Текст книги "Гламурная жизнь"
Автор книги: Анна Грайфендер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 15 страниц)
5
На следующее утро я проснулась совершенно без сил. Спала я очень беспокойно, то и дело просыпалась и даже обрадовалась, услышав наконец будильник. Фон Штейнбеки трогательно обо мне заботились. Обошлись без выражений искреннего сочувствия (так себя вести наверняка посоветовала доктор Корнелиус).
Вместо уныния в атмосфере царили бодрость и готовность к военным действиям. Все члены семейства мечтали увидеть, как голова Леандера покатится с плеч, и чем раньше, тем лучше. Им тоже хотелось приложить к этому руку, и родители Катарины, в свою очередь, предложили позвонить дяде Рихарду, но признали, что мне лучше сделать все самой. И это правильно.
– У тебя появится дело, которое поможет отвлечься, – сказала фрау фон Штейнбек.
После завтрака я отправилась на работу. По дороге позвонила мама. Она, конечно, тут же почувствовала, что у меня не все в порядке. Начала расспрашивать, но я не хотела расстраивать ее и сослалась на усталость. Пообещала отдохнуть в выходные и приехать при первой же возможности. Познакомившись с Леандером, я ни разу не побывала дома и теперь поняла, что мне очень хочется навестить родителей.
Дома – простой, устоявшийся быт. Единственная проблема, которую придется решать, – это ежедневное составление меню.
В бюро меня ждал Макс. К счастью, он не корчил траурную физиономию и не носился со мной как с писаной торбой. Вел себя как всегда, только без подколов и намеков на Леандера. И за это я была ему очень благодарна.
– Я рано встал и уже пообщался кое с кем из фотографов. У одного из них есть знакомый папарацци, который успел снять каждого, кто хоть чем-нибудь знаменит. Я взял его телефон, с ним обязательно надо встретиться. А мой приятель, который работает с Леандером на одном канале, обещал прислушаться к разговорам.
Вера принесла кофе. С тех пор как у нас появился Макс, она делала это с большим удовольствием. И он ее не разочаровал. Подарил одну из своих сияющих улыбок и поцеловал в щечку! С закрытыми глазами и очень медленно.
А потом вздохнул:
– Вера, что бы мы без тебя делали!
Если он будет и дальше так себя вести, мы это скоро узнаем, потому что Вера, которая уже давно пребывает в полуобморочном состоянии, просто умрет.
А он еще и подмигивает:
– А какая она скромница, наша Вера. Ведь это самая главная женская добродетель скромность и старательность.
Откуда у мужика столько энергии: флиртовать со всеми женщинами подряд?
Поворачивается ко мне:
– А что мы будем делать, если выяснится, что досточтимый господин Бергландт не так снят, как предполагалось? Будем продолжать работать над биографией? Опубликуем обличительный труд или тиснем эксклюзивную статью в «Бильд»?
Но так далеко я пока не заглядывала. Мои мысли крутились исключительно вокруг тайны Леандера.
Макс считал, что речь может идти об одной из трех вещей: бабки, секс или криминал.
– А вдруг в двадцать лет он снимался в порно?
– Вполне возможно, но теперь этим никого не удивишь. Он же шоумен, а не кардинал. К тому же это моментально отнесут в разряд юношеских грешков, – возразила я.
– Ну и что, поклонницы будут в восторге. Представь себе его оправдания: «Я был молод и страшно нуждался в деньгах!»
– Вполне возможно, но уж больно не похоже на Леандера.
Я вернулась к работе, в основном чтобы отвлечься. Звонила по телефону, выискивала старые связи, расспрашивала… Медленно, но верно передо мной возникал совсем другой Леандер.
