Текст книги "Похищенная принцесса"

Автор книги: Анна Грейси

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 21 страниц)

Все королевские гвардейцы склонили головы и щелкнули каблуками, послав Калли преданные взгляды, надеясь таким образом выказать свое согласие со словами капитана.

Калли рассеяно всем им улыбнулась. Она была сильно озадачена и все еще не могла во все это окончательно поверить, но одно ей стало ясно: выбор у нее отсутствовал. Она должна вернуться.

– Спасибо. Мы скоро возвратимся назад, я обещаю, – на Гэйба Калли не смотрела.

Эти слова тяжелым камнем легли Гэйбу на грудь. Калли покидает его.

* * *

Они возвращались в Лондон гораздо медленнее, чем уезжали оттуда. Частично это объяснялось не слишком резвыми лошадьми, которых она нанимали, но кроме того все они сильно устали. Так что они прибыли в город только на рассвете.

К большому разочарованию Калли, к ней и Ники в каррикле присоединился Гарри. Она думала, надеялась, что это будет Гэбриэл, но он ехал в одиночестве, держась подальше от нее, организовывал смену лошадей и кучеров, следил за оплатой услуг на постоялых дворах. И это он приказал своему брату отвезти их домой.

– Вы действительно возвращаетесь в Зиндарию? – спросил ее Гарри через некоторое время. Ники спал, его голова покоилась на коленях Калли, оба они были заботливо укутаны в меховые накидки.

– Да, – ответила Калли, – Ники – наследный принц. Его будущее связано с Зиндарией.

– А как же Гэйб?

Калли вздохнула:

– Я не знаю. Я не знаю, чего он на самом деле хочет.

– Что вы имеете в виду?

– Он едва смотрит на меня. После ужаса, произошедшего в той маленькой гостинице, он не только не дотронулся до меня, но даже ни разу не подошел ко мне.

Гарри нахмурился:

– Но вы же знаете почему. Я уже говорил вам об этом.

Калли изумилась:

– Нет, я не знаю почему!

– Гэйб подвел вас. И потому считает, что вы в нем разочаровались.

– Но почему? Ники в безопасности. Теперь все в порядке.

– Да, но сначала Гэйб потерял его, а затем не сумел спасти.

Калли уставилась на него, не веря тому, что услышала.

– Вы ведь это не серьезно! Это же смешно. Разве я могу осуждать его за произошедшее. Мне не важно, как Ники спасся, главное, что он в безопасности, – пока Калли говорила, она осторожно поглаживала рукой спящего сына, – но в любом случае все это не имеет никакого отношения к тому, что я чувствую к Гэбриэлу. Как я уже говорила, любовь – не череда проверок.

– Вы действительно любите его, не так ли?

– Да, конечно. Почему вы продолжаете спрашивать меня об этом? Неужели в это так трудно поверить? Гэбриэл – замечательный человек, – Калли вздохнула, – он – прекрасный человек.

Она не могла представить, как сможет жить без него.

Гарри внимательно вгляделся в Калли:

– Мне казалось, что вы использовали моего брата для своих собственных целей.

– Так было. Да, – виновато произнесла она. Но ведь результатом стала любовь?

Лицо Гарри смягчилось:

– Хорошо, но сейчас вы действительно любите его. И только это имеет значение. Я не хотел бы видеть, что ему больно. Женщины способны причинить мужчине столько горя.

– Мужчины способны на это не меньше женщин, – заметила Калли.

– Возможно, но Гэйб не из тех, кто запросто открывается перед женщиной – он всегда был очень осторожен. Он держался отчужденно с тех самых пор, когда был еще мальчишкой и эта шлюха, его мать, бросила его.

– Мать бросила его?

Гарри кивнул:

– Она использовала его как пешку в игре с нашим отцом. Запирая наверху в том доме, где вы останавливались, она прятала его, как если бы его вообще не существовало. Семь лет он находился там и никогда не видел ни своего отца, ни своих братьев, не бывал в загородном доме ни на Рождество, ни на Пасху – никогда. А ведь он законнорожденный.

