Текст книги "Она похожа на меня (СИ)"
Автор книги: Анна Погода
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 9 страниц)
" Да как ты смеешь?"– одним взглядом.
Прикосновение к женщине вызвало волну лёгкого приятного возбуждения.
– А может быть всё наоборот? Может быть, это ты используешь любой предлог, чтобы встретиться со мной? – с выражением на лице " не нарывайся".
– Может быть,– Вольский хитро рассмеялся, а Вера округлила глаза и замерла не в состоянии уследить за сменой его настроений.
– У тебя случайно крышу ветром не унесло?– и она изобразила рукой направление полёта этой самой крыши как раз в сторону окна.
– Ты обиделась, что я не остался у тебя в тот вечер?– сменив тему (да ещё как!), Андрей её окончательно "добил", и теперь наслаждался видом совершенно обалдевшей женщины. Она глупо и растерянно хихикнула.
– Ни фига себе! Ну, ты и фрукт, Вольский! Мои аплодисменты. Даже Тима, мой бывший муж, тебе в подмётки не годится, а уж он-то мастер фейерверков! И как часто ты пользуешься таким приёмом: "обвинил-запутал-озадачил"?
– Не часто,– лёгкий добрый смех.
Вера смотрела во все глаза, пытаясь хоть что-то понять. Результат был нулевой.
– Я так понимаю: ты таким образом чего-то добиваешься?
– Да. Мне нужна любовница....
Бедная Вера замерла, не в силах угнаться за ходом его извращённых (на её взгляд) мыслей. Отставала, тормозила, натыкалась на несуразности и удивлялась той наглости, которую демонстрировал этот неподражаемый мужчина (всё таки он ей нравился) для достижения того, что задумал (а он задумал – в этом не осталось ни малейшего сомнения).
Чтобы окончательно не потерять инициативу, она восстановила дыхание и заносчиво спросила:
– Блондинка-брюнетка, худенькая – полненькая, помоложе – поопытней? За Ваши деньги – любой каприз. Интернетом пользоваться умеешь? Забивай свои причуды в "Поиск" и вперёд....
– Ты поняла, о чём я,– улыбка делала мужественное лицо удивительно обаятельным.
– Если честно, то не совсем. Такая карусель требует осмысления. Итак: ты врываешься ко мне с претензиями на то, что я расстроила твою девочку; потом нагло требуешь кофе, потом снова обвиняешь, но уже в том, что Я таким образом хочу завлечь ТЕБЯ. Дальше, больше: забота в голосе: не обидел ли тем, что не уложил в первый же вечер в постель. А в результате совершенно спокойно заявляешь, что тебе нужна любовница. Я вот только не пойму: почему ты решил, что я содержу бордель?
Вольский опустил глаза, поняв, что, пожалуй, так просто он свою проблему не решит, но продолжил:
– Мои условия: мы встречаемся время от времени, иногда ходим вместе в ресторан, кино, театр. У тебя будет банковская карта. Тебе будет обеспечено моё уважительное отношение, ты можешь обращаться ко мне по всем вопросам, и я постараюсь решить их любыми возможными для меня способами.
– Всё?– снова легкомысленный смешок. Она глупеет на глазах!
– Назови свои условия, и мы их обсудим.
– Ладно,– она взяла себя в руки, разбежавшиеся в стороны мысли, загнала, как попало, на место и нехорошо так прищурилась.– Слушай мои условия: мы встречаемся тогда, когда МНЕ захочется; ходим в кино, театр, ресторан тогда, когда Я решу развлечься; у тебя не может быть других женщин, кроме меня и .....мммм, иногда я буду капризной и мерзкой, но это входит в наш контракт. У нас ведь подразумеваются именно такие отношения: ты обеспечиваешь содержание моему телу, а я позволяю тебе изредка делать мне приятное. Не устраивают мои условия – до свидания,– и Вера, скрестив руки перед грудью, изобразила именно ту мерзкую улыбку, которую ему обещала. Предъявленные условия она посчитала стопятьсотпроцентной защитой от его поползновений. Каков наглец!
– Думаешь, это остроумно?
– Боже сохрани! Я вполне серьёзна. Ты ведь не шутил? Я тоже,– изобразила чистый кристальный взгляд, которому научилась от своего бывшего мужа, и решила, что разговор окончен.