Мой бывший главный редактор сохранил такой образ тогдашнего, еще никому не известного Леандера:
– Он был чертовски привлекателен, обладал харизмой. Но честолюбие било через край, он умел очень ловко использовать в своих целях любых людей. В основном женщин. Просто невероятно. Фрау Боймлер, серьезный редактор, прекрасный профессионал, пошла даже на то, чтобы опубликовать в «Культуре» целую страницу с фотографией и подписью: «Леандер Бергландт, талант, о котором скоро заговорят все». Я думаю, эта статья открыла ему многие двери, и он еще какое-то время поддерживал с ней контакт. Я так и не узнал, было ли между ними что-то, – она ведь замужняя женщина. Но до самого ухода на пенсию у нее на письменною столе рядом с семейными снимками стояла фотография, где они с Бергландтом вместе. Она наверняка знает про него больше, но расскажет ли, что-то сомневаюсь. Могу дать адрес».
Интересно, если бы я случайно не застукала Леандера с Виттой, я бы закончила тем же самым? Превратилась бы в старуху редакторшу с портретом Леандера на столе? Какой ужас!
Несколько дней промелькнули гораздо быстрее, чем я ожидала. Мы с Максом установили контакт с Аннегрет Боймлер и с тем самым папарацци. К сожалению, оба они могли встретиться с нами только на следующей неделе. Я пару раз говорила с Леандером по телефону, оказалось, что это совсем не так трудно. Ничего удивительного. Он ничуть не изменился, излучал шарм, мне даже захотелось поверить, что там, в отеле, просто перепутала двери. Он сказал, что его очень трогает мое заботливое отношение к Катарине.
– Радость моя, скоро мы встретимся, в твой великий день!
Мой день рождения! Еще ни разу я не ждала его с таким страхом.
Я снова увижу Леандера. Я боялась даже предположить, какова будет моя реакция.
Катарина предложила разворошить муравейник:
– Только подумай. По какой-то причине он терпеть тебя не может. Я бы использовала это обстоятельство, чтобы его помучить. Съешь что-нибудь вонючее! Прекрати брить подмышками. Перечисли подробности насчет своих месячных вплоть до оттенка выделений! Намекни Витте, что собираешься сама предложить Леандеру на тебе жениться! Представь себе их панику. Или скажи ему, что беременна! Представляешь, как мы повеселимся.
К сожалению, меня это нисколько не веселило. Я понимала, что чем раньше я выведаю все его тайны, тем скорее мы сможем расстаться.
Мысли мои крутились не только вокруг Леандера и Витты. Часто я размышляла и над словами доктора Корнелиус. Чего же я хочу на самом деле? Неужели я действительно бегу от нормальных отношений, считая, что придется поступиться всем, что у меня есть? Принести в жертву свой образ жизни, друзей, собственный непредсказуемый характер? В слове «отношения» есть что-то ужасно взрослое. Как будто до конца жизни придется с серьезным видом в одинаковой одежде от Чибо тащиться по жизни, взявшись за руки.
Никаких больше флиртов, шатания по магазинам, девичников. Только вежливые беседы: «Тебе не кажется, что нам следует еще раз пригласить на обед Лозесов?»
Неужели меня отталкивает именно необходимость повзрослеть?
И неужели повзрослеть значит превратиться в мумию?
Доктор Корнелиус уверяет, что нет. Может быть, нужно найти того, кто способен оценить мои шутки и не посчитает смешными моих подруг?
Мама часто говорит, что все дороги ведут в Рим, – может быть, она права.
В данный момент все крутилось вокруг вопроса нужно ли приглашать на день рождения Витту.
Это же мой день, и меньше всего мне хочется видеть на своем празднике эту гадину. Но, наверное, будет странно ее не позвать, если до сих пор она присутствовала всегда и везде. И если уж Леандер испортит мне настроение, то Витта тут ни при чем. Что есть, то и есть.
Может быть, в мою честь они вместе выскочат из торта.
Катарине с ее организаторскими способностями никакие трудности не были страшны. Она рассылала приглашения, составляла меню, выбирала музыкантов и создавала нужный антураж.
В конце сентября достаточно тепло, чтобы праздновать в саду, поэтому еще накануне там появились белые шатры. Отдельно и группами стояли плетеные кресла, так и зовущие посидеть, о предстоящем празднике напоминали гирлянды цветов. Как-то забывалось, что Катарина в интересном положении, потому что она никогда про это не говорила, ее не мучили ни утренняя тошнота, ни другие недомогания. Она прекрасно себя чувствовала и выглядела даже лучше, чем всегда.