На некоторое время Гарри замолчал, сосредоточившись на проезде между стоявшим фургоном и грудой ящиков.

– Наконец старая леди, двоюродная бабушка Герта, забрала его, а матери это было совершенно безразлично. Она даже не навещала его. Больше Гэйб ее никогда не видел.

Калли пришла в ужас. Такая участь даже хуже, чем быть настоящим сиротой.

– Он рассказывал мне о двоюродной бабушке Герте. Похоже, она замечательная леди.

Гарри фыркнул:

– Очень правильная леди, и всё же у неё никогда не было детей, и она не знала, что с ними делать. С нами обоими она обращалась как со своими псами, которых разводила. Жестко, строго, очень требовательно. У нее был железный характер; она была справедлива, но никогда не раскрывала маленькому мальчику своих объятий.

– Кто же раскрыл Гэбриэлу свои объятия? – спросила Калли, ее сердце сжималось при мысли о маленьком мальчике, которого не хотела собственная мать.

– Никто, – ответил Гарри.

– Должно быть, вы оба были очень одиноки, – предположила Калли, поглаживая волосы своего спящего сына.

– Со мной все было в порядке. Миссис Барроу приняла меня как своего собственного сына, но, хотя она и Гэйба любила, никогда не смела относиться к нему, как к собственному ребенку. Двоюродная бабушка Герта не допустила бы этого. «Кухарка вполне может обнять осиротевшего ублюдка так же, как и я, – иногда, но трястись над законным сыном дома Ренфру? Никогда в жизни».

– Тогда я обязана восполнить все те объятия, которых он был лишен, – заявила Калли, – конечно, если он позволит мне.

Она смотрела на рассвет, встающий над Лондоном. Она и Ники очень скоро должны вернуться в Зиндарию. Но Калли надеялась, что они будут не одни.

И все же она не была в этом так уж уверена. Сначала она должна признаться своему мужу, что любит его.

Только тогда она сама узнает, любит ли и он ее.

Ведь Гэбриэлу придется бросить ради нее все, что он имеет.

Калли знала, что это самая огромная жертва, о которой только можно попросить. Однако выбора у нее не было.

Но, по крайней мере, она собирается провести с ним еще одну ночь. Еще одну ночь любви.

* * *

Все домашние не ложились в ожидании их возвращения. Из-за волнения никто не мог заснуть. Все собрались в гостиной, и Ники еще раз описал свое похищение и чудесное спасение, а слушатели постоянно восклицали, выражая в равной степени подлинное изумление и ужас.

Калли устало сидела, глядя на сына в час его триумфа. Она так давно не спала, и силы ее были на исходе. Несмотря на облегчение и радость от торжества Ники, она чувствовала подавленность. Гэбриэл не сказал ей ни слова. Он даже не посмотрел на нее, когда она обещала капитану вернуться в Зиндарию.

Он расположился в дальнем конце комнаты, молча наблюдая за происходящим. Всякий раз, когда она бросала на него взгляд, то видела, что он смотрит в любую другую сторону – на Ники, на Рейфа или Нэша, куда угодно, но только не на нее. Калли увидела часть его лица в зеркале, висевшем на дальней стене. Она слегка сместилась, так чтобы видеть его лицо целиком и иметь возможность наблюдать за его выражением.

Она поняла, что он следит за нею. Но стоило ей повернуть голову, он тут же отводил взгляд, однако, как только она отворачивалась от него, снова принимался смотреть на нее.

В его взгляде читались и сожаление, и жадность, словно он смотрел на что-то, чего не мог иметь, но вспоминал с большой любовью.

Калли вздохнула. Гарри оказался прав. Кажется, Гэбриэл полагает, что ее любовь основывалась на том, что он охранял Ники. Дорогой, глупый мужчина. Она бы его разубедила. Сразу после того, как призналась бы в своей любви.

