Текст книги "Волшебники в бегах. Часть 1"

Автор книги: Анна Полянская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 19 страниц)

– Миледи…

– Что тебе? – Лорисса вздрогнула, посадила кляксу, но не обернулась.

– Сколько мы здесь пробудем?

– Не знаю.

– А куда поедем потом?

– Не знаю, – снова бросила колдунья раздраженно. – Если испугалась, можешь отправляться на все четыре стороны, силой не держу.

– Нет! – в ужасе воскликнула девушка. – Как вы… Я вас не брошу!

– Ну и хорошо.

– Но я… я…

Лорисса развернулась на стуле, одновременно стряхивая хлопья пепла с обтянутых тонким полотном колен.

– Тебе заняться нечем? Можешь перепаковать сумки. Мою одежду ты сложила довольно небрежно. Поскольку мы очень торопились, я тебе прощаю эту провинность. На первый раз.

– Простите, миледи! – Линн бросилась выкладывать на кровать хозяйкины платья, потом внезапно застыла, прижимая к груди ночную рубашку, и расплакалась.

– Это еще что значит? – Лорисса вскочила. Голос ее прозвучал не гневно, скорее растерянно. Еще бы, плачущей она Линн до сих пор не видела. – Гвендолин, в чем дело?!

– Простите, миледи. – Линн кулаком утерла глаза, стараясь, чтобы слезы не закапали дорогое кружево. – Я сейчас, я уже все…

– Проклятье, девочка! – Колдунья отобрала у нее и отшвырнула в угол свою рубашку, после чего ощутимо тряхнула за плечи. – Этот мерзавец успел тебе что-нибудь сделать? Отвечай немедленно!

Линн молча помотала головой.

– Ну так и нечего реветь. Успокойся и займись делом. Кой лешак тебя вообще дернул с ним пойти, дурочка? Что такого он тебе наговорил? Комплиментов? И ты, конечно, тут же поверила…

– Он мне стихи читал, – тихо ответила Линн. – Мне еще никто никогда не читал стихов.

– Это какие же, любопытно? – Лорисса вздернула брови. – Должно быть, нечто необыкновенное и неземное, если у тебя разум напрочь отшибло.

Девушка машинально повторила застрявшие в памяти строки. Колдунья долго смотрела на нее. На ее лице злость мешалась с досадой; казалось, она пыталась решить – то ли высмеять непутевую служанку, то ли отшлепать, точно дитя малое.

– Девочка, – наконец сказала она, – это стихотворение называется «Безжалостная красавица». Тебе следовало бы надавать ему пощечин за подобную цитату.

– А мне показалось, что он говорил искренне, – неожиданно для самой себя обиделась Линн. – А иначе зачем я ему вообще сдалась – покрасивее не мог найти? Не верю!

Лорисса скрипнула зубами:

– Да чихать он хотел на то, красива ты или нет! В том, что ему нужно было от тебя, смазливая мордашка не главное. А ты и размякла…

Линн вспыхнула:

– Почему вы так уверены, что я бы согласилась?!

– Да кто тебя спрашивал-то, глупышка?.. Ты помнишь, как его глаза изменяли цвет?

– Да, – изумилась девушка. – А это что-то значило? Я подумала, все эльфы так могут…

– Это значило лишь то, что ушастый мерзавец всегда любил быть уверенным в том, что ему удастся задуманное. Ядовитые стрелы, кинжал в спину из-за угла, приворотные чары… Теперь поняла?

Линн разинула рот. Потом ее затошнило, и она прижала ладонь к губам.

– Вижу, что поняла. Надеюсь, это послужит тебе хорошим уроком и следующего сладкоголосого извращенца ты пошлешь ко всем лешакам. – Лорисса удовлетворенно сложила руки на груди. – Боги, как будто мне мало хлопот и помимо того, чтобы утирать тебе нос!..

Линн медленно опустилась на колени рядом с кроватью.

– Вы правы, миледи, я вела себя как последняя…

– Ну, хватит истерик. Ничего же не произошло. Эл и меня пытался в свое время приворожить. Только я очень не люблю, когда меня к чему-либо вынуждают. До такой степени, что не считаю нужным сдерживать… эмоции. Помнится, он отлетел шагов на пять и растянулся на земле, а я потом долго соображала, что же мне теперь делать с телом, поскольку по неопытности не смогла нащупать пульс. Когда оказалось, что он жив, я так обрадовалась, что простила ему выходку с приворотом. Он же восхитился моим пылким характером и заявил, что из меня вышла бы чудесная эльфийка. За что немедленно получил еще одну оплеуху.

