Текст книги "Секреты прошлого (СИ)"

Автор книги: Анна Солейн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 15 страниц)

Глава 10

Повисшая в зале тишина была по-настоящему гробовой. Все замерли, только упавшая в обморок придворная, которую подхватил кто-то из драконов, открыла глаза и с любопытством уставилась на Сорина.

Я тоже уставилась на него, но эмоции у меня были совсем другие: злость пополам со страхом, но больше всего ревность.

В общем и целом, я была незлым человеком. Я часто работала бесплатно, помогала нуждающимся и все такое. Несмотря на это, какая-то часть меня обрадовалась тому, что король собирается графиню казнить. Потому что – с чего это с лица Сорина сошли все краски?! И почему он так за нее беспокоится? Я ничего не знала о нем и о его прошлом, кроме того, что Сорин был всерьез был увлечен принцессой Игрид (чтоб ее!) и даже принес обет о том, что никогда не женится.

Но может, это не мешало ему крутить шашни с этой графиней?! Почему он до сих пор держит ее за плечо? А она, возмутительно, совершенно ничего не имеет против!

– Ты хочешь что-то возразить, Сорин де Драго? – наконец спросил король, и его слова в тишине прозвучали так же громко, как иногда в фильмах звучит щелчок пистолетного предохранителя.

Я и сама не заметила, как затаила дыхание. Челюсти короля сжались, красивое лицо стало похожим на маску, это было довольно пугающе. Особенно пугающе это было в сочетании с тем, что прямо сейчас в зале находилось человек двадцать стражников, – это если не считать Перса и, разумеется, Сорина.

Впрочем, последнему, кажется, на это было совершенно плевать. Он наконец отпустил плечо графини (не прошло и полгода!), приблизился на несколько шагов к трону и потянулся к застежке своей куртки-поддоспешника.

В полной тишине, которая нарушалась только шорохом его одежды, Сорин попытался выудить что-то из внутреннего кармана куртки. Видимо, там оказалось пусто, потому что дальше Сорин полез в карман штанов.

Он никогда ничего не забывал и всегда знал, где лежат его вещи. Из этого следовал один вывод: сейчас Сорин на серьезных щах ломал комедию перед разозленным до белого каления королем.

Тем временем Сорин наконец выудил из кармана несколько старательно смятых листов и принялся их с оглушительным шелестом выпрямлять. Взгляд его был прикован к его собственным пальцам, широкий лоб пересекла вертикальная морщина, мягкие губы были приоткрыты.

Прищурившись, я разглядела на исписанных с двух сторон листах убористый и мелкий почерк Вириана.

– Ваше величество, – Сорин скривился, как будто под нос ему сунули грязные носки. Не отрываясь от бумажки, он говорил явно по написанному, потому что в каждой строчке я слышала занудный канцелярский тон Вириана: – Графиня де Авен должна быть помилована, потому что законы Огненного предусматривает право дракона на защиту собственной жизни…

– Она использована ведовство. Согласно моим, – король выделил это слово голосом, – законам за это полагается смерть. Ведовство – противное Огненному занятие.

Графиня Авен фыркнула, но поспешила скрыть этот звук за кашлем. Она казалась абсолютно спокойной и даже расслабленной, но я заметила, как сильно пальцы ее правой руки сжимали ткань юбки.

Сейчас, когда Сорин наконец перестал ее касаться, посочувствовать графине было намного проще. В другой ситуации я бы поспешила вмешаться, но сейчас чувствовала, что могу сделать только хуже: я сама до конца не понимала, что происходит.

– Так было не всегда. – Сорин наконец опустил исписанные усидчивым Вирианом листы и посмотрел в лицо королю. – Во времена твоег… вашего предшественника, Карола Третьего, ведовство считалось безобидной забавой.

– И это было ошибкой, – отрезал король. – Я рад, что могу ее исправить. Ведовство – опасное противное Огненному занятие. И оно должно быть запрещено.

Интересно получается. То есть, Ариан женился на принцессе Игрид и стал королем после смерти ее отца Карола Третьего. И что, решил сразу запретить ведовство, которым сам занимался? Но зачем?

Не хотел, чтобы другие учились, а значит – становились сильнее? Или дело в чем-то другом?

Сорин посмотрел на бумаги Вириана, которые по-прежнему держал в руках, пробежал глазами по строчкам, а потом досадливо дернул уголком губы и посмотрел на короля.

