Текст книги "Секреты прошлого (СИ)"

Автор книги: Анна Солейн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 15 страниц)

Глава 42

Ночью меня снова мучили кошмары. В них горящая огнем Игрид хохотала, запрокинув голову, ее волосы сплетались в тугие жгуты и превращались в змей.

“Не будет! Не будет! Не будет!” – выкрикивала она, становясь то молодой девушкой, то сморщенной старухой.

Ребенок, которого я прижимала к груди, вдруг заплакал, я обняла его сильнее и побежала прочь со всех ног, но не сразу поняла, что бегу прямо к Игрид.

Проснулась я с криком и тут же положила руку на живот, которые за последние пару дней успел довольно прилично подрасти. Теперь выглядела я так, как будто нахожусь месяце на восьмом, не меньше.

Получив ощутимый толчок в руку и волну искорок, я успокоенно выдохнула и оглядела залитую лунным светом спальню – она была пуста, ни следа Игрид, слава Огненному.

Скорее бы прибыл Вириан!

Проведя в библиотеке несколько часов, я смогла выяснить совсем немного. Корни династии Синай уходили в века, она в самом деле была очень древней. Писаных законов, разумеется, не было, зато от каждого короля остался так называемый “свод прецедентов”: угрожающие тома разной степени толщины, где были скрупулезно собраны все указы, которые когда-либо издавал король.

Это было то, что мне нужно.

Но не хватило бы нескольких жизней, чтобы изучить все прецеденты: они занимали ни один шкаф.

Оставалась слабая надежда на Вириана, на удачу или на то, что я найду способ вытащить Сорина из передряги другим способом.

Может, ну ее, законность? Зародить в головы лордов мысли о демократии, о том, что король – не так уж нужен?..

Шутки шутками, но мне нужно найти способ снять проклятье с короля – и с моего ребенка.

А для этого нужно узнать как можно больше о ведовстве и о том, как в принципе снимаются проклятья в этом мире. Может, достаточно выйти ночью на перекресток и прикопать там что-то при свете полной луны? Принести в жертву курицу? Прочитать заклинание? Почему-то я была уверена, что проклятье – не шутка и не розыгрыш. Во что угодно поверишь после того, как внезапно стала жительницей другого мира.

Взгляд мой остановился на манекенах, стоящих посреди спальни, как безмолвные и пугающие изваяния. На них служанки надевали платья, которые мне полагается носить сегодня. Оказывается, невесте короля нужно менять одежду как минимум дважды в день: перед завтраком и перед ужином.

Большинство платьев были шикарными и вычурными, но одно из них, мое любимое, было совсем простым, сшитым из темно-коричневой ткани. Оно могло бы напоминать наряды горничных, если бы не россыпь камней на рукавах и на подоле платья.

Наряды горничных…

Сердце заколотилось, я вскочила и рванула к манекену, на ходу щелкая пальцами, чтобы зависшие под потолком огни засияли ярче. Небо за окном было пока темным, но мне все равно следовало торопиться, чтобы обязательно успеть до рассвета!

Следующий час я была занята тем, что шпильками для волос откалывала камни от платья, делая его более скромным и неприметным. Потом придумаю, что сказать горничным, если останусь в живых после моей авантюры.

Закончив с платьем, я бросилась к гардеробу и издала торжествующий возглас, когда нашла там коробку с шарфами, доставленными из Бьертана. Найдя среди них коричневый, я обернула его вокруг шеи, чтобы скрыть кулон с королевским гербом.

Осмотрев себя в зеркало, я нахмурилась. Замотала голову черным шарфом, соорудив что-то наподобие тюрбана, чтобы скрыть волосы. Уже выходя из комнаты, я вспомнила, что человеческие горничные, которые прислуживали графине де Авен, носили темную полоску на юбке. Пришлось потратить еще около пятнадцати минут, десяток булавок и последний шарф из темной ткани, чтобы соорудить что-то похожее.

Я сдернула с кровати покрывало, сложила его, прижала к груди и вышла из покоев, пониже наклонив голову.

До левого крыла спящего пока замка я дошла без приключений и замерла. Покои графини де Авен достаточно легко было найти: их охраняли два стражника.

Вдохнув, выдохнув и помолившись, я двинулась вперед, наклонив голову еще ниже и чувствуя, что проклятый шарф-тюрбан норовит сползти.

