Текст книги "Гламурная жизнь"

Автор книги: Анна Грайфендер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 15 страниц)

Катарина начала хватать ртом воздух:

– Лилли, это звучит очень заманчиво, но кто все это оплатит? Взгляни на все эти участки. Сплошные виноградники, замечательно сохранившиеся, рядом с Флоренцией, от покупателя потребуют не меньше трехсот тысяч евро, и это еще в лучшем случае.

Видимо, на эту тему Лилли уже успела подумать.

– Да, именно поэтому я и хотела с вами поговорить. Одним нам такую покупку ни за что не осилить! Но вы обратили внимание, сколько комнат в этой усадьбе? Двадцать пять. Вон какой огромный сад, сколько земли. А что, если нам купить дом всем вместе?

Теперь воздух ртом начала хватать я:

– Лилли, как ты себе это представляешь? Я, безусловно, зарабатываю неплохо, но подобные приобретения намного превышают мои не слишком скромные возможности. К тому же меня не прельщает жизнь на природе рядом с двумя влюбленными, пусть даже это будете вы.

Катарина подхватила:

– Финансовая сторона меня не волнует, сама понимаешь, но мне не хочется покупать что попало, я согласна с Пией и не ощущаю насущной потребности спать в вашем с Себастьяном гнездышке.

Лилли не сдавалась:

– Вы не видите дальше своего носа. Я очень давно говорю, что мне хочется уехать отсюда. Греться на солнышке. Мы ведь не собираемся жульничать. Мы думали, что каждый получит столько комнат, сколько сможет оплатить. Значит, у Катарины их будет несколько больше, чем у нас. Себастьян уже разработал финансовый план для банка. Вам же не нужно жить там круглый год. Пока вас нет, можете свою часть просто сдавать. Рассматривайте это как вложение капитала. Вам не придется платить аренду, только налог на недвижимость. У нас бы появилась постоянная резиденция. А тебе, Катарина, не пришлось бы тащиться в эту твою Россию, своими глупостями спокойно можешь заниматься в Италии, если уж ты вбила себе это в голову.

Лилли краснела и бледнела от восторга. А восторг – штука заразительная! Почему бы и нет? Звучит довольно заманчиво. Мы обещали подумать. Хоть будет где провести старость.

Тут Катарина захихикала:

– А Лилли собиралась окончить дни в своей собственной одинокой квартире! Мы так и останемся старыми девами, будем жить вместе, делясь тараканами, а Лилли к тому времени уже трижды станет бабушкой. Да уж, кто бы подумал!

Я посмотрела на нее:

– Катарина, а ты не забыла, кто из нас троих в интересном положении? Если уж кто и останется не у дел, занимаясь исключительно мемуарами о брачных аферистах и гадких телеведущих, то это буду я. Похоже, что я не нужна ни одному мужчине…

Обе прыснули.

– Пия, за деревьями ты не видишь леса. Ведь сама прекрасно знаешь, что у тебя куча поклонников, а ты от них отбрыкиваешься, считаешь просто приятелями. Так что не требуй сочувствия! Как, например, насчет Макса?

– А Макс-то тут при чем?

– Только не прибедняйся! Не будешь же ты отрицать, что Макс Вангунтен от тебя без ума!

Я потеряла дар речи.

– Мы с вами про одного и того же Макса говорим? Про того, который каждый день отнимает у меня сэндвичи со словами: «Ты и так толстая»? А потом съедает их сам? Который от души веселится, когда я наступаю на очередные грабли, а сам тем временем бегает за каждой юбкой? Обе закивали головами.

– Пия, он к тебе замечательно относится… Наконец-то появился человек, который не серьезен до зубного скрежета и который делает тебе авансы, да еще как изящно. Пусть он не говорит о своих чувствах, но зато как он на тебя смотрит, когда ты этого не видишь, и как разговаривает. У него даже голос меняется, – заявила Лилли.

– Прекратите! Вы с ума сошли! Вы что, собираетесь бросить меня из огня да в полымя?! Мы ведь говорим про Макса, который до тридцати лет не смог определиться и завести серьезные отношения. – Я возмущено отбрыкивалась.

