Текст книги "Она похожа на меня (СИ)"
Автор книги: Анна Погода
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 9 страниц)
– Тут мероприятие намечается,– они с Ниной после спектакля уже шли к машинам, – Захаров собирает в родительском доме небольшой "междусобойчик" по случаю приезда из Питера своего друга – Андрея Вольского. Он, правда, уже месяц здесь, но Сергей только что вернулся из отпуска, – она помолчала,– будут только свои, ты идёшь.
– Нин, ты что? Я же там никого не знаю.
– Меня знаешь, Сергея, Дарью бывшую Быстрову, да ещё там парочка будет общих знакомых. Не отвертишься – ты мне нужна позарез. Да, Серебряковы тоже придут. И ещё я опасаюсь, как бы Захаров свою молодую жену в нашу компанию не притащил. Так что без тебя я просто пропаду.
– Вы с Сергеем общаетесь?
– Трудно совсем порвать связи, когда есть общие дети, общие друзья. К тому же всё было хорошо...до поры до времени, – Нина помолчала грустно и продолжила,– Андрей знал нас обоих давно. У него самого личные неприятности, но я тебе ничего не говорила,– как будто одумавшись, поправилась она, но потом, помолчав недолго, всё-таки продолжила, потому что грустную ситуацию необходимо было с кем-то обсудить. – Он недавно с женой развёлся, Арина сбежала к какому-то крутому мужику. Вольский переживает. Вот в отпуск приехал, Дуняшу с собой к родителям привёз. Ну, так я тебя жду.
***
В назначенный вечер героиня нашего романа появилась в доме старших Захаровых, стараясь выглядеть в меру соблазнительной, максимально элегантной и помня, что там все "свои". Она уложила волосы, старательно подкрасилась и достала из шкафа то самое "маленькое чёрное платье", которое всегда в тренде, приколола к плечу сногсшибательную старинную брошь, подаренную ей бабушкой (а той она досталась от тётки). В большом, ухоженном доме, принадлежащем родителям Сергея, которые предпочитали проводить зиму в городе, временно поселились дальние родственники, сбежавшие из Донецка от войны. Нина отвлеклась от разговора с Лидией Максимовной и кивнула Вере:
– Я сейчас.
Сергей, свежий и элегантный, встретил её в большой гостиной, наполненной запахами вкусной еды, негромкой музыкой начала 2000-х, звучащей из колонок, обнял по-дружески и поцеловал в щёку.
– Как Тимофей?
– В Питер собрался,– напоминать Сергею, что Тима ей сейчас никто, было бесполезно – он знал, что Старцев вцеплялся мёртвой хваткой бультерьера в то, что считал своим, и разжимал челюсти только тогда, когда сам терял к этому интерес.
– Ты– то как? Смотрю, цветёшь, и ничего ведь тебе не делается,– взял за обе руки, сделал шаг назад, оглядывая её с головы до ног. И Вера порадовалась, что рискнула впервые надеть новые чёрные туфли на высоченном каблуке.
– За мной Татка следит. Чуть что – крику то!
– Татка – она такая,– улыбнулся хозяин "скромного междусобойчика".
Захаров в своё время познакомился с Ниной через Татку, будучи хорошим приятелем Глеба.
Фуршет радовал глаз сервировкой стола, букетами цветов в оригинальных прямоугольных вазах (фрезии Вера очень любила, как и орхидеи), изобилием канапе, паштетов, тарталеток, разложенных на ярусах нарядных горок. Вино в бокалах и стопки сияющих тарелок тут же. Гости, встречаемые Ниной с искренней радостью, собирались и включались в общение постепенно. Хозяйка вечера подошла к Вере, мирно беседующей с Дарьей Быстровой-Никитиной, которые не виделись целую вечность. Нина уже оценила чудесное чёрное шёлковое платье, восхитительное ожерелье и весь цветущий вид явно любимой мужем женщины.
– Его подруга не пришла?– Вера имела в виду Дарину.
Нина облегчённо вздохнула:
– Сказал, что она не смогла, потому что у неё тоже мероприятие с подругами. Но сдаётся мне, что не всё там гладко. Потом расскажу,– шепнула напоследок и потянула Веру в сторону эркера, где среди зелени фикусов и монстеры, растущих в огромных оригинальных напольных горшках, собралось человек пять мужчин и женщин.