Эл не любит об этом вспоминать, хотя чуть позже мы с ним вместе посмеялись над происшедшим. Он не так уж плох… для лешака. По крайней мере, с ним интересно общаться, если не обращать внимания на его маленькие слабости и идиотские привычки. Циничен, аморален и трусоват, как все убийцы, но в то же время неглуп, обходителен и остроумен. Когда не пытается произвести впечатление на очередную девицу. И он не выдаст нас, я уверена.

Лорисса какое-то время меланхолично оглядывала свою служанку, словно обдумывая, что бы еще добавить, потом внезапно протянула руку и наградила девушку увесистым шлепком по спине, немного выше талии. Линн пораженно ойкнула и выпрямилась.

– Так-то лучше, – кивнула колдунья. – Если не хочешь до конца жизни походить на чучело, на которое не польстится ни один достойный мужчина, тебе придется научиться хотя бы следить за осанкой.

– Но, миледи, это не сделает меня красивее, – тихо возразила Линн. – И… богаче.

Лорисса снова уставилась на нее, и под тяжелым взглядом этих разноцветных глаз девушке сделалось окончательно не по себе.

– Девочка, – властно сказала колдунья, – на свете найдется, конечно, некоторое количество женщин, с рождения обладающих идеальной кожей, прекрасными волосами и эльфийской грацией движений, но подавляющему большинству приходится с боем отвоевывать свою красоту у природы – а она, должна заметить, дама жестокая, и чувство юмора у нее паршивое. Ты думаешь, я родилась писаной красавицей?

– Не знаю, – промямлила Линн.

– Разумеется, не знаешь, я позаботилась о том, чтобы в моем нынешнем кругу общения другой меня никто не помнил. Впрочем, это к делу не относится. Так вот, красота – это не то, что можно определить одним словом, и складывается она из очень многого. А настоящая женщина сложит свою красоту из того, что есть у нее под рукой. – Лорисса не добавила «вот как я, например», но намек был прозрачен. – К вопросу о богатстве… Ты думаешь, тряпки и побрякушки так уж важны? Я могу купить тебе красивое платье. Но если ты наденешь его, не научившись носить, то будешь смотреться не только невзрачно, но и смешно… Боги, до чего я докатилась! – хмуро проворчала она после краткой паузы. – Объясняю, что значит быть женщиной, и кому? Собственной служанке. Хотя… – в холодном голосе проскользнула жалость, – кому же и… Что еще такое?

Линн нервно заломила руки; глаза ее заблестели, превратившись в лужицы расплавленного серебра, на скулах проступил румянец, рот приоткрылся и тут же захлопнулся, как будто она забыла уже готовое слететь с языка предложение. Доброе слово, конечно, и кошке приятно, но неужели обещание купить платье так подействовало? Или нотация о природе красоты? В конце концов, девчонке скоро двадцать, давно пора было над этим задуматься.

– Ну? – лениво поощрила ее Лорисса. – Что там пришло тебе в голову? Говори, не укушу.

Девушка неуверенно закусила губу.

– Проклятье, то ты болтаешь без умолку, когда тебе велено молчать, то вот молчишь, когда я ясно попросила тебя высказаться!..

– Я… я знаю! Я знаю, миледи, как нам спрятаться и обмануть всех!

– Неужели?

– Я стану знатной дамой! А вы – моей служанкой. Линн и Лорисса просто исчезнут, вместо них появится другая пара путешественниц!

– Прелестная идея, – скептически бросила колдунья. – Долго думала? Может, заодно и сообразишь, как… – Не договорив, она умолкла, резко поднялась, упираясь руками в столешницу и глядя на недописанное письмо. – Лешак подери… Лешак тебя подери, девочка!

Линн передернулась, но Лорисса не обратила внимания на бестактность своего восклицания. Она размышляла.

