Текст книги "(Не)возможная невеста (СИ)"
Автор книги: Анна Соломахина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 16 страниц)
Глава пятнадцатая, в которой Рената поёт особое предсказание
Аман
День проходит своеобразно. Сначала приходится выслушать множество восторгов по поводу кардинальных перемен в моей внешности, хотя самое главное, как мне кажется, случилось именно внутри. Я чувствую, что силы окончательно вернулись. По крайней мере, регенерация восстановилась точно. Я украдкой проверяю – тыкаю ножом в подушечку пальца. Выступает кровь и тут же кожа затягивается, не оставив даже намёка на повреждение. С ума сойти!
Окончательно убедившись в реальности чуда, я возвращаюсь к еде. Сегодня на завтрак у нас земные блюда, которые в четыре руки приготовили Рената и Диана: гренки, салат из свежих овощей, какой-то чудный напиток под названием «кофе», бутерброды с подсолённой икрой, мясом, сыром. Надо же, и всё это вкусно, хоть и необычно, особенно кофе и салат.
– Я знаю, это у Дианы такая оригинальная магия, как у меня, – Рената даже светится от счастья, искренне радуясь нашим переменам. – Я когда сюда попала, поначалу тоже ничего не происходило, а потом на пиру у князя у меня спонтанно открылся дар предсказания.
В силу беременности Рената налегает в основном на солёную икру.
– Ого, – Диана, несмотря на слабость после непростой ночи, оживляется, особенно после пары глотков кофе. – А как это произошло?
– Да вот посмотрела на одного из гостей – Батыр-Хана – и спела песню о его пропавшем брате. Представляешь, знать не знала ни того, ни другого! И мелодия и слова взялись из ниоткуда, я даже ничего не запомнила.
Слова Ренаты вызывают во мне жгучий интерес.
– Серьёзно? – Диана во все глаза смотрит на хозяйку Архельдора, даже жевать перестаёт.
– Как никогда! – всплёскивает руками Рената. – Когда меня похитили и начали требовать объяснения, я не сразу смогла въехать, что им от меня вообще надо. Тем более что произошло это после горячей ночки с Харальдом, который меня ещё и покусал. То ещё времечко было!
Она мечтательно закатывает глаза.
– Самое страшное, что увезли её с помощью ветра, и мне пришлось очень долго её искать, – Харальду явно неприятны эти воспоминания. – До сих пор жалею, что не разорвал там всех.
– Послушай, в стане было много невиновных, – Рената успокаивающе гладит супруга по руке. – Да и Айтбай выторговал тебе отличный откуп, который нам здорово помог впоследствии.
– Вот только это меня и примиряет, – хмурится Харальд. – Дядя успел неплохо растратить часть богатств отца, пока был альфой в моё отсутствие.
– Ренат, – Диана несмело подаёт голос. – Ты не могла бы предсказать, что ожидает нас впереди? А то, если честно, мне так боязно вступать в драконье общество.
Неожиданно! Мне она никогда не говорила о подобном нюансе своих страхов, да и не чувствовал я такие тонкости.
– Я попробую, но это бесконтрольный процесс, – Рената усмехается, поглаживает живот. – Вчера, например, меня не осенило.
– Как получится, конечно, – торопливо добавляет Диана. – Я не настаиваю. Кстати, очень хочется прогуляться по вашему чудесному острову. Можно?
– Да, конечно, если ты в силах.
– После такого чудесного завтрака я могу всё! – Диана буквально светится радостью, и я с удовольствием разделяю с ней это прекрасное чувство.
С прогулкой решаем не затягивать, от провожатых отказываемся, ибо хочется получить чистое впечатление, и вот тут начинается самое странное. Вроде бы и виды прекрасные, и никто к нам особой агрессии не испытывает, но появляется тревожное чувство. Словно не здесь нам сейчас место.
– Ты чувствуешь это? – спрашиваю у Дианы, когда мы идём по лесу.
– Только твою тревогу, – она поворачивается ко мне, гладит по щеке. – Так странно смотреть на тебя такого. Непривычно.
– А мне странно чувствовать себя прежним, когда ничего не болит, – накрываю её кисть своей. – Вот только, похоже, ко мне вернулось драконье чутьё. Я далеко не менталист, но раньше мог ощущать угрозу.
