Текст книги "Измена. Игра в чувства (СИ)"

Автор книги: Анна Эдельвейс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 9 страниц)

Глава 5

Приехала домой, машину бросила на улице, вошла в дом. Няня сообщили, что Маша поела и спит. Расплатилась с ней, прошла к дочке. Погладила малышку, целовала её волосы, прошептала, глотая слёзы:

– Эх, Машуня, вот мы и остались без папы.

Только папе моей крошечки тоже должны отлиться мои слёзки. Начинать надо сначала. Если завтра подавать на развод, документы надо собрать сегодня, пока Иван не приехал.

Стоило мне зайти в его кабинет расположенный на первом этаже, рядом с гостиной, меня буквально скосило бешенством. Здесь всё пахло нами. Тут мы планировали отпуск, тут говорили, что хорошо бы родить второго.

Я рухнула в кресло напротив его огромного стола чёрного дерева. Сколько раз я здесь сидела, любовалась на своего мужчину. Смотрела глазами полными любви на его гордый профиль, следила за движениями сильных, красивых рук, которыми он так обнимал меня, которыми он сегодня… тварь, держал чужое копыто!

Я буквально взвилась пружиной. Со стола летело всё на пол. Дорогущие бронзовые часы с орлом глухо впечатались в пол. Следом птицами, теряя перья, летели папки с бумагами. Я не поленилась схватить маркер, ползала по полу, чиркала по текстам чёрным жирным стержнем.

Срывала со стен его дипломы в рамках, от души колотила их вдребезги, рассыпая мириады осколков. И тут мой взор обратился на святая святых! Его кубок с чемпионата по водному поло и кучу медалей лежащих на подушечке красивыми рядами гордо красовались на полочке, откуда он чуть ли не языком слизывал пыль. Ес! Закинула медали в кубок, сверху напихала скомканные его грамоты за достижения где то там и подожгла!

Смотрела в огонь, вдыхала едкий сизый дым и понимала – вот так сейчас исчезает моя семья. Больше я не замужем. Сгорело всё на “совещании” моего мужа. Огонь внутри кубка горел не долго, но дыма было столько! Бешенство клокотало в груди. Я рвала и метала всё, что попадало под руку: значит, это не то что я подумала? Так он сказал? Почему же мужчины так примитивны. Эту фразу слышно в каждой истории про измену. Скот! Получай!

В это время мурлыкнул мой телефон. По рингтону сообразила: Василевский. В пылу погрома поискала где телефон, схватила, нервно выкрикнула:

– Что?

– Хотел удостовериться, что ты дома.

– Удостоверился?

– Как там моя дочь? – муж вёл себя со мной, как с капризной дурой, совершенно не реагируя на мой взбешённый голос: – Поцелуй Машу и сама ложись, отдыхай.

– Иди к чёрту! – выкрикнула с чувством, отбросила телефон.

Прыти у меня прибавилось. Поганый изменник вёл себя так, будто он снисходительно меня прощает за вечернее недоразумение. Не пойму, мужчины действительно такие толстокожие монстры, что не понимают: своей изменой они подписывают себе развод?

Я пулей промчалась в нашу спальню на втором этаже, сняла со стены наш шикарный свадебный портрет в раме. О, это творение писал какой то знаменитый московский художник. Не подумайте, что просто так. Сфера деятельности моего мужа включала продажу и охрану предметов искусств и антиквариата. Художник был заинтересован в муже, муж во мне, а я по-молодости – в свадебном портрете в спальне.

Честно сказать, писал наши портреты с нашего фото, хоть позировать не пришлось в свадебном платье. Кстати, платье мы ему отвозили, для натуры, так сказать.

А для натуры надо было бы отвезти ему всё стадо гостей, торчащих на нашей свадебке. Чужие бизнесмены с жёнами и отряд ядовитых ящеров из родни мужа. Моих гостей не было, из далёкого сибирского городка дальние родственники не приехали, а других у меня не было. Правда, для полноты картины хватило бы свидетелей. На той фотке они стояли рядом с нами.

