Текст книги "Везучая-1. Амазонский трип (СИ)"

Автор книги: Анна Эфес

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 9 страниц)

Она вскарабкалась на берег. Глубина природной ванны оказалась чуть выше колена, ширина примерно 5-6 метров, а вода – очень чистая. Над дном зависала некрупная, но удивительно нарядная рыба. Место было живописное. На такие вот небольшие водопады любят водить платные экскурсии для туристов в Таиланде или в Индии. "А тут мне все бесплатно досталось, – подумала Анжела весело. – Ага, и еще пилинг рыбками!" Она выбралась на ровное место, быстро разделась и пошла купаться. Она так мечтала искупаться! Направлялась на исследование ручья, она и надеялась найти нечто в этом роде – чистую заводь или родник, или хотя бы просто яму, где можно было бы хорошенько вымыться, не опасаясь паразитов, пираний и прочих амазонских напастей. Так что прихватила шампунь. В реке-то толком голову не вымоешь, потому что бессмысленно в супе из глины, перегноя и водорослей волосы мыть.

Анжела зашла в чашу, погрузилась в воду и замерла, наслаждаясь. Рыбки и впрямь накинулись на ноги, отщипывая частички огрубевшей и отмирающей кожи. Было щекотно и весело. Кто-то это за деньги покупает, а тут тридцать три удовольствия почти бесплатно.

Ну как бесплатно – всего лишь надо потерять все связи с цивилизацией, попасть в опасное место и не знать, будешь ли ты еще жив через пару часов или дней...

Рядом с чашей, куда стекала вода из водопадов, скала тянулась ровным языком. Если бы не ветки, по большей части заслоняющие солнце, это был бы просто вип-пляж! Впрочем, при таком солнце это было даже достоинством – можно не бояться сгореть. А то у Анжелы уже нос облупился. Хорошенько вымывшись, она устроилась на этом языке сушиться, предварительно подстелив пенку.

Сидела и слушала звуки леса: плеск водопадов, вопли обезьян-ревунов, ор попугаев, скрип деревьев, какие-то неопознанные хлопки и постукивания. На варгане она тут не решилась играть – не располагало место. Но и без того очень быстро вошла в транс. Очень приятное место, сила здесь так и струилась от земли вверх, растекаясь чуть выше эдаким фонтаном. Самое то для хорошей медитации! Анжела подумала, что тут возможно провести ритуал для какой-нибудь шаманской техники по сбору информации, типа "Взгляда Птицы" или "Касания Ветра".

Приступая к ритуалу, особенно она не надеялась на результат. Все же сверхчувственное восприятие и манипуляции – дело иррациональное и ненадежное. Не зря же христианство все это записало в дьяволизм и прочее мракобесие. Это иррациональное болото, идти по которому следует осторожно, не рассматривая ничто пристальным взглядом, трогая лишь осторожными касаниями и зная, что в любой момент почва может уйти из-под ног. Потому что стоит только начать в это верить, надеяться на свои способности, удостовериться в том, что ритуал железно срабатывает при таких-то и таких-то условиях, или, к примеру, что телепатия истинно работает, как немедленно все твои силы перестают тебе подчиняться. Особенно часто это бывает в критических ситуациях, когда ты считаешь, что у тебя в кармане лежит некий магический пистолет. Внезапно в момент нажатия курка он растворяется, оставляя тебя в идиотской или просто опасной ситуации... Естественно, что люди, выбравшие прямой и бескомпромиссный путь к какому-то конкретному богу, например, ко Христу, от всего этого иррационального варева будут держаться подальше, и идеологическую базу под это подведут. Ненадежное это дело – земная магия. Да и что греха таить – не очень эффективное!

