Текст книги "Франциск Ассизский"

Автор книги: Анна Ветлугина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 22 страниц)

СВЯТАЯ КЛАРА И ТЕЛЕВИДЕНИЕ

Человеку, далекому от церковной традиции, Клара Ассизская может показаться малоинтересным персонажем. Действительно, о чем тут говорить? Прожила всю жизнь в маленьком провинциальном городке, общаясь лишь с кучкой таких же повернутых на религиозной идее женщин. Они ведь даже не помогали людям на улицах, как это делали первые францисканцы. Все их время уходило на самовоспитание и культивирование в себе радостного ощущения жизни, несмотря на нищету и болезни. Но деяния святых оцениваются по иным законам, нежели обычные людские дела.

В христианстве есть традиция назначения небесных покровителей. Свой святой, обороняющий от бед, есть не только у людей и городов. Многие профессии также имеют своих заступников из церковного календаря, о чем не всегда знают представители этих профессий. Например, покровителем бухгалтеров, финансистов и работников налоговых инспекций является апостол и евангелист Матфей, который работал мытарем, то есть сборщиком податей. Он даже на иконах часто изображается со счетами или мешочком золота. Такие разные специальности, как почтальон и дипломат, объединяет один и тот же покровитель – архангел Гавриил. Именно он принес благую весть Деве Марии. А Моисею, спасшемуся от рук фараона, он поведал о жизни и деяниях былых патриархов. Он же утешил праведную Анну, молившуюся о ребенке. Его роль в Священном Писании – приносить вести, словно почтальон, и разъяснять волю небесной власти, будто дипломат.

Учителям и преподавателям покровительствуют святые равноапостольные Кирилл и Мефодий, учителя словенские. Оба святых немало потрудились на ниве просвещения. Святой Кирилл в совершенстве постиг все науки своего времени и многие языки. С помощью своего брата святого Мефодия он составил славянскую азбуку и перевел на славянские языки важнейшие богослужебные книги. Покровителем врачей считается святой Пантелеймон, целитель, лечивший людей бесплатно во имя Христа. Моряки с давних пор молятся Николаю Чудотворцу, военные – Георгию Победоносцу.

Франциск Ассизский тоже не остался без дела. Он известен как заступник всех страдающих, а также бездомных животных. И то и другое очень понятно, зная повышенную способность нашего героя к эмпатии, а также его собственные долгие физические мучения и болезни.

Но как объяснить выбор области покровительства для святой Клары? 17 февраля 1958 года папа Пий XII объявил ее покровительницей телевидения. Позднее она «номинировалась» на покровительство Интернета, но уступила это почетное звание церковному энциклопедисту Исидору Севильскому. Последний создал «Этимологию» в двадцати томах, где систематизировал античные знания в русле христианского мировоззрения.

Даже без Интернета, с одним только телевидением образ Клары сочетается плохо. Ведь телевизор создан в основном для развлечения, не так ли? Ну и еще, конечно, для передачи новостей. Оба направления кажутся глубоко чуждыми строгой затворнице, которая и со своими послушницами-то разговаривала не слишком часто, только вне обязательных часов молчания.

Католическая церковь объясняет связь святой Клары с телевидением очень просто. В последний год она стала лежачей больной. Невозможность посещать церковь печалила ее очень сильно, и в какой-то момент она начала видеть на стене своей комнаты движущееся изображение мессы, будто на экране телевизора. «Прямая трансляция» богослужений происходила регулярно до самой смерти святой.

Только ли за свой мистический «телевизор» удостоилась Клара почетного и актуального звания телепатрона? Не все так просто. У телевидения есть и другие задачи, помимо развлечения и информирования. Все знают, какое мощное воздействие на население оказывают некоторые телепрограммы. С их помощью происходит пропаганда определенного образа жизни с соответствующим набором политических, моральных и духовных ценностей. Конечно, сама идеология рождается не в телестудиях, но именно тележурналисты передают ее людям, воздействуя мощнее, чем писатели.

Кажется диким сравнить ассизскую затворницу XIII века с современными телевизионщиками. При всей странности, нечто общее у них есть. Десятилетиями не покидая нищенской кельи, Клара Оффредуччо ухитрилась транслировать свои идеи на всю Европу. Заточившись в духовной творческой студии, бывшая аристократка вела обширную переписку. Ее адресатами были римские понтифики, принцессы и королевы. Влияя на них, скромная затворница редактировала историю Западной церкви.