– Ты думаешь, волки что-то задумали? – она беспокойно оглядывается, словно пытается высмотреть врага за кустами.
Но его там нет и быть не может, потому что никакой вервольф не в состоянии навредить дракону. Ни физически, ни магически.
– Нет, это что-то более масштабное, – я всё больше напрягаюсь.
Мне хочется прямо сейчас обернуться, взлететь и выяснить, что к чему. Диану оставить здесь, потому что именно Архельдор для неё безопасен, как никакое другое место. Вот только куда лететь? У кого спрашивать? Может, к отцу, в родное гнездо?..
– Дьявол, только всё наладилось! – восклицает Диана.
На её лице досада, кулаки сжаты, и это она ещё не знает о моих мыслях.
– Милая, – обнимаю её, укутываю в свои объятья и не знаю, как продолжить. – Любимая, я очень переживаю за твою безопасность.
Она вскидывает на меня свои небесные глаза, в них вопрос и мольба одновременно.
– Надо узнать, что происходит, – погружаюсь в её взгляд, не могу да и не хочу от неё отрываться.
– Только не вздумай оставлять меня одну! – и как она догадалась?
Впрочем, она – моя пара, чему тут удивляться?
– Поверь, рядом с вервольфами ты в полной безопасности, – пытаюсь убедить свою любимую упрямицу.
– Не торопись! – она улавливает самую суть, а не внешнее обличие моих слов. – Пусть Рената попробует сделать предсказание! Давай я попытаюсь снова что-нибудь нарисовать, в конце концов. Похоже, у меня такой же спонтанный характер дара, как и у неё, но нам обоим нужна отправная точка. И эта точка – ты. Если ты сейчас улетишь, не от чего будет отталкиваться.
– Господи, ты и так уже сделала невозможное – вернулась ко мне, да ещё и исцелила, – я глажу её лицо, сцеловываю слёзы, катящиеся по щекам.
– Вот поэтому я не хочу тебя вновь потерять! – она со всей силы прижимается ко мне, ловит губы своими губами, пытается убедить всеми возможными способами, не только вербальными.
И я дрожу, понимаю, что не могу ей отказать, просто обязан дать эту возможность.
Дракон глухо рычит внутри. Он недоволен – ему хочется действий. Не в его натуре сидеть и ждать. С другой стороны, мы – не волки, мы обычно всё взвешиваем, просчитываем и только потом принимаем решение. В идеале. Не я, не на этом острове. Но я держусь.
Диана
Мы торопливо возвращаемся домой. Всё хорошее настроение от прогулки псу под хвост. И тут оказывается, что готовится пир, не на весь фьорд, конечно, но за столом будут и побратимы Харальда с семьями и все его близкие: мать, сестра с братом и, конечно же, Свейн – глас Волчьего Бога и главный советник. Ещё с утра я была бы только рада этому, но сейчас… впрочем, сейчас тоже неплохо – пусть Аман хоть немного отвлечётся! А то как-то он резко стал угрюмым и собрался куда-то улетать. И ладно бы со мной, но нет, его драконство считает, что мне тут будет лучше. Потому что безопаснее!
Я его, конечно, понимаю, но ничего поделать не могу. В смысле разлучаться с ним – смерти подобно. Хотя, возможно, это тактическая глупость.
До самого ужина Аман не находит себе места. Он разговаривает с Харальдом и Свейном, божественный глас что-то ему объясняет, видимо, делится опытом. Я чувствую, как Аман немного успокаивается, по крайней мере, улетать сию секунду он уже не собирается. Наконец, наступает время праздника, и мой любимый возвращается ко мне.
За столом идёт оживлённая беседа, Кьярваль спорит со своей хрупкой супругой о том, как назвать их будущего сына. Надо же, у неё пока никаких признаков беременности, а они уже в курсе! Откидываюсь на спинку стула, прищуриваю глаза, пытаясь рассмотреть её ауру. Не особо. Может, надо наоборот расслабиться? Точно, стоит мне расфокусировать взгляд, как я начинаю улавливать лёгкое свечение вокруг её тела. Нежно-розовое, перемешанное с золотистым. Очень красиво, как бы мне умудриться нечто подобное изобразить на холсте?