Анжела вспомнила, как Хорта учил трем правилам: 1. не ожидай 2. не смотри прямо 3. не хватай руками. Эти правила работали как в буквальном, так и в переносном смысле. Магическая энергия – это не предсказуемое энергетическое сырье, скажем, нефть, с которой необходимо только иметь знания и соблюдать технику безопасности, и все будет путем. И работает с ней не предсказуемый механизм, а твое живое и порой очень капризное подсознание. Поэтому ожидать, что будет все именно так, как ты предполагаешь, а также смотреть прямо и хватать руками, то есть рационализировать, обосновывать и объяснять ее – занятие бессмысленное.

К тому же чаще всего к ней прикасаешься не ты один, а еще множество самых разнообразных существ, о которых ты даже и не подозреваешь. Так что это дело еще и опасное. В принципе, с тех пор как Хорта ушел, Анжела всего лишь пару раз применяла техники, которые открывают сознание нараспашку. Без страховки духа Большого Волка было не только страшно, но и сложно. Но вот сейчас имело смысл попробовать. Анжела нуждалась в информации.

Не открывая глаз, Анжела пожевала губами, потянула носом. Ветер тут какой-то невнятный, вкус его не понравился. Ритуал с ветром тут не пройдет. А вот птиц много, можно настроиться на "Взгляд Птицы". Прежде она пробовала пару раз, но достигала слияния с птичьим сознанием всего лишь на мгновения. Однако сам ритуал был довольно неплохо изучен ею в режиме сновидения: много раз в своих особенных снах она перетекала в тело птицы, осваивая и технику перехода и даже птичье зрение, которое, как известно, не такое, как у человека.

Сперва она быстро задышала, насыщая кровь кислородом и создавая недостаток углекислого газа – это помогало войти в транс. Закрыв глаза, медленно-медленно выдохнула воздух, и затем на последней капле вытолкнула из легких остатки воздуха. Одновременно она вытолкнула часть своего внимания за пределы тела, скачком достигая ощущения иной своей границы, которую привыкла называть полем. Никто не скажет точно, воображаемая эта граница или реально существующее поле, создаваемое организмом, но она ощущала его как свою кожу.

Затем она стала размывать это ощущение, мысленно поднимаясь, словно туман над землей, все выше, и все шире раскидывая свое рассеянное внимание, будто сеть в океане.

Постепенно она стала ощущать некоторые отличающиеся от нее комки ощущений и эмоций, смутных, невнятных. Касаясь мысленно то одного, то другого, она искала что-то помощнее, и повыше от земли. Ее не устраивали попугаи, которые прыгали по веткам и не собирались подниматься в воздух. Необходимо было поймать в свои ментальные сети какую-нибудь хищную птицу – грифа, коршуна, или кто тут еще водится.

Через какое-то время довольно высоко она ощутила живое существо. Мысленным усилием она постаралась слиться с ним, незаметно, аккуратно. Сперва она в воображении представила, постаралась ощутить плечи и крылья птицы, мысленно совмещая с собственными плечами и руками. Затем шея, живот, ноги. С головой следовало быть осторожнее, можно ненароком временно лишиться разума. Поэтому она сосредоточилась на глазах.

Скачком в ее мысленном зрении предстала с высоты птичьего полета сельва, тонкая ниточка реки, горизонт. Мало того, что птичье зрение отличается от человеческого, так еще и видение было смутным, как будто полупрозрачным и размытым. Внутренним усилием Анжела попыталась придать изображению резкости, но внезапно толчком выпала в собственное тело. На миг ей даже почудилось, будто она комком из перьев упала на камни.

Первый опыт оказался безрезультатным, но неудачным его нельзя было назвать – все же она смогла поймать зрение птицы. Значит, нужно пробовать еще и еще, пока хватит энергии.

Встав и размявшись, Анжела хорошо подумала и поняла, что видимо проблема в том, что она не может отрешиться от самой себя и своей привычки видеть мир. Во-первых, ее конечно тревожило окружение, так как она находилась не дома, в безопасной квартире или зале для занятия йогой, а в дикой сельве. Всегда оставалась опасность, что при ее долгой неподвижности вылезет какой-нибудь хищник, привлекаемый вкусным запахом добычи. Поэтому какая-то часть сознания неизменно оставалась настороже. Во-вторых, очень сложно наблюдать сразу две картины мира, иногда не понимая, где воображение, где вторая реальность, а где реальность обычная. К сожалению, только долгая практика и наличие внутренней энергии могли со временем решить эту проблему.

