Текст книги "Секреты прошлого (СИ)"

Автор книги: Анна Солейн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 15 страниц)

Глава 31

– Ты готова, моя леди?

Вопрос короля застал меня врасплох и заставил вздрогнуть. Я стояла в своих покоях, смотрела из окна на заметенный снегом сад с ровными дорожками и геометрически подстриженными кустами, на огненный фонтан. Небо хмурилось, висело низко и грозило задавить землю. Служанка в Бьертане сказала мне, что зимы здесь короткие и длятся не больше месяца. Раз так, то эта зима шла на рекорд по продолжительности, потому что снег и не думал таять.

– Кэтэлина? – повторил вопрос король, подходя ближе.

Платье, в которое меня нарядили, было довольно тяжелым, но целомудренно просторным. Белое – мне никогда не шел этот цвет, – с длинными рукавами и широким вырезом, позволяющим всем желающим лицезреть подаренное мне королем ожерелье, напоминающее формой птичье крыло.

Готова – не готова. Как будто у меня есть выбор. Что за дурацкие вопросы?

– Всегда готова, ваше величество, – отрапортовала я.

Сорина я, пока служанки меня наряжали и причесывали, не видела, и Перса тоже, хотя обоим хотелось сказать пару ласковых.

План, Катя, нам нужен план. Что мы имеем? Сорин зол и намерен поднять восстание против короля – это раз. Король хочет на мне жениться, чтобы укрепить свое положение на троне, – это два. Он когда-то уже лишил жизни как минимум одного дракона – это три. Рядом нет никого, кому я могла бы полностью доверять, – это четыре.

Как же я скучала по Вириану и злилась на Сорина за то, что он не привез его сюда!

Снова невыносимо хочется шоколада – это пять.

Ладно. Помолвка – это не беременность, в конце концов, и даже не брак. Всегда можно откатить назад. Ну что страшного может случится? Что я, церемонию не переживу? Часовые речи председателя коллегии переживала, а маленькую церемонию помолвки не переживу? Опять же, где церемония, там и фуршет, в нашем случае – пир. А где пир – там и шоколад или хотя бы сладкий нут.

– Давайте сделаем это, ваше величество, – решительно произнесла я и отвернулась от окна.

В сердце как будто появилась ледяная игла, которая медленно поворачивалась и не давала забыть о том, что сейчас я могла бы носить медальон Сорина и жить с ним рядом далеко от двора и всего, что с ним связано.

– Кэтэлина, – король взял меня за руку, когда я уже собиралась выйти из покоев в коридор. Пальцы были, как обычно, ледяные. – Прежде, чем мы это сделаем, я должен тебя поблагодарить.

Я вскинула на него удивленный взгляд. Что он несет? Опять будет играть со мной в неземную любовь?

Уже приготовившись послать его… в большой зал, я замерла. Что-то в облике короля было не так. Тяжеленная корона была на месте, белая мантия, оттороченная мехом, – тоже, зачарованный медальон с гербом в форме сердца висел на груди.

Что же изменилось?

– Бросьте, ваше величество, – не выдержала я.

– Я должен поблагодарить тебя, – настойчиво повторил он, не выпуская моей руки, – за то, что ты согласилась стать моей невестой. За то, что не стала меня обманывать. И за то, что пообещала быть на моей стороне.

– Лучшая благодарность – это честность, – ответила я. – Отпустите мою руку, ваше величество.

Мой выпад был глупым и несдержанным, но от прикосновений убийцы изнутри поднимались отвращение и страх. К моему удивлению, король послушался и разжал пальцы.

– Ты права, – сказал он, и мои брови взлетели вверх. – Наверняка тебе уже многое рассказали о том, кто я, о том, из какого я рода. Ты, наверное, ждешь, что я буду оправдываться, но я не буду. – Он вскинул на меня упрямый взгляд, как будто ждал, что я начну возражать. – Я делал ужасные вещи, Кэтэлина. Чудовищные. Для того, чтобы остаться у власти, для того, чтобы прийти к ней. Это – то, кто я есть, то, каким меня воспитали. Мой род не похож на род де Драго и не похож ни на какой другой.

– Возможно, я слышала что-то об этом, – пробормотала я, вспоминая рассказы Сорина. – Краем уха.

Он называл род короля гнилым и говорил, что не было того способа, которым родня Ариана себя не запятнала.

– Какое значение это имеет теперь? Ваше величество?

