Текст книги "Измена. Игра в чувства (СИ)"

Автор книги: Анна Эдельвейс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 9 страниц)

Анна Эдельвейс
Измена. Игра в чувства

Глава 1

Я, лавируя между машинами, мчалась, не разбирая дороги. Анонимка на ватсапе “Приезжайте к мужу в офис в восемь вечера. Будет интересно” жгла душу.

С утра Иван предупреждал, что задержится. Дело обычное, я и не спрашивала почему да где. Бизнес, встречи, регулярные совещания, разъезды – мой муж молодой лев в прайде директоров компании, само собой, он занят.

Оказывается, сегодня он будет занят кое чем другим. Чем же.

От анонимки веяло гадючьим ядом. Знала, что надо было не реагировать, остаться дома, дождаться Ивана и поговорить. Наверное, да. Только я от ревности мало что соображала.

В мозгах стучало: Иван изменник!

Горло сдавило, я выла в голос, сжимая руль до побелевших костяшек на пальцах.

Убью, скотину!

Торчала в пробках пробираясь по запруженным улицам, стучала по рулю и давилась злыми слезами. Ревность полосовала меня хлыстом, подгоняла.

Мой муж. Мой Иван и не догадывался, что сегодня треснул мост доверия между женой и мужем. Да, да. Вот так. Хватило одной анонимки, чтоб я вызвонила вечернюю няню для Маши и бросилась к его офису.

Туда, где сейчас расстреляют мою любовь. Душой чувствовала: меня ждёт беда. Сердце подкачивало адреналин, я потихоньку сходила с ума, эмоции топили в себе здравый смысл.

Приехала на парковку, хотела сразу выскочить из машины и мчаться к мужу. Однако, холодок ползал по спине: не спеши, Эля. Сказано в восемь, вот и жди, когда будет восемь. Сейчас только семь.

Рабочий день закончен, я видела, как из здания выходили люди, разъезжались с парковки. Вжалась спиной в водительское кресло, чтоб меня не узнали общие знакомые. Хорошо, я здесь почти не бывала и никто не обращал внимания на мою машину.

Парковка пустела, у меня градус напряжения зашкаливал. Всматривалась в толпу, пыталась разглядеть фигуру Ивана, его бы видно было издалека, мужчина он очень заметный, рост под два метра, только вот где, он моя двухметровая скотинка!

Сейчас и узнаю.

Дрожащими пальцами набрала номер его секретарши. Ему самому звонить бесполезно, это я хорошо выучила. Ответили сразу:

– Добрый вечер, Элеонора Александровна. Иван Алексеевич на совещании. Что ему передать.

– Ничего.

Я подавилась воздухом. Что это сейчас было? Что то было не то. Отвечала мне явно не Марина, со мной говорила не секретарша мужа, (ей за сорок, её прокуренный голос я хорошо знала). А этот голосок прям конфета, замешанная на меду.

С другой стороны – ясный и чёткий ответ: мой муж там, где и должен быть – на совещании. Чего мне ещё надо. Давай, Эля, разворачивайся и дуй домой, шептал мне внутренний голос разума.

Я откинулась на спинку сиденья.

Ещё раз прочитала анонимку в телефоне. Всматривалась в каждую букву, как будто там, между строк что то было зашифровано и я своим воспалённым мозгом искала что именно. В таких случаях интуиция не подводит, а моя просто бушевала в душе.

От напряжения трясло. Интересно, кто написал анонимку. Это же какой то наш общий знакомый. Этакий доброжелатель, что знает мой номер, знает моего мужа и главное, которому есть до нас дело.

Я снова бродила глазами по опустевшей парковке. Вразнобой оставалось пять машин, я от нечего делать их посчитала. Ну где же ты, Василевский. А что, если подняться прямо сейчас, не ждать восьми. Встретить мужа в коридоре и предотвратить то, на что намекала анонимка.

Червяк сомнений превратился в анаконду: а зачем предотвращать. Кого я пытаюсь спасти таким образом… Если Иван изменяет, я должна об этом знать. В анонимке прямо намекали, что мне будет интересно.

Барабанила пальцами по рулю, время ползло, неумолимо приближая начало представления. Стоянка пустела, оставалось всего три машины. Две в противоположном углу. Напротив меня стоял наш Хаммер, машина Ивана скучала на элитном месте. В одиночестве. На каком же совещании застрял хозяин этого самого Хаммера.