Но Анжела решила попробовать снова. Она ощущала в себе много сил, и верила в успех. А информация, конечно, была необходима. Даже если она увидит с высоты лишь огромный лесной массив без малейших признаков жилья или дымов от человеческих костров, все же можно понять, куда и как далеко течет река, и во что она впадает.

На этот раз она не села, а легла, и потратила много времени, чтобы устроить тело удобно. Затем она тщательно рассмотрела свой Страх Быть Съеденной, посмотрела ему в лицо, признала его полезным, и выделила ему в помощь свой слух, чтобы тот контролировал окружение. Мысленно пометила, что непременным сигналом тревоги будет топот, тихий толчок о землю, обозначающий прыгающее существо, треск веток на земле, необычно тревожные и массовые вопли птиц, близкое рычание. Поставила в игнор ровный шум листвы и цикад, зато поставила на сторожок нарушение этого ровного шума. Можно сказать, запрограммировала свою внутреннюю сторожевую систему. Быть может, это было глупо, но на свою природную реакцию Анжела не поставила бы и медного гроша. Несмотря на постоянные поездки в лес, она все же оставалась городским человеком, и все ее навыки шли от ума, а не от природы.

Вспомнила недавние странные сны и со смешком подумала: "Действительно, надо развивать слияние с природой! Вот этим и займемся".

Затем она постаралась отключиться от тела, оставив слуху тоненькую ниточку, ведущую в сознание. На грани засыпания толчком послала себя вверх и в стороны, стремительно расширяясь, словно туманный пузырь, – в небо, в небо!

На этот раз все получилось быстро и просто. Моментально она ощутила себя легким летящим существом, плавными кругами парившим над сельвой.

Сплошной зеленый массив с тонкой золотистой ниточкой воды простирался перед ней. Анжеле хотела, чтобы птица проследила путь этой нити и показала устье. Во время слияния можно с помощью передачи своего желания сдвинуть птицу с места, чтобы она исследовала нужное место. Но трудность заключается не только во владении шаманской техникой. Каждый хищник имеет свою охотничью территорию, нарушение которой ведет к столкновениям. Нужно очень искусно уметь передать свое желание, чтобы не передавить и не нанести вреда своему невольному напарнику.

У Анжелы получилось. Все-таки охотничья территория хищной птицы довольно велика и измеряется десятками километров, поэтому сдвинуться в небе на пяток километров в сторону для нее не проблема.

Тут Анжела с удовлетворением увидела, что тоненькая ниточка реки впадает в другую реку, шире раз в шесть. Левый берег этой реки густо порос лесом, а правый был полузатоплен, зеленея отдельными крупными купами деревьев. В месте соединения рек темнела точка крохотного островка. Анжела передала ястребу желание внимательно рассмотреть этот островок, и выделенный участок поверхности резко приблизился к ее глазам. Почему-то она совсем не удивилась, когда оказалось, что этот островок представляет собой покосившуюся башню, копию той, где она нашла мумию. Вершина башни была полуразрушена и завалена всяким мусором. Уровень воды проходил чуть выше дверного порога, так что можно было разглядеть лишь верхнюю часть ниши полузатопленного входа. Удручающая и загадочная картина.

Направив птицу чуть дальше, Анжела стала рассматривать противоположный берег большой реки. И чем больше смотрела, тем более непонятным ей казалась поверхность сразу за купами прибрежных деревьев. Она была какая-то слишком ровная. Двинув птицу еще на чуть-чуть в сторону, Анжела вдруг поняла, что именно видит, вскрикнула от изумления и выпала в свое тело.