– Стоять, – скомандовал стражник. – Куда намылилась?

– Я принесла для графини де Авен одеяло, – пискнула я. Испуг в голосе изображать не пришлось.

– Нам приказано никого к ней не впускать, – отрезал стражник. – Разворачивайся.

– Да брось, – зевая, протянул второй. У него изо рта пахло луком. – Она же человек. Никто и есть.

Каков наглец.

– Ты хочешь с Персом разбираться? – огрызнулся первый. – Сказано никого – значит, никого.

– Мне приказали передать графине одеяло, – попыталась я.

– Кто тебе приказал?

Вот блин. А кто мне приказал?

– Я… я… Я только недавно здесь, и я… Простите!

– А может, ты не просто так сюда пришла? – ухмыльнулся тот стражник, который пах луком.

Он с тихим шорохом вытащил меч из ножен, а затем его кончиком подцепил мой тюрбан. Тот соскользнул на пол, и волосы рассыпались по плечам.

Только бы они меня не узнали! Но драконов, кажется, мало интересовало мое лицо.

– Может, ты просто хочешь узнать, чем отличается настоящий дракон от мужчины, м? – Стражник приблизил свой рот к моему уху, и по телу пробежала дрожь отвращения. – Да ты не трясись, не обижу.

На плечо легла тяжелая ладонь.

– Фу, Стэф, убери от нее руки, – одернул его первый. – Тебе делать больше нечего? Она же человек. – Он сплюнул на пол. – Проходи, но чтобы быстро. И, ради Огненного, не дотрагивайся до меня. Мало ли, какая у тебя там человеческая зараза.

– Я уберусь – и сразу выйду, – снова пискнула я и с колотящимся от страха сердцем скользнула в покои графини.

Внутри было светло и очень жарко, все стены были усеяны огнями. Я оглядела скромную по меркам дворца обстановку. Взгляд зацепился за кучку обрывков белой ткани на прикроватном столике. Подойдя ближе, я увидела, что некоторые из них испачканы кровью.

Небольшая дверь в стене скрипнула, и оттуда вышла графиня де Авен – как всегда, в красном, как всегда, невероятно красивая.

– Леди Кэтэлина! – шепотом воскликнула она, бледнея. – Как вы сюда попали! Вам нельзя здесь находится, убирайтесь!

– Но…

– Немедленно! – глаза графини испуганно бегали. Ничего себе! Да она даже на суде была спокойнее. Что ее так напугало? – Иначе я позову стражу!

Глава 43

– Зачем звать стражу? – успокаивающе пробормотала я. – Я вот одеяло вам принесла, холодно… – я запнулась, потому что в покоях из-за огня было жарко настолько, что у меня на лбу выступил пот. – В общем, я с добрыми намерениями.

Графиня прищурилась, ее идеально гладкий лоб перечертила вертикальная морщинка. Она вдохнула, выдохнула и опустилась в кресло.

– Чем я могу помочь? – спросила она тем же приветливым тоном, каким говорила с королем на собственном суде. – Вам опасно здесь находиться, вы разве не знаете? И ради Огненного, говорите тише.

Графиня де Авен старательно смотрела только на меня и не смотрела на горку белых украшенных кровавыми пятнами тканей, лежащую на прикроватном столике.

Я подошла ближе, села на кровать рядом с графиней и тихо, чтобы стражники снаружи точно не услышали, проговорила:

– В нашу прошлую встречу вы сказали, что мне нужно бежать.

Графиня дернула плечом.

– Уверена, я не первая, кто вам об этом сказал.

Я вспомнила Аллегру и вздрогнула.

– Вы говорили о проклятии, которое лежит на короле? О том, что мой ребенок может стать его жертвой.

– Я не была уверена в том, что права, – опустила глаза графиня, и ее тон наконец стал нормальным и живым, хотя говорила она все равно тихо.

– Вы знаете о том, что случилось во время моей помолвки?

– Знаю, – кивнула она, опустив голову. – Мне жаль.

– Вы знаете, как снять это проклятье? Что мне сделать, чтобы спасти своего ребенка? Помолвочный медальон как будто прирос к шее, я не могу его снять.

Графиня де Авен вскинула на меня черные глаза, в которых металось пламя.

