Текст книги "Везучая-1. Амазонский трип (СИ)"

Автор книги: Анна Эфес

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 9 страниц)

Душно-то как... "Гнать дурные мысли! Гнать! Позитивнее, родная, позитивнее!"

– Тихо, без паники, работает спецназ! Руки за голову, глаза в кучу, лысиной об пол!

Это она сама себя "накачивает". Вслух. Чушь всякую несет, потому что не важно, ЧТО говорить, важно – КАК. Приказной уверенный тон – и подсознание реагирует, проверено.

Сердце как-то слишком быстро бьется, как бы инфаркт не получить.

– Омм мани падме хум, – быстро проговорила Анжела.

Так... а ну-ка погромче и помедленнее, и гори все синим пламенем. Или фиолетовым.

– Омммммм.... – полетело над рекой. Аж попугаи замолчали. Попритихло все.

– Оооооммммммм.... Ооооммммммм....

А хороший такой звук получается, глубокий, аж от самого нутра. А ну-ка, еще ниже возьмем, от диафрагмы.

– Оооооммммммм....

И цикады вторят неумолчно.

– Ооооммммммм маниииии падмееее хууууумммм. Ооооммм манииии...

Вы знаете, кто главный убийца человека в дикой природе? Думаете болезни и паразиты? Ошибетесь. Самый первый убийца – это страх. Если ты боишься до умопомрачения, то тебе не поможет никто и ничто. Поэтому первым делом следует побороть страх и настроиться на борьбу за выживание. Так что Анжела не от нечего делать тут мантры распевала, а спасала свою психику.

– Оооооммммммм.... Ооооммммммм манииии падме хуум. Оммммм намах Гайатри... оммм... оммм.. аоооуууууммм...

"Уффф, кажись отпустило. Не, реально помогло! Слава тебе, Господи, Дорогое Мироздание! ... Как бы все же высадиться и, главное, куда?.. Так, а ЭТО что?!!!"

А "это" было чем-то антопогенным и вросшим в левый берег. Анжела немного подумала и причалила. Уже весь филей отсидела за день плавания, будь что будет, вылезать надо, а то ноги отвалятся.

Берег был из крупных красноватых камней, по маковку вросших в землю и кое-где покрытых зеленым мхом. Один большой камень, плоский как плита, был чистый и сухой. Тут можно хорошо разложиться для просушки, а поваленное дерево, корни которого терялись где-то в прибережном кустарнике, позволяло и развесить. А вот у конца этой отмели носом в заросли уткнулась груда ржавого железа.

Но сперва, едва вытащив лодку на берег, Анжела отвязала рюкзаки и принялась за разбор мокрого. Надо быстрее, пока солнце не село, постараться подсушить, хотя это и затруднительно в такой влажной среде. Никто ее уже не ждет с костром, все самой. Тут она, конечно, пустила слезу, ну совсем чуть-чуть. Быстро раскидала коврики из вспененного полипропилена – в просторечии пенки, свою и Ольгину, – на них выкинула вещи, расправила и развесила как могла. Палатки тут не поставить, можно немного поспать прямо на берегу.

Анжела обошла и внимательно осмотрела берег – вроде ничего особенного, никаких тебе костей, трупов, следов ягуара или людоедши Пятницы, и прочих страшных примет. Подошла к зарослям – непролазный кустарник, корни и ветки – все переплелось в сплошной ком, и засохшие обрывки водорослей, кстати, тут же.

Так, очевидно, что не так давно вода стояла выше. Нее, тут никакая большая тварь не выберется, да и змеям здесь, я думаю, некомфортно.

Прошла к громоздящемуся железу. Судя по всему, это большой старый катер, проржавевший, голый и ободранный, борт вывернут наизнанку, насквозь проросла какая-то фигня, похожая на бамбук, и еще какие-то лопухи у борта. Уже не первый год лежит. Ничего интересного, кроме самого факта. По-любому, люди тут есть. Ну не эльфы же – они на железных корытах не плавают! Фуф, даже полегчало. Осталось найти цивилизацию!

