Текст книги "Гламурная жизнь"

Автор книги: Анна Грайфендер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 15 страниц)

Он засмеялся своим гортанным смехом и продолжил:

– Но ты права Мне тоже надоело. К счастью, она уже добралась до предпоследней главы.

Я услышала достаточно и как во сне полетела вон. Только бы поскорее выбраться отсюда, поскорее попасть на улицу. Каким-то образом я поймала такси, сама за руль сесть уже не могла. Назвала водителю адрес Катарины. Доехала до Штейнбеков и с трудом выбралась из машины. Вытошнило меня прямо на рододендроны, там я и лежала пока кто-то не забил тревогу. Тут же примчалась Катарина:

– Господи Пия, что случилось? Скажи что произошло?

Говорить я не могла, только вяло мотала головой.

Катарина начала меня трясти.

– Пия! Говори же! Что случилось? Не своди меня с ума!

– Леандер – любовник Витты! – удалось мне произнести, прежде чем снова началась рвота.

Катарина, ничего не понимая, пожала плечами:

– Пия, какую чушь ты несешь. Ты больна.

Она позвала садовника, чтобы тот помог отнести меня в дом.

Положила меня на кровать, велела принести бутылку виски и налила полстакана. В горле жгло, но это помогло прийти в себя.

Постепенно я выложила, что произошло. Не верящая своим ушам, ошарашенная, Катарина сидела рядом, открыв рот.

– А ты уверена? Ошибка исключена? – переспросила она.

Я кивнула.

Катарина встала, позвонила Лилли, попросила ее приехать и забегала по комнате.

Иногда подходила к кровати и самоуверенно шипела:

– Я с ними разберусь по-своему. Подожди.

Мне было все равно. Я могла пролежать в этой кровати остаток своей жалкой жизни. Какая разница?

Вскоре в дверь влетела Лилли.

Взяла меня за руку:

– Бедненькая. Какой ужас! Я не верю. Надо же, и это Леандер.

Катарина бушевала от ярости:

– Этот ущербный телевизионный недоносок. Эта непристойная борьба за рейтинг, какое свинство! С Виттой, именно с Виттой! Как это низко! Мог бы придумать и что-нибудь получше! Я его уничтожу. Один телефонный звонок, и его гнусная жизнь кончена. Да, господин Бергландт! Вы просчитались, потому что совершенно случайно мои связи будут посильнее.

Мне хотелось закрыть глаза и ничего не помнить. Уснуть, проснуться, понять, что ничего этого не было.

Но Катарина закусила удила:

– Совершенно случайно мой крестный Рихард состоит в комиссии канала, где работает Леандер. Одно слово, и эта свинья исчезнет с экрана телевизора, причем навсегда!

Лилли согласно кивала. Потом обе вопросительно посмотрели на меня. Я пожала плечами, и тут на меня накатил судорожный плач.

Я всхлипывала, хлюпала носом, Лилли гладила меня по плечу, пытаясь успокоить:

– Тебе обязательно нужно выплакаться. Это хорошо. Сама увидишь. Сейчас тебе станет лучше. Вот, возьми. Это фитонастой, он тебе поможет.

Лучше я себя не почувствовала, боль даже усилилась.

Мысленно я прокручивала все встречи Леандера с Виттой в моем присутствии.

Ее праздник!

Как она терлась о него своими смазанными маслом грудями!

Теперь я поняла, откуда она раздобыла его телефон, – ясно, что не через ассистентку.

В дверь постучали. Появился Герберт, напуганный криками Катарины и моим плачем.

– Что такое? Я собираюсь в тишине и покое поспать после обеда, а не слушать ваши вопли, они действуют мне на нервы. Катарина, ты же знаешь, какой у меня чувствительный желудок, с ним нельзя так обращаться. Что вы делаете здесь в такое время?

Катарина просветила и его тоже, и Герберт, только что возмущавшийся отсутствием тишины, добавил свою порцию децибелов:

– Я оторву этой заразе яйца! – Он даже забыл о своем хорошем воспитании. – Он еще пожалеет. Один звонок, и его мелкая жизнь закончена. С моими-то связями!

Катарина велела ему сесть.

– Об этом я уже сказала.

Видимо, мысли Герберта двигались в том же направлении.

– Дядя Рихард?

– Как раз про него я и подумала.

Все трое повернулись ко мне.

– Пия, скажи же хоть что-нибудь. Чего ты сама хочешь? – спросила Катарина.

Я устала. Все, чего я хотела, – вернуть обратно Леандера и свое счастье. Я не хотела ничего слышать про месть, хотела только, чтобы Леандер снова был рядом. И заплакала по новой:

– На меня так много всего свалилось.