Венценосные женщины знали о ней и считали ее своей духовной наставницей. Можно вспомнить, например, об Изабелле Благословенной[68]68
  Bienheureuse Isabelle de France (фр.); 1223–1270.


[Закрыть], дочери французского короля Людовика VIII и Бьянки Кастильской. Французская принцесса мечтала о святости с детства. Особенно сильно она желала вступить в орден Клары, но никто бы не отпустил принцессу из Парижа в Умбрию, и ее брат, король Людовик Святой, в 1255 году купил землю в Булонском лесу, чтобы сестра основала там монастырь по уставу кларисс. Обитель построили буквально за год, назвали монастырем Смирения Девы Марии. Заправляла его делами сама Изабелла под руководством четырех францисканцев, одним из которых был святой Бонавентура.

Другая высокородная женщина, решившая подражать Кларе, – Саломея Краковская[69]69
  Также известна как Саломея Блаженная; 1211 или 1212–1268.


[Закрыть] – польская княжна, жена Коломана, князя Галицкого, герцога Славонского и Хорватского. Потеряв мужа, погибшего в битве с монголами на реке Шайо, она вернулась в родной Краков и умолила своего брата, Болеслава V Стыдливого, основать монастырь, подобный Клариному. Обитель появилась, правда, не в Кракове, а в Завихосте близ Сандомира. Саломея поселилась там с первыми польскими клариссами, но, видимо, продолжала просить брата жить поближе к родному Кракову. Через несколько лет, в 1260 году, Болеслав удовлетворил просьбу сестры и построил второй монастырь кларисс уже неподалеку от Кракова, где Саломея и прожила до самой смерти. Спустя четыре столетия папа Климент X причислил ее к лику блаженных.

Стоит упомянуть здесь и святую Елизавету Венгерскую, или Тюрингскую[70]70
  St. Elisabeth von Thüringen (нем.); 1207–1231.


[Закрыть]. По своему характеру она ближе к Франциску, но ее тоже иногда вспоминают в связи с Кларой, считая, что именно пример несгибаемой стойкости служения настоятельницы кларисс помог венгерской принцессе осознать свое призвание. Елизавета – персонаж весьма значимый не только для католицизма, но и для мировой культуры. Ее образ воплощен в живописи и музыке. Существует крупное музыкальное произведение – оратория «Легенда о святой Елизавете», созданная Ференцем Листом. Елизавета Венгерская прониклась францисканскими идеями в 16 лет, но замуж ее выдали двумя годами раньше. Супруг ее, правитель Тюрингии ландграф Людвиг, религиозных устремлений жены не разделял и выказывал недовольство ее постоянным общением с нищими и больными. Узнав, что ландграфиня собралась продать замок и потратить деньги на нужды бедняков, он запретил ей всякие занятия благотворительностью, и Елизавете пришлось тайком выносить продукты для своих подопечных. Однажды муж встретил ее на улице с передником, полным хлеба для сирот, и набросился с гневным криком. Он требовал показать содержимое передника, жена противилась, и ландграф применил силу. В переднике оказались розы. Другая легенда рассказывает об уходе ландграфини за прокаженным ребенком, которого она положила на свою постель, укрыв дорогим покрывалом. Узнав об этом, супруг ворвался в спальню и в гневе сорвал покрывало, но под ним оказалась лишь статуя Младенца Иисуса. После этого Людвиг полностью признал правоту жены и всячески ее поддерживал.

Сюжеты легенд о святой Елизавете иногда приписываются другим праведным аристократкам, например святой Изабелле Португальской[71]71
  Santa Isabel de Portugal (порт., и исп.); 1271–1336.


[Закрыть].

Список знатных дам XIII века, попавших под влияние Клары Ассизской, велик, хотя точные подсчеты затруднены нехваткой документов. Возможно, в ее духовных ученицах и адресатах состояла Кунегонда Польская, Маргарита Прованская, жена Людовика IX Святого, Йоланда Краковская, Герментруда Брюггская и многие другие.

Среди них выделяется главная «виртуальная» сподвижница Клары – святая Агнешка Пражская[72]72
  Svatá Anežka Česká (чеш.); St. Agnes de Bohemia (лат.); 1211–1282.