Они совсем сбрендили? Пихать меня к заядлому бабнику только потому, что он чертовски хорош собой! Ладно, сейчас мы с ним понимаем друг друга гораздо лучше и не такой уж он тупой, каким казался сначала. Сделал мне такой трогательный подарок. Но это не повод путать божий дар с яичницей.

Они хотят отвлечь меня от Леандера, а Макс идеально подходит для этой цели, потому что он единственный, с кем я встречаюсь регулярно.

Но меня этим не проймешь. До такой степени отчаяния я пока еще не дошла!

Утром досточтимый Макс заехал за мной вовремя. Может быть, я просто не заметила, что ему нравлюсь? Как он на меня смотрит?

Да никак. Поглядывает в зеркало и изучает свои зубы!

– Только что съел булочку с маком. Главное, чтобы наша Аннегрет не испугалась этих черных точек. Садись, поедем.

Всю дорогу я пыталась представить себе Аннегрет Боймлер. Как она, бедняжка, сидит перед теликом, страдая и целыми днями просматривая в записи старые передачи Леандера, потому что сейчас летний перерыв. И каждый раз подскакивает, слыша телефонный звонок, потому что до сих пор надеется, что Леандер вернется.

Макс свернул на ухоженную улочку и остановился перед маленьким домиком. Густая зелень придавала ему романтический вид. Как будто на снимке из журнала «Дом и сад», да и вообще здесь можно снимать корнуоллские сцены из романов Розамунды Пилчер. Вот-вот выскочат плохие актеры, которые, говоря по-немецки, выдают себя за миссис Торнтон и мистера Маккормака.

Но на самом деле в саду работала симпатичная пожилая дама. Это и была Аннегрет Боймлер.

Да уж, до сих пор озлобленную дамочку я представляла себе несколько по-другому. Фрау Боймлер привыкла смеяться взахлеб, в таком возрасте сразу видно, искренне это или наигранно, выдают опущенные уголки губ.

У нее темные волосы до плеч, непонятно, свои или крашенные, здоровый цвет лица – может быть, мне тоже заняться садовыми работами? И потрясающие светло-зеленые глаза.

Это настраивает на оптимистичный лад. На Леандере жизнь не заканчивается.

Она пригласила нас войти и угостила пирогом, который сама испекла. Макс, само собой разумеется, пришел в полный восторг.

Никаких признаков присутствия мужчины.

Аннегрет смотрела на нас выжидательно.

– Значит, вы составляете биографию Леандера? Странно, что теперь люди даже столь личные вещи перестали писать самостоятельно. Впрочем, меня это не касается. Чем могу вам помочь?

Теплая улыбка все понимающего человека.

– Вы познакомились с Леандером, когда он еще не был известен, и очень его поддержали. Каким он был в то время?

– Каким? Как ураган. Наверное, это звучит избито. Но он и правда напоминал ураган, очень сильный и затягивающий, а потом раз – и его уже нет и ничего не понятно. Вы наверняка знаете, что у нас с ним была связь. Он намного моложе меня, мой брак в тот момент стоял на грани краха, муж очень часто бывал в разъездах. Вроде бы все банально? Но на самом деле нет. Вдруг появился красивый, энергичный молодой человек, которому я оказалась нужна, он дал мне возможность почувствовать, что я живая. Я ввела его в мир масс-медиа, да и вообще мы многому друг у друга научились.

– Звучит очень заманчиво. А что было дальше? – вцепился Макс.

– Нетрудно догадаться. Слухи, естественно, дошли до моего мужа, и мне пришлось выбирать, Леандер или семья. А ставить на карту семью я не могла, да и не хотела. Как бы смешно это ни звучало, но роман с Леандером укрепил наш брак. Мой муж умер три года назад, но мы с ним прожили чудесную жизнь.

– Такое впечатление, что Леандер был юным богом. Почему же вы с ним расстались? – не отступал Макс, нацепив свою неотразимую улыбку.

Аннегрет Боймлер положила ему на тарелку второй кусок пирога.