– Карол Третий – кровный представитель династии Синай, – ровно сказал он, не произнося все-таки подразумевающееся “в отличие от тебя”. – Его законы сильнее. Графиню де Авен, которая действовала согласно слову Огненного, необходимо освободить.

В последовавшей до этого гробовой тишине особенно громко прозвучал чей-то шепот:

– Вообще-то он прав.

Я не уловила, кто это сказал, да и король тоже, судя по заметавшемуся взгляду. Мгновенно взяв себя в руки, он встал, величественный и высокий в своей белой мантии, а затем шагнул навстречу Сорину:

– Что ты хочешь сказать?

Сорин молчал, король медленно спускался с постамента, на котором стоял его трон. Единственным звуком был шорох ткани и звук его шагов.

– Что как начальник стражи я не допущу беззакония, – громко ответил Сорин. – Кто бы ни был замешан в преступлениях, в убийствах или в захвате того, что им не принадлежит, я всех… – Он сделал паузу. – Освещу пламенем правды. Во имя Огненного.

Стоящий рядом со мной Перс ударил себя рукой по лицу и прошипел: “Идиот”.

Придворные заволновались, в зале поднялся гул. Дама, которая еще недавно была в обмороке, сейчас с ярким румянцем на щеках начала обсуждать что-то с соседкой. Видимо, они пытались разобраться, правильно ли поняли Сорина и, если правильно, то что стоит за его словами – прямая угроза или что-то еще?

Король обвел взглядом зал. Его лицо было белее цвета его мантии, нижняя губа едва заметно вздрагивала.

– Стража, – негромко произнес он, и зал затих. – Герцогу де Драго необходимо охладиться и привести в порядок мысли. Обеспечьте ему эту возможность. – Король помолчал. – В подземельях.

Стражники, которые были рассредоточены по залу, дернулись, переглянулись между собой. Затем один из них, самый смелый, шагнул вперед, за ним неуверенно подтянулись остальные. Пятеро подошли к Сорину и королю с разных сторон, остальные держались поодаль и бросали друг на друга косые взгляды.

– Прямо сейчас, – поторопил король.

– В-в-ваша светлость… – прозаикался самый смелый и подошел к Сорину ближе. – Не соблаговолите ли вы…

По-прежнему сидящая в кресле графиня, о которой все успели забыть, коротко сказала, расправляя вздрагивающими руками складки на юбке:

– Нужно иметь силу, чтобы покориться событиями, которым мы не можем противостоять.

Сорин дернул головой и хмыкнул, глядя на стражника сверху вниз.

– Соблаговолю, почему нет.

Облегченный выдох стражника был неприлично громким.

– М-м-могу ли я схватить вас за плечо… ваша светлость?

– Хватай, – милостиво разрешил Сорин и согнул руку, как будто предлагал стражнику взять его под локоть. – А справишься? Помощь не нужна?

– Хватит, – рявкнул король. – Месяц в камере должен пойти тебе на пользу.

Месяц? В камере? Да что происходит? Сорин смотрел на короля так, что становилось ясно: ни в какую камеру он не пойдет, тем более на месяц. По крайней мере, добровольно. Я не смогла бы предсказать, что случится дальше, но одно было точно – ничего хорошего. Или драка, или еще более масштабная драка, а итог один: мой ребенок может оказаться в опасности. Потому что вслед за дракой может случится все, что угодно далекое от мирного и спокойного течения жизни.

Но что я могу сделать? Какие у меня есть козыри? Если бы я присутствовала на судебном процессе в моем мире, я нашла бы, как выкрутиться: процедура была полна лазеек, да, в конце концов, я знала по именам почти всех секретарей и судей, с которыми работала чаще всего. Но здесь… Из козырей у меня был только, как это ни парадоксально, мой ребенок. Он был нужен королю и, я знала, был дорог Сорину.

Опять приходится использовать оружие слабого, но другого выхода нет.

Повернувшись к Персу, я театральным голосом произнесла:

– Что-то мне нехорошо. Живот… режет. Какая-то странная боль. Мне нужно… прилечь. Ах!

Закончив фразу, я упала в обморок, как раз в заботливо подставленные руки Перса.

Глава 11

Несколько секунд ничего не происходило, я даже начала думать, что мой демарш остался незамеченным, но тут до слуха долетело знакомое до боли слово, сказанное голосом и тоном, которые я не могла не узнать:

– Кош-ш-шка!