Волков бояться – в лес не ходить.

– Пошли, Ники, – сказала Калли, поднимаясь, – настало время ложиться спать. Нам всем требуется отдохнуть.

Ники сразу поник:

– Но, мама, уже утро. Солнце встало.

– Это не аргумент, мой милый. Ты участвовал в настоящем большом приключении, но даже героям требуется отдых.

– Да, мама, – печально произнес герой этого часа.

* * *

Гэйб захватил бренди и вышел на террасу. Все остальные разошлись по спальням. Он же был слишком подавлен, чтобы попытаться заснуть.

Некоторое время спустя он подскочил от неожиданности, поскольку мягкие руки жены скользнули вокруг его талии. Ее объятие было очень решительным.

– Спасибо, – сказала Калли.

– Я ничего не сделал, – пробормотал Гэйб, – Ники спас себя сам. Я просто столкнулся с ним на дороге.

– Напротив, ты научил его ездить верхом, а значит, помог ему спастись, что в тысячу раз ценнее, чем быть спасенным кем-то другим – разве ты не заметил, что мой сын теперь чувствует себя героем? – она вновь обняла его.

– То, что его похитили – моя вина.

– Как интересно, что ты это сказал. Я-то думала, что это моя вина, но Гарри разубедил меня. И я уверена, что Тибби и Итен тоже обвиняют себя, и леди Госфорт тоже, вне всякого сомнения. Видишь, мы можем устроить соревнования, кто же виноват больше? Либо, наоборот, просто радоваться, что мой сын вернулся назад, здоровый и невредимый.

– Ответственность лежала на мне.

– Ответственность лежала на всех нас. Но мы считали, что достаточно защитить Ники юридическими средствами – кто мог предположить, что граф пошлет своих людей, чтобы те по крышам добрались до Ники в самый разгар приема?

– Я должен был все предусмотреть.

– Понятно, ну, если ты предпочитаешь терзаться, находясь в самом мрачном настроении, вместо того, чтобы поцеловать меня, я буду вынуждена найти кого-то, кто в состоянии это сделать.

– Что? – Гэйб резко повернул голову в ее сторону.

– Мне просто необходимо, чтобы в течение следующих нескольких часов меня кто-то целовал и обнимал, но раз тебя это не интересует...

– Ты хочешь сказать?..

Самые восхитительные в мире губки надулись:

– Гэбриэл Ренфру, как ты считаешь, что я хочу сказать?

Гэйб не собирался подвергать сомнению свою удачу. Он схватил Калли и поцеловал, жестко и по-собственнически. Испытывая определенные трудности – ее юбки оказались слишком узкими, – Калли обхватила его ногами и поцеловала в ответ, держась и прижимаясь к нему всеми частями тела, вдавливая в него свои мягкие округлости, покрывая лицо Гэйба влажными, восторженными, страстными поцелуями.

– Отнеси меня в кровать, Гэбриэл. Я хочу, чтобы ты взял меня в кровати.

Гэйб едва смел верить в это. Ему дарили второй шанс. И он не собирался терять его.

Гэйб отнес жену наверх в их спальню – он узнал о ней, как только они приехали. Тетя Мод приняла необходимые меры, чтобы их вещи перевезли сюда из дома его брата. Она знала, что Калли не пожелает снова поселиться отдельно от сына.

Гэйб и не думал спать там, но даже если бы и попытался, то понимал, что ему пришлось бы ложиться одному. Он и не мечтал о еще одной ночи с Калли.

Глава 19

Гэйб задёрнул занавески, но утренние лучи всё равно проникали сквозь них, заливая комнату золотистым светом. Медленно, очень медленно он начал снимать с Калли одежду, одну вещь за другой, целуя каждый дюйм обнажавшейся кожи.

Калли раздевала его более торопливо, нетерпеливо сдернув с него сюртук, расстегнув жилет быстрыми ловкими пальцами и стянув рубашку через голову.

