Текст книги "Нечисть в мегаполисе (СИ)"

Автор книги: Анна Калина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 11 страниц)

Глава 11

Вечер протекал как обычно. Федя с Семеном увлеченно таращились в телевизор, я рылась в книгах, разыскивая нужную информацию, нелюдей. Кирилл вызвался сходить в магазин за продуктами. Его внезапный всплеск авторитаризма затух на корню, и я снова получила в свое распоряжение хозяйственного и надежного мужчину. А еще он очень вкусно готовит. Не мужик – мечта! Устало потерла воспаленные глаза и откинулась на спинку кресла. В квартире было душно и жарко, и я поднялась и побрела на балкон в надежде глотнуть свежего воздуха. Раскладушка Кирилла занимала почти все свободное пространство, и я, недолго думая, улеглась на нее, блаженно потянувшись всем телом. Лежать, глядя на заходящее солнце, было приятно, я даже дремать начала, греясь в его лучах. От постели пахло Кириллом, в голову стали лезть всякие глупые мысли и фантазии; поворочавшись еще немного, я вскочила, жалея, что вообще пришла сюда. И кто мне сказал, что у него ко мне чувства? Флирт в общении и двусмысленные фразы еще не признание в любви. Может, в детстве я ему и нравилась, но мало кто сохраняет детскую привязанность. Я принялась рассеянно застилать развороченную постель. Из-под подушки выскользнул лист бумаги и, покружившись, лег мне под ноги. Я подняла его и хотела сунуть обратно, но в последний миг бросила на него беглый взгляд.

По спине забегали мурашки, сердце нервно заколотилось в груди. Я пулей помчалась сквозь комнату и закрылась на кухне. Я потрясенно вертела в руках обрывок листа. С него на меня задумчиво взирал искусно выполненный карандашом портрет девушки. Рассыпанная по плечам пушистыми волнами копна волос. Изящный наклон головы, тонкие черты, лукавая полуулыбка на губах и огромные глаза на пол-лица. Странно, но, видя это лицо в зеркале каждый день, подобной одухотворенности и грации не замечала. Интересно, он меня такой просто видит или я такая и есть? Впрочем, оба ответа меня вполне устроят.

– К сожалению, в рисунке можно передать не всю красоту, – голос Кирилла выдернул меня из задумчивости. Я даже не слышала, как он пришел. Проклятая звериная натура. Повешу ему бубенчик.

– Совершенствуешь свой талант? – ляпнула я первое, что пришло в голову. – Я не рылась в вещах. Я убрать хотела.

– Нравится? – мягко улыбнулся оборотень.

– Ты всегда хорошо рисовал, – растерянно пробубнила я. – А мои портреты ни разу.

– Кто сказал? Просто я их не показывал, – Кирилл осторожно взял листок из моих рук. – Это набросок. Я планировал его переделать.

– Мне и так очень нравится, – спохватилась я. – Это единственное мое изображение, которое мне нравится. На всех фото я какая-то испуганная. А тут ты все так приукрасил.

– Я рисовал то, что видел, – Кирилл небрежно оперся о кухонный стол, задумчиво глядя мне в глаза. – Ася, ни одна картина или фото не передадут всю разнообразность тебя.

– А ты ярый ценитель внутренней красоты? – в комнате стало как-то жарко, и я смущенно избегала смотреть Кириллу в глаза.

– У тебя в наличии и внутренняя, и внешняя, – все так же вкрадчиво продолжал Кирилл, доводя меня своим голосом до нервного припадка.

Так, Ася! СОБРАЛАСЬ ЖИВО!!! Ты взрослая женщина, а не подросток!

– Никогда не догадывалась о таком ко мне отношении, – выдавила я дрожащим голосом. Ей-богу, сейчас в обморок хлопнусь.

– Я никогда не скрывал своего отношения к тебе, – Кирилл наклонился еще ближе. – Просто ты всегда держала дистанцию.

– Я думала, это плод моего воображения, – ей-богу, хлопнусь!

– Иногда твое воображение стоит сдерживать, – Кирилл ласково провел кончиками пальцев по моей щеке.

В памяти почему-то всплывали сопливые мелодрамы, где вот так же под романтичную музыку герой целует героиню. Я приготовилась… Но это в фильмах, а у меня свой экшн.

