Текст книги "Я узнаю тебя по глазам (СИ)"

Автор книги: Анна Ковалева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 25 страниц)

Глава 36. Тревожные новости

– «Объявляется посадка на рейс 7896 до Арраса. Пассажиров просим пройти к воротам номер пять», – голос из динамиков разносится по залу ожидания аэропорта, призывая пассажиров поторопиться.

У ворот номер пять стоит довольно длинная очередь, к которой мы с миссис Питерс и подходим.

– Не боишься летать?

– Раньше не боялась, – пожимаю плечами. – Только при взлете голова кружится.

– Это нормально, – миссис Питерс улыбается. – Мало кто в восторге от взлета и посадки.

Наконец подходит наша очередь и после сверки билетов мы по длинному рукаву поднимаемся в салон. Я закидываю рюкзак на полку и устраиваюсь у иллюминатора. Пристегиваю ремни и выдыхаю, откинувшись на спинку кресла. Прошедшие два дня были просто сумасшедшими. Чего стоила одна беготня с документами в ректорат. Смогла их забрать только вчера вечером, изрядно перенервничав.

Мишель, кстати, куда-то запропастилась. Эти две ночи она не приходила ночевать, хотя чемодан с вещами остался в комнате. Я даже позвонила ей, забеспокоившись. Мишель меня уверила, что с ней все хорошо. И что нашла способ, как выбраться из той мерзкой ямы с отходами, в которую ее окунули. Но подробности рассказывать не стала. Ладно, после возвращения надо с этим разобраться. Буду пытать, пока все не расскажет.

Радует, что заваленный зачет пересдала. Да и с презентацией вышло неплохо. В общем, профессор осталась довольна, а исправлять пришлось только мелкие погрешности, да добавить некоторые аспекты нужно было. Вчера вечером, изрядно задержавшись в корпусе, мы все и закончили. А утром миссис Питерс с мужем заехали за мной. И вот, наше путешествие началось.

Самолет начинает выруливать на взлетную полосу, а я спешно отправляю смс подругам, Арту и Дэну.

Затем выключаю аппарат и вцепляюсь в подлокотники в ожидании взлета.

– Знаешь, а мы с Мариссой в столицу ехали на поезде. Трястись пришлось двое суток. Собственно, на вокзале мы и познакомились, когда бросились к одному и тому же такси. – профессор явно пытается меня отвлечь, и ей это прекрасно удается. – Слово за слово, и в итоге выяснили, что нам нужно в один университет, да еще и на один факультет. Вот и поехали вместе.

Заинтересованная рассказами о маминой молодости, я не замечаю, как проходит время. Миссис Питерс рассказывает об учебе, студенческих выходках, нелепых ситуациях, в которые они попадали. О кафе, кинотеатрах и клубах, которые посещали. А я жалею, что мама все это замалчивала. Я бы с радостью послушала ее версию событий. Но она предпочла все это забыть, и ответ на вопрос «почему» я надеюсь вскоре получить.

Столица встретила нас шумом, толкотней и легким снегопадом. После получения багажа, в ожидании которого прошло не меньше получаса, мы выбрались наружу и на такси отправились в гостиницу «Континенталь».

Ехали довольно долго, так что успела немного рассмотреть город. Аррас очаровывает с первого взгляда. Многочисленные каналы, ажурные мостики, множество церквей, которым не одна сотня лет. Старинные дома и современные жилые комплексы, площади и проспекты, парки и бульвары, театры и магазины. Все переплелось в хаотичном, но весьма интересном сочетании. Летящий снег придавал всему атмосферу волшебной сказки, так что невольно хотелось улыбаться.

– Завтра, после окончания выступлений, мы могли бы прогуляться по городу. Что скажешь?

– Скажу, что это было бы здорово. – улыбаюсь в предвкушении. Ну а как я могу отказаться? Рассмотреть столицу поближе, да услышать секреты прошлого. Что может быть привлекательнее?

Войдя в фойе отеля, присвистнула. Да уж, наш НИУ не поскупился, гостиница оказалась шикарной. Большие лестницы, красные ковровые покрытия, лепнина, позолота, мрамор. Даже два отдельных номера выдали. Договорившись с миссис Питерс встретиться за ужином через три часа, мы разошлись по комнатам, которые оказались в разных коридорах.

