда не пожелал бы в качестве противника. Уж лучше плечом к плечу с этим сыном Кошмара, который на черного гнилла готов броситься с голыми руками!

Ален не ценил свою жизнь. Скорее, изо всех сил звал смерть, но по какой-то причине не мог дозваться. А возможно, он не хотел умирать, но не видел иного выхода. Что-то с волшебником было не так, но лучник не мог пока понять, что именно. Что-то грызло его изнутри, сжигало, заставляя ненавидеть весь мир, а больше всего – себя.

Пока стрелок размышлял, Ален мягко спрыгнул на землю и пружинистой походкой подошел к началу «тропы». Остановившись возле подпирающего стену эльфа, он бросил:

– Отойди.

– Может, хватит издеваться над своими руками? – со спокойным добродушием спросил Арэн. – Они и так заживать будут месяц.

– Отойди.

Эльф внутренне содрогнулся, но внешне оставался все таким же безмятежным.

– Хочешь, чтобы я попросил у тебя прощения, Ал? – Он выпрямился, глубоко вздохнул, а через миг плечи его поникли. – Так я прошу.

– Отойди, Волк.

Синие льдинки глаз хоть и оставались холодными, но все же чуть потеплели. Белый Волк усмехнулся уголками губ, сбросил свой пижонский красный плащ, первый влез по канату вдоль стенки и ступил на «тропу».

«Даю тебе фору в пятнадцать секунд, самодовольный упрямый придурок», – мысленно сказал маг вслед эльфу и начал отсчет.

На тридцатый удар сердца Ален молнией сорвался с места.

Арэн был быстр. Очень быстр, как любой нормальный эльф. Но Ален просто не мог заставить себя добровольно уступить первенство другу.

Стрелок легко держал фору до шатающихся досок, которые, без подготовки, оказались для него сложным препятствием. Сквозь «вертушки» эльф бежал, чувствуя, как маг дышит ему в затылок. На водяное колесо он прыгнул, рассчитывая, что прыжком сразу покроет половину препятствия.

Он только не учел, что вода намерзла ледяной коркой на это препятствие и сыпучие снежинки добавили скользкости. Первая же ступенька сломалась под его ногой. Он среагировал быстро. Пытаясь не дать ноге провалиться и застрять в проломленной дыре, рванулся в сторону и, не удержавшись на скользкой доске, упал.

Сумасшедшая скорость, смазанное пятно вместо фигуры в черном. Ален успел. Эльф висел над рекой, а маг держал его за руку.

– Там, внизу, камни! – крикнул Ален. – Ты разобьешься!

Он попытался вытащить эльфа, но удержаться на покрытом ледяной коркой колесе было почти невозможно. После полуминутных безуспешных попыток Арэн свалился в реку. Следом за ним полетел и Ален.

– Ненавижу холодную воду! – За яростным воплем последовала отборная ругань.

Маг упал, удачно миновав подводные камни, эльфу же повезло меньше. Со всего маху он ударился головой о скрытый водой булыжник. Потерявшего сознание эльфа понесло вниз течением. Маг, забыв обо всем, бросился следом.

Виталик, стоящий на часах с южной стороны, первый заметил командоров. Крикнув тревогу, он помчался с поста вниз.

Быстро настигнув в воде эльфа, Ален, гребя одной рукой, другой крепко держал друга за шиворот. Бороться с течением ему было тяжело.

От сильного удара распахнулась дверь конюшни, и огромная черно-серебристая тень даже не сочла нужным воспользоваться воротами, чтобы покинуть лагерь. Увидев карабкающегося, как кошка по стене, коня, Лисенок, бегущий к выходу от восточного поста, остановился и протер глаза. На миг конь замер в верхней точке, а затем перемахнул стену и исчез. Помотав головой, Леня побежал дальше.

Стараясь не замечать обжигающего холода и немеющих конечностей, Ален греб изо всех сил.

Эльф очнулся достаточно быстро, но его мышцы от холодной воды скрутило жгутом, и двигаться он по-прежнему не мог.