Анжела прикинула, не провести ли инветаризацию. Так всякий нормальный попаданец делает, не так ли? Это же азы, известные любому школьнику – от качества твоего снаряжения зависит качество и длительность твоего выживания в автономных условиях. "Третий кит автономного существования!" – как любил повторять гоша. А второй – это специфические знания. ( А первый, как уже было сказано – дух.)

Вот только – увы, но сил на инвентаризацию всех "китов" у нее уже не осталось. Так только, повытаскивала промокшие вещи из рюкзаков и покидала на берег. Спать хотелось, хоть на месте падай.

И тут она вспомнила про полиэтиленовый мешок с рыбой! И так стало жалко ее! Рыбу надо приготовить! Или та от жары быстро протухнет, если еще не. Да и вряд ли в ближайшее время что-то выловится, снастей то нет! А сухпай, что в рюкзаке, надо поберечь, он специально для леса собран, легкий и калорийный – орехи всякие там, ананасы сушеные, чипсы банановые. Не известно, как у Ольги, а у Анжелы вот это все. Такая у нее манера в лес снаряжаться. Зачем таскать с собой банки тушенки и сгущенки? Во-первых, в Аномалке много вегетарианцев собирается. Во-вторых, Анжела в лес ездила отдыхать и разгружаться от городского жития. То есть чистку устраивала, как мозгам, так и желудку. Ну и в-третьих, предельный вес, который она могла без вреда для себя тащить по крутому тягуну длинной в семь км, – это 22 кг. Иначе сердце, голова, давление, да бог знает что еще... Приходиться выбирать – взять с собой пару кило картошки, или лучше денег, а картошку в деревне прикупить попозже.

Вот за годы поездок и сложился набор из разнообразных орехов и сухофруктов. Не, естественно были и чай-кофе-соль-растительное масло.

Так вот рыбу надо готовить прямо сейчас. И либо варить, благо кан [2] был, мелкий правда, для чая, или жарить на углях, чего Анжела никогда не делала. "И вот за что тебя друзья любят? – начала себя ругать Анжелка. – Корова ты бесполезная – ни палатку толком поставить, ни дров нарубить. В рыбных снастях не разбираешься, машину не водишь, и даже марки машин не можешь запомнить, не производишь ничего, не стреляешь, из боевых искусств – только начальная стадия айкидо... Ну готовлю вкусно, но не за это же любят?.. Городская ты и шизанутая! А парни еще периодически натаскивают – объясняют что-то, показывают, и за что тебя, неумеху, учат еще?!".

Каждый год группа привозила с собой очередной учебник выживания, и кто-нибудь обязательно зачитывал оттуда самые смачные вещи. Больше всего досталось какому-то учебнику для юсовского спецназа. Парни валялись от хохота по всей поляне, цитируя избранные места по описанию разделки добычи или ловли силками.

И нынче Анжела тоже закачала на читалку какой-то учебник, чтобы традиционно разобрать его, полезное отделить, а над глупостями посмеяться. Только толку тут от этой читалки, если заряда аккумулятора с гулькин нос?.. И вот что обидно – читали много, а помнилось мало!

"Где ж у меня ножик, чтобы рыбу чистить? Маленький "шаманский" в кармане рюкзака всегда под рукой, хотя и говорил мне Эдя, что нож надо на теле иметь, и даже кармашек вынудил меня нашить на куртку, но нафига ж козе баян? А вот где большой?"

И тут Анжелу осенило, неприятно так холодком по коже – да епсель-мопсель, она ж его, кажется, дома на кровати забыла!.. Фейспалм.

Если вы когда-нибудь обнаруживали перед лицом гаишника, что забыли водительское удостоверение в другой куртке, или в аэропорту – что оставили билеты вместе с путевкой на столике в коридоре, а до рейса осталось минут 20, то вы поймете все огорчение и всю ту злость, что Анжела испытала к самой себе. Она бросила всё, и на пенку ничком упала, и давай реветь. Полежала, поплакала, поругала себя матерно. Подумала, что необходима мобилизация, а то расклеится окончательно и сдохнет по дури. Вспомнила про "первого кита выживания", то есть бодрость духа. Помахала веткой на гнусных мошек и москитов. Накрутила себя снова до злости, пошла и набрала плавника да сухих веток около зарослей. Выгребла какое-то полено сухое – и что только оно там делало на высоте человеческого роста? Сложила костер типа нодьи.