– Пойдём, я познакомлю тебя с Андреем Вольским
Улыбка на Верином лице сменилась потрясённым удивлением.
"Ну, ничего себе!"– подумала она, протягивая ладонь, которая тут же утонула в немного знакомой руке: одной из тех двух, которые совсем недавно выдернули из её объятий испуганную малышку.
Вольский чуть растянул уголки губ в вежливой улыбке, приподнял удивлённо правую бровь и произнёс бархатным баритоном:
– Какая приятная неожиданность. Рад видеть Вас снова и поблагодарить по-человечески за спасение моей дочери, – он слегка приподнял бокал с белым вином, который небрежно удерживали за ножку длинные пальцы крупной руки. Казалось, сожми он их посильней, и хрупкое стекло рассыплется.
– Вот это да! Так вы знакомы?– воскликнула поражённая таким обстоятельством Нина.
– Не рассказывайте ей ничего, а то разговоров будет на весь вечер,– потребовала-попросила Вера, при этом поймав себя на том, что почти неприлично пытается заглянуть ему в глаза, туда, где живёт настоящее в человеке. Но не преуспела. За строгой сдержанностью ничего невозможно было разглядеть. Оставалось любоваться видом высокого стройного денди в великолепном тёмно– голубом костюме и кипенно-белой рубашке, оттеняющей его короткую почти чёрную ухоженную бороду. Шикарный галстук в тон тоже присутствовал.
– Ах ты, партизанка,– Нина шутливо возмутилась, ухватив подругу за локоть,– а ну, быстро, выкладывай всё.
Улыбка на лице Вольского окончательно растеряла свою официальность, а глаза заискрились весельем.
– Пусть он рассказывает, он виноват, с него и спрос,– Вера была немного раздосадована, что привлекла к себе лишнее внимание. Подошли Никитины, стоявшие в трёх шагах от эркера, а виновница лёгкой суматохи попыталась выскользнуть из общего круга, чем вызвала дружный смех, но сильная рука Вольского удержала её и даже притянула поближе к себе.
– Стойте, – произнёс он, пытаясь придать своему голосу строгости,– как детей спасать, так Вы тут как тут, а как благодарность выслушивать, так в кусты.
Их общий рассказ вызвал охи, ахи и вздохи облегчения.
– Да уж, ситуация. Как ты её заметила? ...
– Пойдёмте, выпьем на брудершафт, Вы ведь теперь моей девочке не чужая.
– Выпить? А можно! Давайте!
Бокалы звякнули, локти переплетены, вино выпито, и твёрдые прохладные губы едва касаются мягких тёплых губ. И снова вежливая улыбка, лёгкий наклон мужской головы, отчего несколько тёмных прямых прядей волос слегка меняют своё положение на макушке, а в проницательных глазах ясно читается мужская заинтересованность.
Подошедшие Никитины несколько перетянули Верино внимание на себя, и Андрей получил возможность незаметно понаблюдать за новой знакомой. За тем, как она смотрит на сплетённые руки супругов, на поглаживающие узкое нежное запястье жены пальцы Дмитрия, и опускает глаза, чтобы не подслушивать разговор взглядами этих двоих.
"О чём она думает?"– думал Вольский, продолжая поглядывать на Веру во всё время продолжившегося вечера, и решил довезти её до дома, уводя от семейной пары Серебряковых, и не задумываясь особо о причине своего спонтанного приглашения:
– Вера, давайте я Вас подвезу,– произнёс он, и повёл в сторону подошедшей машины.
– Вот спасибо, а то Фёдору с Олесей из-за меня пришлось бы делать крюк, а там парни одни дома. А Вы не спешите к своей дочери?– на "ты" у них после брудершафта как-то не получалось.
– Дуняша у бабушки с дедушкой видит десятый сон,– его серьёзное лицо смягчилось едва наметившейся улыбкой.
В автомобиле снова повисло молчание.
– Я ужасно скучный кавалер, – произнёс Вольский уже у подъезда.
– А с чего бы Вам особо веселиться? – она смутилась от своей бестактности – не каждый мужчина потерпит, что его обсуждают за глаза.– Извините.
