Текст книги "Воровка чар (Дилогия) (СИ)"
Автор книги: Анна Сокол
сообщить о нарушении
Текущая страница: 34 (всего у книги 37 страниц) [доступный отрывок для чтения: 14 страниц]
На лице Дамира отчетливо проступила злость. Виту удалось причинить ему боль. Ноги чаровника почернели, местами ткань прикипела к коже.
Эол, я бы верещала, как еще совсем недавно Оле.А бывший действительный вместо этого, всего лишь нагнулся…
Всего лишь опустил ладонь на голову Вита. Одно прикосновение, и кудесник престанет быть магом. И, скорей всего, умрет. Что я тогда почувствую? Хочу ли ощутить, как перестанет биться его сердце, а в груди станет пусто-пусто? Хочу ли я оказаться на его месте и понять, что значит для меня смерть другого?
Пальцы бывшего действительного замерли над темной макушкой вирийца…
Наверное, Эол решил, что хватит с меня новых ощущений. Потому что, не дал Дамиру завершить движение. Не дал провести пальцами по темным волосам. Гибкая фигурка, так похожая на кошачью, выпрыгнула из-за куста и врезалась в Дамира, отталкивая мага от вирийца.
– Не смей, – зашипела притвора, выпуская когти. – Он мой. Мой!
Чтобы не упасть, Дамир схватился за чашу фонтана. На его лице отразилась боль. Но не та боль, что, наверняка, терзала сейчас его ноги. Его лицо исказилось от болезненного сожаления.
От каменной чаши откололся кусок, что-то хрупнуло, как хрупает старая доска, прежде чем сломаться. Воздух вокруг источника силы стал покрываться трещинами.
Притвора отскочила прежде, чем Дамир успел ударить ее. Прежде, чем он даже успел подумать об этом.
– Он должен мне жизнь! – выкрикнула она.
Я поняла, что рычу. Стою на четвереньках рядом с мертвецом, загребаю когтями траву и рычу. И совсем не оттого, наш мир трещит по швам, а темная фигура из грязи медленно поднимается за спиной бывшего действительного. Нет. Сейчас меня волновало не это.
Она назвала Вита своим! И это ударило меня наотмашь. Обжигающее, словно настойка жгучеядки, чувство поселилось внутри. От него шерсть вставала дыбом, а когти сами выскальзывали из пальцев.
Она назвал его своим! Я оторву ей голову. Оторву без особых изысков прямо сейчас. В назидание другим, чтобы не смели охотиться на моей территории.
Стрела вошла в еще не сформировавшийся силуэт из грязи, древко задрожало, но пастырь не обратил на новое украшение никакого внимания.
Мы с притворой встретились взглядами за миг до того, как я прыгнула.
– Вот они! – раздался далекий крик.
Мир смазался, превратившись в размытый водой рисунок. Краски потекли, а потом рывком вернулись. Я хотела сбить притвору, и вцепиться ей в глотку. Но… Всегда случается какое-то «но». Обычно очень неприятное.
Михей все-таки смог привести магов. Не знаю, насколько точно он объяснил им, какое непотребство творится у фонтана, видимо, донес самую суть. И наверняка, забыл рассказать, кто хороший, а кто плохой. Или рассказал со свойственной ему прямотой, в которой вполне могли заподозрить издевку.
И потому чаровники влетели на поляну перед фонтаном, разя всех направо и налево. Во избежание, так сказать.
Я врезалась в невидимую преграду, разбивая морду в кровь. Стена, а может, щит, а может, еще какая магическая пакость. Я грохнулась на землю, кровь потекла по подбородку.
Их было всего пятеро. Пять чаровников, бросившихся спасать источник силы всей Тарии. Негусто. Плюс Михей с арбалетом. Плюс раненый в ногу Эриш с луком. Плюс мы с Витом – вот и вся армия спасения.
Миру не повезло.
Ударом одного из магов притвору сбросило с чернокнижника. Она покатилась по траве. Того чаровника, что так душевно рвало на траву, продолжало рвать, вряд ли он вообще заметил появление на поляне новых артистов. Несколько жалящих заклинаний полетело в сторону фигуры пастыря. И ни одного в Дамира.