Но сценарий пьесы писала не она, а потому оказалась совершенно не готова к тому, что последовало дальше.
– Поторгуемся? Я должен знать, что покупаю,– на раз-два-три происходит странная смена положения тел, и очумевшие от такой дерзости синие глаза оказываются в опасной близости от чёрных колодцев, которые затягивают её в свои странно притягательные бархатные глубины. Прямо гипноз какой-то!
– Не уверена, что ты способен удивить меня,– желая уколоть его и заставить притормозить, она снова ошиблась и только усугубила ситуацию, спровоцировав неистовый поцелуй, лишавший воли. Несчастная очнулась от того, что с неимоверной скоростью куда-то начала исчезать одежда, а бархатные мужские руки бесстыдно хозяйничали на её теле. Предпринимать что– либо было уже поздно, потому что она оказалась в мгновение ока абсолютно беззащитной (в смысле незащищённой совсем никакой одеждой) под оценивающим прищуром сумасшедших голодных глаз... Дальше стало абсолютно всё равно, как свет в сознании выключили. И Вера уже мало что соображала, можно даже сказать, что вообще ничего. В это время с ней можно было делать всё, что угодно, чем и не постыдился воспользоваться превосходящий силой и умением противник.
– Я беру это,– прошептал он несколько минут спустя, откинув спину, прижимая и удерживая её на себе, и радуясь разрядке. Не думал ни о чём. Просто прикрыл глаза и впитывал ладонями тепло чудесного тела, его отзывчивость и некоторую уязвимость перед самим собой. Вообще-то, он скотина. Но Вера его сама подначивала, так что....
– Мы не предохранялись,– вмиг вся приятная расслабленность слетела с него, сменившись тревогой в глазах.
– Не паникуй, тебе повезло,– произнесла с понимающей усмешкой и потянулась хоть за какой-нибудь своей одеждой, неловко повернулась на нём и услышала лёгкий стон, а потом эти самые руки, которые только что вели себя совершенно возмутительно, бережно приподняли её и подправили в сторону ванной.
– Залазь под душ, я сейчас.
Было от чего снова впасть в ступор, и она впала: стояла, совершенно забыв, что на ней только костюм Евы, а он-то почти одет и теперь неторопливо стягивает с себя одежду.
– Давай-давай, поторопись, а то мне пора домой.
– Это дурной сон,– пробормотала ошалело.
Оказавшись под горячими струями, несчастная жертва собственного длинного языка смогла перевести дух. Произошедшее заставило задуматься: а всё ли пошло так, как следовало? Определённо: нет, нет и нет. И как бы ей не угодить в расставленный умелыми руками (чудесные руки – спорить бессмысленно) капкан.
Створки раздвинулись, и второе тело прекрасно разместилось в просторной душевой кабине (Тимофей устанавливал её под себя). Вера даже задохнулась от такой самоуверенности. Обалдеть.
– Давай воду попрохладней сделаем – я не люблю горячую.
– Не люби. Зато я терпеть не могу холод.
И ведь никакого, даже малейшего смущения. Стоит тут напротив и подавляет её разворотом плеч, твёрдым телом, широкой стрелой тёмных волос, устремившейся от груди вниз.
– А я согрею.
И ведь согрел. И стало не просто тепло, а необыкновенно уютно в горячих объятиях. И был он сейчас другой, не такой, как совсем недавно. И поцелуи другие, и руки, и весь он перестал казаться серым камнем. Андрей даже мягко улыбался, чем тронул её до глубины души. А глаза, ещё недавно чёрные колодцы, просветлели и стали даже ласковыми, отчего лицо потеряло свою жёсткость и рельефность.
– Мне пора, а то Дуняша меня потеряет,– он одевался быстро, но без спешки.– Я позвоню,– и скрылся в недрах отнюдь не новой лифтовой кабины.
