Текст книги "Дракон с багом. Записки попаданки (СИ)"
Автор книги: Анна Айдарова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 13 страниц)
На самом деле, я с одной стороны, каждую мелочь хочу описать и запечатлеть – знаю я свою память, потом забуду. С другой – дальше началось такое, что описывать нет никаких сил.
Сначала, когда мы только вошли в услужливо распахнувшиеся перед нами двери, меня поразила смесь запахов: свежеиспеченного хлеба, трехдневной концентрированной похлебки (был такой опыт в моей жизни, был), горячего воска, тяжелого парфюма и запаха странного маслянистого пара от механизмов, которые повсюду щёлкали, шипели и размахивали маленькими щупальцами.
В центре этой симфонии запахов, под аркой, увитой медными механическими цветами, стояли мы со Стивом и оба пытались улыбаться. Судя по безумному взгляду моего благоверного и его растерянному выражению, думаю, я выглядела не лучше…
Гости постепенно заполняли зал, и тут я поняла, что семейство Стива – это отдельный цирк. Один дядя с monocle вместо левого глаза пристально смотрел на мои перчатки, будто в них спрятан какой-то паровой шпионский механизм или хранится величайшее сокровище мира – определить, какая из трактовок его внимания правильна я уже бы не рискнула.
Тётушка, ранее еще мною не замеченная среди ближайшей родни, с механическим веером из меди и стекла изучала каждую складку моего платья даже не пытаясь скрыть это. То есть, мало мне того, что я выгляжу как бочка с водой и экипаж Золушки сразу, мало мне этого кошмарного запаха и любопытной родни, еще и платье теперь… Однако тетушка, насмотревшись вдоволь, переключилась на следующую жертву. Судя по ее недовольному лицу и поджатым губам, недостатков обнаружено не было.
Стив стоял рядом со мной, и, по-моему, вообще ничего вокруг не замечал. Правда, каждый раз, когда кто-то смеялся слишком громко, или случайно ронял что-нибудь, или просто раздавались громкие звуки, он невольно вздрагивал. Мне стыдно: я мысленно хихикала вместо того, чтобы пожалеть новоиспеченного супруга. Хихикала нервно, неосознанно и готова была похихикать в голос. Но торжественность момента накладывала отпечаток, я сдерживалась изо всех сил.
Наконец, гости собрались. Началась суматоха с рассаживанием. Проблем не возникло только у нас со Стивом – наши места не обсуждались. Мы подошли к большому столу, украшенному медными подсвечниками с паровыми фитилями и механическими птицами, которые то и дело взмывали в воздух с тихим шипением.
На столе стояли странные блюда – что-то вроде паштета с виноградом, который, кажется, подмигивал, и чашки, которые тихо ворчали, если к ним прикасалась я (у Стива вся посуда милостиво и благосклонно молчала). Тарелочки для десерта тоже не отличались деликатностью и шипели, притрагивалась не так, как положено, или осмеливались положить не тот вид десерта.
Я тихо шепнула Стиву: «Смотри, даже еда нас проверяет». Он кивнул и как-то странно на меня посмотрел.
– Что? – тихонько спросила я. – Опять что-то не так?
Очень хотелось сказать гадость, но почему-то ничего не придумывалось.
Стив наконец отмер и даже улыбнулся:
– Все так. Вы только поменьше улыбайтесь, мисс Агата. Не выказывайте столько радости. Это не принято.
Убила бы гада, ей-богу!
Гости расселись, наконец, и прием понесся, сломя голову, и, как водится, неизвестно куда. И по какой причине я решила, что свадебный банкет будет разительно отличаться от деревенского застолья? До второго тоста – возможно, парой незначительных деталей в виде одежды почтеннейших гостей да, пожалуй, украшением зала… А потом все различия стерлись.
Гости веселились. Разговоры за столом стали громче и оживленнее.
Слева от меня усадили ту самую любопытную тетушку, которая все еще была мне незнакома. Пожилая дама после первой рюмочки лихо расправилась с каким-то сложным фиолетовым блюдом и, не взирая на протестующие вопли своего столового прибора, требовала добавки, стуча по столу. Стоит отдать ей должное, стучала она не ладонями и не кулаками. Требовательно отбивала дробь длинными блестящими ногтями, покрытыми, судя по звуку, настоящей бронзой, а не лаком.