Но мы с Лилли все равно беспокоились. Собирались сразу же, как только закончится весь этот балаган и у Катарины больше не останется отговорок, серьезно поговорить с ней. Давно пора найти разумный выход.
Лилли доверилась Себастьяну, который приглядывал за Катариной, и заставлял нас докладывать, как она себя чувствует. К нашему удивлению, редко заговаривающая о беременности Катарина была прекрасно информирована. И точно знала, что полезно ей и ребенку.
Нам оставалось только следить, чтобы она не перенапрягалась и не поднимала тяжести, что для фон Штейнбеков с их огромным штатом прислуги проблемой не являлось. Так что она была в своей стихии, раздавала указания, выбирала вино. Она считала, что если уж меня так страшит этот день, то хотя бы визуально все должно быть в самом лучшем виде, а еще необходимо море шампанского, чтобы мы имели возможность упиться.
Уже завтра. Я в первый раз снова встречусь с Леандером, ни в коем случае нельзя, чтобы он о чем-нибудь догадался. Поскорее бы этот день закончился.
Было поздно, я решила ложиться спать, уж больно не хотелось встретить тридцатилетие с синяками вокруг глаз. Я принялась искать Катарину, чтобы пожелать ей спокойной ночи, но она куда-то запропастилась.
Я спустилась по лестнице, поискала на первом этаже. Наконец услышала: «Пия, я на улице!»
Я понеслась на террасу, и тут вдруг начался фейерверк. В саду собрались Катарина, Себастьян, Герберт, фон Штейнбеки, Вера, Штадер, Макс и фрау Корнелнус. Все с бенгальскими огнями в руках.
Из колонок грохотало «Happy birthday» Стиви Уандера, в саду успели накрыть праздничный стол. Мне протянули бокал шампанского. Я расчувствовалась. Подбежавшая Лилли принялась меня обнимать:
– Всего тебе хорошего! Пия, этот год будет твоим, я это чувствую!
Следующей поздравляла Катарина:
– Неужели ты думала, что мы позволим какой-то швали испортить твой день рождения! Завтра по обязанности, сегодня по велению души.
К поздравлениям присоединился Герберт:
– Мне всегда нравилось начинать праздник заранее. Завтра ты будешь настолько усталой, что никакой Леандер Бергландт будет тебе не страшен.
Потом поздравляли Штейнбеки:
– Все будет хорошо.
Неужели это ради меня, какое счастье! Все пришли, чтобы попраздновать со мной! Подумаешь, какой-то там Леандер Бергландт.
Мне подмигнула фрау Корнелиус. Подошел Макс, обнял меня за плечи:
– Желаю тебе счастья. Наконец-то ты опять улыбаешься. Мне так надоело твое печальное лицо. Уже почти хотелось лицезреть вечный оскал Леандера, только чтобы у тебя был радостный вид.
Он пихнул меня в бок, и я засмеялась… впервые за несколько дней.
Сели за стол. Ко мне вернулся здоровый аппетит, я сполна насладилась деликатесами и воздала должное шампанскому. Музыканты играли Клецмера, все, включая меня, страшно веселились.
Сидевший справа от меня Макс заметил:
– Кстати, Штадер все знает. У нас развязаны руки, можем спокойно проводить расследование.
Я удивилась:
– Как, Штадер не обалдел?
– Нет, он терпеть не может Бергландта. По-моему, в этом смысле мы с ним вполне солидарны, к тому же он мнит себя твоим защитником, даже если и не готов это демонстрировать. Твои обиды он воспринимает как личное оскорбление. Он великий покровитель журналистского племени, старина Штадер.
Второй раз за вечер я не выдержала и засмеялась.
Во время десерта Лилли закричала:
– Подарки! Пора дарить подарки!
Ну что ж, с этим я вполне согласна!
Катарина и Лилли подарили мне шикарный браслет и, естественно, в качестве обязательного приложения безделушку, украшенную маками. Себастьян протянул мне самоучитель итальянского, потому что недавно я вскользь обронила, что хотела бы учить итальянский. Какой он внимательный!