Оказавшись в номере, вспоминаю, что не включила телефон и тянусь за ним. Обнаруживаю несколько входящих смс. Девчонки желают удачного полета, а от Дэна приходит сухое «ок». Стараюсь не придавать значения, все же проблемы в компании, но в груди все равно неприятно царапает.

«Эл, как долетела»?

Артур. Ну хоть кто-то интересуется.

«Отлично, уже в гостинице. Наш любимый ректорат расщедрился».

«Да неужели?»

От иронии, которой так и сочится смс, хихикаю. Да уж, в такую щедрость и правда трудно поверить.

«Удачи на концерте». «И толп новых поклонниц», – не выдерживаю и решаю подколоть. Ну а что, чисто по-дружески же.

«К черту»… «Я буду петь лишь для тебя…»

Мысленно закатываю глаза. Кажется, на мою подколку нашлась подколка потолще. Хмыкаю при мысли о том, что бы подумал Дэн, увидев это смс, а потом плюю на все и отправляюсь в душ. А затем – спать. Как-то я вымоталась за последние дни.

* * *

Просыпаюсь я около шести, опередив будильник. Вставать лень, а до ужина еще больше часа, так что решаю немного поваляться в постели. Наливаю стакан воды из бутылки, стоящей на тумбочке, и от нечего делать решаю включить телевизор. Сто лет уже не смотрела, так что теперь плазма кажется совершенно не нужным предметом интерьера.

Пощелкав каналы, понимаю, что немного потеряла. Ничего интересного нет. Но по инерции продолжаю нажимать на кнопки, пока не натыкаюсь на выпуск новостей. Репортаж идет из Вильядена и я машинально задерживаю свое внимание. Крупным планом показывают стройку, на которой несколько часов назад произошло обрушение. Жуткие кадры обрушившихся стен, торчащей арматуры, местами видны пятна крови…

«…обрушение произошло сегодня днем, в половине второго. Строящийся объект принадлежит строительному холдингу «РойалСтройИндастриз». С меня вмиг спадает сонное оцепенение. Мгновенно напрягаюсь и сажусь поближе к экрану. Господи. Если моя память мне не врет, то это компания отца Дэна? Или нет? В эту минуту я больше всего на свете хочу ошибаться.

«Представители компании пока что отказываются от комментариев. Глава холдинга Бенджамин Ричардс лично выехал на место трагедии». Прикрываю глаза и чувствую, как внутри все обрывается. К сожалению, память меня не подвела… «сообщается о десяти пострадавших, доставленных в больницы. Еще пятеро до сих пор остаются под завалами».

Зажимаю рот руками, пытаясь сдержать крик. Пятнадцать пострадавших, из которых треть погребена заживо. Какой кошмар. Что может быть хуже? В голове мельком проносится мысль о том, что Дэн мог быть на стройке, отсюда и его скупая смска. А что если он пострадал? Нет, нет, нет. Только не это. Не может быть. Непослушными пальцами хватаю телефон, ищу номер и начинаю дозвон.

Время идет, гудки тянутся один за другим, но ответа нет. Закусив губу до крови, звоню второй раз, третий. Наконец Дэн отвечает и я слышу уставший, холодный голос.

– Да, Элейн?

– Привет, – на пару секунд замолкаю, не зная, что еще сказать. – Я видела репортаж по новостям. Это правда?

– Да, к сожалению, правда. – тяжелый вздох. – Пятерых еще не нашли. Спешно идет разбор завалов. Но шансы найти живых крайне малы.

– Мне очень жаль…

– Жаль это не то слово. Слушай, мне пора. Здесь творится настоящий ад.

– Держись, – пытаюсь поддержать, но звонок сбрасывается на полуслове. Он меня даже не дослушал. Нет, я не могу на него злиться в такой ситуации, просто стало очень грустно. От того, что он как будто сразу закрылся от меня, отдалился. Ладно, все что я могу, это мысленно выражать свою поддержку. Как сможет – сам перезвонит и расскажет. И помолиться за людей, оставшихся погребенными заживо. Хоть бы они выжили.

