Текст книги "Нечисть в мегаполисе (СИ)"

Автор книги: Анна Калина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 11 страниц)

Глава 6

В понедельник я уже в половине девятого сидела на своем рабочем месте. За выходные я совсем извелась от своих недобрых предчувствий и поспешила на встречу с начальством. Марк, как всегда, фыркнул мне что-то вроде «доброутровам» и скрылся в своем кабинете, я по привычке показала его спине язык. Тоже мне, Апполон Бельведерский! Кирилл пришел на работу с опозданием, взъерошенный и невыспавшийся, но вполне добродушно настроенный.

– Доброе утро, – пискнула я из-за стола.

– Доброе, – зевая отозвалось начальство. – Кофейку мне организуешь? А то я сейчас засну.

– Организую. Как самочувствие?

– А? Все хорошо, – отмахнулся от меня Кирилл. – Не бери в голову.

День завертелся в рабочем ритме. Телефон звонил мне, я звонила по телефону, относила начальству кофе, бумаги на подпись, и все в том же духе.

– Ася. К нам должна прийти бухгалтер. Работа на субподряде. Девушку зовут Мария. Когда придет – дашь знать, – отчеканил Кирилл и снова нырнул в кабинет.

Я молча кивнула и снова забарабанила по клавиатуре. Этот корпоративный дурдом определенно мне нравился. К приходу гостей я решила проверить наличие свежего кофе на кухне. Я как раз выходила из своего закутка, когда меня чуть не сшибла с ног чья-то бурная радость.

– Ася! – раздался за спиной чей-то радостный и смутно знакомый голос. А потом меня развернули и с силой прижали к впалой женской груди.

– Ага! И вас так же, – пробубнила я, отплевываясь от чужих блондинистых волос.

– Это же я, Маша! Вы меня не помните? – менее эмоционально, но не менее радостно уточнила девушка.

– Кто? – с именами у меня вообще-то беда: я их просто не запоминаю, но вот эту худую блондинку я где-то видела…

– Я была у вас на той неделе, – пояснила женщина. И шепотом добавила, – инкуб.

– А, – кивнула головой я. С ужасом понимая, что стою в центре приемной в объятиях малознакомой женщины. – Все хорошо?

– Просто замечательно. Мой мир изменился.

– Здравствуйте, Мария, – Кирилл на всех парусах несся в нашу сторону. – Вижу, с Анастасией вы уже знакомы.

– Да! – Маша снова принялась фонтанировать радостью. – Она мне очень помогла!

– И чем же помогла? – рассеянно поинтересовался Кирилл.

– Ой, я…

– Мелочи, – встряла я в надежде увести разговор с опасной тропы. Еще не хватало потерять работу.

– Какие же мелочи! – легче ураган уговорить развеяться, чем заставить замолчать эту женщину. А у меня дома она была тише воды, ниже травы. – Вы мне жизнь спасли! Я как заново родилась! Анастасия – ведьма!

Я устало закатила глаза и покорно ждала взрыва смеха в приемной. Взрыва не последовало, зато поведение Кирилла изменилось в корне.

– Мария, вы принесли документы на подпись? – голос начальника мгновенно выветрил всю эйфорию из Маши. – Мы очень заняты.

Разделавшись с бумагами, Кирилл лично выпроводил Машу за дверь. Я не могла понять причину такой перемены в поведении, но начинать разговор первая не торопилась.

– Мария – женщина умная и профессиональная, но немного суеверная, – Кирилл поморщился, словно в памяти всплыли нехорошие воспоминания. – Ася, ты что, и вправду занимаешься такой ерундой?

– Мои способности не зависели от моего выбора, чем заниматься, – пожала я плечами. Смысл отпираться, правда-то всплыла. – Я родилась с ними и помогаю людям по мере сил.

– Не самый лучший способ заработка, – холодно заметил Кирилл.

– Это не заработок, – ощетинилась я. – Это призвание. Его не выбирают.