[Закрыть], дочь короля Чехии Пржемысла Отакара I. Она стала первой среди особ королевской крови, вступивших в орден кларисс.

Женщины состояли в переписке около двадцати лет, так ни разу не увидевшись. По четырем сохранившимся Клариным посланиям видно, как она знакомилась с царственной особой, как постепенно входила в доверие. В первом письме есть обращение на «вы» и официальные славословия, принятые для бесед с царственной особой. Помимо этого, послание состоит не только из уместных библейских цитат, но и собственных образных и доходчивых фраз, говорящих о литературных способностях настоятельницы Сан-Дамиано. Она призывает еще не знакомую, но уже зарекомендовавшую себя благими делами чешскую принцессу идти до конца в своем христианском призвании. В сильных выражениях описано счастье быть невестой Христа: «Если возлюбите – станете целомудренной. Если коснетесь – исполнитесь чистоты. Примите Его, дева. Его власть сильнее всякой другой, благородство выше, Его облик прекраснее, любовь приятнее». Далее Клара цитирует отрывок Священного Писания о невозможности служить Богу и мамоне и прибавляет: «…одежда точно так же с наготой спорить не может, потому как первой быть вскоре низринутой на землю; и в славе земной пребывать невозможно тому, кто хочет в небесах воцариться со Христом».

В дальнейших посланиях Клара уже переходит к доверительному «ты» и руководит духовным ростом Агнешки: «…обещанное тобой удержи, что делала – делай и не упускай из рук; бег ускоряй, шаги удлиняй ногами неутомимыми, чтобы прах не пристал к стопам твоим; в творящей радости и вере придешь к блаженству истинному на сей дороге». Текст может показаться не очень понятным, если не знать всей подоплеки. Во время его создания (примерно 1235–1238 годы) Клара яростно боролась за сохранение образа жизни кларисс в изначальной францисканской строгости. Папа Григорий IX решил смягчить требования к бедности, сделав орден Клары похожим на остальные женские ордены, и написал для этого собственное «Правило». Ей нужно было успеть заручиться поддержкой Агнешки до публикации папского «Правила».

Это еще одно проявление совершенно «телевизионной» популярности Клары. Подробности ее быта волновали людей, находящихся за много километров от Сан-Дамиано. Понтифик лично приезжал в ее бедную каморку и с испугом смотрел на камень, служивший ей изголовьем, и ужасные объедки, составлявшие обычный рацион. Он предложил освободить ее от обета, данного в юности. В ответ Клара попросила сохранить ей возможность жить так, как она считает нужным. Для средневековой женщины, полностью подчиненной мужчине в вопросах духовности, это очень серьезная заявка. И еще интересный момент: когда говорят об истории борьбы за равноправие женщин, то вспоминают прежде всего суфражисток XIX века. Но ведь их выступление подготавливалось веками и началось не с Жорж Санд (которая, кстати, в одном из своих самых известных романов – «Графиня Рудольштадт» – обращается к идеалам францисканства), а с гуманисток эпохи Возрождения, зачитывающихся «Цветочками святого Франциска». На них история радикальной аристократки Клары Оффредуччо не могла не оказать влияния.

Папе Григорию (как и другим папам) не удалось уговорить Клару жить «нормальной» жизнью. Она добилась знаменитой «Привилегии бедности», защищающей кларисс от любых послаблений. Но этого было недостаточно. Требовалось официально закрепить и прояснить непонятные большинству ограничения, и Клара написала свой устав. За 12 веков существования христианства на такое не осмелилась замахнуться еще ни одна женщина. Очень долго ей пришлось ждать папской буллы, подтверждающей законность сего творения. Она уже тяжело болела, но предрекла, что не умрет, покуда не увидит послания от понтифика. И папский гонец успел застать ее живой. По легенде, она поцеловала печать буллы и на следующий день мирно отошла ко Господу.