– Да что вы спорите? – меланхолично протягивает Рената. – У вас всё равно будет девочка.
– Ты это сейчас прорицаешь, или так сказала, подразнить? – смотрит с хитрым прищуром Харальд.
– Да кто ж его знает? – пожимает она плечами. – Захотелось сказать, вот и сказала.
– Значит, прорицаешь, – вынес вердикт альфа. – Крепитесь, первенец девочка – это сильная дочь с непростым характером. По крайней мере, так показывает опыт нашего народа.
В его лице было столько сочувствия, словно ему самому приходится заниматься воспитанием всех отпрысков Архельдора.
– Да ладно тебе, зато какие воительницы из них вырастают, – возражает Свейн. – Они – любимицы Небесного Волка. В них много силы, как мужской, так и женской.
– Да, говорят, от них рождаются самые крепкие дети, – кивает Рената.
Похоже, она вовсю погрузилась в жизнь своих подданных. Знает каждую мелочь.
– А мне всё равно, – отрезает Кьярваль. – Я любому ребёнку буду рад, без разницы кто там кого сильнее и круче.
На том и порешили. И всё бы ничего, но Аман от таких разговоров всё больше мрачнеет.
И тут Рената неожиданно начинает петь:
Твоя боль – лишь малая частность,
Твоя скорбь – капля в море невзгод,
Что ждёт остальных,
Когда властность одних
Нарушит законы, прольётся кровь.
Лети, лети, лети!
Успей прогнать беду!
Воздух в крылья прими,
Стань стрелой тетивы,
Что натянет рука Судьбы.
Кому верить – решать тебе,
Но знай – будет труден путь.
Ты судить не спеши
И с плеча не руби
Об обидах своих забудь.
Лети, лети, лети!
Успей прогнать беду!
Воздух в крылья прими,
Стань стрелой тетивы,
Что натянет рука судьбы[1].
У меня мурашки по коже от мелодии, от слов, от призывных интонаций Ренаты. Она полностью погружена в песню, её взгляд смотрит в душу Аману, а он словно заледенел. Не зря, не зря его сегодня обуяла тревога! Видимо, он действительно вошёл в силу и смог почувствовать приближение беды. Чёрт, как всё не вовремя! Мы ведь только обрели друг друга…
Аман
До чего же удивительна эта Рената! Её аура словно с ума сошла – так сияет, пока она поёт, не говоря уже об игре цветов. А вот те слова, что произносят её губы, нравятся мне всё меньше и меньше. С одной стороны, понятно, с другой – запутано. То, что что-то надвигается, я ощущаю с обеда, едва пришёл в себя после полного восстановления благодаря Диане. Моя боль – лишь малая частность? Да, охотно верю, вот только что именно надвигается на остальных? И эти самые остальные – это кто? Драконы? Похоже, да.
Лететь я готов хоть сейчас, знать бы в какую сторону! Потому что родители могут оказаться где угодно. Сейчас лето – время полётов по гостям.
– Даже не вздумай оставлять меня здесь, – голос Дианы звучит угрожающе. – Вспомни, что произошло, когда ты просто улетел на охоту!
Я вздрагиваю. Это удар ниже пояса. Понимаю её логику, инстинкты согласны с ней, но разум… разум твердит, что так будет безопаснее. Рената спела про веру. Да, я не знаю, кому верить, кроме Дианы и родителей. Магнус? Нет, всё же пара драк и одна попойка – не повод довериться. Тяжело. И явно нет времени.
– Я серьёзно, – продолжает моя пара. – Если ты улетишь без меня, я позову элементаля ветра и догоню тебя. И тогда ты уже не отвертишься!
– О, ты тоже умеешь вызывать элементаля? – Рената уже пришла в себя и с любопытством прислушивается к нашему разговору.
Как и прочие.
– А что, его нужно как-то по-особому вызывать? – Диана растерянно хлопает глазами. – Аман обычно свистит и тот приходит сам.
– Потому что я – дракон, – ухмыляюсь, хотя не сказать, что в восторге от того, как разворачивается беседа.
Получается, будто я кичусь этим и всяческими способами хочу от неё избавиться.