Свидетели были со стороны Ивана. Его друг Иванишин с женой Викторией. Две рожи, которые мотали мне нервы одним своим присутствием. Иванишин тёрся возле меня котом, мурчал комплименты, а его подружка всё пыталась ввернуть что то этакое про моё кольцо, про моё платье… Короче, этой мартышке не нравилось всё на мне и во мне, кроме идеального исключения – моего мужа.

Потом эту парочку я встречала время от времени, то на общественных мероприятиях, то у нас в гостях, то у них. Странное дело, мы с Викой тяготились друг другом, но вынужденно терпели – наши мужья были коллеги. В один прекрасный момент моё терпение лопнуло, когда они очередной раз припёрлись к нам с Иваном на вечеринку.

Я в тот день приготовила потрясающий стол, было много друзей и вот в самый разгар посиделки, когда кто то отвесил мне комплимент “как было всё вкусно”, эта дура заявила:

– Самое вкусное на столе это сало, – обратилась ко мне: – где ты покупаешь такое?

Вот что на моём месте сделала бы любая женщина? Конечно, дала бы сдачу:

– Сразу видно, кто любит сало, – я от бешенства только зубами не скрипела: – вон сколько на своих боках припасла!

А что мне надо было ответить? Стол ломился от изысков. Я полночи крутила рулетики из баклажан, мои малюсенькие пирожки были на ура, канапе в тот раз удались на славу, а грибное суфле чего стоило! Меня же похвалили за маленькую тарелочку с покупным салом, утонувшую в пикулях на чёрном хлебе поданных к водке?

Уже представили, как Виктория навсегда вылетела из за моего стола?

Даже друзья у моего мужа-изменника – дрянь!

Вспомнила это, пока тащила свадебный портрет из спальни вниз по ступенькам, цепляясь рамой за все углы. Примчалась в кабинет, схватила ножницы и тыкала ими в рожу мужа, пока не заныла рука!

Без сил рухнула в его кресло, задыхаясь от дыма, синим облаком висящим под потолком. Вот так сегодня разрушился мой брак. Буквально за пару часов. То, что строилось шесть счастливых лет превратилось в пепел.

Случайно глаза зацепили сейф в углу. Я знала шифр, у нас с мужем не было секретов друг от друга. Я горько усмехнулась: ага, не было. Это я так думала, наивная дура, что не было.

Открыла сейф, там лежали аккуратно сложенные наличные, акции, бумаги. И моя шкатулка с драгоценностями. Достала малахитовую шкатулку, села на пол среди осколков, перебирала кольца, браслеты – моя тайная страсть. Я обожала все эти побрякушки, Иван всячески радовал меня, не жалея денег на украшения. Дарил так легко, так искренне, я в нём души не чаяла в те моменты. Мы с дочкой с удовольствием перебирали, играли, примеряли все эти блестяшки, дурачились…

Крутила в пальцах помолвочное колечко, как давно это было. Сняла обручальное кольцо, швырнула в ту же коробку – муж говорил, что любит меня, когда надевал мне его на палец. Врал, скот!

Оказывается, мой (уже не мой) муженёк влюблён и вовсе не в меня. То, что он рассказывал, как любит мой полный 48 размерчик и полновесную пышную четвёрочку в бюстгальтере – врал. Врал, скот! Сегодня я видела перед ним мосластую стрекозу весом на сорок пять кило. Ни зада, ни переда. И волос ровно три штуки, да и то, я сегодня их ещё проредила. Не то, что у меня шикарная шоколадно– шёлковая копна вьющихся волос!

Да и чёрт с ним, с Василевским. Оглядела весь погром, что натворила в его кабинете, грустно вздохнула. Мало!

В спальню подниматься не хотелось. Проведала Машу, прихватила подушку, плед, спустилась в гостиную. Смастерила постель, улеглась на диване. Сон не шёл. Горючие слёзы ползли по щекам, тонули в подушке.

