Текст книги "Франциск Ассизский"

Автор книги: Анна Ветлугина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 22 страниц)

СТРАНА, РОДИВШАЯ ГЕРОЯ

Мы говорили о времени Франциска. А что можно сказать о его стране, его национальности или просто – о земле, родившей его?

Сейчас паломники и туристы, желающие увидеть родину и гробницу нашего героя, едут в Италию. Но так было не всегда. Нет, прах Франциска не перевозили из далеких заморских стран, как останки Наполеона Бонапарта. Он родился и умер в одном и том же городе – Ассизи, который в настоящее время находится на территории Италии. Но эта страна, несмотря на древнейшую историю и бесспорное первенство по количеству памятников культуры, существует совсем недавно.

Впервые название «Итальянская республика» прозвучало в 1802 году и просуществовало это государство всего три года. Уже в 1805 году республика сменилась монархией под названием Королевство Италия, во главе которой встал император Франции Наполеон I. С уходом французской армии, в 1814 году, страна вновь распалась на мелкие герцогства и пришла к своему современному виду лишь в 1861 году стараниями карбонариев и Джузеппе Гарибальди.

Правда, словосочетание «Королевство Италия» всплывало в истории задолго до времен Наполеона. Такое имя носило одно из варварских государств, существовавших с V по X век. Территория его не охватывала весь Апеннинский полуостров, а королями чаще всего являлись германцы.

В XII–XIII веках, когда жил наш герой, никакой Италии в современном понимании не было и в помине. Существовали города-государства в составе Священной Римской империи, полунезависимые княжества и аббатства. Также были в ходу названия земель, произошедшие от народов, их населявших. Например, венеты, давшие имя старинной области Венетия, прародительницы современной Венеции. Лангобарды (длиннобородые), от которых пошло название Ломбардия. Родине Франциска Умбрии дали имя умбры.

Этот древний италийский народ до сих пор вызывает споры этнографов. Некоторые ученые утверждают, что умбры пришли на Апеннинский полуостров из Центральной Европы не раньше IX века до н. э. Есть другая версия – о зарождении умбрийской культуры на территории современной Тосканы еще в бронзовом веке. Именно умбров считают носителями древнейшей археологической культуры Виллановы, отличающейся среди прочего кремацией умерших.

Древняя культура умбров не выдержала столкновения с этрусками. Плиний Старший пишет о завоевании этрусской армией трехсот умбрийских городов. Геноцида, по всей видимости, не произошло. Во всяком случае, при императоре Августе сенаторами сделались четыре умбрийских аристократа, а семья императора Нервы и вовсе имела умбрийское происхождение. Правда, централизации Рима умбры всячески противились и в Самнитских войнах выступали на стороне антиримской коалиции. Тем не менее в период с 310 года до н. э. по 260-й римляне смогли их полностью покорить. Умбрам дали римское гражданство. Сначала половинчатое, без права голоса. Но в 89 году до н. э., благодаря Юлиеву закону, оно стало полным.

Об истории умбров известно не слишком много, но есть довольно древний письменный памятник – так называемые Игувинские таблицы. Это семь медных досок, испещренных текстом на умбрском языке. Нашли их в 1444 году в развалинах храма Юпитера в Губбио (бывший умбрский город Игувиум). Там, в местной ратуше, они и хранятся до сегодняшних дней. Современные технологии позволили установить возраст артефакта – III–I век до н. э. Не так уж вроде бы и давно. Вот только изготавливались эти таблички с целью сохранить умбрийские традиции, которые уже тогда, более двух тысяч лет назад, считались седой древностью.

Текст похож на инструкции жрецам или описания ритуалов, причем последние вызывают в памяти мысли о славянском язычестве – там упоминаются великое Солнце, яровые хлеба, птицы, баня, пение хором. Есть даже недоказанная версия, будто Перуджа – культурный центр древней Умбрии – каким-то образом связана со славянским богом Перуном. Видимо, подобные мысли время от времени приходили в голову образованным людям дореволюционной России. Не случайно же Лев Толстой заставил мужа Анны Карениной увлекаться «евгюбическими надписями», то есть теми самыми Игувинскими таблицами.