Тем не менее я продолжаю себя накручивать и к ужину выхожу вся издерганная. Вкуса блюд я почти не ощущаю. Гоняю вилку по тарелке, с трудом заставляя себя хоть немного поесть. Все мысли лишь о Дэне и о той трагедии, что разыгралась на их территории. С трудом убеждаю миссис Питерс в том, что моя нервозность лишь следствие перелета и перевожу тему на завтрашнюю конференцию.

Вернувшись в номер, мы еще раз пробежались по материалам выступления и по режиму дня. В девять утра мы уже должны быть в корпусе биологического факультета Стэнли. Потом, с девяти утра до часу выступает первая половина докладчиков. И мы, кстати, выходим последними. С часу до трех будет проводиться обед для всех профессоров и научных сотрудников. И с трех до шести – вторая половина участников представит свои работы вниманию научного сообщества. А там уже и наша прогулка по городу.

Расставшись с миссис Питерс на довольно бодрой ноте, возвращаюсь к себе в номер. И тут моя собранность, коей я гордилась, пока мы обсуждали планы на день, рассыпалась в прах. Я ходила из угла в угол, не находя себе места. Все ждала звонка от Дэна, но напрасно. Смотрела выпуски новостей, но ничего обнадеживающего не услышала.

Лишь друзья отчасти скрасили мой кошмарный вечер. Лия и Софи присылали фото и видео с сегодняшнего концерта, прошедшего в честь посвящения в студенты первокурсников. Я немного отвлеклась, смотря забавные ролики. Ну и выступление Артура было выше всяких похвал. Песня и простым треком вызывала бурю эмоций, а уж на видео тем более. Зал буквально сошел с ума. А я, вытирая слезы, набрала смс:

«Ты молодец. Выступление просто потрясающее.»

«Не представляешь, как я рад это слышать. Черт, я так устал. Чувствую себя как выжатый лимон.»

«Так иди поспи. Приятных снов.»

«И тебе того же, Эл. Удачи завтра.»

Увы, но этому пожеланию сегодня точно не суждено сбыться. Пробую еще раз позвонить Дэну, но натыкаюсь на слова робота о том, что «абонент вне зоны доступа». Поймав последний за день выпуск новостей, смотрю его сжав кулаки. Но новость, которую я так жду, повергает в шок. Пятерых пострадавших при обрушении нашли под завалами. Мертвыми…

Кажется, зря я думала, что хуже быть не может. Вот оно – то самое хуже.

Глава 37. Разрыв

Ночью я сплю плохо, а едва задремав под утро, тут же просыпаюсь от кошмара. Снится промозглая ветреная ночь. Я бреду по какому-то дремучему лесу, из которого никак не могу найти выход. Мне страшно, очень страшно. Отдаленный хруст ветки или крик совы заставляют нервно вздрагивать и хвататься за сердце. Я мечусь, босые ноги кровоточат от многочисленных порезов, но я отчаянно продолжаю идти. Только такое ощущение, что я хожу кругами. Этот проклятый лес словно держит меня, заводя все дальше в дебри.

Наконец вижу в дали отблеск света и иду к нему. Иду долго и упорно… Только вместо очага цивилизации нахожу одинокую скалу, круто обрывающуюся в море. Подхожу ближе и заглядываю вниз. Но нахожу там лишь одни острые камни да бушующие волны, чей рев больно бьет по ушам. В резком свете луны все кажется еще более зловещим.

Услышав звук шагов, оборачиваюсь и застываю каменным изваянием. В нескольких шагах от меня стоит темная фигура с фонарем в руках. Разглядеть лица не получается и в груди зарождается страх. Пытаюсь выдавить из себя хоть слово, но язык онемел будто после анестезии. Сердце бьется все чаще и чаще, но вот человек убирает фонарь в сторону и я различаю лицо Дэна. Всхлипнув от облегчения, тяну руки навстречу и он идет ко мне… Вот только… Вот только вместо того, чтобы взять за руку и обнять, он подходит ближе и больно толкает в грудь, скидывая в пропасть…

От ощущения бесконечного падения в пустоту я и просыпаюсь. Вся в поту и с застрявшим на пересохших губах криком. С трудом дотягиваюсь до стакана с водой и медленно пью, пытаясь прийти в себя. Это что еще за чертовщина? Уж лучше бы эротические сны снились, право слово. Постепенно прихожу в себя, но заснуть больше не решаюсь. На часах полшестого утра. Что ж, меня, похоже, ждет очень трудный день.