– Не торопись, – прошептал Гэйб, – у нас впереди весь день.

– И даже больше, – сказала она.

– Да, и вся ночь, – согласился он, покрывая поцелуями полукружья её грудей. Гэбриэл принялся ласкать их руками, почувствовав даже сквозь платье, как ощутимо отвердев, упёрлись ему в ладони две упругие вершинки. Он поцеловал их, мягко захватив зубами вместе с прикрывавшей их тканью.

– Теперь повернись, любовь моя, и позволь мне заняться твоей шнуровкой, чтобы освободить несчастную красавицу, заключенную в безжалостную тюрьму.

Калли повернулась, открыв его взору прекрасную линию затылка. Гэйб немедленно поцеловал его, распуская ей волосы, нетерпеливо выдергивая из них шпильки, и уткнулся носом ей в шею, наслаждаясь вкусом её кожи и запахом шелковистых волос, рассыпавшихся по плечам и укутавших его, как покрывалом.

Гэйб очень умело расшнуровал корсет, и Калли глубоко вздохнула от удовольствия. Он откинул ненужную вещь и обвил Калли руками, продолжив ласкать её груди через изумительно тонкую батистовую сорочку.

– О, как это чудесно, – с дрожью в голосе произнесла Калли, – всякий раз, когда ты снимаешь мой корсет, мне кажется, что это вызывает у меня лёгкое головокружение.

– Ах, это все благодаря моей специальной технике, – прошептал Гэйб, уткнувшись ей в шею.

– Насколько же ты более умелый, чем моя горничная.

Молодая женщина благодарно вздохнула, расслабившись в кольце его рук, и, закинув руки за шею мужа, с наслаждением глубоко поцеловала его.

Гэйб с удовольствием расшнуровывал бы её корсеты всю оставшуюся жизнь. Но он не смел даже мечтать об этом. Только один раз ночью и один раз днём. Он должен вновь завоевать её доверие. Он ужасно подвел Калли и не имел права требовать чего-то большего, чем то, что она предлагала ему сейчас.

Гэйб целовал жену, обнимая и упиваясь её сладким неповторимым вкусом, её теплотой и отзывчивостью, и кровь гулко пульсировала у него в висках.

Пальцы Калли запутались в его волосах, и, полуприкрыв глаза, она подалась вперёд, ближе к мужу. Её теплое мягкое тело вжалось в его, а бёдра начали двигаться, совершая медленные эротические движения так же, как и её язык, переплетенный с его.

Собираясь поцеловать её, Гэйб обхватил ладонями лицо Калли и, лаская нежную кожу её подбородка, склонил свою голову так, чтобы слиться с ней в поцелуе в одно целое, дыша одним с ней дыханием.

Он не сможет жить без Калли. Он должен всё узнать наверняка.

– Расскажи мне о Зиндарии, – прошептал он.

Калли напряглась. Ему не следовало упоминать об этом. Губы Гэбриэла накрыли её рот прежде, чем она успела ответить, напоминая ей о том, что он может ей дать, точно зная, что этого недостаточно, но он был в отчаяньи. Он не в состоянии позволить ей уйти.

Гэйб провел руками по её телу, в лихорадочном желании немедленно увидеть ее обнажённой. Одним ловким движением он через голову снял с неё сорочку. И пристально уставился на Калли.

– Панталоны?

Она никогда прежде не носила их. Они были розовыми. Со шнурком. Ему еще не приходилось видеть розовых панталон.

– Они очень модные, – ответила Калли, краснея.

– Но очень неудобные, – заметил Гэйб.

– Соус для гусыни[21][21]
  англ. пословица: what's sauce for the goose is sauce for the gander – Что является соусом для гусыни, то будет соусом и для гусака


[Закрыть]...

– произнесла она и провела ладошкой по передней части его кожаных бриджей. Калли улыбнулась, очевидно, довольная его реакцией.