Было далеко за полночь, мужа моего всё ещё не было. Понятия не имела где он. Может быть к своей щуке худоберчивой отправился утешаться.

Никак не получалось стереть картинку их рандеву на столе, она постоянно всплывала перед глазами: Иван в своём рабочем кабинете и раскоряченная девка перед ним. Какая гадость. Тут меня как иглой пронзила догадка. Настолько горячо и больно, что я села, схватившись за голову обеими руками:

А ведь кто то знал о том, что они будут зажигать в восемь в его кабинете. Знал заранее и пригласил меня к этому времени, настрочив анонимку. Кто? Хорошо бы это выяснить.

Глава 6

Иван Василевский, 33 года

Элеонора, 28 лет. Жена Ивана

Проснулась как от толчка, услышала, как Иван шурудит в замочной скважине ключом. Очень интересно где он шатался. На часах пять утра. Села на диване, приготовилась встретиться с мужем глазами.

Иван вошёл, внимательно окинул меня взглядом, посмотрел на подушку с пледом, молча пошёл в спальню на второй этаж. Я смотрела ему в след, меня подбешивало его напускное спокойствие. Мало того, что он был мятый, встормошенный и вообще где он шатался ночью!

Я некоторое время сидела в раздумьях. Думала, мы начнём выяснять всё прямо тут, с порога, даже заготовила речь, а Василевский прямым ходом поволокся на второй этаж!

Там, через коридор спальня Машки, она спит и вообще, не будешь же орать при ребёнке. Василевский подумал, что обхитрил меня и скандала не будет? Напрасно.

Я помчалась следом. Влетела в спальню, плотно закрыла за собой дверь. Муж не обращал на меня внимания, методично снимал пиджак. Брякнули золотые часы о хрустальную шкатулку, следом полетели запонки. Иван молчал. Стянул брюки, рубашку, боксёрки, носки. Блистал своим голым прекрасным накаченым телом, заставляя меня опустить глаза. Всё молча и спокойно, как будто меня не было в комнате.

– Где ты был! – скандал начинать надо было с чего то. Я уже дышала с просвистом, сдерживая ор, рвавшийся из меня. Иван на меня не реагировал.

– Чем от тебя пахнет? – я повела носом, запах был странный, ни на что не похожий: – Ты пьян, Василевский?

– Я за рулём.

– И что, это тебя должно было остановить? Ты же не остановился вчера, разглядывая прелести любовницы, хотя женат.

Иван не отвечал, вообще не собирался со мной скандалить, но я то собиралась!

Подлетела к нему, не обращая внимания на его раздетую фигуру, примеряясь как вот-вот вцеплюсь ему в физиономию, выпалила в лицо:

– Ты у своей секретутки был? Утешал её? По головке гладил, или по другому месту?

Иван спокойно смотрел на меня сверху своего гренадёрского роста, взял за плечи, отодвинул в сторону. От него пахло моим мужчиной, я бы этот запах тёмной ночью узнала из тысячи, когда то он сводил меня с ума, я чувствовала рядом с ним такую мощь, такое обалденное очарование его силой. Как выяснилось, это чувствовала не я одна.

Дёрнула плечами, стряхнула его руки:

– Не забудь в ванне марганцовкой ополоснуться, мало ли чего ты от неё принёс, от своей акробатки на столе.

Иван знал, как меня выбесить. Поигрывая накаченным телом пошёл в ванную, не закрывая двери встал под душ. Гад, как же он мотал мне душу, знал, что я терпеть не могу шум льющейся воды. Я заводилась всё больше.

Смотрела на него сквозь клубы пара, мягко обволакивающие стеклянные стены душевой кабины и с такой горечью подумала: он сейчас смывает с себя следы той тварюшки, что тёрлась задом о его стол. Меня скрутило ядовитой волной жгучей ревности. Неужели он дарил ей ту ласку, что принадлежала только мне, так же целовал её, задыхался, уткнувшись носом в волосы. Нет, мне такого не пережить. Схватила подушку с дивана, вцепилась в неё зубами, чтоб не завыть в голос. Как же это жестоко, вот так оказаться у разбитого корыта из за одной единственной твари!