– А чего вы закрылись? – прокряхтел Семен, распахивая кухонную дверь.

Я страдальчески закатила глаза. Кирилл легонько пнул дверь, и она с грохотом и дребезжанием захлопнулась перед самым носом Семена.

– Так бы и сказали, что заняты, – обиженно буркнул домовой под дверью и пошлепал в комнату вымещать обиду на призраке. – Федька, выключай этот ящик и пошли мышей гонять. Ты мне кота приманить обещал. Я же на помойку пойти не могу.

– Сейчас? – удивился Федя. – Давай утром я по помойкам пройдусь. Кино интересное началось.

– Нет, сейчас! – засуетился домовой. – И давай быстрее.

– Чего тебе так загорелось? – возмущался недогадливый Федя. – Неделю не надо было и вдруг надо стало!

– Надо! Давай живо собирайся, – дальше было слышно лишь неразборчивый шепот домового.

– А! – обрадовался Федя. – Наконец-то дозрели!!! Уже испаряюсь.

После этих слов все стихло. Первым не выдержал Кирилл: давясь от смеха, он буквально повис на мне. Я тоже не смогла сдержаться и от души расхохоталась, едва не падая на пол. Так мы и стояли, обнявшись и хохоча, на крохотной кухне, в лучах заходящего солнца. По моим меркам, это было романтичнее всех роз и подарков. Найти того, кто примет тебя целиком, без оговорок и со всеми довесками, которые к тебе прилагаются. Того, кого и ты сможешь принять, невзирая ни на недостатки, ни на трудности. А потом, отсмеявшись, мы принялись самозабвенно целоваться. Чего уж там. Эх!

***

Рабочий день протекал радостно и легко. И пускай комп завис уже третий раз, телефон лопался по швам от звонков, а от беготни к ксероксу отваливались ноги, я была счастлива. Вот и сейчас я, весело мурлыча песенку, распутывала клубок проводов под столом. Надо хоть не улыбаться так по-идиотски, а то клиенты, зашедшие к Кириллу, так на меня глядели, словно я душевнобольная. Ну да, было 8 утра, а я лучилась счастьем, как натертый пятак. Это не нормально по меркам офисной жизни.

– Привет, – прозвучал над головой знакомый тихий голосок.

– Привет, Машуня, – отозвалась я, выныривая из-под стола (надо Киру сказать, что кнопка на компе западает).

– А Кирилл Олегович у себя? – Маша растерянно глянула на двери кабинета.

– Нет, – прокряхтела я, выбираясь на свет Божий. – Вышел.

– Я бумаги принесла, – вздохнула девушка. – Я его подожду.

– Давай. Я подошью к папке, – заулыбалась я и потянула стопку на себя, но Маша как-то странно вцепилась в бумаги.

– Я Кирилла Олеговича дождусь, – с нажимом произнесла девушка.

– Я здесь! – бодро сообщил Кирилл, вплывая в холл. Походка плавная, волосы взъерошены, в глазах нежность ко мне. Ах!!! – Что там такого важного?

– Бумаги, – Маша растерянно проследила за взглядом Кирилла.

– Подождать не могут? – Кирилл подошел к Маше и уставился на бумаги. – Мы уже уходить хотели.

– Могут… – протянула Маша, разглядывая то меня, то Кира.

– Эх, Мария!!! – Кирилл одарил девушку своей ослепительной улыбкой. – Надо меньше о работе думать, – а потом повернул голову ко мне. – Устала? Я быстренько. А потом домой. Я такой ужин задумал.

– Какой? – тая от его взгляда, пропела я.

– Жареный, вредный, сытный и вкусный, – со смаком произнес Кирилл, расписываясь в бумагах. – Все как ты любишь!

Вручив ошалевшей Маше документы, Кирилл подошел ко мне, обнял за плечи. Жест собственника, ну, впрочем, волки такие, мне нравится. Я цвела, аж голова кружилась. Какой мужчина! И мой. Завидуйте мне все! Папка с грохотом упала на пол.

– Маша! А поаккуратней нельзя? – Кирилл недовольно уставился на девушку.

– Простите, – Маша принялась собирать разлетевшиеся листы.

Я тоже подоспела ей на подмогу. Кирилл сверлил девицу недовольным взглядом, потом тоже принялся за уборку.