– Да, у Леандера имелась одна слабость. Он был излишне самолюбив. Болезненно самолюбив. Для него существовала всего лишь цель: слава, успех и деньги. Не хочу сказать, что ради этого он мог бы пожертвовать всем, но я уверена, что, если бы что-то или кто-то встал на его пути, он бы сумел защититься. Как бы я его в то время ни любила, наступил момент, когда я осознала, что для него всегда будут существовать только две вещи: он сам и его карьера. И я больше уже не была уверена, любил ли он меня или просто использовал, чтобы добиться успеха. Многие считают, что он меня бросил. Принято думать, что раз уж он знаменит… Но на самом деле конец нашим отношениям положила я. Хотя сохранила о них самые добрые воспоминания.

Значит, вот как все было. Меня поразила ее откровенность.

– Фрау Боймлер, вы так легко об этом говорите. Неужели вам не станет неприятно, если об этой истории узнают все?

Она засмеялась:

– Видите ли, фрау Монхаупт, начиная с определенного возраста человек уже не может обманывать самого себя, да и многие воспоминания сглаживаются. Я сама несу ответственность за то, как прошла моя жизнь, а мои родственники и друзья всегда обо всем знали.

Наступил момент выяснить насчет девушки.

– На этой неделе мы разговаривали с одним человеком, который описывал Леандера точно так же, как и вы. Кроме того, он уверяет, что Леандер, никогда не терявший над собой контроля, вышел из себя, когда его сфотографировали в «Лакки Лонжи» с девушкой. Вы не знаете, кто она?

Я затаила дыхание.

Аннегрет Боймлер ответила практически сразу:

– Да, представляю, о ком вы говорите. После того как я дала ему отставку, он решил мне отомстить. Назвал меня выжившей из ума старой коровой и сказал, что больше не в силах смотреть на мой целлюлит и хотел бы найти себе что-нибудь помоложе и посвежее, так чтобы нигде ничего не висело. Оскорбленное мужское самолюбие, ничего больше. Один приятель мне рассказывал, что он вступил в связь с Леони Виндлер, которая регулярно бывала в «Лакки Лонж». Ее тогда только что приняли в школу актерского мастерства. Ей еще и восемнадцати не исполнилось, хотя выглядела она взрослее. Хорошенькая как на картинке и по уши влюблена в Леандера. Ему недолго пришлось ее завоевывать, она буквально смотрела ему в рот, бедняжка. Какое-то время они были вместе, но потом связь резко оборвалась. Пару лет назад я случайно встретила Леони. Она все еще настоящая красавица. Очень нежный тип, такая чувствительная и робкая. По-моему, она так и не стала актрисой, а переквалифицировалась в гримеры.

Эврика!

Макс заторопился. Мы поблагодарили и пообещали зайти еще раз, когда биография будет готова.

До машины шли молча. А потом заговорили наперебой.

– Ничего себе! Кто бы подумал, что ларчик так просто открывался. У нас есть ее имя, и мы знаем, что эта Леони до сих пор живет здесь. – Макс был в восторге. – Знаешь, Аннегрет не открыла мне ничего нового. Жаль, что я не познакомился с этим Леандером раньше. Болезненно честолюбив, готов идти по головам и въедается человеку прямо в сердце, представляешь? – Он покосился на меня. – Скажи, ты все еще его любишь? Или поняла, что он барахло?

– Скажем так: теперь у меня создается совсем другое представление о нем, и хотя я не могу за одну ночь отключить собственные чувства, они значительно охладели.

Макс был доволен:

– Неплохое начало. А когда мы доберемся до его тайны, то и оставшиеся чувства моментально испарятся.

Я тихонько вздохнула. Да, я держалась неплохо и старалась отвлечься, но пока еще не забыла Леандера, своего оскорбленного самолюбия и гостиничной сцены с участием Витты. От одной только мысли о том, чем они занимаются наедине, мне становилось противно. Плохо и то, что обида была нанесена мне в момент самой сильной влюбленности. Как будто я сорвалась в пропасть. Может быть, у меня неправильные представления, но мне кажется, что гораздо хуже быть выброшенной из седла в первый, самый пылкий период, чем после многих лет сплошной рутины вдруг понять, что больше уже вы друг другу не нужны. Хорошо еще, что я на сто процентов застрахована от рецидивов. Уж слишком все получилось однозначно и мерзко. Со мной поступили жестоко, но разобраться с этим мне придется самой.