Раздался шум, а потом – звук шагов. Видимо, Сорин отмахнулся от попыток стражников его задержать и направился ко мне. Его шаги почти утонули в шуме придворных, совсем рядом я услышала брезгливое: «А кто это? Она что, человек? Кто пустил во дворец виру?»

Я старательно ничего не ответила и продолжила изображать из себя обморочную хрупкую барышню. Впрочем, в последние дни слабость стала моим постоянным спутником, так что я ничего не изображала, скорее приукрашивала действительность.

Перс закинул мою руку себе за шею и попытался меня поднять.

– Поставь на место! – рявкнул Сорин.

– Кэтэлина? – раздался совсем рядом прохладный голос короля.

Он звучал… обеспокоенно и как-то по-человечески. Даже странно, учитывая, каким король всегда был… пугающим. Даже жутким, до мурашек.

Придворные пытались разобраться в ситуации, я даже начала улавливать в общем гуле отдельные фразы и целые разговоры:

«Кто это?»

«Я, кажется, видел ее среди кухонных рабочих».

«Нет, она приехала с его величеством. Говорят – от де Драго».

«Однако», – после паузы ответил мужской голос.

– Не фыркай, – едва слышно прошептал Перс мне в самое ухо. – Ты же в обмороке.

Я замерла и попыталась послушаться. Моей щеки коснулась ладонь, и я едва сдержала разочарованный вздох: руку Сорина я бы узнала даже с закрытыми глазами. До моей кожи дотрагивалась обтянутые тонкой тканью перчатки пальцы короля.

– Что с ней? – холодно и достаточно громко осведомился он – должно быть, у стоящей поодаль повитухи. – Она ела?

– Д-д-да… Ваше величество…

– Кошка, да отойди ты! Перс, что… Да дай ты пройти, что ты в меня вцепился, как саламандра!

Это Сорин, должно быть, говорил стражнику, который пытался его остановить.

– Ваше величество, Кэтэлина переволновалась, – невозмутимо произнес Перс и наконец поднял меня на руки, прижав к своей груди. – Я отнесу ее в покои. Смотреть на то, как кого-то приговаривают к смертной казни, – слишком большой стресс для человеческой женщины.

– Ты ее ни с кем не путаешь? – скептически осведомился Сорин.

Нет, ну это уже просто неприлично! За кого он меня принимает?

– Ну так зачем ты позволил ей сюда прийти? – осведомился король, даже не думая подвергать сомнению мою хрупкую душевную организацию. Приятно.

– Где повитуха? Повитуха, что тебя кошка проглотила, как мой сын?

– Не твой.

– А ты заставь, – огрызнулся Сорин.

Повисла тишина, а затем начало происходить что-то, о чем с закрытыми глазами я не могла догадаться. Раздался какой-то странный почти электрический треск, запахло горелым, и что-то вспыхнуло так ярко, что я увидела отсвет даже с закрытыми глазами. После этого тишину разрезал сдавленный низкий стон.

– Стража, – холодным чуть дрогнувшим голосом произнес король. – Проводите Сорина де Драго в камеру. Ему необходимо о многом поразмыслить.

В этот раз никаких возражений не последовало, и я испуганно дернулась – Перс в ответ на это сжал меня сильнее. Ладно. Сорин точно жив, раз его необходимо проводить в камеру. И он должен быть в порядке, это же Сорин!

– Я пойду с тобой, – невозмутимо сказал король, и его голос легко перекрыл шаги тех, кто провожал Сорина в подземелья.

Почему он молчит? Почему вдруг стал послушным? Сердце сжалось от страха, пальцы закололо от огненных искорок.

До моей руки дотронулась ладонь в перчатке, которая тряслась, как будто от холода. Тем не менее, голос короля, когда он наконец заговорил, был спокойным.

– Мой сын, показывает, как рад меня видеть, – громко произнес король, должно быть, имея в виду искорки на кончиках моих пальцев.

«Сын?»

«Сын его величества?»

«Помилуй Огненный!»

Придворные снова загомонили, как потревоженные птицы.

Я не до конца разобралась, как и когда мой ребенок проявляет драконью магию, но точно могла сказать, что искорки на кончиках пальцев – довольно слабая реакция на фоне тех, что он выдавал в Бьертане. Например, однажды, когда в поместье доставили немного молочного шоколада, он устроил фейерверк посреди зала. Один из старинных гобеленов пришлось выбросить.