– Идите, Мария, – холодно попросил Кирилл. – Завтра все заберете.

Девушка тихо попрощалась и вышла. Мы еще немного покряхтели и, выудив последний листочек из-под дивана (Кирилл легонько приподнял его над полом, метра на 1,5 одной рукой), тоже поспешили вон с рабочего места. Только мне не давал покоя странный взгляд Маши, которым она глядела на нас с Киром. Хотя! Ну ее.

– Я тут подумал, – Кирилл галантно распахнул передо мной двери авто. – Я в отпуск смоюсь, пока мои метаморфозы не пройдут.

– Хорошо было бы, – закивала я и укоризненно добавила:– И ты так мебель не таскай, а то увидит кто.

– Постараюсь, – Кирилл задумчиво глянул в потолок. – Хотя, признаюсь, очень удобная функция.

– Ага. Опция «оборотень макси» идет в комплекте с шерстью, хвостом и неадекватностью в пору полнолуния, – съязвила я.

– И все же Сеня прав, – вздохнул Кирилл. – Злая ты, Ася.

– Ага. Я такая, – мы уже утрамбовались в авто, и Кир надежно фиксировал меня ремнем безопасности. – Нам в супермаркет не надо?

– Неа, – усмехнулся мой ликантроп. – Твоя нечисть с успехом заменяет функцию «умный дом». Федя уже все заказал через сайт. К нашему приезду курьер доставит.

– Обалдеть! – выдохнула я. – Они же теперь вообще неуправляемые станут.

– Зря ты так. У тебя очень организованная нечисть.

– Теперь твоими стараниями она еще и самостоятельная, – и, подумав, решила уточнить. – А деньги где они взяли?

– Я дал.

– Вот чего Сеня вокруг тебя крутился!!! Продажная нечисть.

– Прозорливая.

– И все же это попахивает заговором, – проворчала я.

– Узурпаторша, – оскалился Кирилл.

Машина двинулась в путь, я принялась по привычке дремать в кресле, Кирилл не любил болтать за рулем, боясь отвлечься. Надежный он, и ответственный… полная моя противоположность.

***

Проснулась я глубокой ночью, мучимая неудержимым зовом природы, который я стойко игнорировала несколько часов подряд, но обнявший меня во сне Кирилл свел на нет все мои старания. Кое-как выпутавшись из его объятий, я побежала в сторону клозета. Мои сожители повели себя достойно и в квартире по ночам не появлялись. Надо Семе пирог испечь. А Феде? Ну пускай пирогом полюбуется, я красивый испеку. Если он красивый выйдет…

Огромная черная тень замерла на пороге балкона, но при моем появлении снова распласталась на полу. Я решительно тряхнула головой, отгоняя глупые страхи. Ну мало ли причудливых теней отбрасывает ночная квартира. Когда я вернулась в спальню, Кирилла в постели уже не было. Нашла его стоящим у балконной двери спиной ко мне, слепо таращащегося в ночной мрак.

– Кир? – осторожно позвала я. – Ты в порядке?

Ох, лучше бы вообще его не трогала. Кирилл медленно повернул ко мне голову, в тусклом лунном свете блеснули светящиеся зрачки. То, что на меня сейчас смотрело, не было человеком, не было оно и оборотнем. По-звериному вытянутая морда еще хранила остатки человеческого облика, что только добавляло жути. Только сейчас я заметила изменившуюся фигуру Кирилла, спина ссутулилась, руки вытянулись и обзавелись похожими на ножи когтями. Ноги неестественно выгнулись в коленных суставах, как у кузнечика. Я попятилась, не мигая глядя на чудище, оно глядело на меня.

– Кир, ты меня узнаешь? Это же я, Ася.

Вместо ответа тварь жадно втянула носом воздух и, хищно облизнувшись, поперла на меня. Такой ловкости я от себя не ожидала: я, для которой сделать элементарный "мостик" было верхом мастерства, не только увернулась от когтистой лапы, но и, кувыркнувшись, отскочила в дальний угол комнаты. Чудище, рыча, бросилось следом.

– Мальчики! – завизжала я до отвращения тонко, медленно переходя на ультразвук. – Кирилл, фу! Место! Фу ты. Помогите!