От чаши фонтана откололся кусок, тонкая струйка грязноватой силы потекла на землю. Она не впитывалась в нее, она текла медленно и тягуче, как масло. Она касалась травы, и зеленые стебли моментально чернели.
Небо покрылось трещинами, словно разбитая тарелка. К действительному подбежал молоденький чаровник. Самый юный из тех, кто пошел за Михеем. Он что-то кричал, указывая рукой на мертвого Тамита.
Бывший действительный ответил ему одним жестом. Он обхватил молодого человека за шею, словно намеревался оторвать тому голову. Ну, или поцеловать. Чаровник не пришел в восторг ни от того, ни от другого. Он рванулся, желая сбросить чужие руки, а потом стал медленно опускаться на траву. Тишину над поляной разорвал тихий стон.
Фонтан давно уже не пел.
Арбалет сухо щелкнул. Осечка. Михей выругался и сместил прицел чуть ниже, с грязевой фигуры на вполне себе человеческого Дамира. На этот раз оружие не подвело, и болт оцарапал действительному локоть. Учитель Риона даже не шелохнулся, продолжая впитывать чужую силу. На лице мага отражался голод. Вечная жажда, которую, он силился утолить за счет других.
Я вскочила на ноги и обернулась. Теперь уже Вит прижимал к земле притвору, навалившись сверху, в руке сверкал нож, губы шевелились. Он не собирался убивать, он что-то ей говорил.
– Артефакт! – закричала я, как раз в тот момент, когда молодой маг рядом с Дамиром рухнул на землю. Рухнул замертво, я больше не слышала стука его сердца.
Учитель Риона уже стоял гораздо уверенней, чем минуту назад, казалось, ожоги на ногах больше не беспокоили мага.
– Ключ к порталу! – снова закричала я Михею и повторила: – Артефакт! Где он? Ты же…
И не закончила. Потому что, не могла толком объяснить, что стрелок должен сделать и почему. Он искусник, маг, превративший арбалет в артефакт, обладающий собственной волей. Искусник, который нашел на капише обломок и смог очистить вывернутый источник от нечисти. Он называет артефакты теплыми. И он почти ничего не умеет. Но это очень весомое «почти».
– Найди псише! – выкрикнула я, бросаясь к Виту, и врезалась в невидимую стену. Опять? Маг с обширной залысиной фыркнул. Эх, постучать бы твоей башкой о магические щиты, колдованец, в следующий раз бы подумал, прежде чем ставить, где ни попадя. – Надо закрыть портал.
Тренькнула тетива, высокий маг вскинул руку, но Эриш успел отправить стрелу в полет за миг до того, как от заклинания хрустнул лук.
Хорошо, что не руки.
Лучник опустился на землю, зажимая рану на ноге, лицо было белее простыни, что застилают кровати в замках высокородных меис. Он устал и был ранен, стрела прошла намного выше головы Дамира, не причинив тому никакого вреда.
– Надо закрыть портал,– повторил учитель Риона насмешливо и так непохоже на того Дамира, что я знала.
А знала ли вообще? Всего несколько дней в его доме, и вообразила себя…
Михей опустил арбалет, а потом и вовсе убрал его за спину. Парень выпрямился и неторопливо пошел к учителю Риона, чем, похоже, удивил его больше, чем меня.
Пошел, громко сказано, стрелку нужно было сделать всего пять шагов к чаше. Пять шагов под треск разрушающегося портала и осыпающегося неба.
Всегда думала, что конец света наступает сразу – бах, и все, а тут нам словно дают время полюбоваться на его неотвратимость. Хотя, что я понимаю в концах света, этот у меня первый.
– Михей, нет! – закричал Вит.
Я обернулась, вириец уже стоял на ногах. Притвора очумело трясла головой, то и дело задирая верхнюю губу и обнажая клыки. Я едва слышно рыкнула.
Нет. Не сейчас. С этой облезлой кошкой разберусь позднее, если будет с кем разбираться.
Михей обернулся, веснушки на его бледном лице обозначились еще ярче, на губах появилась лихая улыбка. Примерно так же ухмылялись наши парни перед тем, как на ярмарке силушкой мериться на потеху девкам.
Темнота неба осыпалась, выпуская в мир все больше и больше тумана, еще один камень рухнул на черную траву. Эта часть сада стала походить на проплешину после лесного пожара.
