Текст книги "Волшебники в бегах. Часть 1"

Автор книги: Анна Полянская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 19 страниц)

– В меня стреляли!

Лорисса поставила на место фигурку дракончика из ривеллинского стекла и на удивление спокойно осведомилась:

– Кто?

– Почем мне знать?! – От волнения Линн выразилась резче, чем хотела. – Я уронила кувшин, и второй упал тоже!

– Второй кувшин? – вздернула брови колдунья.

– Да нет же, миледи, человек! Один стрелял с крыши, второй лез по стене, а потом он упал и разбился. То есть кувшин тоже разбился, но вместе с человеком!

– Ничего не понимаю, – мотнула головой Лорисса. – Успокойся и объясни все еще раз, с самого начала, желательно внятно. Кто стрелял, какой кувшин ты уронила, кто там лез по стене и где разбился… Не бойся, за кувшин ругать не буду. Лешак с ним.

Линн глубоко вздохнула и медленно, по возможности не путаясь в словах и в деталях, поведала о происшедшем. Арбалетный болт – вот он, в ставне торчит, а тело, коли хозяйке угодно взглянуть, вместе с осколками под окном валяется…

– Вот оно что, – бесцветным голосом сказала Лорисса. – Значит, уже началось. Ты собрала вещи?

– Нет, я не успела сложить…

– Брось.

– Что?!

– Брось, говорю, всякую ерунду, собери что попрактичнее, немаркое и чтобы места занимало поменьше. И свое тоже не забудь. Деньги и драгоценности я сейчас сама упакую. Платье мое вытащила?

– Первым делом, миледи, только не отгладила еще…

– Отлично, я иду переодеваться. Мы уедем немедленно.

– Но, миледи, сейчас середина ночи! Неужели вы даже не поспите хоть несколько часов?

– Тебе что, мозги ветром выдуло?! – рявкнула Лорисса. – Если мы промедлим еще немножко, то отсыпаться будем уже в могиле! Поняла? А теперь брысь!

Глава 2

В кустах что-то затрещало, и Линн тревожно встрепенулась, выдернутая из полудремы, но все было спокойно. Мчались по небу пушистые облака, покачивалось на ветру разлапистое кривое деревце, нахально выставившее из земли длинные корни, и дорога, насколько хватало взгляда, пустовала. Тишь да гладь… Линн потянулась и тут же скривилась. Они уже двое суток, с той безумной ночки, практически не слезали с лошадей. В результате у девушки болела поясница, болели натертые седлом ноги, болела с недосыпу голова… да проще сказать, что у нее не болело! Не привыкла Линн к затяжным верховым прогулкам, раньше они всегда путешествовали в карете, но Лорисса казалась железной. Хотя Линн подозревала, что только казалась, – колдунья держалась уже не так прямо, как вначале, плечи ее поникли, и глаза вот прикрыты, небось тоже спит на ходу. Линн чувствовала себя солдатом на марше, только те, в отличие от несчастных служанок, наверняка умеют не только спать в седле, но и высыпаться при этом. А тут еще им убийцы на пятки наступают… Один, правда, уже донаступался, но вдругорядь кувшина под рукой может и не оказаться.

Мысли о своей печальной участи отчего-то пробудили в Линн зверский аппетит, но лезть на скаку в сумки было неудобно, а останавливаться Лорисса и не думала. Нет, наверное, она все-таки железная. И не голодная. Понукая свою лошадку, девушка поравнялась с колдуньей, твердо намереваясь попросить о привале. Ну не станет же хозяйка морить ее голодом? В этот момент Лорисса повернулась к ней и открыла глаза. Вовсе не сонные, злые и поблескивающие золотом.

– Я чувствую опасность, – вполголоса сказала она. – Держись поближе ко мне.

– Опасность, миледи? – тоже понизив голос, переспросила Линн. – Но какую?

– Не задавай глупых вопросов. Молчи и не мешай. Вон тот лесочек выглядит подозрительно удобным для… засады.

– Может быть, нам тогда свернуть в сторону и объехать его?

– Я тебе что сказала про глупые вопросы? Если меня там ждут, они не отступятся, и кто знает, почую ли я заранее следующую ловушку. Нет, я намерена разобраться с ними сейчас.