– Ничего страшного. Мой развод ни для кого не секрет.
Надо было ещё что-нибудь сказать, потому что Андрей придерживал её за локоть, но при этом снова молчал, как будто задумался о чём-то, при этом не отводил глаз от Вериного лица.
– Вы сейчас к Дунечке поедете?
– А Вы хотите пригласить меня к себе?
Она замерла, не в состоянии правильно оценить смысл вопроса, заданного нейтральным голосом. Это что: к ней напрашиваются в гости? Обалдеть! Подозревают в чём– то? Она не такая!
– Вы просто угостите меня кофе. Мы поговорим, и я поеду домой. Спать,– Вольскому пришлось успокоить ошарашенный взгляд новой знакомой.– Я не маньяк и не насильник,– в глазах появились смешинки
– Извините. Конечно, я Вас напою кофе. Пойдёмте, – ей что, трудно поговорить, с приятелем друзей? И так парень весь в печали.
Машина осталась у подъезда, а Андрей прошёл за новой знакомой в обычный подъезд панельной шестнадцатиэтажки.
– На кухне или в гостиной? Где Вам будет свободней и уютней?– хозяйка квартиры заглянула в комнату, где совершенно раскованно расположился поздний гость. Свою светлую кухню с видом через распахнутое окно на море во всю стену (разумеется, это были фотообои), квадратным столом под голубой скатертью и мягкими стульями она очень любила и частенько принимала гостей именно здесь.
– На диване,– Вольский хмыкнул про себя.
Он окинул взглядом квартирку явно одинокой женщины. Всё чистенько, без особых изысков, но современно, светло и "пахнет" женщиной: свежие жёлтые хризантемы в высокой хрустальной вазе на журнальном столике, стенка из Икеи; на угловом диване, обтянутом светлой тканью "под рогожку", брошена пара салатового цвета подушек. Несколько фигурок животных из уральского камня вперемежку с дымковской игрушкой жили на открытой полке над компьютерным столом. На стене – приятный постер с видом ночного Гранд– канала в Венеции и несколько фотографий в деревянных рамках, а пёстрый лёгкий шарфик забыт на спинке компьютерного кресла. Вольский прошёл на запахи, чтобы помочь хозяйке. На простом пластиковом подносе уже стояли белые кофейные пары, небольшая сахарница, сливочник, стеклянный кофейник...
– Я сладкий пью,– пояснила Вера и улыбнулась гостю, чтобы снять некоторое напряжение, скорее у себя самой, чем у гостя. Тот вёл себя совершенно свободно, как будто напроситься к едва знакомой женщине вечером для него событие повседневное и не требующее особых церемоний. Он подхватил поднос и понёс его в гостиную. Двое устроились с комфортом на диване и замолчали. Оказалось, что сама Вера не знает, что спросить и как себя вести. Мужчина тоже молчал, разглядывая очаровательную хозяйку квартиры, которая чем-то неуловимым напомнила ему Арину. Или это был тот же тип женщины?
– Вы давно знаете Захаровых? Мы никогда раньше не встречались у них.
– Наши семьи жили в одном доме ещё на Куйбышева, мы дружили, учились в одной школе, только она на пару лет старше, потом жизнь немного развела нас. А потом мы с Ниной снова пересеклись и возобновили дружбу, к нашему обоюдному удовольствию.
– Вы замужем?
– Уже нет.
Они беседовали мирно, соблюдая установленную самими же дистанцию. Едва знакомые люди, но связанные двумя небольшими происшествиями. Вольский снова задумался, поставил чашку на журнальный столик.
– Можно я сниму пиджак, а то жарко у Вас?
– Конечно, чувствуйте себя свободно, пожалуйста.
– Может быть, всё-таки расскажете: что Вы тогда делали на мосту?
– Просто гуляла,– даже рассмеялась, поймав его потрясённый взгляд.
– Ночью? Одна?
– Вы сами отвезли меня потом в ресторан.
– Я испугался даже. Смотрю: женщина перегнулась через ограждение, вот-вот улетит головой вниз.
– Вы преувеличиваете. Но всё равно спасибо. Я не подумала, что произвожу такое впечатление.
– А почему вы расстались с мужем?