Я вдруг подумала: а что я буду делать, если поймаю мужа на горячем? Поёжилась. Мой Ваня – на горячем? Нет, такого быть не может. У нас прекрасная семья, муж любит меня, у нас Машке 5 лет. Мы в браке уже шесть, а знаем друг-друга восемь. Кстати, я сама была его секретаршей, два года до брака работала с ним, знаю всю кухню его работы, но по договору между нами, как только вышла за Ивана, больше в офисе не появлялась. Зачем.

А вот сегодня появилась, у меня была причина!

Причина, которую врагу не пожелаю: сомнения в верности любимого мужа. Мужчины, которого любила до беспамятства. И пока не увижу собственными глазами его предательство, никому не поверю. Наверное, именно поэтому я помчалась сюда к восьми.

Я больше не могла терпеть, вылезла из за руля. От долгого сидения затекли ноги. Только сейчас сообразила, что я в домашнем фланелевом костюме и в мягких кроссах. Как получила смс-ку, так и потеряла голову. Металась по дому раненой пантерой, не знала за что схватиться. В первую минуту хотела звонить мужу, потом сообразила: позвоню, он не возьмёт трубку, у нас такой уговор, на работе только работа. А если и возьмёт, – что скажу?!

Схватила брелок от машины, вылетела из дома в чём была. Ну и наплевать. Подумаешь, жена бизнесмена в серых спортивках – пусть!

Как только вылезла из машины, от нетерпения рывком пересекла парковку. По ступеням взлетела птицей.

В холле протянула охране пропуск, молодой парень в форме чего то медлил, всматривался в экран, спросил:

– Рабочий день закончен, вы к кому?

– К мужу, – забрала у него документ, раздражённо впечатываясь кроссами в пол, топала к лифту. То, что парень в охране новый и не обязан меня знать, это нормально, я злилась не на него. А на тот голосок, что сообщил мне про совещание, на котором “совещался” мой муж (в одиночестве, по всей вероятности).

Лифт любезно встретил меня зеркалом на противоположной стене кабины, во всей красе показав мою заплаканную физиономию. Нос распух, глаза красные, волосы на свободном выгуле. Вот она, жена богатея в реальном домашнем оперении. На кого я похожа!

Постаралась пальцами унять растрёпанную гриву, кое-как собрала в косу.

Лифт всё полз на тридцатый этаж, у меня с каждым пролётом всё сильнее и сильнее стучало в висках, дыхание стало шумным, мне не хватало воздуха. Я в лифте будто на эшафот поднималась.

Когда двери лифта бесшумно разъехались, во рту пересохло. Красная ковровая дорожка бархатом стелилась до самого кабинета моего мужа. Причём, отсюда было видно, что дверь в кабинет Василевского приоткрыта.

Ну, и чего ты нервничаешь, уговаривала я саму себя. Раз дверь приоткрыта, значит там нет того, чего ты так боишься увидеть. (Воображение рисовало любимого в охапку с девицей, больше на ум ничего не приходило.)

Ну и вправду. Если люди хотят уединиться, они же первым делом закроют дверь, ведь так! На засов. А лучше на замок. На пудовый.

И всё же я шла к этой двери с приоткрытой щелью, в которую уже утекала моя семейная жизнь. Глаза ещё не видели, но сердце точно знало: – не надо туда заглядывать.

Я остановилась в шаге. Прислушалась. То, что в кабинете есть люди не оставляло сомнений.

Я ещё ничего не поняла, но сердце тарахтело: беда!

У меня ещё была призрачная возможность оставить всё как есть. Развернуться, убраться прочь из офиса так и не подойдя к этой проклятой двери. Сесть в машину, ехать домой и никогда не вспоминать об анонимке. И тогда жить оставшуюся жизнь в сомнениях, но не знать правды.

Из за двери раздался шум. Я знала этот звук. Это когда файлы и бумага со стола летят на пол. Воздух вокруг меня стал холодным и густым, как болотная жижа, приходилось проталкивать его в себя. Моментально высохли и задеревенели губы, облизывая их ничего не чувствовала, только слышала набат в сердце: бум, бум…

Да что же там такое… Шаг и…

Глава 2

Моё бесшумное появление для меня было жестоким сюрпризом. Этаким щелчком: бац, и навсегда потух свет в моём сердце.