Наконец угодливый мужской голос громко произнес:

– Только наследник настоящего короля может быть настолько силен.

Прокомментировать эти слова король не счел нужным. Его рука, которая касалась моей, по-прежнему подрагивала и была холодной.

– В покои леди Кэтэлины, – приказал он Персу.

– Ваше величество! – позвал кто-то. – А как же последнее слово графини де Авен?

Король помолчал, я услышала, как он задержал дыхание. Мое собственное сердце заколотилось быстро и громко.

Перс был прав во всем: с одной стороны, мой обморок был комедией, с другой – видеть, как король обрекает на смерть графиню, было тяжело. Даже несмотря на симпатию к ней Сорина. Я хотела бы помешать этому.

– Возьмите ее под стражу в левом крыле замка, – произнес король Ариан. – Мне нужно подумать. А леди Кэтэлине не стоит нервничать, наблюдая за такими вещами.

Глава 12

Услышав слова короля о том, что графиня останется в живых, я облегченно выдохнула и тут же получила выразительное покашливание от Перса. Бдительный какой!

Внутренности грызла тревога за Сорина, но я не решалась прервать свой обморок прямо сейчас, чтобы на него посмотреть. Так и лежала тушкой, пока Перс не зашел в огненный портал (я поняла это по ставшему уже привычным покалыванию на коже) и не принес меня в выделенные покои.

Вокруг тут же засуетилась повитуха, разжигая камин, поправляя одеяла и подушки. Я старалась не морщится и думала о том, что, несмотря на свои взгляды, она хотя бы не делает ничего плохого. Не пытается меня, например, привязать к кровати, как Аллегра!

– Я останусь здесь, – негромко сказал король, и я едва глаза не открыла от удивления: не слышала того, как он вошел.

Зачем?

Внутри зашевелились нехорошие предчувствия, и я постаралась выглядеть как можно более невинно и обморочно. Щеки предательски покраснели, но я понадеялась, что это можно легко списать на то жар, идущий от камина.

– Что ты делаешь? – холодно спросил король таким голосом, что мне захотелось встать и отчитаться.

– Открываю окно в-в-ваше…

– Ты хочешь, чтобы она простыла? – грянул он. – Вместе с моим наследником?

– П-п-прошу про…

– Уходи отсюда, – бросил король, и я как наяву увидела небрежный взмах ладонью в белой перчатке.

После хлопка двери в покоях стало тихо, звучал только треск пламени, шум мантии короля, когда он двигался, и мое дыхание.

Я рассчитывала притворяться спящей так долго, как только смогу – чтобы королю надоело сидеть у моей постели и он бы ушел по каким-то важным государственным делам, а я смогла бы вызнать у Перса, куда увели Сорина, и найти его.

Но тут на нос мне опустилось то ли микроскопическое перышко, то ли пылинка, но зачесался он просто ужасно. Я зажмурилась, задержала дыхание, но не сдержалась и все-таки чихнула.

– Как ты себя чувствуешь?

Повернув голову, я посмотрела на короля и в который раз подумала: а ему не тяжело так ходить? Монументальная корона, боюсь предположить, сколько она весит, длинная волочащаяся по полу белая мантия, подвеска в форме коронованного сердца со скрещенными под ним мечами – тоже далеко немаленькая.

– Где Сорин? – спросила я, садясь на постели и морщась от внезапно закружившейся головы.

Надо с этим что-то делать. Впрочем, я знала, что в конце второго триместра беременности легкое головокружение и сонливость – это нормально. Но вот обмороки… Впрочем, я же ношу волшебного ребенка, так что проблемы у меня тоже должны быть, наверное, необычные. И все-таки надо с этим что-то делать, кто бы что ни говорил, но благополучие моего ребенка – ценность номер один.

Скорее бы срок беременности закончился и смогла познакомиться с ним или с ней! Я ждала этого, как ничего никогда не ждала. Ради того, чтобы в этот момент мы оба были в безопасности, я все готова была сделать.

Сморгнув некстати набежавшие слезы (гормоны, чтоб их!), я посмотрела на короля и тут же вздрогнула.

Взгляд его был тяжелым и злым.