– Да, это может сработать… могло бы, если б не одно «но»: любой встречный маг, если только он не полный профан и не пьян в стельку, за версту почует во мне чародейку. А чародейка, одетая в платье служанки, подозрительна, как повеса в спальне графини.

– Да, но… – Линн осмелела и возразила: – Вы как-то говорили, будто можете по желанию скрывать свою ауру, так что никто не почует ни следа магического изучения вокруг вас, и будто бы мужчины этого не умеют и не распознают обман.

– Умеют, – рассеянно отмахнулась Лорисса, – но гораздо хуже, чем мы, женщины. Ладно, допустим…

Идея заманчивая, кто бы спорил. Вернее, заманчиво то, что этого от нее не ожидает никто: ни Совет, ни Кеннет и ни один из тех, кто ее знает лучше, чем шапочно. Но вот само воплощение… Пожалуй, за год или даже за полгода она могла бы натаскать Линн до уровня хотя бы провинциальной аристократки, но у них нет и месяца. Загвоздка даже не в красоте или уродстве, видала она графских дочек и пострашнее, но манеры, но умение повелевать, внутреннее достоинство… Нет, его так быстро и просто не привьешь. Да и она сама… Подчиняться приказам вчерашней служанки, которая мямлит от смущения, как слабоумная (а мямлить Линн будет, тут у Лориссы сомнений не было, соплюшка крайне не уверена в себе, и актерские способности у нее слабые), притворяться девчонкой на побегушках и поклоны бить… И не только на людях, но и наедине, потому что иначе рано или поздно она забудет про маскировку, выведенная из себя очередной глупостью Линн. Нет, ничего из этого не выйдет.

А с другой стороны, жить-то хочется…

– И дальше что? – вслух спросила она. – Если мы поступим так, как ты предлагаешь, то что нам делать потом? Всю жизнь скитаться в новых обличьях и делать вид, что мы – это не мы?

– Я не знаю… – Девушка задумалась. – Ну… может быть, мы сумеем незамеченными подобраться к Кеннету?

– Повторяю, дальше что? – язвительно поинтересовалась колдунья, которой идея Линн жутко не нравилась и в то же время казалась чем-то притягательной. Она изо всех сил искала в ней недостатки, боясь признаться, что уже почти готова согласиться на эту авантюру. За неимением лучших идей. – Предлагаешь мне вступить с ним в поединок? А ты посмотришь, как он сделает из меня домашнее рагу со специями…

– Ядовитое рагу получится, – чуть слышно пробормотала Линн.

– …а потом бросишься на кухонный нож? Нет уж, извини, но это меня не устраивает.

– Знаете… – Линн помедлила. – Похоже, миледи, нам пора брать пример с этого лешака.

– О чем это ты, помилуй?! Полагаешь, мне стоит приворожить этого мерзавца Кеннета? Я лучше змею поцелую!

Линн в ужасе замотала рыжей косой:

– Ой, нет-нет, я хотела сказать, что яд или кинжал в спину не такая уж плохая мысль, когда речь идет о вашей жизни! Пусть этот Кеннет маг, но он же не всемогущ и не всеведущ!

– Разрази меня гром… – удивленно уронила Лорисса. – Общение с Тайриэлом определенно обогатило твой ум. Кодекс запрещает такие вещи. Разрешен только поединок.

– Да?! Тогда почему Кеннет, натравивший на вас убийц, до сих пор не получил что там за это причитается?!

– Ну-ка сбавь тон, девочка, – скомандовала колдунья, впрочем, довольно беззлобно. – Подонок свое еще получит, но Тайриэл, чтоб его нелегкая взяла, прав: мы можем до этого не дожить.

Линн понуро опустила голову. Ей тоже вовсе не хотелось умирать.

– Так что же нам делать, миледи?

Лорисса взяла со стола исписанный листок, поднесла его к свече и бросила догорать в плошку. Затем медленно, словно бы в нерешительности, завернулась в плащ и стянула у горла завязки.

– Иди прямо за мной и как можно тише. Только ни в коем случае не останавливайся, если не остановлюсь я. Запомнила? Нас никто не увидит, об этом я позабочусь, но хорошо бы, чтоб еще и не услышали. Если все пойдет как надо, сюда мы не вернемся.

– Но наши вещи… и лошади…

– Придумаю что-нибудь. Сейчас главное – добраться до Леонарда.