Одна мысль вытесняла другую. Михей – маг, если Дамир его коснется… А коснется ли, ведь он уверен, что стрелок – человек? А уверен ли? Эол, я уже ничего не понимала. Кроме одного, вызов демона и другое душегубство – это не мое, на такое у меня ума не хватит.
Михей подошел к Дамиру почти вплотную, я оскалилась, глядя на лысоватого мага. Тот качнул кистью, готовясь поставить новый щит, лишь бы не дать мне сдвинуться с места. Вит уже был в трех шагах от Дамира и Михея, но все равно безнадежно опаздывал.
– Не знаю, можно ли делать это с людьми, – во взгляде бывшего действительного сквозило любопытство. – Но почему бы не попробовать.
И в этот момент маги атаковали снова. Двое, что стояли с самого края швырнули заклинания. Для разнообразия не в нас, а в черную фигуру из грязи.
Дамир положил руку на предплечье Михея, на загорелую кожу, что виднелась из-под закатанного рукава рубахи.
Магия врезалась в пастыря. Грязь разлетелась в разные стороны, усеяв и без того ставшей черной траву, бесформенными сгустками.
Высокий маг поднял руки в победном жесте.
«И это все? – хотелось закричать мне. – Стоило нам влезать в эту битву, ради этого?»
Чаровники и сами вполне неплохо справились. Все при деле. Дамир стал зеркальным и теперь пьет силу. Маги швырнули магию в демона, что явился на зов. Демон рассыпался на части.
Думаю, тут обошлись бы и без нас.
Правда, мир продолжал трещать по швам. Листья на верхушках деревьев съежились и почернели, ветки высыхали и ломались, тумана становилось все больше и больше.
Выражение лица действительного изменилось, торжество вытеснило смятение.
– Ты… ты…
– Колдованец я, господин маг, – охотно подтвердил стрелок.
– Ты артефактор! – прозвучало как обвинение.
Почти с теми же интонациями смирт, указывая на бабку Симу, верещал: «Ведьма!»
– Маг без резерва! Маг, дающий жизнь вещам! Невозможно.
Впервые на моей памяти Дамир был растерян.
– У него нет силы, – выкрикнул Вит. – Нельзя забрать то, чего нет.
– Я нашел артефакт, – радостно сказал стрелок и, указав на учителя Риона, добавил: – Это не предмет. Это он! Он сам артефакт.
– Ты наложил заклинание пути на себя? – чернокнижник настолько удивился, что обратился к действительному на «ты», словно они были друзьями, да и вообще эта беседа со стороны напоминала… Черте что она напоминала. Уж точно не главное сражение добра со злом.
И тут один из чаровников закричал, молоденький, тот, что еще недавно выставил щит против стрелы Эриша. Один из черных комков грязи пастыря упал на ногу мага, и теперь присосался к бедру, словно пиявка. Чаровник кричал, пытаясь отодрать его, но грязь проскальзывала между пальцами.
Дамир оскалился, глядя на Михея. В кои-то веки стрелок не стал тянуться к арбалету, а просто толкнул учителя Риона в грудь. Вроде легонько, но действительный врезался спиной в фонтан и, проломив спиной часть чаши, рухнул в источник. На мертвую траву посыпались осколки барельефа. Грохнуло так, словно Эол снова опустил на нашу землю молот. В ушах зазвенело, я даже присела от неожиданности. Михей схватился за голову.
Земля дрожала, камешки из рассыпавшегося фонтана подпрыгивали. Порыв ветра растрепал волосы. Раздался еще один хлопок, на этот раз тихий, словно где-то лопнула деревянная кадушка. И трещина над фонтаном исчезла, захлопнулась, словно дверь на ветру.
Проход…
– Проход закрылся! – закричал кто-то из чаровников.
Ему вторили несколько голосов. Возбужденные, радостные, тревожные… Но один из них все еще продолжал орать от боли. И портить картину победы добра над злом.
– Ключ вошел в замок, – пробормотал Вит. – Выживу, я этого парня к княжеской награде представлю.
Туман осел на землю росой, увлажняя черную пожухшую траву и превращая ее в кашу.Неужели все кончилось?
– Небо, – запрокинул голову Вит.
Я подняла глаза, черное ночное небо сменилось серым рассветом. Выверт отменялся. Новый день все же наступал. Хотя увидим ли мы его, пока неясно.
