Текст книги "Джонас"
Автор книги: Анна Рейн
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 10 страниц)
Глава 9
– Мистер Хоупли, – прошептала Мэй, тряся его за плечо.
Он открыл глаза и понял, что ещё только рассвет. Что могло заставить Мэй разбудить его так рано? Девушка выглядела обеспокоенной.
– Что случилось?
– У Кейт схватки, – сообщила Мэй. Джонас подскочил, как ужаленный.
Мэй рассмеялась.
– Не беспокойтесь так, мистер Хоупли. Роды дело долгое. Схватки идут уже три часа, но пора звать повитуху. Съездите за миссис Фаррел, пожалуйста.
Никогда ещё Джонас не одевался быстрее.
Он заглянул в комнату Кейт. Почему же она не разбудила его раньше? И разве не должен (черт знает что!) ребёнок появиться позднее на две-три недели, как уверяли его все деревенские кумушки, с которыми он и Кейт пили чай за последнюю неделю? Кейт ходила по комнате, глубоко дыша. Потом остановилась, крепко ухватилась за спинку стула и напряглась. Джонас сжал кулак, сознавая, что ничем не может помочь, и не уверенный, нужна ли его помощь вообще.
Когда схватка прошла и Кейт вновь задышала ровно, Джонас спросил:
– Как ты?
– Нормально, – ответила она – и улыбнулась ему. Джонас неуверенно улыбнулся в ответ.
– Разве тебе не положено кричать или проклинать мужа? – шутя спросил он.
– Обязательно, когда станет больнее, – с улыбкой уверила его Кейт. Джонаса передёрнуло при мысли, что ей будет ещё больнее.
– Я сейчас привезу миссис Фаррел.
– Поезжай, – она снова улыбнулась – но в её улыбке была некоторая растерянность.
– Держись, – приободрил он её. – Я скоро вернусь.
Кейт хотела было сказать, что ему необязательно возвращаться, но Джонас уже исчез.
Джонас никогда не думал, что можно испытывать такой восторг и такой ужас одновременно. Мэй и миссис Фаррел пытались выставить его за дверь, но Кейт настигла очередная схватка – и она, застонав, крепко ухватилась за его пальцы. Джонас поразился, насколько сильной вдруг стала её хватка. Если предположить, что и её боль увеличилась во столько же… Он заставил себя не думать об этом. Он улыбался Кейт, рассказывал ей разные глупости, отвлекая от боли, напоминал дышать во время схваток, потому что миссис Фаррел сказала, что когда Кейт задерживает дыхание, малышу может стать только хуже. А Кейт каждый раз стискивала зубы, пытаясь не кричать и не дышать. «Дыши,» – говорили они хором с миссис Фаррел. Почему-то вскоре Кейт перестала реагировать на команды миссис Фаррел, но зато беспрекословно слушалась его, что тоже безмерно удивляло Джонаса. Раз за разом он повторял слова миссис Фаррел, раз за разом позволял ей стискивать его пальцы, потому что Кейт явно становилось легче от этого. Некогда было задумываться почему, но он был рад, что с ней в такой момент, что может помочь.
Когда ребёнок наконец появился на свет и закричал, у Джонаса перехватило дыхание. Кейт откинулась на подушки и пыталась отдышаться после последнего усилия.
– У вас мальчик, – сказала миссис Фаррел и положила голенького, синенького, грязненького ребёночка на грудь матери. Ребёнок вдруг… замолчал.
Джонас испугался.
– Что с ним?
Миссис Фаррел положила пальцы на спинку ребёнка и улыбнулась:
– Он уснул, сэр. Он тоже устал.
Ребёнок через несколько мгновений проснулся и заплакал с новой силой. Кейт с величайшей осторожностью коснулась чёрненькой головки.
– Такой… маленький… Почему он плачет?
– Не бойтесь, Кейт, сейчас мы закончим, и вы сможете покормить его, – миссис Фаррел доделывала разные нужные дела для Кейт, Мэй готовила воду для первого умывания младенца. – Ну вот и всё. Ещё нужно родить послед, Кейт, полежи ещё немного. Сейчас я умою эту лялечку…
Миссис Фаррел унесла орущего, протестующего ребёнка к Мэй, они помыли его и запеленали.