Вокруг все было спокойно, и она смогла неспешно поразмыслить об увиденном. Дело в том, что то, что она приняла за противоположный берег, была всего лишь полоса затопленного леса, росшего на каком-то гребне. А вот правее этого гребня простиралась обширная водная поверхность. Анжела не сразу ее опознала, потому что ветер и солнечное освещение очень причудливо искажали и раскрашивали ее, так что сперва с высоты птичьего полета она и не поняла, что это такое – вода или трава, или просто обман зрения.

Ширина реки была под стать Волге, так как противоположного берега она так и не увидела. "Возможно ли, что это сама Амазонка, – подумала Анжела, – или это всего лишь один из ее притоков?.." Ширина большой реки была в несколько километров, а та вода, куда впадала ее маленькая речка и которую она приняла сперва за реку оказалась всего лишь параллельным потоком, отделенным от основного гребнем затопленного рельефа. Перебирая в памяти увиденное, она осознала, что ниже по течению влево отходит дугообразная тоненькая нитка реки, которая, обнимая обширную территорию в несколько квадратных километров, круто загибается обратно к материнскому потоку. И это и есть ее речка, сливающаяся с большой рекой в том месте, где стояла копия башни. И эти несколько обнимаемых ею километров выглядели очень странно – вся земля была покрыта какими-то длинными полосами или валами земли, пересекавшими кусок суши из края в край. Размышляя, как мог сложиться такой рельеф, Анжела вдруг испытала потрясающее озарение. Как будто все кусочки паззла увиденной с высоты картины сложились в ее голове.

Ее речка, которая казалась ей довольно приличным притоком реки побольше, была вовсе не рекой. Это была всего лишь старица от весеннего разлива большой реки, крошечный кусочек которой она увидела с высоты. А эти валы или полосы – это были следы отступления воды.

Вся территория, на которой стояли и хижина, и загадочная Башня, и на которой, наверное, уместился бы родной город Анжелы – все это будет затоплено, едва грянут дожди!

Эти масштабы так захватили и поразили Анжелу, что она забыла, как дышать. Перехватывало дыхание просто от одного осознания, насколько же огромна территория, заполненная дикой сельвой и речными притоками.

Территория, где одинокая человеческая женщина терялась, как крошечная соринка на медвежьей шкуре у камина.

15. Смертельная неосторожность

Анжела засиделась. Размявшись, решила отойти в туалет. Мозг настолько был занят перевариванием только что произошедшего, что она забылась, что находится вовсе не в своем родном и безопасном лесу где-то между Пермью и Екатеринбургом. То есть встала, и в чем была – без куртки, босиком – пошла в чащу. Ну не гадить же в таком красивом месте!

Машинально она отслеживала почву под ногами, фиксируя какой-то частью сознания отсутствие колющих, режущих и кусачих угроз для незащищенной стопы. При этом она не старалась идти бесшумно – напротив, нарочно топала, чтобы спугнуть змей и крупных насекомых со своего пути. Не надо думать, что змеи или скорпионы жаждут покусать любого встречного-поперечного. Нет, если ты такой большой, что не являешься предметом охоты, то пострадать можно, только наступив или сильно напугав. Вибрации от топанья, передающейся через почву, вполне достаточно для предупреждения. Что касается больших змей, то никакие анаконды не станут нападать на здорового, большого и тяжелого человека. Им это невыгодно – на охоту и переваривание уйдет больше сил, чем она получит с добычи. Разве что человек потеряет сознание или уляжется пьяный под кустиком. Слабаков и подранков сельва истребляет довольно быстро. Справедливости ради, стоит сказать, что в южноамериканских тропиках все же существуют змеи, которые нападают на человека, броском кидаясь с деревьев, но Анжела про них не знала. Так что на каком-то уровне сознания она отслеживала обстановку, но все же мысли ее были далеки от суровой реальности.

Отойдя не то чтобы далеко, Анжела сделала свои дела. Когда встала, увидела крупную бабочку. Это была первая бабочка, которую она увидела с момента пересечения портала, хотя, по всем сведениям, в тропиках их должно быть неисчислимое количество. Чудесная ярко-фиолетовая красотка, беспорядочно порхая, как сумасшедшая, неслась прямо на Анжелу. Тут же краем глаза девушка поймала какое-то стремительное движение, черной молнией мелькнувшее на периферии. Еще даже не разобравшись, что же там мелькает, она испугалась.