Сколько нас осталось? Я, Вит, Михей. Эриш, что пытался остановить кровь, зажимая рану на ноге. Из тех, кто пришел с учителем Риона, остался в живых только один. Тот, что все еще ползал по траве, его желудок был пуст, но маг все никак не мог прийти в себя.
И четверо магов, что привел стрелок. Эол, их уже четверо, один мертв. Да еще сам действительный.
– Хотели закрыть проход? – раздался хриплый голос. – Могли бы просто попросить.
Из фонтана медленно поднимался Дамир. Очень злой Дамир, с которого стекала сила. Мутная, подвижная и… едва слышная. Мелодия фонтана пока еще тихая, пока еще робкая, возрождалась. И слышалось в ней что-то знакомое.
Михей схватился за арбалет.
– Эол! – простонал седовласый маг. – Что это?
Магия магией, а когда припечет, Эола зовут все.Я проследила за его взглядом. И тут же пожалела об этом.
Чаровникам уже было не до нас, не до щитов, не до чего… Темная масса, которую так и не смог сбросить с ноги молоденький маг, разрослась и поглотила его целиком. Она шевелилась, шуршала, двигалась, напоминая гигантский пчелиный рой, а чаровник продолжал стоять. Как и все мы. Мы забыли, кто хороший, а кто плохой. Мы просто смотрели.
Я снова ощутила на себе чужое пристальное внимание. Взгляд того, у кого нет глаз. Того, кого называли пастырем.
– Что это? Что это? – маг с залысинами, что еще недавно бил меня по морде щитами, отступал к фонтану. – Сделайте же что-нибудь…
– Сделаю, – кивнул Дамир, вытянул ладонь и коснулся его руки над закатанным рукавом.
– Апх, – сказал чаровник и опустился на траву. Из мелодии фонтана, исчезло биение одного сердца, тихая музыка изменилась, и в то же время осталась прежней.
Очередной маг мертв.
Грязь, все больше и больше напоминавшая рой черных насекомых, вдруг поднялась в воздух. Взлетела с земли, с травы, с хрупких веток, со всего, с чем соприкоснулась. Поднялась и облепила фигуру молоденького мага. Осела на том, что когда-то было им. Теперь чаровник напоминал кулек, по форме лишь отдаленно напоминавший человека.
– Что ты натворил? – хрипло спросил у Дамира седовласый маг.
Ну, наконец-то, и до него дошло.
Правда, то, что учителя Риона зачислили в злодеи, еще не делало хорошими нас. Как и сказал бывший действительный, очень легко увидеть зло в тех, от кого не ждешь ничего хорошего.
– Много всего, – Дамир развел руками, продолжая смотреть на мертвого мага, на его лице был лишь голод.
Он попробовал силу и, словно отведавший крови зверь, хотел ощутить ее вкус снова.
– Уже поздно сожалеть, не находишь, Канстад?
Бывший действительный сделал шаг к седовласому чаровнику, поднимая руку, жадность исказила его лицо.
– Что ты натворил? В кого превратился? – велижский маг отступил, не давая дотронуться до себя.
Молоденький облепленный грязью маг, еще каким-то чудом стоявший на ногах, вдруг издал крик, так похожий на крик ночной птицы. Тонкий и жалобный.
Вхолостую щелкнул арбалет. Михей выругался, а Вит едва заметно качнул головой. Бесполезно. Притвора не сводила с чернокнижника глаз. Я ей их точно выколю.
И тут кокон ожил. Подвижная комковатая жижа пастыря зашевелилась, поползла, забираясь магу в рот, нос, глаза, за воротник, в считаные мгновения исчезая внутри. Крик чаровника оборвался.
Его сердце еще билось, музыка фонтана не изменилась, но он был мертв так же, как и Тамит.
Грязь исчезла. Молоденький чаровник открыл глаза. Нет, не глаза, а два пятна тьмы.
– Приятно, – проквакал пастырь. – Этот мир приятен. Ты доволен моей благодарностью? – спросил он у Дамира.
– Да, – ответил учитель Риона.
– Значит, я расплатился, – пастырь улыбнулся губами мага, зубы были черными. —Теперь расплатятся остальные.