Есть еще одно свидетельство удивительного дара Клары – воздействия на расстоянии. В 1234 году в Сполетское герцогство вторглось войско Фридриха II. Этот император верил в свое небесное предназначение, считая себя наместником Бога на Земле. Разумеется, папского авторитета для него не существовало, и он не упускал возможности устроить резню в городах, поддерживающих Святой престол. Разорив долину Сполето, императорское войско приготовилось к штурму Ассизи. Перед монастырем Сан-Дамиано уже стояли воинские палатки, и солдаты пугали монахинь, взбираясь на стены обители. Увидев это, Клара взяла чашу для Причастия, называемую ciborium, и показала ее в окно. После этого, как записано в хрониках, солдат отбросило назад, будто ослепленных, и они обратились в бегство. Похожая ситуация произошла позднее с сарацинским нашествием. Тогда Клара просто поставила всех сестер на колени и велела молиться о спасении города.

Благодарные ассизцы не забыли Клариного заступничества. Когда она умерла, правители Ассизи заставили кларисс отдать ее тело городу, который она дважды спасала. Ее захоронили в церкви Сан-Джорджио, где, по преданию, она впервые услышала проповедь Франциска. Спустя два года после смерти, в 1255-м, произошла торжественная канонизация и был заложен первый камень церкви Санта-Кьяра, но перенести мощи туда сразу не удалось, а потом началась эпидемия чумы, разрушившая привычные жизненные устои. Полузабытые останки Клары пролежали в Сан-Джорджио почти шесть веков, пока, наконец, уже в XIX веке их не начали активно искать. К великой радости ассизцев, в 1850 году могила Клары нашлась и кости святой наконец упокоились в базилике, носящей ее имя.

БРАТ ЯКОПА

Если о Кларе Ассизской знает каждый, хоть немного интересовавшийся Франциском, то имя второй «боевой подруги» нашего героя известно гораздо меньше. А между тем именно Джакомина деи Сеттесоли, а вовсе не Клара, была около Франциска в его последние часы. Отношения их походили на дружеские, и наш герой общался с римской дамой без тех многочисленных сложностей, которыми он обставлял каждую встречу с Кларой. Почему так случилось? Во-первых, Джакомина была вдовой, то есть относилась к самой свободной и, одновременно, уважаемой и наиболее защищенной категории женщин. А во-вторых, возможно, он и не воспринимал ее как женщину – или как женщину, в которую можно влюбиться.

Мы ничего не знаем о ее внешности. Дошедшие до нас изображения довольно условны и уж точно не претендуют на фотографическое сходство. Но все же будь она как-то особенно некрасива, история сохранила бы эту информацию. К тому же навряд ли она смогла бы выйти замуж за такого богатого и влиятельного человека, как Грациан Франжипани де Сеттесоли. Его семейство жило в Риме с незапамятных времен. Первое упоминание о фамилии Сеттесоли относится к правлению императора Септимия Севера. Этот правитель решил построить новый городской фонтан на земле, принадлежавшей предкам мужа Джакомины. От фонтана имя Settesoli перенеслось на целый район рядом с Большим Цирком. Он назывался так до 1194 года, когда один бенедиктинский аббат приобрел эту территорию для монастыря, прилегающего к церкви Святого Григория Великого. Но Сеттесоли вовсе не остались безземельными после продажи. Им принадлежало еще множество земель: на Авентинском холме, в регионе Лацио и в других местах.

Вот к такому влиятельному древнему клану принадлежал муж «брата Якопы». Хотя неравным их брак не назовешь. Сама Джакомина тоже могла гордиться знатностью. Ее отец носил фамилию Нормани, более далекие предки принадлежали к известному роду Конти. Один ее дядя стал викарием Рима, другой носил звание кардинала-епископа Порто – так называлась римская епархия. В 1254 году ее кузен по линии Конти занял Святой престол под именем папы Александра IV, правда, она к тому времени уже умерла. Но другого, более далекого родственника из семьи Конти ей удалось лицезреть на Папском престоле. Это Гри-горий IX, в миру – Уголино деи Конти де Сеньи, чей понтификат начался 19 марта 1227 года.

Джакомина познакомилась с Франциском в Риме, вероятно, просто на улице, где он по обыкновению проповедовал. Знатную даму поразил удивительно одухотворенный облик, какой трудно встретить и в аристократической среде, а тем более у грязного бродяги. Она подошла к нему, начав задавать вопросы, и ответы поразили ее еще больше. Впрочем, есть версия о их знакомстве в папском дворце. По поводу времени этого события исследователи расходятся во мнениях, называя интервал от 1212 до 1219 года.