Особенно меня напрягал ее веер. Он то и дело захлопывался прямо перед её носом, издавая резкий металлический звук «клац!», от которого я каждый раз подскакивала. Ну не ожидала я, что такая стильная вещица будет такие звуки издавать!
– Ах, деточка, – вещала раскрасневшаяся и несколько уже растерявшая свою спесь тётушка, – в нашем роду все браки были благородны и выгодны.
– Клац, – подтвердил веер.
– Надеюсь, брак Стива не исключение и вы, деточка, одарите нас знатной родней.
– Клац, – заявил веер агрессивно.
В этот момент я подумала, что этот её веер специально обучен добивать жертв морально.
– Безусловно, – поспешила согласиться я. – Более того, моя родня тоже на это надеется!
Тетушка пустилась в пространные рассуждения, веер поддакивал ей, я прилепила к своему лицу безоблачную улыбку и сидела тихо-тихо, периодически вздрагивая от истеричного поклацывания.
Расположившийся следом за тетушкой благообразный старичок с моноклем (у всех присутствующих пожилых джентльменов сегодня сверкали монокли, так что различить их оказалось выше моих сил). Монокль, к слову, оказался живой: он то и дело шевелился, недвусмысленно подмигивал стеклянным глазом, ерзал, выдвигался из глаза и разглядывал мою тарелку гораздо пристальнее, чем сам дядюшка мое декольте.
Дядюшка молча жевал, тетушка кудахтала, и я рискнула попробовать загадочную массу, похожую на паштет. Стоило мне поднести первую ложечку ко рту, монокль вздрогнул и отчаянно замахал, будто предупреждал: «Не ешь!». Но предупреждение я проигнорировала, сделав вид, что всю жизнь именно это и ела. И когда масса оказалась во рту… увы, монокль нужно было послушаться. Вкус напоминал одновременно рыбный соус, землю после дождя и слегка подгоревших мармеладных червячков… или просто червячков?
Тосты становились все витиеватее и красочнее по оборотам и произносились один за другим почти без перерыва. Сначала нам оставили множество пожеланий: долгих лет, мира, добра и прочих благ. На втором круге родня поспешила познакомить меня с биографией моего супруга (судя по лицу Стива, он явно молился всем драконьим богам, чтобы земля разверзлась и поглотила рассказчиков). Третий круг тостов растянулся на добрый час: каждый высказывал собственные философские воззрения на брак, честь и долг… Особенно меня впечатлило высказывание некоего молодого родственника, заявившего:
– Брак – это как механический котёл! Надо следить, чтобы клапаны не забились, иначе рванёт!
И все дружно зааплодировали, хотя я точно слышала, как где-то в углу один настоящий котёл подозрительно засопел, словно обиделся из-за сравнения.
Впечатлило же меня это сравнение более своей краткостью, нежели глубиной. Остальные родственничики не церемонились и вкладывали в пятиминутные рассуждения весь свой опыт, не иначе…
От скуки я рассматривала стол. Сервировка у нас оказалась забавная. Каждое блюдо доставлял маленький механический официант на колёсиках. Они бодро катились по столу, изредка сталкивались друг с другом и обиженно пищали. Один даже пытался забраться ко мне в тарелку и выложить туда кусок запечённого мяса, но, судя по тому, что предлагаемое мне блюдо и само дёргалось, я была уверена: оно ещё не до конца смирилось со своей участью стать шедевром кулинарного искусства.
А гости веселились уже во всю. Разговоры становились все громче и свободнее. Один из гостей громогласно доказывал соседу, сидящему через три стула от него, что настоящая любовь – это когда жена вовремя подаёт смазку для любимого станка. Его оппонент яростно перебил: «Нет, любовь – это когда она согласна слушать, как ты три часа рассказываешь о регулировке поршней». Я едва удержалась, чтобы не вставить: «Ага, а женское счастье – это когда ты вообще не слышишь ни того, ни другого».