Нет ну нодья в тропиках это смешно! Нодья – это два бревна, которые укладываются параллельно друг другу, а огонь разжигается между ними. В Аномальной Зоне искали сосенки-сухары, разбирали на сучья и ствол. И вот один ствол кладут комлем направо, а другой – налево, и сдвигают их навстречу друг другу по мере прогорания. Из макушек быстро получаются угли для готовки пищи, а когда подтягиваются в огонь более толстые части ствола, то на них еще можно сверху третье положить, и вся эта конструкция долго горит и тлеет, всю ночь обогревая. Более того, если пойдет мелкий дождь, то угли под верхним бревном отлично сохраняются. Да еще и сырые стволы можно рядом кидать, чтобы они сушились.

Вот таким образом Анжела привыкла поступать – это и удобно, и не требует качественной пилы или топора. Но тут сухар нет, все больше плавник. И вообще – влажный лес! Ну пусть эти палки потолще будут в качестве подставки котелка, а вот эта груда – растопка...

Потом таки собралась с духом и почистила рыбу "шаманским" ножиком, причем не в воду у берега, незачем всяких пираний приманивать, а специально ямку веслом наковыряла и воды туда налила. Потом уже поняла, что бесполезная это и глупая работа, ямку копать, только силы зря потратила.

Разожгла огонь неожиданно быстро, – мелкий плавник вспыхнул моментально, издавая горький запах, даже не пришлось сухое горючее доставать из герметичной упаковки. А ведь это горючее уже лет как шесть таскалось с собой в лес, и ни разу не вскрывалось! Уж теперь-то оно точно пригодится, столько воды кругом.

Пока Анжела все это делала, стемнело. Говорят, в тропиках ночь быстро опускается, типа – бах! и уже темно. Тут было не так – сумерки около часа тянулись, она многое успела сделать. Как стемнело, сразу в общие звуки включились лягушки. И так их много было и так орали они, что она чуть не оглохла. Поехала, называется на природу в тишине отдохнуть! Да тут шум и вопли похлеще, чем на перекрестке в Москве! Вот это реально вымораживало, потому что, во-первых, Анжела не любила шум, а во-вторых, в таком шуме опасные звуки не разберешь.

Как стемнело, стало гораздо прохладнее, дышать легче. Но гнусные мошки стали злее и доставучее.

А у Ольги в рюкзаке нашелся кан побольше, на три литра, плоский, славное подспорье для робинзонов. Когда прогорел основной хворост и угли появились, Анжела котелок поставила прямо на дровины толщиной в руку – хоть и кривая нодья, но вес держит. Сварила себе скороспелую уху уже в темноте, фонариком подсвечивая, без всяких там крутых наваров – просто рыба и приправы. У нее с собой сушеная морковка и масса всяких специй, да еще несколько свежих луковиц, вот и получилась простецкая ушица. Поела, нодью свою поправила и спать улеглась. Лежанка так себе – две пенки на берегу, и Анжелка в спальнике. Лишь бы дождь не хлынул, да змеи не наползли. Ну, авось не пропадем.

Уже засыпая, подумала, что надо бы разбросать вокруг что-нибудь пахучее, техногенное, чтобы отпугнуть всяких хищников, но не придумала ничего. Пружина от комаров есть... благовония еще индийские... а дождь-то скорее всего пойдет, тропики же... Перед глазами белая рябь стоит. Так и вырубилась, недодумав.

______________________

[1] Арапайма, живое ископаемое. Огромная хищная двоякодышащая рыба, приспособившаяся к болотистым топям бассейна Амазонки: помимо жабр, они получают кислород и из воздуха; прикрепленный к пищеводу пузырь действует как легкое, наполняемое каждые 10-15 минут, поэтому они вынуждены постоянно всплывать и дышать.

[2] Кан – походный котелок, обычно плоский.?

3. Хижина на берегу.