Такой самобытный народ с давних времен заселял родину Франциска. Может быть, этим фактором хотя бы частично объясняется удивительное своеобразие личности нашего героя?

Есть и другой фактор, чрезвычайно важный для формирования психики человека. Это природный ландшафт. О влиянии характера местности на нравы проживающего в ней населения говорили еще в древности.

«География может рассказать о целях и стратегиях государства гораздо больше, чем его идеология или внешняя политика», – пишет американский публицист и геополитик Роберт Каплан в книге «Месть географии». В качестве одного из примеров доминирования ландшафта над политическими силами ученый приводит демаркационный ров, вырытый римским полководцем Сципионом после победы над Ганнибалом Карфагенским. «Так была отмечена граница цивилизованного мира, которая актуальна и в наши дни. Городок Сиди-Бузид, где в 2010 году с самосожжения продавца овощей началось арабское восстание, находится ровно за линией Сципиона».

О воздействии разных природных видов на человека говорят психологи. Есть даже вид лечения – ландшафто-терапия. Врачи придумали целую систему классификации полезности ландшафтов по их воздействию на человека. Например, воздействие «полезно-раздражающее», «наиболее активное, вызывающее созидательное вдохновение». Есть ландшафты «полезно-возбуждающие», «полезно-ща-дящие» и «полезно-тормозящие».

Если посмотреть на географию Умбрии в этом контексте, можно заметить две вещи. Во-первых, это единственная «внутренняя» область Италии, не имеющая выхода к морю. А во-вторых, равнины в ней занимают ничтожно малую часть площади – всего около шести процентов. Все остальное составляют холмы и горы разного уровня. Самая высокая из них – Чима-Реденторе[28]28
  Cima Redentore (ит.).


[Закрыть] – 2448 метров.

Как влияют горы на человека? И какой характер у постоянных жителей горной местности?

Ассоциации, которые сразу приходят на ум, – долгожители и воинственные горцы. Франциск – великий миротворец, проживший чуть более сорока лет – не подходит ни к одной из этих категорий. Правда, если вспомнить ужасные условия жизни, на которые он обрек себя, и постоянную жестокую борьбу с самим собой, то с этим утверждением можно и поспорить. Да и миротворчество в юности ему было чуждо, как и его соотечественникам, постоянно учинявшим стычки и погромы. Недостаток терпимости вообще отличал средневековые города, но швейцарский историк Жан Сисмонди[29]29
  Жан Шарль Леонар Симонд де Сисмонди (фр. Jean Charles Leonard Simonde de Sismondi; 1773–1842) – швейцарский экономист и историк, один из основоположников политической экономии.


[Закрыть] называл именно умбрийцев самыми кровожадными людьми в Италии. Сегодня, глядя на улыбчивых умбрийских виноделов, художников, владельцев кафе и прочих жителей, в это трудно поверить. Тем не менее словам Сисмонди имеются косвенные подтверждения. Есть версия, что именно в Умбрии появились первые флагелланты[30]30
  Флагеллантство (от лат. flagellare – хлестать, сечь, бить, мучить; flagellum – бич, кнут) – движение «бичующихся», возникшее в XIII веке. Флагелланты в качестве одного из средств умерщвления плоти использовали самобичевание, которое могло быть как публичным, так и келейным.


[Закрыть], фанатики, прилюдно бичующие себя шипованными плетками. При ударе шипы длиной в палец вонзались в тело так глубоко, что для вытаскивания «впившейся» плети требовался рывок. Страшные церемонии самобичевания продолжались до ручьев крови, вызывая ужас и восхищение наблюдателей.

Генри Мортон[31]31
  Генри Канова Воллам Мортон (англ. Henry Canova Vollam Morton; 1892–1979) – английский писатель, журналист и путешественник, автор многочисленных путевых заметок о странах Европы, Азии и Африки.