– Ничего, я тоже умею, у меня специальная песня есть, – Рената хитро мне подмигивает, мол, никуда не денешься. – Женская солидарность – это сила!
Вот шварк!
– Это другой элементаль, – не могу не возразить, хотя спорить в этой ситуации глупо. – Мой о тебе только слышал.
– Ничего, разберёмся.
– Странный разговор, – хмурюсь. – У нас тут не соревнования в том, кто кого переиграет, а серьёзное дело.
– Вы хоть расскажите, а то я свои предсказания не помню.
– Ты предсказала тотальный звездец, дорогая, – Харальд отпивает из кубка медовухи, видимо, тоже нервничает. – Не знаю, кому конкретно: драконам или всем вообще, но перспективы так себе.
– Божечки-кошечки! – Рената хватается за живот и…, – кажется, я рожаю.
Всё, теперь точно звездец.
Все дружно вскакивают, начинается суматоха, Диана бледнеет, что-то бормочет и стремительно выходит из-за стола. Никто не обращает на неё никакого внимания, да и правильно – сейчас важно, чтобы всё прошло хорошо. Я удаляюсь вслед за своей парой, вхожу в отведённую нам комнату и… обнаруживаю, что Диана разложила на столе чистый холст и трясущимися руками пытается натянуть его на подрамник.
– Что ты делаешь? – подхожу к ней, аккуратно отодвигаю и принимаюсь делать всё сам.
Принцип мне понятен, да и магия теперь при мне – получается за считанные секунды.
– Спасибо, – Диана тянется ко мне, целует, потом берёт холст, закрепляет на мольберте и принимается открывать краски. – Надо рисовать. Я чувствую это.
Я вижу, как загорается её творческая чакра, любуюсь фиолетовым серебром и понимаю, что этот дар просто бесценен. Ибо нарисовать можно всё что угодно, а значит, в её руках сосредоточена великая сила. От этой мысли мурашки пробирают моё тело.
Процесс творения просто великолепен. Он завораживает, видно, что Диана вошла в трансовое состояние. Её движения резки и в то же время точны. Она чётко знает, что нужно делать в каждую секунду времени. Нет задержек на размышления над цветом или линией, всё происходит очень быстро и от того невероятно.
Я не раз видел, как творится живописное произведение. Это всегда достаточно долго: художник грунтует холст, смешивает на палитре цвета, прорисовывает начальный контур, потом прорабатывает детали, то отходя подальше, то сверяясь с образцом. Зачастую неточности закрашиваются либо корректируются после подсыхания предыдущего слоя.
Диана холст не грунтует и не тонирует – некогда ей. Она сразу пишет на бежевом фоне, как есть. И пишет то, что в ближайшее время обязательно сбудется. Просто поразительно.
Спустя каких-то полчаса я вижу прекрасных… близнецов. Мальчика и девочку. Они обнимают друг друга, улыбаются и заряжают меня невообразимым счастьем. От них исходит свет, а ещё та самая милость, присущая только детям. Потому что только они могут так наивно, честно и открыто смотреть на мир.
– Успела, – Диана вытирает пот, выступивший на лбу, поворачивается ко мне…
Кисти падают из ослабевших пальцев, глаза закрываются и она оседает прямо мне на руки.
– Шварк, с этим надо что-то делать!
Меня вовсе не прельщает каждый раз, как Диана что-то намагчит, гадать, нормально это или нет. В смысле обморок.
А ещё, что теперь делать? Я категорически не хочу рисковать своей парой, но она такая упрямая. Смотрю на неё – такую хрупкую и в то же время сильную, и понимаю, что ничего не попишешь. Она права, в прошлый раз я отлучился на охоту, и вышла трагедия. Нет, повторения точно нельзя допустить! А это значит, что снова придётся надевать сбрую Магнуса, садить Диану на шею и лететь к родителям, только надо настроиться на них. И для этого придётся снять все барьеры. Давний и весьма болезненный обряд, но по-другому никак.
Кстати, а что там с этими детьми, если Диана бросилась их столь скоро рисовать?
[1]Текст автора.
Глава шестнадцатая, в которой Аман и Диана отправляются в путь
Диана
Просыпаюсь я только под утро. Как-то так себе тенденция падать в обморок по вечерам. Если в прошлый раз у меня всё-таки была приятная ночь, то в этот раз мимо.