Он застонал. За те мгновения, что её пальцы возились с застёжкой его бриджей, планы Гэбриэла по медленному соблазнению вылетели в окно. Вопреки желанию он позволил ей продолжить.

– Если ты и дальше станешь действовать в том же духе, я буду вынужден остаться в ботинках и бриджах, – задохнулся Гэйб.

И тут же сорвал с неё эти проклятые розовые панталоны одним быстрым движением. Калли стояла смирно, наблюдая за ним с истинно женской лукавой улыбкой, пока он освобождался от ботинок и бриджей чуть ли не в одно мгновение.

Она так прекрасна. Он должен находиться в ней.

Гэйб отнес Калли в кровать. Она подвинулась вглубь, потянув его за собой. Её ноги очень естественно раскрылись перед ним, и он устроился меж её бедрами, смакуя ощущение её атласной кожи, соприкасавшейся с его собственной, своей твёрдой плоти возле её мягкой.

Он целовал и посасывал её груди, пока она не застонала и не начала умолять:

– Быстрее, ну же!

– Скоро, – прошептал Гэйб.

Гэбриэл запустил пальцы в соблазнительный треугольник тёмных волос, почувствовав её жар, её влажность, её женский аромат разбуженного желания, осознав с диким мужским триумфом, что жена хочет его столь же сильно, как и он её.

Гэйб продолжал ласкать её, стремясь довести до максимального пика удовольствия, пока Калли не превратилась в нечто бесплотное, хныкающее от блаженства, лихорадочно поглаживающее его тело мягкими руками, осыпающее поцелуями все части его тела, куда только могла дотянуться.

Тогда и только тогда он вошёл в неё, застонав от сладости ощущения её горячей плоти. Она застонала в ответ, прижимая его к себе и задыхаясь.

– Да, да, да, – выкрикивала Калли с каждым его толчком в диком необузданном ритме, который поднимал их всё выше и выше, пока наконец они не вознеслись на самую вершину экстаза и небытия.

Гэйб продолжал обнимать Калли, они вместе плыли на подхвативших их волнах.

Прошло довольно много времени, прежде чем она произнесла:

– Я действительно хотела выстрелить в графа. Почему ты остановил меня?

– Позже это превратилось бы для тебя в сущее мучение, – ответил он, – ты никогда не убивала человека. Ты не знаешь, что это значит.

Калли повернулась к Гэйбу и, уткнувшись подбородком в его грудь, долго смотрела ему в лицо.

– Полагаю, тебе приходилось не раз убивать, – сказала она мягко, – это терзает тебя?

– Теперь нет, – ответил он, – но очень долго не давало покоя. А тебе, с твоим мягким сердцем, было бы намного хуже.

Она обняла его и поцеловала в грудь:

– Расскажи мне.

Гэйб покачал головой:

– Тут нечего рассказывать. Он был солдатом, того же возраста, что и я.

– Сколько же тебе было?

– Девятнадцать.

До сих пор Гэйб не мог забыть взгляд другого мальчишки, когда тот понял, что умирает, действительно умирает. Гэйб не пожелал бы испытать это никому, особенно Калли. Даже если она и ненавидела того человека.

Калли ничего не сказала, только обняла его сильнее. Наконец, помолчав, она произнесла:

– Трудно представить, что больше не о чем беспокоиться. Всё кончено.

– Да. – Не о чем беспокоиться? Гэйб был с ней не согласен.

– Ты знаешь, теперь я должна вернуться с Ники в Зиндарию.

Да, Гэйб это понял.

– И я попрошу Джима поехать с нами в качестве компаньона Ники, вроде его брата. Это так важно, что у моего сына появился друг, для которого он просто Ники, а не «принц». К тому же, Джиму нужна семья.

Гэйб кивнул.

– Я также собираюсь просить Тибби поехать со мной в качестве моего секретаря.

Гэйб продолжал молчать.