Оглянувшись, увидела, что на стволе дерева, у которого она стояла, сидит паук. Огромный, с человеческую голову размером, вытянутый и черный, он неприятно шевелил ногами и хелицерами, а его псевдоволосы на спинке сверкали антрацитовыми отблесками.

Паук прижимал к себе ту самую фиолетовую бабочку, медленно сминая ей крылья.

Как можно было его не заметить?! Ведь паук очень выделялся на светло-коричневой кожице дерева. Видимо, до этого он сидел в засаде. Не повезло бабочке.

Может быть какой-нибудь натуралист-арахнофил и кинулся бы к пауку, причитая и попискивая от восторга, но Анжела ощутила лишь панику и желание визжать и бежать.

Можно сколько угодно знать о том, что большие пауки-птицееды для человека мало опасны, если не хватать их руками и быть осторожным. Но когда ты видишь внезапно прямо возле своего лица огромного черного паука, причем впервые в жизни, все инстинкты, закрепившиеся еще у предков человека, начинают истошно вопить и брать власть в свои руки. В одних случаях инстинкты требуют замереть и не двигаться, чтобы хищник не заметил движущийся предмет. А в других – выплеск адреналина в кровь велит "Бей! Бей – или беги!".

Паук не двигался, сминая бабочке крылья и подгребая ее под себя. Страх и отвращение требовали немедленно увеличить расстояние между собой и его брюшком и черными волосатыми лапами. Сдерживая стремление панически мчаться сломя голову, Анжела осторожно попятилась. Через пять шажочков развернулась и побежала, как ей казалось, в сторону водопада.

Однако акустика влажного леса сыграла злую шутку. Сперва, казалось бы, звук водопада приближался, но затем внезапно пропал. Быстрым шагом преодолев еще немного расстояния и чуть не врезавшись в дерево, увитое эпифитами, она замерла и оглянулась. Понятно дело, паук за ней не гнался. Но обстановка была какая-то тревожная. Куда теперь идти?.. Вокруг стояла глухая тишина, прерываемая истеричными криками птиц. Даже вездесущие цикады умолкли. И звуков падающей воды... их не было.

Казалось бы, отошла не больше чем на сотню метров, но уже не могла понять, в какой стороне водопад и поляна с ее вещами, где ручей. В голове что-то сдвинулось: чувство направления пропало, как сломалось. Надо ли говорить, что это вполне обычное дело для неопытного городского человека? В принципе, Анжела никогда не отличалась умением ориентироваться в лесу, и брала только зрительной памятью. Сегодня, задумавшись о своем, она не зафиксировала никаких примет. Да и то – кто ж мог подумать, что такой громкий шум воды вдруг не будет слышно за сто шагов?..

Потоптавшись, она постаралась запомнить хоть что-то, развернулась и осторожно пошла назад в сторону паука, чуть-чуть подавая в сторону. Где же водопад? Надо идти на звук.

Она еще не поняла, что массы затянутых лианами растений глушат его не хуже подушки, а отражение от тропических стен – сбивает с толку.

Босиком, вся облепленная паутиной и прилипшим к ней сором, она отмахивалась от вьющихся над каплями пота мух, и пыталась найти правильное направление, или хотя бы наугад выйти к ручью. Ведь тут недалеко, правда?..

Она помнила, что вплотную к берегам самого ручья рос плотный кустарник. Шаря глазами по чаще, она поняла, что не сможет отличить просто участок леса от прибрежного. Запоминаемые приметы стирались из памяти, они были однообразны и чужды.

Мозг не справлялся с новой информацией. Скорее всего, сказалась усталость после ритуала, плюс банальное неумение ориентироваться. Работа со сверхчувственными каналами восприятия не прошла для нее даром. Только казалось, что она отдохнула и имеет много сил. На самом деле мозг устал и требовал отдыха и питания.