– У нас мальчик, – улыбнулся Джонас Кейт и легонько сжал её пальцы. Кейт едва смогла улыбнуться в ответ. Джонас поцеловал её в губы, совсем не думая сейчас о своём плане обольщения. Поцелуй нежности, благодарности и благоговения. Он не знал, за какие заслуги Бог даровал ему эту милость, это счастье.
Миссис Фаррел принесла мальчика матери, тот потыкался губами в грудь, быстро сообразил что к чему, почмокал несколько секунд и снова уснул. Миссис Фаррел забрала ребёнка у Кейт и уложила в колыбельку. Мэй ухаживала за Кейт, а та вдруг заснула.
Джонас разрывался между желаниями держать Кейт и посмотреть на сына.
– Идите сюда, мистер Хоупли, – позвала миссис Фаррел.
Мэй тоже одобрительно кивнула, продолжая умывать Кейт.
Джонас подошёл к колыбели. В его голове возникла куча вопросов, и он наконец мог задать их миссис Фаррел.
– А он наелся? Он почти ничего не съел.
– В первые два-три дня, сэр, у матери и молока-то нет, только молозиво. Природа всё мудро устроила, мистер Хоупли. Ребёнок съест, сколько ему надо и когда надо.
– Но почему он родился так рано? Вы говорили, ещё две-три недели.
Миссис Фаррел развела руками.
– У каждого ребёнка свой срок, сэр. Кто-то рождается чуть раньше, и крупный, а кто-то – чуть позже, но совсем маленький. У вас, сэр, здоровый ребёнок, с нормальным весом, хорошо сосёт, роды прошли просто замечательно, так что не о чем беспокоиться.
Джонас задал ещё кучу вопросов, и миссис Фаррел на все ответила. Но несмотря ни на что, Джонас продолжал беспокоиться. Когда миссис Фаррел и Мэй ушли, он то подходил к спящей Кейт, то к ребёнку – чтобы убедиться, что они дышат. Но мама и дитя ничего не знали. Они отдыхали.
Глава 10
– Кейт, осознаёшь ли ты, что наш сын может быть следующим бароном Эшли? – однажды спросил Джонас. Мальчика назвали Дэвидом, в честь отца Кейт, и сейчас он блаженно спал на руках матери, совершенно не беспокоясь о своём будущем. Кейт удивлённо посмотрела на него.
– Но твой брат женат…
– Да, но… я сомневаюсь, что в этом браке появятся дети. Леди Эшли уже тридцать два, и до сих пор она оставалась бездетной, хотя это не первый её брак.
– О… – изумлённая Кейт посмотрела на своего сына с некоторым испугом.
Джонас рассмеялся.
– Не волнуйся так. Надеюсь, мой брат проживёт долго и счастливо и они ещё нарожают с леди Эшли кучу детишек.
Кейт услышала некоторое напряжение в голосе Джонаса, но не знала, чем его можно объяснить.
– Но на данный момент я являюсь первым в очереди наследников на титул, – добавил Джонас.
– Я никогда не задумывалась об этом, – пробормотала Кейт, – и никогда не думала, что выйду замуж за наследника титула.
Она ошеломлённо посмотрела на Джонаса, будто увидев впервые.
Джонас снова рассмеялся, наклонился и поцеловал её в губы. Теперь он целовал её чуть дольше, и Кейт отвечала ему. Джонас надеялся, что когда Кейт поправится после родов, она согласится ответить на его страсть, согласится разделить с ним постель. Миссис Фаррел сказала ему, что должно пройти хотя бы два месяца, но желание может вернуться к женщине и позже. И Джонас терпеливо соблазнял Кейт. Зная, что у него впереди ещё несколько недель, он не торопился.
Слова Джонаса о наследстве заставили Кейт посмотреть на него по-другому. Она уже привыкла к его присутствию, но её время в основном занимал Дэвид, и она не задумывалась о своих отношениях с Джонасом. Сегодня Кейт осознала, что его поцелуи – это поцелуи мужа, не брата. Сейчас он ещё не настаивал, чтобы она делила с ним постель, но Кейт боялась, что это время скоро наступит. Из двух месяцев, о которых говорила миссис Фаррел, один уже прошёл.