Катарина цыкнула на Герберта:

– Видишь, что ты устроил. Вывел ее из себя.

Я натянула на голову одеяло.

– Оставьте меня, пожалуйста, в покое, я не знаю, что делать. Я устала. – Мне хотелось спать, только спать.

Проскувшись, я чувствовала себе преотвратно. Сердце колотилось как бешеное. Пока я спала, Лилли с Катариной сидели у моей постели, тихонько разговаривая.

Мне показалось, что они строят планы битвы. Па столике стоял поднос с круассанами в дымящимся чаем.

Я почувствовала голод и немного поела.

Постепенно начали возвращаться чувства. Я попыталась разобраться, что же произошло за несколько последних часов.

Мысленно прокрутила слова этой гнусной парочки: «Она нужна мне только как соавтор…»

Лилли все еще удивлялась:

– Надо же, у него такой искренний смех! Я бы ради него сунула руку в огонь.

И это неудивительно. После многочисленных разочарований из-за всякой мрази Лилли продолжала верить в добро. Она была самым невинным созданием из всех моих знакомых. По сравнению с ней тетушка, рекламирующая маргарин «Рама», – отъявленная бестия.

Лилли покачала головой:

– Если бы люди об этом знали! Его поклонники. Я ведь сразу говорила Скорпион и Весы трудно сходятся. Давай посмотрим, что говорят карты.

Она начала рыться в сумке.

– Лилли! Что значит «Скорпион и Весы трудно сходятся»? Он самая обыкновенная свинья, в этом-то вся проблема! Скажи-ка лучше, сейчас ты так счастлива, зачем же таскаешь с собой карты?

Лилли смутилась:

– Я думала, вдруг они нам что-нибудь посоветуют.

– Ах, вот как? А почему же тогда карты не предупредили Пию о том, что такое Леандер? Если я правильно помню, там были сплошные прибыль и любовь, а еще звезда, которая, по твоим словам, свидетельствует о самых блестящих перспективах. Разве карты не обещали на этот год свадьбу? – развыступалась Катарина.

Лилли попыталась отбиться:

– Я ведь еще и Висельника вытащила и… – Взгляд подруги заставил ее заткнуться.

Катарина повернулась ко мне и взяла меня за руку:

– Пия, дорогая, как ты себя чувствуешь? Тебе лучше? Ах, если бы мне можно было выкурить сигарету или хотя бы выпить стаканчик виски.

Мне действительно стало получше, по крайней мере, я снова что-то чувствовала. Боль, унижение и ярость. Стоило только представить, что меня держали за полную дуру! Как часто я говорила про Витту, понятия не имея, что, смотря на меня, он постоянно думает о ее «трепетном теле». Представить, что каждая улыбка, каждое прикосновение предназначались не мне, что он просто воспользовался мной, чтобы я творила чудеса, описывая его необыкновенную жизнь.

Это больно. Но еще мучительнее было думать о том, почему все так случилось.

Ладно, я не совсем бесталанна, но и не склонна считать, что нет авторов, которые бы справились с работой не хуже. Зачем же огород городить? Речь же шла всего-навсего о биографии, а не о расследовании убийства Кеннеди. Он сказал, что я не задаю лишних вопросов. Вопросы я, конечно же, задавала, но только тем людям, которых выбирал Леандер.

Я должна была заметить, что у них с Виттой что-то есть. Почему я была такой слепой? Да и подруги мои не отреагировали, иначе бы сейчас не были так шокированы.

Мне вспомнилось, что Штадер предупреждал меня еще в самом начале, да и Макс регулярно делал какие-то намеки. Но я не желала ничего слышать. Решила, что Штадер просто пытается меня защитить, а Макса все время упрекала, что он судит по себе.

Я просто не хотела замечать, что Леандер лишь изображает любовь.

Но ведь так целоваться можно только искренне. Я озвучила свои мысли. Видимо, девушки задавали себе те же самые вопросы.

Катарина их четко сформулировала:

– Значит, у него есть что скрывать? Нет никаких сомнений, что у него рыльце в пуху. Я бы сказала: «Разрешите мне сделать несколько звонков, и мы тут же будем знать больше». Но теперь я считаю его слишком прожженным и не исключаю, что это будет совсем непросто.

– А какое отношение к этому имеет Витта? – встряла Лилли.