Он помолчал.

– В нашей семье считается, что нельзя успокаивать плачущего ребенка – это его избалует и сделает слабым. В пять лет отец приказал выпороть меня за то, что я не могу усидеть на лошади. Когда мне было десять, мама использовала мою кровь для ритуала привлечения богатства и едва не убила, потому что не смогла вовремя остановиться.

– Почему вы мне все это рассказываете? – сглотнула я пересохшим горлом.

Я не была одной из тех, кого можно разжалобить словами, за время адвокатской практики я слышала и не такое. И все-таки дыхание перехватило, остро захотелось успокоить короля или сделать еще хоть что-то. Дело было в том, каким пустым стало его лицо и как сжались его плечи. Точно так же выглядела графиня де Авен, когда речь заходила о ее муже.

– Это не та семья, который можно желать для своего ребенка, – с усилием произнес король. – Когда я был маленьким, я мечтал о том, что у меня будет сын или дочка от любимой жены, и что мы будем о нем или о ней заботиться. Я составлял в уме целые списки, там было, например “кормить сладким” и “обнимать”. Прошли годы. – Он замолчал. – Все вышло совсем не так, как я ожидал, я сделал много того, о чем не мог и подумать. Но я хочу, чтобы ты знала: я буду заботиться о тебе и твоем ребенке. Вы оба никогда не будете ни в чем нуждаться и всегда будете в безопасности. Даю слово.

Я лихорадочно пыталась придумать, что на это ответить, но король заговорил снова:

– У меня также будет к тебе просьба, Кэтэлина. Прошу, зови меня Ари. Так зовут меня только самые близкие.

– И много их?

– Пока только ты.

Глава 32

Откуда ни возьмись в горле появился комок.

Интересно, в этом мире существуют курсы пикапа? Если нет, то королю (Ари?) срочно стоит их основать. Я даже название придумала: “Как очаровать женщину, влюбленную в другого, если ты убийца и диктатор”. Будет пользоваться успехом, отвечаю. Особенно в сочетании с вот с этим вот взглядом из-под длинных ресниц формата “Ален Делон рыдает в сторонке и кусает локти от зависти”.

Что-то во внешности короля сегодня было не так, но никак не могла понять, что. Может, мой мозг меня обманывал? Все, мол, не так. На месте короля должен стоять Сорин.

– Мы опаздываем, ваше величество. Ари, – стараясь сохранять спокойствие, сказала я. – Сегодня день помолвки. Все уже собрались в церемониальном зале.

Я шагнула к двери, но король схватил меня за локоть, удерживая. Хотя схватил, пожалуй, не совсем верное слово: прикосновение было бережным, едва ощутимым.

– Есть еще кое-что, о чем я хотел бы поговорить с тобой, Кэтэлина. До того, как мы выйдем за двери и свяжем наши жизни помолвкой.

Ох, почему я уверена, что это не сулит мне ничего хорошего?

– Да, ваше величество? В смысле – Ари?

– Спасибо, – серьезно кивнул король и замолчал. – Ты отлично знаешь причины, почему я решил взять тебя в жены. И причины, по которым я хочу сделать ребенка в твоем чреве своим ты знаешь тоже. Но Кэтэлина… Мы станем мужем и женой. Перед лицом Огненного.

– Та – а-ак, – опасливо протянула я, отчаянно желая сбежать подальше. Вот теперь от этого разговора точно ничего хорошего можно не ждать!

Король смотрел в пол, как будто пытался подобрать слова, а затем отчеканил:

– Я не животное, чтобы брать женщин без их согласия, – выдал он, и я закашлялась от неожиданности. – Обычно девушки, которые становятся вирами, сами хотят этого: ты, должно быть, уже поняла, что это открывает для них многие двери, а также приносит вознаграждение: у драконов принято щедро одаривать тех, кто вынашивает для них потомство. Но ты явно не из тех, кто готов продавать себя за деньги в каком бы то ни было смысле. Я не знаю, каким образом ты стала вирой Сорина. Но…

– Что – но? – поторопила я, потому что нехорошие предчувствия внутри все множились и множились. Хотелось уже узнать, что там король имеет в виду. Сорвать, так сказать, пластырь с этой раны.

– Но я рассчитываю, что мы станем мужем и женой во всех смыслах, – отрезал король. – И что ребенок, которого ты носишь сейчас, не будет у нас единственным. И я не потерплю отказа, – легкомысленно улыбнулся он, целомудренно касаясь губами моей щеки.