По привычке ищу рукой Амана, чтобы хотя бы утром получить приятные ощущения, но его нет. Где он? Пытаюсь встать, но взгляд застревает на той картине, которую мне в срочном порядке вздумалось написать.
– Эх, холст опять не загрунтовала, – качаю головой.
С другой стороны, есть в этом какая-то своя эстетика. Хорошо, что все холсты у Жоланы проклеены, иначе я попросту не смогла бы ничего нормального сделать. Краска просачивалась бы сквозь дырки.
Надо же, вчера я нарисовала детей. Никогда этого не делала, мои руки начинали беспричинно дрожать, когда я пыталась запечатлеть свою любимую племянницу, а то и просто прохожих. Разве что издалека или со спины, но без деталей. Теперь я понимаю причины прошлых фобий и, похоже, потихоньку избавляюсь от них.
– Милая, ты уже проснулась, – в комнату входит Аман. Его лицо сияет, словно не ему вчера предсказали нечто несусветное. – Там такое!
Любопытство, говорят, не порок. Я всё-таки выпутываюсь из одеяла, Аман всячески помогает, посмеиваясь над моей неуклюжестью. Надеваю одно из платьев, которые одолжила сестра Харальда – она такая же высокая, разве что мощнее меня раза в два. Но ширина – не длина, ведь Ренатины вещи мне были бы явно очень коротки.
– Рената уже родила? – я слышала, что роды порой могут проходить по нескольку дней, особенно если рожаешь сама да ещё и на дому.
– Давно, и благодаря тебе, у неё с малышами всё в порядке.
– Серьёзно? – меня охватывает радость пополам со смущением. – А что там вообще произошло?
– Я не присутствовал, конечно, но мне рассказали, что была тяжёлая ситуация, – он трёт лоб и в то же время восхищённо улыбается. – Я и так знал, что ты удивительная, но сейчас лишний раз убедился.
– Да ладно тебе, – смущаюсь. – Все мы тут – те ещё мутанты.
Смеясь, мы входим в общий зал, где за столом восседает всё семейство Харальда за исключением Ренаты. Она спит, как и близнецы, которые появились этой ночью на свет.
– Я так испугался, когда что-то пошло не так, – судя по лицам присутствующих, Харальд повторял эту фразу далеко не в первый раз. – Но потом так всё быстро прошло, что я даже понять ничего не успел!
– Думаю, я знаю причину, – Аман, оказывается, успел снять с мольберта раму с засыхающей картиной и повернул её к вервольфу.
– Ой! – я и не заметила, когда он успел всё это сделать.
Что-то я стала рассеянной.
Харальд так и впивается глазами в мою нарисованную на скорую руку картину. Даже неудобно становится. Ни грунта, ни фона, просто два ребёнка на проклеенной ткани. Но, похоже, никого, кроме меня, это не смущает.
– Невероятно, – шепчет он, протягивает свою мощную руку, рядом с которой холст кажется не таким уж большим. – Столько наших черт, и все перемешаны.
Признаться, таких тонкостей я не успела рассмотреть. Да и некогда было – мы спешили сюда.
– Думаю, она спасла твоих детей, – его мать – грустная худощавая и в то же время очень красивая женщина подошла к нам. – Удивительный дар. Настолько же удивительный, как и у Ренаты.
– Да, землянки умеют поразить воображение, – хмыкает младший брат Харальда – Торбанд. – Я бы тоже не отказался от иномирной жены.
– Куда тебе, – подкалывает его сестра Хельга. – Ты сначала с местным гаремом разберись!
– Хватит собачиться, – рыкнул на них Харальд. – Нам и Ренаты выше крыши хватает.
– Это точно, – вставляет свои пять копеек мать. – Предсказательница она, конечно, замечательная, а вот хозяйка…
– Меня всё устраивает, – отмахивается от неё Харальд, явно не в первый раз.
Похоже, у них слегка разные точки зрения на быт. Интересно, а как у меня сложатся отношения с родителями Амана? Когда мы до них всё-таки доберёмся. Ох, сколько же всего у нас впереди, лишь бы только разобраться с этим предсказанием. Да побыстрее!