– И ты, взрослая, образованная женщина, веришь в такую ерунду? Сглаз, порча, лешие и домовые? – в голосе Кирилла улавливалась неприкрытая насмешка.

– Мои взгляды не имеют отношения к работе, – огрызнулась я. Может, он мне и нравится и у нас общее детство, но топтать ногами мое – хоть и хилое и болезненное – самолюбие я не позволю. – А в какую ерунду верить в нерабочее время, я определюсь сама.

В комнате надолго повисла гнетущая тишина. Кирилл задумчиво листал принесенные документы, я судорожно подсчитывала размер выходного пособия за две недели работы. Это если меня не по статье уволят. А так – «злостное неподчинение корпоративной этике» или как там? И все, милости просим на улицу. Вот кто меня за язык тянул? Могла же ведь просто промолчать. Кирилл хоть и друг детства, но мужик решительный – это я успела заметить.

– Прости меня, Ася, – Кирилл поднял на меня полный раскаяния взгляд. – Конечно, это твое право – заниматься всем, что тебе интересно. Я не должен был так говорить.

– Ну ладно. Всякое бывает, – опешила я. Все люди делают ошибки, но вот признают их далеко не все. А извиняются – так и вообще единицы. – Мне и не такое говорили. Людям сложно воспринимать такую информацию.

– Нет, дело не в этом, – Кирилл тряхнул головой, отбрасывая лезущую в глаза челку. – Это моя личная неприязнь ко всякого рода прорицателям и колдунам, знахарям и тому подобное.

– Все имеют право на свое мнение, – кивнула я в ответ, тщательно скрывая досаду за веселым тоном.

– Это из-за тетки, – неожиданно пояснил Кирилл. – Она умерла от рака пять лет назад. Вместо врачей пошла к какому-то травнику и потеряла время. Помогать было поздно.

– В семье не без урода, – подтвердила я. – Шарлатанов везде полно.

Повисло неловкое молчание, я не знала, как сменить тему, а уходить Кирилл не собирался. Я ждала, что он шарахнется от меня сразу же, как узнает мой маленький секрет.

– Так вот почему ты была такой замкнутой в школе? – Кирилл примирительно мне улыбнулся.

– Боялась, что смеяться надо мной будешь. Что дружить со мной перестанешь. А друзей у меня и так было, – пожала я плечами.

– Как и у меня, – засмеялся Кирилл.

– В точку, – кивнула я.

– И что, все атрибуты имеются? – подмигнул мне Кирилл. – Черный кот, метла, хрустальный шар?

– Нет, – засмеялась я. Кирилл умел легко разрядить обстановку. – Только веник и тот не летает.

– Я думал, что это все сказки. Про потусторонние миры и все такое.

– Ну в мире не так много мистики, как может показаться. Люди себе сами вредят намного чаще, чем сглазы и порчи.

– И ты все это видишь?

– Не во все, но многое. Я скорее консультирую, чем сама оказываю помощь. Моих сил хватает только на разные мелочи. Испуг или заикание заговорить могу. Сглаз снять. А вот экзорцизм или родовое проклятие – это не ко мне.

– Специалист узкой направленности, – усмехнулся Кирилл.

– Да, – нервно хихикнула я в ответ.

Мы с Кириллом еще немного нерешительно помялись в приемной и разбрелись по своим рабочим местам.

***

Дела поглотили меня с головой. После нашей беседы с Кириллом прошла неделя, виделись мы крайне редко. В моей душе зародилась мысль, что причиной тому стало знание начальства о моем маленьком секрете, но я ее от себя гнала. Кирилл мотался по делам фирмы, я носилась по коридорам, копируя документы, назначая встречи, заваривая кофе. Пару дней начальство вообще не являлось на работу. В пятницу я отправилась домой в надежде отдохнуть от авральной обстановки и насладиться таким распространенным хобби, как НИЧЕГОНЕДЕЛАНЬЕ.