Спала плохо – доставали насекомые, жужжали, пищали, шелестели, садились на лицо и руки, щекотали и кусались. Сначала Анжела пряталась в спальнике с головой, а потом проснулась от перегрева. Жарко в спальнике, спасу нет. Подскочила, огляделась. Утро раннее, светает уже чуть-чуть. Повезло, что дождя нет. Но как-то тревожно. Всего-то часа два-три поспала, но все, сна ни в одном глазу.

Подорвалась и почему-то начала быстро собираться.

В герму[1] свою, что в комплекте с рюкзаком шла, плотненько уложила все, что требует сухости, затянула как следует, и в рюкзак. Тщательно и плотно упаковала оба рюкзака, привязала опять к лодке – тоже тщательно, как Эдгар делал. Все перепроверяла по два раза, как бы не накосячить спросонья, в такой ситуации каждая деталь критична. Дно протерла, проверила Эдину самодельную покрышку для дна – вроде цела. Вытащила мешок какой-то магазинный, с логотипом, – боже мой, где то еще есть супермаркеты! – котелок туда загрузила. Казалось бы – встала с утра, разведи костер, чаю попей, уху доешь, подумай хорошо, стратегию разработай, потом и несись куда-то. Нет же, ее пробило. Не то чтобы страшно было, но как будто что-то гнало отсюда. Или куда-то?

Быстро устроилась, оттолкнулась и поплыла по реке дальше.

Лодка далеко уже отплыла, как вдруг позади послышались хлюпающие резкие звуки, как будто вдоль берега по воде движется что-то. Какое-то животное. Вышло на стоянку, откуда только что Анжела отчалила, шумно пофыркало и обратно ломанулось прямо по воде. Не понятно было, кто это и что хотело, очень плохо было видно – Анжела чуть голову не вывернула, пытаясь рассмотреть.

"Хорошо, что вовремя оттуда убралась! Спасибо, Дорогое Мироздание! Я ж везучая, да?! Эй, надо еще минут десять мантры почитать, а то крышу снесет от страха".

Через час лодочка миновала очередные заросли, нависающие сверху, и снова выплыла на широкую воду. Изрядно рассвело, голод проснулся. Голод, как известно, не тетка, тут Анжела по-простому поступила. Котелок между коленей стоял, в мешке, чтоб не пачкаться гарью. Взяла его, рыбку доела, суп допила, сухарем заела. Сухари подмокли от воды, стали противные и горькие. Но жаба задавила выкидывать, оставила, может, рыбу приманивать пригодятся. Остатки супа подальше выплеснула куда-то в близкие заросли, котелок прополоскала. Вот и вся кухня.

На всякий случай еще в верхнем кармане рюкзака была приторочена бутылка с питьевой водой, еще из дома привезенная. Другую-то бутылку она вчера еще допила, пока плыла по Сылве. По идее, надо было с вечера вскипятить воду, да утром остывшую слить в пустые бутылки, но сил уже не хватило на это.

Вода в бутылке конечно уже теплая, но зато чистая. И полезная – там изначально был лед! Это Анжела с подругой своей закадычной придумали такую штуку, чтобы комфортнее было до Аномалки добираться. Бывает, что от деревни Осинцево никто не подвозит, и приходится 22 км пешком топать. Ну представляете, как Анжеле со своим весом тащиться там?! А если жара? Однажды, еще году так в 1994-м, они с Эдей на пару отправились из одной деревни в другую, потому что автобус не пришел, а выбираться из леса надо было. И воды с собой не взяли, а там по дороге не то, что ручьев нет – вообще ни одной лужи! А она ж не спецназовец какой! И так она намучилась, что после этого поклялась никогда в жизни не выходить в дорогу без приличного запаса воды. И придумала себе ноу-хау.