Катарина задумалась:

– Я абсолютно уверена, что Витта познакомилась с Леандером у меня на вечеринке. Ведь Герберт рассказал, как она из кожи вон лезла, чтобы быть ему представленной. Наверное, они друг другу понравились, а Витта упомянула, что ее подруга Пия будет писать его биографию, ведь ей пришлось подыскивать тему для интересного разговора. Вот тут-то он и составил свой подлый план.

– Я ее ненавижу. – Я снова начала всхлипывать.

Лилли налила мне еще цветочного отвара.

– Пия, мне больно об этом говорить, но думаю, что Леандер провернул бы все то же самое, с Виттой или без нее. Ну познакомились бы вы в офисе, он бы и там тебя очаровал.

Мне показалось, что все это происходит не со мной.

– Когда я думаю, что еще сегодня утром была будущей госпожой Бергландт, а теперь забиваю себе голову какими-то теориями и заговорами… – Я снова заплакала.

В моей голове ничего не укладывалось.

Я винила во всем саму себя. Как я могла быть такой наивной и не замечать ничего? Отсутствие интереса к моей семье, его финансовые и профессиональные проблемы, давление на меня, постоянное подталкивание: быстрее, быстрее… Какая я была дура! Я чувствовала себя никчемной уродиной, тюфяком с огромным комплексом неполноценности. Как я могла на полном серьезе считать, что Леандер Бергландт, у ног которого валялись все модели и актрисы, выбрал именно меня?

В дверь постучали. Катарина с Лилли многозначительно переглянулись. В дверях появилась уже знакомая мне дама, доктор Корнелиус!

– Мы подумали, что тебе потребуется поддержка специалиста, потому что таких приключений ни у одной из нас еще не было, – пояснила Лилли.

Только этого мне и не хватало!

Зареванная и выпотрошенная, я должна еще и общаться с фрау Корнелиус, живым напоминанием о той проклятой вечеринке. Но сил на протесты у меня не было.

Она посмотрела на меня приветливо, но настойчиво:

– Пойдемте, Пия. Вставайте. Давайте погуляем. Вам полезно подвигаться и подышать свежим воздухом.

Я заставила себя встать.

– Макс, наверное, удивляется, куда я запропастилась. Скоро он поднимет тревогу и позвонит Леандеру или в полицию.

Катарина подтолкнула меня к двери:

– Об этом позабочусь я. Что-нибудь придумаю. Иди с фрау Корнелиус и послушай, что она скажет.

Похоже, сказать ей было нечего, потому что она молча шла рядом и не делала попыток расспрашивать.

Я была смущена.

И заговорила:

– Ну и что вы на это скажете?

Она улыбнулась:

– Вы имеете в виду последние события или прошлые истории?

Спасибо, Катарина! Это называется молчанием.

– В каком смысле?

– У вас когда-нибудь был друг, связь с которым длилась дольше, чем год? Я не имею в виду дружбу на расстоянии.

Пришлось ответить отрицательно.

– А как вы думаете, от чего это зависит?

Точного ответа я не знала.

– Почему-то я все время сталкивалась не с теми мужчинами.

Она задумалась:

– Они что, все одинаковые, похожи друг на друга?

Я покачала головой:

– Нет, я не зациклена на определенном типе, если вы об этом. Они все разные, и все равно у меня ничего не получается.

Она задумалась, и какое-то время мы снова шли молча. Не пора ли сказать ей, что я не в восторге от психологии?

– И всегда все разваливается в какой-то конкретной точке?

Я припомнила неудачи последних лет:

– Если подумать, то да. Как только мы доходили до момента, после которого отношения должны становиться постоянными. Просто мне не везло. Видимо, я привлекаю не тех мужчин.

– А вы никогда не думали, что сами выбираете не тех мужчин?

– Нет, почему. Это выяснялось слишком поздно. Сознательно я этого не делала. Или вы серьезно предполагаете, что в глубине души я подозревала, кем окажется Леандер? – Я перешла к обороне.

Она снова улыбнулась:

– По-моему, этого Леандера можно оставить без внимания, потому что фиктивные отношения я в расчет брать не хочу, а ничего серьезного у вас с ним просто не было.

Фиктивные отношения! Боль у меня самая настоящая.

Я попыталась протестовать, но доктор Корнелиус оставила мои потуги без внимания.

– Пия, если быть до конца честной, вы же с самого начала знали, что Леандер Бергландт просто мыльный пузырь. Красивый, но не имевший никаких реальных шансов, потому что к прочным отношениям вы не были готовы. Вы почувствовали ненатуральность и спокойно впутались в аферу, ничем не рискуя. Если вы заглянете в себя, то признаетесь, что как малолетка влюбились в портрет своего кумира из журнала «Браво».