– Отпусти, – прохрипел обездвиженный эльф. – Нам двоим не выбраться.

– Заткнись, орочья морда! – огрызнулся парень. – Лучше попробуй пошевелиться!

Стрелок попробовал. Дикая боль пронзила его тело, и невольный стон вырвался сквозь сжатые зубы.

– Держись, брат! – Губы мага посинели, он едва мог говорить. – Держись и шевелись, иначе умрешь!

Погода в последние сутки стояла на редкость холодная. Вода уже сегодня должна была превратиться в лед.

Тяжелые ботинки с обитыми металлом подошвами мешали плыть, кожаный доспех изрядно намок и тянул ко дну. Захлебываясь, маг отчаянно сопротивлялся сильному течению.

Огромная черная туша вынырнула из воды в тот момент, когда Ален почти уверился в мысли, что ему конец. Мертвой хваткой вцепившись в серебристую гриву, он подтащил поближе к горячей шкуре коня себя и друга.

– Я уж думал, все, – с трудом выговорил волшебник.

Къяр покосился на хозяина фиолетовым глазом и фыркнул.

Огромный конь вытащил друзей на берег, как раз когда подбежали дубравцы. Дрожащий эльф свалился на землю, через миг, не устояв, упал на колени и маг. Его вырвало мутной водой.

Росомаха и Виталик бросились поднимать эльфа, а Лисенок и Данила – волшебника.

– Что случилось? – обратился к командорам Росомаха.

В ответ маг выругался, попутно объяснив, что они свалились в реку, потому что кто-то пожалел хорошего дерева на водяное колесо.

– Ненавижу холодную воду! – выговорил он синими от холода губами. – Если бы это была армия, – он посмотрел на эльфа, – ты был бы мертв уже три раза.

– Три раза умереть нельзя, – с трудом ответил лучник. – Только один.

– Ты просто не пробовал.

Они помолчали, стараясь, по возможности, передвигать ногами. У ворот их ждала перепугавшаяся Василиса. Поглядев на промокших друзей, она скомандовала ребятам:

– В лазарет их, быстро!

– Орка этого в лазарет! – Ален уперся ногами в землю и попытался встать самостоятельно. – Он расшибся о камни, а я только искупался!

Девушка обернулась и так посмотрела на волшебника, что у любого бы язык отсох и пропало желание спорить. Но только не у Алена, который в ответ обжег медсестру таким взглядом, что она надолго зареклась ему перечить.

– Калигул!

Верный къяр оттеснил в сторону рыжего Данилу, подставляя свою широкую спину под руку хозяина. Крепко вцепившись рукой в гриву коня, тот забросил себя ему на спину.

– Василиса! – Маг указал рукой на эльфа. – Посмотри! – В этот момент Арэн снова потерял сознание. Из рассаженного виска по лицу текла кровь, обильно пропитывая длинные белые волосы. – Если ты сейчас ему не поможешь, то он умрет. Внешние раны я могу заживить… – Ален осекся и сжал в кулак обожженную руку. – Боюсь, даже эта маленькая магия мне сейчас недоступна. Послушай, у Арэна повреждена голова, а я не целитель. Лисенок, поможешь Василисе!

Леня приложил к сердцу сжатый кулак.

Пятками развернув коня, маг замысловато свистнул, посылая его с места в карьер.

Остановился он далеко от лагеря. На вершине утеса, того, на который он часто уходил побыть в одиночестве, Ален тяжело свалился со спины Калигула.

– Принеси дрова, там, за шиповником…

Конь исчез, а Ален подполз к небольшому каменному навесу, укрываясь от пронизывающего ветра. Под навесом в тайнике всегда были сложены кремень, нож, растопка, бутылка с маслом и всякие полезные мелочи.

Через минуту къяр принес связку дров, бросил у глубокого кострища и ловко разорвал веревку, щелкнув трехсекционным копытом. В отличие от копыт простых лошадей къярское было разделено на три гибких и цепких «пальца», соединяющихся и разделяющихся по желанию коня.