– Из-за тебя я вынужден был прервать суд, – холодно произнес он и прищурился. – Я решил разобраться с преступлением графини позже, чтобы тебя не расстраивать. Я выделил тебе лучшие покои, приставил к тебе лучшего стражника, отряд служанок и все, что я от тебя слышу, – где Сорин де Драго?!

– Да. – Взгляд мой вряд ли был теплее королевского. Страшно было до трясучки. – Я не буду притворяться перед вами, ваше величество, вы – не придворные, которых нужно одурачить. Вы отлично знаете, чей ребенок у меня под сердцем, вы отлично знаете, что я люблю Сорина де Драго.

Я что, сказала это вслух? Черт, так не хотелось признавать этого даже перед самой собой.

– Я предложил тебе все, – рявкнул король, вставая и нависая надо мной. – Статус моей невесты, а затем – супруги. Тебе этого недостаточно?

Подняв голову, я прищурилась. Захотелось встать, чтобы быть с королем на равных, но делать этого не стоило. Намертво вбитая за время переговоров привычка: если не хочешь быть ведомым в разговоре, нельзя быть ведомым даже на уровне жестов. Поэтому я упрямо осталась сидеть.

– Наше… соглашение, – произнесла я, с трудом подобрав определение, – остается в силе. Но это не меняет того, что Сорин де Драго мне… не безразличен.

– Больше, чем я? – внезапно капризным тоном спросил король и поморщился, вдруг из устрашающего дракона становясь похожим на избалованного мальчишку.

– Да.

– Это ненадолго, – бросил он. – Скоро ты поймешь, что я намного лучше Сорина де Драго.

Он снова сел на кресло, а потом вдруг вздохнул, и я увидела у него на лбу бисеринки пота. А он хорошо себя чувствует? Бледность, дрожь в руках, потливость. То, что пару дней назад во время прогулки по саду он не смог добыть ни одной искры пламени.

Впрочем, ему это не помешало сделать с Сорином… что-то с ним сделать. По доброй воле он бы не замолчал. В этом мы похожи.

– Ваше величество, – мягко начала я. – Где Сорин? Как мне его увидеть?

– В тюрьме, – дернул головой король. – Я думаю, ему там будет намного лучше. В конце концов, он уже присягнул мне на верность, и все придворные это видели. Больше он мне не нужен.

Глава 13

Вздрогнув, я досчитала про себя до десяти. Не паниковать, главное – не паниковать. Это повредит ребенку, как минимум. Как максимум… ладно, не буду думать о плохом. Тюрьма не самое приятное место в нашем мире, и вряд ли в этом все по-другому. Сорин! Никогда не умеет промолчать и схитрить!

Впрочем, чья бы корова мычала. Ладно. Может, король его вот-вот выпустит и это что-то типо ареста за хулиганство?

Твердо решив не думать о плохом, я тут же я спросила, как будто желая расковырять свежий порез посильнее:

– Вы что-то с ним… сделали?

– Всего лишь показал, что со мной стоит считаться, – небрежно махнул рукой король.

В этой нарочитости было много того, что показалось мне странным: голос был неправдоподобно мертвым, глаза смотрели в сторону камина, а не на меня, плечи даже под тяжелой одеждой казались задубевшими от напряжения.

Или я вообще ничего в этой жизни не понимала, или небрежность короля была такой же ложью, как дружелюбная улыбка прокурора.

– Почему здесь так холодно? – воскликнул он и поежился. Щелкнул пальцами, как будто выбрасывая в камин искру, и – ничего не произошло. Он повторил это еще и еще, а потом белое лицо короля стало серым.

– Велю повитухе топить получше, – сказал он.

Мне хватило ума отвести глаза и сделать вид, что я ничего не заметила. В затуманенной от некстати нахлынувшей слабости голове лихорадочно крутились шестеренки.

То есть, тогда, в саду, это была не случайность: драконья магия отказывается повиноваться его величеству. В городе несколько месяцев назад все было в порядке, значит, с тех пор что-то произошло. Это первое. А второе – то, что он сделал в зале суда с Сорином, было ведовством. Тем самым, запрещенным. Должно быть, это выглядело как-то безобидно, иначе придворные наверняка бы отреагировали. Моя повитуха, например, боялась ведовства как огня, она бы точно заорала.

– Смотри на меня, когда я с тобой разговариваю, – холодно сказал король и, когда я подняла на него взгляд, вздохнул, потер рукой лоб. – Как ты себя чувствуешь?