– Мне очень жаль, Кэтэлина.

– Ты знаешь, что можно сделать?

Она нахмурилась, и черные глаза-вишни вдруг повлажнели.

– Мне очень жаль…

Входная дверь покоев скрипнула, и графиня тут же вскочила, загораживая меня. Перс, наклонив голову, вошел внутрь.

– Инес? – голос его звучал напряженно. – Где служанка, которую к тебе прислали?

– Она уже уходит!

Перс заглянул за ее плечо, глаза его расширились. Он обернулся на дверь, дернул ручку, убеждаясь, что она закрыта, и прошипел:

– Кэтэлина! Во имя Огненного, что ты здесь делаешь?

За внутренней дверью покоев графини де Авен что-то грохнуло, прозвучала ругань, и Перс закатил глаза.

– Уже знает? – спросил он у графини.

– С этого мгновения явно да, – перезвоном колокольчиков прозвучал голос де Авен. – Дорогой Перс, могу ли я быть уверена, что твои верные стражники не войдут к нам в неподходящий момент?

– Разве только им прикажет его величество король Ариан, – хмыкнул Перс. – Но он только что отошел ко сну, так что какое-то время у нас есть.

Я обернулась к графине и в очередной раз ею залюбовалась. Спина – прямая, в глазах – огонь. Так и не скажешь, что она приговорена к заточению и жизнь ее висит на волоске.

– Тогда не вижу причин для беспокойства, – улыбнулась она так спокойно, как будто находилась на званом обеде.

Взгляд Перса стал непередаваемым.

– Да что ты говоришь, – поднял брови он. – Не видит она повода для беспокойства. Почему я вижу тысячу и один повод рвать волосы себе на… хм… голове.

Я хмыкнула, и вдруг почувствовала себя так, как будто меня ударили под дых. Дыхание перехватило, и я опустилась на кровать, чтобы не упасть от головокружения.

Что происходит?

– Что происходит? – эхом отозвался от моих мыслей голос Сорина. – Кто пустил сюда Кэтэлину? Инес, ты что, не понимаешь, что это опасно?

Когда я подняла взгляд, вокруг все расплывалось, в том числе и фигура Сорина, который появился из маленькой боковой двери. Ну конечно, хочешь что-то спрятать – положи на видное место, где никто не будет искать. Хочешь, чтобы никто не нашел беглого преступника, бросившего вызов королю, – спрячь его в отлично охраняемой камере другого преступника.

Куртка Сорина была накинута на плечи, он держался за бок и горбился. Его живот был перевязан, на ткани уже успело проступить красное пятно.

– Твою Кэтэлину не так уж легко куда-то не пустить, – засмеялась де Авен.

– Вот уж точно, – поддакнул Перс. – Сорин, ты, я вижу, идешь на поправку? Перемещение через огненный портал осилишь?

– Нет.

В голосе Сорина не было ни стеснения, ни уязвленности, только констатация факта. Он подошел к креслу, где до сих пор сидела де Авен, и тяжело опустился в него. На меня он не смотрел, да и вообще выглядел неважно: бледный, с синяками под глазами, с испариной на лбу.

– Кэтэлина должна уйти отсюда, – отрезал он.

– У нас мало времени, – не слушая его, произнес Перс. – Я не смогу прятать тебя здесь вечно.

– Я не просил об этом.

– Конечно, не просил! – рявкнул Перс. – Ты бы продолжил биться с королем, пока он бы тебя не казнил. Или героически принял бой в Бьертане и сдох.

Сорин открыл рот и тут же закашлялся. Видимо, сил не хватало даже на препирательства с Персом.

– Ничего этого не было бы, если бы ты встал на мою сторону, – наконец сказал Сорин. – Я прав, и ты это знаешь.

– Не знаю, – взорвался Перс. Обернулся на дверь и продолжил уже тише. – Я знаю только, что ты терпеть не можешь Ариана с тех пор, как он появился при дворе и приглянулся Игрид.

– Дело не в этом.

– А в чем?

– Тише, – выдохнула я, чувствуя, как голова кружится все сильнее, а мир вокруг плывет.

Глава 44

Моего тихого слова никто не услышал. Сорин, не отрывая взгляда от Перса, проговорил:

– В том, что Ариан не достоин занимать престол. Он убил Игрид.