В какой-то момент в зал въехала огромная конструкция, напоминавшая одновременно орган и самовар. Она громко зашипела, и я решила, что это аттракцион. Но нет – оказалось, это десерт. Торт. Свадебный торт. Кульминация любой свадьбы и гордость любой невесты.
Да уж…
Огромная махина начала выпускать из клапанов сладкий пар, а из боковых дверок выезжали тарелки с пирожными, украшенными миниатюрными шестерёнками из карамели.
Вот так, дорогой дневник, мы и сидели. Аристократы теряли человеческий облик быстрее, чем механизмы – пар. И я поняла: будь то крестьянский сарай или зал с позолоченными люстрами, суть свадебного банкета одна и та же. Люди пьют, едят, шумят, и только невеста старается держать лицо. Ну а я ещё и мужа, который того и гляди мог превратить свадебный банкет в файер-шоу.
Стол пустел, содержимое бутылок плавно перекочевавшее в желудки гостей напротив – рвалось наружу.
Очень вовремя появился распорядитель (где он только раньше был, когда я вынуждена была выслушивать велеречивые рассуждения родни о браке!) и свадьба начала плавно перекочевывать в сад.
Нас со Стивом вывели в беседку, украшенную вполне себе по-человечески – лампочками (в виде шестеренок, конечно же) и странными растениями, которые оказались при ближайшем рассмотрении медной проволокой.
Стихийный праздник продолжался. Меня окружили юные родственницы, каждая из которых считала своим долгом задать вопрос уровня «А вы умеете варить суп из гальванизированных винтов?» или «Правда ли, что женщины из вашего мира умеют летать на чайниках?» Я отвечала на всё с ехидной максимальной вежливостью: мол, да, умеем, но чайники у нас обычно двухместные, обязательно должно быть место для водителя.
Дам постарше интересовали более насущные моменты: «А вы собираетесь вмешиваться в дела Министерства?» и «Не опасается ли мистер Стив, что столь сильная и независимая дама окажет чрезмерное влияние на его мнение?» Я вежливо отвечала: «Опасается. И правильно делает». По-моему, дамы остались более довольны моими ответами, чем девицы.
Тётушки из рода Стива ходили за мной, как надзирательницы, подправляли фалды платья, нашёптывали советы, которые я благополучно пропускала мимо ушей. Пару раз я специально наступила на подол так, что раздавался недовольный звон металлических шестеренок. Половина зала вздрагивала, (особенно старательно пытались донести свой страх до окружающих юные девы), видимо, решив, что я активировала боевой режим. Я мило улыбалась, и до следующего звона никто больше не пытался ко мне придираться.
Финал церемонии был ещё ярче: один из дальних кузенов Стива решил испытать меня. Под видом любезности он протянул мне бокал с «особым» коктейлем. Я тут же сообразила: напиток явно был слишком крепок для дамы, и все вокруг замерли в ожидании, как я опозорюсь. Ох уж эти наивные аристократы… знали бы они, что мы в общаге пили…
Я подняла бокал, медленно сделала глоток… потом второй… и, выдержав паузу, громко сказала:
– Ну что ж, милый кузен, у вас неплохое хобби. Только, если позволите совет: в следующий раз, когда подмешиваете в напиток порох, не забывайте, что у него характерный привкус.
Зал отчего-то взорвался смехом, из чего я сделала вывод, что смеялись над чем-то еще. Кузен покраснел, собрав на себе все взгляды. И правильно, не все же мне быть центром внимания.
А потом началась ночь драконов. И чудо.
Орган. Гигантский паровой орган, весь в шестернях, трубах и рычагах, взревел так, что у меня едва не вылетели серёжки. Из его труб вырвались языки пламени, в такт чему-то, отдалённо похожему на марш. Гости зааплодировали и потянулись к центральной площадке – символическому началу Ночи драконов.
Механический дракон, выкрашенный в зелёное, поднялся на паровом подъёмнике. Его глаза загорелись рубиновым светом, челюсти щёлкнули, и он рыкнул:
– Торжество любви и огня… ну и вашего терпения, дорогие гости! Сейчас начнётся огненный вальс!