Стараюсь привести себя в порядок как могу. Укладываю волосы в строгий пучок на затылке, косметикой стараюсь скрыть темные круги под глазами и неестественную бледность. Но, судя по встревоженному лицу миссис Питерс, это не особо помогло. Во время завтрака закидываюсь тройной порцией кофе и уже не чувствую себя зомби.

Дороги на этот раз я почти не замечаю, лишь бегло отмечаю шпили, фронтоны и строгую красоту корпусов Университета Стэнли. Внутри корпуса нас встречает огромная вывеска с кричащей надписью «50-я международная конференция по микробиологии и иммунологии. Современные методы исследования и лечения возникающих и повторно-возникающих бактериальных инфекций».

Усилием воли собираю себя в кулак и двигаюсь вперед. Все чувства потом, вечером. Сейчас главное – удачно выступить. Ведь за этим меня сюда и привезли.

Удивительно, но я нигде не косячу и помогаю всем, чем только могу. Подношу документы, настраиваю проектор, переключаю слайды. Миссис Питерс выступает великолепно и после основного доклада еще минут пятнадцать отвечает на вопросы.

– Теперь перерыв, да? – спрашиваю, как только мы выходим из громадной поточной аудитории в вестибюль.

– Элейн, ты не заболела? Мне не нравится, как ты выглядишь. Бледная такая… – профессор сверлит меня взглядом, а я не знаю, что и сказать.

– Голова побаливает. Походу, начинается мигрень. – выпаливаю первое, что приходит на ум. Ну не рассказывать же мне о кошмарах и личных переживаниях.

– Давай-ка езжай в гостиницу, отдохни. А то еще не хватало, чтобы ты в обморок упала. Я тебя на сегодня прикрою, а насчет вечера потом посмотрим. Хорошо?

Я согласно киваю, забираю в гардеробе одежду и направляюсь на улицу. Пока жду такси, нервно кутаюсь в шарф и снова предаюсь мрачным мыслям. Как он там? Даже не представляю, как переживает. Про семьи пострадавших уж вообще молчу. Беда пришла во многие дома.

Выдерживаю лишь до двери номера, спешно раздеваюсь и звоню Дэну. На этот раз он отвечает почти сразу, но голос, раздавшийся в трубке, буквально режет своей сталью.

– Элейн, какого хрена ты названиваешь? Сказал же, что мне не до тебя сейчас.

– Извини, – от его ярости я даже опешила. Можно подумать, будто я виновата в случившемся. – Я просто хотела поддержать. Пятеро погибших это ужасно. Если бы я чем– то могла помочь, то…

– Семеро, Элли, уже семеро… Еще двое скончались ночью в больнице. О какой поддержке ты говоришь? Кому она теперь нужна? – теперь он уже орет, да так сильно, что мне приходится оторвать смартфон от уха. Слова застывают комом в горле. – Я видел тела, я смотрел в глаза их вдов… Что ты несешь? Какая помощь от тебя может быть? Ты сможешь оживить мертвецов?

– Я не… – но Дэн не дает мне договорить, продолжая бушевать.

– ЧТО «ты не»? Не подумала? Так научись думать. Это полезно. Иногда помолчать гораздо лучше, чем нести всякую чушь и выглядеть идиоткой. – в трубке воцаряется тишина и я уже почти решаю оборвать звонок, чтобы дать парню прийти в себя, но он снова начинает орать. – Чего тебе вообще нужно? Мне сейчас не до секса, так что отстань. И вообще, можешь валить к своему сладкоголосому красавчику и трахаться с ним сколько влезет. Хоть до смерти. Даю добро…

И все, я не выдерживаю. Что бы там ни случилось, он не имеет никакого права так надо мной измываться.