По дороге домой я позвонила в справочное и легко получила и адрес, и номер телефона. Все как по маслу! В воскресенье нанесем ей визит.

6

Наконец – то выходные! В моем распоряжении целый день! После всех свалившихся на меня неприятностей очень хотелось себя побаловать. Программу развлечений я составила по высшему разряду. Выспаться, приготовить вкусный завтрак, сходить на йогу. Потом визит к парикмахеру и к косметичке. Массаж, обработка лица, маникюр, педикюр. Завершает культпоход самая сложная процедура эпиляция! Пора испытать на себе волшебное действие воска, ежедневное бритье и выщипывание надоели до безумия.

Меня уговорила моя приятельница Марлен, которая пришла в ужас, узнав, что я до сих пор ни разу не воспользовалась воском. О своих попытках в семнадцатилетнем возрасте применить эпилятор я предпочла умолчать. И о том, что я успела поиздеваться только над одной ногой, потому что кроме болезненных ощущений появились и страшные кровоподтеки. Зачем признаваться, что я такая неженка. Марлен клялась и божилась, что ничего лучше воска просто не существует: «Пия, сама увидишь, кожа будет гладкой, как у младенца! Мужчины обалдеют. Никакое бритье и рядом не стояло». Мой робкий вопрос, насколько это больно, она отринула, заявив: «Ах, все происходит так быстро, ты даже не заметишь, как косметичка сорвет эту полоску. Зато почувствуешь, что стала красивой как никогда».

Именно это мне в данный момент и требовалось, так что я записалась на первичную обработку.

Начало дня прошло в соответствии с планом. В хорошем настроении и с чистой совестью (наконец-то я занялась собственным телом) я вышла с йоги и отправилась к парикмахеру. Его зовут Мариан, он скорее художник. Работает в самом шикарном салоне города, цены соответствующие.

Мариан очень хорошо ко мне относится, так что плачу я ровно половину.

– Твоя болтовня того стоит, мне не приходится выслушивать скучнеющую жену доктора. Представляешь, она все время талдычит о ближайшем вернисаже и о том, что ей нужно забрать дочек с балета. Все клиентки друг друга знают. Поэтому одна начинает жаловаться на другую. А еще они хотят быть в курсе, какой у них натуральный цвет волос, потому что проигрывает та, на которую приходится тратить больше краски. И так изо дня в день. Тебе как всегда?

Я прикинула, стоит ли срезать волосы. До сих пор я все время придерживалась простого правила:

после разрыва короткая стрижка, новый друг – длинные волосы. Не стоит ли распрощаться с шаблонами?

– Пожалуйста, не очень коротко, – решила я и опустилась на стул. Легкий шум фенов тотчас настроил меня на спокойный лад.

– На прошлой неделе приходила Витта, как раз перед твоим днем рождения. Какая муха ее укусила?

Черт, я совсем забыла, что Витта тоже ходит к Мариану. Но ей приходится платить полную цену. Я продемонстрировала интерес, и Мариан продолжил рассказ:

– Знаешь, она делала такие странные намеки, что, мол, в ее жизни скоро все кардинально переменится. Но говорить об этом она пока еще не имеет права. Не догадываешься, о чем это она?

Я сделала вид, что понятия не имею.

– Мне показалось, что речь идет о каком-то мужчине. У нее кольцо на руке, а когда я про него спросил, она испугалась и сдернула его с пальца. У этой Витты такие роскошные волосы, любая позавидует. Но как она изнемогает, стоит только обнаружить хоть один седой волос. Ранняя седина у них в роду. Иногда Витта буквально впадает в панику. Скажу тебе, она бывает здесь раз в две недели, хотя это ей ни к чему. Тратит целое состояние. – Мариан покачал головой.

Значит, кольцо Леандер купил для Витты. Погасла крошечная искорка надежды. И я получила последнее, столь необходимое доказательство.