От фон Штейнбеков мне достался альбом репродукций со зданиями в стиле модерн, который привел меня в восхищение. Штадер с сияющими глазами и крайне серьезным видом сунул мне в руки билет на следующее выступление Герты. Почему бы нет?
Доктор Корнелиус снабдила меня справочником на все случаи жизни, составленным ею собственноручно. Вера подарила апельсиновое дерево для офиса.
Самый невероятный подарок преподнес Герберт. Подошел ко мне и торжественно изрек:
– Пия, мой подарок сначала может показаться смешным, но поверь мне, это пик возможностей, существующих на сегодняшний день. Я испробовал его на себе, могу только сказать, что до сих пор пребываю в полном восторге. А как полезно для здоровья!
Мне стало любопытно. Прыжок с парашютом вдвоем, спуск на плоту по бурной реке?
Итак, чтобы не тратить лишних слов, дарю тебе «Колон-клининг».
Это еще что такое? Он перехватил мой ошарашенный взгляд.
– На, я дарю тебе промыватель для кишечника. Самая популярная модель на нынешний момент. Такое ощущение, как будто заново родился.
Отец прервал Герберта:
– Прекрати. Гости еще за столом. Может быть, эту тему вы обсудите потом?
Герберт обиделся и попытался убедить Себастьяна в поразительной эффективности подобной промывки, но тот проявил весьма умеренный интерес к просветительской деятельности приятеля. Катарина закричала:
– Мы же забыли про подарок Макса!
Макс занервничал.
– Не знаю. По-моему, сейчас не время.
Видимо, остальные были в курсе и совсем так не считали.
– Что ты, как раз именно сейчас. Покажи, покажи, покажи!!!
Он встал, и я обратила внимание, что между японской вишней и магнолией стоит экран.
Макс подошел к вытащенным на улицу видику и проектору. Вставил кассету и обернулся:
– Пия, это мой подарок!
Он снял для меня фильм! С моими друзьями и коллегами, которые поздравляли меня и рассказывали смешные истории, глядя в камеру. В качестве фона он подобрал мою любимую музыку, вставил фотографии, которые успел сделать, пока мы работали вместе.
Свой лиричный фильм он закончил ехидной репликой:
– Пия мне нравится, потому что она единственная женщина, с которой никогда не бывает скучно. Она такая миленькая, когда смеется, хотя ее вкус относительно мужчин находится гораздо ниже среднего уровня.
Я проигнорировала эту шпильку. Мне было очень приятно, что он потратил на меня столько времени. На него это совсем не похоже, наверняка идею ему подсказали Лилли с Катариной, которые тоже внесли свой посильный вклад.
Я рассыпалась в пространных благодарностях. Макс смутился. Мне даже показалось, что он покраснел. И начал отбиваться:
– Ерунда. Просто мне тебя жалко. Я подумал, что после всех гадостей это будет полезно для твоего эго.
– Ну вот, теперь это прежний Макс.
Вечер получился замечательным! Танцы, напитки, смех. И чего было бояться тридцатилетия!
К утру я, совершенно вымотанная, но в прекрасном настроении, легла спать, и даже ни разу не проснулась, пока Катарина не разбудила меня где-то к полудню. Герберт был прав: я устала и мучилась с похмелья, что создавало прекрасные предпосылки для встречи с Леандером, являясь лучшим средством против истерики. Основное внимание придется уделять собственной головной боли.
Я с трудом встала и привела себя в порядок.
К вечеру начали подтягиваться первые гости. Позвонил Леандер: «Радость моя, я опоздаю. Мне еще нужно забрать твой подарок». Может опаздывать сколько хочет!
Зато Витта оказалась пунктуальной и пришла в таком наряде, рядом с которым Лиз Харли вполне может считаться самой скромно одетой личностью года. На Витте было одно из тех платьев, которые спереди открыты до пупа и вынуждают подвязать веревкой грудь. Прозрачная ткань, под которой (это было видно всем) красовались трусики-стринги. Да уж, в отличие от своих истинных намерений, скрывать свое тело прирожденной модели Витта явно не собирается.