Лесочку Лорисса явно польстила, назвав его таковым, скорее уж это была большая роща, но деревья в ней росли достаточно густо, чтобы за ними можно было спрятаться.

– Не верти головой, – прошипела Лорисса. – Пусть думают, что мы ничего не подозреваем. Линн, кому сказано, сиди спокойно!

«Ну имею я право поерзать в седле?» – обиженно подумала девушка, однако послушно застыла. Ой-ей, что же сейчас будет? Они въехали в рощу, и Линн нервно сжала пальцы на луке седла. До того как дорога снова вывернет на открытую местность, оставалось футов двести, каждый из которых казался милей. Двадцать… пятьдесят… Раздался оглушительный свист, и из-за деревьев высыпала полудюжина вооруженных людей. Лорисса вздыбила лошадь, заорав: «Пригнись!» Линн припала к жесткой гриве, успев увидеть, что наемники повытаскивали мечи и начинают окружать путешественниц. Что-то щелкнуло ее по носу – Лорисса бросила ей поводья своей кобылы.

– Держи! – торопливо приказала она. – Мне нужны обе руки. И держи крепко. Если она меня сбросит, нам обеим конец.

Как будто это надо было пояснять… Линн намотала на руки поводья всех трех лошадей, отчаянно жалея об отсутствии у нее магических способностей. Хоть не чувствовала бы себя такой беспомощной и жалкой… Она даже с ножом обращаться не умеет, разве только с кухонным.

Лорисса вскинула скрещенные в локтях руки и что-то выкрикнула. Полыхнуло; наемников отбросило назад и разметало. Колдунья ударила свою лошадь каблуками, но вперед рванулись одновременно все три. Бедную Линн от рывка чуть не вышибло из седла и так приложило грудью о луку, что она едва не лишилась сознания. Лорисса на скаку обернулась и швырнула назад нечто, показавшееся Линн сгустком дымчато-темного огня. Затем вдруг резко сгорбилась, мазнула ладонью по лицу и выдохнула:

– Да отпусти ты эти лешачьи поводья уже!

– Простите, миледи, – опустила голову Линн. – А вы их… убили?

Колдунья закашлялась, совсем не изящно сплюнула и процедила:

– Убить не убила, но ослепила на какое-то время. Несколько недель, может, месяцев. Словом, нам они больше не помеха.

– А почему вы их пощадили?

Лорисса бросила на нее угрюмый взгляд:

– Любопытство когда-нибудь погубит тебя, как кошку, помяни мое слово. Если бы я задалась целью их переубивать, мне пришлось бы принять открытый бой. И первым делом они постарались бы меня спешить. Магия – это замечательно, Линн, но не на ближней дистанции против полудюжины мечников. Я уже не говорю о том, что тебя в лучшем случае попытались бы сделать заложницей, чтобы… обеспечить мое непротивление. Может, я и добила бы их в конце концов, но пусть лучше примерят кротовью шкуру, так оно быстрее и безопаснее. И послужит прочим уроком. А теперь помолчи часик. Я устала.

Линн честно молчала не меньше трех, слушая бурчанье в животе и воображая себе кусок хлеба. Мягкий такой, с золотистой корочкой, тепленький… может, даже с маслом. И еще сыр. Или лучше колбасу? Линн почудился исходящий от сумок пряный мясной дух, и она поспешно помотала головой, представляя себе что-нибудь несъедобное и вообще малоаппетитное. Например, дохлую кошку. Ой… Кошки не представлялись, вместо них на ум упорно лезла вареная курица.

Витая в гастрономических мечтах, она не сразу заметила, что воздух посвежел и потянуло сыростью. Потом в уши ввинтилось тонкое зудение. Ну вот, только задумаешься о еде, как тут уже тебя поедать начинают… Безжалостно раздавив на себе целую роту комаров, девушка не выдержала и тихонечко простонала: «Чтоб вам подавиться!» От души высказанное пожелание, к сожалению, не возымело на кровожадное воинство никакого воздействия. Лориссу комарье отчего-то не трогало – потравиться, что ли, боялись… Зато все указывало на близость реки или озера, а это радовало, потому что там хозяйка наверняка пожелает немного передохнуть и что-нибудь перекусить.