Голос его снова зазвучал мягко. От перепадов настроения короля мне хотелось сбежать куда-нибудь подальше. Ненавижу иметь дело с тем, чего не понимаю и что не могу предсказать! А король, однозначно, относился к этой категории явлений.

– Нормально, – настороженно ответила я.

– Хорошо, – ответил он и откинулся на спинку кресла. – Душно, – пожаловался он и потянул расшитый серебром воротник камзола в сторону.

– Открыть окно? – предложила я.

Температура в комнате была совершенно обычной и самой что ни на есть комфортной.

– Не нужно, ты не должна простудиться. – Взгляд его величества опустился на мой живот, и я с трудом преодолела желание закрыть ребенка руками. – Как это ощущается?

– Что?

– Носить ребенка.

Я моргнула от внезапного перевода темы.

– Обычно, – соврала я, а потом решила ответить честно: – Странно. Я всю жизнь этого хотела. В смысле, иметь ребенка, а не быть беременной. Но сейчас все так сложно… Это ощущается… Как живая рыбка внутри, наверное. Довольно крупная рыбка. Такая, которая иногда меня пинает или устраивает фейерверки, если я проголодалась.

В голове пронеслись картинки из навеянных пламенником видений, где у меня из рук выхватывают ребенка. Я сглотнула.

– В зале суда по твоим пальцам пробегали огненные искры. Это от голода? Позвать служанку?

Король поднял два пальца вверх – так делал Сорин, чтобы отправить на кухню огонек-послание – и опустил. Сжал руку в кулак. Ну конечно, если драконья магия ему недоступна, то недоступен даже такой традиционный способ общения.

Магией в жизни драконов было пропитано абсолютно все, от каминов и фасадов до порталов и писем. В поместье Сорина это было не так заметно, потому что кроме меня там было много людей, но во дворце я остро почувствовала свою… Не хотелось бы употреблять слово “неполноценность”, но это была именно она.

И все-таки, что с королем случилось? И заметил ли это кто-то кроме меня?

– Это от страха, – ответила я. – За Сорина. Я не хочу, чтобы он был в тюрьме.

Темные широкие брови короля взлетели вверх.

– Ты мне не врешь.

– Я уже говорила, что не враг вам, ваше величество. К чему мне вам врать?

Наши взгляды встретились, черные глаза короля как будто пытались прочесть что-то в моей душе, а затем он кивнул.

Вдруг поднял руки, положил ладони на корону и потянул ее вверх. Жесты его были такими, как будто корона была невыносимо тяжелой и почти приросла к голове. Светлые волосы под ней оказались примятыми. Король положил корону на резной столик у кресла, украшенный огненным узором, потянулся к застежке мантии, а затем – стянул белоснежные перчатки. Все это происходило в полной тишине, будто какое-то таинство.

Наконец он откинулся на спинку кресла и облегченно выдохнул, прикрыл глаза.

– Сейчас бы горячего шоколада.

Что ж, это всегда хорошая идея. В конце концов, он никогда и никому еще не мешал.

– Позвать служанку?

– Не надо, – знакомым жестом отмахнулся король. – Не хочу никого видеть. – Он посмотрел на огонь в камине. – Знаешь, я всегда представлял, что дети у меня появятся не так.

– Не от чужой виры? Не чужие дети? – жестко спросила я, потому что в душе шевельнулось что-то, похожее на сочувствие.

Король молчал, черные глаза были стеклянными и пустыми.

– Когда я был ребенком, я представлял, что мой собственный ребенок родится от моей жены. И что мы будем друг друга любить. – Он перевел взгляд на меня. – А еще полгода назад я думал, что вообще никогда не обзаведусь наследниками. Но тебе, должно быть, об этом уже рассказали.

– Рассказали о чем, ваше величество? – невинно хлопнула ресницами я.

Он поморщился.

– Ты только что заявила, что не собираешься мне врать.

– Это не вранье, а разумная предосторожность. Мне много чего рассказывали, – опустила я взгляд и разгладила складки длинной юбки.

Ткань была темно-красной, но сейчас, когда успело стемнеть, при свете висящих под потолком огней и камина, казалась черной. А холодные белоснежные одежды короля, наоборот, приобрели теплый оранжевый оттенок.

Король хмыкнул.