Демон двинулся вперед. Совсем не так, как двигаются люди, он не переставлял ноги, он словно перетекал из одного положения в другое.
Седовласый не выдержал и швырнул заклинанием. С другой стороны заклинание усилил черноволосый чаровник, последний из тех, что прибежали с Михеем. А с третьей стороны их атаку поддержал Вит.
Клубилась сила, дрожал и нагревался воздух. Вот только пастырь не обращал на это никакого внимания, он продолжал идти… течь вперед. Что ему муравьиные укусы.
Первым сдался черноволосый, руки его упали, резерв был исчерпан, и заклинание исчезло. Вторым на одно колено опустился седой чаровник, мужчина тяжело дышал, сила стекала с его пальцев невесомыми каплями.
Не отступал один Вит. Сила в его руках изменилась, пульсировала, превратившись во что-то злое и смертельное. Что-то, отчего кожа на пальцах стала шелушиться.
Я ощутила его боль. Боль от магии, что жжет руки, и боль от голодной пустоты внутри.
Сила чернокнижника давила и давила на пастыря в теле молодого мага.
Рано или поздно даже человек обратит внимание на настырно кусающего его муравья. Рано или поздно он его прихлопнет.
Пастырь развернулся к чернокнижнику и рывком приблизился. Только что стоял тут, а сейчас уже смотрит в светлые глаза вирийца и скалит черные зубы.
Один взмах юношеской ладони, и руки Вита вывернулись, заломились назад. Магия исчезла, упала к нашим ногам невесомыми хлопьями.
Чернокнижник рванулся в сторону, но что-то невидимое продолжало держать его за руки. И не просто держать, оно продолжало отводить и заламывать их назад. Пастырь продолжал.
Я видела, как вздулись вены на шее у Вита, ощущала, как дрожат мышцы и суставы. Еще чуть-чуть, и демон выдернет ему руки, как мальчишка отрывает крылья мухе. Выдернет, не поднимая своих. Чернокнижник казался куклой, подвешенной на невидимых нитях.
И не только он. Боль выворачивала мои мышцы, проникая в кости, не давая двигаться. Мои руки висели вдоль тела, но это ничего не меняло, они так же отказывались повиноваться, отказываясь двигаться.
Пастырь склонился к лицу Вита, его ноздри раздулись.
– Знакомая кровь, – проговорил он. – Старая, почти забытая. Ты упрям, старая кровь. Мне нравится.
– А мне нет.
Пастырь рассмеялся.
– И смел. Иди со мной, – черные глаза смотрели в прозрачные.
– Го-гос-госсподин? – Дамир замялся, произнося непривычное слово. – Он же…
– Молчи, – сказал демон, и учитель Риона схватился за рот, словно пастырь не приказ отдал, а ударил. – Иди со мной и не пожалеешь.
– Куда? – прохрипел Вит. – Куда ты идешь?
– Далеко, – демон рассмеялся, очень странно видеть, как кривятся губы молоденького мага всего лет на пять старше Риона. – Я пастырь, был призван, чтобы вести за собой. И поведу.
– К Эолу или к Рэгу?
Юноша запрокинул голову и засмеялся, на этот раз совершенно искренне.
Михей зарядил арбалет, прицелился, но, сколько бы ни жал на спусковой крючок, выстрела не последовало.
– О них еще помнят? Об этих пройдохах?– отсмеявшись, ответил пастырь.– Нет. За ними мы не пойдем, их пастырь уже порезвился здесь. Теперь моя очередь. Людей ждут новые боги. Новые эпохи. Я Пастырь, и я поведу новую паству к вере.
– К темной вере! Кровавому веку.
– А какая разница, какого она цвета? – пастырь прищурился. – Люди режут друг друга веками просто так. А я дам им цель. Изменю этот мир. И предлагаю тебе место рядом со мной, старая кровь.
– Господин, – разбитыми губами повторил Дамир. – Он сделал все, чтобы остановить вызов.
– Упорный, – пастырь поднял руку и провел пальцем по напряженной шее чернокнижника. – Твой ответ, старая кровь?
«Страшные времена требуют страшных мер», – так сказал чернокнижник.
Боль Вита вытягивал из меня все силы, хотелось упасть на землю и завыть. На месте вирийца, я бы сказала дасу все, что он хочет услышать.