Очаровательно, ваше величество. Вы не животное, но отказа не потерпите. О последнем могли бы даже не упоминать, учитывая что вы – король, и ослушаться вас, судя по всему, можно только один раз. Примерно как в анекдоте про медведя, которого можно погладить дважды: правой рукой, а потом левой рукой.

Ничего. Я со всем разберусь. Пока не знаю, как. Но разберусь обязательно. Кто, в конце концов, доказал, что мой подзащитный, нарушивший половину пунктов договора поставки, не виноват? Вот то-то же.

– Ари, у нас еще будет время поговорить, – очаровательно (ну, как могла) улыбнулась я, решив, что время играет мне на пользу. Буду тянуть резину, сколько могу, а за это время придумаю, как выкрутиться.

Пока самый лучший вариант, который приходит мне в голову – сбежать от обоих драконов и жить в свое удовольствие. Ожерелье вон продам, оно же теперь мое, верно? Судьбу матери одиночки зря считают несчастной. Это, как оказывается, экономит огромное количество нервов.

– Мы опоздаем, если не выйдем прямо сейчас, – сглотнула я.

– Венценосные особы никогда не опаздывают, Кэтэлина, – хмыкнул король, предлагая мне локоть. – Тебе уже стоит начать запоминать правила, по которым ты будешь жить.

– Есть еще какие-то? – улыбнулась я, когда мы бок о бок подошли к двери.

Слава богу, неудобная тема отношений мужа и жены себя исчерпала.

– Да. – Король шагнул вперед, и по его стуку дверные створки распахнулись. Выражение его лица, всего секунду назад мягкое, сейчас снова стало угрожающим, как будто он надел маску. – Воля короля незыблема, как воля Огненного. Их можно даже не разделять.

Пока я переваривала это заявление, которое хоронило под собой любые намеки на демократию, мы успели выйти в коридор. Обычно он был пуст, но сейчас по обеим сторонам его на расстоянии десятка шагов друг от друга стояли стражники короля в красных парадных камзолах и с мечами наизготовку – настоящий почетный караул.

Однажды я спросила у Сорина, зачем драконам, которые владеют магией огня, мечи. Он тогда сказал, что многие проблемы намного проще решить оружием, но сейчас я поняла, что практичный Сорин упустил из виду один немаловажный факт: холодное оружие пугает и сразу показывает, кто здесь главный. Тот, у кого этого самого оружия больше.

Я вглядывалась в лица каждого стражника, но все они были мне незнакомы. Наконец, у самых дверей церемониального зала, я увидела его – Сорина. Перс стоял рядом, одет он был в такой же красный камзол, как и остальные стражники. На Сорине красовалась куртка из темно-красной кожи с металлическими вставками на груди и такими же металлическими наплечниками. Я думала, он снова решил продемонстрировать то, что ему плевать на указы короля, но, подойдя поближе, рассмотрела выгравированные на металлических частях куртки гербы династии Синай – коронованные сердца. Лицо Перса было достаточно спокойным – обычно, когда Сорин делал что-то глупое, в глазах Перса бегущей строкой читалось: “Помилуй Огненный, ну почему опять?!”

Значит, Сорин решил играть по правилам, а его куртка – парадная форма начальника стражи.

Почему я так много об этом думаю? Может, потому что Сорин просто невероятно красивый в этой одежде? В смысле, он всегда красивый. В любой одежде. А без одежды – просто мечта. Но оказывается, темно-красный идет ему настолько, что у меня сразу же слабеют колени. Он выразительнее подчеркивает оттенок кожи, темные глаза и поджарую, но в то же время тяжелую и основательную фигуру. А ноги кажутся просто бесконечно длинными.

Соберись, Катя! Сегодня вообще-то самый важный день в твоей жизни!

Интересно, почему Сорин больше не носит рубин на рукояти меча? Не хочет привлекать внимания короля? Или есть другие причины?

Да соберись же, Катя!

– Герцог де Драго, – остановился король рядом с Сорином. Впереди, в открытых дверях зала, я видела ровные ряды придворных по обеим сторонам от красной ковровой дорожки, которая вела к алтарю. В горле пересохло.

– Ваше величество, – ошарашил меня Сорин подобающим случаю ответом.

Лицо Перса тоже казалось удивленным, а потом по его губам я прочитала: “Помилуй Огненный”.