– Кто это, миледи?

– Человек, который нам поможет.

– Среди ночи?

– А у него есть выбор?

Глава 5

Лорисса все грозилась, что однажды ее, Линн, погубит кошачье любопытство, но, кажется, длинный язык справится с этим намного раньше. И зачем только она вылезла со своими дурацкими идеями? Нет, общение с эльфом не обогатило ее ум, а помутило рассудок, определенно. Теперь, когда предложение было принято, когда они начали претворять его в жизнь, Линн охватили сомнения. Хотя еще ничего, собственно, не случилось… Но кто этот Леонард, и как он сможет помочь им перевоплотиться? Может, он актер? Круг знакомств Лориссы был крайне обширен и разнообразен, вспомнить только того оборванца в бедном квартале… Что все-таки она там делала?

Девушка след в след ступала за хозяйкой. В коридоре, на их счастье, было пусто и почему-то очень душно, хотя в торце зияло ночной чернотой распахнутое окно. Не наступить бы Лориссе на подол, но она же сама велела держаться как можно ближе к ней. Вот и боковая лестница. Раздались чьи-то шаркающие шаги, и сердце Линн ухнуло в пятки. Тем не менее, как и было велено, она не остановилась, ведь колдунья продолжала спокойно и совершенно бесшумно, даже юбки не шуршали, спускаться. Девушка нервно сгребла в горсть собственную юбку, боясь споткнуться, и поднялась на цыпочки. Ей все казалось, что шуму от нее – как от всполошенной курицы, хотя это было совсем не так.

Они достигли маленькой площадки между лестничными пролетами, и Лорисса сделала Линн знак вжаться в угол. Звук шагов приблизился. Навстречу им поднималась толстенькая хозяйка постоялого двора, держа под мышкой стопку полотенец. Скользнув по обеим женщинам равнодушным взглядом, она с кряхтеньем потерла поясницу и устало поплелась наверх. Как будто на стену смотрела, подумалось Линн. Или так оно и было? Лорисса ведь обещала, что их никто не увидит.

«Идем», – снова показала знаком колдунья. Линн чуточку воспрянула духом. В конце концов, они тоже не совсем беспомощны! Лорисса нечасто при ней колдовала, и даже за шесть лет девушка не успела привыкнуть к чудесам. У них получится, обязано получиться! И нечего вешать нос! Хозяйка не сдается, и ей не след.

На улице Лорисса увела служанку в какой-то проулок и там, задыхаясь, привалилась к стене.

– Проклятье, больше не могу… – пробормотала она, и Линн восприняла это как разрешение нарушить молчание.

– Миледи?

Лорисса повела рукой с причудливо сложенными пальцами, хватанула воздух горстью и тщательно отряхнула ладони.

– Все, – сдавленно сказала она. – Теперь нас могут увидеть, так что шуметь не рекомендую вдвойне.

– Как прикажете, миледи, – почтительно наклонила голову Линн, но Лорисса неожиданно скривилась. И что она, интересно, сделала не так?!

– Пока мы добираемся до дома Леонарда, – сквозь зубы процедила хозяйка, – можешь начинать привыкать к мысли, что ты больше не служанка, а леди. Твоей речи это касается в первую очередь, с прочим разберемся по ходу дела.

Ой… А ведь правда.

Лорисса щелкнула пальцами, и над дорогой повис маленький неяркий огонек, дававший достаточно света, чтобы не спотыкаться впотьмах. А не выдаст ли это их, хотела было поинтересоваться девушка, но осеклась. Излишняя мнительность так же губительна для них, как и излишняя беспечность. Лорисса далеко не единственная чародейка в графствах, и чем естественнее и увереннее они себя будут вести, тем меньше подозрений вызовут у припозднившихся прохожих. Линн кивнула сама себе и побежала за шустро шагавшей колдуньей. Просто поразительно, как быстро, ловко и, главное, тихо могла двигаться эта маленькая хрупкая женщина! Может, это тоже магия?

Ночной Иверн не показался Линн страшным, несмотря на нависшую над ними угрозу, хотя шли путницы в основном по тем самым темным переулкам, которых всегда рекомендуют избегать приличным людям. Похоже, менее законопослушная публика тоже их этим вечером избегала. Правда, однажды из какой-то подворотни до Линн донеслись тихие слова и сразу после – торопливые удаляющиеся шаги. Девушка тихонечко хмыкнула. Кажется, они нагнали страху на парочку грабителей.