– Ты можешь соврать, но, – словно прочитал мои мысли демон.– Слово, данное пастырю, накладывает отметину на весь род, но ты ведь уже знаешь это.
Седовласый маг поднял голову и жестом указал черноволосому на свою грудь. Тот кивнул. Знаки понятные лишь тем, кто давно стоит плечом к плечу, тем, кто понимает друг друга без слов.
Но что они могли? У них не осталось ни капли магии. Они опустошили свои резервы, вложив в последний удар все, что было.
– Знаю, – прошептал Вит. – И ты знаешь, что я скажу.
Пастырь прочел ответ в его глазах до того, как чернокнижник озвучил его.
После пятой осечки Михей понял, что выстрелить не удастся. Правда, стрелок не из тех, кто отказывается от намерений, при первой же неудаче. Да, выстрелить не получилось, тогда Михей просто замахнулся арбалетом, словно дубиной, и ударил пастыря в спину.
Вот только за миг до этого дасу поднял руку, намереваясь отмахнуться от стрелка так же, как отмахнулся от чернокнижника. И когда украденная плоть соприкоснулась с артефактом, кожа на руке пастыря треснула, как может треснуть глиняный кувшин, если чересчур сильно стукнуть им об стол. Кожа треснула и осыпалась, словно глазурь. Под ней была все та же грязь.
– Наделяющий жизнью? – совершенно искренне удивился пастырь. – Какой хороший подарок, – пастырь шевельнул пальцами, Вит захрипел, в его плече, что-то с хрустом сломалось. Я вскрикнула. – Я доволен, – пастырь кивнул бывшему действительному: – Дарую тебе старую кровь, развлекайся.
Их магия начала действовать одновременно.
Дамир выпустил те самые серые ленты, которые вцепились в Вита. Опутывая его, словно веревки-путанки и наливаясь лиловым цветом.
Грязь в руке пастыря пришла в движение, и ладонь превратилась в лапу с полупрозрачными когтями.
«Совсем, как у меня, – пришла непрошеная мысль. – Как у притворы. У той, чьи предки, как и Дамир, вызывали демонов и приносили жертвы».
Опутанный заклинанием, чернокнижник осел на землю. И я осела вместе с ним. Мы упали. Вместе и каждый по отдельности…
Боги не просто преподнесли нам дар, они прокляли нас. Борцы за добро и справедливость, которых так просто победить. Тронь одного, и упадут двое. Двое обреченных делить боль.
Седовласый чаровник достал из-под одежды медальон. Круглый плоский камень, с нанесенным на его поверхность рисунком. Спираль. Знак накопителя. Черноволосый вытащил из расстегнутого ворота точно такой же. Их резерв был пуст, но они все равно готовились нанести удар с помощью артефактов.
Взмах лапы, и приклад арбалета треснул, на землю полетели щепки.
– Нет, – закричал Михей, лицо покраснело от злости, – это неправильно!
Дамир, оскалившись, подступил к обездвиженному Виту.
«Да, неправильно», – могла бы добавить я. И не могла. Не могла даже двинуться. Могла лишь обреченно смотреть.
Пастырь развел в сторону руки, словно намереваясь обнять стрелка. И Михей бросился в его объятия. Занес кулак, чтобы по-простому без всяких изысков своротить демону нос, словно в обычной трактирной драке.
Пастыря это даже развеселило. Потому что, он улыбался, когда Михей его ударил. Он даже продолжал улыбаться, делая шаг назад. Он был демоном, но демоном, заключенным в человеческое тело, и это тело отшатнулось, когда его ударили.
Но его улыбка застыла, по краденому лицу молодого мага побежали трещины.
За спиной демона стоял Дамир, который не сводил взгляда с Вита. Пастырь отступил на один шаг. И на один миг, на один удар сердца, их руки соприкоснулись.
Демон и зеркальный маг. Магия и голод такой сильный, что хочется кричать, хочется вцепиться магу в глотку и пить, пить, пить.
И все же Дамир поколебался. Мне даже показалось, что сейчас он отстранится и снова обратит внимание на вирийца. Это было лишь мимолетное прикосновение…
Но учитель Риона уже ощутил вкус чужой силы, ощутил вскользь, благодаря случаю, и не смог остановиться, как не может поставить на стол кружку с самогоном пропащий пьяница в трактире.