– Ричардс, не я виновник этой трагедии. Не я. – очень надеюсь, что мой голос сейчас не дрожит. Меньше всего мне хочется выглядеть жалкой как побитая собака. – Я не заслужила такого обращения. Не нужна тебе моя поддержка – можешь выкинуть ее в мусорку. Навязываться не буду, не переживай. – и сразу вдогонку добавляю, пока не растеряла решимость. – Направь злость на виновных в этой трагедии, а не на тех, кто попался под руку. И прощай, Дэн, прощай.

Обрываю звонок, швыряю ненавистный аппарат на постель и медленно сажусь на кровать, обнимаю себя руками. Вдох – выдох, выдох – выдох. Жду слез, но они все не приходят. Если во сне отнялся язык, то сейчас онемело все тело. Только мозг еще нормально выполняет свои функции.

Что это такое было? Что за буйство? Разве с этим человеком я делила постель? С ним провела чудесные выходные в горах? Разве в этого монстра я влюбилась? Откуда такая агрессия по отношению ко мне? Я понимаю, что у него сейчас шок от этой ситуации, его одолевают злость и ярость. Но я причем? Или это просто был предлог, чтобы пнуть побольнее и гарантированно отшить?

Я снова ошиблась? Сперва с Дайной, теперь с Дэном. Неужели я настолько слепа, слепа как новорожденный котенок, который самостоятельно не может даже найти материнский сосок? Кто следующий в очереди пнуть неудачницу? Артур? Лия, Софи? Кто? Закрываю глаза, снова дышу, пытаясь очистить голову. Получилось отчасти, мысли ушли, зато началась дикая головная боль. С трудом доползаю до сумочки, выпиваю две таблетки новакса и обессиленно падаю на кровать. Мыслей в голове по-прежнему нет. Лишь одна чернота вокруг, затягивающая мое тело как болотная трясина.

Проснулась я около шести. Медленно сев в кровати, прислушалась к ощущениям. Голова болеть перестала, но общее ощущение слабости в теле сохранялось. Да еще и желудок громко оповестил о себе. Направилась в душ и долго стояла под обжигающей водой, смывая с себя весь негатив. А после разговора с Дэном так вообще хотелось тереть кожу скребком до тех пор, пока не слезет кожа, настолько мне стало противно. Что я, собственно, и сделала. Вышла из ванной красная как рак, зато немного полегчало.

Главное, не думать. Не думать ни о нем, ни о наших отношениях. Может быть потом, а пока мне слишком больно.

Отражение в зеркале радует меня больше, чем утром: ушла бледность, да и кругов не видно под глазами. Видимо, сон помог. А после ужина так вообще полегчает. На сообщение миссис Питерс отвечаю, что мне гораздо лучше и я готова прогуляться по городу. Да, освежить голову самый лучший выход для меня.

Быстро надеваю блузку и брюки, накидываю сверху куртку и спускаюсь в вестибюль, а то пространство комнаты начинает давить на плечи. Устроившись в удобном кресле недалеко от камина, пытаюсь читать первый попавшийся в сети детектив, но смысл прочитанного упорно ускользает. Закрываю сайт и несколько минут тупо пялюсь в экран, ожидая звонка. Ну или хотя бы простого сообщения. Я переживаю, после всего услышанного я по-прежнему за него переживаю. Но звонить больше не буду. С меня достаточно унижений. А еще очень болит сердце за семьи погибших. Мысленно даю себе зарубку выяснить, будет ли какой-то сбор пожертвований в их пользу и обязательно внести свою лепту. Дэн не прав в своем гневе, помочь хоть немного, но можно всегда.

Интересно, у него хватит совести извиниться? Поэтому и жду звонка, отчаянно жду. Чтобы оправдать этот бессмысленный поступок, чтобы простить. Должен же Дэн отойти от того состояния бешенства, в котором я застала его недавно. Но время идет, телефон молчит и надежда во мне тает с каждой секундой. Похоже, мои худшие опасения подтвердились. И самое странное, что я ничего не чувствую. Внутри лишь абсолютная пустота. И ничего кроме нее.

– Элейн, ты готова? Точно выдержишь выход в город?