Осматриваясь, она наконец обратила внимание на то, что птицы ведут себя как-то странно. Вот над головой перепорхнула незнакомая темно-серая птичка с длинным хвостом и красными ободками вокруг глаз, а ей навстречу – панически метнулись три маленькие цветастые. Близкие истеричные крики то и дело наполняли лес.

Осторожно прислушавшись к шороху сельвы, Анжела кажется услышала журчание, и рванула в ту же сторону, куда и красноглазая птица.

Пробежав несколько метров, она остановилась. Покрутив головой и прислушиваясь, внезапно осознала, что видит несвойственную тропическому лесу суету. Вот проскакал огромный кузнечик, за ним следом сразу топало множество жуков, затем с жужжанием пронеслись в воздухе еще какие-то насекомые. И никто из них не боялся человека. Перли на нее всей массой, будто она столб! На плечо приземлилась цикада, за ней следом – красный крылатый жучок, на футболку – непонятные насекомые.

И еще, и еще – цикады, жуки, бабочки, мухи: все они мчались в одну сторону, словно убегая от чего-то. Им было наплевать на человека. Жуки и цикады падали на волосы, пережидали несколько секунд и срывались с места. Некоторые обессиленно падали на ветви, отдыхали какое-то время и мчались дальше.

Анжеле было и страшно, и любопытно одновременно. Вроде бы дыма не ощущается, да и какой пожар во влажных тропических джунглях? Сделав еще несколько шагов, она отчетливо уловила какие-то неописуемые звуки. Шорох, или журчание, или шелест. Иногда казалось, что рвется бумага, а иногда – словно журчит ручей.

Обрадованная, она шагнула из чащи на длинную прогалину и чуть не столкнулась с каким-то животным размером с маленькую свинью, которое бешено промчалось навстречу и, вломившись в заросли, скрылось из глаз. Возможно, это была капибара, или пекари, или тапирчик, но времени разглядывать не было. Беспокойные крики птиц, убегающие насекомые и мелкие животные напрягали, и Анжела спешила найти источник опасности.

Когда же мимо прямо по земле пробежал здоровущий паук-птицеед, она задумалась, что же такое страшное происходит в лесу? Даже мрачный пожиратель и гроза леса поспешно спасается паническим бегством! Грозит ли ей опасность в той же мере, как насекомым и мелким зверюшкам?

Успокаивало лишь то, что пара черно-белых птичек наоборот, двигалась в сторону шума, перепархивая с куста на куст, перебегая по земле и что-то склевывая.

Анжела нашла дерево потолще, под которым лежало сырое и обросшее мхом бревно, и спряталась за стволом, поджидая непонятную опасность. Бежать сломя голову было тоже опасно, можно потерять последние ориентиры и окончено заблудиться в сельве.

Поток убегающих насекомых быстро иссяк. До ушей доносился непрерывный шум или потрескивание, словно рядом искрились молнии или мяли сухую бумагу, причем влажный лес так искажал звуки, что было совершенно неясно, откуда же исходит угроза.

Воздух все больше и больше наполнялся едва уловимым кислым запахом, как будто бы подпорченного мяса или фруктов. Анжела чихнула, и тут увидела...

На расстоянии всего лишь метров трех от укрытия из-под низкого густого кустарника начал изливаться темный блестящий ручей. Ручей шевелил растительность, обтекал куски дерева и мшистые кочки, разворачивался веером и затем снова сужался. В течение буквально нескольких секунд эта непонятная масса хлынула вверх, облепив узкие листья какого-то кустарника. Затем с его веток стали падать тяжелые шевелящиеся капли, воссоединяясь с движущимся руслом.

Зрение у Анжелы хоть и было усилено линзами, но привычки городской среды сделали свое дело. Она далеко не сразу поняла, и чего состоит это течение, а осознав – ужаснулась.