Дорога резко пошла под уклон, и Линн наконец увидела искомую речку – неширокую, юркую, быструю, с шумом перекатывающую грязноватые воды через огромные валуны. Берега у нее были обрывистые, усыпанные мелкими камушками и пыльные, ни одного травянистого островка окрест. Да уж, неуютно и к отдыху не располагает. И вброд эту речку не перейдешь, тогда как… Хотя погодите-ка! Линн даже привстала в стременах. Не может быть, чтобы вот это нагромождение чудом удерживающихся в воздухе камней…

– Что это?!

Лорисса недовольно дернулась и сбросила с головы капюшон плаща; блеснула золотистая атласная подкладка. Руки колдуньи в опаленных перчатках все еще заметно подрагивали, но выглядела она лучше, чем три часа назад, хотя и была немного бледновата. Взгляд, которым она одарила служанку, был далек от дружелюбного, но тем не менее она ответила – с ироничной ноткой:

– Мост. Такое, знаешь, сооружение, чтобы реку переходить, не замочив ног.

– Я знаю, что такое мост, миледи, – улыбнулась Линн, и не подумавшая обидеться. Лориссе вообще на язычок лучше было не попадаться, но насчет любопытства хозяйка была права. Кошке до Линн далеко. – Но согласитесь, он выглядит ужасно странно. Я не уверена, выдержит ли он даже меня, не говоря уже о лошади.

– Ах, это… Ну да, тебя еще тогда со мной не было. Не переживай, выдержит.

Поскольку колдунья замолкла, Линн сделала еще одну попытку разговорить ее:

– А вы не расскажете, миледи?

– Про что, про мост? – Колдунья вздохнула, и Линн испугалась, что сейчас услышит третий за сегодня приказ заткнуться. – Ладно… Я была в то время моложе тебя и не имела за душой ни медяка. – В это девушке верилось с трудом, ну не могла она представить свою блистательную хозяйку нищей, но чем лешак не шутит… – Уже не помню, каким ветром меня сюда занесло, но надо было перебраться через речку, а мост этот тогда был еще целым, пусть и довольно некрасивым, но совершенно обычным. Со всем, что полагается, включая тролля.

– Тролля?!

– Именно. Такая, знаешь, здоровенная дурында, чтобы пошлину собирать. Подъезжаю я к мосту, а из-под него неожиданно вылезает жуткая образина, больше всего смахивающая на поросший шерстью валун. И рычит, обращаясь ко мне: «Пошлину платить будешь?» Денег у меня не было, вернее, было, но немного, и лешака с два я собралась с ними расставаться. И вообще маг я или поломойка? Подняла руку, готовясь устроить небольшое землетрясение, чтобы тварь спугнуть, и гордо отказалась. И тут слышу в ответ: «Ну и к гномьей матери ее, эту пошлину, пошли чайку хряпнем, только свежий заварила». – Лорисса настолько похоже сымитировала простонародный говорок, что Линн языком прищелкнула от восхищения. – Я так опешила, что пальцы, сложенные для заклинания, разжать забыла… – Она рассмеялась: – Результат ты видишь.

– А вы и правда пошли… ну, пить чай?

– Правда. Я попыталась было извиниться за развороченный мост, но мне в не совсем понятных выражениях объяснили, где его видели, куда ему следует отправиться и еще что-то, касающееся отдаленных предков вервольфов. Специфика тролльего языка, видимо.

– А этот тролль… он все еще тут?

– Это троллина. Очень надеюсь, что да, а ты боишься?

– Ну…

– Напрасно. Она удивительно дружелюбная и тебя не съест, поэтому не вздумай устраивать истерику. Поняла, Линн? Меня это очень рассердит.

– Я не буду, миледи, – пробормотала девушка, хотя ей было страшновато. Разве бывают дружелюбные тролли? С другой стороны, ну не врала же ей Лорисса, зачем… Но на всякий случай она осадила лошадь, чтобы оказаться немного позади хозяйки. Та заметила ее маневры и недовольно поджала губы.

Случилось все, как она и рассказывала. Когда до моста остались считанные футы, перед путешественницами, словно из-под земли, воздвиглась бесформенная массивная туша с копной зеленых лохм и разноразмерными глазищами. Туша протянула вперед лопатообразную лапищу и прогремела:

– Платить будете?

