Текст книги "Солнце мира богов. Том первый (СИ)"
Автор книги: Анна Цой
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 20 страниц)
– С-сколько⁈ – я перечитала сухую строку с количеством предлагаемого мне товара, -…это агератовая жила! Х-хакгард, только взгляни! Он… он может продать мне две ТОННЫ агерата! Тонны, слышишь! Его продают в граммах, а он… постой, он же сказал, что выбрасывал его… и это было странно, потому что педантичность Витюсички этому бы помешала, а значит… он его копил, – я довольно растянула губы в улыбке, – ты не прав, Зиг-ги. Я его уже люблю, честное висталочье! Всем свои сердцем! Где моё перо, управляющий? Та-ак. «Уважаемый лорд Кери!». Почему нельзя написать обожаемый? Он только что мне всю жизнь обеспечил! И цена… а он случайно не ахуел⁈ – тут я посмотрела на предложенную им цену и… удивилась, – я сама за столько продаю! У него совесть есть⁈ В-в-виктор, чёрт тебя куда-нибудь… – корпение над бумагой, – и он же не скинет, хитрый прагматик! Мошенник и проклятый торгаш! Вот, а потом все будут спрашивать меня: «Элла, схуяли так дорого?», а я такая «А всё потому, что я нашла себе настолько жадного мужика, что…». Чего тебе?
– Не ругайся, – поджал губы Владыка.
– Меня только что нагнули и… – тут я вспомнила всё, что хотела описать метафорично, – я практически монополист, – задумчиво, – подними я цену вдвое, ничего мне не будет, помимо жалоб и временного падения спроса. Однако, если сказать о том, что во всём виноват поставщик, то… это огромный риск! Но если я сделаю это плавно и сейчас, ещё со своими запасами, то… безумие. Он видимо по моему курсу и смотрел, охальник. Ну всё… я поняла! Управляющий! Пиши ему сам. Покупка при условии снижения цены вдвое. Я в другом месте куплю дешевле в три раза, и меня привлекает только объём. И напиши ему, что он махинации какие-то устраивает!
– М-миледи, – это уже управляющий, – а чем плохо повышение цены? Агерат закупают для украшений, всякой бытовой эм… бытовых приспособлений и только у нас. Только мы даём гарантию, что не продаем подкрашенное серебро. А по-другому проверка стоит хороших денег – не каждый маг это умеет и согласится. Нам в любом случае будет выгодно, как и им.
– Искусственное завышение цены – это всегда плохо, – была задумчива я, – но ты прав. Нам остаётся только подумать, как остановить отток покупателей, – меня осенило, – Зиг-ги, мне нужно чтобы ты подарил Агератум какое-нибудь агератовое украшение на следующем балу. Прилюдно – лучше у трона, чтобы все видели. Сообщи что-нибудь о волшебной силе, могуществе и всяком таком. Сделай вид, что делаешь ей невероятный подарок – как ты умеешь. И всё! Хакгарды точно поведутся. Насчёт остальных не знаю, но надеюсь на позитивный результат, – повернула к нему голову, – а я тебе письма писать буду в ответ. Идёт?
Он растерянно кинул и встал.
– Уже уходишь? – вышло у меня радостно.
Ему это не понравилось. Но кто его спрашивал?
– Пока-пока! – махнула пальцами ему вдогонку, – давай, пиши про снижение цены! Попробовать можно, а вот потом и посмотрим!
Глава 13
Мама, газета и драма. Наряды, сплетни и яды. Я укрываюсь от храма, Сбежав от их странной плеяды
– К отцу кто-то приехал, – подал мне руку счастливый как начищенная монетка Эрик, – можно я буду называть тебя «мамочка»?
Я спрыгнула с последней ступеньки кареты, полной грудью вдохнула свежий и влажный воздух Рощи и погладила себя по животу. Мы с дочерью были всецело за сию местность – столица теперь была не для нас.
– Как ты узнал о гостях? – придерживая увесистый короб с тортом, я направилась в сторону главного входа, – насчёт второго, то не надо, – обернулась к нему и добавила вкрадчиво, – пожалуйста.
Его улыбка стала шире.