– И... и я думаю, что, возможно, Итен тоже приедет, хотя бы через некоторое время. В Зиндарии такие быстрые лошади... и, может быть, он и Тибби...

Гэйб покачал головой:

– Я в этом сомневаюсь.

Калли вздохнула, затем бросила на него взволнованный взгляд:

– Но больше всего я хочу знать... какие планы у тебя, Гэбриэл?

– Пока не знаю.

Гэйб не был уверен, о чём она думает. А он должен знать точно.

– Я думала, что вы с Гарри собираетесь осуществить ваш замысел по разведению лошадей, – сказала она.

– Для этого я Гарри не нужен. Это была его идея, его замысел. Его мечта. И Итена.

– А что с Грейндж? Это же твой дом. Люди там зависят от тебя.

Гэйб вновь покачал головой:

– Я восемь лет отсутствовал, и они прекрасно справлялись без меня. В любом случае, скорее всего, Гарри сам станет управлять поместьем, по крайней мере, пока не обзаведется собственным домом.

Затем добавил:

– Там я всегда чувствовал себя не в своей тарелке. Я не знал, чего хочу.

– А теперь знаешь?

– Да.

Гэйб ждал, что она спросит, что же это.

А Калли ждала продолжения, смотря на него с надеждой. Он же ничего не мог сказать. Сначала он должен понять, с чем столкнется.

Молчание затянулось.

Калли выскользнула из постели, обнажённая подбежала к комоду и вытащила свою красную шаль. Она завернулась в неё, едва прикрыв ею своё тело.

Гэйб сел в кровати.

– Что ты делаешь?

– Есть кое-что, что я должна тебе сказать, Гэбриэл, – произнесла она, – но всё не так просто. Не могу сделать это голой. Или когда я касаюсь тебя.

Она выглядела весьма соблазнительно, но Гэйб наблюдал за ней, ощущая, что его пробирает холодок страха. Жена смотрела ему прямо в глаза как женщина, находящаяся на грани принятия очень трудного решения. Похоже, она собирается дать ему отставку.

Видимо, Калли думает, что ей достаточно поблагодарить его за оказанные услуги и затем объявить о том, что они расстаются.

Гэйб понимал, что она имеет полное право распрощаться с ним. Она вышла за него замуж, чтобы защитить себя и сына, а он подвел её. И теперь, когда граф Антон мёртв, Гэйб в качестве подходящего мужа ей больше не нужен.

Он внимательно наблюдал за ней, вышагивающей в своей чёртовой красной шали, едва прикрывавшей её тело и открывавшей очаровательную попку всякий раз, когда она делала очередной шаг.

Вероятно, Калли станет скучать по нему, находясь одна в своей спальне, но к ней тут же выстроится очередь из мужчин, каждый из которых мечтал бы стать возлюбленным принцессы. Она слишком чувственна и так очевидно притягательна, что трудно предположить, будто они не станут бороться за её расположение.

Только через его труп.

Всё, что осталось у Гэйба, это юридические права мужа, и ей-богу, если придется прибегнуть к этому последнему средству, он так и сделает.

Калли беспокойно вышагивала взад-вперёд возле кровати, закусив губу и нахмурив брови, выводя его из себя и подводя к самому краю отчаяния.

Она порывисто развернулась и проговорила:

– Дело в том, Гэбриэл, что ты взял на себя обязательства перед свидетелями и перед Богом, и я считаю неправильным, что ты хочешь уклониться от их выполнения. Я знаю, у тебя в Англии семья, дом и рузья, очень хорошие друзья. Здесь сотни людей любят тебя, но...

Внезапно в Гэйбе вспыхнул лучик надежды. Она думает, она для него кто?

– Сотни?

– Не дразни меня, я очень серьёзна. Я знаю, здесь, в Англии, у тебя целый мир, полный людей, которым ты нужен, а в Зиндарии у тебя была бы только... – Калли запнулась.