[Закрыть] в книге «От Милана до Рима: Прогулки по Северной Италии» также пишет о довольно зверских забавах жителей Перуджи, расположенной всего в 26 километрах от Ассизи. Время от времени их практиковало почти все работоспособное мужское население города. «Надев одежду, подбитую оленьей шерстью, и шлемы в виде орлиных или соколиных голов, они выходили на улицы и обстреливали друг друга камнями. Обычно десять-двенадцать человек погибали, но родственники смотрели на это спокойно и зла ни на кого не держали».

Такая зарисовка совпадает с привычным образом горцев, хотя перуджинцы – скорее жители не гор, а холмов. Как бы круто ни карабкались каменные улочки этого древнего города, они не преодолевают высотной отметки в полкилометра. Зато вокруг, куда ни глянь, простираются мощные горные цепи. На севере – Монте-Тезио и Губбио, на востоке – Монте-Субасио и Апеннины, на юге – Монте-Мальбе. Стопроцентно горный ландшафт.

Что же говорит наука о воздействии гор на здоровье и психику человека?

Исследований на эту тему проведено очень много. Врачи склоняются к тому, что горный климат полезен. Правда, речь идет о так называемом среднегорье, до двух с половиной тысяч метров над уровнем моря, собственно, как в Умбрии. На этой высоте расположено много высококлассных санаториев, после которых люди чувствуют себя как бы родившимися заново.

Что же такого особенного есть в горах, не считая тишины и чистого воздуха?

Там много ультрафиолетовых лучей и мало кислорода. Звучит парадоксально. Даже дети знают, что кислород нужен для здоровья, а любой медик тут же подтвердит вред кислородного голодания. Оно и присутствует в горах, даже есть специальный термин «горная гипоксия». Однако при этом, казалось бы, остром дефиците кровь горца оказывается более насыщенной полезным газом, чем кровь жителя равнин. От постоянного воздержания система дыхания включает резервные возможности, тут же начинают лучше работать обменные процессы, и организм омолаживается. Получается своеобразная физкультура, но не для мышц, а для функций организма. После курса такой тренировки у пациентов санаториев вылечиваются неврозы и аллергии, нормализуется давление.

Но помимо лечебных горных санаториев существует и так называемая «горная болезнь». Как правило, проявляется она у новичков, с непривычки, иногда – далеко не сразу после подъема в горы. Причем у каждого человека имеется своя критическая высота. Симптомы болезни самые разнообразные: от тошноты и головной боли до легочных кровотечений. Изменяется также состояние психики: кто-то может стать подавленным и впасть в апатию, у многих, наоборот, наступает эйфория. Такие состояния проявляются на высоте более двух тысяч метров, усиливаясь и меняясь при дальнейшем подъеме. Эстонский путешественник и художник Аллан Ранну говорит о «высоте потери морали» – некоем рубеже, после которого люди уже не могут адекватно общаться друг с другом, поскольку нормальные человеческие категории – дружба, ответственность, творчество – будто выключаются, переходя в ждущий режим. Такие серьезные личностные деформации происходят очень высоко, после пяти тысяч метров, где уже нет местных жителей, только профессиональные альпинисты, рвущиеся к покорению вершин.

Менее амбициозные путешественники, довольствующиеся высотой тибетских монастырей и непальских селений, как правило, отмечают у себя вовсе не горскую воинственность, а, наоборот, уменьшение уровня агрессии. Многие чувствуют возвращение детской открытости, им становится легче ладить с близкими, а проблемы и травмы прошлого будто съеживаются, теряя значимость.

Может быть, именно этой «детскостью» можно объяснить столь легкомысленное отношение к смерти у перуджинских драчунов и их родственников? Вот только легкомысленность это или вера? Ведь сказано же в Евангелии от Матфея: «Если не обратитесь и не будете как дети, не войдете в Царство Небесное» (18:3).