Джонас совершенно не понимал, что происходит с Кейт. Она вдруг замкнулась, стала отворачиваться, когда он пытался её поцеловать, избегала находиться с ним в одной комнате и даже пыталась отгородить от него Дэвида. «Терпение, – повторял себе Джонас. – Терпение.» Если бы он понимал, что происходит с Кейт, ему было бы легче, но жена отказывалась отвечать на его вопросы.
– Кейт, что с тобой происходит, милая? – спросил он однажды вечером, когда Дэвид уже спал, а его мать лежала в своей кровати. Обычно Джонас не заходил к ней в это время, но ему надо было поговорить с ней так, чтобы она не имела возможности сбежать.
Кейт чуть приподняла брови.
– Со мной? Всё в порядке. Почему ты спрашиваешь?
– Всё в порядке? – его брови приподнялись. Он наклонился, намереваясь поцеловать её, но Кейт отвернулась, и поцелуй пришёлся в щёку. – Вот почему я спрашиваю. Ты не отворачивалась ранее. Мне казалось, что ты стала относиться ко мне… теплее. Что же с тех пор произошло?
– Ничего не произошло, – словно недоумевая, ответила она. – Мне не хочется целоваться.
Джонас долго смотрел на неё, потом поцеловал по-настоящему, со всей страстью, которую испытывал к ней. Кейт хотела было сопротивляться, но сначала Джонас лишил её такой возможности, а потом она сама обняла его. Она отвечала со страстью столь же сильной, как и его собственная.
– Теперь ты тоже скажешь, что не хочешь целоваться? – тяжело дыша, спросил он, нависая над ней. Оказывается, он уже лежал на ней всем телом. Их разделяло одеяло и несколько слоёв одежды, но Кейт испугалась. Она сдалась слишком быстро.
– Вон, – процедила она сквозь зубы.
В глазах Джонаса промелькнули растерянность и раскаяние. Он немедленно встал с кровати.
– Извини, я не хотел напугать тебя. Просто… не надо лгать, Кейт. Скажи мне, что тебя по-настоящему тревожит…
– Вон, – повторила она, сжимая одеяло на груди.
– Извини, – повторил он и вышел, решив, что сейчас не время настаивать. Вероятно, вспылив сейчас, решив из гордости доказать ей, что она лгунья, он испортил труд нескольких недель. Теперь придётся начинать всё заново.
Но с каждым следующим днём Кейт становилась всё невыносимей. Стоило Джонасу рискнуть поцеловать её (если она, конечно, позволяла застать себя врасплох), как она отворачивалась или давала ему пощёчину и говорила какую-нибудь гадость. Что-нибудь вроде «иди целуй своих любовниц». Джонас убеждал её как мог, что никаких любовниц у него нет, что он намерен быть ей хорошим мужем и что не заслужил подобного обращения. Кейт словно не слушала его. Хоть убей, Джонас не мог поверить, что отвратителен ей в физическом плане. Когда он позволял себе целовать её страстно, лишал её возможности сопротивляться, Кейт отвечала на его поцелуи. Джонас был абсолютно уверен, что смог бы и соблазнить её – и точно так же был уверен, что потом Кейт не смягчилась бы, лишь возненавидела бы его ещё больше. Но почему же? Вероятно, она думала, что у него есть любовница – уж слишком часто употребляла это слово. И хотя Джонас недоумевал, когда бы это он мог посещать свою любовницу, когда всё время почти проводит с Кейт, он не мог убедить её в своей невиновности.
Он решил на время оставить свои попытки сблизиться с женой, хотя остался жить с ней в одном доме – в основном, из-за Дэвида. Хотя мальчик был ещё слишком мал, чтобы играть, и Джонас понятия не имел, чем заняться с таким маленьким ребёнком, он слишком любил сына и не хотел покидать его.