– Эй! – проорала колдунья. – Ирма, ты что, головой тронулась?! Своих не узнаешь?

Тварюка явственно смягчилась и абсолютно нормальным голосом, кстати, довольно приятным, ответила:

– Тьфу ты, Лорисса, прости. И впрямь не признала. Богатой будешь.

– На бедность не жалуюсь, – проворчала колдунья. – Предпочитаю быть живой.

– Ты это о чем? Ай, ладно, в гости зайдешь?

– Непременно, за тем и приехала.

– Ой, чудненько, – обрадовалась Ирма. – Спешивайтесь, девочки, тут верхом не проехать.

Линн спрыгнула на землю первой, сторонясь радушной троллины. Говорила та приветливо, но вдруг она проголодается? Хотя Лорисса пригрозила рассердиться, если Линн не прекратит нервничать… Положа руку на сердце, лучше тролль. Колдунья перекинула ногу через седло и негромко сказала:

– Линн, помоги мне.

Девушка протянула хозяйке руку, и та немного неловко сползла наземь. Ирма в это время по очереди свела под уздцы всех трех лошадей вниз по неприметной тропке. Линн начала спускаться впереди колдуньи, готовая подхватить ее в случае чего. Под мостом обнаружился заваленный камнем вход в пещеру. Ирма откатила камень и сделала приглашающий жест. Интересно, а лошадей они тоже потащат под землю?

Как оказалось – да. Троллина провела их мрачными каменными туннелями, освещенными кое-где натыканными в кольца на стенах факелами, потом махнула рукой в сторону какого-то отнорка:

– Вы идите, а я тут ваших скотинок пристрою…

Лорисса без разговоров свернула в отнорок, в конце которого оказалась толстенная дубовая дверь. Пока они вдвоем пытались ее открыть, появилась Ирма, нагруженная их поклажей, покачала головой, аккуратно оттеснила обеих женщин и, так как руки у нее были заняты, попросту пнула несчастную створку так, что та с грохотом ударилась о стену. Смущенно извинившись, троллина сложила сумки кучей и радостно сказала:

– Ну вот и мой дом!

Домом троллина служила нескромных размеров пещерка – сухая, чистая, уютная и обставленная с неожиданным кокетством. Пол устилали два подобранных по цвету ковра, в углу расположилась широкая кровать с нежно-салатовым балдахином и горой ослепительно белых подушек. На стене висело зеркало в посеребренной раме, а под ним стоял изящный туалетный столик. Линн уже не очень удивилась бы, обнаружив на нем выстроившиеся по ранжиру баночки с косметическими средствами и духами, но на кружевной салфетке не было ничего подобного – только ваза с полевыми цветами. Напротив примостились три одинаковых шкафчиками с застекленными дверцами, полные всякой любопытной всячины, а чуть поодаль – еще один, грубовато сколоченный и крепкий, явно хозяйственный. Линн почувствовала непреодолимое желание опуститься на бархатный пуфик – вон тот, розовый, с вышитым гладью щенком. Чего угодно она ожидала от тролльего жилища, но не такого же будуарного великолепия… Только кружевных занавесок не хватает, да и то из-за отсутствия окна. Лориссу, однако, ничто не смущало. Она прошествовала прямиком к столу, накрытому накрахмаленной скатертью, и уселась в высокое, превосходной работы кресло.

Ирма подвесила на очагом чайник, без всякой нужды расправила скатерть и принялась расставлять на ней тарелки с едой, вынутые из шкафа. Линн, чтобы не стоять столбом, ринулась помогать. Она уже почти передумала бояться.

– Спасибо, деточка, – сердечно кивнула троллина. – Еще вот чашки оттуда достань, будь так добра. И чай – вон в той жестяной банке. Нет-нет, слева, в этой сахар, все никак не переложу.

Лорисса, откинувшись на изогнутую спинку, меланхолично смотрела в огонь и пошевелилась только тогда, когда Ирма иронично поинтересовалась:

– Ло, дорогая, ты будешь пить чай или любоваться на него?

– Не называй меня этой собачьей кличкой, – прохладно ответила колдунья. – Не терплю.

– Хорошо, не буду. Приятного аппетита, девочки.

Линн долго упрашивать не надо было, она с наслаждением вгрызлась в бутерброд с маслом и сыром и умильно подумала: как хорошо, что боги есть, и как замечательно, что они иногда снисходят даже до желаний скромной служанки.