Оставшись одна, Вера постаралась прийти в себя. Андрей растормошил её всю: разбудил уснувшее тело, спутал мысли и утащил в омут противоречивых чувств. А единственное, что она могла сделать, чтобы окончательно не потерять равновесие, так это попробовать трезво оценить нанесённый ущерб своей женской гордости и собственное же отношение к этому мужчине: "хочу", "не хочу" и "чего уж теперь?". Всё-таки ближе всего к истине было третье. Однако, то, что произошло, должно было остаться единичным случаем. Отношения, которые предлагал Вольский, не вписывались совершенно в её собственные принципы. Абсолютно. К тому же быть любовницей мужчины, у которого в сердце живёт другая женщина – это уж совсем из ряда вон.
Глава 7
Вера возвращалась в понедельник из суетного офиса под впечатлением сегодняшней встречи. Давно ли она печалилась, что в её жизни абсолютно отсутствуют неожиданные приятности, новые знакомства и интересные предложения? Всего этого у неё сейчас было... не будем говорить сколько, можно бы даже и поменьше. Приятности и предложения? Сколько угодно от Вольского! Новые знакомства? Тут даже не знаешь, что интересней: мамин новоприобретённый брат, Вольский или этот ...как его сейчас назвать?. Вера хмыкнула, вспомнив сегодняшний вызов к начальству.
Виктор Георгиевич Долганов встретил её строгим взглядом.
–Вера Алексеевна, познакомьтесь с представителем нашего Заказчика – Олег Александрович Ренёв. У экспертизы СЛИШКОМ много вопросов к проектировщикам по торговому центру "Этро"*, не могли бы Вы пояснить насколько они серьёзны и как можно ускорить решение данной проблемы.
Вера вздрогнула и распахнула глаза: "Однофамилец? А отчество?", но решила, что этот мужчина абсолютно не похож на того, другого Ренёва.
Долганов откинул грузное тело на спинку большого кресла, которое жалобно скрипнуло под его весом, и впился в подчинённую своим недовольным взглядом: вечно она усложняет. Элегантный русоволосый мужчина под сорок рассматривал Арсенину с лёгким ленивым любопытством, закинув ногу на ногу и чувствуя себя в кабинете Долганова, как дома. Вера тоже обратила внимание и на идеальный деловой костюм посетителя, и на аккуратные руки, и на римский профиль этого Ренёва.
– Знаете, лучше пройти в мой кабинет, там вся документация по разделу, который я просматривала, там я всё Вам и расскажу.
– Ведите,– Олег Александрович неторопливо поднялся, одним движением застегнул пуговицу на тёмно-сером пиджаке и проследовал за Верой, совершенно не понимая: отчего на щеках довольно привлекательной блондинки вспыхнул румянец, а серо-синие глаза блеснули удивлением.
Арсенина подошла к кабинету, уже совершенно успокоившись и присев за свой стол, пригласила посетителя придвинуться. Сегодня она работала одна – Лариса Архипова была на больничном с сыном.
Представитель Заказчика слушал внимательно, с чем– то соглашался, с чем-то не совсем, но принял к сведению все вопросы экспертизы. Потом посмотрел на часы:
– Мне ещё к конструкторам нужно, но сейчас уже полдень. Не могли бы Вы пообедать со мной. Посоветуйте какой-нибудь ресторан, чтобы недалеко и с хорошей кухней.
– Какую кухню Вы предпочитаете?
– Мне всё равно, только не фаст– фуд.
Вера привела его в "***ру".
Обед был оценён по достоинству, Ренёв рассчитался за двоих и даже обиделся, когда девушка выразила желание расплатиться за себя.
– Это же я Вас пригласил.
Они сели в Верину Маzду.
– Не ожидал, что увижу здесь столько дорогих машин,– Олег Александрович был раскован и разговорчив.– Отец недавно посетил Ваш город, говорил о нём много хорошего, но я списал это на его настроение. Не обижайтесь.
Вера пожала плечами.
– Думаете, только в Ваших столичных песочницах стоят золотые корытца? Край очень богатый.
– У нас здесь родственники, как оказалось,– Ренёв перевёл разговор.– У отца нашлись неожиданно сестра и племянница. У нас с Настей, значит, тётка и сестра. Завтра же вечером навещу тот дом – обещал отцу.
Можно было продолжить разговор и уточнить детали, но Вера молчала, решив оставить развязку этой занятной истории на завтра, предположив, что так будет даже интересней.
– Я буду здесь ещё дня четыре. Погуляйте со мной как-нибудь вечером, покажите город. Река здесь красивая, впечатляет.