Вечер пятницы близился к закату. Я уютно устроилась на диване с огромным пакетом чипсов и ведром мороженого – последствиями моего недавнего аванса. Как только в мои руки попадают деньги, меня начинают разрывать противоречия – сэкономить или потратить все до копейки. Папа обозвал это «боем жабы и хомячка». Алчный грызун в глубинах моей души принимается нашептывать мне о необходимости той или иной покупки, но как только я на нее решаюсь, злобное земноводное принимается нещадно меня душить от жадности. Поэтому, накупив вкусняшек в супермаркете у дома, я отдала карточку на хранение Семену и принялась наслаждаться сытой жизнью.

Но не успела я как следует войти во вкус, как мое чревоугодие бесцеремонно прервал треск дверного звонка. Я глянула на часы – поздновато для гостей. Покряхтев, я сползла с дивана, по пути отряхиваясь от крошек и приводя в порядок пижаму. Заглянув в ванную и уверившись, что не заливаю соседей, я осторожно подошла к двери. И как назло, ни Семена, ни Феди нигде не видно. Вот когда не надо, они вечно под ногами вертятся, а вот как стало надо – так и нет их. В глазке я не увидела никого.

– Кто там? – поинтересовалась я у двери.

Будь я книжной ведьмой, умеющей метать огненные шары или отбрасывать врага силой мысли, я бы бесстрашно распахнула дверь. Но в реальности я так же легко протыкаюсь ножом или дырявлюсь пулей, как и любой другой человек. Так что я лишь прильнула ухом к двери.

– Это я, Кирилл, – ответила мне пустота голосом начальника. В глазке показались растрепанная блондинистая шевелюра и усталое лицо Кирилла.

Первым желанием, возникшим после открытия двери, было снова ее захлопнуть и для верности подпереть стулом. Кирилл устало привалился к дверному косяку, глядя на меня красными от недосыпа глазами.

– Можно зайти? – хрипло прошептал Кирилл.

– Зачем? – я проявила чудеса бессердечности. А как бы поступили вы, приди к вам знакомый с видом зомби, сбитого товарняком? И это с моими знаниями о мире!

– Мне нужна помощь, – так же бесцветно произнес Кирилл.

– Может, лучше к врачу? – попыталась увильнуть я.

– Врач тут не поможет, – вздохнул Кирилл, задирая рукав рубашки. От запястья до локтя руку мужчины покрывала густая волчья шерсть.

– Заходи, – я распахнула дверь, впуская гостя. – Проходи на кухню.

Кирилл отлепился от стены и, пошатываясь, поплелся в указанном направлении. Я рассеянно попыталась привести одежду в порядок, мятые шорты – парашюты в цветочек и с огромной мордой утки на всю грудь не самый лучший наряд для встречи гостей, а тем более тех, чье мнение для тебя сверхважно. Почему всегда рядом с ним я выгляжу как оборвыш? В процессе осмотра «пациента» мною завладел настоящий профессиональный азарт, ведь подобное я сама видела впервые. Раньше только в книгах читала.

– Ну? Что скажешь? – прохрипел Кирилл, когда я закончила осмотр. – На что похоже?

Я принялась носиться вокруг начальника как чокнутый профессор, увидевший новую бабочку. Я видела много оборотней и даже знаю парочку лично, но видеть перерождение – это круто.

– А когда это началось? – уточнила я, оттягивая вердикт.

– Неделю назад. Сначала только сны: охота, кровавые волчьи драки, – Кирилл отчитывался, как на приеме у врача, с надеждой глядя мне в глаза. – Потом стали мучить кошмары, навязчивые мысли про охоту. На животных даже по телику смотреть не могу, слюной исхожу. Потом начались приступы агрессии, готов любому в глотку вцепиться. Помнишь мой припадок на шашлыках? Я эту неделю как чумной хожу, а вчера вот шерсть полезла и клыки. Подумал, ты можешь помочь. Ты же ведьма.

Кирилл и не представлял, какой камень снял у меня с души своей исповедью. Значит, он от меня не бегал!.. Да что это я? У меня тут дело важное, а я о своем, о девичьем.

– По ночам хуже всего? – снова уточнила я.