Я замерла. Танцевать? Я?? На площадке, где из-под земли, с шипением и паром, вырывались огненные струи??? Смерти они моей хотят! Угу. Конечно. Прямо в этом вот платье с фатином и кружевами. Отличный план!
– Дыши глубже, – подсказал фонарь над моей головой. – Огню нравятся уверенные люди.
Я прикусила язык, чтобы не рявкнуть в ответ.
Стив сжал мою руку, и мы вошли в огненную клетку. Пламя вырывалось вокруг, но – чудо! – оно будто отступало от меня, словно не желало коснуться. Гости вздохнули: «Знак!»
А я мысленно проклинала и платье, и дракона, и весь этот цирк с огнём.
– А теперь – традиция! – объявил механический дракон и хлопнул железными крыльями. – Жених должен выдохнуть пламя над гостями!
Стив замялся. Я почувствовала, как его рука стала горячее, как чешуя проступает сквозь кожу. Он нервничал.
– Давай уже, – шепнул фонарь. – Пока не поздно, а то публика остынет.
И в этот момент мой дракон взорвался. Половина его лица изменилась, изо рта вырвалось пламя – огромное, дикое, жгучее. Толпа ахнула. Пламя пронеслось так близко к очередному дядюшке с моноклем, что у него подгорел парик. Дядюшка возмущенно протестовал, парик визжал… Дурдом набирал обороты.
Не раздумывая, я схватила со стола оставшийся перчик из закуски (честное слово, не знаю, почему я эту вкуснятину не съела! Главное, он у меня в руке!) и метнула в Стива. Прямо в пасть.
Хруст. Кашель. И… пламя внезапно превратилось в золотой дождь. Искры падали мягко, как блестящий снег. Гости взревели от восторга: «Благословение! Союз под знаком удачи!»
Стив моргнул, снова став человеком. Он выглядел так, словно сам не понял, что произошло.
А фонарь над нами удовлетворённо хмыкнул:
– Вот так-то лучше. Молодцы, не сожгли публику.
Когда гости наконец разъехались, я едва стояла на ногах. Стив и Энтон тоже, но ни один не сознался.
Джентльмены уселись рядом на скамеечку в одной из многочисленных беседок, и мы втроём устроили маленький совет.
– Надо признать, – сказал Стив, снимая свой дымящийся жилет, – ты держалась блестяще.
– Ещё бы, – вставила я. – Я же тренировалась отвечать на подобные вопросы.
Энтон рассмеялся.
– Ну, что ж, первый акт спектакля под названием «брачная жизнь» завершён. Как тебе, Агата?
Я устало махнула рукой.
– Спектакль? Скорее цирк механических уродов. Но… публика осталась довольна.
Мы переглянулись. И впервые за этот безумный день мне стало чуть легче: при всей абсурдности происходящего, я знала, что хотя бы не одна оказалась в дураках на этом фарсе.
5 сентября. Договор
Переночевали мы в этом роскошном особняке. Я настолько замучилась на празднике в честь собственного бракосочетания, что не заметила как уснула. И где уснула – тоже не заметила.
Зато утром смогла насладиться шикарным интерьером по полной. Видели бы вы это великолепие! Но описать шедевральную обстановку можно одним словом: золото.
Золото было везде: в шторах, в обивке мебели, да что там! Складывалась впечатление, что здесь все, включая стены из золота. Счастье сороки и кошмар Агаты, иначе не знаю, как это назвать.
Обалдев по первости от увиденного (даже от воспоминаний вздрагиваю!), я вообще забыла где я и что здесь делаю. Но потом ничего, отпустило. И хотя вздрагивала периодически, заметив ту или иную деталь, но все же сумела в итоге вспомнить: свадьба была? Была. Значит, муж есть. И неплохо бы у него уточнить, когда можно будет вернуться домой, в смысле, к Энтону. У меня там еще полэтажа не отмыты-не разобраны и гном-кузнец еще не полностью к понядку призван…
Я все-таки вспомнила, что надо одеться. Только успела лиф застегнуть (надо сказать, без тетушек дело продвигалось ну очень медленно и неудобно), как в дверь постучали. Энтон. Хорошо, что он. С ним все же я чувствовала себя посвободнее, чем со Стивом.