На столе лицом к мужу и спиной ко мне сидела девица с задранными ногами, упираясь ими в подлокотники кресла Ивана. Она томно, медленно подняла обе руки, снимая зажим с волос, плавно качнула головой, рассыпая свои жидкие прядки по плечам.

Мужа я не видела, в смысле не видела его лицо, Ивана полностью скрывала женщина, представшая перед ним как перед гинекологом. Самая мерзкая поза, которую можно себе представить. И знаете, что ещё? Я видела, Иван держал её за щиколотку. Это длилось лишь миг, но я это видела!

Сначала я замерла от ужаса, постепенно покрываясь липким потом между лопаток. Мне пришло в голову бежать. Может быть, это реально была правильная мысль, чтоб не сойти с ума от обиды, от стыда, от боли. Ах, как это больно, когда умирает любовь. Мне будто рёбра вывернуло наизнанку.

Самое интересное, меня не замечали.

Пришлось сорвать свидание двум голубкам. Я громко захлопала в ладоши:

– Совет да любовь. Горько!

Девица обернулась, посмотрела мне в лицо, неловко соскользнула со стола. Худая, как доска, дрянь повернулась к окну, одёрнула юбку и стала застёгивать пуговки на блузке.

Иван не шелохнулся. Сидел в кресле, смотрел на меня странным, незнакомым мне взглядом:

– Элеонора, зачем ты приехала?

Обалдеть, он вёл себя так, будто это передо мной сидел полуголый мужик с разведёными коленями. Нет, в глазах мужа не было растерянности или сожаления. Он, не меняя позы смотрел на меня так, будто застрял у доски на решении уравнения.

Зато у меня решения все были готовы, от нервов я в первую секунду молча тыкала пальцем то в него, то в неё, но голос исчез.

Я просто хлопала глазами, хотела что то сказать, сипела. Девица прошла мимо меня, задела плечом, повернулась:

– До свидания, Иван Алексеевич.

Тут и я пришла в себя:

– И тебе не здрасьте!

Повернулась и схватила её за волосы. Вцепилась ротвейлером в белобрысые патлы этой гадюки.

Таскала её по полу, ощущая в руках, как натянулась кожа на её башке, как эти самые волосы тонкими нитями резали мне ладони. Худая, вонючая – от неё несло дешёвой карамельной патокой сладких духов, любовница мужа рухнула на коленки, визжала, пытаясь расцепить мои руки. Я рычала, чувствовала, как меня схватил поперёк тела муж, оттаскивал от своей ненаглядной, как хрипел на ухо:

– Прекрати, Элеонора.

Это я должна прекратить? Серьёзно?

Я продолжала биться дельфином, чувствуя спиной его железные мышцы, его руки крепко, но бережно оттаскивающие меня от его бабы. Когда его Дездемона вырвалась от меня скуля и причитая, я напоследок достала её ногой, пихнув в зад.

Иван оттащил меня, выставил руку, не подпуская меня к своей гадюке, помог ей подняться, рявкнул ей:

– Пошла вон! Духу твоего чтоб тут не было!

Уж не знаю, чем там закончилась их перепалка, я была занята.

Схватила стул и со всех сил крушила стеклянный шкаф у стены.

– Эля, успокойся сейчас же! – Иван выхватил у меня стул, тряс меня за плечи:

– Зачем ты сюда приехала, с чего ты вообще тут оказалась?

– А ну, убери от меня руки! – я визжала в голос: – от тебя твоей бабищей воняет!

– Что ты несёшь, успокойся, сядь.

Я выпрямилась, стряхнула с себя его руки, отступила на шаг. Смотрела на холёную физиономию мужа, мне хотелось вцепиться в неё когтями. Иван нависал надо мной, я искала признаки раскаяния на его лице – их не было! Кобель! Козлина!

Чувствовала, как вздымается моя грудь, как долбит отбойным молотком сердце. Сдувала с лица растрепавшиеся волосы, всё никак не могла отдышаться.

Мне было больно. Физически больно жить, зная, что счастье закончилось.

У меня бессильно опустились руки. Что бы я сейчас не делала, какие слова не искал бы мой будущий бывший муж – нас уже не починить. Потому, что нас больше нет.

Иван оглядел развороченый кабинет, сел за стол, уставился невидящим взглядом в выключенный монитор. С виду спокойный, собранный, не то, что я. У меня просто эмаль с зубов сыпалась от возмущения.