Они попрощались у кабинета N912.
– Ну так как, Вера Алексеевна? До пятницы?
– Я не против,– с загадочной улыбкой.
В дверях Ренёв оглянулся с вопросом в удивлённых глазах, обдумывая эту самую последнюю, загадочную женскую улыбку, с которой Вера скрылась в своём кабинете.
Возвращаясь домой, наша героиня вспоминала обоих Ренёвых. И, если старшего она сравнивала с сенбернаром, то младший, определённо, смахивал на ирландского сеттера, только своеобразного светлого окраса. Тут же мелькнула странная мысль: "А ведь у нас на четверть общая кровь. Тогда я кто?".
" Да уж",– хозяйка была явно чем-то озадачена. Маzда ждала продолжения монолога. Но нет – в салоне по-прежнему звучала только музыка радио "На семи холмах". А жаль.
***
– Верочка, нам сегодня звонил Олег Ренёв, сын Александра Викторовича, он хотел увидеть нас всех. Подъезжай, пожалуйста, завтра после работы.
" Ага, сегодня уже и отметился",– Вера улыбнулась. Хотела было сообщить сногсшибательную новость Татке, но решила повременить. Вот потом всё скопом вывалит на подругу и посмотрит на её реакцию. Хотелось порадовать и растормошить её хотя бы новостями.
С трудом отыскав место, чтобы припарковаться у старого бабушкиного дома, Вера с улыбкой зашла в квартиру. Расцеловалась с мамой.
– Он здесь. Очень приятый и вежливый.
– Олег, вот и Верочка.
А на лице гостя удивление, замешанное на справедливом упрёке, а потом широкая улыбка.
– Ну, ты даёшь! – и поцелуй в щёку.
– Мы знакомы,– смешок и встречный поцелуй в светлую бороду.
Теперь удивление и мягкий упрёк в глазах мамы и бабушки.
Пришлось оправдываться.
– Мы познакомились по работе. Но я не стала опережать события после его рассказа о родственниках – вдруг бы он оказался сыном не нашего Александра Викторовича, и как бы тогда я выглядела?
– Ну, ты даёшь,– повторил ещё раз Олег и покачал головой из стороны в сторону. Сегодня он был одет не официально: мягкие светло-серые брюки и голубая рубашка. – Я даже предположить не мог. Твоя мать и бабушка Яковлевы, а ты Арсенина.
– Я Арсенина по отцу.
Разговор за столом касался семьи Ренёвых, рассказов Олега о деде и вопросов его самого о здешней жизни.
– Олег, ты на такси приехал?– теперь можно на "ты" и по имени.
На утвердительный ответ было предложено:
– Я тебя увезу.
Они выехали с тесного двора и отправились по весенним сумеркам к отелю. Вера нажала кнопку с цифрой 5, с любимой радиоволной и теперь наслаждалась состоянием "обалдения" Олега.
– Поверить не могу. Всё настолько неожиданно. Мне очень понравилась Вероника Мироновна, и я совсем не удивляюсь, что дед когда-то был влюблён в неё, особенно когда ты показала её фотографии в молодости.
– Она из семьи репрессированных. Раньше они жили в Ленинграде. Её отца расстреляли, маму посадили, и она так и не вернулась, а бабушку воспитывала тётка, которая танцевала тогда в Мариинке, но во время войны их всех эвакуировали сюда вместе с театром и хореографическим училищем. Так что Пермская школа балета имеет Питерские корни.
– "Как причудливо тасуется колода.." – процитировал Олег Булгаковского Воланда.
– Да уж.
– Вы приедете к нам? Приезжайте, а я буду сюда наезжать. Стройка начнётся, придётся присматривать за ней.
– Можешь останавливаться у меня. Зачем тебе жить в отеле?
– Я подумаю. Это твоя квартира?
– Квартира нашей семьи, Арсениных, просто мама сейчас переехала к бабушке.
– Я не посмел спросить у Марины Викторовны про твоего отца. Где он?