– Надеюсь, сегодня от тебя можно не ждать сюрпризов? – голос короля звучал легкомысленно, но это была та легкомысленность, от которой по спине побежали мурашки.

Угрожающая такая легкомысленность, как игра в русскую рулетку.

Сорин молчал, на его скулах играли желваки. Рука легла на рукоять меча.

Глава 33

Мне кажется, если бы в этот момент мимо нас по коридору пролетела муха, ее звон был бы похож на грохот сходящей с гор лавины. Но муха появиться не соизволила, так что король и Сорин буравили друг друга взглядами в полной тишине. С лица Перса медленно сходили все краски, костяшки пальцев сжимали рукоять меча, и в какой-то момент я ему даже посочувствовала: если твои начальники выясняют, кто из них главнее, лучше всего сидеть тихо и не отсвечивать. Увы, у Перса такой возможности не было.

“Ты не можешь прямо сейчас воевать с королем, а это будет неизбежно, если ты увезешь Кэтэлину в Бьертан”, – это сказала Сорину де Авен, а Перс предсказал, что прольется много крови, и к ней, возможно, примешается кровь моя и моего ребенка.

Я не то чтобы хорошо разбиралась в обычаях и порядках этого мира, но склонна была принять их сторону. В конце концов, король на троне уже около сотни лет. Такие перевороты бескровно не совершаются, что бы там ни планировал Сорин.

Ну и как мне со всем этим быть? Огненный бы все здесь побрал! Ощущение, что я не к алтарю иду, а в клетку со львами.

Мне уже казалось, что сейчас Сорин ответит что-то, после чего мне придется спешно ретироваться с поля боя. Он едва заметно наклонил голову (больше всего это было похоже на короткий приступ нервного тика).

– Я служу короне, – ответил Сорин.

Перс, переведя на него взгляд, совершенно неприлично открыл рот. Выражение лица короля на секунду стало таким же, но он быстро взял себя в руки и повернулся вперед, чтобы войти в церемониальный зал. Слова Сорина, сказанные тихим невыразительным голосом, заставили его замереть.

– Свадьба может помочь получить трон, но помолвка – не поможет его удержать. Огни загораются и гаснут, ничто не в состоянии этому помешать.

– Что ты сказал? – процедил король, оборачиваясь к Сорину.

– Всего лишь то, что королем должен быть тот, кто этого достоин. Ваше величество.

– Ты угрожаешь мне?

Король перестал держать меня под руку и повернулся к Сорину.

– Только если вы считаете, что недостойны. Ваше величество.

Твою огненную мать, Сорин. Твою огненную мать, ты можешь хоть иногда держать язык за зубами?

Перс смотрел в лицо короля, и мне это не понравилось. Выглядело так, как будто он ждет команды и готов ее исполнить.

– Стража… – медленно начал монарх, и я поспешила вмешаться, пока он не отдал приказ арестовать Сорина или сделать с ним что-то еще похуже.

– Ваше величество, – коснулась я его плеча. Взгляд Перса прикипел к моей колотящейся ладони, и я мотнула головой. – О чем вы говорите, я никак не могу понять. Нас уже ждут.

Король не обратил на мои слова никакого внимания, и тогда я тихо добавила:

– Ари.

Он вздрогнул, и начала говорить, пока уверена в том, что король слушает:

– Ари. Ари, нельзя сворачивать с выбранного пути. Мы на одной стороне, помните? Покажем это всем.

Говоря это, я старательно не смотрела в лицо Сорина.

– Ты права, Кэтэлина, – наконец ответил король, снова беря меня под руку и шагая в широко раскрытый, как пасть, дверной проем церемониального зала.

Солнечный свет падал из высоких стрельчатых окон, украшенных разноцветными рамками витражей. Придворные хранили молчание, я смотрела под ноги, на алую ковровую дорожку. Стоило мне поднять глаза, как я натыкалась на брезгливые, недоуменные и давящие взгляды, так что лучше было не смотреть.

Впереди маячил алтарь, окруженный огненным кольцом – там я должна буду принять от короля помолвочный медальон.

– Тебе нравится?

– Что? – вскинула я на него взгляд.

– Цветы. Ты сказала, что тебе понравились цветы.