– Да! – обрадовался Кирилл. – Днем вообще все хорошо, но ближе к ночи становится невыносимо. Тоска какая-то находит. Ася, что со мной?

– А ты как думаешь? – прищурилась я.

– Ну я думал, может, сглаз, проклятие, – осторожно начал Кирилл, еще надеясь, что известный ему ответ окажется бредом. – Ты спец. Скажи, что это?

– Это ликантропия в чистом виде! – слишком радостно заявила я.

– Что?

– Или проще – ты оборотень. Ну, промежуточный вариант.

– Ты серьезно? – выдохнул с усмешкой Кирилл. – Это же бред.

– Кирилл, у тебя клыки и шерсть на руках! – не выдержала я. – Ты думаешь, это ветрянка?

– Но сейчас ведь не полнолуние, – резонно заметил Кирилл.

– Я не спец по нелюдям… – протянула я, прикидывая, где бы получить консультацию.

– По кому? – насторожился начальник.

– Ну, нелюди. Значит, не из мира людей, – скороговоркой пояснила я. – Так вот, я не знаток, тут специалист нужен более опытный. Но насколько я знаю, то такое обычный процесс. У каждого свое время перерождения.

Вываливать на Кирилла прямо сейчас всю свою теорию я не собиралась. Нужно покопаться в книгах и подтвердить свою догадку, а уж потом огорошивать человек «новостями».

– Ты лучше ляг и поспи, а я в литературе поищу. Ты вон с ног валишься, – предложила я. Вид у Кирилла и вправду был жуткий.

– А может, я помогу? – слабо предложил Кирилл, но я уже вручила ему комплект белья и полезла на балкон за раскладушкой.

– Помоги, а постель сам заправишь, – улыбнулась я. – В книгах рыться я люблю в одиночестве.

– Я на балконе и лягу, – согласился оборотень, окидывая взглядом мою квартиру-лилипутку.

– Угу, – я уже утопала блуждать в инете, – Сладких снов.

– Спасибо. За все, – вздохнул Кирилл и захлопнул балконную дверь.

Через час я перебралась на кухню, мучимая жаждой и голодом, да и, уж чего греха таить, дрыхнущий за спиной оборотень не давал расслабиться. Все-таки крутая штука – интернет: любая информация на выбор, только надо знать, что искать. А я, слава Богу, знаю. Пару раз я заглядывала на балкон к спящему Кириллу, провела парочку проверок и снова вернулась к чтению. Меня не покидало мерзкое ощущение комара, жужжащего над ухом, верный признак магического удара. Но вот какого, буду выяснять уже завтра. От монитора я отлепилась лишь под утро, заполучив еще больше вопросов, чем было до начала поисков. Время волков уже миновало, и я могу расслабиться. Надо в любом случае искать консультанта. Я сонно поплелась к дивану и рассеянно подумала, что нужно обязательно предупредить мальчиков, что у нас гость. И уснула.

Глава 7

Солнечный свет мягко лился из приоткрытого окна, легкий ветерок раздувал ажурный тюль. Я довольно потянулась в постели, втягивая носом аромат свежесваренного кофе. Федька привычно звенел посудой, в ванной журчала вода. Мою утреннюю негу нарушило истеричное «А-а-а-а», донесшееся из ванной и кухни одновременно. Хлопнула дверь, и в комнату влетел взъерошенный и перепуганный Кирилл, по пояс замотанный в полотенце.

– Т-т-т-т… там, – ткнул он пальцем в сторону ванной.

– Ася! Там! – с визгом влетел в комнату Федя.

Он через стену влетел, как постоянно делал. Только если я восприняла сей манёвр спокойно, то Кирилла перекосило еще сильнее.

– А-а!! – отозвался Кирилл.

– Я вас в кухне подожду. И еще кофе заварю, – пробурчал Федя и, потупившись от смущения, уплыл восвояси.

Федины шуточки и меня пару раз чуть не довели до инфаркта. Чистишь зубы, а тут он из стены рукой машет. Теперь-то я привыкла, а вот непосвященный человек легко может и умом повредиться. Да еще и с Кириловыми проблемами.