Берется сумка-холодильник, самая дешевая, даже без вкладыша-замораживателя. У Анжелы была прямоугольная высокая сумка с отражающими поверхностями, прослоенными упаковочной пупырчатой пленкой, с застегивающимся верхом. Вот в эту сумку ставилась пятилитровая пластиковая бутыль, обрезанная сверху, а в получившийся контейнер – полуторалитровая бутылка с замороженной заранее водой. Рядом в сумку еще одна замороженная бутылка. В контейнер можно было положить, например, пару пачек сосисок в вакуумной упаковке, или сыр, ну то есть все, что на жаре портится, но чем в дороге удобно закусить. Конструкция из серии "голь на выдумки хитра", или как нынче говорят снобы – холодильник для нищебродов. А самая прелесть состоит в том, что на станции можно купить минералку, а потом по мере нагревания по жаре доливать в нее талой водички из "холодильника". В результате в бутылке торчит кусок льда, не касаясь стенок, и тает значительно медленнее, а минералка всегда прохладная. Бывало, этот лед аж до последнего лагеря доживал.

Ну и вот так у Анжелы осталась отличная талая вода.

"А сумку, кстати, Ольга унесла с собой, в нее сложили овощи, купленные в деревне. Зачем я отдала, лучше бы мне их сюда. Интересно, что они сейчас делают? Поди-ка, ищут меня уже всей деревней".

Расстроилась Анжела, друзей вспоминая, и дом, и как они переживают и ищут ее, думая, что утонула где-то. "Ох, лучше не думать о грустном".

Дикая река кругом, птиц очень много разных. И ни одной бабочки почему-то, хотя она слышала, что в тропиках огромное количество красивых бабочек.

Анжела плыла и вспоминала все, что про Амазонку читала или слышала. И если про нравы пираний или ягуаров она еще что-то помнила – писала статьи для разных сайтов туристических, – то о растениях съедобных или ядовитых наблюдалась абсолютная пустота в памяти. Интересно, размышляла она, в той книге по выживанию, что на читалке, есть глава про тропики? Авторы таких книг обычно все делят по местам попадания – глава про тундру, глава про пустыню, глава про тропики. Удобно, че.

Вообще интересно, что в древние времена никакой теории выживания людям не требовалось – все на практике познавалось, от поколения в поколение передавалось. А вот с возникновением самолетов появилась потребность в систематизации навыков – для спасения тех, кто потерпел крушение в неожиданном месте и выжил.

В процессе инвентаризации памяти Анжела вспомнила, что читала когда-то отчет одной семнадцатилетней девчонки, школьницы еще. Та выпала вместе с креслом из турбовинтового самолета, который загорелся над амазонской сельвой во время грозы. С высоты три тысячи метров! Мать, которая рядом сидела, погибла, как и все другие пассажиры. А девочка выжила.

Потом долго пытались понять, как можно упасть с такой высоты и выжить. Говорят, что, во-первых, она сместилась на один край трехместного сиденья, из-за чего кресло падало по принципу крыла со смещенным центром тяжести, закручиваясь вокруг своей оси, что немного погасило скорость падения. А, во-вторых, она упала на большой сгусток лиан, который и смягчил падение. Спасатели, которые в конце концов нашли место падения самолета (что было сложно, так как никаких следов взрыва не наблюдалось), нашли перевернутое сидение, запутавшееся в оборванных лианах.

Это было, кажется, в 70-е годы. 24го декабря, – Анжела запомнила, потому что это было ровнехонько за несколько лет до ее рождения. И звали ту девочку, кажется, Юлиана, и фамилия какая-то немецкая. Про нее итальянцы даже фильм сняли, помнится.

Так вот эта Юлиана 10 дней с переломанной ключицей, сотрясением мозга и с резаными ранами, без еды и снаряжения добиралась до людей, совершенно не зная, где она находится и куда идти. И она выжила, потому что вложила всю свою силу в намерение выжить. Как она писала: "Я подумала, что раз отец лишился мамы, то должна выжить хотя бы я! И твердо решила выбрать живой!" Так что у Анжелы есть шансы! Много лет не прожить, конечно, хехе, но выбраться к людям – реально.

Юлиана взяла себе за правила поведения в сельве постулаты, которые ей в детстве отец внушал. Анжеле они почему-то ярко врезались в память.

Первое: в тропиках все что яркое и красивое – опасно и ядовито (либо маскируется под опасное и ядовитое).