Минута тишины вдруг выключила во мне все эмоции. Я проговорила:

– И я пойду, мне тоже пора. Прощайте, Иван Алексеевич. Навсегда.

Уже в спину услышала:

– Элеонора, вернись. Это не то, что ты подумала.

– А я не думала, я видела! – Уже из дверей выкрикнула: – Ты бы хлоркой стол протёр, кто знает, какой лишай у твоей любовницы между ног.

Я быстро шла к лифту, бесконечно жала кнопку. Лифт где то далеко-далеко внизу звякнул, он, вероятно, был на первом этаже. Ну да, конечно, на нём недавно уехало “не то, что я подумала”. Придётся ждать.

От горя, оглушённая ревностью и новостью об измене, я сползла по стеночке. Сидела на полу, подтянув к себе ноги и уткнувшись головой в колени.

Удивлялась самой себе. Я раньше не нападала на людей. Правда, раньше мне так не плевали в душу.

Смотрела в сторону его кабинета. Почему Василевский не выскочил за мной следом? Не попытался объясниться, попросить прощение?

Конечно, это бы роли не сыграло, но всё же было логично, что виноватый пытался бы оправдаться.

Да потому что я не была нужна ему. Лицемер чёртов! Дома утром так проникновенно что то пошлое шептал мне на ушко в ванне, пока я чистила зубы. Даже рукой провёл по попе. Оказалось, у него этих поп …

Услышала, что подъезжает лифт, поднялась с пола. Внезапно из кабинета выскочил Иван:

– Элеонора, вернись!

Глава 3

Услышала, что подъезжает лифт, поднялась с пола. Внезапно из кабинета выскочил Иван:

– Элеонора, вернись!

Я засеменила ногами возле лифта, даже стукнула по нему ладошкой, да открывайся же!

Муж перехватил меня за талию, закинул на плечо, поволок к себе в кабинет.

– Пусти меня, Василевский! Ненавижу тебя.

Муж занёс меня к себе в кабинет, прохрустел туфлями по битому стеклу, поставил меня на пол. Закрыл за нами дверь, скомандовал:

– Сядь, Элеонора.

– Козёл! Скотина! Я поеду домой! – конечно, я резво дёрнулась к двери.

Он быстрее меня оказался у двери, схватил за плечи, притащил к стулу:

– Сядь! В таком состоянии никуда не поедешь. За руль я тебя не пущу.

Снова сел на своё место, привычным движением поправил волосы,

– Зачем ты сюда приехала, Элеонора.

– Захотела и приехала.

– Где Маша?

– Дочка с няней, – меня подбешивали его вопросы, я заорала: – Оставь меня в покое! Лучше себе задай вопрос – когда ты успел оскотиниться!

– Я сказал тебе, это не то, чем кажется на первый взгляд.

– А что это?

– Не твоего ума дело.

– Ну да, конечно. Откуда мне, сирой и убогой понять, что здесь происходило.

Смотрела на собственного мужа. Бороться с ним, толкаться, орать бесполезно. Брутальный, жёсткий, но не жестокий, он всегда точно знал чего хотел и легко справлялся даже с недостижимыми целями. Мужчина, всегда попадающий в десятку. Только такие как он становятся директорами корпораций, играючи получают комплименты от судьбы, имеют всё лучшее.

Кто бы мог подумать, что мой муженёк так глупо погорит на измене. Как всё примитивно. Навалилась локтями на стол, смотрела в спокойную физиономию мужа (он вёл себя так, будто бы ничего не случилось), снова вскипела вулканом, у меня аж за ушами стало горячо. Умом я отлично понимала, что любые беседы сейчас это просто бесполезная болтовня, но меня распирало на скандал:

– Скажи, Василевский, что ты там у неё рассматривал? У вас было так тихо, ты, наверное, прям загляделся. Что же там есть такого, чего нет у меня?

Муж, набычившись, молча задышал, прям запыхтел, раздувая ноздри.

– У тебя лицо красное, Иван. Может врача вызовем? Тебя от такого мероприятия оторвали, вдруг кровь не туда ударила?