– У тебя здесь настоящие катакомбы, – заметила Лорисса, беря чашку. – Удивлена, что там не валяется парочка скелетов твоих заблудших гостей.

Ирма гулко хмыкнула.

– Зато чисто и тихо, никто песен над ухом в три часа пополуночи не орет и не шляется почем зря. Тут, вишь ли, у гномов неподалеку поселение – вот там что ни ночь, то веселье. Мне надоело каждое утро отпихивать от своей двери очередное бренное тело.

– Они так часто дерутся?

– Нет. Пьют. И ко мне за закуской ломятся. Я люблю гостей, но предпочитаю сама их приглашать. А кроме того, общество пьяных разгильдяев совершенно не подобает приличной тролльей девушке. И не надо язвительно усмехаться, даже бабушке не подобает. Тебе бы понравилось?

Лорисса перестала язвительно усмехаться и рассмеялась так, что посуда зазвенела:

– Ирма, я же маг. Они у меня после первого же раза зареклись бы дорогу до этой двери вспоминать. Можно мне еще чаю?

– Сколько угодно, дорогая.

Линн окончательно освоилась и наелась. Покосившись на тоненькую чайную ложечку, почти совсем утонувшую в тролльих лапах, она осторожно отодвинулась от стола и встала, решив получше изучить обстановку, раз из разговора ее все равно исключили. Вон в тех стеклянных шкафчиках, кажется, было столько забавных диковинок! Девушка украдкой оглянулась. Спросить разрешения или лучше не встревать? Да ладно, она же не будет ничего трогать, только посмотрит. Вот, например, семь статуэток из цветного стекла: человек, эльф, гном, тролль, дракон, сирена и странное существо с песьей головой[3]3
  В графствах считалось, что существа, живущие за южным морем, имеют человеческое тело и песьи головы.


[Закрыть]. Их часто выставляли рядочком на каминной полке; считалось, что эти фигурки приносят счастье. Лорисса раздраженно обзывала это мещанством и безвкусицей, но у нее такие тоже стояли – то ли подарил кто-то и она не стала выбрасывать, то ли тоже верила в примету, хоть и открещивалась. Линн с удовольствием перебирала красивые безделушки: раковины, причудливые камешки, выточенные с необыкновенным искусством фигурки зверей. Периодически до нее доносились обрывки разговора Лориссы и Ирмы.

– …но вообще-то ты права, переезжать отсюда надо. Мост скоро развалится, чинить его мне, ежели честно, уже не под силу, пошлину никто не платит…

– Потому что платить некому, здесь же почти никто не ездит.

– Отчего же, бывают у меня гости. Только уже не пугаются. Ну не кулаками ведь мне, в самом деле, из них деньги выбивать… – жаловалась троллина.

– Именно кулаками, – жестко ответила колдунья. – Кто же по доброй воле с деньгами расстанется?

– Да ну, жалко мне людей. Они такие трогательные… Специально, представляешь, стали через мой мост ездить – и ведь не боятся сверзиться с того, что ты от него оставила! – чтобы на чай напроситься.

Ирма подумала, вздохнула и закончила:

– Да только я его тут не выращиваю. А чай нынче дорог.

– Сколько с меня за три чашки? – съязвила колдунья.

– Не мели ерунды, – проворчала гостеприимная хозяйка.

Внимание Линн привлек небольшой хрустальный шарик в серебристой оплетке такой изящной работы, что у девушки дух захватило от восхищения. Забыв, что не собиралась ничего трогать, она сняла шарик с серебряной же подставки и повернула его к свету.

– …а он мне говорит, жестянка эдакая: «Богомерзкая тварь вроде тебя не имеет права на жизнь!» Ну, я, понятное дело, обиделась…

Шарик был не совсем прозрачный, внутри него клубилась тонкая текучая дымка: розовая, желтая, зеленая, голубая… Цвета плавно переливались из одного в другой, порой скрещивались, создавая изумительной красоты оттенки. Их пляской можно было любоваться вечно.

– …а он шмыг на елку! Ой, слышала бы ты, с какими воплями он потом с нее сползал! Оказалось, высоты боится. А от иголок его даже латы не спасли! Сидел, стонал и выковыривал… – Веселому смеху колдуньи вторил низкий хохот Ирмы.