Так быстро сдаваться я не собиралась:

– Но остальные мужчины были не такими, как он, и все равно ничего не получалось.

– Возможно. кое-что общее у них все-таки было.

– Что именно? – Мне стало любопытно.

– Вы, Пия. Общее у них – это вы.

Убийственный аргумент. Я догадалась, к чему она клонит.

– А если точнее?

– Вы ведь и сами понимаете, правда? Вам было не важно, какой это мужчина, пусть будет что будет, пока вы еще не готовы к прочным отношениям.

– Подождите, но ведь я уже готова. Мое время пришло.

– И кто это сказал? Пия, позвольте дать вам совет: не думайте, что прочная связь – это конец всем радостям и удовольствиям. Вы имеете полное право оставаться собой – сумасшедшей и взбалмошной. Если мужчина вам подходит, то он разрешит вам быть такой, какая вы есть. Вам ни к чему меняться, отказываться от свободы и друзей, нужно найти того, кто разделяет ваше отношение к жизни, и тогда вы перестанете испытывать страх от слов «постоянные отношения».

Для одного дня это уже чересчур. Сегодня утром я, ничего не подозревав проснулась возле Леандера, а вечером разгуливаю с Катарининой докторшей, которая анализирует мою жизнь.

Мы молча пошли назад. Она уже садилась в машину, но я ее остановила:

– Доктор Корнелиус, можно задать вам один вопрос? Не поймите меня неправильно, потому что, несмотря на все мои предубеждения, вы производите впечатление человека компетентного, извините за наглость. Я никак не возьму в толк, почему фон Штейнбеки так много лет пользуются вашими услугами, если мне оказалось достаточно одного разговора, чтобы все более или менее встало на свои места.

Она мне подмигнула:

– Видите ли, на самом деле фон Штейнбеки не хотят ни заниматься терапией, ни выслушивать мое мнение. Им нужен кто-то, кому можно снова и снова рассказывать свои истории, будучи уверенными, что их не перебьют. Кроме того, они знают, что я обязана соблюдать тайну, а это их вполне устраивает. Они очень приятная семья, мне нравится здесь бывать.

Соблюдение тайны. Интересно, она знает, что Катарина ждет ребенка?

Я попрощалась и села на скамейку, чтобы привести в порядок мысли.

Я сидела в саду и думала о своих шести романах, закончившихся пшиком, и о многочисленных интрижках. Итог не радует. Ведь со всем остальным у меня полный порядок. Замечательная семья, работа, доставляющая мне удовольствие, друзья, на которых всегда можно положиться. Наши отношения с Леандером строились чересчур гладко. Почему меня это не насторожило? Неужели я была в таком отчаянии, что мне понадобился прекрасный, но кратковременный сон?

К боли примешивался стыд, ведь меня использовали, а я даже не догадывалась об этом, Леандер вообще не считал меня хоть сколько-то привлекательной? А с Виттой у него серьезно? И почему эта биография играет столь важную роль?

Я вернулась к Катарине и Лилли, которые ждали меня на голливудских качелях фон Штейнбеков.

Решение принято.

– Послушайте! Я поговорила с фрау Корнелиус. Кое-что стало мне ясно. Думаю, у меня есть две возможности. Я могу разругаться с Леандером и Виттой и избавиться от них обоих, чего в данный момент мне больше всего хочется. Но в таком случае я никогда не узнаю, что за игру они вели и почему он меня использует. Поэтому я выбираю вторую. Я постараюсь сделать вид, что ничего не произошло, и выиграю время. Тогда можно будет провести расследование и узнать, что за этим скрывается. Я верну гордость и уважение к самой себе и перестану казаться наивной дурой.

Девушки удивились. Катарина выразила сомнение:

– Сама по себе идея мне нравится, но сможешь ли ты выдержать? У тебя множество талантов, но, увы, актерский в их число не входит. А сейчас у тебя такое нестабильное состояние, что достаточно какой-нибудь мелочи – и ты сломаешься.

Замечание вполне справедливое. Лилли задумалась:

– Тебе нужно найти убедительную причину, почему в ближайшее время ты не сможешь встречаться с Леандером. Что-нибудь семейное. Или скажешь, что у Катарины любовные страдания, поэтому на пару дней ты переезжаешь сюда.

Звучит достаточно убедительно.

– Если я совсем перестану с ним встречаться, он что-нибудь заподозрит. А что делать, если он захочет близости? К тому же на носу мой день рождения.

– Тебе больше нельзя встречаться с ним наедине. В качестве отговорки можно использовать все ту же книгу. Скажи, что свободное время посвящаешь исключительно творчеству. Он совсем сдвинулся на своей биографии, ждет не дождется, когда ты ее закончишь, так что особо настаивать не будет.