– Живёт где-то. Последний раз я видела его лет в шестнадцать. Дурные девяностые много бед принесли. Здесь работы не было и он, стараясь заработать, начал перегонять машины. Приезжал редко, а потом вообще перестал. Позвонил маме, сообщил, что встретил другую женщину и живёт с ней. Знаю, что развод у них не оформлен, хотя мама и в замужестве не меняла фамилию. Не знаю, с чем это связано. А вот я на фамилии отца.
– Про себя не расскажешь? Почему одна?
– В разводе. Какие-то мы все трое неустроенные в этом плане.
Они помолчали и, уже прощаясь на крыльце отеля, Олег попросил у неё ещё раз экскурсию по городу.
– Ну, это я запросто. А уж когда всё расцветёт, я повожу тебя по краю. Закачаешься.
– А ты к нам приедешь?
– Олег, спасибо за приглашение, когда-нибудь, наверно соберусь. Раньше я очень хотела иметь родную сестру или брата. Потом в первом классе у меня появилась Татка, и именно её я и считаю сестрой. А теперь оказалось, что есть ещё вы. Надо привыкнуть к этой мысли.
Глава 8
Размышления о новых родственниках вытеснили воспоминания о Вольском, который не появлялся после того раза, а Вера даже не знала, что и думать об этом.
Он позвонил только через неделю, в четверг, когда она возвращалась домой из офиса по почти летним, хоть и хмурым, улицам. Озеленители заканчивали оформлять клумбы, газоны и парки – город торопливо готовился к короткому лету, которое ещё скромно топталось на пороге, но белые, бело-розовые и фиолетовые подолы цветущих яблони, сирени и черёмухи не отставляли сомнения в том, что оно всё-таки соизволит посетить этот край.
– Я подъеду,– произнёс коротко в трубку Андрей и отключился.
– Как тебе начало моего романа? – поинтересовалась у железной подружки Вера,– интересно: цветы и вино будут, или: "Скорей, скорей, сама, сама"? – стало настолько гадко, что даже заподташнивало.
Она не готовилась к свиданию: поужинала в одиночестве и устроилась с новым "Cosmopolitan" на диване в любимом сером с пестринкой домашнем костюме.
Вольский появился в девять.
– Извини, что поздно. Дела,– протянул бутылку вина и цветы.
– Я тебя не ждала. Дела.
Андрей нахмурился, неторопливо скинул отличные ботинки, отследив Верин взгляд на них, снял чёрную ветровку и, не скрывая любопытного недовольства, прошёл в гостиную. Его, действительно, не ждали, и домашняя одежда в комплекте с причёской "мне так удобно" только подтверждали её боевой настрой.
Он сел на "то самое" место на диване. Хозяйка квартиры неторопливо и равнодушно проследовала за ним, вино поставила на журнальный столик, а цветы унесла, чтобы напоить их водой, и уже устраивая чудесные коралловые розы в любимой хрустальной маминой вазе, скосила глаза на Вольского.
– Это то самое твоё мерзкое настроение, которое я должен терпеть?
– Это моё обычное настроение, если мужчина мне говорит: " Я подъеду".
– Мы же договорились.
– О чём? Ты показал, на что способен, а я решила, что мне это не подходит.
– Ну что ж, давай повторим. Как ты предпочитаешь: здесь (он похлопал ладонью по дивану), в постели, в душевой кабине или у тебя есть какие-то другие предложения? Я готов.
Насмешливый тон, холодный взгляд, сердито влетевшая бровь и предвкушение победы на мужском лице Вере ни чуточки не понравились, а окунувшись в бархатную темноту глаз, она подумала, что вообще зря впустила его в квартиру.
– Ты страшный человек, Вольский. За что ты обижаешь меня? За то, что сразу уступила и не врезала по твоей бесстыжей физиономии? За то, что я похожа на Арину, которая тебя бросила?
Последние слова вызвали холодный прищур. Вольский не понимал: при чём здесь Арина. Они прекрасно поладили, и Вера показалась ему именно той женщиной, с которой захотелось продолжить отношения. Очень захотелось.
– Я приехал, как только смог. Что ты взъелась с порога? Чем не довольна?
– Ты зачем приехал? Снять "накопившееся напряжение"? Давай крошка, пошевеливайся, мне некогда? Так? – она опустила голову и запустила пальцы в волосы, убирая выбившиеся из резинки пряди с лица. Руки дрожали, губы тоже.