Конечно, меня укололо воспоминание о том, как они с Леандером выбирали у «Тиффани» кольцо, а я смотрела, уверенная, что это подарок мне. Странно, но оказаться на месте Витты мне бы не хотелось, потому что отношения, построенные на обмане, ничем хорошим закончиться не могут. Я твердо решила не позволять Витте и Леандеру испортить мне настроение. Сегодня мой день.

Через два часа я выглядела как человек, способный ввести в моду прическу нового стиля. И стрижка, и цвет мне ужасно шли. В косметический салон я летела на крыльях. Меня ждал расслабляющий массаж.

– Вы очень напряженны, фрау Монхаупт, у вас очень твердый затылок. Вы недавно испытали стресс?

Хорошенький вопрос! И что я должна ответить?

После педикюра с маникюром я настроилась на ликвидацию волосяного покрова.

– Бразильский или американский? – уточнила приветливая дама.

Мне не хотелось демонстрировать свою неосведомленность, и я отдала предпочтение американскому, тем более что бразильский мог оказаться чем-нибудь чересчур экзотичным.

– Раздевайтесь, пожалуйста. Нижнее белье тоже.

Ага, наверное, это чтобы носить бикини. Она права. Зачем пачкать белье.

Сначала ноги. Горячий воск оказался очень приятным, но сдирать его настолько противно, что я уже собиралась отказаться. А потом вспомнила слова Марлен и стерпела. Неужели она склонна к мазохизму? Как я не подумала, что она по-другому относится к боли, ведь у нее спина и лодыжки в татуировках.

И тут вдруг эта милая дама перешла в область, которую наблюдает исключительно мой гинеколог, и, прежде чем я сообразила, что к чему, у меня на соответствующем участке появился сначала воск, а затем – абсолютно гладкая поверхность. Да, и правда очень быстро. И это по-американски? Нет, по-извращенчески!

После пытки я осмелилась поинтересоваться, чем же бразильский способ отличается от американского.

Мне пояснили, что после бразильского некоторое количество волос на моем теле все-таки осталось бы.

Я посмотрела на часы. До закрытия магазинов еще часа два, не меньше, а до вечерней встречи у меня куча времени. Недавно я получила приглашение на церемонию присуждения премий в области кино и телеискусства. А так как у Лилли уже было намечено какое-то дело, мне пришлось позаботиться о замене, и я смогла уговорить Макса.

Спонтанно я приняла решение заняться шопингом, чего никогда не следует делать в неуравновешенном состоянии, потому что повышается восприимчивость к лести. «Что вы, эта юбка сидит отлично. С такими ногами вы можете носить буквально все!» Но и настроение падает гораздо быстрее, стоит только услышать, как женщины с параметрами моделей громко жалуются на свою избыточную жирность, несовместимую с одеждой ХS, хотя тряпки шикарно облегают их бедра, а тебе приходится незаметно вешать обратно плечики с цифрами «38/40».

Хуже всего, когда такие дамочки появляются вдвоем.

У одной всегда анорексия, и она на самом деле абсолютно уверена, что толста до безобразия. Дамочка с ужасом демонстрирует свои кости, впадает в тоску, но подружке удается перещеголять товарку, потому что она, в свою очередь, страдает от Нарциссизма. Изображает театр из разряда: «Нет, вы только посмотрите на мою жирную задницу!», а на самом деле занимается исключительно ловлей комплиментов.

Не забудьте про эксгибиционизм, на основании которого она с удовольствием примеряет верхнюю часть купальника при всем честном народе, не утруждая себя визитом в примерочную.

После подобных встреч я каждый раз даю себе слово возобновить занятия бегом и придерживаться самой суровой диеты. Сыворотка, яблочный уксус, сушеные абрикосы, артишоки.

Но сегодня мне не хотелось портить себе настроение, поэтому я собралась за обувью.

И снова оказалась абсолютно права насчет того, что обслуживание может быть разным. В одном магазине я тут же купила пару туфель, потому что продавщица оказалась приветливой и честно делилась своими впечатлениями.