Этот план вполне мог пройти.

У Лилли была еще одна идея.

– На твоем месте я бы посвятила в это дело Макса. Он мог бы ходить с тобой на встречи. За общим ужином личные вопросы не возникнут. А чтобы все как следует разузнать, потребуется несколько недель.

Она была права, но как неприятно признаваться во всем тому самому Максу, который с самого начала терпеть не мог Леандера.

Правда, сейчас обращать внимание на такие мелочи не приходится, он мне нужен: должен же кто-то прикрывать тылы.

– Поговорить с ним нужно прямо сегодня. Справишься? Я могу пойти с тобой. Да и Леандеру надо позвонить, чтобы он ничего не заподозрил, заметила Катарина.

Я знала, что должна справиться сама, но все же обещала вернуться и пожить у нее несколько дней.

По дороге к Максу я вспомнила то счастье, которое испытывала, когда была здесь последний раз. В тот вечер Леандер впервые меня поцеловал. От воспоминаний стало больно, и я запретила себе об этом думать.

Дело близилось к ночи. В квартире у Макса горел свет. Я позвонила, подождала. Тишина. Снова позвонила.

Наконец:

– Кто там?

– Ах, это я, Пия, – сказала я в домофон.

– Пия? Ты сума сошла? Ты что, собираешься работать сверхурочно еще и по ночам? Ты хоть знаешь, который сейчас час? – Макс явно разнервничался.

– Нет, мне нужно с тобой поговорить. Это очень важно! – Какой дурой я сейчас выгляжу!

Макс открыл дверь.

Входя в квартиру, я заметила обнаженную женскую фигуру, исчезающую в ванной. Все понятно. Я помешала. Могла бы и сама сообразить, что господин Дон Жуан не один. Дама представилась Беттиной, но сразу же засобиралась домой, что Макс очень даже одобрил.

Мы уселись на кухне, он налил мне колы.

– Где у нас бо-бо?

Я выдавила:

– Не знаю, нужно ли тебе рассказывать. Про Леандера.

– Ты обнаружила, что он красит волосы, поэтому я должен заснять его у парикмахера? – Макс продолжал дурачиться.

– Нет, он изменяет мне с Виттой.

Макс засмеялся:

– Тоже недурственно. Леандер Бергландт становится мормоном и заводит себе вторую жену.

Я прервала его излияния:

– Я не шучу. У них с Виттой роман, честно говоря, он не просто изменяет, он связался со мной только для того, чтобы я написала о нем хорошую книгу и не задавала лишних вопросов.

Макс был ошарашен, я подробно рассказала ему все по порядку.

Закончив повествование, не смогла сдержаться, по щекам побежали слезы.

Макс обнял меня:

– Как все это гадко. Мне так тебя жаль. Я бы не поверил, что он тварь, хотя слышал про него достаточно нелицеприятные вещи.

– Что именно? Почему ты мне ничего не сказал? – Я прижалась мокрой щекой к его рубашке.

– Ты бы все равно мне не поверила, а вмешиваться в подобные дела не в моих правилах. Да и были-то одни подозрения. Мой приятель работает в группе Леандера, так вот он говорил мне по секрету, что его дела оставляют желать лучшего. Якобы у него интрижки с практикантками, из-за которых возник конфликт с директором канала. Он на пороге увольнения. Завел себе агента, который старательно пытается сбыть его на какой-нибудь другой канал. Так что биография как нельзя более кстати, и в смысле денег, и для популярности. А твой шеф, делая мне этот заказ, говорил, что Леандер настаивал, чтобы с ним работал не Шрёдер, а женщина. Я было подумал, что он даже на работе желает устроиться с удобствами, но теперь делаю вывод, что здесь есть какая-то фишка.

Хорошо хоть он меня не высмеял, а выразил готовность обеспечивать мне алиби. Наверное, почувствовал что пахнет жареным, и уже мнил себя новым Гюнтером Вальрафом.

Я успокоилась в засобиралась домой. Макс высунулся на лестницу и крикнул мне вслед:

– Пия, ты должна радоваться! Если он предпочитает тебе эту вдовушку из свингер-клуба, то начисто лишен вкуса.

Милый Макс, старается меня утешить. А теперь самое неприятное: позвонить Леандеру.

Я села в машину и дрожащими пальцами набрала номер.

Какое счастье, автоответчик! Твердым голосом я выдала свою историю и пообещала перезвонить. Потом отключила сотовый и поехала к Катарине.