Мальчик улыбался, когда видел Джонаса – и Джонаса это радовало. Он носил сына по комнате, пытаясь разными гримасами и звуками вызвать очередную улыбку, как вдруг в комнату ворвалась Кейт.
– Отдай мне ребёнка, – потребовала она очень тихо.
– В чём дело? – спросил Джонас.
– Немедленно.
– Кейт?
– Джонас, отдай мне ребёнка.
Джонас осторожно переложил малыша в руки Кейт. Она тут же отвернулась и заворковала над Дэвидом. Она ощупывала его, словно Джонас мог нанести какой-то вред малышу. В его душе возникло какое-то чёрное чувство, разлилось по всему его телу. Он сжал зубы и кулаки, пытаясь держать себя в руках. Только бы не сделать ничего необдуманного, только бы не испугать… Если бы не Дэвид, Кейт не смогла бы уйти сейчас от ответа.
Когда она вышла из комнаты, Джонас выбежал из дома, в мгновение ока оседлал свою лошадь, вспрыгнул на неё и помчался куда глаза глядят, выплёскивая свою ярость и свою боль.
Вернулся он только тогда, когда Дэвид, как обычно, уже спал, а Кейт – нет. Без стука он вошёл в её спальню, откинул с неё одеяло и прошипел:
– Вставай.
– Джонас? Что ты делаешь?
– Нам надо поговорить, поднимайся.
Кейт была слишком испугана его гневом, чтобы перечить. Она надела халат и вышла. Джонас взглянул на Дэвида, сопящего в колыбели, и тихонько прикрыл дверь.
Кейт ждала его в гостиной, уперев руки в бока.
– Ну? По какому праву ты вытаскиваешь меня из постели посреди ночи и будишь весь дом?
– По праву мужа, – процедил он. – Я не будил весь дом, кстати говоря. И это не первый раз, когда ты обвиняешь меня чёрт знает в чём на ровном месте. Когда ты стала такой мегерой? И что я такого сделал, что ты возненавидела меня, а, Кейт? Какого чёрта ты забираешь у меня сына, словно… словно я могу причинить ему вред?
Кейт холодно смотрела на него, приподняв свои красиво очерченные брови – и не говорила ни слова, будто он не заслуживал ни звука, будто он был грязью под её ногами.
Он подошёл к ней и встряхнул.
– Я требую ответа, Кейт. Какого чёрта с тобой происходит?!
Она даже не попыталсь вырваться.
– Отпусти меня, – холодно потребовала она.
Он проигнорировал её требование.
– Ответь мне. Всё это время я был тебе верныммужем. Я заботился о тебе и Дэвиде, я старался угодить тебе. Когда бы я имел любовницу, если я за тобой не могу угнаться? Или тебе обо мне что-то наговорили? В этом всё дело? Ответь мне, чёрт бы тебя побрал!
Он снова тряхнул её за плечи. Видит Бог, у него за спиной было множество грехов, но он не мог даже предположить, кто в этой деревне мог знать хотя бы четверть их.
– Прекрати это, – сквозь зубы процедила она. Джонас огромным усилием воли заставил себя замереть неподвижно, но Кейт не отпустил.
– Скажи мне, что тебя тревожит, дай мне оправдаться, Кейт.
– Просто ты мне не нужен, Джонас. Ни мне, ни Дэвиду.
– Не тебе решать, нужен ли я Дэвиду.
– Для тебя всё это только игра, поэтому уезжай отсюда. Я не хочу видеть твоё лживое лицо рядом с моим сыном.
– С нашим сыном, Кейт, с нашим.
Ему хотелось ударить её. Он понял, что не добьётся ответа. Кейт упрямо не желала иметь с ним ничего общего.
– Хорошо, Кейт. Считай, что ты своего добилась, – Джонас заставил себя разжать пальцы и отпустить её. – Я уеду.
Он отправился наверх взглянуть на ребёнка.
– Стой! – Кейт кинулась за ним.
Джонас провёл пальцами по кругленькой щёчке.
– До свиданья, малыш. Не знаю, что случилось с твоей мамой, но обещаю, что скоро вернусь.
Дэвид спал.