Мы спустились вниз, в ту самую комнату, где вчера праздновалось грандиозное событие, позавтракали очередной гадостью, зато созданной и поданной не собственноручно, а все теми же вчерашними механическими официантами. Они по-прежнему пищали и иногда толкались, и явно выглядели недовольными.
Стива не было. Спрашивать о лучшем друге я не стала, а вот поинтересоваться, когда мы вернемся домой – поинтересовалась.
– Понимаешь, – замялся Энтон. – Понимаешь…
Мне вот прям не понравилось, как он заговорил.
– Ну? – грозно спросила я. – Чего мне там понимать надо?
– Сейчас Стив вернется, и тогда…
– А зачем нам Стив? Ты без него дорогу домой не найдешь?
– Понимаешь, – затянул прежнюю песню Гном, – тебе придется немного…
Он снова замолк и как-то сник.
– Ну? Договаривай, – безнадежно брякнула я.
– Тебе немного придется пожить у Стива, – выдохнул наконец Энтон.
– Эй! Такой договоренности не было! Я…
– Понимаешь, Стив… как бы тебе сказать…
Энтон мялся и мекал долго, но суть оказалась банальна. Полбеды, что из-за какой-то книжечки нам пришлось устроить в эту тягомотину с бракосочетанием, так нет! В мою жизнь решило вмешаться министерство, а Стив… этот мерзкий дракон, не умеющий держать себя в лапах, согласился! Еще бы! Повышение, которого он так долго ждал!
Из бормотаний Энтона, приводившего очередное доказательство необходимости сделать вид, что брак реален, я поняла, что вляпалась… по полной вляпалась. Вот он, подвох. Мало мне мужа, так я еще теперь должна делать вид, что все по-настоящему…
Вот подлость-то… Но тут вошел Стив, малость отошедший уже от вчерашнего. И тут выяснилась вполне приятная вещь: дом, в котором проходил банкет, вовсе не принадлежит Стиву. И жить мы будем не здесь.
Ух, какое облегчение я испытала! Мало приятного придти в какую-нибудь комнату и замереть на пороге в шоке от великолепия, забыв, чего вообще сюда топала…
Ехали мы недолго, и сказать, что квартира Стива разочаровала меня, – значит ничего не сказать.
Признаться, я ждала несколько другого… Нет, вполне я могу и без роскоши, но то, что я увидела…
Стив помог мне выйти (это было совсем не лишним, учитывая, что я была хоть и в помятом, но все еще пышном свадебном платье, и мы начали подниматься по лестнице.
Миновали один этаж, второй, третий… и наконец, Стив остановился перед темной резной дверью. Ручка – медная, в виде шестеренки, да и резьба, которую можно было рассмотреть, тоже не отличалась разнообразием: все те же шестеренки. Ну, ладно.
– Прошу, – торжественно сказал супруг, распахивая дверь.
Я переступила порог и сразу ощутила запах.
Нет, не гнили – это было бы слишком банально. Здесь пахло пылью веков, перемешанной с ладаном, остатками табака и… варёными сосисками. Я почти могла поклясться, что они варились где-то в недрах этой квартиры ещё при жизни его прабабушки.
– Ну… уютненько, – выдавила я и тут же мысленно добавила: «Если бы я всю жизнь мечтала о склепе с мебелью».
Квартира была маленькая. О-о-очень маленькая. Я бы сказала, что у нас в общаге места было, пожалуй, и побольше, чем в “просторной” гостинной в квартирке Стива. Из гостинной вели три двери: в комнатку, в комнатушечку и на кухню.
– Позволь, проведу экскурсию, – с гордым видом сказал Стив, будто приглашал меня в фамильный особняк с зеркальными залами и распахнул крайнюю левую дверь.
В комнатке располагался кабинет. Стол – массивный, но потерявший вид ещё лет тридцать назад, заваленный бумагами, книгами, какими-то чернильницами, половина которых давно высохла и почему-то скукожилась – даже Энтон себе такого не позволял, ей-богу. На стене висел герб – потускневший и пыльный, словно его долго хранили на чердаке. На полке, аккурат над креслом, гордо красовался глобус, который того и гляди намеревался развалиться на запчасти и оглушительно скрипел от малейшего движения.