Горы, как возможность стать чуть ближе к небу, привлекали людей с давних пор. Они окружались легендами. В русском языке есть устаревшее поэтическое прилагательное «горний», означающее «небесный» и «божественный». Можно вспомнить об Олимпе античных богов, загадочной Шамбале, которую искали в горах Тибета. О священной горе Афон и горе Арарат, упомянутой в Библии. На последнюю люди даже боялись восходить вплоть до середины XIX века, считая это делом дерзким и богопротивным.

Являлась ли Умбрия подобным «местом силы»? Таких сведений нет. Но именно из этой области Италии произошли ключевые фигуры западнохристианского монашества. За 600 лет до Франциска, кардинально реформировавшего западноевропейское монашество, в районе Перуджи родился Бенедикт Нурсийский, основатель первого в Европе монастырского ордена. Он создал свое детище – бенедиктинский монастырь – на горе (опять на горе!) Кассино в 529 году.

В умбрийских святцах есть достаточно известные и значимые для Церкви женские имена. Святая Схоластика, родоначальница женского католического монашества, святая Рита из Кашии, в честь которой построена прекрасная базилика, и, конечно, святая Клара Ассизская, духовная сестра и последовательница Франциска, основавшая орден кларетинок.

Именно в Умбрию часто уезжали из Рима папы, испытывавшие духовный кризис. В Перудже, в старом доме священников неподалеку от кафедрального собора, они искали покоя и молитвенной тишины. В стенах города несколько раз даже происходили конклавы[32]32
  Конклав – собрание кардиналов, созываемое после смерти или ухода в отставку папы римского для избрания нового понтифика. Также называется помещение, где происходят выборы папы римского.


[Закрыть], причем одного из понтификов выбрали очень неожиданно. После двух лет отчаянных споров кардиналы получили письмо от отшельника Пьетро, живущего в соседнем Абруцци на высокой горе Морроне. Он грозил конклаву небесной карой за промедление в выборе папы. Прочитав послание, кардиналы увидели в нем Божественный знак и решили сделать понтификом автора письма. Так был избран Целестин V, занявший Святой престол в 1294 году. Казалось бы, кто может лучше управлять Церковью, чем идеальный христианин? Вот только любое управление требует таланта администратора. Здесь кардиналы, несомненно, желающие блага для Церкви, просчитались. Мудрый старец, проведший жизнь в уединенных молитвах, оказался непригодным управленцем. Узнав о своем избрании, он пытался бежать. Его вернули и вынудили приступить к обязанностям. Понтификат Целестина длился недолго – с 5 июля по 13 декабря 1294 года. За это небольшое время отшельник натворил много беспорядка в Римской курии, то раздавая награды направо и налево, то назначая по несколько человек на одну и ту же должность. Потом он заметил, что управление Церковью не идет на пользу его душе, и подал в отставку, впервые в истории папства. Он хотел вернуться на свою гору, но следующий папа, Бонифаций VIII, опасался популярности отшельника, тем более отставку его приняли далеко не все. Бывшего папу, шедшего в монашеской рясе по лесным дорогам, догнали и заключили в тюрьму. Вскоре ему удалось бежать. Старик, разменявший девятый десяток, вынужден был скитаться, скрываясь от преследователей в дикой местности. Это не помогло, его все равно поймали. Умер он в заключении.

Интересно, как оценило эту историю общество, уже воспринявшее францисканские идеи. С одной стороны, Целестину, конечно, сочувствовали. Он был канонизирован спустя всего 17 лет после смерти при всеобщем одобрении. Скорее, правда, не из-за папства, а в результате праведной жизни в горах, которая принесла ему последователей – целестианцев. Но была и другая точка зрения. Данте, член францисканского ордена, считает Целестина тем, «Кто от великой доли отрекся в малодушии своем», и помещает несчастного отшельника в преддверии Ада, где находятся души людей, не сделавших в жизни ни доброго, ни злого. Этот эпизод «Божественной комедии» помогает понять популярность Франциска – активного святого на заре Нового времени.