– Окно его кабинета нараспашку. Он же запах чужой ненавидит. Особенно духи всякие и… нет! Я не могу! Ты такая добрая, мамочка! – наплевав на всё, зажал меня в объятьях эм… сын, – самая лучшая! Я это… решил. Буду теперь защищать тебя, вот! – он отстранился, рванул к двери и открыл её, толкнув дворецкого локтём в бок, – и про маму всё рассказывать! А ещё…
Нас встретил секретарь. Прямо у входа.
– Леди Ариэлла, милорд ожидает вас в своём кабинете, – указал на коридор впереди он, – могу я сопроводить вас?
Мы с «сыночком» переглянулись.
– Хорошо, что я – не ты, – сообщил мне он, направившись в противоположную сторону, – если что, я запомнил тебя не молодой и не сильно красивой. Но доброй!
Я крепче сжала тесёмочки с короба. А вам слабо за веревочки пять килограмм держать?
– Спасибо, – вежливость никто не отменял, – что я ему плохого сделала?
Кабинет Викторчика приблизился на несколько шагов. Причём за один шаг. Кое-кто просто жаждал меня видеть.
– Лорд этого не уточнял, – послал меня секретарь, – вам необходима помощь с ношей?
Я хрюкнула и пробурчала:
– Спасибо, сама рожу. Вот скажите, что я успела натворить за эти несколько дней? С утра он был добрейшим, а сейчас… – тяжёлый и испуганный выдох, – окно открыл. Хм… может он просто подышать захотел? Кислорода не хватает или… – меня резко перенесло до двери секретарской комнаты, – мама.
Её можно было узнать по одному лишь запаху – яркому, насыщенно-страстному. Альдегида, ирис, мускус, ваниль… Она оставляла особый шлейф везде, где задерживалась больше минуты.
– Я соскучилась, – довольно отворила сперва первую дверь, а из-за отсутствия секретаря и вторую, – любимый, я только прибыла и так устала с дороги. Что-то срочное?
Дефилирующей походкой дошагала до его стола и взгромоздила короб на аккуратно разложенную перед ним газету. Я заметила карету со знаком его рода напротив небезызвестного борделя.
– Я купила торт! – указала на очевидное, лишь бы продолжить болтать, – уверяю, тебе понравится. Целых пять килограмм! Настоящий гигант. Ты чего такой хмурый? Что-то произошло? – округлила глаза, а потом сдалась и начала подрывную деятельность, – Если откажешься, то я съем сама, – ноготь впился в щель между столом и коробкой, – честное висталочье, Кери такие интересные! Где в ваших организмах берётся нормальный гормональный фон? – кончик ногтя зацепил газету и потянул в мою сторону, – нигде! Вот почему ты сейчас сидишь и куксишься! Потому и такой вредный постоянно! Нужно есть тортики! Господин Дрэнк! Принесите лорду ложку. Самую большую из представленных столовых! – газетенка очутилась у меня в руках, – громадную!
Сидящий со скрещёнными на груди руками Виктор протянул одну из них в мою сторону.
– Отдай, вороватая, – ничего не значащим тоном.
Злится. Причём сильно. Даже глазки не грозовые, а ещё темнее.
– Не будешь тортик? – на лбу появилась милая складочка, от которой всё вмиг должно сделаться проще.
Но не с ним.
– Нет, – суровое, – газета.
Пришлось вложить её в протянутую руку и обратить, наконец, внимание на остальных присутствующих. Первая – Андентерра в одном из своих выходных платьев (для бывшей Владычицы наряжалась, а что толку – та на неё только цокнуть и может), довольная, ехидная и пытающаяся выглядеть достойно с усилиями в сдерживании смешков.
И вторая – даже в строгом на вид кресле она выглядела так, будто только что поднялась с трона. Ледяная красавица. Истинная Хакгард: прямые серебристые локоны обрамляли тонкокостное выразительное лицо, ниспадая идеальным водопадом до самих колен, острый носик был слегка вздернут вверх (единственное, что досталось мне от неё, пусть у меня он был похож на курносый, с моим то телосложением), яркие зелёные глаза предвзято оглядывали меня, скулы подчеркивал макияж, а подведённые губы удерживались в кривой усмешке.
– Осознали, наконец, что Столица не для вас, леди Ариэлла? – чарующе произнесла она, – какая жалость – видеть ваши цирковые наряды было для меня излюбленным комическим представлением ближайшие мм-м… напомните, сколько вы продержались? Половину года?