В следующем заведении я столкнулась с лицом, на котором большими буквами было написано:

«Мне ужасно скучно, так что лучше уж я позвоню приятельнице из соседнего бутика, и не смей меня отвлекать или, не дай бог, делать покупки».

К сожалению, там оказалась пара понравившихся мне туфель. Я имела наглость послать тетку на склад за нужным мне размером.

Когда я добралась до кассы, она уже снова болтала по телефону, поэтому я платила тихо, как мышка, чтобы не мешать уж чересчур откровенно, а трещавшая без умолку продавщица, зажав трубку плечом, делала мне дикие знаки, показывая, где поставить подпись.

Я забрала свою коробку, прошептала «до свидания» (в ответ мне милостиво кивнули) и, стараясь держаться как можно неприметнее, прокралась к выходу из магазина.

После обеда я приняла ванну с апельсином и корицей, совместив это занятие с поглощением суши и изучением справочника доктора Корнелиус.

Отдохнув и набравшись ума, принялась собираться на присуждение премий. На невольно приобретенных пролысинах образовались красные прыщи, которые начали отчаянно чесаться.

Супер! Вот будет здорово, если во время вручения каждой награды мне придется залезать под юбку или переминаться с ноги на ногу. На пострадавшие места я нанесла целебную мазь, чувствуя себя не менее сексуальной, чем дорожная грязь.

Заехавший за мной Макс ничего не заметил, хотя проявил поразительную наблюдательность:

– Вау, шикарно выглядишь, Монхаупт!

Я воспитанно поблагодарила за комплимент и сжала зубы, чтобы ничем не выдать очередной приступ жжения. А еще мне пришлось сжать руки, что не укрылось от внимания Макса.

– Расслабься, Монхаупт! Это же не первое твое мероприятие, правильно?

Я предпочла не вдаваться в подробности.

Оперный театр, где проводилась церемония, был ярко освещен. И снова пришли все. За это время я уже успела выучить наизусть и лица, и ритуалы. Мне пора принимать участие в передаче «Спорим, что?..» в разделе «Спорим, что любую из этих знаменитостей я узнаю по резцам?».

К счастью, Леандер уехал из города. И все-таки в зале оказалась нара его приятелей, которые сердечно приветствовали меня в качестве штатного биографа. Недавно я бы весело посмеялась над этой шуткой, но теперь до меня дошло, что они вовсе не шутили, ведь Леандер представил меня Исключительно в качестве человека, который пишет его биографию. Поцелуйчики в губы в этих кругах считаются обычным проявлением симпатии, потому что люди чувствуют себя свободными и незакомплексованными, как во времена парижского студенчества, с удовольствием забывая, что опять попали на капиталистические рельсы и напялили шмотки известных брэндов. На то, что для меня было смыслом жизни (поцелуи Леандера у всех на виду), никто не обращал внимания.

И снова была разложена красная дорожка, привлекающие внимание экземпляры поворачивались то одним, то другим боком, демонстрируя фотографам свои отпадные прикиды. Народ шел и шел, зал был украшен за счет одного из трех ведущих устроителей подобных шоу, обслуга обеспечивала сервис. Я уже стала узнавать некоторых из ассистенток, в основном это были симпатичные студентки бизнес-школы. Настроение падало все ниже и ниже, непонятно почему.

Макс заметил мое состояние и попытался меня взбодрить:

– Фи, Монхаупт, а я думал, что такие тусовки доставляют тебе удовольствие. Мы ведь не ради меня сюда притащились. Попробуй хоть чуть-чуть развеселиться!

– Я забыла веселящие таблетки, – жалкая попытка выдавить из себя шутку.

Мне было действительно не очень хорошо и никак не становилось лучше, несмотря на блестящее общество. Я вспомнила стихотворение Гессе, которое в такие моменты любил цитировать мой друг Тиль.

– «Тебе знакомо это чувство, среды веселья, когда ушей достигнет шум и гам, когда нагрянет светлых красок буйство, тебе вдруг хочется покинуть яркий зал?» – пробормотала я.