Второе: большие животные, – типа анаконды, ягуара, тапира, – вовсе не так страшны, они сами боятся человека, а гораздо больше нужно опасаться пауков и паразитов.

Третье: в сельве нужно держаться рек, потому что все люди селятся по рекам, и, спускаясь вниз по течению, однажды, так или иначе, выберешься к людям.

И мужественная девочка прошла много километров по ручью и вышла к реке. Там набрела на какую-то хижину с лодкой и дождалась людей. Местные жители, увидев ее состояние, сразу же обработали воспалившуюся рану бензином и вынули из нее большую часть личинок и червей. Затем ее доставили на лодке в больницу и вылечили.

Впоследствии было установлено, что падение пережила не только Юлиана, а еще 14 человек, но все они скончались от травм в течение следующих нескольких дней, до прибытия помощи. Вот такая везучая девчонка.

Так вот Анжела собиралась руководствоваться ее правилами! Ведь если одной везучей помогли, почему другой не помочь?.. И у нее стартовые условия гораздо лучше – она здорова, имеет ЦЕЛЫХ ДВА рюкзака вещей и ДАЖЕ лодку.

"Я выживу! Я сильная! Я везучая!"

И тут она ягуара увидела. По правому берегу пошел обрыв с глиной наружу, метров пять высотой. Внизу плес, а по сторонам обрыва густые заросли какого-то неприглядного вида, залитые водой, из которой реденько торчат какие-то метелки. А у самого плеса узкий пляж. Лодочка плыла в метрах так в сорока от берега (да, река гораздо шире стала, чем в начале пути). И вдруг сверху с этого обрыва вниз почти свалилась пятнистая кошка! И, кстати, совсем не изящная, а мощная такая, как браток в качалке, и хвост короткий для кошки – длиной всего-то с Анжелино плечо. Съехал он как-то неловко, этот хваленый ягуар, рассыпая комья земли, и встал у воды.

Картина маслом! Тело такое мускулистое, поджарое, веет от него неприкрытой силой. Страха почему-то не было, зато Анжела ощутила необыкновенное почтение. Как-то холодно стало, несмотря на жару, голова закружилась. Это была мощь. Квинтэссенция мощи! Не зря у аборигенов Южной Америки ягуар – герой всех сказок и старшилок, оборотень и мифическое существо. Невозможно не уважать такое животное. Наклонился к воде и, как ни в чем не бывало, пить стал. На Анжелу – ноль внимания. Ну, то есть даже не взглянул! Да и – слава Богу! Не дыша, она удалялась по течению, самую малость веслом помогая – чтобы подальше от этого берега, а ну как вдруг прыгнет? Страшно же! Ягуары – кошки, которые не боятся воды.

"...Вот так и выходи на такие, казалось бы, безопасные отмели – прыгнет сверху, и поминай как звали. Нет, лучше не думать о плохом. А в целом ягуар похож на мужика, который всю ночь пьянствовал, а теперь бродит в поисках попить! Хихи.."

Глупость вроде подумала, а успокаивает. Дальше утешалась тем, что вспомнила – читала когда-то, что, мол, и пираньи, и ягуар, и большие амазонские выдры становятся агрессивными только в засуху, когда водный бассейн мельчает и еды становится мало. А в сезон дождей, когда многие животные не успевают сбежать от половодья, пираньи, например, сыты падалью, да и ягуары легко пропитание добывают. И Анжела даже припомнила, что в это время аборигены смело детей отпускают меж пираний купаться. Вот только интересно, детишки что ли не расчесывают укусы москитов? Ведь если пираньи кровь чуют, сразу налетают и своими зверскими челюстями хрясь! выдирают кусок мяса в том месте, откуда кровью пахнет. А если их много – так и съедают всей стаей.

"Надо последить за собой, и никогда-никогда не входить в воду, если кровь на коже! Никогда!.. В качестве вывода – надо все же определить, какое тут время года, чтобы знать, можно в воду соваться или не рисковать. А то я уже тут почти сутки, а все еще неясно, весна или осень. Ясно только, что не зима – иначе бы дождь хлестал непрерывно".