– Сделай одолжение, исчезни.
***
Неделя заканчивалась производственной неразберихой, спешкой и лёгким раздражением на непоследовательные приказы начальства. Душевный раздрай после недавнего посещения Вольского поднял со дна устоявшейся было водЫ-памяти муть того вечера, который Вера воспринимала, как морок, как искушение. Она не устояла против мужского напористого обаяния и теперь чувствовала себя настолько неприятно, что приходилось утешаться знаменитой фразой бывшего мужа: "Ну, было и было", которую он произносил, если ничего уже нельзя было поделать.
В желании порадовать и успокоить себя, Вера решила в выходные поехать к родителям на дачу. "Хочу. Хочу выйти за калитку и обняться с распускающимися берёзами, нарезать весенний букетик из пролесков и примулы, растущих под старой яблоней, попарится в бане, плюхнуться в свежую постель на мансарде и проспать до утра, встретив солнечный день под приветственное пение птиц".
Предвкушение завтрашней поездки вызвало на лице улыбку, которая угасла, как только Вера увидела Тимофея, ожидающего её у подъезда.
– Я тут мимо проезжал и решил навестить жену.
Слово "бывшая" в таких случаях не произносилось. Вот Настя была "бывшая".
– Хоть бы кто-нибудь поскорее тебя к рукам прибрал! Хочешь, я сама займусь сватовством?– Вера уже с трудом сносила эти его неожиданные появления.
– Лучше возьми меня обратно,– и снова всё по кругу.
Вечерний звонок Насти Веру не удивил.
– Ты не знаешь где он? Я не видела Тимошу уже около месяца.
Старцев, поняв, откуда дует ветер, вырвал из женских рук трубку, отключился и сунул мобильник в задний карман великолепных джинсов, сидящих на не менее великолепной заднице опять же великолепно.
– Ты домой сегодня пойдёшь?– она собиралась идти спать и стояла напротив бывшего мужа, уже переодевшись в пижаму и с упёртыми в бока руками.
– Уеду я, уеду,– главное – пообещать. Тимофей был настроен переночевать здесь, в этом уютном доме, их общем, между прочим, потому что у родителей ему было некомфортно, а его квартира потребовала небольшого ремонта. Поездка в Питер немного отодвинулась по независящим от него самого причинам.
– Я спать ложусь. Давай, выметайся.
– Ну, Вер,– Тимофей крадущейся походкой приблизился к бывшей жене,– ну ты что, правда, меня нисколько не любишь?
– Чем бы тебя побольней стукнуть, Старцев!!! – она раздражённо хлопнула дверью спальни в твёрдом решении с раннего утра отправиться в загородный посёлок.
***
– У нас гости,– сообщила мама в дверях и раскрыла тёплые объятия, следом вышла бабушка. "Опять сюрприз?"– ступор...но навстречу уже шла бывшая свекровь.
– Людмила Михайловна!– Вера обнялась и с ней.– Какими судьбами?– поцеловала в щёку бабушку, суетящуюся вокруг стола.
– Да вот, решили наведаться. Гриня там непорядок у вас в бане увидел и решил помочь. Слышишь, молоток стучит? Половицу в бане меняет,– мать бывшего мужа была давней маминой подругой.
И потекли неспешные разговоры о жизни, о детях , о земле, о здоровье, Поговорили и о недавно объявившихся родственниках, а Вера вышла за калитку и пошла к берёзам обниматься. Мамин нехитрый обед: борщ и свежие пироги с речной, утром выловленной в ближайшей речушке рыбой и купленной задёшево у соседа; сердечные разговоры; привычные шуточки и анекдоты, порой "с бородой", бывшего свёкра, которые вызывали неизменный общий смех, освободили Верину душу от тревог, а вечерняя баня отрастила за спиной лёгкие пушистые крылья и подарила беззаботный крепкий сон.
Глава 9
Вольского преследовали неудачи. Они начались недели три назад. Сначала ДТП с двумя лесовозами на объездной трассе с рассыпавшимся кругляком, потом вспыхнула бытовка рабочих (хорошо без жертв), а завершающим тычком явились финансовые претензии бывшей жены, посчитавшей себя несправедливо обделённой после развода.