Неожиданно очередной переулок кончился, и они оказались на широкой улице, освещенной по обеим сторонам фонарями. Странное дело, в полутьме Линн ни разу не споткнулась, а вот стоило выйти на свет, и нога тут же запнулась о валявшуюся на мостовой палку. Ругнувшись, девушка всплеснула руками, восстанавливая равновесие. Лорисса обернулась. Огонек над ее головой погас. Смерив девушку недобрым взглядом, колдунья перешла улицу и направилась вверх по ней.

Целью их пути оказался маленький, необыкновенно уютный с виду домик, выкрашенный светло-зеленой краской, с затейливыми белыми наличниками. Его окружала невысокая чугунная оградка, явно служившая скорее украшением. Видимо, жильцы не опасались никого и ничего. От калитки к дому вела посыпанная галькой дорожка, по бокам которой тянулись клумбы с ранними чайными розами и желто-лиловыми ирисами. Чуть поодаль шелестел пышной листвой каштан, по-хозяйски возложивший ветки на черепичную крышу. Под высоко прорезанными окнами росли кусты сирени.

Немного не доходя до домика, Лорисса огляделась, убедилась, что поблизости никого нет, после чего лихо (Линн аж глаза вытаращила) перепрыгнула оградку и пошла куда-то в глубь сада. Линн куда менее грациозно перешагнула низенькие чугунные прутья и последовала за ней. В задней стене оказалась еще одна дверь, в которую колдунья и постучала, громко и настойчиво.

Нет ответа.

Лорисса повторила стук. И еще раз. И еще.

Наконец, когда колдунья начала уже гневно притоптывать ногой, в окне мелькнул огонек свечи, и чей-то раздраженный голос произнес из-за двери:

– Кого в такую пору лешаки принесли? Нищим не подаем, воров не боимся!

– Открывай, Лео, – властно сказала Лорисса. – Если ты продержишь меня на пороге еще хоть полминуты, я заставлю тебя пожалеть об этом. Хватит и того, что мне пришлось ждать, пока ты глаза не продерешь.

Дверь распахнулась.

– Милосердное небо, Лорисса! Ты еще жива?!

– Жива я или нет, тебя волновать не должно. Если понадобится, я тебя и из могилы достану. Ты меня знаешь.

– Да уж знаю… – цокнул языком хозяин дома и посторонился. – Ну входи, чего уж там. А кто это с тобой? А, ладно, входите обе, пока весь квартал от вашего стука не проснулся.

Леонард провел их в круглую комнатку со множеством драпировок, поставил свечу на одноногий столик и указал на обитые голубым шелком стулья. При скудном освещении он чем-то напоминал эльфа, и Линн передернуло, но это была лишь видимость. Мужчина действительно был высок и худ, но его движения не отличались плавностью, кудрявые темно-русые волосы заметно отступили от высокого лба, а суетливый резкий голос с головой выдавал в нем их соплеменника.

– Лорисса, тебе что, негде переночевать? Должен заметить, ты…

– Твоя любезность, как всегда, поразительна. Нет, все гораздо хуже – мне нужна твоя помощь.

– До утра это подождать не могло? – проворчал хозяин дома, с трудом подавляя зевок.

– Как ты думаешь, Лео, – вкрадчиво начала колдунья, – если бы мое дело терпело до утра, стала бы я вламываться к тебе в дом посреди ночи и что-то требовать?

– Да.

– Наглец… – Она стиснула кулаки. – Благодари богов, Леонард, что ты мне действительно нужен, иначе я вколотила бы эти слова обратно в твою глотку.

– Что мне твои угрозы, – скрипнул зубами Леонард. – Для тебя цель всегда оправдывала средства, ты не постесняешься подвергнуть смертельной опасности любого, кто попадется тебе на пути, если это отвечает твоим замыслам. Я знаю, Лорисса, что за тобой по пятам идут убийцы, и знаю, кто их послал. Я рискую жизнью, впуская вас в свой дом и тем более соглашаясь тебе помочь.

Линн ожидала от колдуньи гневной вспышки, но та лишь холодно спросила:

– Значит, ты согласен?