– Не сошлись характерами,– она повела плечами, таким образом, объясняя своё нежелание говорить на эту тему. А гость перевёл глаза на Гранд-канал и, казалось, снова задумался.
Разговор опять затих. Чтобы как-то растормошить собеседника, Вера спросила:
– Вы ещё долго здесь пробудете?
– Пока не знаю.
Общение немного оживилось, когда они заговорили о Дуняше, о затянувшейся весне, об изменениях в городе, о родителях. Наконец Вольский засобирался домой.
– Вы чем-то похожи на мою бывшую жену,– сообщил он, уже застёгивая пуговицы стильного чёрного пальто.
– Это преступление?– что-то в его тоне Вере не понравилось.
– Нет, что Вы. Просто внешне похожи – вот и всё.
– Вы ведь не собираетесь переносить своё негативное отношение к жене на меня?
– Почему "негативное"?– с искренним удивлением.
– Извините, я не подумала, когда это сказала.
– До свидания,– прощальная улыбка чуть теплее, чем можно было ожидать от него.
Убирая посуду, Вера всё никак не могла понять: зачем он сказал про то, что она похожа на Арину и даже немного обиделась. "А, может быть, всё наоборот: и это она похожа на меня?"– подумала мятежно.
Глава 5
Забегать к Тарасовым хотя бы раз в неделю, чаще в выходной, для Веры стало традицией.
– И что, просто пришёл и просто ушёл?– Татка хмурила брови.
Вовка пристроился у одной её груди и сопел в тепле материных рук, старательно работая ротиком и насыщаясь – сейчас была его очередь получать живую еду. Ваньку держала Вера, любуясь на розовое ангельское личико и на то, как он опустошает бутылочку с молочной смесью.
– Давай положим их на кровать и пойдём на кухню.
Мальчишек положили на родительскую постель рядком, так, чтобы они чувствовали друг друга, и прикрыли одеялом в пододеяльнике с ярко-голубыми автомобилями. Пока они умещались под одним. Но что-то будет через полгодика?
– Что такого?
– Не звонил?
– С чего он звонить должен, Тат?
– Вы с ним на брудершафт выпили.
– Танюш, мы взрослые люди, оба обожглись в браке. Просто поговорили.
– Знаю я тебя: зыркала наверно!
– Тат!– Вера даже голос повысила.
На тесную кухню зашёл сонный Юра. Крепкий темноволосый парень подошёл к жене и привычно прошёлся ладонью по её спине и плечам, потрогал ещё горячий чайник на электроплите.
– Чего орёте? Пацанов разбудите – я вам этого не прощу. Пусть хоть какое-то время в доме покой будет. Проснутся – получите концерт на два голоса,– ворчливо.
– Иди, давай, досыпай. Одни мужики в доме-вот ведь ирония судьбы, при том, что я всегда безумно хотела девочку.
– У меня получаются только парни,– хмыкнул Тарасов, понемногу просыпаясь и отхлёбывая по глотку чай из большой кружки, которую Татка называла тазиком. При этом, прислонившись к разделочному столу бедром, Юра мягко подтянул голову жены к своему боку.
– Шагай отсюда, хвастун,– Татка ласково отмахнулась от мужа, а он её не менее ласково поцеловал в макушку.
– Я тоже пойду. А вы идите, вздремните ещё хоть часик,– Вера на прощание уже в дверях чмокнула подружку в щёку и с размягчённой душой направилась домой.
Оказавшись на солнечном проспекте, она нос к носу столкнулась с Вольским. Он вёл за руку Дуняшу, а та немного капризничала, явно не желая уходить из парка с аттракционами.
– Добрый день. Гуляете?– подошла, приветливо улыбаясь больше ребёнку, чем отцу.
– Добрый. Да вот, Евдокия никак не хочет уходить из парка.
– А кто захочет? Да, Дунечка?
Девочка подтвердила своё дурное настроение, кивнув головой, но гордо сообщила:
– Я больше не убегала от папы.
– Умница.
– А ты?
– Я уже большая и поэтому очень осторожная,– чтобы быть глазами вровень с лицом ребёнка, пришлось присесть.
Вольский прошёлся оценивающим взглядом по стройным бёдрам в тёмно-синих джинсах, отметил слегка порозовевшие щёки, почти в тон разводам на шарфике, который он заметил ещё в прошлый раз на спинке кресла.