Она кинулась ко мне, как пассажир тонущею корабля к последней шлюпке, и театрально бросилась на шею – очевидно, натренировалась!
– Пия, именинница ты моя, всего тебе хорошего! Дай-ка я на тебя посмотрю. Выглядишь волшебно, совсем не на тридцать лет. Двадцать пять, и ни годом больше. А где твой божественный поклонник?
Наглость вопиющая. Но я и глазом не моргнула:
– К сожалению, Леандер задерживается, но я уверена, что мы неплохо повеселимся. Что ты будешь пить?
Она выбрала «Беллини». Все правильно, модный напиток для богатых. Величественным жестом вручила мне свой подарок. В конверте. Наверняка чек для покупки в магазине «Дуглас», должна же моя косметика соответствовать ее боевой раскраске.
Она перехватила мой вопросительный взгляд:
– Так вот, Пия, для такого необыкновенного человека, как ты, и подарок должен быть необычным. Я долго ломала голову, прежде чем придумала, что сможет доставить тебе радость.
Что-то веселенькое. От Виттиного сердца.
Я открыла конверт и не поверила собственным глазам. Опекунство над индийским ребенком. Она подарила мне на день рождения ребенка, как будто это флакон духов!
Наверное, я должна была вручить ей другой конверт, с фотографией Леандера. «Сорокалетний мальчик нуждается в вашей поддержке. Посмотрите в его огромные глаза. Чтобы помочь маленькому Леандеру, вам придется расстаться всего-навсего с тридцатью евро в месяц и с чувством собственного достоинства. А он ежемесячно будет докладывать вам о своих телевизионных успехах».
Какая безвкусица. Ладно, лично я считаю опекунство вполне целесообразным и с удовольствием взяла бы на себя ответственность за ребенка, – ну а если бы мне этого совсем не хотелось? Витта бы забрала его себе или покупку можно вернуть в течение четырнадцати суток? Да уж, вот так Витта Штадтхеймер распоряжается чувствами других людей.
– Спасибо, Витта. Подарок и в самом деле необыкновенный. Выбран с ответственностью и заботой. Надеюсь, что окажусь достойной оказанной мне чести. Я сладко улыбалась.
Надеюсь, по мне было незаметно, что я вот-вот начну вести себя неадекватно. К счастью, подскочивший Герберт потащил Витту к другим гостям.
Ко мне присоединилась Лилли:
– У тебя здорово получается. Поверь, никто ничего не заметил. Ты выдержишь. Я только что видела машину Леандера.
Я кивнула. А вот и он, высокий, красивый с улыбкой на губах. Сразу кинулся меня целовать. Хорошо что вокруг нас столпилось много народу и ему удалось запечатлеть на моих устах только очень легкий поцелуй. Но вел он себя настолько естественно, что я снова готова была поверить, что все случившееся – простое недоразумение.
– Всего хорошего в новом году, мой маленький автор. – Прошептал он мне на ухо.
Мне было трудно казаться беззаботной. Спасибо Максу, который моментально втянул Леандера в разговор о, как вы сами понимаете, биографии и снимках к ней.
Но без подколов обойтись не смог. Спросил Леандера, не стоит ли поместить в книге фотографию на которой мы с Леандером вместе счастливые, празднуем мой день рождения. Я ведь уже почти фрау Бергландт. Впервые мне показалось, что улыбка Леандера несколько натянута, тем более что поблизости была Витта. Оказывается, она очень похожа на лисицу, когда подслушивает.
Он ловко вышел из ситуации, сказав, что я автор книги и поэтому не стоит давать поводов считать меня необъективной.
Прежде чем Макс придумал что-нибудь еще, Герберт совершил легкий отвлекающий маневр:
– Леандер, мы с ума сходим от любопытства. Что же ты подаришь Пии? Она намекала, что нас ждет сюрприз.
Да уж, наверное, это индийский близнец уже подаренного мне ребенка, чтобы я не испытывала страшного одиночества, когда возлюбленный даст мне от ворот поворот. Или DVD «The best», посвященный их с Виттой свиданию в отеле.
Но Герберт прав. Неприятности лучше получать сразу!
Леандер посмотрел на меня:
– Хочешь развернуть его прямо сейчас?