– «И ты лежишь без сна в своей кровати, терзаемый сердечной пустотой; ни чувств, ни смеха на тебя уже не хватит, скажи, бывало ли такое и с тобой?» – подхватил Макс. – Монхаупточка мы ведь можем туда не ходить, если тебе нехорошо.

– К сожалению, не можем. Мне нужно составит отчет, иначе я не смогу обеспечить «update».

Макс остановился и схватил меня за руки:

– Давай войдем, просто понаблюдаем и повеселимся. Что бы тебе хотелось сделать, придя на такой праздник?

– Ты имеешь в виду, за исключением моего желания во всеуслышание заявить, какая свинья этот Леандер?

Макс сделал все возможное, чтобы меня отвлечь. Церемония началась, и мы заняли свои места. Телевидение вело прямую трансляцию, я был уверена, что дома по телику видно гораздо лучше, а во время рекламной паузы есть возможность хотя бы выйти в туалет или почистить зубы, а не сидеть пригвожденной к стулу (а то вдруг вернется слишком поздно, и какой-нибудь юркий сотрудник уже успеет занять твое место).

После того как последний великий приобрел свою долю почестей, сопровождаемых бурными аплодисментами и мы получили разрешение встать, я понеслась в туалет жжение не прекращалось, мне срочно требовалась очередная порция крема. Я вошла в кабинку и незаметно вытащила тюбик, чтобы ублажить свои красные прыщики. Выйдя к раковинам, я поняла, что стесняться здесь не принято. Похоже, что туалет считается зоной, свободной от всяких табу. Дамы подтягивали бюстгальтеры, подкрашивали волосы, чистили зубы, поправляли макияж, а две тетки сравнивали свои стринги, споря, которые менее заметны.

Макс успел организовать два напитка.

– Ну и как там в туалете?

– Супер! Разок вдохнешь и снова бодр и весел! – ответила я, намекая на кокаин.

– Мне иногда очень хочется заглянуть в женский туалет. Наверное, там можно узнать много нового и интересного. – Макс не оставлял попыток выведать у меня тайны женского туалета.

Но я, конечно, не поддалась:

– Эй, Макс, давай попробуем проникнуть в святая святых – ложу для VIP-персон, подышим воздухом их ликования! Если уж я тут ради «update» вполне можно и поработать.

Макс уже кое-что разведал.

– Нам потребуется золотой бантик, иначе ничего не получится. Там сплошь секьюрити, мимо них не проскочишь, разве что ограбив официантов и надев их униформу.

– Нет уж. Нельзя так нельзя. Я не оголтелая графоманка, которой непременно нужно попасть в отсек для VIP, чтобы организовать скандал! Лучше уж я напишу про суперский буфет.

Таким образом, у нас оставалась возможность раздобыть золотые бантики, что гораздо легче сказать, чем сделать. Единственный шанс представлялся несколько унизительным: попросить их: уходивших домой.

– Макс, этого я делать не буду! Я же умру со стыда! Мне тридцать лет! Тут уже юношеские грешки не пройдут, представляешь, как я буду смотреться, говоря: «Я была молода и не понимала что делаю».

Он признал справедливость моих аргументов и отправился в буфет за добавкой, но почему-то задержался. Только я собралась отправиться на поиски, как он вернулся, таща за собой симпатичную обладательницу рыжих волос, которая, как оказалось, является пресс-агентом какого-то актера. Макс познакомился с ней в баре, видимо, не случайно, а заметив ее золотой VIP-бантик. Макс сиял:

– Пия, это Катрин. Актер, которого она освещает в прессе, и его жена не пришли, и Катрин спрашивает, не хотим ли мы посетить зал для VIP. У нее есть два лишних бантика.

Совсем неплохо, Максик!

Мы прикололи бантики, прошли мимо охранников и проникли в отсек для звезд.

Жалкое помещение с наполовину опустошенны буфетом и горсткой уныло смотрящих в одну точку людей, которые были столь же знамениты, как я. Здесь какая-то ошибка. Наверняка этот зал для VIP-персон такой же ненастоящий, как и рыжие волосы Катрин.