– Подождите, – слова, срывающиеся с губ, даже я сама почти не слышала.

Горло перехватило, на плечи как будто навалилась тяжелая плита. Слабость была такой сильной, что я не могла даже руку поднять.

– Даже если убил – что с того? – рявкнул Перс. – Не Карола же!

– И ты так спокойно об этом говоришь? – тяжело произнес Сорин. – Для тебя не имеет значения, что престол занимает тот, чье место в темнице? Тебе напомнить, что именно этого наказания заслуживает тот, кто посмел лишить жизни дракона?

– Сорин, – вздохнул Перс. – Тебе ли не знать, что трон занимали и куда менее достойные драконы.

– Подождите…

– …Не все были такими, как Карол. Многие были намного хуже Ариана, – закончил Перс, глядя на Сорина. – Он – король. Посланник Огненного, и наш долг – смиренно принимать его власть.

– Стойте…

– Я отказываюсь с этого момента смиряться с его властью. Лучше я сам стану убийцей, и да простит меня Огненный.

– Сорин, я не позволю…

– Да подождите! – рявкнула я и, радуясь тому, что снова слышу свой голос, добавила: – Замолчите! Хватит!

В покоях воцарилась тишина, а потом вдруг зазвучал гул, и все вокруг заволокло пламенем. Весь кабинет горел, но огонь не обжигал, а наоборот, был прохладным.

Я зажмурилась, а когда открыла глаза, увидела три недоуменных взгляда, направленных на меня. Тот взгляд, который принадлежал Сорину, был мутным от боли и, судя по всему, от жара. Дракона нелегко лишить жизни, так он сказал мне когда-то. Но, похоже, это не предполагало избавление от боли при ранениях в живот. Даже думать не хотелось, какие важные органы оказались задеты.

– Кэтэлина, это ты только что чуть не спалила комнату, или мне показалось? – спросил Перс. – Ты в порядке?

– Это твой сын, ами, – улыбнулась де Авен.

– Да послушайте вы! – выдохнула я, наконец поднимая голову. Приступ слабости отступил, и я видела все довольно четко. – Мой ребенок в опасности, пока вы решаете, что делать с королем…

– С чего ты взяла, что он в опасности, кошка?

Я прищурилась, глядя на Сорина и надеясь, что передаю ощущение фирменного женского “на мужчину нельзя орать, он должен пугаться еще на этапе взгляда”.

– Ты был на помолвке, – ответила я. – Ты слышал вдову Бальмен. Она сказала, что проклятие, лежащее на короле, с момента помолвки ложится и на меня тоже. Это значит, что мой ребенок не родится до тех пор, пока он связан с королем.

– Это просто бредни старой сумасшедшей, – отмахнулся Сорин. – Пока я жив, я не дам в обиду ни тебя, ни моего ребенка. А сил у тебя будет хватать даже на то, чтобы спалить при желании этот замок.

– Помнил бы ты об этом до того, как попытался убиться, – вставил Перс.

– Я чувствую это, – возразила я. – Чувствую, что становлюсь слабее. Проклятье – не сказки.

– Сказки. Пока нет доказательств того, что это не так.

– Какие доказательства тебе нужны? – выпалила я. – Поверишь, когда все станет необратимым?

Произнести вслух то, чего я боялась больше всего на свете, не получилось. Как будто, пока я не называю беду, ее не существует.

– Не говори ерунды. Твоя задача – есть свой шоколад и не влезать в неприятности до тех пор, пока я не упрячу Ариана туда, где ему самое место.

Перс ударил по лицу рукой.

– Сорин, ради Огненного.

Лицо графини де Авен было сложным, и я спросила:

– Ты что-то знаешь? Ты единственная из нас всех разбираешься в ведовстве.

– Огненного ради! – воскликнул Сорин. – Причем здесь эти детские игры?

– Этими детскими играми графиня упокоила своего мужа, – возразила я.

– Уверен, благодаря тому, что в ритуал входил пункт “накрыть лицо спящего подушкой и подержать, пока заклинание не сработает”, – буркнул Сорин. – Ведовство – придворное развлечение, не больше.

– Как ты можешь так говорить после поединка с королем? Ты видел, на что он способен. Это ведовство. Драконья магия не способна управлять тьмой и льдом, ее стихия – огонь.