– Здесь я работаю, – с достоинством произнёс Стив, будто речь шла о кабинете в парламенте.
Я кивнула, хотя мысль мелькнула предельно ехидная: «Работает он тут, ага. Разве что над искусством складировать хлам». И кабинет мы покинули.
Следующей оказалась «комнатушечка», оказавшаяся спальней. Вполне уютная, крошечная спальня, вмещавшая узкую кровать, покрытую пледом подозрительного цвета (и явно пережившего несколько эпох). На тумбочке – будильник в виде совы с крыльями-стрелками. При нашем появлении будильник недовольно щёлкнул и запищал тоненько и пронзительно:
– Посторонние! Нарушение распорядка!
– Прекрати, – строго сказал Стив и, к моему изумлению, будильник заткнулся.
Вот так-то. Даже мебель тут его слушается. Интересно, как он на работу с таким послушным будильником не проспал ни разу?
– А это сердце квартиры, – произнёс Стив с торжественностью императора, отворяя дверь на кухню.
М-да, сердце это оказалось таким, что хотелось немедленно вызвать санитарного врача и тыкать пальцем в каждый миллиметр этого пространства. Узкая комнатка с маленьким и жутко загаженным окошком, не менее загаженными кастрюлями, висящими по стенам, столешницами в пятнах и сияющим, блестящим кофейным аппаратом.
– Опоздали! – взвизгнул он, едва мы переступили порог. – Кофе подают вовремя, а не когда вздумается!
– Это моя жена, – сдержанно сказал Стив. – Привыкай. Она теперь будет
– Ха! Жена! А я, значит, кто? Раб бесправный? Опять ты меня обижаешь! Все на меня! – буркнул аппарат, сердито плюнув паром. – И не смейте думать, что я буду варить двойную порцию на двоих без доплаты за труд, понятно? И убери это! Он бегает, бегает, – заверещал аппарат внезапно. – Аааааааааа!
Стив быстро снял с аппарата крышку и начал ковыряться в его внутренностях.
Аппарат верещать перестал, побулькал и притих.
– Стив, – шепотом позвала я, – кто там бегал?
– Вот, – муженек раскрыл ладонь.
И тут заорала я.
Там сидел очень даже не миленький медный таракан! Таракан!!!!
Стив, кстати, нисколько не смутился. Наоборот, он посмотрел на меня так, будто всё это – высшая степень уюта и доказательство его знатности и богатства.
Где я свернула не туда, чтобы заслужить все это? Где и когда???? и как надо было нагрешить, чтобы заслужить весь этот… срач????
Я раскаиваюсь. Нехорошо так думать о чужом уютном жилище.
Хотя нет, я не раскаиваюсь, потому что именно так я и подумала.
Стив посадил таракана на стол и утащил меня в гостинную (она же столовая, она же приемная, она же библиотека, и видимо, место жертвоприношений), которая представляла собой комнату с потрескавшимися обоями цвета «унылая осень», была заставлена шкафами, а в свободных пространствах – увешана полками, диваном, который даже тараканы, даже медные, похоже, обходили стороной.
– Это… Значит, тут ты и живешь? Это твой дом? – я постаралась вложить в голос весь свой восторг, и еще попыталась сымитировать, что задыхаюсь. От счастья! От переизбытка счастья! А вы что подумали?
– Ну… мой, – пробормотал Стив неуверенно. Хреновая из меня актриса. – Но теперь и твой, – поспешно добавил он.
В его голосе слышались растерянность пополам с гордостью, и это было так трогательно, что я впервые за последние недели не знала, смеяться мне или плакать.
***
Я настолько впечатлилась увиденным, что даже не сопротивлялась, когда мой новоиспеченный дракон церемонно пригласил меня присоединиться к нему в гостинной выпить утренний кофе.
Судя по его напряженному лицу, ничего хорошего меня не ожидало. Но ладно. Я отправилась, куда послали, в гостинную, так в гостинную. Стив недоуменно посмотрел мне вслед, но со вздохом покорно остался на кухоньке. Я слышала, как он вполголоса препирался с кофейным автоматом, уговаривая того сварить кофе с молоком, потом гремел чем-то страшным в поисках чего-то не менее страшного… а потом принес кофе.