По тропикам передвигалась колонна муравьев-кочевников, уничтожающих на своем пути все движущееся. Наверное, их было тут несколько сотен тысяч, может быть миллион, и, казалось, ничто не сможет устоять перед такой массой маленьких, но очень сильных воинов – ни зверь, ни птица, ни человек. Сразу воскресли в памяти все страшилки, прочитанные в книгах и увиденные по телевизору. Муравьи-убийцы! Все, кто не успел улететь, убежать или ускакать, будут растерзаны и скормлены личинкам. За день кочующее гнездо муравьев способно полностью сожрать все живое на территории величиной с футбольное поле.

Укол в ногу, затем второй и третий. Анжела подскочила на месте и увидела, что уже около пары десятков муравьев взбираются по ногам, и еще больше суетится со всех сторон. Это разведчики. Исследуя территорию, они пробуют на вкус все, что им кажется съедобным, а затем с помощью языка запахов передают результат в основную колонну.

Если немедленно не убраться, то через несколько минут здесь будут несколько сотен муравьев-фуражиров!

Анжела спрыгнула с мшистого бревна, которое не послужило защитой, как она надеялась, и метнулась из стороны в сторону. Левее первой колонны из кустарника внезапно показалась вторая! Босиком, без защиты, между двумя ручьями муравьев, от которых постоянно ответвлялись новые ручейки – Анжеле было страшно как никогда в жизни. Сдерживая крики боли и страха, она прыжками кинулась в другую сторону, но там черно-бурым ручьем лился третий муравьиный вал, самый большой – шириной около двух метров. Сухая земля под этим валом даже немного углубилась, как у настоящего речного русла. По бокам "русла" топорщились два валика из частиц земли, веточек, листиков и лепестков, так стремительно и неукротимо двигался поток насекомых, и так их было много!

На кусте в стороне от передвижного муравейника сидели зеленые гусеницы. Они были очень крупные, толщиной с Анжелин палец. Гусеницы тихо-мирно хрупали себе листиками и ждали, пока зов природы обратит их в куколки. Пока не появились муравьи-разведчики. Едва их убежище гусениц было раскрыто, больше сотни муравьев устремились вперед. В мгновение ока куст был облеплен черно-рыжей волной, и мощные челюсти буквально в клочья растерзали неуклюжих толстушек, растаскивая по кусочкам и волоча их за собой к колонне.

Как постепенно увидела Анжела, далеко не все насекомые спешили скрыться с пути многоголового хищника. Возможно, они не понимали опасности, не имели инстинктов, или не были потревожены, а потом стало уже поздно. Зеленая цикада, почему-то не удравшая вместе с прочими, тоже подверглась нападению, и никакая маскировка под цвет и форму листьев на спасла ее. С деловитой суетой муравьи накинулись на беднягу, по маленькому кусочку отгрызая конечности и растаскивая в стороны. Цикада еще дергалась и тащилась на трех... на двух... одной лапке, но ее участь была решена.

Анжела с ужасом поняла, что все действия заняли у муравьев не больше минуты! Нельзя стоять на месте, ведь они с такой же скоростью могут добраться и до нее! А вдруг муравьиный яд подействует на нее также парализующе, как на мелких зверей?.. Весь вопрос – в количестве укусов! Если она потеряет сознание, то ей конец. Анжела вспомнила, что при охоте муравьи в первую очередь добираются до глаз и мгновенно выедают их. Уши, нос, рот – все незащищенные дыры в теле подвергаются жестокой пытке, так что несчастная жертва, полностью дезориентированная и парализованная, становится легкой добычей для хищных кочевников. Конечно, если ты крупное животное и двигаешься достаточно быстро, то можно убежать. За пару минут даже сотня муравьёв тебя не сожрет, а ты успеешь удалиться достаточно далеко от основной колонны, скорость передвижения которой составляет примерно двадцать-тридцать метров в час. Отдельные муравьи бегают гораздо быстрее, но сама колонна движется не очень быстро. Но вот потеря сознания и ориентации могут быть все же опасными даже для человека.

