Текст книги "(Не)возможная невеста (СИ)"
Автор книги: Анна Соломахина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 16 страниц)
– А сколько тебе лет? – не то чтобы это имело какое-то значение, просто любопытно
– Триста, – Аман нехотя отпускает мою руку, от чего кажется, будто я теряю опору.
Концентрируюсь, чуть шире расставляю ноги для баланса. Интересно, когда я успела сделать его своей точкой опоры? Не заметила.
– Ясно, – только и могу выдавить я, не выдерживая и присаживаясь на траву.
Слишком много потрясений на сегодня, начиная с того, что я впервые увидела дракона, заканчивая тем, что нахожусь непонятно где, а моему собеседнику триста лет. Сто семь из которых он провёл в уединении. Много – целая треть, но почему? Спрашивать откровенно неудобно, захотел бы – сам рассказал.
Вдовец… как много смысла содержит это слово. Чувствую горечь на губах, проговаривая его беззвучно. Это значит, что была любовь, была свадьба и была трагедия. Ведь не зря он назвал себя бывшим наследником. Эх, как всё сложно в этой жизни!
Глава пятая, в которой Диана и Аман проводят время с пользой
Аман
Надо отвлечься. Нельзя, нельзя поддаваться соблазну, иначе всё испытание насмарку.
Сосредотачиваюсь на милом образе Айры – светлых прямых волосах до талии, зелёных очах, задиристой улыбке и роскошной груди. Да, она ничем не похожа на Диану, ни статью, ни окрасом, а значит влечение к незнакомке – навязанное. Я никогда не любил излишне худощавых, предпочитая пышные формы, особенно верхние.
Отхожу от задумавшейся о чём-то Дианы, перевоплощаюсь и взлетаю. Она хочет помыться? Что ж, похвальное стремление, которым я последние сто семь лет частенько пренебрегаю. Разве что когда совсем становится невмоготу, моюсь, а в целом мне наплевать. Перед кем мне здесь благоухать?
По пути к бандагу – дереву, плоды которого мылятся и очень приятно пахнут, я сворачиваю к другому подобному же растению. Оно едкое, его используют для стирки и уборки, но я им моюсь. Потому что на запах мне плевать, а очищает оно куда эффективнее. Всё же я очень редко этим занимаюсь, не считая купания в озерце, которое сравнимо, скорее, с экстремальным развлечением.
Пусть сегодня будет день чистоты. Только надо будет отнести её к какому-нибудь менее холодному водоёму, чтобы не простыла. Эти люди такие слабые. Хотя, кто знает, насколько она человек. Аура у неё самая обычная, не считая творческой составляющей, но это может быть иллюзией. Вряд ли Драконий Бог послал мне чересчур хрупкую особь для испытания. Или… её уязвимость – тоже часть него? Пойди, разбери.
Возвращаюсь обратно вместе с тройной добычей – помимо мыльных плодов, несу серну и пару кроликов. На выбор – кто её знает, чем она может питаться. Первое, что бросается мне в глаза, едва я влетаю в долину – рыжая голова Дианы. Бегающей Дианы.
– А-а, уйдите от меня! Прочь! – верещит она так звонко, что слышно издалека.
Кто её там одолел? Сожгу в пепел!
Неконтролируемый гнев охватывает всё моё тело, глаза загораются, грудь распирает от огня.
Оказывается, что едва я покинул Диану, как на неё напали местные жуки. Летающие, неплотоядные, но очень назойливые. При мне они даже не вылазят – выучили за сто лет, что в гневе я плююсь огнём, а тут нашли жертву для своего любопытства. Набираю в грудь побольше воздуха и, приблизившись поближе к земле, выдыхаю. Конечно же, в сторону, чтобы не задеть девушку, но жукам этого вполне достаточно, чтобы осознать свою неправоту и скрыться. Разумеется, в ужасе. Разумеется, тем, кто остался в живых.
Приземляюсь недалеко от Дианы, которая уже перестала кричать, но теперь судорожно икает. Надеюсь, не из-за меня?
– Ты, ик, напугал, ик, меня, ик, – выпаливает она, судорожно стискивая на груди разошедшееся от скачек с жуками одеяло.
– Извини, я не хотел, – еле сдерживаюсь, чтобы не расхохотаться – настолько у неё забавный вид.