Муж не отвечал. Он всегда был выдержанным, не то что я. Поэтому он слушал, а из меня лезли вопросы:

– Вот мне интересно, Василевский, почему вы решили заняться этим на столе? Честно тебе скажу, как жена, положа руку на сердце: это жёстко. В смысле неудобно и в такой момент женщины думают: скорее бы всё.

Иван непонимающе смотрел на меня, взгляд его сатанел потихоньку, явно, он не хотел слушать.

– То есть, я хочу сказать, Василевский, зря ты выбрал для интима стол. Так делают только в кино. Для реальности это не подходит.

– Элеонора, перестань…

– Ну, милый, не затыкай мне рот, – я не собиралась успокаиваться, – Наверное, ты специально затащил её на стол, чтоб завтра сидеть на работе и вспоминать, как тут кое кто полировал задницей этот самый стол. Сразу работать будет веселее, да?

– Перестань нести эту похабень и успокойся.

– Это почему это? Я застала мужа в полном комплекте изменника: сам в боевой готовности, баба на столе тоже, только вот не повезло, жена примчалась, да?

Я уже вскочила, меня трясло. Иван поднялся, сгрёб меня в охапку:

– Элеонора, здесь ничего не было. Всё было не так и ты неправильно поняла.

– Убери от меня руки, ты этими клешнями лапал ту тварь за ноги. – сказала медленно, но таким голосом, что Василевский отступил:

– Так, успокойся, никого я не лапал. Давай, поехали домой, ты успокоишься, завтра поговорим.

Я помотала головой, закрыла лицо руками:

– Не поняла, зачем отрицать очевидное. Зачем ты говоришь, что этого не было, если я видела собственными глазами её и тебя? – я так искренне заглянула ему в подлую рожу, так хотела услышать правду, прошептала: – Скажи, Иван, чего тебе не хватало?

– Элеонора, для меня никого не существует кроме тебя.

– Я именно так и подумала. Поэтому на твоём столе сидела не я, а другая?

– Послушай, – муж имел наглость приобнять меня и как больную вести к стулу: – Всё, что ты видела, это недоразумение. Мы обязательно поговорим об этом, но потом, дома. Ты успокоишься…

Договорить ему я не дала. Оттолкнула его от себя. О чём это он решил “договаривать” со мной дома? Снова перемалывать ту боль, что разорвала меня в клочья я не желала. Лицо кривилось от рыданий, губы дрожали. Поправила растрепавшиеся волосы, отправилась в подсобку, в туалет. Умоюсь и уеду.

– Ты куда.

Не поняла, в этом вопросе была забота или контроль? Василевский кожей почувствовал, что я уже всё решила и вот-вот уеду домой. Выпускать он меня не собирался.

– Умоюсь. – знала, чтоб притушить его бдительность, надо было сделать что то рациональное. В конце концов, я в своё время проработала его секретаршей достаточно долго, чтоб разобраться в характере мужа.

Зашла в туалет при его кабинете, включила воду, плескала в лицо… Уговаривала себя: всё, спокойно. Мне надо выйти отсюда и ехать домой. Там Машенька, там чемодан соберу, документы вытащу для развода и поеду к тётке. Денег у меня достаточно, финансы не проблема, уж на первое время так с головой хватит. Дальше видно будет.

Выключила воду, подняла глаза и замерла. Над умывальником на зеркале красной жирной помадой было нарисовано сердечко. Я во все глаза смотрела на смертельную печать, навсегда скрепившую слово “развод” в моём сердце. Я всё смотрела и смотрела на это сердце.

Представляла, как эта худоберчивая белобрысая гнида доставала помаду своими наманикюренными когтями, выкручивала тюбик и старательно выводила вот этот рисунок, заклеймив моего мужа-негодяя. Вот же козлина мой муж! Так у них тут настоящая романтика была! Сердечко на память оставляют мужчине, к которому есть чувства. Значит, эти двое давно уже друг с другом.

Меня как перемкнуло. Ну, Василевский, держись. Значит, это не то, что я подумала?!

Глава 4

Меня как перемкнуло. Ну, Василевский, держись. Значит, это не то, что я подумала?!

Я вынула зеркало из пазов. Мне ли не знать, как оно крепилось. Я сама следила, когда его устанавливали, специально выбирала съёмное, чтоб заменить в случае чего. Раньше я была здесь хозяйкой, точно знала где, что и как. Сегодня здесь похозяйничала другая.