Когда Рената просыпается, Харальд зовёт нас к ней. Она лежит, с каждого бока по небольшому свёртку – удивительная милость! Они такие маленькие, даже удивительно, что через время из них вырастут большие люди.
– Спасибо тебе, – её лицо усталое и в то же время светится от счастья. – Харальд мне показал картину и рассказал, что ты убежала рисовать её, когда начались роды. Преждевременные, кстати. Не хотелось этим непоседам долго сидеть в животе.
Она ласково гладит своих малышей.
– Не за что, я только рада тебе помочь, – слёзы наворачиваются на глаза. – Отплатить добром на добро.
– Я так и не поняла, что произошло, – она разводит руками. – Просто стало невыносимо больно, не могла ни тужиться, ни вообще соображать. Так всё быстро произошло, никогда такого не было.
– Да, страшно всё это, ведь ты могла умереть. Точнее все вы.
– Я-то вряд ли, Харальд бы вытащил волчей кровью, а вот малыши…, – её голос дрогнул. – Всё, теперь буду пить противозачаточный эликсир. Хватит уже, надо отдохнуть, да и имеющихся зайцев, точнее волчат вырастить.
– Зайцев! – я хихикаю, уж больно забавно звучит это слово по отношению к оборотням.
– Да я по привычке, – отмахивается Рената. – Племяшку так называла и своих тоже стала. Харальд сердится, мол, нечего сравнивать его будущих воинов с трусливым зверьком.
– Ох уж этими мужчины, им лишь бы позвенеть.
Мы стараемся смеяться как можно тише, чтобы не разбудить малышей, но один из них всё равно просыпается. У него такой странный плач, словно щенок скулит!
– А кто у нас тут проснулся? – глаза Ренаты наполняются светом.
Чистая, незамутнённая любовь льётся из них. Я выхожу из комнаты, чтобы не нарушать единение матери с ребёнком. Почему-то кажется, что это не для чужих глаз. Всхлипываю.
– Что случилось? – ко мне тут же подскакивает Аман, словно караулил меня за углом. – Милая, почему ты плачешь?
– От счастья, – уже вовсю рыдаю я. – Я так рада, так рада, что они все живы-ы! – шмыгаю носом. – Я тоже… тоже хочу ребёнка.
В его объятьях тепло и хорошо. Они укутывают меня, согревают, утешают.
– Я тоже…
Его голос срывается. Я чувствую такую боль, что меня ещё сильнее захлёстывают эмоции, принимаюсь рыдать ещё горше. Мы стоим, обнявшись посреди коридора, хорошо, что никого нет рядом. Ни к чему это всё кому-либо видеть. Постепенно наша боль проходит, оставив в душе тихую грусть и тёплую надежду. Ведь у нас всё впереди, правда же? Вот разберёмся с текущими проблемами, и как начнём работать над этим вопросом! Хотя… почему бы и не сейчас?
Аман
Несмотря на радостные события в семье наших гостеприимных хозяев, мешкать с отлётом мы не собираемся. Разве что решаем дождаться утра, поскольку Диане нужен отдых, а мне надо сконцентрироваться на родителях, дабы понять, куда лететь. Для этого потребуется обернуться драконом, лечь как можно выше – тут как раз есть гора в центре острова, и полностью раскрыться. Ментально.
Это даётся мне нелегко, ведь я как закрылся тогда, так больше и не практиковал подобное. Пытаюсь расслабиться, но это так трудно – сбросить щиты, мысленно раствориться в общем потоке сверхсознания. Да, есть и такое у нас. С его помощью мы можем узнать, где кто находится и примерно в каком он состоянии. Дело это очень энергозатратное, работает только на членов рода и кровных побратимов. Таковых у меня не имелось, только Рагнольв, и тот погиб. К тому же, не дракон, а вервольф, кто знает, смог бы я вообще его почувствовать, если бы попытался.
Наконец я расслабляюсь, погружаюсь в трансовое состояние, парю на волнах бытия. Как давно я здесь не был! Всё кажется таким знакомым и в то же время чем-то очень далёким. Словно я вернулся домой спустя очень долгое время. Хотя почему словно? Так и есть, наш родовой эгрегор – это и есть духовный дом. Первых, кого я чувствую – это родители (не считая Дианы, разумеется, но на ней я сознательно не концентрируюсь). Папа неплох, а вот мама… её явно что-то угнетает. От неё идут отголоски страха и даже отчаяния. Не резкие, то есть в данный момент им не угрожает опасность, а внутренние, разъедающие её душу изнутри. Отец тоже встревожен, но он полон идей – это ясно видно по ауре, его настрой очень решительный.