– Не так быстро, дорогая. Сначала…

Лорисса прикрыла замерцавшие золотом глаза.

– Никому не известно, что я здесь. Никому не известно о нашем знакомстве, если только ты сам не проболтался. Чума тебя побери, Леонард, мне что, на колени перед тобой встать?!

Если она и правда это сделает, подумалось Линн, в этой комнате безо всякого вмешательства Кеннета окажется два трупа. Кажется, Леонард думал так же, поскольку обескураженно пробормотал:

– И впрямь побери меня чума… – и добавил, уже громче: – Лорисса, я тебе очень сочувствую и смерти отнюдь не желаю, но своя рубашка, знаешь ли, ближе к телу.

Колдунья внезапно поднялась, колыхнув складчатыми светло-лиловыми юбками.

– Проклятье, да Кеннет слыхом про тебя не слыхивал, на кой ты ему сдался? Как же мне это надоело! – выдохнула она, выставив перед собой ладонь. Леонард отшатнулся, как от удара. – Меня окружают одни трусы, дрожащие при одной мысли о мести со стороны этого могущественного подонка! Трусы, которым даже в голову не приходит помочь! Трусы, рассевшиеся, как падальщики на ветках, жаждущие полюбоваться на то, как меня будут убивать! Ты удивляешься тому, что я жива?! Да, лешак подери, жива и еще вас всех, мерзавцев, переживу! Давай, беги, расскажи Кеннету, что я здесь, раз ты так его боишься! Тогда он тебя точно не тронет, может, даже награду получишь!

Под конец своей гневной тирады маленькая колдунья уже почти кричала. Леонард, бывший на полторы головы выше ее, съежился и понемногу отступал мелкими шажками. Линн стиснула виски. Она не могла винить хозяйку за то, что та вышла из себя, но после такой отповеди у кого угодно пропадет желание помогать, даже если оно и было. Вот сейчас им на дверь укажут… Или Лорисса сама плюнет и уйдет – и, возможно, к лучшему.

В этот момент многочисленные драпировки, закрывавшие стену, разметало, будто от порыва ураганного ветра, и в комнату шагнула женщина.

– А ну тихо! – повелительно произнесла она. – Детей разбудите.

Линн изумленно уставилась на вошедшую. Немолодая, с суровым лицом и очень смуглой кожей, не столько худая, сколько словно высохшая, что лишь подчеркивало узкое платье цвета свежевспаханной земли. Впалую щеку пересекает тонкий шрам. Невероятно густые черные волосы заплетены в семь кос, перевитых низками речного жемчуга. На одной косе низки не хватало – вероятно, женщина снимала их на ночь, когда услышала ссору.

Чернокосая остановила взгляд внимательных темных глаз на колдунье:

– Лорисса.

– Марион, – в свою очередь отозвалась та, мгновенно смягчая интонации.

Женщины обменялись церемонным поклоном.

– Я пыталась найти тебя, Марион, – сказала Лорисса, – но мне сообщили, что ты покинула графства.

– Для тех, кого это может интересовать, так оно и есть.

– Даже для меня?

– Для тебя я уже сделала, что могла.

– Да, – кивнула Лорисса. – Я благодарна тебе за предупреждение.

– Прости, что не могу помочь ничем иным. Я этим больше не занимаюсь.

– Понимаю.

– Но если тебе что-то нужно от Леонарда, он это сделает. Я обещаю.

– Но, Марион, – попытался воспротивиться Леонард, – ты даже не представляешь…

Чернокосая спокойно положила руку ему на плечо.

– Я уже дала ей обещание. Ты выполнишь все, что она скажет.

– Ты хоть спроси сначала, что ей нужно! – простонал он.

Лорисса кратко обрисовала положение. Леонард бесцеремонно оглядел Линн, словно выставленную на продажу лошадь, и покривился. Обозлившаяся на этого трусливого нытика, кем бы он там ни был, девушка гордо вздернула нос. Можно подумать, она от него в диком восторге; тоже, нашелся ценитель красоты!

– Ради всех богов, Лорисса, ты правда хочешь, чтобы я сделал из нее аристократку?