Федя высунулся из стены в тот момент, когда мы с оборотнем сделали второй круг и заходили на третий. Когтистая лапа прошла сквозь голову призрака к немалому удивлению и Феди, и оборотня, оба пару секунд молча таращились друг на друга, пока призрак с визгом не нырнул обратно. И чего ему визжать? Он же уже умер, повторить это при всем желании уже не получится. Оборотень вопреки здравому смыслу попытался протаранить стену вслед за Федей.

– Сеня, наш оборотень все-таки рехнулся, – заорал дурным голосом призрак из кухни.

– Здесь еще и я есть! – заорала я, с лету запрыгивая на спинку дивана, а с нее на шкаф, едва увернувшись от клацнувших за спиной зубов.

Семен вихрем вылетел из кухни с кастрюлей на голове и скалкой в трясущихся руках. Следом прикрывал тыл Федор, жонглируя разделочной доской.

– Ловите его! – завопила я со своего насеста. – Не приведи Господь, на улицу вырвется!

– Как? – опешил домовой. – Это тебе не мышка, ведром не накроешь.

Оборотень слегка растерялся от набежавшей вооруженной и шумной толпы. Тупо моргая, зверюга ссутулилась еще сильнее, готовясь отразить атаку. Естественно, оборотня интересовала одна я, нюх легко подсказал зверю, что две пляшущие перед ним фигуры несъедобные. Оборотень принялся коситься в сторону открытого балкона. Тянуть дальше было нельзя, я глубоко вздохнула и, воспользовавшись минутным замешательством противника, спикировала Кириллу на плечи. Зверь как подкошенный рухнул на пол, я попыталась придавить его своим ультралегким весом. Мое превосходство длилось пару секунд, после которых я оказалась позорно подмятой под тяжеленной тушей оборотня. Зубастая пасть лязгала в миллиметре от моего лица, в глазах читалось одно желание "убить".

– Кир, это не ты! – взмолилась я. – Не поддавайся, только тебе решать, кто ты. Борись!

На миг в затуманенном зверином взоре блеснула растерянность, оборотень замер, ошарашенно глядя на меня. Черты снова принялись меняться, разглаживаться, втягивалась назад звериная пасть.

– Ася? – Кирилл непонимающе моргал, глядя на меня. – Что стряслось?

Разделочная доска с грохотом опустилась Кириллу на голову, прервав дальнейшее прояснение ситуации. Кирилл закатил глаза и бесчувственно повалился на меня, грозя окончательно придушить своим немалым весом.

– И зачем ты это сделал? – прохрипела я, выбираясь из-под бесчувственного тела. – Он же в себя пришел.

– Я рефлекторно, – Федя стыдливо спрятал доску за спину, словно его полупрозрачное тело могло ее загородить. – Вдруг бы он опять перекинулся.

– Так ты решил ему череп проломить? – рыкнул домовой. – Думаешь, с мозгами набекрень он спокойнее станет?

– Да что ему сделается? – возмутился призрак. – У оборотней усиленная регенерация. У него и шишки не останется!

– Федя прав, – вздохнула я. – Спасибо тебе. Давайте его в кровать перетащим.

Глава 12

– Ну не расстраивайся так, – преувеличенно бодро возопила я. – Лиза Рудика через день треплет!!

– Она этого тоже не помнит? – с горькой усмешкой уточнил мужчина.

– Кир, вины твоей в этом нет. Лиза же предупреждала, – вздохнула я, поглаживая Кира по руке.

– Я это понимаю, – сдавленно отозвался Кирилл. – Как и то, что чуть тебя не убил.

– Так не убил же, – весело взвизгнула, несмотря на старание вышло истерично.

Мы уже час сидели с Киром на кухне, распивая остывающий чай. За окном уже алел горизонт, но сна ни в одном глазу не было. Федя и Сема топтались в комнате, боясь входить. Соседи, слава Богу, не приходили, привыкли, видать, к тому, что в моей квартире шумы непонятные в мое отсутствие. Все-таки репутация у меня была. Хилая, но и то хлеб.

– Ты еще начни говорить, что это не моя вина, – невесело усмехнулся оборотень.

Я нервно передернула плечами. Видение тени в дверном проеме снова встало перед глазами. А что, если это было не игрой света? Что, если за Киром тоже начали охоту?

– Такой вариант тоже возможен, – вздохнула я. – Увы, избранным редко удается вести свою жизнь без боя.