Что? Я? Расхохотаться? Не может такого быть! В последний раз я хохотал перед тем, как улететь на охоту близ моей родной долины. В тот самый день… Айра так смешно ходила со своим огромным животом, словно не драконица, а утка. Утка, переваливающаяся с лапы на лапу. Она тогда обиделась на меня, мол, я не ценю её подвига – вынашивание наследника. Я не обратил внимания, поцеловал и отправился в полёт – надо было заготовить мясо к ближайшему пиру. Ведь совсем скоро мой первенец должен был появиться на свет!
Она крикнула в след, что я так просто не отделаюсь…, так и вышло. Не отделался. Даже прощения не успел попросить. И мясо то не ел – не до него было. Как бросил в пропасти, спеша спасти свою пару, так и не вернулся за ним.
«Всё это глупость, я совершенно точно не смогу», – решаю я, вынырнув из воспоминаний, и перестаю сжимать зубы. Исключительно из интереса. Каково же моё изумление, когда из горла вырывается странный хрип. Сиплый, неровный, но вполне опознаваемый.
– Ты что, смеёшься надо мной? – оскорблённо вскрикивает Диана.
Точь-в-точь как Айра с поправкой на внешность и габариты.
Я холодею. Всё нутро сжимается, а лицо немеет. Кажется, что я уже никогда не смогу пошевелить ни одной его мышцей – настолько сильное потрясение испытываю.
Наваждение?
Она смотрит на меня обиженным взором, переводит взгляд на добычу и скептично выдаёт:
– Ты думаешь, что я буду мыться кровью дичи?
Странный вопрос, ведь во второй руке у меня связка мыльных плодов (на плечах серна, а во второй руке кролики), но она словно их не замечает.
– Не говори глупостей, – подаю ей связку с плодами бандага, сам же бросаю добычу на землю, достаю нож, чтобы приступить к разделке мяса. – Иди, мойся, пока я тут занят.
Демонстративно отворачиваюсь, мол, я не подглядываю за ней, и взрезаю шкуру у первого кролика. Мысль о том, что я собирался унести Диану к другому водоёму, возвращается с опозданием, когда моих ушей достигает странное мычание.
Диана
Всё-таки странный этот Аман. Пытаюсь уложить в голове все эти чудеса с превращением крупного, но по большому счёту обычного человека (он явно около двух с небольшим метров, высокий, но в пределах нормы) в огромного рептилоида. Летающего. И плюющегося огнём. Мама дорогая!
А ещё совсем не понятно, куда именно я попала, ведь по утверждению моего нового знакомого, здесь нет Евразии, России, зато водятся драконы. Ужас! Неужели я попала в какой-нибудь пространственно-временной разлом на острове Пасхи, и теперь не смогу отсюда выбраться?
Пока я пытаюсь осознать размеры «норы», в которую «упала», ужасные жуки выползают наружу. Прошло не так уж много времени с момента отлёта, и на земле, а потом и в воздухе появляются они – неизвестные мне насекомые, чёрные, с большими усами. Непонятно откуда они выползают и принимаются кружить, садятся на волосы, плечи, руки, лезут в лицо и щупают меня своими противными цепкими усами. А ещё они оказываются ужасно похожими на тараканов, только крупнее. Брр, терпеть их не могу! Сколько времени я бегаю и пытаюсь их сбросить – не помню, но устаю изрядно. И ужасно потею, к тому же одеяло практически сваливается с меня и нещадно щиплет влажную разгорячённую кожу.
Прилёту дракона я радуюсь как никогда. Мой спаситель, моя надежда!
– А-а, – верещу изо всех сил, ибо этот спаситель принимается… поливать огнём этих проклятых жуков.
Причём как раз в той стороне, куда я собиралась бежать! Умом я понимаю, что меня он поджаривать не собирается – хотел бы, мог бы и раньше это сделать, но всё равно страшно.
Громко возмущаюсь, а в ответ получаю… смех? И что с ним прикажете делать? Он хохочет надо мной, словно я сделала несусветную глупость – испугалась сначала жуков, а потом его пламени. Его смех о-очень странный, словно он забыл, как это делается, и теперь пытается вспомнить. Возможно, все эти сто семь лет он ни разу…
Всё равно обидно, ведь мне так плохо! Я устала, голодна и очень грязна. Так что нечего тут мне делать каменное лицо, особенно когда моё тело бьёт остаточная дрожь от испуга.