Один раз Анжела таки выбралась на берег, размяться и отдохнуть. Она уже замаялась плыть и готова была хоть куда свалить от воды, потому что спина болела, а ноги ныли. Но на берегу сразу атаковали какие-то кусачие насекомые. Налетели стаей и мгновенно покусали. От укусов остались черные точки, которые потом долго свербели, доводя до бешенства. Укусы Анжела сразу же замазала единственно доступным средством – индийской мазью на сандаловой основе. Глупо, скажете, но она всегда ее с собой таскала в кармане рюкзака, потому как неоднократно видела, как та заживляла впечатляющие раны и порезы в течение суток. Не панацея конечно, но все же это лучше чем ничего. Йод еще есть, и даже марганец в порошке, но они где-то на дне упакованы.

Так что место для лагеря оказалось неудачное, и Анжела отчалила. Намазалась только реппелентом, что в целом помогло от укусов, но ни шиша не помогло от присутствия. Этот крупный гнус наверное и есть пресловутые москиты, и если это так, то плохо. Москиты – переносчики разных заболеваний, и место укуса может здорово подпортить жизнь, а то и вовсе ее сократить. А никакого хинина или чем там лихорадку и малярию лечат, у Анжелы конечно с собой не было.

И вот когда она уже совсем извелась и готова была впасть в отчаяние, ей, наконец, повезло.

Она увидела, что с левого берега на воду выходят прямо из зарослей сельвы мостки, явно рукотворного происхождения. Вбиты в дно колья, на них положена основа, и на нее в два слоя длинные тонкие стволы. И даже в наличии перила из тонких стволиков. А раз есть дорога, значит, есть что-то жилое.

Около мостков была достаточно места, чтобы привязать лодку.

"Похоже, тут давно никто не причаливал, – оценила она берег. – Да и ладно, тут-то я и вылезу, и гори все синим пламенем. Или фиолетовым, что более актуально!"

Дорожка из палок была довольно длинная, поднималась ступенями на обрыв и заканчивалась перед верандой одинокого строения, характерного для тропиков – то есть крыша на столбах.

Под большой общей крышей располагались на террасе обширная веранда и маленький домик. Крыша была покрыта высохшими пальмовыми листьями цвета сухой соломы, напоминая стог сена. Вся терраса стояла на столбах чуть больше метра высотой. От теперешнего уровня реки это было, наверное, около двух с половиной метров. На веранду от тропки вел корявый пандус-лестница из тех же палок.

Домик располагался на дальнем конце этого комплекса, очень маленький, но с дверью. Вся постройка аккуратно собрана из тонких стволов, уложенных в несколько слоев.

Анжела поднялась на веранду. Одна из скользких палок лестницы хрустнула под ногами и обвалилась гнилыми кусками.

Задрав голову, она осмотрела постройку. Продуманная конструкция – помимо несущих балок, по бокам были приделаны решетчатые скаты, в результате чего покрытие крыши получалось более покатое и широкое, в дождь на такой веранде не должно заливать, и ливни скатываются далеко за пределы террасы. Это вам не автобусная остановка, когда стоишь вроде под крышей и все равно весь мокрый, потому что косой дождь, а козырька нет.

На террасе лежали остатки огромной плетеной из травы корзины, уже совсем негодной. А еще под самой крышей был подвешен гамак, плетенный из растений, но как туда забраться и в каком он состоянии, было не понять – очень высоко, даже рукой не дотянуться. Наверное, внутри домика лесенка есть. Хотя, если она прогнила также, как пандус, Анжела не рискнет по ней влезать.

Дверь хижины запиралась на хитрый засов из дерева и веревок растительного происхождения, и висела на таких же петлях. Анжела распутала засов и откинула дверь, заглядывая в полутемное помещение без окон. Изнутри сильно пахло плесенью и еще чем-то незнакомым. Мда, не зря она про остановку вспомнила – комнатка была очень маленькая, некомфортная, примерно как купе в поезде. Вроде и кладовкой не назовешь, но и на жилье не тянет. Не очень надежная конструкция, времянка какая-то, и неуютная, врагу не пожелаешь в такой жить.

"И вот как доверять свой сон и свою жизнь такому месту? Не, это не по-нашему, не по-уральски! Влажно, хлипко, ненадежно".