Голод вытеснил все: мысли, доводы, разум. Он заменил их собой, заменил алчностью. Дамир не смог отказаться от силы, что была заключена в чужое тело. Его лицо снова заострилось, утратив всякое сходство с человеческим.
Эол, а ведь я считала его красивым? Этого зверя?Пастырь попытался обернуться.
– Ты! – на этот раз демон взревел. – Невозможно. Ты отмечен. Уже отмечен. И ничто этого не отменит.
Михей бросился к упавшему на землю арбалету.
Кожа пастыря продолжала трескаться, обнажая грязь, что была внутри мертвого тела, которое еще ходило и говорило. Юноша, в которого вселился демон, исчез, рассыпался, как яичная скорлупа. Его сердце остановилось. У фонтана остался стоять демон. Он шипел, как котелок на огне.
Все повторялось. Оболочка разрушилась, но сам демон был еще жив. А Дамир продолжал пить силу.
Пастырь взмахнул рукой-лапой. Последний удар, что вполне мог снести голову магу, и еще двум-трем мужчинам, если бы они стояли рядом. Но время было упущено, учитель Риона просто выпил его. Осушил за миг до того, как был нанесен удар, и лапа рассыпалась. Демон превратился в темные хлопья сажи, которые исчезли, не долетев до земли.
Пастырь исчез. Рассыпался на наших глазах. Демон… Новый пророк… или кем там он себя называл и куда собирался вести мир.
Спасибо, дойдем сами.
– Так зеркальные и побеждали дасу, – услышала я шепот седовласого мага. – Зеркальный вытягивает силу у кого угодно, вытягивает и становится сильнее. Непобедимый маг.
– И вечно голодный. Вечно жаждущий больше, – тихо прошептала я.
Фонтан запел в полную силу так же чисто, как и до вызова.
– Что ты натворил? – вдруг выкрикнул чаровник, что сидел на траве, из тех, что помогал Дамиру, а потом резво опустошал желудок. – Ты убил его! Убил! У нас никого не осталось! Мы предали всех. Что ты натворил, Дамир? Ты же обещал нам… Он обещал… Мы должны были стать пророками нового мира! А теперь? Мы будем изгоями! Или мертвецами. Что ты натворил, Да…
Маг не договорил. Голод все еще терзал учителя Риона, превращая мага в зверя. Вряд ли он вообще слышал и понимал, что ему кричали. Вряд ли хотел понимать. Он хотел силы.Зеркальные срываются. Всегда. И не могут остановиться.
Чаровник всхлипнул и попытался отползти от Дамира, без всякого достоинства, торопливо и некрасиво. Но бывший действительный догнал его. Догнал, как догоняет нищий упавшее и покатившееся по земле яблоко.Это уже был не голод, это была алчность, которая ослепляет и заставляет подбирать крошки даже после роскошного обеда.
Это мое будущее?
Я поняла, что сжимаю кулаки и рычу. Рычу от омерзения и несправедливости. От безысходности. Ленты, что сковывали Вита, сковывали и меня. Я ощущала их так же, как и холод черной грязи, в которой он лежал. Но сейчас, мне стало это безразлично. Ужас того, что я видела, вытеснил все остальное. Стало все равно, что чувствует чернокнижник, стало плевать на заклинание, на неподвижность. И как только я это осознала… Путы исчезли. Не те настоящие, что спеленали вирийца, а их невидимый двойник, что появился благодаря нашей связи. Мы были связаны.. Но я – не Вит.
Я отряхнулась, словно зверь.
Учитель Риона едва не полз за магом, чтобы коснуться. Теперь, я знала, что изображено на третьей фреске. Там изображена смерть. То, что я видела, не имело право на существование.
Дамир догнал мага и коснулся. На краткий миг на лице зеркального появилось удовлетворение, тут же сменившееся алчностью. Для него ничего не имело значения, ни друзья, ни враги, ни убеждения. Ничего. Только чужая сила. Он походил на умирающего от жажды.
Смотреть на это было неприятно. И стыдно, будто увидела нечто запретное. Чужие слабости всегда стыдны. А свои еще стыднее. Я не хотела видеть, как Дамир пьет силу. Не хотела чувствовать зависть. Я была голодна и больше всего на свете хотела присоединиться к бывшему действительному.