Малююююсенькие такие чашечки, и когда-то белого цвета, а сейчас представляющие собой желто-коричневое нечто. От грязи. От грязи!!!!! Мало мне гнома-изобретателя, мне теперь еще и дракон добавился, не менее “чистоплотный”! За что???
Стив поставил поднос с чашечками на стол и присел напротив меня.
– Агата, нам нужно обсудить кое-что… важное.
– Если это про тараканов, то я уже заметила, – безапелляционно заявила я.
– Тараканов не трогай! Тараканы редкий вид, их охранять надо! – испуганно заявил Стив. – Их сейчас не производят, технологии утеряны. Мне повезло, что у меня есть!
Бооооже, я буду жить в приюте для тараканов! Чья технология производства утеряна… Серьезно? От шока я даже ничего не сказала и глотнула кофе. Кофе был мерзким.
– Я о нашем браке. Агата, понимаешь… Ты… вот тут… вот…
Дракон мялся и активно рассматривал бежевую (от пыли, я тоже уже рассмотрела!) скатерть.
– Пока нет. Я еще от известия от тараканов не отошла, – честно призналась я.
– Агата, нам придется пожить вместе! – выпалил Стив и нервно начал теребить несчастную скатерть. Не лучше пришлось и чашечке с кофе, дракон сверлил ее глазами и я реально боялась, что кофе не выдержит, сбежит…
А я что, я вытаращила глаза так, словно впервые об этом слышала.
– Что, правда? А я-то наивная думала, что ты женился на мне исключительно из-за моей ослепительной красоты и умения жарить яичницу без скорлупы и в меру добавлять туда специи…
– Я серьёзно, – нахмурился Стив. – Нам предстоит жить здесь вместе. Ты будешь моей женой перед всеми. Но в реальности это скорее договор. Я помогу тебе легализоваться, обеспечу… чем смогу. А ты…
– Должна готовить борщ и стирать твои носки?
– Нет! – он покраснел. – Просто… изображать порядочную супругу. Делать визиты. Улыбаться на приёмах. Поддерживать видимость добропорядочного брака...
Я изобразила трагический жест, прижимая руку к груди.
– Ах, милорд! Я готова поддерживать видимость до самой смерти! Или до момента, пока Энтон не найдет способ отправить меня домой. Мы же так и договаривались, разве нет? Или есть еще что-то? Колитесь, милорд.
– Чего? – недоуменно переспросил Стив.
– Того, – передразнила я. – Чего вдруг мне жить-то тут? Какая гадость еще случилась? Или ты воспылал ко мне такой страстью…
– Агата, – с упреком перебил меня дракон, – я же не виноват! Ты сама все хватаешь, а теперь я виноват?
– Нет, милорд. Ладно, почему я тут должна жить-то?
– Нас будут проверять…
– Час от часу не легче! Это еще что за необходимость?
– Меня ждет повышение как надежного сотрудника, и я… мы… теперь немного все по-другому... – Стив взглянул на меня и неожиданно твердо заявил: – Агата, нам предстоит некоторое время провести вместе, чтобы подтвердить брак. Это требование не обсуждается. И куб-оракул должен подтвердить все так же.
– Вот только от очередной железяки мне подтверждения не хватало, – прошипела я.
Стив вздохнул.
– Я знал, что ты именно так и отреагируешь.
– Конечно. Я всегда радую мужа предсказуемостью, – парировала я.
Чтоб я первая замолчала – да не дождетесь!
***
Стив уступил мне спальню для жизни и поспешно ретировался в кабинет устраиваться. Я осталась в комнате одна.
Вещи мои в трех корзинках уже стояли, оставалось только разобрать, где что и заняти полки шкафа. Этим я и занялась.
И вообще… Фиктивный брак – это даже удобно. Никаких обязанностей, кроме улыбок. А жить в этой квартире… ну, ничего. У меня богатое воображение. Я представлю, что это стимпанк-лофт. Вот – латунные трубы, там – паровой котёл, а эта дырка в стене будет считаться крутой дизайнерской задумкой.