По тому, насколько братья привыкли к Джакомине, можно сделать вывод, что она общалась с Франциском достаточно долго. В книге «Истоки францисканства», в настоящее время считающейся наиболее полным собранием самых важных и достоверных сведений о Франциске, 1212 год указан как год его знакомства с «братом Якопой». Но в статье главы Генеральной кустодии Святого Франциска Ассизского в России отца Николая Дубинина можно прочитать: «Франциск встретил ее (Джакомину. – А. В.) в Риме в 1219 г., когда проповедовал там».

Не так уж важно, когда именно они встретились в первый раз. Франциск бывал в Риме довольно часто. Интересно понять, как выглядели их отношения.

Если Клара была для Франциска ученицей и духовной дочерью, то Джакомина представляется в роли матери нашего героя. Когда читаешь про многочисленные печенья мостаччоли[73]73
  Mostaccioli (ит.).


[Закрыть], которыми она радовала своего святого друга, и хитрые фуфайки, связанные из теплой ягнячьей шерсти с добавлением конского волоса для соблюдения аскезы, – сразу представляется дама в летах, почти бабушка. Но возраст Джакомины также является предметом споров и разночтений. Считается, что римская покровительница нашего героя родилась не позднее 1190 года, то есть обозначена лишь нижняя граница, по которой она, получается, на восемь лет моложе Франциска. Как, будучи молодой дамой из высшего общества, она совершенно спокойно могла гулять с монахом по своему родному Риму и приезжать в гости к братьям в Ассизи? Неужели только одно вдовство давало ей полную индульгенцию в глазах Франциска, опасавшегося общаться с женщинами? Уже упомянутый русский францисканец отец Николай Дубинин пишет: «По возрасту Франциск был едва старше ее собственных детей». Если это действительно так, то тогда становится понятна привязанность нашего героя к этой женщине. В детстве он воспитывался большей частью матерью, именно с ней он чувствовал особенную духовную близость и, покинув дом, грустил о ней больше всего. Мы знаем, что после ухода Франциск не раз встречал своего отца на улицах Ассизи и страдал от его проклятий. Но нигде нет упоминаний о встречах с матерью. Возможно, она, боясь мужа, специально избегала встреч с сыном, «не оправдавшим доверия». А может быть, она умерла после его ухода – от переживаний или просто от какой-нибудь болезни. Так или иначе, он не мог не скучать по мадонне Пика и, конечно, обрадовался, найдя нечто материнское в мадонне Джакомине. Она водила его за руку по улицам Рима и пекла ему печенье.

Почему же он называл ее братом? Возможно, из-за ее решительности. Во времена Средневековья женщины редко проявляли эти качества, и их считали мужскими. Активность Джакомины деи Сеттесоли простиралась далеко за пределы изготовления вкусных печений. Она имела явный организаторский талант. Именно благодаря ее усилиям францисканцы получили официальный приют в Вечном городе. Конечно же, переговоры значительно упростило наличие у дамы немалых денежных средств: Дом паломника на территории бенедиктинского монастыря был открыт при ее поддержке; скорее всего, она же спонсировала и лазарет. Но земля под этими строениями не принадлежала Джакомине, а бенедиктинцы жили там уже почти два века с того момента, когда граф Компаний начал строить монастырь на поле под названием Брузиано. Произошло это примерно в 936–949 годах. Место было весьма бойким уже в те далекие времена. Неподалеку на берегу Тибра располагался крупный речной порт. Сегодня от него не осталось и следа, но он действовал с античных времен и до начала XX века, когда его разобрали за ненадобностью. Туда приходили грузы из Остии и других мест. Чуть дальше портовых построек начинался очень богатый район Трастевере, где жила семья Сеттесоли. Аристократы охотно жертвовали на нужды монахов, и, конечно же, бенедиктинцам не особенно хотелось делиться с кем-либо такой привлекательной территорией.

Джакомина смогла настоять на своем. Начав с малого – регулярного приюта для своего «смиренного друга» в Доме паломника, – она постепенно сделала заведение полностью францисканским. Оно стало официально называться Сан-Франческо-а-Рипа (Святого Франциска-на-обрыве). Окончательное признание произошло уже после смерти Франциска, и, думается, не последнюю роль здесь сыграло родство Джакомины с папой Григорием IX.