Рот растянулся в улыбище.
– Не-а, – я проскакала к дивану, – осознала, что у Хакгардов маленькие, и отправилась искать кого помасштабнее. Вы же знаете, что мне всегда мало!
Она приготовилась к месиву. Я буквально потёрла руки.
– Кто ещё не знает об этом? – снисходительное от неё, – однако вы, со всей страстью отдающиеся своей лжи, упустили тот момент, что я знаю правду. Владыка благородно придерживается правил рода, однако ни в коем разе не мог опротестовать ваше тошнотворное желание вступить с ним в брак, – она подалась ко мне на миллиметр, – потому выдворил вас и ваше скромное состояние, пока не возникла необходимость стратегически отбиваться от вас мечом рода.
Нога на ногу, взор орлицы. Она восхищала. Однако её мой восторженный взор заставлял лишь поджимать губы – всё так же едва заметно.
– Да-да, вы прям правы! – я облизнула губы, – но, вы знаете, ещё не вечер. Хакгард, в конце концов, – я собралась с силами, чтобы сказать это, – самый завидный жених.
Мой хохот можно было услышать в женской половине замка.
– Я полагаю это всё приветствие, – был недоволен Виктюсичек, – вы свободны, леди Хакгард. Как я уже сказал – ваши услуги бессмысленны и нелепы, – вот это было жестоко настолько, что я его с сомнением оглядела, – господин Дрэнк. Гостье следует показать дверь.
Да за что⁈
Мама тоже опешила. Сперва от такого прощания, которое, вероятно, отличалось от остального диалога. Она любила дерзить только с такими как я. Она посмотрела на дверь, а точнее на изрисованный блокировкой против мороков проём и… я успела накрыть себя и Виктора барьерами против «забывайки», прежде чем она сделала пасс рукой. Однако волна магии ни до кого так и не долетела – мама даже пальцами щёлкнула от негодования. И о ужас! Огонька там не появилось.
В кабинете главы рода стояла блокировка на магию. Причём…
– А у меня получается, – сняла барьеры с него и себя я, – хе. Он меня любит! – для обеих леди, – а! Так это ты её так из-за меня? Правда⁈ Господи, не делай так больше, но ты просто чудо! Я обязана тебя исцеловать!
Лорду это не понравилось. Но одной из его сильных черт было терпение.
– Н-не смей, подлая дрянь! – направилась спасать мужа Терра, – столько ты сотворила…
– Что у вас здесь происходит? – пыталась найти в ком-нибудь адекватное поведение бывшая Владычица.
Не нашла. Ну почти.
– Андентерра, сядь! – ледяной, но спокойный (то есть взбешённый) тон Виктора, – леди Хакгард, ваша личность как Архитектора останется в тайне. Прошу покинуть нас. Элли.
Мне он ничего больше не сказал. Но я поняла: чмокнула последний раз в лобик, стёрла оставшуюся там слюнку и вернулась к дивану, хитро своровав как ту самую газету, так и торт. Последний очутился рядом со мной, был открыт и безжалостно ткнут пальцем прямиком в серединку. Крем отправился в рот. Рука выправила газету, а глаза нашли надпись «маслом» – «Глава рода Кери посетил столичный бордель матушки Люсии! Кабак, бордель, что будет следующим⁈ Раскроем тайну благородного дома Высшего лорда!».
– У-у-у… Кто ж знал, кто ж знал, – палец провернул те же манипуляции с кремом, – тортик?
Улыбка у меня была вызывающая. Вернее, взывающая к его совести и кричащая, чтоб били хотя бы не ногами.
– Нет? – продолжила болтать под его молчаливым взором, – кхе-кхе… леди Хакгард, вы идите. Я вам собственную душу ставлю, что никто ничего не скажет! Это же Виктор. Если слово дает, то… Он же если сказал, то м… тортик весь съест, но сделает! Эх! Хороший он у нас… есть мне недавно разрешил. Даже еду, а не…
– Элли, – остановил мой поток мужчина, – настаиваете на магической клятве?
Она перевела напряжённый и пристальный взгляд с меня на него и вернула внимание довольно посасывающей пальцы мне.
– Сколько вам лет, леди Ариэлла? – неожиданно спросила она.