Срочно мыться! Вот только чем? Кровью серны? Нет, ну правда, что я должна подумать, когда увидела, с чем пришёл Аман? Правда на это он закатывает глаза и подаёт какие-то незнакомые плоды, формой напоминающие крупные сливы, только твёрдые и очень странно пахнущие. Одни из них оранжевые, другие – тёмно-оливковые. Что мне с ними делать? Он отправил меня мыться, но как?
Подношу к носу один из фруктов – пахнет чем-то пряным и солнечным. Пробую откусить, ведь я так давно ничего не ела… М-м-м…
– Тьфу, что ты мне подсунул? – пена на языке шипит и щиплется, словно я укусила… мыло?
Он оборачивается, отвлёкшись от разделки мяса, видит моё состояние и вновь хохочет, только уже более уверенно и гладко.
– Рада, что насмешила, – выдаю я едко.
Мыльная пена во рту этой едкости весьма способствует.
Он встаёт и ведёт меня к озеру. Задумчиво чешет затылок, забирает оливковые плоды, попутно объясняя, что они для стирки и него, а оранжевые – более мягкие и щадящие – для меня. Вновь перекидывается в ящера и… пускает струю пламени в воду.
– Всё, можешь мыться, – коротко бросает, отворачивается и возвращается к разделке дичи.
– А как же экосистема? – мне искренне жаль всё живое, что сейчас пережило изрядный стресс, а то и смерть в собственном водоёме.
– Что? – похоже, он не понял термина.
– Рыба, растения, что с ними будет? – продолжаю я природозащитную речь.
Не то, чтобы я вегетарианка или «зелёная», но к природе отношусь бережно. Мусор выбрасываю только в урны, пользуюсь бумажными пакетами, лампочки и батарейки на утилизацию вожу. Как говорится, хочешь сделать мир лучше? Начни с себя!
– Та рыба, что сварилась, всплывёт, и мы её съедим, – практично отзывается Аман и криво усмехается. – Тут вкусная рыба. В последнее время я ленюсь её ловить, много развелось. Заодно проредил.
Непробиваемый тип! О том, что такое «Гринпис», он, наверное, никогда не слышал. Впрочем, то, что рыбу действительно можно будет пустить в дело, я сама не догадалась, но в целом не против её отведать. Как и то мясо, что он принёс, разумеется, в жареном виде. Вот только его ещё приготовиться надо, а рыбу выловить прежде, чем я начну тут мыться.
Я озвучиваю последнюю мысль. Сначала Аман хмурится, потом, то ли согласившись со мной, то ли попросту не захотев спорить, перекидывается в дракона и собирает с поверхности воды сварившуюся рыбу. Большинство он съедает сразу, оставив мне пару штук, которые я не мешкая уничтожаю. Правда! Даже не замечаю, как проглатываю их. И как костью не подавилась?
– Всё, теперь иди мыться, пока вода снова не остыла, – рычит Аман и возвращается к мясу.
Наконец-то! Я с наслаждением скидываю одеяло, беру злосчастное «мыло» и прямо в белье иду в воду. Тёплая, приятная, жаль только, что подогрев обошёлся кому-то слишком дорого. Старательно прогоняю печальные мысли, потому что некогда на этом зацикливаться, да и бессмысленно. Навязывать чуждые нормы морали дракону? Та ещё глупость. У него свой подход – практичный, нечеловеческий, и я в какой-то момент даже начинаю его понимать.
Неожиданно! Но так оно и есть, мне действительно ясен его взгляд на эту ситуацию. А ещё мне ясно, что я выбралась из своего кокона, вышла за границы комфорта, и оказалось, что имею смелость спорить, и не абы с кем, а самим драконом. Вот уж никогда бы не подумала о себе такого!
Тело постепенно расслабляется, мыло оказывается очень качественным – отлично смывает грязь, делает кожу мягкой и шелковистой (как в той рекламе, ага), жаль только, что шампуня нет. С другой стороны, вариантов немного, посему я этим же плодом намыливаю голову, смываю, снова намыливаю и… ловлю себя на том, что волосы на него реагируют просто прекрасно! Не путаются, кажутся не такими жёсткими и вовсе не нуждаются в кондиционере.