Выходя из комнаты, Джонас наткнулся на запыхавшуюся Кейт, смерил её гневным взором и отодвинул в сторону, словно вазу. Но пройдя несколько шагов, вдруг обернулся.
– Не стоит быть такой идиоткой, Кейт.
Джонас уехал в Лондон.
Кейт ходила по комнате, укачивая Дэвида, напевая колыбельную. Зашла растрёпанная Мэй, закутанная в шаль поверх ночной рубашки.
– Куда это отправился твой муж?
– Не знаю, – пожала плечом Кейт и продолжила напевать себе под нос.
– Ты что, прогнала его?
– Он сам хотел уехать.
Мэй недоверчиво посмотрела на подругу.
– Что-то я этого не заметила. Кейт, ты весь прошедший месяц вела себя как… дура. Никакому мужчине не понравится жена-ведьма.
– Мэй, – предупредительно начала Кейт. Мэй подняла руку, прерывая её.
– Я молчала. Я слышала, что в первые месяцы молодые мамаши немного сходят с ума, но это… уже слишком.
– Мэй, он всё равно был бы гадким мужем.
Мэй ошарашенно смотрела на подругу.
– Если бы он так смотрел на меня, как всё это время смотрел на тебя, я бы не задумываясь прыгнула к нему в постель, даже несмотря на то, что он – ТВОЙ муж.
– Для тебя, как и для него, всё сводится к постели, да? – злобно спросила Кейт.
– Если бы для него всё сводилось к постели, думаешь, он был бы здесь, пытаясь добиться твоего расположения? Он любил тебя, Кейт. Тебя и Дэвида.
Кейт недоверчиво усмехнулась.
– Как же… Что же он тогда не женился на мне сразу?
– Не знаю… Но его никто не заставлял оставаться в этом захолустье три месяца подряд и ухаживать за тобой. В Лондоне есть много женщин, и все они с радостью прыгнут к нему в постель, – Мэй вздохнула. – И я вот не смогу его винить, если сейчас он наконец изменит тебе.
– Как для тебя всё просто. А может, я просто не хочу видеть его в своей постели? Может, мне всё равно, с кем он делит постель?
Мэй многозначительно улыбнулась.
– Меня ты не обманешь. Ты хочешь его, хотя и строишь из себя этакую леди, которой неприятно делить постель с мужем. Ты просто боишься, Кейт.
– Вовсе не боюсь.
– Боишься. Наверное, что он тебя бросит. Может, так оно и выйдет. Но по крайней мере, ты смогла бы сказать себе, что сделала всё, что смогла. И у тебя осталось бы, что вспомнить. А так… ну и согревайся своей гордостью по ночам.
Мэй с насмешливой улыбкой вышла из комнаты.
Кейт злобно смотрела ей вслед. Мэй не права. Не всё сводится к постели. Гордость тоже важна, хоть и не греет по ночам.
Но шли недели без Джонаса – пустые, унылые, скучные… Теперь, когда его не было рядом, злость не заслоняла все остальные чувства Кейт, и она вновь обрела возможность думать. Может, он и не любил её, но всё-таки… всё-таки…
Глава 11
Первое, что Джонас сделал по приезде в Лондон, – это напился.
– Лживое лицо, – бормотал он себе под нос. – Иди целуй своих любовниц. Какого чёрта? Какие любовницы, Кейт? Я не заслужил такого обращения. Я, как идиот, хотел быть верным мужем, как, чёрт его побери, Теодор, и что? Разве кто-то оценил это? Ведьма. Попробуй объясни упрямой женщине… – и тут Джонас вспомнил слова Теодора: «Если хочешь узнать, что такое безнадёжность, попробуй что-нибудь объяснить упрямой женщине.» Джонас расхохотался. – О, Теодор, ты отомщён. Ты, чёрт тебя побери, отомщён! Я влюбился в женщину, которая, пожалуй, ещё упрямее твоей жены. И, тысяча чертей, был бы ей верен… Как дурак… А я-то думал, что на Джулии мои несчастья закончились…
Джонас вышел из дома, свистнул извозчика и через несколько минут был у дверей борделя. Извозчик очень удивился, поймав золотую монету, но возражать против чрезмерно щедрой платы, естественно, не стал.