– В Зиндарии у меня была бы?.. – подтолкнул он её.

– Я.

– Ты?

Калли кивнула.

– Я не говорила тебе этого, но должна. Я собиралась сказать еще ночью, но...

– Я знаю, – прервал ее Гэйб с сожалением. Он подвел её.

– Да, но потом так много всего произошло, а после ты стал таким странным...

– Стал страным?

– Да, очень. Ты даже перестал разговаривать со мной, не смотрел в мою сторону, не дотрагивался до меня, это было ужасно, просто ужасно. А потом я никак не могла подобрать подходящего момента.

– А сейчас момент подходящий?

– Да, я должна сказать это именно сейчас, иначе буду сожалеть всю свою жизнь. Я... впрочем, это не важно, – Калли закрыла глаза и, наконец, произнесла: – Я люблю тебя, Гэбриэл Ренфру, я хочу тебя, мне необходимо, чтобы ты остался моим мужем, моим настоящим мужем, чтобы ты поехал со мной в Зиндарию, чтобы прожил со мной всю жизнь – до старости.

Повисла звенящая тишина. Гэбриэл чувствовал себя так, словно его ударило рухнувшим деревом. Если, конечно, упавшее на вас дерево может вызвать желание кричать от счастья, петь и танцевать.

Гэйб вскочил с кровати и бросился к ней. Он должен находиться рядом, совсем близко – так, чтобы чувствовать её запах, настолько близко, чтобы рассмотреть каждую ресничку, отбрасывающую тень на бледную атласную кожу щеки, но не настолько близко, чтобы дотронуться до неё. Стоит ему коснуться её, и он за себя не ручается, он будет не в состоянии что-либо произнести. А слова непременно должны быть сказаны.

– Почему ты говоришь всё это, закрыв глаза? – тихо спросил Гэйб.

– Потому что я трусиха.

Её глаза оставались закрытыми.

– Нет, ты не трусиха.

– Да, к сожалению. Я боюсь взглянуть на тебя, боюсь просить тебя. А вдруг ты скажешь «нет».

– Открой глаза.

Калли осторожно приоткрыла их и напряглась, ожидая ответа мужа.

Гэйб улыбнулся, как-то криво, и наконец произнес слова, которые так долго хранил в своём сердце:

– Я влюбился в тебя с первого взгляда, как только увидел, как ты стоишь на вершине утеса, мокрая, усталая, сердитая, напуганная и безумно красивая. Я всё больше влюблялся в тебя с каждым новым днём и не могу представить, что это может когда-нибудь закончиться.

У Калли на глазах выступили слёзы.

– О, Гэбриэл, неужели это правда?

– Конечно, именно ты – любовь всей моей жизни, – Гэйб обхватил лицо Калли руками, – у меня в Англии есть дом, семья, друзья и состояние, это всё так, но единственное, чего я хочу, находится прямо здесь – у меня в руках. Ты для меня всё. Ты – мой дом, моя семья, смысл моей жизни, моё сердце.

И он крепко поцеловал её.

Перевод осуществлен на сайте http://lady.webnice.ru

Над переводом работали:

Lark, Amica, Fairytale, Spate, Karmenn, Janina, KattyK, vetter, Нюрочек, mshush,  Julia!!!!

Бета-ридинг, вычитка: Москвичка, Nara, Ilona, Фройляйн

Принять участие в работе Лиги переводчиков http://lady.webnice.ru/forum/viewtopic.php?t=5151

Внимание!

Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения. После ознакомления с содержанием данной книги Вам следует незамедлительно ее удалить. Сохраняя данный текст Вы несете ответственность в соответствии с законодательством. Любое коммерческое и иное использование кроме предварительного ознакомления запрещено. Публикация данных материалов не преследует за собой никакой коммерческой выгоды. Эта книга способствует профессиональному росту читателей и является рекламой бумажных изданий. Все права на исходные материалы принадлежат соответствующим организациям и частным лицам.