Личная жизнь Андрея Павловича скукожилась до редких вечеров с дочерью и родителями, и не менее редких встреч с друзьями где-нибудь в ресторане, в баре, а то и дома за бутылочкой коньяка.
Но мысли о Вере всё-таки находили лазейки и очень уютно себя чувствовали в его голове. Как будто светом вспыхивала табличка: "Плохо? Подумай о приятном!". И Вольский снова и снова прокручивал в голове тот памятный вечер, в конце которого так самонадеянно решил, что "всё срослось". В следующий раз его выгнали (и поделом), что только усилило его в желание продолжить. И теперь Андрей ждал свободного спокойного вечера, чтобы, не торопясь, наведаться к понравившейся женщине вновь.
В дверь кабинета постучали. По приезду в родной город, туда, где он когда-то начал свой небольшой тогда бизнес, Андрей Павлович занял личный кабинет в филиале собственной компании, стоявший пустым всё время, за исключением тех недель, когда он наведывался сюда по делам. Теперь он решил головной офис в Питере сделать филиалом.
Дверь открылась и перед глазами шефа предстала Алевтина Максимовна Малыкина. Вольский был уверен, что секретарша, которую ему "на время, пока сам не подберёшь кого-нибудь" предложил взять к себе Вадим Ерохин, директор филиала и дальний родственник, была его любовницей. Андрей Павлович подумывал о дальнейшей судьбе Вадима, планировал даже отправить его в Питер, но всё откладывал разговор, а разобравшись основательно с делами филиала, остался не очень доволен. А теперь вот эта эффектная длинноногая девица с внешностью, откорректированной современной пластической хирургией до общепризнанного мирового стандарта настолько, насколько, по-видимому, хватило средств (ещё было над чем поработать), строила ему глазки, чем изрядно напрягала. Пора было что-то предпринять.
Вольский вопросительно поднял взгляд от монитора.
– Андрей Павлович, там юристы пришли.
– Приглашайте.
И зачем было сообщать об этом, преданно глядя в глаза?
Снова оставшись один, после продуктивного разговора, хозяин кабинета потянулся, расправив плечи и покрутив головой. "Массажик бы сейчас всего плечевого пояса",– подумал он мечтательно.
– Пригласите ко мне менеджера по кадрам,– пора было обеспечить себе комфорт хотя-бы на работе. А то эта Алевтина Максимовна заглотит его когда-нибудь своими огромными глазищами, как удав Каа из "Маугли" мартышку.
– Подберите мне толковую секретаршу,– не тратя времени на предисловия начал Вольский, как только Шабурова Елена Дмитриевна присела напротив его стола.
– А Малыкину куда?– необходимость разрулить неприятную ситуацию с любовницей Ерохина погрузила Елену Дмитриевну в неприятные размышления.
– Какие-то проблемы?– Вольский усмехнулся, поняв взгрустнувшую Шабурову.
– Нет. Всё будет сделано. Я представлю вам кандидатуры не далее, чем через неделю. Есть какие-то пожелания?
Вольский вспомнил оставшуюся в Питере Катерину: "Её бы сюда". Екатерина Александровна Колчанова– статная брюнетка была расторопна, умна, умела быть незаменимой и полезной или незаметной– в зависимости от обстоятельств; она никогда не пересекала границу шеф-подчинённая, при этом всегда имела на всё собственное мнение, которое высказывала в редких случаях, если её спрашивали. В общем, Катерина (как звал её Вольский) была идеальной секретаршей.
– Ничего особо сногсшибательного не надо, главное – деловые качества.
– Как ты мог?– голос бывшей жены дрожал от возмущения в трубке.
"Быстро они",– подумал Вольский о своих юристах.
– Поясни, – всё-таки лучше уточнить.
– Твои адвокаты мне очень подробно всё объяснили: "Или то, что есть или ничего". Это, по-твоему, справедливо?– Арина говорила на повышенных тонах.
– А по-твоему нет? У нас был брачный контракт,– и он в очередной раз вознёс благодарность небесам, что в своё время послушал своих юристов.
– Я твоя жена, хоть мы и в разводе.
– У тебя есть мужчина, который обещал содержать тебя, а того, что я перевожу ежемесячно на твою карту, достаточно, чтобы жить безбедно, в разумных пределах, разумеется, в любой из столиц России.