– Спасибочки, сэр. Вас подождать?
Джонас махнул рукой.
– Езжай, милейший. Как дурак… – продолжал бормотать он. – И разве хоть кто-то оценил?
– Добрый вечер, сэр, – поздоровался лакей, оценивая, не доставит ли подвыпивший господин неприятностей.
– Может, и добрый, – скривился Джонас.
– Садитесь, сэр. Вина?
– О да, будь так любезен, налей ещё.
Вышла хозяйка, глянула на лакея, словно спрашивая, спроваживать или нет этого господина. Лакей пожал плечом, на его взгляд, посетитель был безопасен и платёжеспособен, судя по монете, брошенной кучеру.
Джонас встал и поцеловал даме ручку.
– Добрый вечер, мадам. Я выпил, но неприятностей вам не доставлю, – Джонас очаровательно улыбнулся. – Всё, что мне нужно, – сговорчивая, тёплая и ласковая девушка – вроде вас – на всю ночь.
Мадам улыбнулась в ответ. Лесть была ей небезразлична, хотя она хорошо знала цену таким словам.
– Но не пожалеете ли вы о своём порыве утром, мистер?
– Как можно пожалеть об удовольствии, милейшая леди?
– Что ж, сэр, я пришлю к вам девушек, выбирайте сами.
Джонас поклонился и снова сел. Он удивился, что бокал его пуст, и подозвал лакея.
Вошли три девушки. Они были довольно хорошо одеты, приветливо улыбались и явно ничего не имели против мужского внимания. Взгляд Джонаса остановился на той, что была в центре.
– Иди ко мне, милая, – проговорил он, в упор глядя на девушку. Та в упор глядела на клиента. Довольно привлекателен, во взгляде нет жестокости. Ночь с таким мужчиной обещала кучу наслаждений.
– Милдред, это мистер…
– Джонас Хоупли, – пробормотал Джонас, чувствуя, как возбуждается от поёрзываний девушки у него на коленях.
– Ну вот. Проводи мистера Хоупли наверх, Милли.
– Пойдёмте, сэр, – проворковала Милдред, поднимаясь на ноги. Она потянула Джонаса за собой.
– Пойдём, милая.
Милдред опасалась, что клиент уснёт после первого же раза, который оказался слишком быстрым, но была приятно удивлена, когда мистер Хоупли пошёл и на второй приступ. Она надеялась, что поутру, проснувшись, он снова займётся с ней любовью.
– Кейт, – едва слышно пробормотал Джонас, изливаясь в девушку второй раз. Милдред благоразумно промолчала. Она давно привыкла, что отказ какой-нибудь женщины оборачивался для неё самой чудесной ночью и немалой прибылью. А что до имени… Какая разница?
Проснулся Джонас, когда небо за окном только-только окрасилось синим. Голова трещала с похмелья. Он сел на кровати. Услышал дыхание женщины, спящей рядом. Сначала он не поверил своим глазам.
– Кейт?
Он отодвинул растрепавшиеся по подушкам волосы, чтобы увидеть лицо, и усмехнулся. Мечта была слишком хороша, чтобы оказаться правдой. Рядом с ним была не Кейт, а девушка, очень на жену похожая. Неприглядная правда постепенно всплывала в голове. Он в борделе. Изменил жене. И даже не один раз. Вино не лишило его памяти, к сожалению. Что ж, теперь будет не так обидно выслушивать оскорбления от жены. Теперь это будут честно заслуженные им слова. Вернее, бесчестно. Джонас почувствовал лёгкий укол сожаления и приступ злорадства. Он было подумал, не разбудить ли девушку и повторить всё сначала, но не стал этого делать. Он тихо оделся, бросил на стол всё содержимое своего кошелька, оставив себе две монеты. Одну отдал сонному лакею у дверей, другая так и осталась лежать в его кармане.
По улицам стелился густой туман. Джонас вздохнул полной грудью и пешком направился домой. Раскаяние и сожаление наполняли его душу.