– Ты похожа на мою маму.
Вера попыталась улыбнуться, но уголки губ только дёрнулись вверх, а потом, словно одумавшись от такого сравнения, снова вернулись в исходное положение. Что сказать ребёнку? Она никогда не была раньше в таких ситуациях и теперь молчала, только взяла детскую ладошку и поцеловала её, потом другую, а сложив лодочкой, задержала их в своих руках.
– Ты ведь скоро её снова увидишь, да? Соскучилась?
Дуняша молчала.
Вольский дёрнулся, а Вера, поняв, что невольно только что разбередила что-то в этих двух сердцах, вконец расстроилась, грустно вздохнула и поругала себя за длинный язык.
– Мне пора, малышка,– ещё раз поцеловала маленькие мягкие ладошки и пошла быстрым шагом прочь, не в силах посмотреть в глаза мужчине.
"И тут не срослось и не спелось",– подумала Вера о семье Вольских.
А сама? А что сама? Прожив с мужем больше трёх лет, Вера поняла, что Тима – не стенка, не хозяин и не надёжа. Он всегда сам по себе, без обязательств и каких-либо особых планов на жизнь. Идёт и идёт. Всё само – собой как-нибудь обустроится....
– Новая квартира? А зачем нам сейчас квартира? Живём в твоей, а мою сдаём. Чем плохо? Появится необходимость, тогда и расширимся. Подкопим и обойдёмся без ипотеки. Ребёнок? Давай попозже? Мы молодые, поживём для себя. Друзья? Чем тебе не нравятся мои друзья? Долги? Мммм....деньги – это такое дело: приходят-уходят. Да, я проигрываю, но ведь и выигрываю тоже.
И в какой-то момент накатило чёткое понимание, что лучше одной, чем с таким безалаберным мужиком. А то, вроде, он есть и в то же самое время ты большей частью одна, и рассчитывать можешь только на себя. А может, она его не любила.
– Раздражает он меня,– ответила как-то раз на мамин вопрос о муже Вера.
– Что тебе не нравится?
– Шарахается вечно где-то. Одежду разбрасывает: где снял, там оставил. Бриться в выходные не заставишь: "Пусть морда отдохнёт". А я? Об меня можно этой колючей щетиной тереться? Рубашку и брюки на него не оденешь: вечно в джинсах. И этот его красный любимый цвет.
– Чем тебе не нравится красное на мужчинах?
– Ну не в таком же количестве! Даже зимняя куртка и та красная.
– Ему идёт.
– Мама, меня это бесит. Понимаешь?
– Всё это мелочи.
– Вот из мелочей и складывается семейная жизнь. Эти его случайные заработки. Я не могу ничего нормально спланировать с ним. Даже отпуск. То долги, то машину менять. Как же! Два года прошло! А я езжу на своей пять лет – и ничего! Сам вечно из кредита-в кредит, а вот ипотека – это рабство. Для себя любимого ему ничего не жалко, а вот для семьи– "у нас всё есть". Это нормально? А как он гоняет, мама!? Это же ужас! Не мудрено, что без конца квитанции на штрафы приходят.
– Зачем ты вышла за него замуж?
– Мы долго встречались...– задумчиво,– ну, мам, ты же знаешь Тимофея!– это уже защищаясь.
– Ты его не любишь.
– Почему это не люблю? Люблю по-своему.
***
У дома её ждал Тима. Сразу вышел из своего нового (!?) серебристого Mitsubishi Outlander.
– Где тебя носит? С мобильником что?
– Ой, я его на вибрацию поставила, чтобы Таткиных мальчишек не разбудить. Что надо? Теперь тебя мамочка выгнала?– Вера была не в том настроении, чтобы общаться с Тимофеем. Не в том и всё тут.
– А просто так я к тебе прийти не могу? – бывшая жена была по-прежнему желанной. Он был эгоистичной скотиной в своё время, но, тем не менее, когда ему указали на дверь, оскорбился и счёл себя стороной потерпевшей.
– Ехал бы ты в свой Питер, а? Без тебя будет замечательно. Или вернись к Насте. Или найди себе кого-нибудь, только не ползай ко мне без конца.
– Я тебе мешаю?– с явной обидой.