– То есть, ты не знаешь о старухе, которая явилась на пир и заявила, что я – проклятое колено? Что детей у короля не будет рождаться, пока настоящий наследник не взойдет на престол, и что случится это после того, как кошка, прибывшая в этот мир верхом на драконе, появится при дворе?

Может, у меня разыгралось воображение, но я как наяву увидела пир в большом тронном зале, одетого в белые одежды короля, смеющегося, с удалым весельем черных в глазах. Увидела шутов и угодливых придворных. И старуху, которая вдруг появилась перед столом как будто из-под земли и принялась вещать замогильным голосом о мрачном будущем.

Все-таки качественная работа охраны важна на любом празднике! У меня на свадьбе она была – и все обошлось без эксцессов. Хотя, может, я была бы даже не против, если бы какая-нибудь “старуха-ведунья” сказала мне: “Бросай ты этого Женю, он будет гулять от тебя направо и налево, ни копейки не принесет в дом, а ты будешь думать, что сама виновата и недостаточно женственная”.

Что-то я отвлеклась.

– Возможно, я что-то об этом слышала, – пожала плечами я.

– Ты не выглядишь испуганной.

– А чего мне бояться? – удивленно спросила я. – Мне вот однажды нагадали, что у меня отбоя от мужчин не будет и что детей у меня будет аж трое. И что?

Я махнула рукой, предлагая королю оценить очередь из мужчин и таких же отсутствующих троих детей. Тот хмыкнул.

– Я, король, предложил тебе руку и сердце. Тебе этого мало?

– Ваше величество, – вздохнула я и встала.

Подошла к окну, посмотрела вниз на заснеженный сад. Дорожки были обозначены ровными рядами огоньков, как взлетные полосы. Почему-то в этот момент я почувствовала себя очень старой – даже старше находящегося со мной в одной комнате дракона.

– Ваше величество, я уже была замужем.

– Вот как? – тон у него был удивленный.

– Больше десяти лет. – Больше пятнадцати, если быть честной. Но я, в конце концов, женщина, могу позволить себе немного кокетства. – Так вот, я отлично знаю, что брак не всегда означает любовь. К тому же, вы наверняка до сих пор не можете забыть принцессу Игрид.

– Кто вам такое сказал?

Голос короля вдруг прозвучал совсем близко, почти за моей спиной. Я заставила себя не оборачиваться и продолжила смотреть в окно.

– А разве нет? Говорят, она была прекрасна и все были от нее без ума.

– Кто говорит? – фыркнул король и вдруг коснулся моей поясницы кончиками пальцев. – Сорин?

Я вздрогнула и едва смогла удержаться от того, чтобы обернуться и ударить короля по руке. Прикосновение было едва заметным, мягким, и оттого злило неимоверно. От короля я ждала скорее грубости, как от… как от Сорина, пока мы еще не успели сблизиться. Пока я не понесла его ребенка и у него не появился мотив меня беречь, если быть точной.

Не дождавшись от меня никакой реакции, король прижал ладонь к моей пояснице – и все.

Ну и как это понимать? Вроде ничего такого не происходит, это не поцелуй и даже не касание ниже пояса, и все-таки… что это?

– Не только он, – все-таки смогла выдавить я и почти справилась с разочарованием, когда ладонь короля исчезла.

Он встал рядом со мной и посмотрел в окно. Я отмахнулась от воспоминаний о хриплом смехе “бабушки Эсмеральды” и от того, как мне показывала язык изображенная на портрете принцесса Игрид. А вот не буду королю говорить, что она жива.

И Сорину не скажу!

Надо сказать, конечно, это будет честно. Но… Я должна сказать человеку (дракону), от которого жду ребенка, о том, что женщина (драконица), которую он любит всю жизнь, – жива. Правда, кроме этого я должна также вывалить на него все о том, откуда лично я взялась в этом мире. Этим я окончательно поставлю крест на том, чтобы быть вместе с ним. Хотя… разве я уже его не поставила?

Не хочу пока об этом думать.

– Принцесса Игрид была, безусловно, прекрасна, – медленно сказал король. – И большая часть придворных была от нее без ума, бесспорно. Кто-то даже искренне. Но… – Он повернулся ко мне, черные глаза, потеряв отблески пламени, стали почти бархатными. – Но я ее не любил.

Король поднял руку и медленно, как будто давая мне время отстраниться, дотронулся до моего плеча. Его прикосновение без перчатки казалось ледяным.