Что там у них происходит? Пытаюсь уловить суть, но ничего не понятно. Всё размыто, слишком долго я пренебрегал этим, хотя даже в том состоянии, котором находился в последний век, входить в родовой эгрегор я мог, ибо это не связано с магией человеческой ипостаси. Просто не хотел. Точнее не находил в себе моральных сил. Слишком больно было, а чаще всего некогда – шли битвы, а после зализывались раны.
Одно я понимаю точно: родители не в родной долине. Зато совсем недалеко отсюда! Ну, как недалеко – в нескольких днях лёта на юго-восток, и это радует – мы скоро увидимся, но с другой стороны их положение доставит массу неудобств. Ведь они явно не одни, скорее всего на сборе глав кланов, а это значит, что Диану тоже увидят все. Я не хотел показывать её, пока с ней не познакомится моя семья, пока не станет ясно, что там с её пробуждающейся драконьей сущностью, но выбора нет.
Что ж, раз судьба подбрасывает нам лимон, будем делать из неё лимонад! Иными словами, будем всех шокировать своей невозможной историей. И всё же, что происходит?
Неожиданно я оущаю отклик матери. Она явно обернулась и тоже вышла в эгрегор. Чувствую, как от неё идут смешанные эмоции: неверия, радости, отчаяния и надежды.
– Сынок?– я не слышу здесь в том виде, как это происходит наяву, но ощущаю мысли всем своим существом.
Сложно объяснить.
– Я, мама,– я тоже радуюсь и в то же время страшусь её реакции, но всё же во мне больше счастья, нежели в ней. Она грустна, но не из-за меня.– Скоро увидимся. Диана, то есть Айра со мной.
– Айра? –она не верит и в то же время очень надеется.– Ты серьёзно?
– Всё потом, мы завтра вылетаем к вам. Пару дней будем в пути.
Я с радостью ловлю знакомые до боли ощущения. Так давно я их не слышал! Они прекрасны, материнская любовь абсолютна, пусть маму и одолевают какие-то невзгоды. Но мы выдержим! Все вместе сможем всё решить и зажить как прежде. По крайней мере, я на это очень надеюсь.
– Мы так скучали,– только и успевает сказать мама, как меня выбрасывает обратно.
Я чересчур разволновался, а эгрегор – слишком тонкая структура.
Открываю глаза – надо мной плывут облака. Густые, плотные, словно зефир, который когда-то делала мама. Может, она снова сделает его для нас? Прямо захотелось!
Поднимаюсь на крыло, в душе всё ещё отголоски общения. Как же я, оказывается, скучал. Да, эмоции от потери пары забили всё остальное, зато теперь я в полной мере ощущаю, как давно не видел родителей и насколько сильно по ним соскучился. Хочется добраться до них немедленно! Вот сию секунду, но не стоит торопиться, надо вылетать с полными силами. По идее, ветер может сделать воздушный путь, по которому мы можем прийти к родителям за считанные минуты, но я не смогу объяснить, где они точно находятся. Меня будет вести драконье чутьё, у него же такого явно не имеется.
На пороге главного дома Архельдора меня уже встречает Диана. Она кутается в шаль – стало зябко – и выглядит в ней ещё более хрупко, чем обычно. Приземляюсь около крыльца, трансформируюсь, укутываю в объятья, вдыхаю её нежный, тонкий аромат, шепчу, как сильно я успел соскучиться.
– Милый, давай залетим куда-нибудь купить краски и остальное для меня, – выдаёт она неожиданно. – Мало ли, когда моё творчество может понадобиться.
Я размышляю. С одной стороны, я только что пообещал матери, что буду у них через пару дней, с другой, есть в словах Дианы доля истины. Действительно происходит что-то плохое, и сложно предсказать, как нам всё это предстоит разгребать. Возможно, что именно магия Дианы сможет сыграть важную роль.