– Я хочу половину твоего бизнеса и нашу квартиру в Питере.
Вот тут Вольский громко рассмеялся.
– Ты не получишь ничего, из того, на что замахнулась. Или это начало торга?
– Закон на моей стороне,– голос не очень уверенный.
– Уймись и поинтересуйся у моих адвокатов или у своих, на что ты имеешь право. Узнаешь для себя много нового и интересного.
Он отключился и с горечью подумал, что ни единого вопроса о Дуняше Арина не задала.
Под конец дня и чтобы уже окончательно его взбодрить, появился Вадим, сел напротив, сложив ладони, сжатые в замок, на край стола и задал всего один вопрос:
– Она тебе не нравится?
– Слушайте, да вы тут живёте большой дружной семьёй,– можно было и не спрашивать, чьи интересы Вадим пришёл отстаивать.– Ты ведь сам её уволил не далее, как четыре месяца назад.
– Меня Марья тогда сожрёт живьём и обдерёт, как липку. Как ты думаешь, почему она мелькает здесь каждую неделю? И почему у меня в последнее время в секретаршах Елена Игнатьевна – эта хмурая старая дева?
– И поэтому ты решил предложить свою бывшую любовницу мне?– Вольский не стеснялся в выражениях.– Ты ничего не попутал?
Ерохин выскочил из кабинета и даже хлопнул дверью.
"Пора",– подумал Вольский и потребовал в интерком:
– Плановый и бухгалтерию ко мне вместе с документами, о которых мы говорили в прошлый раз – они знают.
Глава 10
Второй понедельник июня в офисе тянулся и тянулся. Вера Алексеевна Арсенина закончила и сдала экспертное заключение по проектной документации школы, переговорила по телефону с десятком проектировщиков, выслушала некоторое недовольство и осторожные претензии представителя Застройщика нового жилого комплекса, а стрелка часов как застыла между 17-30 и 18-00 часами. Глядя утомлёнными глазами на экран монитора, она поняла, что читает страницу во второй раз. Ровно в 18-00, экран погас, а ножки привычно и с комфортом устроились в летних лёгких туфельках. Вера заехала по пути с работы к Татке и покрутила в руках пацанов.
– Вовка, какой ты тяжёлый становишься,– произнесла она в улыбающуюся рожицу мальчишки.
– Это Ванька.
– Я их так и не различаю.
– Не ты одна. Кстати, как там ваши родственники?
– С Олегом мы подружились. Он мне звонит иногда, а маме Виктор Александрович.
Перед уходом Вера выложила на тумбочку пакет с фруктами.
– Это вам,– и помахала рукой в дверях. Она всегда теперь так делала, чтобы ей гостинцы не сунули обратно в сумку.
***
А поздним вечером героиня нашего романа стояла на пороге собственной квартиры, с удивлением оглядывая с головы до ног неожиданно появившегося Андрея.
– Ты же в Питере, Нина сказала (они только что переговорили).
– Прилетел и сразу к тебе,– он привычно уже, мягко, но настырно, оттеснил её вглубь квартиры и протянул роскошный букет из орхидей, ирисов и роз.– Покормишь?– шаловливая улыбка удивительно преобразила его мужественное лицо, на котором явно читалась усталость. Голубая рубашка-поло, расстёгнутая на все пуговицы; светлые мятые штаны, небрежно скинутые шикарные серые башмаки на коврике в прихожей, растрёпанные волосы, немного отросшая борода, небольшая дорожная сумка, которую он ногой уже задвинул в угол и довольство в каждом жесте – ну просто картинка "мужчина вернулся домой". Не хватало только объятия и крепкого поцелуя. Ну, и ещё слов:
– Дорогая, я соскучился.
...Которых не последовало.
– Я не ждала гостей,– с интонациями "рада тебя видеть".
– Вижу,– он окинул добродушным взглядом её трикотажное простенькое домашнее платье; слегка влажные волосы (видимо после душа), лицо без макияжа и беспорядочно мечущиеся по нему самому сияющие глаза. Волосы оказались до лопаток. Тогда, под душем, длина волос была последним, на что он обратил внимание и как следует не разглядел – не того было...