Я натянула улыбку, пытаясь найти место, где я прокололась. Или такого не было? Зачем тогда этот вопрос⁈
– Много, – ни звуком не солгала.
– Отец, это я! – влетел в кабинет в этот момент Эрик, – клянусь, что я её заставил! Она даже сопротивлялась!
Я хрюкнула.
– Я сопротивлялась? В бордель? Тебе самому то не смешно? – и хлоп-хлоп ресничками.
– Клятва будет лишней, – направилась к двери мама, – да и я способна пересмотреть сумму нашей сделки. Отправлю вам договор. Всего доброго.
За ней щёлкнул замочек.
– Будешь торт? – спросила у «сына», – м! Дорогой, она так легко сдалась только потому, что собралась предпринимать попытки убить тебя. А ещё она очень любит яды. Скорее всего пошлёт тебе отравленный проект. Уверяю тебя, она составит его со всеми издержками и преимуществами, поэтому сделай копию и ни в коем случае не трогай оригинал, иначе…
– У меня есть нож! – радостно вынул сей предмет из кармана Эрик.
Для папульки что ли нёс?
– Вот тут режь, – указала ему, – я тут ещё не потыкала. Не, мне не отрезай. Я только крем буду. Терра, тортик? Как хочешь – мы больше съедим, да, сыночек?
Позлить бабучечку хотелось неимоверно. Не зря же она здесь сидела. Рассказала всё Виктору именно она. Он вряд ли газетами увлекается.
– Да, мамочка, – добил её младший лорд.
Под звуки удовольствия, то есть под наше мерное чавканье в кабинет вернулась мама. Её туфельки нагло отмерили расстояние до дивана, губы оставили отпечатки помады на моих лбу и щеке, а удаляющаяся спина заметила:
– Невзрачный выбор, – второй щелчок двери, сказавший об её окончательном уходе.
Я пожала плечами.
– Ага, заходи в гости, – нахмурив брови.
Узнала. И что я сказала не так? Вернее так. Поняла же как-то. Хорошо, что брачную метку не увидела – вот там бы точно её слова о кое-чьей невзрачности превратились в вопль.
– М-милорд, я так больше не могу! – взмолилась Терра под нашими с её сыном переглядками, – она чудовище! Невероятный монстр! С ней невозможно…
– Копаться в твоей голове, – добавила я.
На меня зыркнули злющие глаза женщины.
– Я не это хотела сказать! – шипение.
Я кивнула.
– Тогда со мной нельзя устраивать махинации в женской половине.
Она вспыхнула.
– Опять не то? – не сдавалась я, – значит меня нельзя убить по-тихому, как всех предыдущих жён. Снова нет?
Договор есть договор, Терра. Мы с тобой обговаривали это. Ты поступила плохо.
– Тогда – изводила собственного сына на протяжении нескольких лет? Он вырос, сладкая. Ты – нет. Прекращай делать вид, что он ещё твой малыш. Он уже… стой, – в голове мелькнула догадка, – ты пробыл там меньше часа. Это возможно только по двум причинам… почему я не спросила у тебя это, когда мы были ещё в экипаже? – взгляд на ещё более побелевшую Терру, – ты его не изводила, ты… где ты тогда брала ему… – я выдохнула от осознания, – вот почему все твои служанки так рвались ко мне!
Тяжелый вздох со стороны главы рода. И его же слова:
– Можно было обсуждать это не в моём присутствии? – с рукой у лба и уставшим видом.
Все попытались найти в его словах какой-то сакральный смысл, отличающийся от реального. Он действительно это сказал⁈
– К-хм… я имел ввиду: все трое будут заключены в комнатах на неопределенный срок, – пасмурное от него, – конкретно ты, – внимание на меня, – за неоднократное посещение моего кабинета с осознанным нарушением запрета.
Я вновь ткнула пальцем в торт.
– То есть бордель ты мне простил? – и не дожидаясь ответа, – м! А что с портными на сегодняшний вечер? Их проводят до моих покоев? Постой! – радостное, – так я ограничена стенами твоих комнат! Какое счастье! Пойду соберу вещи на «неопределенный срок». Можно навсегда? Я буду рада.