Аккуратно, чтобы не было видно с берега, снимаю белье, стираю этим же мылом (выходить за тёмно-оливковыми плодами не рискую) и снова надеваю. Не то, чтобы предел мечтаний, но всё же. Ещё бы платье простирнуть, но оно на берегу и уже частично высохло.
Выходить страшно, вдруг он нечаянно обернётся в самый неподходящий момент? Или не нечаянно. Окрикиваю:
– Я выхожу, не поворачивайся.
Он вздрагивает, мышцы на спине напрягаются – это хорошо видно сквозь ткань натянутой из-за наклонной позы рубашки.
– Хорошо, что предупредила, – отзывается он хрипло.
То ли от его голоса, то ли от того, что выхожу из воды – не хочу об этом задумываться – моё тело покрывается мурашками. На цыпочках подбегаю к платью – почти сухое! – снимаю бельё, отжимаю, чтобы быстрее высохло, бюстгальтер оставляю, чтобы просох поролон. Надеваю платье, предварительно отжав волосы, чертыхаюсь, когда оно застревает на мокрой коже, одёргиваю, застёгиваю молнию. Всё, я наконец-то чувствую себя спокойно! Более-менее.
Насущный вопрос – куда пристроить бюстгальтер, чтобы он высох и на него не смотрел дракон?
Аман
Эта девица доведёт меня до гроба. Хотя, не этого ли я жду уже столько лет? Ждал. Сейчас почему-то не хочется. А хочется смотреть на Диану, изучать её линии, познавать суть. Выяснить, откуда она такая взялась, в конце концов! Я ведь не железный, а она такая загадочная…
Линии мне представляется изучить в самое ближайшее время. Я как раз закончил с разделкой туш (и даже не подглядывал за купанием, боясь сорваться), она помылась и переоделась во влажное платье, отчего её грудь отчётливо обрисовывается тканью. Небольшая, упругая, с соблазнительными вершинами, натянувшими тонкий голубой шёлк. Судя по тому, что не сильно просвечивает, там второй слой ткани, но не менее тонкой.
Шварк! Кажется, не только глаза реагируют на это зрелище. Но как? Я не чувствовал желания ни к кому, кроме пары, с того момента, как обрёл Айру! Предательство собственного тела? Ох уж эти божественные игры…
Пока я пытаюсь совладать с низменными инстинктами, Диана мнётся в стороне, что-то пряча за спиной.
– Я сейчас приду, – румянец смущения полыхает на её фарфоровой коже, усиливая моё желание стократ. – Мне нужно повесить кое-что… высушить…
Она разворачивается, убирая руку вперёд, дабы я не смог увидеть, что она в ней держит, и устремляется в сторону рощи. Торопится, словно боится, что я её догоню и потребую показать, что она скрывает.
Хочется. Невыносимо хочется выяснить, разгадать её тайны, чтобы ничего не стояло между нами, в том числе платье…
Сжимаю кулаки, зажмуриваю глаза, рисую образ Айры перед внутренним взором. Он колеблется, рябь проходит по милому лику – он нестабилен. Нет! Это предательство! Усилием воли концентрируюсь на волосах цвета спелого льна, изумрудных очах, дерзкой улыбке, пышных формах, которые так приятны на ощупь.
Открываю глаза. Я спокоен. Тонкая фигурка маячит вдали, что-то пристраивая на ветке дерева. Приглядываюсь – тот самый элемент белья, который меня заинтересовал ещё когда она сняла платье, чтобы не простудиться. Почему она его не стала надевать? Высох бы на теле. Ох уж эти женщины.
Вспоминаю, что тоже хотел искупаться и постирать одежду. А ведь когда-то я мог одним щелчком пальцев очистить себя с помощью магии. До того, как потерял половину души. Всё, надо отвлечься! То, что я вспомнил Айру, хорошо, но предаваться унынию по поводу собственной ущербности бессмысленно – это я давно понял.