– Это Федя. Прежний жилец. Полтергейст, – пояснила я дико озиравшемуся начальнику.

– А что он тут делает? – натягивая полотенце чуть ли не до подмышек, осведомился Кирилл.

– Живет. То есть иногда является.

– Кофе стынет! – позвал Федя.

– Одевайся и приходи, – подбодрила я. – Добро пожаловать в мой мир.

Мы с Федей мило беседовали, когда полностью одетый Кирилл опасливо заглянул в кухню, постоял, раздумывая, и двинулся к столу. Федя молча отплыл в сторону, пропуская гостя. Кирилл осторожно присел на табуретку, боязливо заглянул в чашку, словно оттуда на него мог выскочить еще кто-нибудь.

– Доброго всем здоровьица, – прошамкал Сеня, проходя сквозь Федю на кухню в своем обычном обличии сгорбленного старичка-карлика: косматые седые волосы, борода лопатой.

– А поосторожнее нельзя? – возмутился дух.

– Так не стой на дороге, – огрызнулся домовой.

– А!А! – отозвался эхом Кирилл.

– А это Семен, домовой, – невозмутимо представила я нового персонажа.

– Очень приятно, – улыбнулся домовой, протягивая Кириллу чумазую лапку.

– К-к-к-к, – прокряхтело начальство.

– А это Кирилл, – ответила я за него.

– Асенька, у тебя рафинадику не завалялось? – поинтересовался Сема, взбираясь на табуретку. – Сладенького с утра захотелось.

– Федя, там на полке, подай, – попросила я из полупустых недр холодильника. – Кирилл, сосиски или омлет?

– А? – да-а-а-а, выглядел мой начальник неважно, так и умом тронется. А свихнутый оборотень – это уже совсем другие проблемы.

– Завтракать чего будешь? – пояснил Сема, засовывая в рот сразу три кубика рафинада. – Сахарку хошь погрызть? Для мозгов полезно.

– Да он, кажется, уже все, – скорбно заключил Федя. – Того. Тю-Тю. Ты чего не сказала, что мужика привела?

– Это мой начальник, – огрызнулась я. – А не мужик.

– На девочку не похож, – хохотнул веселый покойник.

– Ты как, друг? – сжалился над ликантропом домовой.

– Я нормально, – опомнился Кирилл. – Просто все как-то неожиданно.

– А мы с Федей ни сном ни духом, что у нас гости. Вы уж извините, что напугали, – щербато улыбнулся Семен. – Вы у нас кем будете?

– Оборотнем, – подсказала я, выливая омлет на сковороду.

– Ого! – восхитился Федя. – Настоящий? Круто!

– Рад, что сумел угодить, – криво усмехнулся Кирилл.

– А где вы всю ночь пропадали? – спохватилась я, расставляя завтрак на столе.

– Ну я в библиотеке ночевал, а Федор проведать меня решил. Приобщаю молодежь к культуре чтения, – отчитался Семен. – И ты отдохнуть хотела.

– А что вы в библиотеке делали? – заинтересовался Кирилл.

– Мышей гонял, – пожал плечами домовой. – Эти твари серые скоро все в труху перетрут.

– А вы что же, из дома выходить можете? – у Кирилла, похоже, проснулся интерес к жизни нечисти.

– Дык библиотека в доме, – заулыбался домовой. – На первом этаже. А мы, домовые, к друг дружке в гости ходим.

– Читать любите?

– Да, эти ж все книги в ящике этом хранят, – домовой ткнул пальцем в ноутбук. – А я люблю страничками пошуршать, запах бумаги понюхать. Аська, ты, может, скажи им, пускай кота заведут.

– Угу, прямо сейчас пойду и скажу, – кивнула я, дожевывая омлет. – Мол, мой домовой, Семен, обеспокоен антисанитарией в их хранилище и требует завести кота.

– Язва, – обиделся домовой. – Не возьмут тебя замуж.