Волшебник быстро и умело развел костер, бросив в пламя три щепотки желтого порошка, чтобы огонь горел всю ночь. Вытащив из тайника плед, он начал с трудом стягивать с себя промокшую и заледеневшую одежду. Шнурок на жилетке никак не поддавался, намертво заледенев мокрым узлом. Пришлось его разрезать. Расшнуровать ботинки было еще сложнее. Ален чувствовал, как руки немеют и тело перестает слушаться.

«Шевелись, волшебник. Ты замерзнешь насмерть», – услышал маг.

Он все-таки разделся и, накинув на плечи плед, подполз к огню, тщетно пытаясь согреться. Крупная дрожь конвульсивно сотрясала обмороженное тело. Израненные руки жгло болью, бинты пришлось снять.

«Так вот почему ты сбежал. – Фиолетовые глаза с любопытством разглядывали нагого волшебника. Ален бросил на къяра злой взгляд. Калигул был кем угодно, только не дураком. – И, как видно, ты не гордишься этим. И даже скрываешь».

– Д-да, – с трудом ответил парень. – И пусть оно остается тайной.

«Тяжело тебе. Скорее умрешь, чем позволишь кому-либо узнать… Тяжело».

– Заткнись, – огрызнулся Ален. – И отверни от меня свою рожу.

Къяр умолк и лег поближе к магу, закрывая с подветренной стороны.

«Прижмись к моему боку. Быстрее согреешься».

Волшебник подполз к коню и прижался спиной к его горячей шкуре.

– Я ошибся, приняв это тело, – проговорил он. – Ошибся, согласившись принять эту жизнь. Тебе, Калигул, дали обещанное тело и изменили его должным образом. Меня же обманули. Заведомо обрекли на суррогат существования. – Он дрожал, слова лились сами собой. – Ты, разумный, без остатка вытеснил прежнего хозяина тела, если он вообще был. А я… Понимаешь, человек, как и любой истинно разумный, силен. Этот человек обладал незаурядным умом и несгибаемой волей. Теперь же… – Он умолк и сглотнул комок в горле. – Теперь я один. И не знаю, что делать дальше. – Маг зевнул и лег, заворачиваясь в плед поплотнее. – Да зачем я тебе все это рассказываю… Не обращай внимания. Это ничего не значит, так, бред изгнанника…

«Спал бы ты уже».

Мысль къяра было последним, что долетело до засыпающего сознания.

…Он не мог вдохнуть. Пытался и не мог. Кровь заполняла рот слишком быстро. Он полз. Полз по трупам. «Жить… Жить…» – эта мысль была единственной в замутненном сознании. Невозможная боль мешала двигаться.

– Хе, этот живой!

– Дай-ка посмотрю…

Его перевернули на спину. Кровь немедленно залила рот, и, чтобы не захлебнуться, Ален повернул голову вбок. Сквозь пелену он разглядел над собой двух огромных воинов со знаками различия нимадоргской армии.

– Живучий парнишка! – Воин постарше, склонившись над маленьким магом, потер заросший подбородок. – И как это ты еще дышишь? А ведь еще совсем мальчик, молоко на губах не обсохло.

– Да добей ты эту сильенскую тварь! – плюнул второй, довольно молодой, воин.

– Подожди, Бриат. Это не рядовой… – Воин наклонился к Алену поближе и спросил на сильенском языке: – Ты меня слышишь, малыш? Ты ведь офицер? Хочешь жить, а, паренек?

Ален боролся за каждый вдох, судорожно заставляя свое сердце биться. И все-таки он нашел в себе силы ответить на нимадоргском:

– Смерть… ничто… освобождение…

– Что там бормочет эта сильенская свинья? – грубо спросил тот, кого назвали Бриатом.

– Говорит, что не боится смерти, – нехотя ответил воин.

Ален разглядел в лице склонившегося над ним нимадоргца острую жалость и искреннее восхищение.

– Передай… своему… другу… что он… сам… свинья… – Синие глаза, замутненные пеленой агонии и боли, без страха смотрели в карие глаза нимадоргца.

– Кончай его, Бъерн! Что еще этот червяк там бормочет?