Она перехватила мой взгляд и засмеялась:

– На таких мероприятиях всегда есть частные вечеринки организаторов или владельцев музыкальных фирм, для этого снимают зал в гостинице. И вот туда-то простым смертным доступа нет. Там звезды пребывают, скажем, среди своих, эти вечеринки как раз соответствуют общепринятым представлениям, а здесь все гораздо скучнее, потому что какому-нибудь журналисту всякий раз удается пробраться в этот зал, а не каждый уверен, что хороша любая реклама.

И я с этим согласилась.

Выяснив, что здесь поживиться нечем, я решила ехать домой.

Макс, активно болтающий с Катрин, предложил меня отвезти.

– Ни к чему. Достаточно уже того, что я проявляю невежливость и исчезаю просто так. Да и Катрин, похоже, на тебя запала. Лучше отвези ее.

Макс покачал головой, проводил меня к выходу и посадил в такси.

По дороге я все пыталась разобраться, чем же привлекало меня это блестящее общество. Леандер – мужчина мечты в мире воплощенной мечты. Мне, доморощенному психологу, было нетрудно понять, что я не хотела опускаться на землю и с большим удовольствием гонялась за химерами, не обращая внимания на реальную жизнь.

В воскресенье я проснулась с огромным желанием раскрыть тайну Леони Виндлер.

Заехала за Максом, у которого был вид человека, проведшего бурную ночь.

– Ну что? У тебя еще и гостья побывала? Я имею в виду Катрин. Долго засиделись?

Он реагировал довольно вяло:

– Пия, когда наконец до тебя дойдет, что кроме женщин у меня есть и другие проблемы? Даже если я флиртую и схожу с ума, это совсем не значит, что я бегаю по городу, подхлестываемый постоянным выбросом тестостерона. Вчера вернувшись домой, я съел старую пиццу и всю ночь провел в обнимку с унитазом.

Неудивительно, что он такой бледный.

Притормозив у заправки, я купила колу и соленые рогалики, которые он с благодарностью потянул в рот.

Мучимый тошнотой, он торопливо опустил стекло и подставил лицо ветру. Наверное, это поможет.

Леони Виндлер жила со своим другом, театральным актером, в старинной просторной квартире, все стены которой были завешены картинами, написанными самой Леони. Оказалось, что она талантлива!

Аннегрет Боймлер была права: Леони – ослепительно красива. Но сегодня она явно нервничала:

– Давайте посидим в кафе, чтобы не мешать моему другу. Он как раз готовит новую роль.

Вышеупомянутый друг вышел из комнаты и ласково погладил Леони по щеке.

– Вы спокойно можете остаться здесь, мне это нисколько не помешает.

До чего красивая пара. И очень любят друг друга!

Но Леони настояла на своем, и мы ретировались в сторону кафе.

Мы сделали заказ, и она напряженным голосом спросила:

– Вы хотите поговорить со мной о Леандере? Это он вас прислал?

После отрицательного ответа напряжение исчезло с ее лица.

Ни на что сегодня не способный Макс молча попивал свой чаек, приправленный перечной мятой.

Поэтому беседу начала я, объяснив, что мы пишем биографию Леандера. Я задала ей несколько вопросов, но она все отрицала и пыталась выставить их с Леандером отношения как можно менее серьезными:

– Я была совсем девчонкой и втрескалась в него по уши. Мы пару раз где-то посидели, но дальше этого дело не зашло.

Явная ложь, но Леони стояла на своем и упорно отнекивалась:

– Леандер был красив и внимателен. Но близко я с ним так и не познакомилась.

Не может быть. А ведь мне казалось, что мы у цели.

Я оставила ей свой телефон:

– Леони, если вы передумаете и захотите поговорить, то позвоните мне.

Она взяла карточку, вежливо поблагодарила и быстро вышла.

Макс скрылся в туалете, откуда вернулся еще более бледным.

Поражение на всех фронтах.

Я усадила страдальца в машину, отвезла домой и заварила ему чай.

– Пия, мне очень жаль, что я не смог тебе помочь. Эта Леони, конечно же, врала. Понятия не имею, что она скрывает, но она очень боится. Обратила внимание, у нее буквально отлегло от сердца, когда она узнала, что Леандер ничего про нее не сказал.