– Никого не задерживаю, – выпроводил нас он, – что касается твоих слов, Элли, то заключение в твоей комнате. С портными всё зависит от количества тех происшествий, которые ты организуешь за эти часы.
Я кивнула ему, чмокнула в лоб, вернулась за тортом без одного куска, который утащил Эрик, и, подхватив тот, зашагала к двери. Стоило мне её приоткрыть, как до моих ушей долетело:
– Мам, да ты не ругайся. Всё же обошлось! Отец рядом с ней не злится так сильно, а ты… – вещал «сыночек», – ты не злись, правда! Вот родит она, помрёт, а он снова будет таким же…
– Что сделает⁈ – действительно крик бабашки, – она носит дитя⁈
– Ага, представляешь! – будто и не понял Эрик.
К слову, слышно это было даже через дверь секретарской. Особенно тот вой ужаса, который удалялся по коридору в сторону женской половины. А я поняла, что мне кранты. Если раньше всё было как-то относительно тихо, то сейчас она возьмёт лук и стрелы и воткнёт их мне в жопу. Не стреляя.
– Будем осторожнее, – пожала плечами я, – я хорошо себя веду! – сообщила мужу, – пошла, вот, в комнату. Спокойно. Без всяких там…
Дверь закрылась.
– Господин Дрэнк, вы случайно не знаете, как синтезировать противоядие от всего? Оно мне точно понадобится.
* * *
Вечер. Ходы. Моё рабочее место. Охранительные кристаллы. И немного болтовни под запись:
– Виктор чего-то хочет, – задумчивое, – однозначно в мою пользу, но… это может помешать моим планам. А это плохо, – я закинула ногу на стол, качнулась на задних ножках кресла и продолжила ковырять пучок магических индикаторов, которые даже под усилием не хотели запихиваться в спаянный короб, – чтоб тебя! Суйся, скотинка! – кряхтение, – всё это конечно странно и слегка вызывает тревожность, вот только… я живу здесь две недели, а меня ещё ни разу не заставили что-то делать! Ни одного движения рукой! – крышка ускоренно была приложена к кристаллу, в руки попал паяльник, – я же говорила, что впихну тебя! – довольно, – та-ак, а если… – мысли вернулись к мужу, – ты же всё так и хотела, серьёзно. Не лезущий в мои планы м-мужчина – есть. Более того – делающий вид, что ничего не происходит, – несколько швов магией по металлу, – причём адекватный. Реально адекватный! Я сама в шоке, но так и есть. Может там, конечно, вылезет что-то страшнючее, но мы надеемся на лучшее, да, ящерочка? – живот молчал, напитавшись тортом пятнадцать минут назад, – Терра – это проблема, ты права. И то, что он её заблокировал, сути не меняет. И всё же. Спокойствие – вот, что меня привлекает в Роще. Тихая, неспешная, провинциальная обстановка, в которой хочется часами пить чай и утруждать себя максимум походом в сад – устраивать чаепития там, – кристалл был брошен в строй таких же идеально ровных октаэдрочков, – меня опять мотает из стороны в сторону, потому что… как можно одновременно хотеть жить размеренно и никогда ничего не делать, а там… я не знаю… о! Вот. Кристаллы клепать! И тут же: как без меня там в Гнезде? А там такая гегемония каждый день, что сама такой же стано…
Звон в голове.
Гости? Мой бег по земляному туннелю. Паяльник! Пришлось вернуться, выключить его и рвануть вперёд ещё быстрее. Когда я ступила на пол своей комнаты, в дверь долбили уже несколько рук. Открыла её, демонстративно зевнула и поняла, что смысла в этом не было – передо мной стояли несколько склонённых госпож, за ними толпились служанки с целыми мотками ткани, а позади них обнаружился Эрик. Именно он растолкал всех, в том числе меня, вошёл в мою комнату и только потом спросил:
– Ты торт ещё не съела? Не влезло бы в тебя столько, ты же… а живот у тебя такой большой, потому что ты ребенка ждёшь? – короб он нашёл на кровати, – ты прости, что я так быстро. Там просто отец запретил, а ещё и мама с ума сходит. Нет, ты слышала её крики? Не нравишься ты ей. Ещё и ребенок. Ха! Ты знаешь, чего она боится? А вдруг ты мальчика родишь! Тогда всё.