Вскидываю глаза и вижу миссис Питерс, стоящую напротив меня в своей собольей шубке. Она немного грустно улыбается и внимательно меня рассматривает.

– Со мной все в порядке, правда. – спешу ее уверить и поднимаюсь с кресла. – Свежий воздух мне будет только на пользу.

– Тогда давай сначала пройдемся по центру, а потом зайдем в одно место, которое мы с твоей мамой очень любили.

– Отличный план, – улыбка выходит слабой, но на большее я сейчас не способна. Решительно встряхиваю головой, надеваю шапку с перчатками и следую к выходу. Кажется, скоро в моей голове появятся новые поводы для размышлений и бессонных ночей. Но меня это уже не пугает. Я хочу знать правду. И желательно, всю.

Глава 38. Тайны прошлого

Гуляем мы недолго, но тем не менее миссис Питерс успевает показать много интересных мест. Дом на набережной, где она жила со своей теткой и куда мама часто приходила с ночевкой. Парк, в котором они любили гулять. Старый кинотеатр, Фонтанная площадь, до сих пор работающий фитнес-зал, куда мама тащила подругу по выходным, ночной клуб, в котором они «зависали» по субботам. Заходим и в пару весьма живописных соборов, встретившихся по дороге.

Часам к восьми выходим к небольшому кафе, затесавшемуся между музыкальным магазином и швейной мастерской. «Сон Титании» – гласит вывеска, освещенная неоновыми огнями. Весьма оригинально, ничего не скажешь.

Кафе занимает два этажа. Наверху – столики, бар, танцпол и зал-караоке, где отрывается молодежь. На первом этаже расположены отдельные кабинеты для тех, кто хочет отдохнуть в более спокойной обстановке. Везде яркие краски, вычурная мебель, картины в стиле постмодернизма. У меня даже глаза разбегаются.

– Ну, как тебе место? – подмигнув, спрашивает миссис Изольда, когда мы устраиваемся в небольшом угловом кабинете.

– Даже не знаю, что сказать. Не думала, что здесь так…

– Неформально? Немного дико? – усмехается. – Элейн, мы ведь когда-то тоже были молодыми. Нам хотелось веселиться, отрываться на всю катушку, ловить кайф. Так ведь сейчас говорят, кажется?

Неожиданно для самой себя улыбаюсь. Очень сложно представить профессора, всегда такую серьезную, строгую и чопорную совсем молодой и безбашенной девчонкой. Я настолько смущена и растеряна от возникшего в голове диссонанса, что не нахожусь с ответом. А пока сижу и раздумываю, что бы такое сказать, миссис Питерс сама продолжает разговор:

– В общем, мы проводили здесь довольно много времени. Поэтому я решила, что здесь говорить будет лучше всего. – короткое молчание. – Знаешь, никогда не думала, что мне придется вести такой разговор, но выхода нет. Раз Мариссы больше нет в живых, то мне не остается ничего иного.

А вот теперь я всерьез начала нервничать. Да что такого произошло-то? Прям игры королевского двора, честное слово. Особо не заморачиваясь, заказываю из меню первое, на что падает глаз и с нетерпением жду объяснений.

После недолгого молчания миссис Питерс достает из сумочки пару фотографий и протягивает мне. На первом фото крупным планом изображен красивый мужчина навскидку чуть за тридцать, выразительное лицо, серые глаза. Белый халат поверх костюма. На второй фотографии тот же мужчина стоит за преподавательской кафедрой, на заднем плане экран с презентацией. Видны студенты, сидящие на первых рядах аудитории. Снимки выглядят довольно старыми. И компьютеры такие, как на фото, сейчас уже почти не используют, и мебель старая. Да и такие фасоны одежды уже давно вышли из моды.

Кто это такой? Зачем мне нужны эти фотографии? Недоуменно смотрю на преподавательницу, но задать вопрос не успеваю.

– Это – Кристоф Леклерк. Преподаватель органической химии в университете Стэнли. Выдающийся ученый в своей области. Молодое светило научного сообщества. Лауреат премии Пристли. А это очень большое достижение, чтобы ты знала. Тем более он самый молодой обладатель этой награды.