– Прояви уважение к умирающему, Бриат! – Бъерн выпрямился и незаметно улыбнулся в густые усы. – Он назвал тебя свиньей.

Бриат схватил Алена за наплечник и поднял над землей, не замечая слишком большого, для маленького тела, веса.

– Что ты сказал, отродье сильенской потаскухи?

– Ты… нимадоргская… свинья… – Слова давались Алену с трудом, борьба за каждый вдох вот-вот грозила закончиться смертью.

Воин с силой швырнул маленького мага на землю. Ален сразу же перекатился на живот, чтобы сплюнуть заполнявшую рот кровь. Теряя сознание, он пополз вперед.

– Бриат, не стоит. Он и так обречен!

Копье пришпилило Алена к земле, прошив правое легкое. Маг дернулся и последним усилием приподнял голову, оборачиваясь, чтобы встретиться взглядом со вторым нимадоргцем.

– Папа… – Может, суровому воину только послышалось это слово из уст умирающего мальчишки, ведь у него самого был такой же голубоглазый и светловолосый сын.

В темно-коричневых глазах по-прежнему была острая жалость и мольба о прощении. Ален улыбнулся, медленно опуская голову на землю. Выдохнув, он больше не вдохнул. Кровь все еще текла из приоткрытого рта.

– Ты мерзавец, Бриат. – Бъерн опустился на колени и закрыл Алену глаза. – Этот мальчишка был моложе тебя раза в два и наверняка не по своей воле на войне. Приятно тебе убивать детей?

«Свободен…»

«Размечтался».

«Но я же умер!»

«Э, нет, дружок, ты не умрешь!»

«По-моему, уже поздно это обсуждать. Я ведь уже умер. Это значит, что я свободен».

«Это только по-твоему. Ты подписал договор, не забыл?»

«Не забыл».

«Пока не выполнишь договор, права на смерть у тебя нет! Марш обратно в тело!»

«А что я буду с ним делать?! Оно неспособно на жизнь! И вообще… больно…»

«И с каких пор тебя это пугает?! Боль я уйму. Пять минут в твоем распоряжении будет, потом возьмешь жизнь нимадоргцев».

«Ты все-таки сволочь».

«Я твой хранитель».

«Сволочной же из тебя хранитель…»

«Какой есть! Марш обратно!»

Легкий кожаный доспех скрипнул, когда он поднялся. Копье сантиметров на тридцать торчало из груди, пробив плоть насквозь. На глазах у онемевших нимадоргских воинов Ален обломал зазубренный наконечник и, заведя руку за спину, выдернул древко.

– Нимадоргская свинья. – Полусотник сплюнул под ноги молодому воину. – Прихвостень некромантов. Считай, что ты уже труп.

Двуручник рассек воздух в том месте, где мгновение назад была голова маленького волшебника. В следующий миг легкий, чуть изогнутый меч перерезал горло воина. Ален придержал падающего Бриата, жадно глядя ему в глаза. Нимадоргский воин умер быстрее, чем затянулись раны: их было слишком много. Ален выпрямился. Повернулся ко второму.

Бъерн стоял, не пытаясь поднять оружие и безучастно наблюдая за происходящим.

– Мне приказано взять жизнь и у тебя, – с сожалением сказал Ален. Подкинув в руке меч, он поймал его за лезвие и спрятал в ножны. – Но я не обязан подчиняться. Прости за твоего десятника, Бъерн. Прощай. И спасибо за то, что отнесся ко мне, как к человеку. – Ален поклонился и повернулся, чтобы уйти.

– Почему?

Ален, полуобернувшись, поглядел на воина:

– Смерть – это свобода, для меня недоступная. Как и жизнь. Ты живешь. Цени это. – И зашагал прочь.

«Дурак».

«Благородный дурак, ты хочешь сказать?»

«Хочу и говорю! Дурак! С такими ранами тебе не хватит сил одной жизни добраться до своих!»

«Так пошевели задницей и помоги мне!»

Невнятное ворчание нелицеприятного содержания было ему ответом.