Руки дернула боль, я посмотрела на Вита. Он смертельно устал. Устал так, что лечь и закрыть глаза, казалось почти благом.
Маги разошлись в стороны, держа в руках артефакты. У них есть один удар. Последний удар. Они нанесут его, но они все равно проиграют. С этой поляны уйдет только один. Тот, кто все это придумал и осуществил. Не ради Тарии, не ради блага или мира во всем мире. А ради себя. Он хотел безграничной силы. Он ее получил. Вот и все. И теперь все, кто знает об этом, умрут. И союзники, и противники. Все. Даже Лиэсса умерла бы. Лиска, о которой он даже не спросил. Женщина, которая говорила о нем, как о боге.
У зеркального нет ни друзей, ни семьи, ни близких, только тарелки.
– Вот, за это мы их убиваем, – едва слышно прошептал седовласый, ни к кому конкретно не обращаясь, и позвал: – Дамир, ты ведь знаешь, что мы должны сделать?
Над горизонтом показались первые лучи восходящего солнца. Они легли на наши лица пятнами света и пятнами тьмы. Учитель Риона встал, отряхивая руки от грязи, хотя они были чисты. И измазаны в крови по локоть.
Седовласый чаровник что-то торопливо чертил на черной земле, второй – ногой расчищал место с другой стороны фонтана. Удар с помощью артефактов...
– Нам нужно время. Минута, не больше, – сказал седовласый, торопливо рисуя в грязи знаки. Он не поворачивал головы, но говорил. Для меня:– Дайте нам эту минуту.
Вряд ли их волновал вирийский чернокнижник и оборванная девчонка. Их не волновал даже Михей и раненый лучник. Их не волновала затаившаяся в кустах притвора, готовая в любой момент ступить на дороги другого мира, но почему-то до сих пор не сделавшая этого. Что же Вит ей сказал? Что пообещал?
Им нужна минута. Всего минута.
Дамир сделал шаг к чернокнижнику, и руки его дрожали от желания прикоснуться.Михей ругался. Михей да я… Что мы можем?
– Дамир, – позвала я, едва соображая, что делаю. И чего делать не должна. – Здесь есть блюдо повкуснее порченой крови.
В словах слышалась бравада. Отчаянная, жалкая, но все же. Я спрятала руки за спину, чтобы он не видел, как они дрожат. Как было бы проще, если бы Вит все же убил меня там у трактира. Для всех проще. Особенно для меня. Иногда смерть – это благо.
Я снова вспомнила Оську-гончара. Нашла, о ком думать на смертном одре. Но мысли, что я так тщательно прятала даже от самой себя, словно выпущенные из чулана мыши разбежались в разные стороны.
Дамир посмотрел на меня, и тяжесть его взгляда, едва не заставила меня пожалеть о сказанном. Тут и в самом деле было блюдо повкуснее чернокнижника. Например, зеркальный маг.
Я попятилась, уперлась спиной в полуразрушенную чашу фонтана и замерла.
Источник пел. В знакомую мелодию вплетались новые ноты – боль, гнев, потрясение. Музыка то взлетала тонкими нотами, то гремела оглушительно низкими раскатами. Наши сердца еще бились.
Учитель Риона выпрямился. До чернокнижника всего два шага, до меня четыре. Кто из нас? Кого он выпьет первым?
Вит выругался. Но я смотрела только на бывшего действительного, а тот смотрел на меня. Хорошо. Не дай ему отвернуться, не дай подумать о ком-то другом.
Когда Оське перебило спину телегой, он долго кричал. Не час и даже не два. Он кричал несколько дней от боли в ногах, которых больше не чувствовал. Никто не знал, что делать. Денег на целителя не было. Конечно, если бы скинулись всем селом, да послали гонца в Вышград… Но скидываться никто не хотел. Медные черни, так любовно выменянные на ярмарке, лежали в глиняных крынках под полом. Все смотрели друг на друга и молчали.
А Оська орал от боли. Его жена и брат отдали бы все. Если бы это «все» у них было.Иногда у нас нет того, что мы хотим отдать.
Дамир обошел Вита. Значит, первой стану я, а не чернокнижник. Глаза вдруг защипало. Вот только плакать не смей, Айка. Не сейчас. Не перед ним.