– Да, это все потрясающе, конечно, но какое отношение…

– Кристоф – твой отец.

Сказать, что я потрясена – это не сказать ничего. Из меня будто одним ударом вышибли весь воздух. Залпом осушаю бокал воды и хватаюсь за фотографию, пытаясь найти в лице мужчины свои черты. Нет, это не может быть правдой. Не может.

– Миссис Питерс, это какая-то ошибка. Ведь правда?

– Нет, Элейн. Не ошибка. И не ложь. Какой мне смысл тебе врать? – профессор пожимает плечами, грустно улыбаясь.

Откидываюсь на спинку стула, обдумывая услышанное. Вспомнились недавние слова Лии, но это переплюнуло даже ее фантазии. Так, если подумать логически, то…

– Вам мама сама рассказала об этом?

– Нет, Марисса никогда не подтверждала напрямую. Я могла лишь догадываться.

– Но тогда почему вы так уверены в том, что профессор Леклерк мой отец?

– Потому что анализ ДНК вещь упрямая.

Вслед за этим она протягивает мне плотный белый конверт. Поджав губы, дрожащими пальцами вытаскиваю из него лист бумаги, на котором черным по белому напечатано, что Кристоф Леклерк с вероятностью в девяносто девять процентов является моим биологическим отцом. Но меня терзает один вопрос.

– Но как? Как был проведен анализ? Когда? Откуда была взята моя ДНК?

Замечаю, что повысила голос и решаю сбавить обороты. В этот момент как раз приходит официант, и я успеваю немного остыть. Нужно сохранять холодный рассудок, чтобы разобраться во всей этой истории. Да что же за мексиканский сериал такой, а? Где здесь подвох?

– Элейн, выслушай меня спокойно, ладно? – миссис Изольда отпивает свой напиток и внимательно смотрит на меня.

– Постараюсь, – ну а что мне еще остается, кроме того, чтобы выслушать и постараться понять?

– Помнишь, вы сдавали образцы крови и слюны на одной из лабораторных работ?

– Да, – хмурю брови. – Я еще тогда сдавала дважды, потому что мою пробирку кто-то разбил. – кажется, до меня наконец дошло. – Но ее ведь не разбили. Так? Одну пробирку вы использовали для проведения анализа ДНК? Но зачем?

– Я уже говорила тебе, что с Мариссой я давно потеряла связь. Сначала долго пыталась до нее достучаться, но все мои попытки неизменно натыкались на глухую стену. В конце концов я устала и решила оставить ее в покое. А когда, после стольких лет, в сентябре ты пришла на мои занятия… Мне даже в списки студентов смотреть не пришлось. Ты очень на нее похожа. На них обоих. Я долго присматривалась, но только слепой будет отрицать сходство.

Я молчу. На данный момент слов у меня нет. Только чувствую, как тонкая вуаль печали окутывает нас обеих. Прикрываю глаза и пытаюсь сосредоточиться. Я определенно упускаю что-то важное. Но что именно?

– То есть у мамы был роман с преподавателем? – решаю начать с самого начала.

– Именно. Кристоф вел у ее группы и лекции, и семинары. Да и у моей тоже. Как и когда у них все закрутилось, я не знаю. Марисса скрывала подробности даже от меня. Нет, я поняла, что у нее кто-то появился. Она буквально летала, так и лучилась счастьем. Постоянно куда-то пропадала, отменяла наши встречи. Но на мои вопросы отделывалась лишь общими фразами и шутками. А я особо и не напирала. Ждала, когда сама расскажет.

– А что было потом? – от напряжения во рту у меня пересохло. Я опасалась того, что сейчас услышу. Но выхода и правда нет. Раз уж начались раскопки старых тайн, то надо копать до конца. Пока не обнажатся все кости спрятанного скелета.

– А потом разразился скандал. О связи Мариссы и Леклерка узнал весь университет. И это были не просто грязные, но ничем не подкрепленные слухи. Откуда-то появились фотографии. Причем их распространили везде, где только можно. В основном по кафедрам, но и студенты очень быстро про это узнали. Не самого приличного свойства снимки, как ты понимаешь.