Сорин открыл рот и осекся. Ничего не ответил, только ругнулся себе под нос.

– Это еще не говорит о том, что с помощью ведовства можно насылать проклятья на чужих детей. Инес, что ты знаешь? – спросил он.

– Мне очень жаль, Кэтэлина, – прошептала графиня. – Жаль, что я не успела тебя предупредить. Жаль, что не сказала ни о чем Сорину. Прости меня! Пожалуйста, если сможешь, прости!

По идеальному лицу графини поползли дорожки слез.

Сорин нахмурился и повернулся ко мне. Одну руку он приложил к боку – видимо, боль никак не желала утихать.

– О чем ты говоришь, Инес? – так ничего мне и не сказав, спросил Сорин у графини, разворачиваясь к ней всем корпусом. – О чем ты мне не сказала?

– Говори сейчас! – попросила я. – Ну же!

– Ваш ребенок не сможет родиться, – выдавила она. – Он – жертва. Мне так жаль! Я должна была предупредить!

Она закрыла лицо руками, плечи ее вздрагивали. Выражение лица Перса было пораженным, Сорин молчал и хмурился.

– Инес, говори как есть, – мягко попросил он. – Присядь на кровать, успокойся и все расскажи. Перс, налей ей воды, будь добр. И усади поудобнее.

Скосив взгляд вниз, я увидела, как Сорин вцепился в подлокотник кресла – единственный жест, который выдавал то, что он совсем не так спокоен, как хочет показаться.

Глава 45

Перс без единого слова послушался – кажется, следовать приказам Сорина для него до сих пор было естественным. Интересно, как долго он служил под началом Сорина? Пять лет? Десять? Пятьдесят?

Спустя несколько минут графиня де Авен перестала всхлипывать, выпрямила спину и заговорила, глядя в сторону.

– Все, кроме леди Кэтэлины, были на пиру в честь коронации его величества короля Ариана. Вы помните, что там случилось.

– Попойка?

– На пир явилась старуха, – не обратила внимания на колкость Сорина де Авен. – Никто не знал, кто она и откуда – эта старуха была человеком, потому ее появление на драконьем пиру вдвойне удивительно. В какой-то момент она начала хохотать – как раз как вдова Бальмен. И сказала, что дети у короля не будут рождаться, пока настоящий наследник не взойдет на престол…

– …И что случится это после того, как кошка, которая явилась в этот мир верхом на драконе, появится при дворе, – договорил за нее Сорин. – Учитывая то, сколько слухов породило это пророчество, я уверен, что оно было не случайным, кто-то нарочно хотел настроить лордов против Ариана. Знать бы, кто за этим стоит. Уверен, с Арианом можно было бы покончить намного раньше.

– Оно в самом деле не было случайным, – кивнула де Авен. – Но и подстроенным это не было. Старуха была ведуньей, я сразу это почувствовала – не спрашивайте, как. Точно так же, как ты, ами, легко отличишь воина в толпе, я всегда почувствую ведуна рядом с собой.

Нахмурившись, Сорин недовольно кивнул, а я тряхнула головой:

– Подожди, Инес, что-то не сходится, – проговорила я. – Как старуха может быть ведуньей? Ты говорила той ночью, что ведовство работает только у драконов. А та старуха была человеком.

Графиня кивнула.

– Ты права, моя дорогая Кэтэлина. И это первое, что показалось мне странным.

– А второе?

Она замолчала.

– Это прозвучит глупо, особенно для тебя, ами.

– Продолжай, Инес, вряд ли то, что ты скажешь, сможет меня удивить после сегодняшнего.

Сказав это, Сорин закашлялся, как будто у него кончились силы. Мое собственное сердце сжалось от жалости и сочувствия. Если бы я могла о нем позаботиться! Но Сорин явно не нуждался в моей заботе – он даже не смотрел на меня.

– Та старуха ощущалась как принцесса Игрид, – выдала графиня. – Ее ведовство было ведовством принцессы Игрид.

– Ты шутишь, Инес? – посмотрел на нее Перс, опускаясь наконец на кровать. – Как… что…

Графиня опустила взгляд, а Сорин покачал головой. Лицо его было недоверчивым, как будто вопрошающим: “Зачем я вообще трачу время на эти бредни?”