Она посмотрела под ноги и вдруг обнаружила, что пол в комнате только частично из палок, а от порога покрыт не очень ровным куском алюминия с ободранной до неузнаваемости краской. Анжела почему-то сразу подумала, что кусок отодран от того проржавевшего катера. Но это хорошо! Вспомнилось почему-то, как по телеку рассказывали: кайман пробрался в дом к женщине-биологу и напал на нее, когда она спала! Она выжила, но осталась без ноги, Анжела даже фотку вспомнила, где та с протезом, сидит такая, еще и улыбается. Вот не хотелось бы оказаться на ее месте. Сама мысль о том, что кайман может в дом забраться, как-то не укладывается в голове, но факт ведь. И не зря тут спальные места так высоко – задрав голову, Анжела увидела почти под крышей две широких полки, заваленных сухими длинными листьями. Это как на чердаке спать, носом в покатую стенку. Или это не спальные полки? Она усомнилась.

На высоте примерно метр семьдесят пять тянулась почти по всему периметру комнаты широкая хозяйственная полка. Еще ниже у левой стенки конструкция типа "стол". На столе лежала вдоль стены приставная лестница, собранная из высохших палок, довольно сухая. И на этом всё – ни стульев, ни места под очаг или печку! Еду-то на чем готовить?..

Полка почти вся была пустая, только в одном углу – деревянное ведро. Тяжелое, зараза. Анжела смогла его снять, только привстав на цыпочки. Изнутри оно было обмазано глиной. На дне ведра лежала странная штука в форме плоской чечевицы с дыркой по центру, из обожженной глины, размером в ладонь. Загадочная вещь непонятного назначения. Ведро состояло из плотно пригнанных друг к другу и немного рассохшихся плашек, стянутых непонятной фигней. Этой же фигней, кстати, были притянуты ступени лесенки к основе. На ощупь эти веревки были как деревяшка. Анжела смутно припомнила, что бывают такие лианы, которые при высыхании сильно сжимаются, и аборигены во всю это свойство используют по хозяйственным надобностям. Похоже, эта непонятная фигня и есть та самая лиана.

Выбралась она наружу деморализованная. Какая-то рыбацкая времянка! Ну не может же такого быть, чтобы люди тут жили долгое время, правда?.. Это же... дикость какая-то! Какая некомфортная лачуга...

Потом вспомнила опять про Юлиану. Когда та выбралась к хижине, там вообще была крыша на столбах, под которой лежал накрытый брезентом мотор для лодки. Причем она была так слаба и измотана, что далеко не сразу забралась к этой хижине от реки, а потом свалилась прямо около мотора и вырубилась. Так ее и нашли.

"А у меня-то – все пучком!"

Повздыхала и вернулась на берег за вещами. Потопталась в раздумьях, спускать ли воздух из надувнушки. Идея сплавляться дальше на этой хлипкой лодочке не привлекала. Ничто не гнало вниз по реке, кроме "третьего правила Юлианы". Внутреннее чувство подсказывало, что она достигла пункта временного назначения, следует перегруппировать силы.

Анжела рассудила, что наличие хижины указывает на людей, и со спокойной совестью открыла все бортовые клапаны своего оранжевого плавсредства. И пока лодка медленно сдувалась, притаранила рюкзаки и сумки в лачугу.

Когда солнце закатилось, она уже перебрала все вещи в обоих рюкзаках и развесила досушивать все недосушенное. Спустила лодку, утащила ее на террасу.

Поставив лестницу, проверила ее на прочность – не сгнила еще, – залезла повыше и потыкала веслом в листья, набросанные на полках, на случай если там притаились какие пауки или змеи. Удивительно, но там было сухо. Вместо пауков нашла нечаянную радость – закопченый лист металла! Анжелка сразу вспомнилось, как Эдгар рассказывал, что они в Карелии на куске металла рыбу жарили.

– Анжелина Витальевна! – сказала он вслух. – Однако если кто-то спрятал этот металл здесь, значит, этот кто-то может вернуться! Вы самая чертовски везучая тетка на свете!