Невольно вспоминаю ситуацию Мишель и обхватываю себя руками, чтобы не дрожать. Как это мерзко. Бедная мама. Кажется, начинаю понимать, почему она решила это скрыть.

– Дальнейшее знаю со слов Мариссы. Ну и чесали тогда языками все, кому не лень. Слушай сколько влезет. Основной удар конечно пришелся на профессора. В общем, Кристофа обвинили в неподобающем поведении, порочащем честь учебного заведения. Научное сообщество как-то быстро забыло все былые заслуги и возможный будущий вклад. Грозили увольнением, лишением научной степени. Но в конце концов, после кучи заседаний, решили, что выгоднее замять шумиху, чем терять ценный кадр. – миссис Питерс прерывается, а я крепче сжимаю кулаки, примерно представляя, как именно решили замять дело.

– Маму заставили уйти, да? Отчислили?

– Не совсем. В итоге дело обстряпали так, что никакой любовной связи не было, а Марисса просто неустанно преследовала своего профессора, используя весь свой арсенал женских пакостей. А не добившись взаимности, решила жестоко отомстить, испоганив репутацию своего профессора. И что фотографии были ее рук делом, местью отвергнутой женщины. И если до этого Марисса оставалась в тени, ее имя не афишировалось, а фотографии вживую видели только члены ППС, то потом все это выплеснулось на всеобщее обозрение и началась откровенная травля. Журналисты, конечно, тоже подсуетились, начав крапать мерзкие статейки. Хорошо нагрели руки на горяченьком.

– Господи, – закрываю глаза руками, ощущая как к горлу подкатывает тошнота.

– Марисса мне сказала, что Кристоф согласился на сделку, решив что это лучший выход для них обоих. Он смывает пятно со своих репутации и имени. А ее не отчисляют, а лишь под благовидным предлогом переводят в НИУ Адамса.

– Как все это мерзко… – мне и правда становится противно. Кажется, мама в свое время тоже связалась не с тем человеком. Невесело хмыкаю. Кажется, это у нас наследственное.

– Не спеши судить, Элейн. Это лишь то, что находится на поверхности. Нельзя оценивать ситуацию однобоко. Как это предпочла сделать Марисса. Да и я тоже долгое время считала это отвратительным. И никак не могла понять, почему Леклерк, всегда казавшийся приверженцем строгих принципов и идеалов, вдруг решил пуститься во все тяжкие, сначала соблазнив свою студентку, а потом ее же унизив и бросив на растерзание. Ну не сходились концы с концами. Не мог Кристоф оказаться таким мерзавцем. Там все гораздо глубже, чем кажется на первый взгляд. Жаль, я узнала об этом поздно, а Марисса так и вовсе не узнала. Не захотела знать. Так хоть ты выслушай теперь, докопайся до правды. А потом уже суди.

– Погодите, – начинаю лихорадочно соображать. – Вы хотите мне сказать, что я должна искать своего… – язык не поворачивается назвать этого человека отцом. Так, донор биологического материала. Не более того. – А зачем? Слушать оправдания чужой подлости? Кому они теперь нужны? Или чтобы попытаться выстроить семейные отношения? А смысл? Раз он так обошелся с моей матерью, бросив ее беременной, морально растоптав, то с чего он вдруг должен воспылать какими-то чувствами ко мне? Да еще и после стольких лет?

– Элейн, Кристоф не знал о тебе.

– Мама не сказала? – невесело хмыкаю. – Что ж, я ее понимаю. Ей и так досталось. Да и он маму не искал потом, ведь так? А зачем, профессор Леклерк, пожертвовав пешкой, остался в шоколаде? Сохранил должность, репутацию, уважение в научных кругах. Наверняка завел семью и кучу детишек. – мои слова так и сочатся ядом. Становится так обидно за маму, что хочется всю скопившуюся горечь выплеснуть на того, кто это заслужил.

– Элейн…

– Что? – голос миссис Питерс становится тихим и каким-то глухим. Но тем не менее звучит как звук колокола, сразу же заставляя меня осечься.

– Нет у него ни жены, ни детей. Профессор Леклерк погиб в автокатастрофе двадцать лет назад…