Вытащила зеркало, ещё не придумала, что буду делать, но то, что сейчас будет кому то несдобровать, это точно. Хорошо бы разбить это шедевр на башке моего изменника!

Зря меня Василевский сразу не выпустил.

Вышла к нему, шла, держа зеркало над головой.

– Видишь сердечко на зеркале? Плохо нарисовано, мне не нравится!

Видела, как муж даже не шелохнулся, только странно смотрел на меня. Не дожидаясь, пока Василевский опомнится и вскочет, со всей дури запустила зеркалом в плазму на стене:

Заорала:

– Тебе привет от любовницы.

Тугой, колкий звон осыпающегося стекла всё ещё стоял в ушах. Я шла по осколкам к столу, муж сидел в своём кресле с раздражением следил за мной глазами.

– Я думаю, я достаточно успокоилась, чтоб снести тебе башку, Василевский. Хочешь, чтоб я задержалась?

Он молчал, смотрел на меня исподлобья, сжав губы в жёсткую полоску, шумно дышал, сверкая глазами, смотрел на меня, как на дуру.

Схватила сумку, бегом помчалась к лифту.

В этот раз меня никто не догонял. Приехал лифт, я вошла, снова встретилась взглядом сама с собой в зеркале напротив. Глубоко вздохнула, с ужасом рассматривая на кого я похожа. Единственно, на что хватило ума, это я поклялась: никто и никогда больше не увидит меня в том виде, в котором я сейчас. И сердце моё больше никто не растопчет.

Мчалась к машине, единственным страхом было, что сейчас Иван догонит меня, продолжатся разборки, скандал разгорится прям тут, а силы у меня и запал закончились. Села за руль, рвано дышала.

Повернула ключ в зажигании и тут мне на глаза попался наш Хаммер. Вот он, мой красавчик, он то мне и нужен. Я прям облизнулась, посмотрев на Хаммер. Эх, жаль, у меня биты с собой не было. Расквасила бы его я с большим удовольствием. Зато у меня были ключи от нашего дома! Выбрала самый длинный от калитки, и хищно щурясь отправилась к машине. Со всем своим старанием прочертила жирную царапину от морды до кормы любимой игрушки моего мужа.

Машина жалобно выла, издавая скрежет. Естественно, на всю округу подорвалась сигнализация. Хаммер вопил раненым дизанавром. Краем глаза видела выскочившего на ступени охранника. Заметив меня. помчался вовнутрь. Наверное, Василевскому помчался жаловаться. Плевать!

Я старательно вжимала ключ в чёрный бок машины. Вслед за моим художеством тянулась тоненькая стружка. Отлично, такую глубокую царапину полиролью то не затрёшь! В салон надо будет везти машину на покраску. Таки ему и надо, моему “любимому”.

Моё сердце тоже не зашить, не склеить, в отличие от дорогой машины.

Злорадно осмотрела белую полосу на чёрном боку. Представляю, что случится с Василевским, он ведь так трясся над своим четырёхколёсным дружком! Он же надышаться на него не мог. Кстати, правильно говорят, машины похожи на своих хозяев. Мощный, угловатый, брутальный, настроенный на войну внедорожник – (точная ментальная копия моего мужа), теперь угрюмо поджидал хозяина.

Ну, что ж, пусть теперь муж со мной повоюет.

Выруливала на перекрёсток на своей малиновой ягодке. Моя машинка была совсем другая. Маленькая, пухленькая, с утончёнными плавными линиями Пежо, я её называла “моя Пежик”.

На дорогах стало свободно, все нормальные люди разъехались по домам. Готовили ужин, собирались семьёй за столом, болтали с детишками. До сегодняшнего дня и у меня так было.

Как же так. Всё рухнуло в один момент.

Ко мне медленно, но верно подбиралась истерика, глаза застилали слёзы, я давилась рыданиями, трясла головой. В какой то момент съехала на обочину, кусала кулак и выла в голос. Выплакивала ту женскую боль, что не выдержит ни одно сердце. Теперь я вступила в армию обманутых женщин и почувствовала, какое это болючее слово “измена”…

Но, как бы ни было больно, дома меня ждала дочка. Надо вернуться домой и подумать что делать. Вернее не что, – понятно, впереди развод, расставание, а как! Я отлично знала характер своего Ивана. Упрямый, властный, жёсткий, так просто он развода он не даст. Мне придётся побороться за себя и за Машку.