Достаю из кармана ароматные травы, нарванные по дороге, мну руками и втираю их в мясо, которое я разложил на больших листьях, чтобы не запачкалось. Прикрываю ими же от назойливых насекомых. Не дожидаясь, когда Диана, до сих пор смущённая, дойдёт до озерца, скидываю обувь, беру мыло и захожу в воду. Всё ещё достаточно тепло, вполне комфортно для мытья моей задубевшей шкуры.
Одежду снимаю уже в воде, намыливаю и отпускаю – пусть поплавает. Всё равно никуда не денется – озеро небольшое. С остервенением тру кожу и волосы – совсем себя запустил.
Сначала у меня был очередной виток хандры, и я пил с отшельником самогон на мухоморах, который, по словам Магнуса, отлично выгоняет ненужные мысли. Выгнал, правда весьма своеобразным способом – мне виделись единороги с радужными хвостами и разноцветные пони, которых моя драконья сущность требовала спалить. Из эстетических соображений, ну и закусить заодно. И я ни в чём себе не отказал: всласть полетал над идиотскими зверушками, хорошенько прожарил их и съел. Всех до одного. Спустя несколько суток проснулся и понял, что всё это время пролежал в его доме, ничего и никого не сжёг, при этом чувствую себя преотлично! В смысле хандра отступила, разве что виски покалывало от последствий «лечения».
– Вот это средство! – я с восхищением взглянул тогда на Магнуса, сидевшего за столом и поедавшего ягоды.
– А ты не верил, – усмехнулся отшельник в седую бороду.
Его глаза, выцветшие от магии, внимательно смотрели на мою ауру. Я чувствовал, как меня проверяют. Так себе ощущение, конечно.
– Я давно уже никому не верю, – хмыкнул я, – как и ты.
– Ну почему, – Магнус закинул в рот одну из ягод, – твоя морда пока под вопросом.
– Подожди, вот перепью в следующий раз твоей настойки и точно спалю тебя, так и не придя в сознание, – пригрозил я.
Если честно, я до сих пор не верю, что все мои зверства прошли без последствий для реальности. А ведь я запросто мог перевоплотиться во сне и поминай как звали этого странного отшельника. Странного, потому что лично я с самим собой ни за что бы не стал знакомиться, тем более пить.
– Не беспокойся, я умею за себя постоять, – защитное поле мигнуло ультрамарином и вновь стало незримым.
Непростой мужичок, да. Сильный, очень сильный маг. Хорошо, что он отказался выполнять последний приказ своего правителя, иначе тем городам, которые тот решил завоевать весьма занимательным способом, настал бы быстрый и очень печальный конец. Вместо этого он сплюнул на пол, заявил, что устал от королевских прихотей, лучше бы тот с семьёй больше общался, право слово, и ушёл. Правда, ему пришлось слегка повоевать с остальными королевскими магами, которых натравил на него Сигизмунд пятый, но он справился.
Уходить пришлось далеко – через весь континент – чтобы не достали, в Окраинные горы, где мы и встретились. Слегка повоевали, зализали раны, нанесённые друг другу, поняли, что равны и стали держать нейтралитет. Сейчас периодически пересекаемся, иногда пьём. Нормальный мужик, в общем.
После крайней попойки я и встретил тех чудаков, которые пытались найти мои сокровища, а потом Диану, непонятным образом попавшую в мою долину.
Диана
Пока Аман моется, я беру фотоаппарат и принимаюсь листать фото, начиная с того момента, как девочки начали дарить подарки Катьке. Так, фото яхты, воды Финского залива, солнечных бликов, чаек, стола, ломящегося от деликатесов и выпивки. Потом пошли танцы, о, даже стриптизёров наняли – этого я совсем уже не помню. Фу, какие они слащавые, слишком гладкие, слишком манерные, не то что Аман…
Украдкой бросаю взгляд в сторону воды – тот как раз намыливает голову и ничего не видит. Ох, какие же у него широкие плечи! Я не могу оторваться от игры мускулов, от шрама в районе лопатки, от того, как бугрятся мышцы рук… Невероятно сильных – я помню, как он меня держал.
Фух, надо остановиться! Машу около лица свободной рукой, пытаюсь переключиться на фото, но перед глазами стоит он. Этот невероятный дракон: такой жуткий, такой притягательный.