Она не заметила, в какой момент медленно клубящаяся зеленая дымка взвихрилась бешеным водоворотом, потянула вглубь, где с изумрудного марева взгляд срывался в бездонную черную дыру… Линн тихо вскрикнула и упала.

– …Очнись, очнись сейчас же! Где ты взяла эту пакость?! – Кто-то методично хлестал ее по обеим щекам. Линн с трудом разлепила веки и уперлась прямо в разноцветные глаза колдуньи, в которых горел злой оранжевый огонь. Но не только он…

Да, это была тревога.

Тревога за нее.

От изумления Линн чуть снова не лишилась чувств.

– Что это такое… было? – добавила девушка, когда ее взгляд сфокусировался на осколках хрусталя и ошметках серебряной проволоки – все, что осталось от красивой ловушки для доверчивых дурочек вроде нее. Да уж, она явно не проявила чудеса благоразумия.

– Кто тебя просил совать свой нос…

– Отстань от девочки, Ло! – рыкнула Ирма. – Ей и так досталось. И потом, ну чем она виновата?

– А кто виноват?! И откуда у тебя эта мерзость?

– Я помню, что ли? Подарил кто-то. Сама видишь, сколько тут всего… Натащили в благодарность.

– Хорошенький подарочек, – покачала головой колдунья. – Убила бы на месте за такие подарочки.

– Ладно тебе… Я-то не чаровница, откуда мне знать, что опасно, а что нет? Ты, девочка, пойди полежи, очухайся, – обратилась Ирма к Линн.

Девушка решила последовать совету, дабы избежать очередной выволочки. К тому же у нее кружилась голова и подкашивались колени. Сквозь полудрему она услышала тихий вопрос Ирмы:

– Кто она? Раньше я этого юного дарования рядом с тобой не видела.

– Мы просто давно не встречались, она у меня уже несколько лет.

– Твоя ученица?

– Нет. Просто служанка. Я не беру учеников. С какой бы стати? Но мне понадобилась помощница. Ты же знаешь, я не большая любительница тратить время на хозяйственные дела.

– В таком случае меня удивляет, что ты не обзавелась служанкой раньше.

– А, – махнула рукой Лорисса, – одно дело домашняя прислуга, но разве им можно толком доверять? Кроме того, видишь ли, мне подошла бы не всякая девица. Мне нужна была, во-первых, не болтливая, потому что идиотских сплетен обо мне и так ходит достаточно; во-вторых – некрасивая, чтобы поменьше перед зеркалом вертелась; в-третьих – трудолюбивая, чтобы занималась делами и не тратила времени на всяческие глупости. И наконец, в-четвертых, сообразительная, но не слишком умная, так как это, поверь мне на слово, не лучшее качество для служанки, но и не полная дура, поскольку таковых я не выношу.

– Впечатляет, – хмыкнула Ирма и, изобразив неопределенный жест в сторону кровати, поинтересовалась: – Ну и где же ты сие скопище достоинств откопала?

– Да я особо не усердствовала в поисках, – отозвалась колдунья. – Как-то само собой вышло. Я возвращалась из Северного пояса[4]4
  Все двадцать семь графств условно делятся на центральную часть и четыре пояса: Северный, Южный, Западный и Восточный.


[Закрыть], и моя лошадь потеряла подкову на тамошних каменистых дорогах. Ирма, не поверишь, я считала, что хуже бриатарских дорог быть не может в принципе, но в графстве Ольдэ их состояние превосходит всякое воображение. Удивительно, что бедное животное не переломало себе ноги на валунах. Там не лошадь нужна для передвижения, а горный козел…

– И что же ты сделала, оказавшись на полпути с неподкованной лошадью?

– Ирма, милая, как ты думаешь, что я могла сделать в этой ситуации? – ласково спросила Лорисса. – Дотащилась до ближайшего поселка и нашла там кузнеца! Он представлял собой жалкое зрелище.

– Кто, поселок или кузнец?