Я впустила модисток и стала наблюдать за тем, как быстро и ловко ни расставляют пьедестал, приборы, открывают чемоданчики и строят служанок с тканями в ряд.
– Что, всё? – направилась к атласу я.
Другого здесь не было. Только он. Хотя…
– Это шёлк, – с двух сторон рассмотрела я, – я ждала бархат. М! Увидела. Замечательно. Антрацитовый вполне подойдет, – палец угодил в нужный моток, – я подготовила эскиз. Мерки лорда у вас должны быть. Что касается меня, то вот, – из кармана были вытащены на свет несколько заляпанных паяльным флюсом листов, – этот лорду, а вот тут… я написала мерки, но сейчас поняла, что они не точные. Я успела набрать, – взгляд на «подсказавшего» мне своей фразой про живот Эрика, – снимем сейчас. Я предполагала, что будет кобальт. Он с антрацитовым смотрится превосходно. Оу, нет. Вышивка всё только утяжелит, – примеры её я даже не взяла, – хм… сутаж по обшлагу. Можно. Но если вот тут…
– Мама боится того, что твой сын сдвинет в наследовании Тома, – не выдержал паузы Эрик, – ты же главная жена. Хм. Отец переместил маму на вторую руку. Почему, интересно? Может ты его, как и меня, понимаешь? Или сделала что-то хорошее?
Я заинтересованно обернулась, отвлекшись от швей.
– Терра была на главной руке? – листы из моей руки отправились на рассмотрение, – а как только появилась я, то…
– Он вас поменял, – договорил за меня младший лорд, – Томлирих поэтому не любит тебя. Ты можешь с легкостью его сдвинуть, – он повесил нос, – меня ты подвинешь, даже если это будет девочка.
Мне его настрой не понравился.
– Никто не сдвинет тебя, Эрик, – улыбнулась ему и ступила на постамент для снятия мерок, – без корсета совсем. И сделайте припуск на три сантиметра. Живот и в самом деле растет, – причём не только из-за беременности, – и ещё, – к «сыну», – можешь передать Тому, что это будет девочка. Точно. И она будет относится к тебе так же, как и я, – я хмыкнула, – в любом случае ты уже успеешь жениться и уехать в какое-нибудь из дальних поместий к тому времени, когда она повзрослеет, – голос пришлось понизить до шёпота, а ладонь положить на живот, улыбка на лице появилась сама собой, – после и она пойдёт искать свой путь, да, кукусик?
– Девочка – это не очень… как-то, – он стушевался под моим взглядом, – не интересно же. Замуж тебя выдадут. Потом ещё дети эти… всякие.
Я покачала головой, увидев его на несколько лет младше, чем как он выглядит.
– Девочкой расти намного интереснее, – я вытянула руку, делая удобнее модистке, – мой старший брат учил очень много ненужной ерунды, в то время как мы с сестрой изучали то, что хотели. И это, не учитывая того, что отец любил нас не так как его.
Мне сразу вспоминались те мелькающие словно кометы летние дни, когда мы трое проводили время у кривого старого колеса Цикла на холме перед спуском к реке. Рэй тогда всегда сбегал от своих новых учителей, сжигал на вечернем костре свои книги и, наплевав на всё, рассказывал нам о том, что его действительно увлекало – мода, стиль, одежда, украшения. Его коллекция туфель, которую он складировал в гардеробе Гримми, вызывала восхищение. Большую часть всех знаний об этом я подчерпнула у него. Помимо этого, никто бы не поверил, его интересовали булавы. Ага. Помню тот металлический пернач, который он таскал с собой. Красивый, зараза. Даже когда тебя им по голове стукают – вполне себе запоминающееся мероприятие, даже если бьют не сильно.
Мы были детьми, но уже тогда знали кем нам суждено стать. Цикл предвидел каждый наш шаг.
Как я очутилась здесь? Вопрос явно не к Богу.
– Всё равно быть девочкой хуже, – обратил всё своё внимание к торту лорд, – меня вот, например, никто ничего делать не заставлял. Тома – да. А меня мама воспитывала. А тебя кто?
Я хмыкнула.
– Старший брат, – я сошла с постамента, – именно поэтому я и… характеры у нас с ним похожи.