– Я и не рвусь, – привычно огрызнулась я. – Сеня, ну подумай, если бы могли, давно бы завели.

– Давай им дворового подманим, а ты ему кушать носи, – отозвался Федя.

– Идея, – поддержала я Федора. – Устами младенца глаголет истина.

– Мне 18 лет! – возмутился Федор. – У меня и паспорт есть!

– Был, – машинально поправила я. – Я это так, фигурально, ты ведь здесь самый юный.

– Да ну тебя, – обиделся призрак и уплыл через стену в комнату.

– Благодарствую за хлеб-соль, – прокряхтел домовой, слезая с табуретки. – Пойду еще почитаю.

– Сеня, может, ты пока котом прикинешься, – опомнилась я.

– И что б я без тебя делал, – язвительно заметил домовой. – А как я их, по-твоему, гонял?

Я почувствовала себя полной дурой. Забыть о том, что домовые легко принимают любой облик! Ведьма, называется. Кирилл задумчиво цедил из чашки остывший кофе. В горячем виде еще куда ни шло, но холодный – чистая смола, остался еще с моих полуголодных времен, Федя по привычке заваривает его. Как начать разговор, я не знала. И, видя мои терзания, Кирилл начал его сам.

– Ну и как твои ночные бдения? Удачно?

– Ну, в общем, да, – туманно ответила я.

– Ну, давай делись. Я готов, – Кирилл заметно напрягся.

– Я еще раз предупреждаю, что я не специалист и надо будет идти к мастеру.

– Не томи, – вздохнул Кирилл.

– Ты только не психуй, но, наверное, ты таким родился.

– Что? Это как? Был оборотнем тридцать лет и не знал?

– Это нормальный процесс. У каждого свое время.

– Значит, кто-то из моей родни…

– Отец или мать.

– Да нормальные они у меня были, – обиделся Кир. – Может, это дальний родственник?

– Исключено, кровь должна быть родной. Отец или мать.

– И это точно? Может, есть еще способы?

– Тебя кусал оборотень? Ты пил из волчьего следа дождевую воду, проводил обряд перевоплощения? – я вопросительно глянула на Кира. – У обычных оборотней, кроме врожденных, отсутствует плавное перерождение. Они все привязаны к циклу луны и обращаются резко и только ночью. А ты медленно перерождаешься и при этом сохраняешь ясность мышления. Инстинкты просыпаются только ночью.

– Бред какой-то. Откуда оно взялось? – очумело мотнул головой Кир. – И как от него избавиться?

Я с состраданием глянула в его потерянное лицо. Каково это – в один миг лишиться прежней жизни? Мне было пять, когда я впервые поняла, что отличаюсь от других детей. Но у меня были бабушка и мама, которые помогли мне научиться с этим жить, владеть собой, пользоваться даром. Но и в этом случае мне было тяжело, постоянный самоконтроль, боязнь ссоры или скандала (а точнее, сказать что-то плохое в запале ссоры), а потом и просто страх быть раскрытой и осмеянной сделал меня, и без того тихую и неприметную, совершенно замкнутой. Друзей мне заменяли книги и родня; как результат, для своих сверстников я была слишком начитанной и взрослой. Дети редко любят тех, кто отличается от них, а если еще и в лучшую сторону, тогда совсем плохо. Застенчивому подростку со всеми присущими его возрасту комплексами дополнительное отличие совершенно не добавляло уверенности в себе. Так что школьные годы я провела в депрессивном самокопании и мечтах о перемене к лучшему, мои терзания скрашивало только общество Кирилла с его рациональным взглядом на жизнь и с похожими проблемами в плане заведения друзей.

В универе я уже не шарахалась от всех вокруг, а, наоборот, пыталась общаться как можно с большим количеством людей. Умение гадать и болтовня о мистике молодежь тоже привлекают как магнит, так что я стала местной знаменитостью и наслаждалась своей маленькой победой. И пускай все это в прошлом, травма от детских переживаний все еще сидит где-то там, не давая до конца поверить в себя и раскрыться перед людьми. Каково же, когда твоя жизнь рушится в один миг, а от представлений о мире остаются только осколки?