– Мы быстро, залетим на какой-нибудь рынок и дальше продолжим путь, – добавляет она торопливо.
– Я согласен, – целую её в дрожащие от волнения губы. – Ты абсолютно права.
– Тогда я спрошу у Ренаты с Харальдом, где лучше всего закупать краски и кисти с холстами? – её счастливая улыбка озаряет мир, делает его гораздо светлее.
По крайней мере, для меня.
Диана
Взбираться на спину дракона для меня теперь самая что ни на есть обыденность. Кто бы мог подумать! Я привычно топаю по крылу, хватаюсь в нужном месте за отросток, перехватываюсь за второй, подтягиваюсь и усаживаюсь как раз в нужное место. Потом закутываюсь в одеяло, пристёгиваюсь ремнём безопасности и глажу Амана по чешуе. Она тёплая, гладкая и очень прочная.
– До свидания! – кричат архельдорцы, когда мы взлетаем.
Я машу им рукой, они машут мне в ответ.
– Возвращайся ещё! – в два голоса вопят Эльза и Сванте. – Покатаешь нас!
Аман хохочет, выпускает струю пламени, от чего дети верещат ещё восторженней.
Только Ренаты нет на улице – у неё как раз настало время кормления, но это ничего, мы успели тепло попрощаться внутри, до того как проснулись малыши и начали требовать внимания.
Какие они милые! Крошечные ручки и ножки, попки с кулачок, головы с ладошку. Просто прелесть, особенно когда спят. Собственно, сейчас они только это и делают с перерывами на еду, вопли и рассматривание окружающего мира удивительными тёмно-синими глазами. Я сильно удивилась столь глубокому цвету, но Рената сказала, что у её детей всегда так, потом они посветлеют. И это я считала себя неплохим знатоком, поскольку у меня есть племянница. Но с ней я проводила от силы пару часов – очень много времени занимала учёба, а тут целый день, не считая прогулки, я наблюдала за ними.
Я вспоминаю сейчас свою прошлую жизнь и понимаю, что намеренно сокращала время общения с Верой. Потому что сидела во мне застарелая боль: подспудная, иррациональная, пришедшая из прошлой жизни. Только на тот момент я об этом даже не догадывалась. У меня всегда находилась куча дел: дорисовать текущую работу, найти какую-либо информацию в интернете, а то и библиотеке, если издание старое, редкое и не отсканированное. Всё что угодно, но больше двух-трёх часов плотного общения с Верой я не могла выдержать.
Даже стыдно сейчас, но зато всё понятно.
Суровое северное море всё так же серо, а Тшесси на страже водного порядка. Мы присаживаемся на его скалу, внутри которой, оказывается, находится его жилище. Рената рассказала, как на заре знакомства плавала к нему в гости, дабы спасти будущую жену одного из побратимов Харальда. Кажется, её зовут Фрейя. Так вот, ей пришлось нырять вместе с ним на жуткую глубину, чтобы попасть в подводную пещеру, где он обитает. Брр, да мне от одного вида свинцовой воды холодно, какое тут нырять!
– Будьте осторожны, – напутствует нас древний монстр. – Даже я, далёкий от земли и неба, и то чувствую, как что-то надвигается. Важное, способное изменить этот мир до неузнаваемости. Не мой – ваш.
По спине пробегает холодок, настолько весомо звучат его слова.
– Спасибо, – Аман искренне благодарен ему. – Даже не представляю, чего ждать, не говоря уже о том, с какой стороны браться за решение.
– Будь терпелив, – Тшесси качает головой, отчего его неимоверно длинная шея ходит волнами. – Всё очень сложно, глубоко и запутанно. Я знаю ничтожно мало, просто ощущаю колебания магии. Они тревожны. Мне неуютно даже в своей обители.
– Я постараюсь быть максимально дотошным и объективным, – обещает Аман.
– Давай, на вас вся надежда, я тоже это чую.
С этими словами он ныряет под воду и уходит на глубину. Мы же вновь взмываем в воздух и направляемся на юг туда, где, по словам Ренаты, производят самые хорошие краски и прочее, что нужно для полноценного художественного творчества. Аман говорит, что это по пути. Совсем небольшой крюк придётся сделать, но это не проблема.