– Не то слово. Я бы даже сказала, что ты меня утомил своим нытьём о собственной неустроенной личной жизни,– это было несправедливо, но Вера не могла остановиться.
– Я не ною,– Тима ощетинился, защищаясь. Лифт остановился, и он первым направился в знакомой двери. – Покорми меня или поехали, пообедаем где-нибудь в ресторане,– он с привычной небрежностью скинул ботинки, отчего они частично оказались на её ботильонах, и пренебрёг Вериным недовольным:
– Поставь, как следует.
Не наблюдая со стороны бывшего мужа никакой реакции на свои слова и решив непременно выставить его из квартиры, а заодно немного разогнать неизвестно откуда появившиеся тоскливые мысли, заявила:
– А поехали!
Атмосфера беззаботности в знакомом ресторане, отлично приготовленная стерлядь, очень приятное розовое вино и любимый шоколадный десерт немного подняли Верино настроение, и она стала такой, какой любил её Тимофей: чуть ироничной, чуть легкомысленной и очень соблазнительной.
Тимофей смотрел на бывшую жену, не понимая: почему отпустил её. Ведь всё было совсем неплохо, а уж, если сравнивать с Настей, так можно сказать, что замечательно. Вера была понятной, своей и пусть ушла страсть, но она могла и вернуться (наверное). А если бы ещё можно было открутить тот последний год назад, когда он сам так беспечно куралесил (были и женщины, что уж скрывать) или хотя бы хватило ума очухаться перед самым разводом и вернуть, уговорить, залюбить жену, то Верунчик была бы всё ещё с ним. А сейчас она ускользнула, остыла, и было весьма проблематично вернуть её нежное расположение. А жаль. Настя была другая. Именно была.
Рассчитывая на благожелательное настроение Веры (и ни на что больше), Тимофей хотел переночевать в квартире, которую хоть и не считал своей собственной, но был уверен, что имеет право там появляться, как бывший хозяин.
Однако...
– Спасибо за ужин, но я жду любовника,– сообщила Верунчик с медовой улыбкой и захлопнула дверь перед самым его носом.
Глава 6
Услышав голос Вольского по мобильному в одиннадцатом часу вечера, Вера непроизвольно пригладила волосы и облизала губы.
А Андрей, уложив ребёнка спать, от нечего делать, решил немного пообщаться с новой знакомой. Желание было спонтанным и ничем не объяснимым. Он вспоминал о ней изредка в течение прошедшей недели. Стоило Дуняше заговорить о матери, или самому Андрею подумать о бывшей жене, как перед глазами всплывало лицо Веры Арсениной. Только, если мысли об Арине наполняли его сердце холодным разочарованием, то образ новой знакомой вызывал улыбку на лице.
– Вы расстроили Дуняшу,– начал он с придуманного на ходу им самим обвинения, пытаясь вовлечь женщину в лёгкую перепалку и немного взбодриться.
– Что было сказано не так? Я просто хотела немного утешить малышку,– Вера не ожидала нападения и даже обиделась.
– Я сам утешу своего ребёнка?– парировал Вольский, отметив, что реакция девушки его вполне устроила: эмоциональность присутствует.
– Андрей, в чём Вы меня обвиняете? В том, что поддержала надежду Дунечки на встречу с матерью? Или тем, что внешне похожа на Арину? – оправдываться было невыносимо, и она быстро опомнилась: с чего это он решил, что может слегка погнобить постороннюю женщину вместо своей жены?
– Вы поцеловали её, а она весь вечер потом спрашивал о Вас,– слова звучали обвинением. Сам же Вольский улыбался.
– Я тоже вспоминаю чудесную девочку. И что теперь прибить меня? А может быть, всё дело в том, что Вы обижены на свою жену, а я как раз под рукой и вполне подхожу для того, чтобы подлечить подраненное мужское самолюбие? Я – это я. Если даже присутствует некоторая внешняя схожесть, то я другая, а Вы меня совсем не знаете!
– А Вы бы хотели познакомиться со мной поближе?– насмешливый тон показался неким неприличным намёком, и Вера не сразу найдя, что ответить, просто сердито отключилась.