– Увы, никак, – вздохнула я. – Это кровь, Кир. Кто-то из родителей должен был быть таким же.

– Мама была обычной женщиной.

– А отец?

– Своего отца я не знаю. Его не стало еще до моего рождения. Мать растила меня одна. После ее смерти – тетка, – Кирилл задумчиво потер переносицу, вспоминая события прошлого.

– А что случилось? – насторожилась я. – Умер?

– Никто не знает, просто в одну ночь мама проснулась, а его в постели нет. Просто взял и ушел, никому ничего не сказав. Теперь ясно зачем и почему.

– И больше вы о нем не слышали?

– Нет. Мать искала его, – вздохнул Кир. – Он даже не узнал, что станет отцом.

– Может, это и к лучшему, поди знай, что бы он сделал, если бы узнал.

– Значит, мать знала, какой я? – Кирилл задумчиво раскуривал сигарету.

– Необязательно. Твоя суть спала все это время, – я прикинула кое-что в уме, и спросила: – Сколько отцу было, когда он пропал? Лет тридцать?

– Да, где-то так. А что, это так принципиально?

– У каждого из нелюдей свой процесс перерождения. Суть дается при рождении, но просыпается в полную силу в определенную пору. В моем роду сила получается при рождении, но полную мощь обретает в 20. У оборотней все очень похоже. Первый в своем роду нелюдь определяет возраст перерождения других поколений.

– И что теперь с этим делать?

– Жить или попытаться снова связать силы. Но ликантропия никуда не денется. В общем, тебе решать.

– И что меня ждет? Ночное вытье на луну и беготня по паркам за прохожими?

– Смотря как к этому отнестись: как к приговору или как к испытанию, – пожала я плечами. – Ты ведь врожденный оборотень, ликантроп. Ты можешь контролировать свои обращения, инстинкты. Тебе повезло больше, чем новообращенному. А как жить, тебе решать.

– Значит, если я все верно понял, то я сам могу решать, когда становиться зверем?

– Насколько я знаю, да. Когда пройдет полный цикл обращения, тело и сознание свыкнутся со всеми изменениями, твои обращения станут абсолютно пластичны – и полные, и частичные. Но нужен полный цикл. От человека до волка. Сейчас ты в промежуточном.

– Значит, главное дело в самоконтроле? – кивнул Кир. – Что же, попытаюсь с этим справиться.

– Я постараюсь помочь по мере сил. Важнее научиться жить с твоим вторым я. Попробуем с ним разобраться. Если хочешь, можешь пока пожить у меня. Пока все не утрясется. Подыщем тебе куратора.

– Я сам хотел просить, я даже не знаю, с чего начать, – Кирилл пристально глянул мне в глаза. – Не страшно с таким квартирантом, как я, вдруг бросаться начну? Если что, скажи, ты и так много сделала.

– Да ты что! – отмахнулась я. Терять Кирилла из поля зрения я вовсе не хотела. – Я живу с полтергейстом в одной квартире, домовой вечно таскает еду из холодильника. Кирилл, ты не в состоянии нарушить мерный ход моей жизни. А если бросаться начнешь, на цепь посажу. Да и лучше тебе побыть под присмотром первое время.

– Ася, у нас леденцы закончились! – заорал из комнаты Семен.

– Ты не самый беспокойный мой жилец, – улыбнулась я, кивая в сторону комнаты.

– Я кофе забыл, – Федя гордо вплыл в кухню сквозь закрытую дверь.

– Так он же остыл, – напомнил Кирилл.

– Да мне по фигу, – Федя рассеянно махнул рукой. – Главное, что чашка рядом стоит.

Призрак ловко подхватил свою посуду и двинулся назад в комнату. Для обратного пути дверь пришлось открыть, в отличие от Феди, чашка проникать сквозь стены не умела.