Кирилл вопросительно изогнул бровь, продолжая молча сверлить меня взглядом. Что же, я до последнего надеялась на чудо.

– В каждом из нас, и не важно, человек или нелюдь, во всех нас живет что-нибудь темное, злое, запретное. В одном оно спит постоянно, в другом просыпается, но его снова заставляют замолчать, а вот третий полностью поддается власти своих демонов. В каждой душе есть червоточина. И эту червоточину можно как сократить до размеров точки, так и расширить, заполнив ею всю душу.

– Ась, это ты мне сейчас теологическую лекцию читать будешь? – хмыкнул Кир. – Про ангелов и демонов, искушающих людей?

– А это тот мир, в котором мы живем, – пожала я плечами. – И увы, Кирюсь, такие, как ты и я, более привлекательны, чем простые люди.

– Война добра и зла?

– Эта война началась задолго до нашего появления и не закончится, пока существует мир, – пробубнила я известные с детства слова. – Битвы день за днем протекают на глазах у простых людей, за каждую жизнь, каждую душу. Каждый сам борется за себя, а когда сил не хватает, приходит на помощь инквизиция.

– Так они не только пироманы, но и армия спасения? – картинно всплеснул руками Кир. Все же мы оба спасаемся от стресса юмором.

– Каждый спасенный – это наша победа, каждый потерянный – новобранец в армии противника, – развела я руками. – И этот бой никогда не прекратится, и только от каждого из нас зависит, чьи лавы получат пополнение. Ты не задумывался, откуда берутся домовые, ангелы-хранители и прочие обережные силы?

– Я думал, они как-то так сами по себе являются, – почесал макушку Кирилл. – Вот есть человек, есть и ангел хранитель.

– Ну с домовыми тоже так, если в доме долго живет один род, то домовой зарождается как астральный отпечаток этого рода. Эгрегор. Но может и блудный дух, наделенный определенными качествами, получить второй шанс не в мире живых, а как их помощник.

– Да уж, значит, и наоборот тоже так?

– Да, злые духи тоже были людьми. Многие колдуны воплощаются вновь в самых вредных и злых сущностях.

– Теперь ясно, зачем им переманивать к себе людей.

– Да, этакий рекрутский филиал с отправкой прямиком в ад.

– А ты вроде партизанского движения.

– Скорее спецназ, – хохотнула я. – Хотя все люди, кто борется с тьмой в себе, все мы кирпичики в стене, отделяющей наш мир от зла.

Кир пристально разглядывал мое лицо. Мы молчали, обдумывая происходящее. Я боялась говорить оборотню то, что уже давно понимала. Страшно это, ведь я знаю, что будет дальше, а он – нет.

– Ася, кем ты была в инквизиции? – тихо спросил Кир.

– Консультантом по теням, – хрипло призналась я.

– По кому? – Кир нахмурился, – По демонам?

– Нет, – я мотнула головой и принялась рассказывать, раз уж у нас день откровений. – Эти твари живут в тонком мире. Они рыщут в поисках жертвы среди людей. Ищут одержимого человека. А одержимость бывает любой. Есть мечты или желания, а порой просто идеи, которые навязчиво преследуют человека. Такие навязчивые состояния притягивают энергопаразитов и питают их. Подобные твари не так опасны. А вот когда мечта становится одержимостью, тут два пути. Один человек делает все, чтобы достигнуть желаемого, мечтает о машине – копит деньги, учится для хорошей работы, добивается любимого человека. А есть те, кого желания почти лишают разума, и для достижения цели они готовы на все, достижение желаемого становится для них важнее методов достижения. Вот за таких одержимых и берутся тени.

– Но это не демон? – уточнил мой любопытный ликантроп.

– Нет, это именно тень, так они и называются, – продолжала я свою лекцию. – Демону для жизни нужно человеческое тело, без него он не способен долго находиться в нашем мире. Демоны – существа совсем другого мира.

– А тень?

– Тени – это жители серой зоны, они с легкостью проникают в мир людей и живут в нем бестелесно. Их цель – души. Заполучить душу не так просто, либо человек сам ее отдает или меняет на что-то добровольно или по обману, либо его доводят до состояния, когда его душа становиться легкой добычей.

– То есть эти тени – что-то вроде провокаторов?