Сам же Вольский решил, что женщина вполне способна сделать менее тягостным его одиночество и при обоюдном желании могли бы стать полезными друг другу. Предательство Арины было болезненным, но не особенно изменило его трезвого отношения к женщинам, как к прекрасным, но легкомысленным представительницам рода человеческого, без которых вот просто никак. Вера Арсенина его заинтересовала, а дополнительным плюсом было то, что она уже вкусила все прелести семейной жизни, а посему будет ценить собственную свободу. (Простим Вольскому это его заблуждение).
***
Наблюдая утром за тонкой струйкой кофе, которая наполняла её чашку, Вера прокручивала в памяти вчерашний неприятный разговор с новым знакомым, награждая Вольского при этом самыми нелицеприятными эпитетами.
"Узнать тебя поближе? Да Боже сохрани! Злыдень! Правильно от него жена сбежала. Умница! Браво!"
Она позавтракала, немного поленилась и отправилась к торговому центру с вполне определённой целью: присмотреться к ценам на свежую коллекцию обуви. Пора было прикупить себе что-нибудь к наступающему лету.
Солнце пригревало этаж через остеклённую крышу и ложилось радостными пятнами на плиточный пол зала, людские голоса вместе с приятной музыкой создавали некий фон, на котором особенно выделялись детские звонкие голоса. Горожане семьями, парами и поодиночке устраивались на диванах, ели, пили, общались, отдыхали. Вера тоже беспечно устроилась с мороженым за столиком для двоих и почувствовала себя частичкой общего целого.
Уже перед самым домом, она была остановлена со спины чьей-то рукой. С досадой оглянувшись от предположения: "Опять Тима", наша героиня встретила спокойный взгляд Вольского, на который ответила с почти враждебным прищуром.
– Чем обязана?– небрежным движением скинула его руку и немного отошла, пропуская в подъезд соседей с коляской.
– Мы с тобой вчера не договорили.
– С каких пор мы на "ты"?
– С тех самых, как выпили на брудершафт.
– И это даёт Вам право грубо разговаривать со мной?
– Ты не отвечаешь на звонки!
Вольский был в обычном для последнего времени пасмурном настроении. Он скрывал от всех правду о том, что уехал из Питера намеренно, забрав с собой Дуняшу, потому что не собирался отдавать её Арине, сбежавшей с любовником в Финляндию. Граница была близко, а от бывшей жены можно было ожидать чего угодно. Он никогда не даст разрешение на вывоз Евдокии в чужую страну со своей ювенальной юстицией. Где ему искать единственного ребёнка в случае чего? Дуняша очень скучала без матери, иногда даже просыпалась среди ночи. Самого Вольского это вгоняло в состояние бесившей его беспомощности. Он всячески отвлекал дочь от таких разговоров и даже сказал однажды, что мама не приедет, чем вызвал бурный поток слёз. Сколько потом потребовалось ласки и уверений, в том, что папа любит её и будет всегда рядом, и много чего он ещё говорил, пытаясь утешить ребёнка. И тут появляется эта женщина и обещает, что мама скоро приедет, давая его малышке ненужную надежду.
– Вы вчера мне всё высказали. Вот что: спрячьте свои шипы и не смейте больше меня обвинять неизвестно в чём, потому что я этого больше не потерплю.
Верина ершистость немного развлекла его и вызвала на лице лёгкую улыбку. Новая знакомая прижала магнитный ключ к замку и попыталась открыть дверь, слегка оттеснив его бедром. Маневр по нейтрализации противника не удался, и Вольский прошёл за ней.
– Куда это Вы собрались?– прошипела, оглянувшись.
Получив вместо внятного ответа озорной взгляд, зашла в лифт – он за ней. В тесноте кабины скрестились взгляды. Гневная беспомощность пыталась выстоять против напористой насмешливости и проиграла, потому что предательски мелькнувшая мысль: "Господи, вдруг он всё-таки маньяк?" должна была отразиться на её лице.
– Я тебя не трону, мы только спокойно поговорим,– победитель был не лишён великодушия.
Противник молчал, не проявлял агрессии, только улыбался с лёгкой загадочностью, и у Веры немного отлегло от сердца. Она расправила плечи, подняла подбородок и всем своим видом показала, что не собирается быть жертвой. И вообще, что это она придумала себе о Вольском у Захаровых? Обыкновенный мужик, не особенно красивый, временно выбитый предательством жены из своего устроенного привычного мира. "Оправится",– подумала сердито, буравя Андрея взглядом.– "Таких, как этот, оглоблей не перешибёшь: выживет и ещё попортит всем нервы".