Быстро удаляю кадры с «мужчинами», а дальше… трап самолёта. Того самого, на котором Григорий разрешает нам летать. Облака, небеса, попытки снять крылья с максимально интересного ракурса. Так себе попытки, учитывая степень опьянения, без которой я никогда бы не решилась смотреть в иллюминатор. Их я тоже удаляю, как и большую часть облаков – ничего особенного. Разве что пару раз умудрилась поймать интересные формы и всё. И вот, наконец, аэропорт, дорога и истуканы, истуканы…
С этим ясно – захмелели, потянуло на приключения, решили прокатиться с ветерком. Видимо, на яхте ветер дул недостаточно сильно, либо наоборот, чересчур, выдув из наших голов последний разум. Вот зачем, скажите на милость, нам понадобилось лететь в ночь на другой континент? Точнее, на остров, но не суть, он-то находится явно не вблизи Евразии.
– Ой, ду-у-ры, – качаю головой, в красках представляя, как мы носимся по острову Пасхи в поисках экстрима. – Нашли приключения, м-да. Я, по крайней мере. Но как?
А ещё меня волнует вопрос: почему Григорий допустил эту ситуацию? Ему ведь наверняка доложили об отлёте. Кто его знает, возможно, он был столь же пьян, как и мы – мальчишник ведь.
– Ты что тут стенаешь? – раздаётся сверху хриплый голос Амана.
Я поднимаю взгляд, запутываюсь в россыпи капелек, стекающих по груди, животу… на штаны. Глаз цепляется за ещё один шрам – широкий, неровный, глубокий, уходящий вниз, за пояс брюк. Мокрых брюк, которые о-очень рельефно облепили его ноги и… то, что между ними. Весомое, многообещающее, куда больше, чем мы видели, когда рисовали на уроках обнажённую натуру. А у нас бывали модели весьма и весьма, но лично я их всегда воспринимала, как нечто не имеющее отношение ко мне. Впрочем, как и остальных мужчин. До Амана.
Краснею, поспешно опускаю взгляд и вновь смотрю на последнее фото. Последнее из той, нормальной жизни. Что же тогда произошло? Как назло, мозг отказывается вспоминать что-либо, он хаотично генерирует картины одну краше другой. Амана, сражающегося в облике дракона с другим драконом. Тот, который враг, обязательно чёрный (он ведь плохой) вспарывает когтями его живот, оставляя на нём глубокие борозды. А, нет, тогда и шрамов было бы несколько. Тогда одним когтём? Нет, на картине это будет выглядеть глупо, пусть лучше сражается на мечах, и его ранят.
Конечно, лучше бы спросить у него самого, как он заполучил этот шрам, но, боюсь, вместо рассказа я получу не совсем то, что ожидаю. Господи, как же плохо быть маленькой и беззащитной! Ведь имей я пару крыльев и когти, то вполне могла бы… Стоп! Я? С когтями? Да я лишний раз на гусеницу не наступлю – предпочту перешагнуть, а то и на травку отнести.
Кажется, мне напекло голову. Вон, в стороне топчется мысль о том, как бы мне провести рукой по рельефным мышцам живота, спуститься ниже…
И тут, пока я нахожусь в прострации, Аман присаживается на корточки, забирает у меня фотоаппарат и пристально смотрит на злосчастный кадр. Его зрачки то расширяются, то сужаются, в конце концов, он задумчиво чешет бороду и выдаёт:
– Он полон магии. Незнакомой, но очень мощной.
– Что? – подскакиваю, заодно отодвигаюсь, чтобы ненароком не потрогать. Ведь так хочется, но надо держать себя в руках. – Магия в истукане?
– Да, очень мощная, достаточная для переноса в другой мир, – он тоже поднимается и снова вглядывается в экран. – Больше ничего не могу понять – не достаточно магических сил, – трёт глаза, уставшие от напряжения. – Так вот как ты сюда попала! И почему я разу не заметил?
Не заметил он. Я вот вообще стою в шоке. То есть истукан на острове Пасхи может переносить людей в другой мир? С ума сойти!
Боже, ну зачем я пила? Зачем мы все пили? Кому пришла эта бредовая идея полететь именно на этот остров? А ведь для этого надо было заехать домой, взять загранпаспорт… стоп, а как же виза? Или там «Шенген» действует? Нет, что за глупость, это же не Европа.