– Оба! Ольдэ – одно из беднейших графств, потому что на булыжниках ничего полезного не растет, да и с промышленностью там плохо. Не знаю, куда смотрит граф Ольдейский, но, в общем-то, это его трудности. В этом поселке я Линн и увидела. Вернее сказать, я увидела нечто не поддающегося определению пола и возраста. Там все жители выглядят примерно одинаково: бесформенные балахоны и длинные лохмы. Прибавь к этому десяток бегающих по двору и орущих детей, и ты поймешь, почему мне захотелось поскорее оттуда убраться. Но приходилось ждать, пока не подкуют лошадь. В дом меня не пригласили, чему я не особо огорчилась: посещение хлева не входит в число моих любимых занятий. Стою я посреди двора и вижу, как кто-то, по-видимому, все же женщина, так как даже в Ольдэ мужчины стиркой не занимаются, несет огромную бадью со свежевыстиранным бельем. Внезапно под ноги ей выкатывается облезлая собака, чудом спасшаяся от кучи детей, бадья выскальзывает у нее из рук…

Одеревеневшими от ледяной воды пальцами Линн отжала грубое полотно и выпрямилась, с трудом разогнув ноющую спину. Гора белья с утра, разумеется, сильно поубавилась, но все еще оставалась внушительной. Девочка прикрыла рукой глаза от солнца и посмотрела вдаль, за реку. Конечно, ничего нового она не ожидала увидеть в до боли изученных каменистых пустошах, но все же это было хоть какое-то развлечение в завале хозяйственных работ.

На вершине дальнего холма, по которому стелилась дорога, появилась черная точка. Всадник, с удивлением отметила Линн. Надо же, здесь так редко кто-либо ездит. Она прищурилась, пытаясь получше рассмотреть неведомого путника, но тут каменная гряда скрыла его, и Линн потеряла к нему интерес. У нее было еще много работы. Вздохнув, она погрузила в воду очередную рубаху и принялась тереть ее мыльным корнем. От непрерывного стояния в ледяной реке у нее стыли ноги, а поясница болела почти постоянно, но иначе пришлось бы убирать хлев. Из двух зол Линн предпочитала стирку. Здесь, по крайней мере, чисто и пахнет сухими травами. И никто не кричит над ухом и не подгоняет.

Линн отжала последнюю рубаху, кинула ее поверх остального белья, тихо ругаясь сквозь зубы, подхватила тяжеленную бадью и стала подниматься по косогору к дому. Наверху она вскинула голову и едва не окаменела от неожиданности: посреди двора стояла, нетерпеливо постукивая носком изящного ботинка, незнакомая женщина, невысокая и темноволосая, в красивом темно-зеленом платье с богатой вышивкой по подолу и теплом черном плаще. По ее лицу возраст не угадывался: больше восемнадцати, но меньше тридцати. Это, верно, ее Линн не так давно заметила на горе. Из отцовской кузни доносились возня и ржание: скорее всего, лошадь путешественницы лишилась подковы, что и задержало женщину в их забытом богами поселке.

В этот момент из-за угла дома выскочила дворовая псина, которая должна была отпугивать чужаков, но чаще оказывалась жертвой развлечений младших братьев Линн. С достойным лучшего применения усердием они пытались научить ее подавать лапу. Бедное животное, как видно, с родной лапой расставаться не желало, потому и пряталось от юных дрессировщиков по всей округе. На этот раз ее спасение обернулось для Линн плачевно: собака ткнулась ей под ноги, девочка потеряла равновесие и выронила бадью. Свежевыстиранное белье вывалилось в пыль. У Линн не осталось сил даже на то, чтобы выругаться. Братья предусмотрительно сбежали, чтобы не попасться под горячую руку родителям, но у нее такой возможности не было.

– Гвендолин! – Из дома, привлеченная шумом, вышла мать с длинной ложкой в руке. – Что ты натворила, неуклюжая девчонка?! Тебе скоро замуж, а ты так ничего и не умеешь, распустеха!

Линн с отсутствующим видом выслушала поток «комплиментов» в свой адрес, согласно покивала и принялась собирать разбросанное белье. Мать выговорилась и замахнулась ложкой, дабы огреть нерадивую дочь по затылку, но тут – да, день выдался богатым на непредвиденные события! – путешественница проворно вскинула руку, останавливая замах, и холодным звучным голосом спросила:

– А на что вам, собственно, такая никчемная помощница?