– Именно. Они нашептывают людям разные мерзости. Провоцируют на разного рода греховные поступки, все зависит от самого человека. А дальше – безумие, суицид или убийство. В церковных книгах их называют бесами. Тени – одна из их разновидностей. И они вполне способны навредить человеку сами по себе, не вселяясь в чье-то тело.

– И это все для того, чтобы затащить душу в ад?

– Не в ад. В серую зону, мир на грани ада и рая. Мир на грани сна. Мир без законов, правил, границ и времени. Я же говорю, что не так легко отнять у человека душу. Любая душа способна получить прощение и уйти в свет. Не нам решать, кому куда дорога. А вот в серой зоне душа попадает в капкан. Этот мир ничей, он словно изнанка нашего, реального мира. Для этого и есть ангелы смерти, способные вывести душу к свету или для справедливого суда. Поэтому души называют заблудшими, они блуждают в серой зоне, одни находят выход в мир людей и живут в нем призраками – навечно или до той поры, пока им не помогут обрести покой. Так же блуждают и коматозники. Если такую душу находят ангелы, то ведут ее в свет или возвращают в тело. А вот если она достанется теням, то в их полку на одного бойца станет больше.

– Ты так говоришь об этом месте, словно там была.

– Была, – призналась я. – Такие, как я вынуждены делать выбор в очень юном возрасте. Вхождение в полную силу происходит в 16 лет. Кошмары стали сниться мне за неделю до этого. Потом стал слышаться шепот, уговоры перейти на ту сторону. Я боролась как могла, но не выдержала. За день до дня рождения я добралась до бабкиной книги и провела обряд перемещения. Я делала все как в тумане, а очнулась уже по щиколотку в пепле, ничего не помня и не понимая. Только животный страх и одиночество. Если бы бабка не нашла меня, я бы так и осталась там навеки.

– И ты пошла в инквизицию?

– С того самого дня я их чувствую. Я думала, справлюсь, буду помогать таким, как я…

– И как?

– Не справилась, – вздохнула я. – Точнее справлялась, но спасти получается не каждого. А за отступничество в нашем мире плата одна – смерть. И каждый раз, подписывая отчет о наблюдаемом, я чувствовала себя предательницей, если приходилось передавать его дело оперативникам. Когда понимаешь, что не справился и еще одна душа погибает, уступая место в теле злу. Сложно это…

– Было что-то очень страшное? – уточнил Кирилл. – Или сложное.

Вот как он так умеет – насквозь видеть меня, словно я не человек, а книга?

– К нам привели мальчика лет десяти. Первородный ведьмак с немалыми магическими задатками, – я рассеянно мешала остывший кофе, разглядывая рождение нового рассвета. – Мы потеряли его… А на той стороне обрели нового адепта. А он ведь совсем еще ребенок…

– В тебе слишком много ответственности, – печально усмехнулся Кир. – Во всем винишь себя, даже когда вины твоей и быть не может.

Я неопределенно дернула плечом; жест, перенятый у Кирилла за период жизни под одной крышей. А еще меня мучил один вопрос, который я все не решалась задать, но который в данной ситуации задать было необходимо. Кирилл задумчиво таскал из сахарницы сахар, я все так же колотила в чашке пойло, еще недавно бывшее моим кофе.

– Кир, а у тебя последнее время навязчивых поклонниц не объявлялось? – решилась.

– М-м-м-м? – Кирилл перестал хрустеть сахаром. – А што?

– Просто по тебе тоже кто-то приворотом долбанул.

– Кхе, – сахар Кириллу стал поперек горла. – Что?

– Тебя хотели приворожить.

– Когда?

– Где-то в то время, когда у тебя шерсть полезла.

– А почему пытались?

– Потому что ты оборотень, следовательно, нелюдь. А нелюдя приворожить сложнее. От таких, как мы, магия среднего и низшего порядка рикошетит.

– Хм.

– Колдовал аматор на уровне бабушкиных шепотков и подкладов. Так что лучи прошли мимо и ауру не задели…

– А почему не сказала?

– Не была уверена. Ощутила это сразу, но тогда спихнула это на фон от перерождения. А Вика подтвердила, что воздействие было. А это могло навести на тебя тень.

– Значит, ты зря психуешь, – подытожил Кир.