Я зажимаю виски пальцами и принимаюсь их массировать в тщетной надежде активизировать память.
– Думай, голова, думай, – повторяю я свою любимую мантру. – Остров Пасхи относится к Чили, а они, вроде, отменили визовый режим для россиян. Точно!
Поднимаю просветлённый взгляд на Амана, теряюсь в его глазах, пристально смотрящих на меня. В них всё: изумление, любопытство и даже… мужской интерес? Или мне показалось? Он моргает, контакт теряется, и я уже ни в чём не уверена.
Тяну руки к камере, забираю, вновь смотрю на истукан и… листаю дальше. С этим всё понятно, точнее, ничего не понятно, но и выяснить, что к чему, нет никакой возможности. Следующие кадры – моя гордость. Все как один получились удачными, на каждой виден его характер, у каждой свой нюанс, а уж серия с зарождением огня в глазах… Впервые я не удаляю ни одного кадра из сессии. Спонтанной, к слову сказать.
Аман
Сейчас лично для меня многое становится понятным. Магия, причём, судя по реакции Дианы, ей незнакомая. Случайно сюда попала. Для себя самой случайно, но явно по чьей-то высшей воле. Странно, зачем Асхану отправлять мне в испытание деву из другого мира? В нашем тоже полно человечек. Хотя… любая, кто встретится со мной лицом к лицу, умрёт в ужасе, а эта нет, только ахает и всё время на меня смотрит. Словно я – не последний урод с выжженной душой и израненным сердцем. Ополовиненным.
Да, видимо для подобной реакции пришлось искать кого-то, кто живёт далеко отсюда. Хотя, вполне возможно, что всё это притворство во имя миссии. Миссии проверить меня на вшивость. Что ж, я буду стараться не посрамить честь!
Шварк, но как же к ней тянет…
– Думаю, пора готовить ужин, – превозмогая притяжение, отвожу взгляд.
Перекидываюсь, поднимаю когтями тушу серны, и, держа навесу, тщательно прожариваю. Огонь изрыгаю не сильно горячий, чтобы не спалить мясо в угли, поворачиваю, чтобы прожаривалось равномерно. Идеально! Кладу готовую тушу на листья, подхватываю кроликов, насаживаю на когти и тоже прожариваю. Тут жар совсем слабый, ведь тушки крохотные.
– Вот это да! – раздаётся восхищённый возглас удивительной девицы.
Вовремя. Крикни она раньше, и я мог отвлечься и испортить мясо.
– Что, понравилось зрелище? – в драконьей ипостаси мой голос груб и громок.
– Очень, – она восхищённо смотрит на мою исполосованную морду, переводит взгляд на готовое мясо и сглатывает.
Я вновь хохочу. Уже в третий, мать вашу, раз! Что со мной не так?
Перекидываюсь обратно, расстилаю одеяло, которое совсем недавно касалось её кожи, прелестей…, а сейчас я сажусь на него, и моя плоть вновь реагирует. Весьма однозначно реагирует. Хорошо, что одежда просохла – во время трансформации это происходит само собой – и моё желание не сильно видно.
Шварк! Но есть-то я тоже хочу! Не улетать же из-за непрошенной реакции.
Пока я веду внутреннюю борьбу со своими инстинктами, очаровательная причина моего дискомфорта уже подходит к готовому мясу, берёт одного из кроликов, аккуратно поддерживая его вместе с листом, грациозно опускается на колени, отрывает ножку и протягивает мне.
– Тебе первому, как хозяину и шеф-повару, – улыбается, словно не понимает, какой пожар во мне разожгла.
А он разгорается всё сильнее, требует отшвырнуть еду куда подальше и… Стоп! Держи себя в руках! Не можешь в руках, используй лапы.
Вгрызаюсь в ножку, не чувствуя вкуса мяса, уничтожаю её за секунду. Приподнимаюсь, дотягиваюсь до второго – целого – кролика и съедаю его, не замечая костей.
– Ой! – Диана смущённо смотрит на первого кролика, лежащего между нами, и краснеет. – Прости, я не подумала, что ножка для тебя слишком мала.
– Не страшно, я взрослый дракон – сам могу о себе позаботиться, – отвечаю и тянусь к серне. Отрываю ногу и принимаюсь её поглощать.