– Ой, да ни на что, ваша милость! – ответила разъяренная мать. – Вона, через пару годков еще пяток таких же неумех подрастет. И всех накорми, одень да замуж выдай!

– Тогда, быть может, вы согласитесь мне ее продать?

– Тут из кузни вышел хозяин дома с моей заново подкованной лошадью, обозрел мизансцену и спросил: «Шо тут деется?» Ну я и объяснила: так, мол, и так, мне нужна помощница, ваша дочь вполне годится на эту роль, и раз уж вам она без надобности, я готова ее купить. Кузнец остолбенел, потом с трудом выдавил: «Дак как ваша милость изволит пожелать!» Я отсыпала ему десяток серебряных монет…

– Хватило бы и пяти, – заметила Ирма.

– Да он и одну-то в своей жизни вряд ли видел! Но это было не важно. Сама не знаю, что меня дернуло так поступить, но отказываться от своих слов я не собиралась…

– Поедешь со мной? – спросила женщина. Линн неожиданно оказалась совсем близко к ней и как завороженная уставилась на надменное прекрасное лицо, на котором выделялись большие разноцветные – девочка никогда таких не видела – глаза: один золотисто-желтый, другой – темно-карий, почти черный.

Поедет ли она? Вырваться из этой деревни, носить красивую одежду, есть хорошую пищу, а не то, что боги пошлют, больше никогда не заниматься тяжелой работой, но главное – увидеть и узнать столько нового… Поедет ли она?! Да она босиком побежит за этой чудесной доброй незнакомкой, даже если та отошлет ее от себя в ближайшем приличном графстве! Уж она придумает, чем прокормиться и заработать на жизнь, дайте только возможность…

– Поеду! – громко и отчетливо ответила Линн.

Женщина усмехнулась и изящно вспрыгнула в седло.

– Забирайся на лошадь позади меня. – Она протянула руку. – Или ты хочешь что-нибудь с собой взять?

– Нет! – помотала головой Линн и неловко взгромоздилась за спину своей новой хозяйки. Та тронула каблуками бока лошади.

– Тебя зовут Гвендолин?

– Да.

– Да, моя госпожа. У тебя дурные манеры. Точнее сказать, их нет вовсе. Но это поправимо. Твое имя слишком длинное. Как бы его сократить… хм… Можешь сама придумать.

– Обычно меня называют Линн… госпожа, – поспешно добавила девочка.

– Это подходит. Меня зовут Лорисса. Я маг.

– Отмытая до скрипа и переодетая в нормальное платье вместо тех жутких обносков, она оказалась вполне ничего. Страшненькая, правда: тощая, с длинными светло-рыжими волосами, отродясь не знавшими, что такое прическа, и блеклыми серыми глазами. Но вид у нее был сносный. Конечно, пришлось усиленно поработать над ее манерами, научить читать и писать, есть с ножом и вилкой и еще кое-чему по мелочам, но конечный результат, в целом, оправдал мои усилия. И вот уже шестой год я пожинаю плоды своих стараний.

– Она, кажется, тоже не жалеет?

– С чего бы? – фыркнула Лорисса. – Я вытащила ее из той гнусной дыры…

– Так вы обе, значит, вполне довольны жизнью.

– Ну да.

– Не похоже.

– Что ты имеешь в виду? – нахмурилась колдунья.

– Послушай, Лорисса, – Ирма вздохнула, – невзирая на общепринятое мнение об умственных способностях троллей, вернее, об отсутствии таковых, я все-таки не полная дура. Ты появляешься здесь, на этой далекой от основных трактов дороге, верхом, с багажом, рассчитанным на долгое путешествие, вдобавок белая как полотно, нервная, злая и расстроенная. Создается впечатление, что ты очень торопилась уехать. И при этом ты заявляешь, что у тебя все хорошо? К чему тогда такая спешка?

Лорисса побарабанила пальцами по столу.

– Видишь ли, Ирма, – осторожно начала она, – меня хотят убить.

– За что?! – рыкнула троллина. – Кто?!

– Кеннет из Аридана. Знаешь такого?

– Ло, что бы ты ему ни сделала, – медленно произнесла Ирма, – ты выбрала чрезвычайно неприятный способ самоубийства.

– Однако же ты весьма низко оцениваешь мои способности, – зло усмехнулась колдунья.