Муравьи были чем-то очень раздражены, поэтому набрасывались без раздумий. Им надо было кормить своих солдат и матку! И наплевать на размеры. Так что, хотя и можно хоть ползком удалиться от этой колонны, но укусы были очень болезненными. Стряхивая муравьев с себя и на ходу царапая кожу, Анжела метнулась в другую сторону. Там она углядела что-то типа канавы – болотце, характерное для тропиков, узкое, но очень длинное. Канава была глубока и полна темной заболоченной воды. На высоких берегах там и тут росли кусты с мелкими жесткими листьями. С разбегу схватившись за ветку, чтобы сохранить равновесие, Анжела прыжком перемахнула через болотце. Вода наверняка остановит этих жутковатых тропических пожирателей!

Руку, которой она ухватилось за куст, мгновенно обожгло как будто крапивой. Жжение быстро распространилось по коже, ладонь покраснела и набухала на глазах. Кустик-то тоже оказалось не простым!

В кожу ног там и тут впивались муравьи, удержавшиеся во время прыжка. Остановившись другом на берегу и поскуливая от боли, Анжела яростно начала отдирать тварей от себя, но только раздирала их пополам, отрывая тельца муравьев от впившихся в кожу голов.

Тут она увидела ту самую серенькую птицу с длинным темным хвостом и красными глазами. Та ловко пробежала по траве, иногда касаясь хвостом земли, выхватывала муравьев и поглощала их. Затем она перепорхнула повыше и подальше, склевывая муравьев со своих лап и особенно хвоста. Казалось, она совсем не боится! Все живое панически мчится и прячется, а это чудо природы видимо имеет такую защиту, что муравьи ей не страшны. Как ей это удается?..

Вот так вот, мстительно подумала Анжела, и на вас найдется управа. Затем погрустнела – одна-две птицы конечно погоды не сделают. Хотя, может, их больше? Иначе откуда берутся со всех сторон постоянные чивиль-чивиль-чивиль?

Две меньшие колонны, виляя словно ручей, приближались к болотцу. Анжела надеялась, что муравьиные армии отклонятся от прямого пути и двинутся вдоль края воды. Поэтому, чтобы не делать резких движений, она стояла и смотрела на происходящее, казалось бы, в безопасности от ужасного потока насекомых. Как бы ни было ей страшно, так же сильно было интересно.

И таки да! Обнаружилось, что птиц не одна-две! Надо было только внимательно понаблюдать, а не мчаться сломя голову. Муравьиный джихад сопровождали многочисленные виды – большие и маленькие птицы то и дело перепархивали или пролетали над колонной. То ли конвой, то ли партизанские набеги, или, скорее, передвижная столовая. Но вот те серенькие муравьеловки, видимо, редкостные эксперты по кочевникам, так смело они прыгали рядом и цепляли муравьев на хвосты.

Колонна двигалась мимо большого пня, уже облепленного фуражирами. Сперва было непонятно, что такого те нашли в гнилом пне. Но затем муравьи выволокли на свет божий здоровущих жирных личинок, и сражаясь друг с другом за каждый кусок, порвали их на части и утащили в середину колонны.

Не видно конца длинным колоннам, все изливающимся и изливающимся черно-рыжими потоками из зарослей на относительно чистое и сухое пространство. Их длинна была уже, наверное, метров 40 или 50. Тут Анжела увидела, как патруль разведчиков наткнулся на небольшого броненосца. Да, броненосцы питаются муравьями, их длинный липкий язык как нельзя лучше приспособлен для этого. Однако тут случилась трагедия, – непонятно как, но малыш оказался без защиты и уязвим для своего корма. Может быть, он уже был ранен или болен. Муравьи облепили его со всех сторон, выискивая малейшие щели в броне, но тот даже не смог свернуться в правильный клубок. Яд, который муравьи несут на своих челюстях-мандибулах, парализует нервную систему жертвы, поэтому малыш-броненосец сопротивлялся также вяло, как и насекомые.