Хотя мысль о том, что я подписала контракт с кучей неизвестных все не покидала.
Единственное, что Стив оставил из своих вещей – фарфоровую статуэтку задумчивого кота в цилиндре. Кот стоял на комоде, уныло взирал на меня и мои вещички и пытался придать благородства обстановке.
«Так, моя прелесть, – мысленно обратилась я к комнате, – сейчас мы с тобой поработаем». Я Покрутила статуэтку в руках и вернула кота обратно на комод. Комод жалобно подскрипнул, видимо, жаловался на короедов. Я решила не углубляться в чужие жалобы и принялась разбирать вещи.
Платки, накинутые на светильник, преобразили свет в загадочный, золотисто-мутный, словно от фильтра из старой латуни. А дыру в стене, безнадежно зиявшую рядом с розеткой, я гордо объявила «вентиляционным отверстием для паровых контуров».
Мои фантазии прервал деликатный стук в дверь.
– Войдите! – скомандовала я. И даже не повернулась. А чего церемониться, если кроме нас с Стивом тут никого нет?
В проеме ожидаемо возник Стив.
– Агата, я, э-э-м… – он запнулся, а когда собрался с мыслями, выпалил: – Нам нужно нанести ответные визиты родственникам. Я полагаю, что протокол требует ответных визитов…
– Вы полагаете, милорд, – поинтересовалась я, – или нам необходимо?
– нам необходимо, – вздохнул муж.
Я подняла бровь и глянула на моего суженого. «Ответные визиты». Звучало как нечто среднее между дипломатической миссией и военным походом.
– Вы предлагаете нам отправиться в турне, мистер Стив? – поинтересовалась я с легкой насмешкой.
– Именно так, э… Агата, – он смущенно кашлянул. – Несколько визитов вежливости… Одевайтесь, пожалуйста. Я вас подожду.
Я вздохнула. Что ж, вызов принят.
Через полчаса, облаченные в самые презентабельные свои доспехи (я – в платье с турнюром, отдаленно напоминавшем паровой клапан, он – в чистом, насколько это было возможно, жилете и с тростью, в набалдашнике которой таилась крошечная камера-обскура – моя работа, между прочим, Стив порывался выйти в засаленном пиджаке и без жилета, немыслимо!), мы отправились в город наносить визиты.
Наш первый заход напоминал инспекцию сумасшедшего завода. Тетушка Марго, женщина с профилем старого орла и в очках с дюжиной линз, встретила нас, держа в руках шипящий механизм, назначение которого я так и не поняла.
– А, новобрачные! – протрубила она, и ее голос звучал так, будто она старательно выкрикивала каждое слово в медный рупор. – Покажи-ка свою жену, племянник!
Она уставилась на меня сквозь свои многослойные окуляры, и мне почудилось, что она явно жаждет определить мой КПД.
Пока Стив пытался вежливо заговорить тетушке зубы отвлеченными темами типа погоды/природы/принципа работы очередной гадости, я изучала интерьер. С потолка просторной гостинной тетушки Марго свисали медные трубы, по которым с шипением перемещались капсулы с посланиями. Одна из старых картин на стене периодически выпускала струйку пара из рамы, а вместо кота на полке дремал небольшой робот-хорек, изредка подергивая пружинным хвостом. Мое богатое воображение улеглось на заслуженный отдых – реальность превзошла и так все ожидания.
Следующей на очереди была кузина Беатрис, проживавшая в «Небесных садах» – квартале, где каждый балкон был увешан этажерками с хилыми растениями, питавшимися от паровых увлажнителей. Ее салон был полон дам в кринолинах, обсуждавших последние сплетни из жизни Высшего общества (я не особенно вслушивалась). Воздух был осязаем и плотен от запаха жасмина и этилового спирта.
Здесь мы с Стивом отработали дуэт «счастливых молодоженов». Я улыбалась до боли в скулах, а он с видом эксперта одобрительно кивал, когда кто-то из дам решался показать ему свой новый «эмоциометр» – устройство, якобы измерявшее силу вздохов влюбленных.
После сестрицы Беатрис мы направились дальше, но поскольку нужное место находилось в паре кварталов, Стив предложил прогуляться.