Отвечать он не стал. Меня полностью поглотило швейное дело, которое воспринималось интереснее из-за летающих вокруг магических приблуд модисток. Магию они использовали крайне ловко, причём каждый свою – здесь даже гномья трансформация успела пару раз мелькнуть. Они сами делали пуговицы! Такой красоты я не видела ни разу.
И вот в чём интересный факт. Такая магия стоила намного дороже ручного труда не магинь, а значит… что я там говорила насчёт главы рода Кери? «Может ему денег дать?». Может он мне отсыпет, а⁈
Минимализм жизни, который он проецировал на всех нас, говорил мне о сдержанности. Как и всё, что он делал. Те самые карандаши на столе. Но расточительство сейчас?
–…влюбился! – шептались между собой женщины.
Думать о деньгах мне надоело (хотя, с хрена ли⁈), потому я решила вступить в диалог. Да и подвох я ощущала изначально.
– Кто влюбился? – взгляд на ту, что болтала до этого.
Сейчас её глаза припали к полу.
– Л-лорд Варг, – ответила другая.
Глаз я не закатывала – сама же знала куда лезу.
– В кого опять? – хмык от меня, когда к уже наложенной на меня части верха была примерена другая.
Все заулыбались.
– Леди из кабака, – воспряла первая.
– В столице, – продолжила вторая.
– Ищет её, – поняли мой интерес они.
– Все ноги стёр уже!
– Так влюблён, – за этим шёл строй неровных «Эх!».
Я пожала плечами, удерживая всё понимающую каверзную и совершенно не предвещающую ничего хорошего улыбку. Однако со словами меня опередил Эрик:
– Так он же тупой, – махнул пальцами он, – каждую неделю кого-то любит. Бесхарактерный. Я, вот, никого не люблю! – он слегка порозовел, – пока что.
Женщины скуксились.
– Тут по-другому любит, – нахмурила бровки одна, – ищёт же.
Все они закивали с уверенностью.
– И как же он ищет? – поинтересовалась, не понимая, как он тогда всё ещё не нашёл.
– Спрашивает всех, – гениальное.
Теперь я глаза закатила. Только мне сейчас совсем не к спешке – пусть ищет хоть по следам в пыли. Мне бы ещё восемь с половиной месяцев его поисков.
– Ми-м, – не удержалась от ухмылки, – а особые приметы у неё есть?
Девушки почти подпрыгнули. Мне досталось несколько быстрых кивков.
– Голубые глаза!
– Большие.
– Светлые волосы.
– Маленького роста.
– Так все девушки под это подходят, – уже четверть торта была поглощена Эриком, – ну если и не все, то большая часть.
Я была с ним согласна.
– Хвост, – неуверенно промямлила одна из них.
Вот… и запомнил же! Цвет глаз, козёл, не запомнил, сказав, что мои карие – голубые, а хвост, которые только в самый пьяный момент появился – так это пожалуйста. Проклятые мужчины.
В дверь постучали. Однако, это не помешало Виктору войти без разрешения. Я отвернулась, решив воспользоваться моментом.
– Какого цвета у меня глаза? – заранее скрестила руки на груди.
Мужчина прошёл до кресла, сел в него и ответил:
– Карие, интересующаяся, – ничего не значащим тоном ответил он, – сейчас карие.
Моя медленно поворачивающаяся голова его совсем не напугала. Только повеселила – глаза посветлели.
– А не сейчас? – с суженными глазами.
Его бровь слегка дернулась.
– А не сейчас синие, – мне и сразу же Эрику, беззастенчиво и забыв всё, поедающему кусок, – пренебрегаешь моими приказами?
Торт сперва застыл на пути ко рту, а потом шмякнулся на пол, подальше от ошалело растопырившего глаза парня.
– Это я во всём… – начала было защищать его я.
Но на меня так грозно посмотрели, что я поняла – лучше промолчать.
– Продлеваю твое наказание на ещё один день, – указал ему на дверь лорд.
Мы с Эриком обменялись сиротливыми взглядами, а после он вышел, унеся с собой и торт.
Откуда он знал про глаза? Я даже одного портрета своего прошлого лица не оставила! Только в кулоне мамы – она бы его добровольно не отдала ни при каких условиях. А мне очень нужно было стать другим человеком. Так появилась совсем другая Элли с совершенно иным характером, с изменённой операциями внешностью и планом мести.