– Аристократку из девчонки сделаю я, твоя задача несколько проще: добиться того, чтобы на нее можно было взглянуть без слез. Я бы справилась и сама, но у меня нет ни средств, ни времени. У тебя получится быстрее. Полночи должно хватить. Идите.

– Полночи?! Я думал, что у меня есть ночь!

– Если не поторопишься, и того не останется. И учти, это только половина дела.

– Лорисса, ты загонишь меня в гроб, даже если этого не сделает Кеннет…

– Рада, что ты верно оцениваешь ситуацию, – холодно ответила колдунья. – Идите, я сказала.

Линн тяжко вздохнула и покорно поплелась за Леонардом в глубь дома.

– Одного не понимаю, Марион, – заметила Лорисса. В комнате стало намного светлее, поскольку Марион принесла еще свечей. На столе появился хрустальный графин с вином и два бокала. Колдунья предпочла пересесть со стула на гораздо более удобный диван, ведь ждать предстояло долго. Рядом опустилась прямая как палка хозяйка дома, даже не подумавшая откинуться на спинку. Необычно узкое платье из тонкой шерсти, казалось, вовсе не стесняло ее. Три косы из семи она отбросила назад, кончики остальных покоились у нее на коленях, будто черные котята. – Что ты в нем нашла?

Марион чуть заметно улыбнулась.

– То, что и хотела.

Губы колдуньи сложились в понимающую усмешку, хотя в глубине разноцветных глаз промелькнуло сомнение. Как видно, они хотели от мужчин принципиально разных вещей. Потекла неспешная беседа обо всем и ни о чем, беседа двух женщин, разделенных положением, жизненным опытом и устремлениями, но глубоко друг дружку уважавших.

Через некоторое время из-за драпировок выскочил взбудораженный Леонард.

– Это оказалось проще, чем я думал! – воскликнул он.

Затем появилось то, что еще недавно представляло собой Линн. Неизвестно, почему Леонард был так горд своим трудом, поскольку несчастная девушка красивее не сделалась. Роскошное платье из жесткой розовой тафты, с многослойными юбками, усыпанными блестками, и пышными рукавами фонариком, придавало ей сходство не то с карикатурной феей, не то с сахарной ватой на палочке. Рыжие волосы в мелких кудряшках неопрятным облаком окружали лицо; глаза были подведены зелеными тенями так, что веки производили впечатление странного дефекта кожи, а яркая помада на губах подобала скорее девице совсем иного сорта.

Маленькую колдунью ощутимо перекосило.

– Лео, ты ослеп или рехнулся? – свела тонкие брови Марион, пока Лорисса искала подходящие слова. По всему было видно, что, если не найдет, с ее пальцев вскоре слетит фламма.

– Вот и я сказала, что это мерзко, – буркнула расстроенная Линн, – а он мне «мода, новый стиль, эпатаж»…

С этими словами она упорхнула за драпировки. Леонард последовал за ней, сохраняя на лице выражение оскорбленного достоинства. Лорисса, к которой все еще не вернулся дар речи, потерла ладони и вопросительно взглянула на Марион. Та пожала плечами.

– Странные существа эти мужчины. Ведь прекрасно знает, что ему придется сделать как надо, и все равно выкидывает глупые фокусы.

– Был у меня один знакомый, – сквозь зубы процедила Лорисса, – не поверишь, все еще как живой перед глазами… Тоже очень любил подобные шуточки, ну и поплатился однажды. Любовница подсыпала ему отраву в вино, вконец доведенная до отчаяния его, с позволения сказать, чувством юмора.

– Сам виноват, – кивнула Марион. – Но ты не волнуйся. Скоро Леонарду надоест.

– А если?..

Марион безмятежно улыбнулась.

– Он все сделает. Я ведь тебе обещала.

– Вот, мои милые леди, взгляните. – Вид у Леонарда был донельзя довольный, но он предусмотрительно не стал приближаться к сидящим на диване женщинам. – Я понял, где ошибся.

На этот раз на голове у Линн красовалось сложное сооружение из локонов и лент, косметику, хвала богам, с нее смыли. Платье было ярко-алым, с завышенной линией талии, в разрезах виднелась лимонно-желтая, вышитая вишневой нитью нижняя юбка. Темноволосой Лориссе оно бы, пожалуй, даже пошло, да и на Линн смотрелось не так уж плохо, если не считать цвета, но невесть из каких соображений Леонард подпихнул в лиф плоскогрудой девушке столько ваты, что хватило бы на пятерых, а фасон платья еще и акцентировал на этом внимание.