Вот такие важные и драматические события происходили когда-то в столице Умбрии, Перудже. Теперь этот городок более всего привлекает туристов своим знаменитым ежегодным фестивалем шоколада. А в целом Умбрия – это туризм для знатоков. Для тех, кому неинтересны банальные фото у Пизанской башни и тому подобные сувениры, кому хочется вкусить чего-то неуловимо подлинного. И подобное есть в умбрийских городах. Атмосфера ушедших веков, хранимая жителями с поистине францисканской бережностью, захватывает сразу. В этих местах кое-где еще стоят дома, из которых воины уходили в Крестовые походы. Тысячелетние жилища из серого камня вовсе не превратились в мертвые музеи с охраной и лоском официальной реставрации. Они используются по назначению потомками крестоносцев, которые не спешат менять древние, потрескавшиеся двери. Из пиетета перед историей или от небесного, «горнего» мировоззрения, не слишком высоко ставящего погоню за новыми технологиями? А может, старые мастера просто делали все на совесть и старые двери лучше новых?

Умбрийская машина времени привлекает туристов. Правда, основная часть их приезжает из соседних регионов Италии. Из других стран чаще едут в Тоскану – уж больно много шедевров и славных имен вместил в себя этот край. Хотя в Умбрии достопримечательностей тоже хватает. Именно в умбрийских городах существуют фрески работы Джотто, Вазари, Филиппо Липпи, Пьеро делла Франчески, Перуджино. И там же оттачивал свое мастерство великий Рафаэль.

Интересна Умбрия и для историков. То тут, то там на умбрийских холмах можно встретить развалины древнеримских строений, например, амфитеатр в Губбио или следы загадочных этрусков в Орвието. Кстати, в последнем еще имеется огромный пещерный город, расположенный прямо под городскими улицами. В нем можно увидеть маслодавильню, сохранившуюся с незапамятных времен, и средневековую голубятню. Туристам также показывают внушительный колодец Святого Патриция. Его глубина – 63 метра при диаметре 13 метров. Вниз спускаются две лестницы, у каждой из них по 248 ступеней. Их построили вместе с колодцем в 1527 году – одну для спуска, другую для подъема, чтобы не разворачивать ослов, которые поднимали на поверхность воду в бурдюках.

Есть в Умбрии и всемирно известные памятники культуры. Среди них Большой фонтан в Перудже, мост Торри в Сполето и, конечно, базилика Святого Франциска в Ассизи, расписанная фресками Джотто и ставшая объектом всемирного культурного наследия. Куда же без нее? Наш герой ведь тоже – одна из важнейших умбрийских достопримечательностей.

ГОРОД ЛАСКОВОГО СЛОВА

Ассизи внешне не особенно выделяется среди прочих древних и прекрасных городков Умбрии. Расположен он, как и Перуджа, довольно высоко, около 400 метров над уровнем моря. Под ним, пересекая долину Сполето, течет Кьясчо, один из притоков Тибра. Местная легенда объясняет название города именем троянского принца Асио, который когда-то в незапамятные времена основал на этом месте поселение. Принц оставил о себе память и в названии горы Субазио («под властью Асио»). В III веке до н. э. Ассизи вошел в состав Рима и его жители уравнялись в правах с римлянами. В городе началось бурное строительство, появились амфитеатр, форум и термы, храм Минервы. За полвека до начала новой эры в городе родился Проперций – один из самых известных древнеримских поэтов. Так что поэтический дар нашего героя, возможно, имеет античные корни.

Кстати, небесный покровитель города вовсе не Франциск, а Руфин Ассизский, первый местный епископ-мученик, живший во II или III веке. При нем горожане массово приняли христианство. Замучили его не в Ассизи, а в Костано, что находится неподалеку. Сюда же мощи перевезли спустя несколько веков после смерти Руфина. Именно Сан-Руфино, а вовсе не Сан-Франческо, является главным собором города и находится в самом его центре. Нет единого мнения о возрасте этого собора, вернее, о том, когда на этом месте впервые появилось культовое здание в честь святого Руфина. Богослов XI века Петр Дамиани утверждал, будто первую базилику возвели в 412 году и там хранились одежды святого. Современный собор заложен примерно в VIII веке, но с тех пор он неоднократно перестраивался. Статус кафедрального он получил лишь в 1036 году, и только сто лет спустя зодчий Джованни ди Губбио придал ему вид, сохранившийся до сегодняшнего дня. Последнюю серьезную реконструкцию Сан-Руфино пережил в 1997 году, после землетрясения.