Иван вышел из душа, намотав полотенце на бёдра. По коже скатывались капли воды, волосы блестели, он провёл по ним пальцами, привычно зачесав со лба. Поискал глазами сигареты, прошлёпал босыми ногами к террасе.

Красивый, холёный самец с перекатами мышц, с широкой спиной пловца, мощной шеей и гордым профилем. Как же мне хотелось залепить чем то тяжелым в этот самый профиль.

Я набирала обороты, пыталась не орать, чтоб не разбудить дочку:

– Ничего не скажешь, Василевский?

– Я не повторяю одно и то же дважды.

– Ты пришёл пьяный, мятый, под утро. Где ты был, Василевский? У неё?

У меня снова стучало в висках. Из за того, что я не орала, а шипела, боясь разбудить Машу, у меня саднило горло. Муж отыскал свои чёртовы сигареты, закурил. Отвернулся, через плечо бросил мне на отвали:

– Не до тебя сейчас, Элеонора, ты умная женщина. Не ори, просто заткнись.

Я подавилась воздухом. Ничего себе ответ, у меня от злости просто пузырились слюни во рту. Я продолжала орать шёпотом:

– То есть, если я умная, то должна заткнуться? А если воспитанная, то дерьмо, что ты принёс в нашу жизнь, должна есть ножом и вилкой? Спасибо, я вчера отхлебала полной ложкой!

Иван подошёл ко мне, я невольно отступила. Стоит тут голый с намотанным полотенцем – мокрый, злой и смотрит пронзительно, прямо в душу. Проговорил мне в самые губы:

– Прекрати свой спектакль. Мне сейчас не до тебя.

– Я на развод подам, Василевский. И уйду от тебя.

– Куда?

– К тётке. К маминой сестре.

– Не делай этого, Элеонора. Для твоей истерики нет причин. Сказал же, это не то, что ты подумала.

Он стоял слишком близко и был, зараза, спокоен. Мои слова отлетали от него как горох от стенки. Впрочем, тем Василевский и славился. Спокойный, упёртый и напористый как танк. Только меня этим не проймёшь:

– Сколько можно слышать одну и ту же избитую фразу: “ это не то, что ты подумала”. Иван, это то, что я увидела! Понимаешь, нет?! Увидела собственными глазами.

– Успокойся, – муж отступил от меня, отвернулся, всем видом показывая, что потерял ко мне интерес, проговорил, доставая следующую сигарету: – Иди, прошвырнись по магазинам, остынь. Накупи всякой дряни. Машку в зоопарк своди. И не мотай мне нервы.

.

– Нам с дочкой не нужны твои деньги. Плевать мы хотели на твои подачки, особенно я, особенно, когда ты мне в душу плюнул!

– Хватит! – Иван, наконец, ожил, разозлился: – Ещё и дочкой решила меня шантажировать?! Не хочешь в зоопарк, значит разбуди ребёнка, отвези в сад и займись чем то полезным. Своими, бабьими делами, а в мои нос не суй!

Он отправился на террасу, широко раскинул руки, опёрся обеими руками в дверной косяк. С него сползло полотенце, оголив красивый, крепкий, как орех мужской зад. Выходит, мне муж показал задницу. Во всех смыслах.

Мои дорогие читатели, жду вашихкомментариев.

Отвечу на каждый!

Если вам нравится роман, прошу поддержатьзвёздочкой!

Ваша Анна.

Глава 7

Ах, так! У меня пульс колотился где то в горле. Мой милый решил, что я просто истеричка и вообще не воспринимал меня всерьёз.