Первая францисканская церковь в Риме сохранилась по сей день. Как и Порциункула, она старше нашего героя, правда, всего на пару веков. То, что можно увидеть сегодня, – плод работы реставраторов XVII века Онорио Лонги и Маттиа де Росси, которые заметно переработали фасад. До того реставрационные работы проводились в конце 1220-х перед посвящением церкви святому Франциску, и в ходе этих работ исчезла церковь Сан-Бьяджо-де-Курте – бывшая частью больницы. Интересно, какой интерьер видел сам Франциск, живя там в 1219-м? Сильно ли изменилось внутреннее убранство церквушки? Скорее всего, красоту и роскошь, если таковая имелась, упростили, согласно францисканским идеалам.

В монастырском садике Сан-Франческо-а-Рипа растет старое апельсиновое дерево, якобы посаженное нашим героем. Мощи святого хранятся в часовне, и там же можно увидеть портрет Франциска кисти Маргаритоне д’Ареццо, который некоторые считают прижизненным – помня, что Джакомина деи Сеттесоли очень заботилась о создании портрета своего «смиренного друга».

Она действительно заказывала его портрет, но находится он вовсе не в Риме, а в Греччо – той самой высокогорной деревеньке, где с подачи нашего героя впервые в истории устроили Рождественский вертеп. Считается, что создан он в 1225 году, за год до смерти Франциска. Висит эта работа неизвестного художника (а точнее, ее копия, созданная в XIV веке) в местной церкви. Святой из Ассизи изображен в полный рост, в его руке белый платок, который он подносит к глазам. Действительно, в последние годы глазная болезнь не давала ему покоя, выматывая ежедневно и ежесекундно. На руке нашего героя виднеется красное пятнышко, явно изображающее стигматы.

А художнику Маргаритоне д’Ареццо Франциск позировать уже никак не мог. Джорджо Вазари, пионер искусствоведения, утверждает, что этот живописец скончался в 1313 году семидесяти семи лет от роду, стало быть, родился он, когда Франциска уже лет десять не было в живых. Отчего же возникла легенда, будто Маргаритоне писал «беднячка» с натуры? Дело в том, что в свое время Маргаритоне считался видным специалистом по изображению Франциска. После канонизации популярность святого из Ассизи еще больше возросла, и его портреты пользовались повышенным спросом. Те из художников, что умели быстро и убедительно намалевать образ Франциска, озолотились. Маргаритоне д’Ареццо написал достаточно много однотипных изображений нашего героя. Все его Франциски стоят в одной и той же позе, с книгой в левой руке, с нимбом и стигматами. Впрочем, есть вариант и без нимба. Портреты выполнены темперой на досках размером примерно 100 х 40–50 сантиметров и подписаны просто, но не без важности: «Maigaritus de Aritio me fecit» («Маргарите из Ареццо меня создал»).

Вернемся к брату Якопе. Конечно, дамой она была влиятельной и активной, но все же – почему мужской род? Почему бы Франциску не звать ее хотя бы «матушкой»? Ведь он же знал активных и пассионарных женщин – хотя бы даже и мадонну Ортолану деи Оффредуччо, которая ухитрилась обойти пол-Европы!

Думается, в ранг брата Джакомину возвели не за бурную деятельность, а за выдающиеся интеллектуальные способности. В итальянском гуманизме, ведущем свое начало в том числе от Франциска, бытовала следующая мысль: женщине возможно возрасти в духовном развитии, только если она преодолеет свою природу. Об этом писал поэт и педагог XV века Гуарино да Верона, призывая свою ученицу, писательницу Изотту Ногарола: «Сотвори в душе своей мужчину». Он же потом упрекнет ее: «Ты проявляешь себя такой покинутой духом, такой смиренной – настолько женщиной, что ты не отвечаешь моему высокому мнению относительно тебя»[74]74
  Переписка Изотты Ногарола и Гуарино из Вероны / Пер. Т. Б. Рябовой // Традиции образования и воспитания в Европе XI–XVII веков. Иваново: Ивановский государственный университет, 1995.


[Закрыть].

Та же мысль в словах другого поэта и политика – Лоренцо Медичи Великолепного[75]75
  Lorenzo di Piero de Medici il Magnifico (ит.); 1449–1492.