В этом соборе крестили Франциска и его последовательницу Клару. Ее дом находился около собора. Скорее всего, он пал жертвой землетрясений или междоусобных войн. Сейчас там стоит старинное здание, построенное позднее, но к нему тоже ходят почитатели святой. Зато в соборе со времен Франциска сохранилась старинная купель, что неудивительно при той невероятной тщательности, с которой местные жители берегут свою историю. А Франциска с Кларой они любят особенно и гордятся ими, будто ближайшими родственниками. Если спросить у прохожего на ассизской улочке или у продавца за прилавком сувенирной лавочки, в каком году возвели над Порциункулой храм Божией Матери Ангелов – можно не только получить верный ответ, но и узнать, по какой именно улице убегала ночью из родительского дома святая Клара – наша Кьярочка, как ласково ее здесь называют.

Клара и Франциск оба ходили в Сан-Руфино и, конечно же, любовались фигурками животных на его портале. Видели каменных волков, львов; пташек, пьющих из источника, – аллегорию христианских душ, упивающихся Божьей благодатью. Смотрели на растительный орнамент, удивительно гармонирующий со строгими линиями фасада, и на старинные дома из грубого серого камня, что с незапамятных времен добывали в каменоломнях горы Субазио… Они похожи больше на продолжение скал, чем на творение рук человеческих. Они асимметричны и причудливы из-за многочисленных пристроек, прираставших с течением веков. Культура и натура… Два оппозиционных, хотя и связанных друг с другом понятия. Здесь, в Ассизи, они сплелись неразрывно, как ветви векового дуба, вросшие в кованую ограду.

Уже непонятно, что было вначале: подвергся ли ассизский «беднячок» умиротворяющему влиянию здешних мест или сам повлиял на них своей святостью? Почему бы нет? Человек, который смог договориться с огнем, наверняка нашел бы нужные слова и для других проявлений жизни. И они отвечали ему, как те розы у маленькой церкви Порциункулы, что непостижимым образом лишились своих шипов, когда святой решил наказать себя за очередное искушение и прыгнул нагишом в колючий куст.

Бесшипный куст до сих пор цветет на том же месте, его показывают туристам. А ведь появился он задолго до возникновения осознанной селекции. История европейских садовых роз начинается лишь на рубеже XVIII–XIX веков, когда в Англию из Восточной Азии были привезены теплолюбивые вечнозеленые красавицы с тонким, как бы чайным ароматом. Их прививали на дикий европейский шиповник, пытаясь примирить с более суровым климатом. И только через полвека садоводы вывели первые бесшипные сорта.

Розы святого Франциска относятся к обычным шипов-никам, называемым по-латыни Rosa Canina — роза собачья. Да, тот самый шиповник, отвар плодов которого мы пьем при простуде и когда нуждаемся в витамине С. Он растет повсюду, как трава, и он колюч, как стадо ежей. Невозможно пройти сквозь его заросли, не исцарапавшись. Но вот в розарии у Порциункулы он почему-то видоизменился, став Rosa Canina Assisiensis — уникальной розой собачьей ассизской.

Франциск действительно преображал родной город, и не только мистическим образом. Он собственными руками чинил разрушенные церкви и даже вмешивался в топонимику. Уже после смерти он избавил Ассизи от страшного места под названием Адский холм.