Естественно, у меня аж ноги подгибаются от нетерпения.
– Я велел выставить его в салоне.
Ага, значить это не кольцо.
Мы прошли вслед за ним в салон. Он заговорил громче:
– Я долго думал, что же можно выбрать для Пии, потому что это должен быть личный подарок, а не то, что она в состоянии купить сама. Мне кажется, что с задачей я справился неплохо.
«Решение задачи» было закрыто тканью. Мой подарок!
Он резким движением открыл огромную (два на два метра) картину, написанную масляными красками.
Портрет: он и его лабрадор.
Я засмеялась. До чего забавно. Что он себе воображает? Что при виде его портрета я разражусь воплями восторга? И это он называет личным подарком? От себя, любимого?
Я перехватила взгляд фрау Корнелиус и вспомнила: «Вы как малолетка влюбились в портрет из журнала». А вот и он, так сказать, в масляном виде.
Присутствующие восприняли мой смех как бурную радость, и Леандер пришел в дикий восторг от столь удачно выбранного им подношения.
– Я его заказал, потому что это самое то. Представляешь, сколько времени пришлось потратить на позирование? Но ведь ты тоже приносишь мне массу жертв, – милостиво заметил он.
Я чувствовала себя на удивление хорошо. К счастью, меня отвлекала моя роль, и мне доставляло огромное удовольствие знать, что Леандер и Витта считают себя такими хитрыми и ловкими, в то время как каждый второй из собравшихся буквально видит их насквозь.
Витта разбрасывала направо и налево свои вдовьи истории насчет того, что мужчины, равного ее покойному супругу, просто не существует, поэтому она лучше останется одна, но ни в коем случае не оскорбит его память. Ей даже не пришло в голову, насколько ее внешний вид расходится со словами.
В этот момент Макс крикнул:
– Пия, не могла бы ты подойти ко мне? Помоги, пожалуйста.
Я отошла от Леандера.
– Ну, как дела? Я просто хотел спросить, как ты себя чувствуешь и не пора ли мне охмурить эту Витту. Думаю, передо мной она не устоит. Готов выступить орудием твоей мести. – У него был довольный вид.
– А ты бы сделал это для меня? – Я обрадовалась, тем более что Витта на той своей мерзкой вечеринке проявила к нему неподдельный интерес.
– Только потому, что сегодня твой день рождения. В понедельник можешь расстаться с этой мыслью.
Меня это вполне устроило. Я вернулась к Леандеру, который сидел в плетеном кресле. Он знаком показал мне, чтобы я села рядом.
– Ну, радость моя, у тебя очень усталый вид. Ты слишком много работаешь. Чувствуешь, что теперь тебе тридцать лет? Для женщин этот день имеет решающее значение… Или я ошибаюсь?
Я воспользовалась возможностью скатиться на философию, заговорила о жизни, о прошлом. А потом нанесла ловкий удар:
– Скажи, Леандер, если уж оглядываться назад, как ты думаешь, были в твоей жизни вещи, в которых ты раскаиваешься, хотелось бы тебе что-нибудь изменить в прошлом?
Он задумался.
– Нет, раскаиваться ни в чем не следует. Это мешает двигаться вперед. Прошлое не исправить.
Я набралась храбрости и выдала еще один залп:
– Но у каждого человека есть скелет в шкафу, что-нибудь, от чего очень хочется избавиться…
Он посмотрел на меня, целую минуту мне казалось, что он собирается исповедоваться. Но потом передумал:
– Все возможно, но такие истории не подходят для дня рождения. Не будем лить слезы. Вставай, пойдем к остальным, пора повеселиться.
Я с удовольствием согласилась.
Вечер прошел быстрее, чем я ожидала. Первые гости начали собираться домой. Леандеру надо было попасть на ранний парижский самолет, чтобы успеть на запись интервью. Мне удалось его убедить поехать домой одному и дать мне выспаться.
Конечно, он проявил понимание.