Неопределенно пожала плечами. Может, и зря. Может, и не было там никакой тени… Кирилл кивнул, а потом, резко скривившись, зашипел и схватился за руку. Я тоже перепуганно перевела взгляд на сведенную судорогой ладонь оборотня. В отличие от Кира, я знала, что там увижу. На раскрытой ладони ярко сияла поставленная недавно следящая руна. Сияла она красным, а это очень и очень плохо.

– Я так понимаю, это значит что-то очень плохое, – глядя на свою конечность, подытожил Кирилл.

У меня сил хватило только на то, чтобы кивнуть. Красная руна – это не плохо. Это ужасно. Это значит, что в инквизиции зарегистрировали всплеск агрессии ликантропа. И чем больше раз руна будет сиять красным, тем хуже это для нас, так как признанный нестабильным оборотень со стопроцентной вероятностью будет ликвидирован.

– Это плохо, но не смертельно, – вздохнула я. – Но если будет еще раз такая вот штука, то придется ехать к инквизиторам на проверку.

– У тебя проблемы будут? – серьезно уточнил Кир.

– Кира, тебя твои проблемы волновать должны, – улыбнулась я и пересела ближе. – А исходя из того, что мы…хм. В общем, проблемы у нас общие.

– Я насчет «хм» согласен, – чмокнул меня в висок Кирилл. – А вот проблемами делиться не хочу.

– Поздно, Титаник уже взял курс на айсберг, – нервно хихикнула я и обняла оборотня.

Прорвемся. Я ведьма или как? Особенность подобных мне в том, что мы не сдаемся и не отступаем. А еще… я никому не отдам Кира. Моего Кира!.

– Что будем делать? – уточнил у меня задумчивый ликантроп, все так же обнимая за плечи.

– Нужно будет сделать один маленький обрядец, узнать, кто же это на тебя чаровал, и снять ошметки заклинания, чтобы исключить неожиданности. И насчет Марка нужно пошаманить, – задумчиво отозвалась я. – А то я как-то вчера немного не успела…

– Хороший план, мой генерал, – усмехнулся оборотень, – но я спрашивал про завтрак. У тебя тут бесплотный только Федя, все остальные нуждаются в подпитке.

– А что у нас есть? – все так же задумчиво изрекла я.

– М-м-м, у нас есть лед, – изрек Кирилл. – А все остальное лежит на полках в магазине и ждет, когда мы его купим.

М-да. Хорошая я хозяйка. У меня мужик в доме перерождающийся, а я все время забываю еду купить.

– Тогда идем в супермаркет, а потом я готовлю, а ты чаруешь, – подытожил Кир.

Чем я заслужила его? Умный, надежный, добрый… хозяйственный.

***

Утро плавно перерастало в день. Жаркий, душный. И воздух был словно сироп сахарный – вязкий и тяжелый. Хотелось дождя. Чтобы прямо ливень, чтобы рухнул на головы и смыл с города эту вялость и скуку, оживил пожухшие скверы, опечалившиеся деревья, которые уже готовы были осыпаться, словно осенью. Мы с Киром блуждали по супермаркету, я вяло изучала ассортимент товара, ликантроп толкал пустую тележку.

– Можно жюльен изобразить, – предложил мой хозяйственный оборотень, кивнув на грибы. – Смотри, какие грибочки красивые.

– М-м-м-м. Это вкусно. А туда еще что нужно? – уже предвкушая объедаловку, уточнила я.

– Ася, ты невежда. Это же твое любимое блюдо, – вздохнул Кирилл, отсыпая грибы в пакет.

– Любимое, – согласилась я. – Я его есть люблю. А из чего его готовят, мне не интересно.

– Ты кошмар для кухни, – расхохотался Кирилл и поволок меня в молочный отдел.

– Я ее не кошмарю, я там редко бываю, – отозвалась я.

– Ладно, придется мне взять на себя бразды кулинарного правления. А то так мы с тобой до Федькиной прозрачности докатимся.

И мы стали выбирать сливки. Потом Кир долго нюхал сыр. Я? Я не мешала, потопав в кондитерский отдел. Неприятный такой зуд прошел по телу, словно я вся была отсиженной ногой. Плохое чувство. Еще хуже звона в ухе. Ой, как же плохо. В этот раз я даже не сомневалась, в чем дело…

– Эй, мужик, ты чего? – истерично взвизгнул кто-то.