Я бешенной рысью металась по комнате, не зная за что хвататься. Ощущение нереальности, задетой гордости зашкаливало. Одно то, что вон тот голозадый мужчина, который всего сутки назад был единственным в моём мире вдруг стал общественным достоянием – прострелило навылет. Он же мой. Мой! Был…

Подтянула пуфик из-под трюмо, полезла на верхние антресоли в гардеробной, стянула здоровенный чемодан. Потом ещё один. Для себя и для Маши. Само собой, следом на меня свалилась дорожная сумка.

Иван обернулся на грохот, не стесняясь своей наготы (впрочем, он никогда её не стеснялся,) надел штаны, вышел на террасу. Опёрся бёдрами на перила, закурил, равнодушно наблюдая за моими скачками.

Я торопилась. До того, как проснётся Маша надо собрать вещи, потом будет не до того. Стягивала одежду с вешалок, пихала как придётся в чемодан. Коробки с дорогущим бельём надо бы наверное, располовинить, они занимали столько места картонной упаковкой. Бельё покупал мне Иван. Драгоценное кружево стоило кучу денег, все комплекты хранились в дорогих коробках.

Мой Иван мужчина щедрый на романтику и на чувственность. Получается, уйду я, придёт в мой дом другая и мой Ваня будет дарить другой бабе точно такое же кружево и она в свете камина будет дефилировать перед ним? От ревности меня трясло. Хотелось топтать ногами эти шмотки, коробки.

Как эти гады растоптали мою веру в своё счастье!

Почему у меня в голове крутились коробки вместо умных мыслей “как придушить мужа”, не знала. Мало того, Иван, как будто, потешался надо мной. Прям с ехидцей не отрывал от меня взгляда, я кожей чувствовала, как Иван наблюдает за мной. Краем глаза посмотрела на его наглую морду – вообще не понять, что у него в голове. Его как будто совершенно не трогало то, что произошло. Ёлки, что делать.

В комнату потянуло сигаретным дымом, я обернулась, встретилась с пронзительным взглядом мужа. Он красиво держал сигарету, сложив мощные, перевитые венами руки на волосатой груди, щурился.

– Не кури в комнату! – злобно прошипела.

Муж отлично знал, что я терпеть не могла запах курева, да он и не курил дома, что на него сегодня нашло, не знаю. Наверное, то же, что и вчера, когда в кабинете развлекался со своей мадам – забыл о семейных ценностях.

– Не ори! – Иван поморщился, – Дай что нибудь от головы, башка раскалывается.

– Больше ничего не раскалывается? – взвизгнула в ответ, закусила нижнюю губу, чтоб не расплакаться.

– Чего ты разоралась! – Иван затушил сигарету, тяжело вздохнул: – Я всегда гордился, что у меня жена не орёт.

– А я всегда гордилась, что у меня муж не изменяет. Значит, мы с тобой, Василевский, крепко ошиблись друг в друге.

Неожиданно муж завис глазами на гвозде над кроватью. Сиротливый болт торчал из стены, совсем не украшая место над нашим изголовьем. Ну да, здесь же должен быть наш портрет, а нету.

– Элеонора, где картина? – муж уже догадывался, что больше её не увидит, прищурившись смотрел на меня.

– А что? – вопросом на вопрос ответила я, с удовольствием наблюдая, как он хмуриться. Ну хоть что то его проняло.

Конечно, бизнес мужа крутился вокруг ценных, очень ценных произведений искусства и антиквариата, наш портрет тоже стоил очень много, но дело даже не в цене, а в том, чья кисть выводила наши лица. Имя художника гремело, муж гордился его работой. В голосе Ивана звякнул металл, куда только подевалась презрительная ехидца из взгляда. О, теперь там бушевало пламя гневной тревоги:

– Просто ответь, что ты с ним сделала, Элеонора?

– То же, что и ты с нашим браком, – я пожала плечами.

– Мало того, что ты изуродовала машину, так ещё и до портрета добралась! – Иван реально злился, – Ты знаешь сколько будет стоить ремонт машины.