Сколько раз я успела пожалеть обо всём этом – сосчитать было трудно. Но отступать было поздно, хоть сокрытие от мамы и провалилось сегодня в обед. У меня была основная задача: Аезелвалф Варг погибнет от моей руки в ближайший год.
Меня не останавливала чернота, что ждёт меня после этого. Я готова была принять эти последствия. Пустота примет меня так же мягко, как делала это с сотней тысяч чернохвостых висталок до меня.
– Ты знаешь, кем я была до… – не удержалась от вопроса.
Виктор был как всегда сдержан, хоть в его глазах и читалась задумчивость, помимо лёгкого налёта неприязни при придирчивом разглядывании стен моей комнаты. Ещё и Бурбоня косилась на него с интересом голодной и отчаявшейся женщины.
– До «чего»? – вступил в хитрую игру он.
Даже насмешливости не стал скрывать. А может, просто желал выманить информацию про перевоплощение. Иначе откуда ему было знать кто и что со мной сделал.
– До Ковена, – солгала я.
В Гнезде я всё ещё была прошлой собой. Кто бы смог помочь мне, кроме Хакгарда? Он единственный был способен делать швы. Даже такие страшные и кривые.
– Вероятно так, копающая, – усмешка.
Я не сдалась:
– Тот отчёт при знакомстве был лишь для виду? – губа вжалась в другую сама собой.
Я нервничала. И искренне ненавидела своё состояние. Мне срочно нужен был контроль, причём не столько над своим состоянием, сколько над ситуацией.
– Имя твоего прошлого рода мне и в самом деле неизвестно, – явно желал успокоить меня мужчина.
Но я только нахмурилась. Какого чёрта он знал меня до Ковена, но не знал рода? Это выглядело странным.
– Объяснишь? – выдохнула и обошла трудящихся у постамента швей, – пожалуйста.
Моя просящая моська не спровоцировала его на жалость. Ну только если слегка:
– Сменим тему, – бессовестное от него, – с чем было связано твоё посещение борделя?
Смотрите-ка. Ревность. Да неужели?
– Такая себе тема для беседы, – равным его тоном усмехнулась, – позволь спросить, а зачем ты сейчас пришёл?
Милая улыбка позволила словам стать мягче. Но суть их была «Чё надо? Чё припёрся?». Была бы моя свободолюбивая воля, я бы так и сказала. Но у меня всё ещё была голова на плечах. Помимо инстинкта сохранения живота. Правду говорят, что беременность делает женщин добрее. А ещё, говорят, тупее, но это точно не про меня – я всегда самая умной и…
– У меня появилась свободная минута для выяснения обстоятельств, ощетинившаяся, – сощурил глаза он, – с моего счёта чеком были направлены средства. Весьма крупная сумма.
Я поджала губы.
– Ты сам мне дал эти чеки, – скрещённые на груди руки, – спроси ещё про тортик, угу.
Крылья его носа раздулись. Но через секунду его ярость выдавали только тёмно-серые глаза. Вот же жмот!
– Смысл моего вопроса не в размере суммы, а в том, что даже респектабельный столичный бордель не возьмет за одного юного лорда такой платёж, – идеально спокойным тоном.
Я едва сдержала смешок.
– Откуда тебе это известно? – и язык закусила.
Он был по ледяному холодным и совершенно безэмоциональным сейчас. Как скала, как камень, как…
– Я лично не воспользовалась их услугами, – села на кровать поближе к нему, – а количество денег такое лишь потому, что Эрик слишком юн для… подобных мест. Двадцать пять у лорда – незавершенный пубертат, – хмык с улыбкой, – ты успокоился?
Внешне с ним, казалось, ничего не произошло. Но мелкие детали его выдавали.
– Я всегда спокоен, – мягким тоном, – подобные места…
– Тебя не прельщают – я уже осознала, – подсела ещё ближе, – или речь не про места, а про тех, кто там находится? – и опередив его ответ, – напомнить тебе место, в котором ты меня встретил? А то, что произошло после встречи? А с кем? Наличие ещё одного мужчины в нашей компании тебя не смутило при изъявлении желания вступить со мной в брак? – со всех сторон послышались тщательно сдерживаемые «Ах!», но кто бы желал их слышать.