Звон опрокинутой тележки, грохот и рычание. Такое до боли знакомое. Кирилла я нашла все в том же молочном отделе, с тележкой в одной руке и… плюгавеньким мужичком средних лет в другой. В смысле оборотень держал дядьку за горло и все еще по инерции удерживал тележку. Дядечка перепуганно глядел на Кирилла, болтая ногами в воздухе (так как его еще и над полом подняли), и что-то проникновенно обещал, меняя цвет лица с сизого на мертвецки бледный. Кирилл явно был не в себе, о чем свидетельствовал пожелтевший взгляд и тихий, животный рык, вырывавшийся из груди мужчины. В зале было пустынно и тихо по причине раннего времени суток, и я сразу расслышала тихий шепоток из углов, где сгущались тени. Едва различимые голоски поддакивали, подбадривали, уговаривали оборотня сжать руку сильнее. Так просто дать выход животной агрессии, указать зарвавшемуся человеку его место. Так легко и приятно пересечь черту, из-за которой уже не вернешься. И воздух дрогнул, а мерзкие косматые кляксы медленно расползаются из углов. Ближе, еще ближе, туда, где замер свирепый нелюдь со своей возможной жертвой. Началось, значит, вчера меня не глючило, просто в побеге от верной гибели я на этих гадов внимания не обратила.

– Кир? – осторожно, дабы не вызвать агрессию, позвала я.

Кирилл моргнул и ошарашено уставился на дядьку. Тот уже не трепыхался: видимо, смирился со скорой кончиной и просто ждал, когда ему отвинтят голову. Кирилл мужика осторожно на землю поставил, руку разжал, сделал шаг назад.

– А-а-а-а, – начал было мужчина.

– Не надо орать, просто нервы шалят у парня, – попыталась успокоить я мужчинку. – Стресс, нервы, отсутствие кондиционера в офисе.

– Он, он… рычал, – ткнув пальцем в Кирилла, напомнил дядечка.

– Астма, – уверенно предположила я.

– Что? – мужичок медленно повышал децибелы в голосе. – Он меня душил…

– Пытался, но передумал, – возразила я.

– Но могу снова попытаться, – подал голос за моей спиной Кирилл. И уже мне: – Эта сволочь мне тележкой по ноге проехала и не извинилась.

– С тобой я потом поговорю, – отмахнулась я от оборотня.

Мужик открыл рот. Закрыл, набычился. А потом, развернувшись на каблуках, заспешил в сторону кабинета охраны.

– Психи, – бубнил дядька. – Я вам сейчас устрою стресс… Это же надо, на человека, средь белого дня…

– Эй, подождите, – я рванула за мужиком и схватила его за руку. – Давайте поговорим.

Тот повернулся ко мне, открыл рот и замер. Да, знаю, что это нарушение, но позволить вызвать охрану и спровоцировать новый скандал, а может, и новый приступ у Кирилла я тоже не могу.

– Что было, что не было, туманом завеяло, как было, где было, ветром отнесено, – слова так себе, но действенные. – Заклинаю, зарекаю, в глаза гляжу, глаза тебе отвожу.

Дядька как вкопанный замер, кивнул, вслушиваясь в мой заунывный голос. А из углов высунули свои щупальца тени, голодными змеями потянулись по полу, подкрадываясь ко мне. Да, применение силы для корысти, сладкая иллюзия собственного всесилия – тот самый крючок, на который попалась не одна моя коллега.

– Зачем скандалить, повздорили, с кем не бывает, – осторожно подтолкнула я мысль в нужный поток, игнорируя уговоры со стороны приказать дядечке сделать какую-то мерзость с собой.

– И то правда, – кивнул дядька. – Поругались, и ну его. Вы меня простите.

– Ничего, бывает, – потрясенно изрек Кирилл.

Дядечка покивал себе еще немножко и утопал, слепо таращась в пустоту перед собой. Я глубоко вздохнула, выдохнула, отзывая свою выпущенную на волю силу. Тени свернулись кольцами у ног, ожидая еще подачки, готовые тянуть силу, подпитывая мрак, которому они служили.

– Это что сейчас было? – подходя ближе, уточнил Кирилл.

– Нарушение средней тяжести с занесением в личное дело, – коротко сообщила я оборотню. – Так, мы все купили?