А он шагал по трупам и думал. Думал о том, что же такое важное он забыл…

Проснувшись, Ален рывком сел. Обхватил голову руками.

– Я забыл свое имя, – простонал он.

«Мое истинное имя, – жгла огнем одна-единственная мысль, – мое истинное имя!»

– О боги всех миров… Я забыл, забыл!

Къяр поднял голову и ткнулся мягким носом в плечо волшебника. Ален машинально погладил его, другой рукой вцепившись в свои золотисто-рыжие волосы.

– Это конец… Что? – Юноша повернулся и поглядел в умные фиолетовые глаза Калигула. – Нет, не подумал… – Он улыбнулся, почесав коня за ухом. – Ты прав, къяр. Стоит попробовать.

Солнце медленно вставало над лесом. С трудом приведя свою одежду в относительный порядок, маг заново перебинтовал покрытые засохшей коростой руки и направился обратно в лагерь.

Первым делом Ален побежал в лазарет, отмахнувшись от расспросов. Ни Арэна, ни Василисы там не оказалось. Выбежав, он поймал Лисенка за шиворот и спросил, где эльф и девушка. Леня махнул рукой в сторону командорской избушки.

Прыжками добежав до двери, Ален осторожно отворил ее и вошел в комнату эльфа.

Его друг, бледный до прозрачности, лежал на своей кровати без сознания. Его дыхание едва можно было различить, полог смерти, столь знакомый магу, четко проступил на лице эльфа. Голова у него была перевязана. Василиса вскинула на Алена усталые заплаканные глаза.

– Ты в порядке? – слабым голосом спросила она.

– Да, конечно, – растерянно ответил юноша, подходя ближе.

Остановившись рядом с Василисой, Ален поглядел на друга.

– Как он? – тихо спросил он.

Василиса всхлипнула, закрывая лицо. Ален положил руку ей на плечо, девушка поднялась, обняла мага, дрожа всем телом, и расплакалась.

– Василёк… – Ален обнял ее, гладя по волосам, – не плачь, девочка, ты ни в чем не виновата.

– Я не знаю, что мне делать, Ал! – в отчаянии всхлипнула девушка. – Он не приходит в сознание со вчерашнего дня! Мне кажется, он умирает!

– Василёк, не плачь… Командоры не умирают от удара головой и обморожения.

Ален говорил с уверенностью, которой не чувствовал. Он мог выдернуть раковую опухоль из тела маленькой девочки, но не мог обезвредить яд в крови. Мог легко заживить внешние раны, но не мог справиться с внутренними повреждениями. Ален был в первую очередь убийцей и лишь немного – врачом. Но Василиса с такой доверчивостью вскинула на него взгляд, что Ален просто не смог ее разочаровать.

– Все будет хорошо. Поверь мне.

Ален провел тыльной стороной ладони по лицу девушки и легонько коснулся губами переносицы. Она кивнула.

– Побудь с ним еще немножко, цветочек мой. Я скоро вернусь.

Ален выбежал на улицу, едва успев накинуть куртку и вернуть на место змейку-обруч. Не останавливаясь, он свистнул къяру и запрыгнул тому на спину. Конь сорвался в галоп.

…Перепрыгнув забор прямо со спины коня, парень бросился в дом.

– Мама! – крикнул он. – Мама, где ты?

Матери в доме не оказалось. Он выбежал на улицу, обежал вокруг дома, заглянул в сарай. Мать была в теплице.

– Мама, мамочка, ты мне так нужна!

Карина обеспокоенно поглядела на Алена.

– Что случилось?

– Мам, я знаю, что ты талантливый целитель…

– Тебя опять ранили? – испугалась она. – Серьезно?

– Нет, со мной все хорошо! Мам, послушай, Арэн ранен… Я не знаю, что с ним…

– Твой друг эльф? Что случилось?

Карина, не теряя времени, побежала домой переодеться, они разговаривали на ходу.

– Мы вчера упали в реку, я отделался тем, что слегка обморозился, а Арэн расшибся о камни. У него разбита голова, и он со вчерашнего дня не приходил в себя.