Недоуменно хмурясь, я наконец удосужилась осмотреть зал внимательнее и едва не споткнулась: вазы с розовыми и алыми цветами стояли вдоль стен и у окон, на выступах стен – везде, как будто церемониальный зал был оранжереей. И как я могла не заметить раньше? Так сильно испугалась за Сорина?

Делая вид, что восторженно осматриваю зал, я обернулась, и тут же наткнулась на тяжелый взгляд Сорина. Дернулась, поворачиваясь вперед и чувствуя, как щеки наливаются жаром.

Сорин шел по алой ковровой дорожке прямо за нами, на расстоянии пары шагов. Судя по тому, что никто по этому поводу не впадал в панику, это было частью церемониала.

Мы уже поднимались на первую ступеньку из пяти, ведущих к алтарю (каждая из них что-то значила, но у меня начисто из головы вылетело, что), когда я услышала:

– Повзрослела, когда Бог дитя послал.

– Что вы сказали? – воскликнула я, пробегаясь взглядом по лицам придворных.

Этот голос я не могла бы не узнать: голос принцессы Игрид, бабушки Эсмеральды, чтоб ее давление замучило. Когда я только появилась у нее на пороге, она заявила: “Сама ребенок, и Бог детей не дает”. И сейчас что, эта старая кошелка в очередной раз решила поделиться бесценным мнением по поводу уровня моего развития?

– Кто это сказал? – воскликнула я в состоянии, близком к панике.

– Кэтэлина? – позвал король. Голос у него был удивленный.

Я обернулась к Сорину, но тот тоже смотрел на меня недоуменно. Никто ничего не слышал? Но у меня же не может быть слуховых галлюцинаций. Я снова пробежалась взглядом по рядам придворных и замерла. Высокая фигура, одетая в изумрудный шелковый плащ. На голову накинут капюшон, лицо прячется за вуалью. И как я раньше ее не заметила, учитывая, что больше никто здесь не носит плаща, а головы у всех непокрыты?

“Игрид”, – одними губами произнесла я.

Как это возможно?..

Глава 34

Я шагнула к закутанной в плащ Игрид, не обращая внимания на других придворных, и король удержал меня за руку.

– Кэтэлина? Что тебе нужно от вдовы Бальмен?

– Вдовы Бальмен? – Я обернулась к нему и выпалила. – Это Игрид. Ваша принцесса.

Слава Огненному, у меня хватило ума говорить шепотом, так что нас никто не слышал, разве только придворные начали осторожно и вопросительно переглядываться, а рука Сорина накрыла рукоять меча. Он шагнул ближе, и я повернулась к королю.

– Это Игрид, – зашептала я ему на ухо.

– Игрид мертва, – громко ответил он, и Сорин замер. – Кэтэлина. Иди сюда.

Я дернула головой и зашептала:

– Она стоит прямо перед вами. Тобой. Ари! Какого черта она иначе в плаще? Прячет лицо.

От волнения я даже забыла, что нужно следить за языком, и с губ сорвалось привычное “какого черта”. Притом что в этом мире и чертей-то никаких не было! По крайней мере, об их существовании не догадывались и всуе их не упоминали. Но Ариан не обратил внимания на мою оплошность и тихо заговорил мне на ухо, так, чтобы никто не слышал:

– Она в трауре, Кэтэлина. Это традиционный наряд тех, кто скорбит по ушедшим близким. – В голосе его не было особой уверенности, и все-таки он схватил меня за руку и потянул к алтарю. – Не стоит вести себя непристойно.

Непристойно? Я? Ну, пожалуй, пялится на вдову в трауре и уродливой одежде в какой-то степени непристойно. Учитывая, что у нас тут помолвка, а я счастливая невеста короля, обряженная в белое платье. Но это, мать ее Игрид! Я не могу ошибаться.

– Кэтэлина, – угрожающе произнес король, и его пальцы сжались на моей руке.

Я бросила взгляд на Сорина, на хранящую неподвижность и молчание Игрид, и повернулась к алтарю. Может, и правда показалось? Мне уже несколько раз чудилось, что она говорит со мной, и каждый раз это оказывался кто-то другой. Графиня де Авен, Аллегра, матушка Велка.

Сорин выглядел так, как будто в любую секунду готов вытащить меч из ножен. Нельзя этого допустить, тогда уже ничего не получится решить мирно.