– У тебя семья разрушилась, муженёк, а ты по машине скулишь, – я довольно философски покачала головой.

Иван подскочил ко мне:

– Женщина, выбирай выражения. Поскулил. Это что за слово такое. Так о псах говорят!

– Отойди от меня, Василевский, ты весь в микробах и от тебя несёт твоей вонючкой, сами разбирайтесь кто из вас подзаборный.

Иван взвился питардой, не дал мне договорить:

– Следи за языком, Элеонора!

– Сказала же отойди, воняешь!

– Ничем от меня не несёт! – он злобно шипел: – От меня не может ничем нести, я только что из душа.

Я подавилась воздухом. Он, что, только что косвенно подтвердил, что был у своей бабищи? У меня что-то ёкнуло в груди. Не может быть. Вот же гад!

Он прошёл мимо меня, переступив через разбросанные вещи. Я слышала, Иван спускался по ступеням, шаги его босых ног удалялись. Наверное, в свой кабинет пошёл.

Вдруг снизу дом сотряс рык:

– Элеонора, что ты тут натворила!

Ну да, вчера я повеселилась на славу, срывая зло в его кабинете. Пусть скажет спасибо, что у меня не было топора.

Не дожидаясь его появления в спальне, я схватила дорожную сумку, с остервенением стала втрамбовывать в неё Машкины свитерки, куртку. Вверх по лестнице уже неслись шаги мужа.

Иван ворвался конём к нам в спальню, сипел злобным шёпотом,

– Что ты натворила в моём кабинете, Элеонора! Зачем ты изуродовала мой кубок. Ты же знаешь, это единственно, чем я позволял себе гордиться.

– Ты поломал мою гордость, я сломала твою. Что здесь такого. Я в одночасье провалилась в никуда, – я закашлялась, у меня слёзы брызнули, – Давай, Иван, померяемся, кому больнее. У меня рухнула семейная жизнь. Я, почти тридцатилетняя женщина с пятилетним ребёнком ни сегодня-завтра стану разведёнкой. А у тебя что случилось? Железное ведёрко обгорело?

– Ты, несчастная истеричка, слышала что нибудь о личном пространстве?

– Нет, а что это такое? Это пространство между ног чужой бабы? – у меня ещё хватало сил говорить с ним и отвечать на вопросы.

– Ты нарушила мои границы, вообще, к чёрту нарушила элементарные границы приличия. Запёрлась ко мне на работу, когда тебя никто не ждал. Разнесла кабинет. Я тебе в другой раз…

– Что замолчал? – у меня прорезался голос, – Ударишь? Я тебе тут же организую личное пространство. На кладбище.

Муж разве что только не топал ногами, всё ещё пытаясь не разбудить дочь и не испугать её. Сменил тему:

– Что ты делала в моём кабинете, сумасшедшая? Что ты там искала? Почему открыт сейф, я тебя спрашиваю!

– Потому, что мне нужны были документы.

– Твою мать, Элеонора, да у тебя реально куриные мозги! Почему ты его не закрыла? Там хранятся сумасшедшей ценности бумаги, а у нас в доме куча постороннего народу!

– Не ори на меня! Скажи спасибо, что я не подожгла твои бумаги.

– Я доверял тебе, Элеонора, ты всегда была умной женщиной, но чтоб сотворить такое… Ты рехнулась.

– Да, рехнулась. В тот момент, когда отец моей дочери рассматривал трусы своей секретарши.

– Я не рассматривал её трусы!

– Твоя белобрысая девка была без трусов? Кто бы сомневался!

Мой муж кривил губы, сжимал кулаки:

– Да успокойся ты уже, придумала какую то чушь и устроила спектакль.

– Василевский, можешь передарить ей моё обручальное кольцо. Мне не жалко. Твоя крыса привыкла подбирать чужое, будет рада подарку!

– Ты сама понимаешь, что говоришь?

– Да, а ты?

– Так, успокойся. Сядь и скажи, чего ты добиваешься.

– Развода!