– Это не так,– Вольский как будто прочитал её мысли.
– Вы телепат?– удивлённо.
Открылись, устало поскрипев, двери лифта; пара шагов – и они оказались перед железными серыми дверями.
– Я Вас не впущу,– заявила Вера и спрятала за спину руку с ключами.
– Пустишь,– произнёс с ленивой усмешкой и, не напрягаясь, а только глядя ей в глаза, вытянул связку ключей из похолодевших тонких пальцев.
"Всё– таки маньяк".
– Нет,– ответил он ей и двумя руками мягко направил женское тело в распахнутую дверь.
– Раздевайся и напои меня кофе, пожалуйста, – просьба была какой-то странной.
Немного отдышавшись, Вера стояла в прихожей вся в раздумьях: а не сбежать ли ей, оставив этого непредсказуемого и опасного типа одного, но мысль о ключах, оказавшихся в чужих руках, не дала ей этого сделать.
– Не вздумай сбегать,– он уже еле сдерживал смех.
– Пошёл ты, знаешь куда? – тоже перейдя на ты.
– Куда?– сквозь хохот.
– Туда...где тебя заждались,– огрызнулась, почему-то вмиг успокоившись, и скинула туфельки. Всё– таки зря она запаниковала.
– Я получу кофе?– правая чёрная бровь знакомо взлетела вверх.
– С мышьяком?– встала напротив незваного гостя и всем своим видом продемонстрировала нежелание идти у него на поводу.
–Ладно,– не скрывая удовольствия от только что произошедшей перепалки, Вольский одним движением выбросил своё тело из подушек дивана и направился в сторону кухни.
Оставалось только проводить нахала возмущённым взглядом, а тот, забавляясь её реакцией, оглянулся и подмигнул.
"Издевается?"
– Я вызову полицию,– заявила Вера, остановилась в проёме дверей и невольно залюбовалась на мужчину: спортивный пиджак из плотного голубого хлопка Андрей уже снял и, оставшись в полосатой бело-голубой рубашке с подкатанными рукавами, насыпал в фильтр молотый кофе.
Поймав на себе мятежный взгляд очаровательной хозяйки, Вольский попробовал снизить накал её опасливой подозрительности.
– Я тебя ещё не трогал,– выделив это "ещё", – что предъявишь? Сама впустила человека в квартиру и сама же вызываешь полицейских?– он говорил медленно, миролюбиво и уже разлил кофе по чашкам. Ловкие руки открыли холодильник(!), достали сливки и плеснули их в одну из чашек, 2 кусочка сахара отправились туда же. Потрясающий мужик обошёлся без подноса: обе кофейные пары уютно устроились в его крупных ладонях и начали путешествие из кухни в гостиную. Вера всё это время не отрывала глаз от процесса хозяйничанья, не в силах что-либо произнести, и очнулась только тогда, когда Андрей слегка подтолкнул её предплечьем, указывая подбородком следовать за ним.
– Я могу присесть?– спросила с издёвкой.
– Да, прошу,– он указал ей ладонью на место рядом с собой, но приглашение было проигнорировано. Хозяйка демонстративно устроилась под углом к нему.
– Итак, почему ты это сделала?– Андрей стал сама доброжелательность.
– Захотела разозлить тебя, и мне это удалось,– бред конечно, но она произнесла первое, что пришло в голову.
Попробовала кофе – он показался тёплым. Она отставила чашку и снова отправилась на кухню, разогрела сливки из пакета в микроволновке и вернулась в комнату с новой порцией кофе. Глянула на его пустую чашку, получила согласный кивок, вернулась на кухню ещё раз, принесла горячий кофейник и, с сердитым стуком поставив его на стеклянную столешницу, снова села.
– А, может быть, это твой способ привлечь мужчину? – в глазах Вольского заплясали весёлые чёртики.
Бедная Вера даже поперхнулась, а он легонько похлопал её по спине, коварно сократив расстояние и проведя напоследок ладонью от затылка до того, что пониже поясницы.