Мы с королем встали по обеим сторонам алтаря, на котором лежал медальон. Круглый, золотой, с выгравированным гербом династии Синай: коронованным сердцем и скрещенными под ним двумя мечами. Я сглотнула. Мне объяснили, что помолвка в этом мире проводится обычно без длинного ритуала – просто тот, кто предлагает брак, надевает тому, кому брак предлагается, медальон на шею. Это же является возможностью для будущих мужа и жены друг к другу прикоснуться (разумеется, близость вне брака здесь не одобрялась, кроме отношения виры и ее владельца – об этом деликатно замалчивалось).

Подняв глаза на короля, я замерла. И дело было совсем не в обаятельной улыбке, которую он мне адресовал. Дело было в глазах. “Красивыми у драконов считаются только черные глаза, чем чернее – тем лучше, – пришли мне на ум слова графини де Авен. – Светлая радужка – признак болезни или слабости”.

Когда я впервые увидела короля в городе Сату, его глаза были черными, как у всех драконов, как у Сорина. Черными настолько, что радужка почти сливалась со зрачком. Сейчас глаза выцвели до темно-серого оттенка. В тени дворца или при свете наколдованных огней это должно быть совсем незаметно, но сейчас, при ярком солнечном свете и вблизи, я ясно видела, что глаза короля поменяли цвет. Но почему? Болезнь? Ведовство?

Может, дело в пророчестве, которое выпило много крови королю? Том самом, где сказано, что у Ариана не будут рождаться наследники и он падет, когда кошка, прибывшая верхом на драконе, появится при дворе.

Бред.

И все-таки, что с его глазами?

– Надевая на тебя это ожерелье, – громко произнес король, беря медальон в руки и заходя мне за спину, – я называю тебя своей невестой перед Огненным и всеми драконами. – Он сделал паузу. Людей он даже не упомянул, очаровательно. И правда, кого они волнуют, это люди? – Отныне и навек наши жизни становятся связанными. Твои проблемы и чаяния становятся моими проблемами и чаяниями, мое прошлое, мое настоящее и мое будущее становятся твоими прошлым, настоящим и будущим.

Я сглотнула. Звучало это все весьма угрожающе, почти как проклятье, а не как предложение руки и сердца. Где, в конце концов, слова про любовь, про “и в горе, и в радости”, про смерть, которая единственная способна нас разлучить?

Ладно, во мне явно говорят нервы. Успокойся, Катя, это всего лишь помолвка. Одной побрякушкой больше, одной меньше. А мужским словам и обещаниям ты, как эмансипированная современная женщина, давно уже должна была разучиться верить.

Успокоив себя таким образом, я зажмурилась. Пускай придворные думают, что я так трепещу перед прикосновениями короля. На самом деле я изо всех сил пыталась унять поднявшуюся внутри панику. И с чего бы? В помолвочных медальонах нет ни капли магии, я специально об этом узнавала. Это просто красивые побрякушки. Соберись, Катя!

Король коснулся моих волос, которые волной лежали на спине. Затем до груди через ткань платья дотронулась прохладная тяжесть медальона. Король застегнул его и отстранился. Я раздумывала, стоит ли поправить волосы, которые оказались под тяжелой цепочкой, я вдруг почувствовала странное жжение.

Медальон, который до этого был металлически прохладным, вдруг раскалился. Я схватила его в руку, дернула, желая побыстрее с себя снять.

– Кэтэлина!

– Кош-ш-шка!

– Ну вот и сладили, – раздался скрипучий голос бабушки Эсмеральды, и я замерла. – Вот и сладили.

– Что ты сказала? – выдохнула я, спускаясь по ступенькам к закутанной в плащ фигуре. – Сорин, подожди!

Сил действовать согласно придворному этикету не осталось. Перед собой я видела только бабушку Эсмеральду, а потому оттолкнула руку потянувшегося ко мне Сорина.

– Если ручей впадает в грязную реку, чистым ему не остаться, – выдохнула эта старая кошелка.

У меня не осталось ни одного сомнения в том, кто передо мной. Несмотря на то, что плащ оставался на месте, а лицо за вуалью я не видела.

– Игрид, – угрожающе произнесла я.

– Его прошлое – твое прошлое. Твои дети – его дети, – хрипло засмеялась та. – А их у этого короля рождаться не будет. Не будет, пока истинный наследник не взойдет на престол. Не будет! Не будет! Не будет!

Она засмеялась, и я почувствовала, что тело немеет. Что она такое несет? Неужели это значит, что мой ребенок в опасности? И что я сама подставила его под удар? Нет!