– А где у нее хвост? – поинтересовалась колдунья.

– Хвост? – не понял Лео.

– Ну да. Чтобы этот бюст уравновешивать! Болван!

– Не надо пытаться создать грудь там, где ее отродясь не бывало, – философски заметила Марион.

– Еще скажите, не надо делать из мыши дракона! – обиделась Линн и убежала.

Образ, названный Леонардом «роковая красавица» – черный парик, черные тени, черное платье с глубоким вырезом, слегка прикрытым кружевами, – Лорисса охарактеризовала по-своему: «избитая побродяжка». После этого Марион посмотрела на супруга очень пристально, сплетая и расплетая не обвитую жемчужной низкой косу. Леонард побагровел и снова отступил за драпировки.

– Вы не понимаете прекрасного, – провозгласил он из-за складок ткани через несколько минут. – Поэтому я решился на самый простой вариант. Я назвал это «юный эльф».

– Ну, – промолвила Марион, продолжая теребить косу, – если я сейчас увижу нечто с торчащими из прически ветками и веночком на голове…

– Тогда он может сразу перевить этот веночек траурной лентой, потому что я его убью, – пообещала Лорисса, чье долготерпение уже давно было на исходе, хотя обещание Марион и внушало ей надежду.

Но их опасения не оправдались. Вошедшую в комнату Линн было сложно узнать. Никаких лишних изысков: волосы заплетены в косу, чуть-чуть подкрашенные брови выделяют на бледном лице глаза, подведенные так, что черты лица кажутся острее и четче. Одетая в штаны из черной замши, белую рубаху с кружевами, скрадывавшую плоскую грудь, и черную безрукавку, она отчего-то производила впечатление не тощей, а стройной. Девушка действительно немного походила на эльфа. Единственное, чего ей не хватало, – достоинства во взгляде и раскованной манеры держаться.

– Это… хорошо, – сказала удивленная Лорисса.

– Да, – наклонила голову Марион. – Теперь я вижу, что ты работал, муж мой.

– Ты довольна, Лорисса? – уточнил Леонард. – Теперь вы наконец уйдете?

– Не так быстро. Ты забыл о второй половине дела.

– Что еще?

– Сделай из меня то, чем была она, – улыбнулась Лорисса, махнув рукой в сторону преобразившейся Линн.

– Никогда! Ты мое лучшее творение! Я не стану портить шедевр!

– Неужели? – вкрадчиво мурлыкнула колдунья.

– Лео, для твоей же пользы сделай, как она просит, – вскользь обронила Марион.

Он не мог не покориться двум ведьмам (по крайней мере, одна из них действительно была ведьмой). «Переделать» Лориссу удалось куда быстрее, чем Линн («Ломать – не строить», – с сожалением отметила Марион). Пышные темно-каштановые волосы маленькой колдуньи гладко зачесали и стянули в тяжелый узел на затылке. Миткалевое платье Линн, наскоро подрубленное по росту, повисло на изящной фигуре, как на вешалке, а его пыльно-серый цвет делал Лориссу похожей на оголодавшую пожилую мышь. Лишь надменный взгляд разноцветных глаз разрушал образцово-унылое впечатление.

Марион встала, обошла вокруг поменявшихся обличьями хозяйки и служанки и сказала:

– Думаю, я могу сделать для вас кое-что еще. Где вы оставили свои вещи?

– Марион…

– До рассвета еще есть время, – прервала она. – Вам понадобится перемена платья, хотя бы на первые несколько дней, а я успею перешить некоторые из ваших нарядов. Да, и лошадей своих опишите.

– Но, Марион, как?..

Строгое лицо женщины смягчилось, и она неожиданно задорно ухмыльнулась:

– Если я сменила стилет на портняжную иглу, это вовсе не означает, что я растеряла прежние навыки.

Они покинули дом Леонарда и Марион, когда солнце уже позолотило городские крыши. Хозяева, посреди разговора внезапно потерявшие сознание, остались лежать на диване. Побелевшая Линн умоляюще посмотрела на колдунью.