Много веков подряд на этом холме, расположенном чуть западнее границы городских стен, казнили преступников. Ассизский «беднячок» пожелал быть похороненным именно там. Конечно, ему не могло прийти в голову облагородить сей позорный и мрачный ландшафт ореолом своей святости. Как мы помним, он искренне считал себя худшим из грешников. Особенные же претензии высказывал собственному телу, называя его не иначе как братом ослом. Вот и решил в очередной раз покарать себя, выбросив глупого непослушного осла на свалку. Хотя точнее было бы сказать по-другому. Лобное место, наводящее ужас на обычных людей, Франциск воспринимал в свете Евангелия как еще одно напоминание о Страстях Христовых, над которыми он размышлял всю жизнь и приобщиться к которым почитал величайшим счастьем.

Городские власти отнеслись к последнему желанию святого со вниманием. Перенесли лобное место и построили на холме главный францисканский монастырь Сакро-Конвенто и базилику Сан-Франческо. В нижнем ее этаже покоится тело Франциска.

Огромный монастырский комплекс рос постепенно. Сразу после смерти святого началось строительство первых жилых помещений для братьев. Их вырезали прямо в скале, ставшей отличным фундаментом для дальнейших построек. Они называются Папским, или Григорианским дворцом, в честь папы Григория IX, друга Франциска, канонизировавшего его и некоторых других популярных католических святых – Доминика, Антония Падуанского и Елизавету Венгерскую. Понтифик лично заложил первый камень монастыря. А так как францисканцам запрещалось иметь любые материальные ценности, постройки стали считаться собственностью Ватикана. После смерти папы Григория строительство застопорилось и началось снова только к середине XTV века, когда кардинал Альборнос начал финансировать возведение нового лазарета на территории монастыря и завершение строительства обители Святого Геронтия за апсидой базилики. Современный вид архитектурный ансамбль приобрел лишь во второй половине XV века при папе Сиксте IV.

Так Адский холм стал Райским. Правда, местные жители не забыли старого названия. В Ассизи особенное отношение к мертвым, унаследованное жителями от древних этрусков. До сих пор в некоторых домах можно увидеть заложенную кирпичом узкую сводчатую дверь с высоким порогом, называемую «порта дель мортукио» – дверь мертвых. По традиции покойников выносили только оттуда. Считалось, что смерть, раз войдя через какую-то дверь, непременно захочет войти через нее снова, поэтому в обычные двери ее не пускали, а «порта дель мортукио» после похорон замуровывали. Хотя не все подобные двери в ассизских домах замурованы. Сей факт можно объяснить еще одной легендой. Согласно ей, душа умершего, вошедшего при жизни через обычный вход и вынесенного через дверь мертвых, оставалась внутри дома с родными и близкими.

Глядя на эти «смертные» двери – привычную деталь ассизского быта, – начинаешь понимать, насколько далеки от поэтической метафоры строки Франциска «Хвала Тебе, Боже, за смерть, за сестру нам»[33]33
  Перевод Г. Гселя.


[Закрыть] из знаменитого гимна. Конец земного существования он воспринимает не как абстрактную катастрофу, но как некую сущность, созданную Творцом для блага человека. Сущность вполне одушевленную, к которой, как и к другим творениям, можно обратиться с ласковым словом. Ассизское «домашнее» отношение к темным сторонам бытия прекрасно описано в книге Романа Брандштеттера «Ассизские хроники»: «Таких ночей, как в Ассизи, нет нигде на целом свете. Лишенные трагизма тьмы, они спокойно проходят по городку, как стадо черных овец. Под покровом ночи здесь не происходит никаких драм».

Незримое «ласковое слово» наполняет особенным ароматом чистый воздух Ассизи. Многие люди, в том числе атеисты, на себе чувствуют особую атмосферу родины Франциска. Вот выдержки из блогов обычных туристов: «…я скептически отношусь ко всему, что связано с культовой частью религии, но меня действительно сильно поразила энергетика этого места. Кто в большей степени является ее источником: мощи или люди, собирающиеся здесь, абсолютно не важно. Важно ни с чем не сравнимое единение приходящих, от которого бегут мурашки по коже». «Духовная близость абсолютно разных людей со всех концов света. Я не могу описать те ощущения, которые испытываешь, находясь здесь».