– Прости, – невпопад отвечает девушка и тоже вгрызается в мясо.
Правильно, хватит разговаривать, когда так хочется есть.
Спустя некоторое время и половину серны я успокаиваюсь. Всё же сытый желудок способствует душевному успокоению. Ну, или хотя бы нервы унимает.
– Хочешь попробовать? – я отрываю самый мягкий и сочный кусок серны – с шеи – и протягиваю ей.
– Вкусно! – едва прожевав, она с восторгом вгрызается в лакомство снова. – Правда, очень ароматно и сочно. За такое блюдо у нас тебе бы присвоили звание лучшего повара! Главное – не показывать им процесс готовки.
Она очаровательно хихикает, довольная своей шуткой, которая и впрямь остроумна, учитывая, как люди боятся драконов. Не все, но многие. У неё же, похоже, напрочь отсутствует инстинкт самосохранения, ибо ни одна девица в здравом уме не станет хихикать в присутствии дракона, да ещё и относительно того, каким способом он жарил мясо.
Остатки серны мы оставляем на завтра. Я заворачиваю его в новые листья, которые Диана назвала гигантскими лопухами, а я не стал спорить. Лопухи так лопухи, мне всё равно. Время идти в пещеру, потому что солнце клонится к горизонту и в горах закатывается очень быстро, особенно в этой долине. Ведь её окружают края кратера.
– Идём, ночью у воды холодно, – я держу мясо, размышляя, как бы поудобней поднять одеяло.
Но Диана, изящно поднявшись на ноги, подхватывает его сама. Встряхивает, складывает в несколько раз и вопросительно смотрит на ошарашенного меня.
А я замешкался. Отвык, что кто-то мне помогает. Драконицы вообще довольно вредные существа и редко делают что-либо своими руками. Разве что для своей пары, и то чаще всего магией.
Тепло. И очень приятно.
Шагаем к краю долины, где находится моё временное пристанище. Вообще, я бы давно сюда переселился насовсем, но разум останавливает. Во-первых, безопасность. Туда, где я живу, не добраться без крыльев, а тварей, желающих моей смерти, куда больше, чем виверн. Люди в том числе. Ну а во-вторых, жалко долину. Приползут сюда, нагадят, испортят прекрасное место. Нет, здесь слишком хорошо, чтобы это допустить.
Диана. Она так же прекрасна, как и это место. Тонка, воздушна, очень красива. Нельзя к ней прикасаться, иначе… можно и не остановиться. А потом будет поздно. Я не смогу воссоединиться с Айрой, а дева будет обесчещена. Нет, такого никому не надо, совершенно точно!
Но что тогда с ней делать?
Диана
Я никогда не ела такого роскошного мяса! То ли дело в драконьем пламени, то ли в траве, которой он натёр мясо, но оно источало дивный аромат, а уж на вкус... Нежное, несмотря на экстремальную прожарку, и безумно вкусное, хотя я не заметила, чтобы он его солил. Похоже, в той травке было достаточно всего для полноценного маринования.
– Расскажи мне об академии, – Аман положил завёрнутое в листья мясо на большой плоский камень внутри пещеры, едва мы до неё добрались. Забрал из моих рук одеяло, расстелил на полу и пригласил присесть у входа, ловя последние лучи солнца сегодняшнего дня.
– Я учусь писать картины, – не хочу садиться, чувства бурлят во мне, хочется бегать, или в лучшем случае стоять.
Да и как объяснять человеку, точнее дракону, но не суть, что такое живопись и для чего надо ей обучаться, если ты сидишь? Нет, это категорически неудобно! Ведь надо показать примеры цветов, а для этого сорвать что-нибудь, найти фотографии любимых картин и прочее, и прочее. Эх, жаль со мной нет блокнота и карандаша, чтобы показать разные техники!..
Кажется, я уболтала его до изнеможения. По крайней мере, взгляд, к которому я уже привыкла и спокойно воспринимала вертикальный зрачок, расфокусировался, словно у Амана закружилась голова.
– Эй, ты в порядке? – я наклоняюсь к дракону, протягиваю руку, чтобы потрепать его по плечу.
– Не делай этого! – он резко, неожиданно вскрикивает, словно я собиралась совершить что-то вопиющее.