– Это был последний раз, когда ты чувствовала в ком-то ведовство Игрид? – спросила я.

Де Авен медленно покачала головой.

– В галерее, когда мы встретились? – подсказала я, и она вскинула на меня глаза.

– Откуда вы знаете?

Я закусила губу и покачала головой. Рано пока делать выводы.

– У ведовства мало законов, – сказала де Авен, опуская взгляд. – Многие расплывчатые, многие можно нарушить, большинство до сих пор не знает никто. Но один работает всегда: работать с одним заклинанием может только один ведун из-за уникального отпечатка драконьей силы, на котором строится заклинание. Не знаю, как объяснить лучше. Это как замок, который можно отпирать и запирать одним-единственным ключом.

Повисла тишина. Я пыталась перевести слова графини на понятный мне язык логики и правил.

– То есть, – медленно произнесла я. – Снять проклятье может только тот, кто его наложил?

Де Авен кивнула и всхлипнула, приложив ладонь ко рту.

– Та старуха, которая прокляла его величество, умерла, – проговорила графиня, успокоившись и снова посмотрев на меня. – Как и Игрид. Это значит, проклятье нельзя снять. Я чувствую его на тебе точно так же, как до этого чувствовала на короле. Оно – как темное облако, которое окутывает всю твою фигуру, даже свет вашего с ами сына почти заставляет погаснуть. Мне жаль.

– Ну хватит, – хлопнул ладонью по подлокотнику Сорин. – Инес, ты пугаешь Кэтэлину, прекрати. Я понимаю, что тебе всякое может почудиться, но мой ребенок – в безопасности и скоро родится на свет. То, что Кэтэлина вляпалась в помолвку с этим кошаком, ничего не меняет.

– Меняет, Сорин, – возразила я, глядя в пол и лихорадочно соображая. – Графиня права. Я тоже чувствую, что становлюсь слабее с каждым часом. Нужно остановить это, пока не стало поздно. Пока ребенок у меня внутри еще жив.

– Кош-ш-шка! Чувствам цена – пыль, как ты не понимаешь?

– Это не так, – мягко сказала де Авен.

– Инес, я тебя прошу. – Он щелкнул пальцами, и на их кончиках загорелся огонь. Сорин медленно вдохнул и выдохнул – он все еще был слишком слаб для долгих разговоров. – Вот это – реально. Магия, которой драконов одарил Огненный, магия пламени. А ведовство – не более, чем детские игры.

– Ты ошибаешься, ами, – мягко покачала головой графиня и улыбнулась уголками губ.

– Докажи, – предложил Сорин. – Драконья магия очевидна, ведовство, о котором ты говоришь, – это чувства. Нет ни единого доказательства того, что проклятие существует, кроме твоих ощущений. И тем более того, что принцесса Игрид каким-то образом к нему причастна. – Он замолчал. – Я тоже скучаю по ней, Инес. Было время, когда я видел ее везде, но сейчас…

– Ну почему же, – проговорила я, чувствуя, как сердце колотится.

Наконец-то все встало на свои места, сложилось в единую картину.

– Кэтэлина? – позвал Сорин. – Ты хочешь что-то сказать? Тебе плохо? Воды?

Я почувствовала тепло, которое на секунду меня окутало, и запоздало поняла, что это Сорин, наверное, пытается “накачать” меня силами. Вряд ли у него самого их много, учитывая ранение.

– Игрид жива, – проговорила я. – Собственно, из-за нее я и оказалась здесь.

Сердце колотилось, голос звучал глухо, посмотреть на Сорина не хватало сил. Не хотелось видеть на его лице радость из-за того, что его любимая Игрид, которой он хранил верность столько лет и по которой тосковал, из-за которой готов был умереть, жива.

– Кошка, не неси ерунды! Ты ее даже не знала.

– Знала, Сорин. – Я наконец на него посмотрела. – Когда я увидела ее в первый раз, она назвалась Эсмеральдой и пообещала, что я смогу родить ребенка, если выйду замуж.

– Ты бредишь, – отрезал Сорин. – Где это было? Когда?

– За пару дней до нашей встречи. – Я сглотнула. – Не в этом мире. Меня зовут Катя, не Кэтэлина. Я не отсюда.