Даже путешественники, мыслящие строго материальными категориями, отмечают городок Франциска как место своеобразное и достойное внимания.

А вот еще одно свидетельство Романа Брандштеттера: «Доподлинно известно (и, несомненно, это будет записано в ассизских хрониках), что баварец полковник Мюллер, практикующий католик, военный комендант Ассизи, во время немецкой оккупации оберегал благословенный город, не давал солдатне грабить дома и притеснять местных жителей. Украденное имущество он возвращал законным владельцам. Когда немцы покидали Ассизи под напором приближающихся войск союзников, саперы подложили часовую бомбу под Конвитго Национале. Эту бомбу полковник Мюллер собственноручно обезвредил и отдал приказ, запрещавший отступающим немецким войскам поджигать и громить ассизские дома. Этот горячий поклонник святого Франциска утверждал, что если переживет войну, то вернется в Ассизи и поселится там навсегда. Говорят, что немецкие офицеры из мести за спасение города от разрушения застрелили полковника по дороге во Флоренцию. Иоганнес Йоргенсен в разговоре со мной высказался против этой версии о насильственной смерти Мюллера, зато полностью подтвердил сведения о поведении немецкого полковника, которому Ассизи, несомненно, обязан своим спасением. Как это могло произойти? Как будто много лет назад святой Франциск приручил волка из Губбио в маленьком баварском городке, сделав душу немца неуязвимой для яда Антихриста и очистив ее от ненависти и зла для того, чтобы впоследствии она в облике полковника вермахта стала орудием высшей воли. Английские летчики, которые прибыли в Ассизи, единодушно утверждали, что они троекратно вылетали с Мальты с приказом бомбить францисканский городок и три раза над городом Фолиньо, расположенным по соседству с Ассизи, получали по рации приказ оставить в неприкосновенности столицу святого Франциска и возвращаться на базу. В последний раз бомбить Ассизи полетели пять мощных отрядов, и вновь от Фолиньо все самолеты были возвращены обратно. Ни одна бомба не упала на Ассизи».

Возможно, эта история произошла не совсем так, как описывает Брандштеттер, но факт остается фактом: что-то защитило Ассизи от разрушения, которому подверглось много прекрасных европейских городов. И сегодня мы можем насладиться видом подлинных памятников времен Франциска, среди которых знаменитая Порциункула, та самая церквушка, с которой начался путь святости нашего героя.

Собственно, называть ее «современницей» Франциска было бы неверно. Она появилась значительно раньше. Согласно легенде, ее построили в 350–360-х годах при папе Либерии[34]34
  Liberius (лат.);?–366.


[Закрыть] отшельники из Иосафатовой долины, которые принесли с собой какие-то реликвии, связанные с Пресвятой Девой. По тому же преданию, ее получил в пользование новообразованный орден Святого Бенедикта Нурсийского в 516 году. Вместе с постройкой отдавался маленький участок земли, отсюда и название «Порциункула», что значит «частица», маленькая порция. Настоящее же название ее – Санта-Мария-дельи-Анджели – Святой Марии Ангелов – тоже объясняется легендой. В незапамятные времена в лесу, что рос на этом месте, люди услышали пение ангелов, прославляющих Богородицу.

К моменту рождения Франциска церковь порядком обветшала. Видимо, бенедиктинцам не хватало средств ухаживать за ней. Местные жители тем не менее любили это место. Сюда приходили помолиться и поразмышлять в тишине. Порциункула, в отличие от того же Сан-Руфино, толпы собрать не могла даже на большой праздник – в ней вмещались от силы 30 человек.

Скромная маленькая церквушка стала важнейшей католической реликвией. Она несет ценность как исторический объект, связанный с биографией реального человека – Франциска. Но также она окружена мистическим ореолом – не случайно именно Порциункулу называют колыбелью францисканства. В житиях нашего героя рассказывается о явлении в этом месте Богородицы.