Нужно активнее заняться поисками. Добровольно он ни за что не признается в своих грехах. Но, может, он случайно чем-нибудь себя выдаст и появятся хоть какие-то наметки, если вдруг Аннегрет Боймлер и папарацци не дадут никакой зацепки. В любом случае до следующей недели придется держать его тепленьким.
Уходя, Макс шепнул:
– Я Витту зацепил: сказал, что, как все мои знакомые мужчины, я предпочитаю женщин, которые не попадают под определение «кожа и кости», а обладают здоровыми пропорциями и нормальной грудью. В пример привел тебя. Ей это явно не понравилось.
Это было, конечно, не обязательно, но все равно порадовало.
– Спасибо, какой ты милый.
– Я тоже так считаю, но все мной сказанное есть сплошная выдумка и профанация, – ответил он и нагло заулыбался.
Я покачала головой и пошла в дом. Ну и денек! Хотя в общем и целом праздник получился совсем неплохой.
«С Пией по крайней мере, не бывает скучно», – заявил мой драгоценный коллега по имени Макс. И я с ним вполне согласна.
Терпение никогда не относилось к числу моих достоинств, но на следующей неделе оно подверглось особенно суровому испытанию. Мне хотелось наконец пролить свет на темные делишки и прекратить играть с Леандером в прятки.
Надеюсь, откопанный Максом папарацци Манфред Фосс окажется полезным.
Фосс снимал знаменитостей еще в те времена, когда лично я считала лучшей субботней телегероиней маленькую гусеницу Прожору.
В среду наконец настал момент. Герр Фосс позволил пригласить себя в его любимую пивную – забегаловку, в которую я не пошла бы даже днем, при солнечном свете, а тем более на ночь глядя. Максу пришлось буквально тащить меня в эту конуру. Почему бы нам не встретиться с этим папарацци в привычном месте, например в «Кир-Рояль»? Манфред Фосс явно знавал и лучшие времена. Трудно представить, что его в лоснящемся на локтях костюме до сих пор допускают к VIP-персонам.
Я не имею ничего против честных, пришедших в упадок пивнушек, где в конце вечера начинаются игры из серии «Мужчина надевает шапку и отправляется домой». Но Фосс со своей перхотью смотрелся сомнительно и даже двусмысленно. Желтые зубы не придавали ему очарования.
Неудивительно, что Леандер хотел держать меня подальше от подобных личностей. Он начал нравиться мне чуть больше.
Макс был не настолько изнежен. Даже в таком заведении он демонстрировал свой шарм. По-приятельски обволакивал им собеседника. Валютой у Манфреда Фосса считался алкоголь, и Макс внимательно следил, чтобы поток жидкости не иссякал. Самое смешное, что моя антипатия к господину Фоссу оказалась взаимной. Он доверчиво прильнул к Максу и прошептал настолько громко, чтобы я тоже могла разобрать слова: «Зачем она нам? До чего капризная телка, сразу видно».
Макс согласно кивнул и ответил так же громко, чтобы мне было слышно:
– Точно, зато в постели она порох, – посмотрел на меня и ухмыльнулся.
Подобный аргумент мой приятель Фосс, безусловно посчитал достойным внимания:
– Согласен, в ней чувствуется что-то порочное. У меня нюх на такие вещи.
Его презрительный взгляд трансформировался в оценивающий. Как обычно говорил мой отец, «аплодисменты не с той стороны». Макс, естественно, очень развеселился.
И они с новым закадычным другом по имени Фосс вернулись к основной теме.
– Тило сказал, что ты интересуешься Бергландтом?
– Ага, Тило утверждает, что ты знаешь его очень давно.
Фосс задумался:
– Да, он бывал в компании молодых актеров, которые собирались по выходным в «Лакки Лонж». Самый модный притон в восьмидесятые годы. Неоновые лампы и искусственный туман, очень впечатляло. В коктейлях торчали маленькие бумажные зонтики. А в туалетах они выкуривали травку; я тоже пару раз попробовал, но уж больно это все накладно. Он был красив, твой Бергландт, молодой, с хорошей фигурой, бабы от него торчали, и не только они. Бергландт уже тогда знал, что ему надо, не интересовался ни яппи, ни экологией, только самим собой.