[Закрыть]. Восхищаясь умом некоей дамы, он отмечает отсутствие у нее женских пороков, по его мнению, она смогла преодолеть собственное несовершенство, вырастив в себе истинно мужские качества. В Италии начиная с позднего Средневековья появился даже особый термин для обозначения женщин-интеллектуалок. Их называли «virago» от латинского слова «vir» – мужчина.

А Джакомина явно обладала неженским умом. Сохранился юридический документ, составленный ею. Это договор, заключенный с жителями одного из ее домов. Там четко по пунктам прописаны свободы и обязательства. Среди последних – предписание относиться с уважением друг к другу и к имуществу соседей, сформулированные человеком, явно разбирающимся в правоведении. Через 300 лет некоторые параграфы этого договора почти в неизменном виде вошли в римское законодательство.

Видимо, и философские беседы брат Якопа поддерживала с легкостью. И тем самым убедила Франциска в том, что преодолела в себе все женское. А значит, дружеским общением с ней можно было наслаждаться без опаски. Ей позволялось то, что никогда не было позволено Кларе.

С Джакоминой связан совершенно францисканский сюжет, описанный в «Большой легенде» святого Бонавентуры. Наш герой как-то раз подарил римской даме ягненка. Считается, что в подарке заключался символ Спасителя и Его страданий. Может и так, но если вспомнить, что Франциск часто спасал всякую живность, продающуюся для еды, возможно, он просто пристроил малыша к богатой даме не из аллегорических соображений, а просто по доброте душевной. Ягненок вырос в барашка и сильно привязался к Джакомине, сопровождая ее повсюду, будто верный пес. Хозяйка постоянно вычесывала его – и со временем накопилась изрядная гора шерсти, из которой и получилась та самая фуфайка с элементами власяницы.

Франциск очень дорожил обществом брата Якопы. Видимо, она умела не только философствовать, но и облегчать его физические страдания. Именно о ней он спросил, когда почувствовал близость смерти. К ней послали гонца, но она уже и так спешила к своему другу, непостижимым образом догадавшись о критическом ухудшении его здоровья. Она была рядом в последние минуты жизни.

Кем он был для нее? О том не сохранилось ни строчки. Но зато мы знаем, какие вещи она привезла для погребения, и одна из этих вещей говорит больше, чем самое подробное письмо. Вместе с погребальной тканью и саваном Джакомина взяла с собой совершенно чудесный платок из двух шелков – красного и белого. Посередине его красовалась богатая вышивка, изображавшая фамильных львов семейства Сеттесоли, а в углах, вышитое незаметно и тонко, виднелось слово «любовь». Брат Якопа не вышивала буквы специально. Она просто сделала платок из своей свадебной фаты. Этим символом невинной и вечной любви она отерла предсмертный пот с лица своего святого друга.

Джакомина деи Сеттесоли умерла спустя 13 лет после смерти Франциска, и произошло это в его родном Ассизи. Сначала ее похоронили в церкви Святого Георгия, затем устроили новую гробницу в фундаменте базилики имени ее друга в монастыре Сакро-Конвенто. Уже в XX веке (1932 год) ее останки снова перезахоронили, и теперь брат Якопа спит вечным сном при входе в крипту с гробницей святого Франциска. На ее надгробном камне высечена латинская надпись «Fr. Jacoba de Septemsoli» («брат Якопа деи Сеттесоли»), а под ней дополнение: «Hie requiescat Jacopa sancta nobilisque romana» («Здесь покоится Якопа, святая и благородная римлянка»).

Так снова рядом с нашим героем оказалась блаженная Якопа, а не святая Клара, которая похоронена в собственной базилике Санта-Кьяра, расположенной в нескольких кварталах от базилики Сан-Франческо. А печенья мостаччоли, которые она пекла Франциску, до сих пор популярны в Италии. Они очень просты: грубая мука, перемешанная с медом, иногда можно добавить в тесто горячего вина. Их пекут без всякой связи со святым из Ассизи, да они и появились намного раньше его, и уж точно их придумала не Якопа. Но форма их весьма францисканская: птички, барашки, иногда ангелы. Продаются они часто в деревянных ящичках и хорошо хранятся без всяких консервантов. Можно съесть не все, а потом, через некоторое время, еще раз открыть ящичек и снова ощутить вкус вечной и простой францисканской радости.