– Как он это делает? – оживился Кирилл. – Он же бестелесный дух.

– Он не совсем дух, он полтергейст. Это такие товарищи, которые и стол перевернуть могут. Бывали случаи, когда духи и по телефону звонили, и мебель переставляли. Но Федя у меня тихий, только кофе переводит и компьютер с телевизором гоняет весь день. Все дело в тяге к жизни: если она есть, бессильна даже смерть.

– А как ты с ним познакомилась?

– Шел в комплекте с квартирой, выжил пять партий хозяев, на мне зубы сломал., – ехидно улыбнулась я.

– И что, никто не попытался его усмирить? – резонно заметил Кирилл.

– Если дух не желает покидать мир живых, его никаким кадилом не прогонишь.

– Но ты ведь даже не пыталась его прогнать? – прищурился Кирилл. – Поправь, если я не прав.

– Ты знаешь, усмирить его можно было простой беседой. Ведь ему не так много нужно: немного внимания, чашка с кофе. Никто из жильцов даже не попытался с ним подружиться, а все эти отпевания и освящения его только злили. Ведь формально это и его дом, а значит, с ним надо считаться. А проблем от Феди куда меньше, чем от Семена. И не так скучно, есть с кем поболтать.

– А что с Федей случилось? Суицид?

– Где ты видел такую тягу к жизни у суицидников? – усмехнулась я. – Машина сбила, когда поздно ночью домой шел. Душа так быстро выскочила из тела, что даже понять ничего не успела. Федя вернулся домой как ни в чем не бывало, запер дверь, включил свет, заварил кофе. Неладное заподозрил, лишь когда выпитый кофе пролился сквозь него на пол.

– А как же яркий свет, тоннель, уход в вечный покой?

– Это обычная процедура. Когда душу ничего не держит, ее уход безболезненный и беспроблемный.

– А Федя уходить не хочет или его что-то держит? – с азартом уточнил Кир.

– И то и другое. Якорем для души в мире живых людей может стать что угодно: обида, незаконченные дела, нежелание родственников смириться с утратой, жуткие обстоятельства смерти, приковавшие душу к месту гибели. Федя категорически отказывается смириться с фактом своей кончины. А подпитывает его в этом мире отец, мне так кажется, а точнее, его чувство вины. Ну и все Федькины обиды на него, слишком много негатива.

– Вечные проблемы отцов и детей?

– Почти. Федина мать умерла давно, и жил он только с отцом. Потом отец женился во второй раз, новая жена, новые дети. Федя ушел на второй план. Ну и мачеха свою лепту внесла, пацану пятнадцать лет, а его оставили одного жить. В общем, отец проведывал сына раз в месяц, больше для очистки совести, чем по желанию. Федя сам в универ поступил, учился, и тут такая беда. А отца теперь совесть гложет, что сына не ценил. Ходит на кладбище, плачет. Может, он Федьку и не отпускает.

– И как же это Семен призрака в доме терпел? Домовые вроде дом охранять должны?

– А говоришь, не веришь в это все, – усмехнулась я, смутив Кирилла. – Семен о Феде по-настоящему заботился, переживал. Ну вот и не смог прогнать и без того неприкаянную душу. Он, конечно, пытался на него влиять, но на мелкие пакости глаза закрывал. Все-таки дилемма, Федя ведь тоже его хозяин. Да если честно, ничего такого прямо страшного Федя не делал, просто люди боятся всего мистического. Подумаешь, чашка с кофе на кухне сама заваривается. Оставляли бы ему эту чашку и жили бы спокойно.

– Прямо Санта-Барбара, – Кирилл с интересом глянул в окно. – Погода хорошая, может, выгуляешь собачку?

– Ну если не станешь метить столбы и кусать соседских собак, то пошли, – я чуть не подпрыгнула от радости, но эмоции сдержала. Пускай не воображает, что я только этого и ждала.

Мы с Кириллом быстро собрались и вывалились из подъезда прямо в душные объятия летнего полудня. Кирилл был таким же любителем побродить пешком по родным улочкам.