– А не доходили до тебя слухи, что он был замешан в каких-нибудь грязных делишках?
Фосс посмотрел на меня, «постельный порох» его не зажег, и он, покачав головой, снова повернулся к моему более привлекательному коллеге:
– Нет, чего не было, того не было. И все равно я его здорово задел! Он был здесь пару раз с одной девчонкой. Симпатичненькая деваха. А поскольку ему нравилось чувствовать себя победителем, я подумал, что доставлю ему удовольствие, и заснял парочку. А он вдруг развыступался, отобрал фотоаппарат, вырвал пленку, заорал, чтобы я не лез не в свое дело. С тех пор я ни разу не видел его с той девчонкой. Да и карьера его резко пошла в гору, ему больше нужды не было общаться с нищими служителями искусства. Да, были же времена. Тогда не приходилось торчать в засаде под кустом, чтобы сфотографировать знаменитость в спортивных шортах. Можно было сидеть плечом к плечу с самыми изысканными господами. Они пользовались нами, а мы ими.
Макс прервал его жалобные причитания, поблагодарил и потащил меня прочь.
Больших результатов встреча не принесла. Единственной находкой, да и то сомнительной, была молодая девушка, но мы не знали ни ее имени, ни адреса, не говоря уже о том, что понятия не имели о ее внешности.
Я выразила надежду, что визит к Аннегрет Боймлер окажется более плодотворным, хотя понимала, что это крепкий орешек. Опытный редактор тут же почует запах жареного, особенно если она испытывала к Леандеру нежные чувства. Тут лучше поработать Максу. Или, может, мне попытать счастья с разговором «между нами, девочками»?
Макс отвез меня к Катарине и пообещал не опаздывать утром на встречу с Аннегрет.
Мы с Катариной и Лилли хотели устроить девичник, тём более что тем для обсуждения было предостаточно.
Когда я пришла, они уже поглощали бутерброды. Я доложила о своих скромных успехах. Обязательный звонок Леандеру уже был сделан, хорошо хоть до выходных он в город не вернется.
Лилли принесла статью о различных видах родовспоможения и о послеродовой депрессии, Катарина взяла бумажки, вид у нее был несколько удивленный.
– Знаешь, Лилли… У меня уже достаточно информации. И куда более полезной.
Она не хотела говорить о своей беременности, но так просто на этот раз мы сдаваться не собирались.
По крайней мере, из нее удалось выжать, что она побывала у гинеколога, который заверил, что все в полном порядке. Чувствует она себя как никогда хорошо, следовательно, если верить народным приметам, у нее будет мальчик.
– Ты уже придумала имя? – спросила Лилли. Если она привезет малыша из России, то выбор окажется предельно ограниченным. Разве что Владимир фон Штейнбек, вклинилась я. Катарина юмор не оценила.
– Скажи, тебе не надоело скрывать свою беременность? Почему бы другим не порадоваться вместе с тобой? Представляешь, как обрадуются твои родители. Я попыталась направить ее мысли в правильное русло.
– Ага особенно когда узнают, что отец их первого внука – тренер-лошадник.
– Как будто это такая уж редкость.
Катарина положила конец дискуссии:
Я знаю, что делаю. В конце концов, я достаточно взрослая женщина.
Поскольку тема Леандера уже надоела мне до зубовного скрежета, я почувствовала облегчение, когда Лилли вытащила папку и, блестя глазами, спросила:
– Как вы думаете, что это?
– Листовки с фотографией Себастьяна и подписью: «Мой принц, моя жизнь»? – предположила я.
Лилли ущипнула меня в бок:
– Знаешь, Пия, из-за того, что Леандер оказался страшной сволочью, не стоит впадать в цинизм и переходить в лагерь фрау фон Штейнбек. Итак, это все недвижимость, причем не где-нибудь, а в Тоскане! Да, смотрите! Смотрите ради сумасшедшей Лилли с ее кошками. Я рассказала Себастьяну о своей мечте, и, в отличие от вас, он воспринял ее совершенно серьезно. Он любит Италию и вполне мог бы заниматься врачебной практикой там. А я могла бы работать самостоятельно, а потом бы стала заниматься детьми.
