Текст книги "Кирвалисская ведьма (СИ)"

Автор книги: Анна Стриковская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 25 страниц)

Теперь эти атрибуты власти твои. Корона, скипетр, меч и кольцо. Ещё сокровища знаний: свод древних законов королевства, кодексы, собрания тайных магических знаний, записки всех Раенов, которые правили здесь до нас.

Найди вход в подземелье за моими покоями, закрепи как следует камень, который его прикрывает, отыщи в моей спальне ключ и иди. Ключ в сочетании с каплей твоей крови откроет двери. Всё, что найдёшь – твоё. Ты сама решишь, как это использовать.

Не знаю как, но забери всё, не привлекая своего брата. Эгмонт может тебе помешать. Ты умная, отвлеки его.

Это уже лишнее, его отвлекли без меня.

Дальше шли еще два листа рассуждений о долге властителя. Почитаю на досуге.

Одного я не так и не усвоила. Понятно, ключ в отцовской спальне. Но что он из себя представляет? Я снова перечитала письмо, тщательно разглядывая каждую букву. Ничего. Тогда я от бессилия стала делать всё, что на ум придёт. Грела листочки на огне, чтобы проявилась тайнопись, протирала их уксусом и нашатырём. Наконец догадалась и сделала то, с чего надо было начинать. Посмотрела их на свет.

Ура! Папаша оказался хитрецом. Он заказал бумагу с водяными знаками, изображающими часть нашего семейного герба. Жезл мудрого старца. Очень популярный элемент декора. В форме этого жезла делают канделябры, ручки столовых приборов, детали письменных принадлежностей и ещё много всякого разного. У отца в спальне таких предметов должно быть несколько. Один да подойдёт.

Осталось понять, стоит ли подключать Фернана к раскрытию тайны, чреватой столь значительными последствиями? Ведь это опасно прежде всего для него самого.

Глава 18

Магу отдохнуть не удалось. Только он удалился в свои комнаты, чтобы посидеть, подумать, как с интервалом в несколько мгновений прямо ему в руки спланировали два письма. Одно от императора, другое – от канцлера.

Письмо Стефана он развернул первым и пожалел об этом. У графа Эстеллиса явно была истерика. Он требовал чтобы Фернан сейчас же, немедленно явился к нему в столицу, отчитался и получил бы новые указания по приведению невесты к покорности.

К счастью, император в этом конкретном случае оказался более вменяемым. Он не порол горячку, просто дал указание: завтра с утра прибыть для отчёта. Ему не понравилось состояние, в котором из Кирвалиса вернулся канцлер, и он желал знать, случайность это или чей-то злой умысел.

Поэтому, когда минуло назначенное Александрой время, Фернан поплёлся к ней, не зная, как сказать, что они знатно прокололись и торопиться с изучением наследства Оттона не стоит. Ему сначала надо посетить столицу и убедиться, что никто ни о чём не подозревает, а все взбрыки канцлера имеют чисто эмоциональную основу. Не привык он получать отпор, вот и бесится.

Он подготавливал в уме убедительную речь, но когда увидел вышедшую к нему Александру, все слова вылетели у него из головы. Она как будто спала с лица, румянец ушёл, щёки ввалились, только глаза сияли мрачным светом.

– Прости, – сказала она, – но я сегодня не смогу тебе ничего рассказать. Мне надо подумать. Очень серьёзно подумать. Так что всё откладывается до завтра.

С одной стороны Фернан испытал облегчение. Его забытая речь ни к чему. С другой… надо поставить девушку в известность, что его требуют к себе император и канцлер.

Он коротко сообщил, что завтра поговорить тоже не удастся: его вызывают в столицу. Алекс вздохнула с облегчением. Что она там такого прочитала, что её как обухом по голове ударило?

– Если будут спрашивать, узнала ли я что-то интересное из бумаг отца, можешь сказать, что письмо я нашла и сожгла. В нём говорилось, что Эгмонт брат мне только по матери, ни капли крови рода Раен в нём не текло. Я – единственная настоящая наследница отца, если не считать его бастарда Грегорио Руфуса. Это всё, – сказала она торопливо, отводя глаза.

– А про…, – Фернан хотел спросить о ключе, но она замахала на него руками, мол, не сейчас.

Он не стал настаивать. Девушка выглядела краше в гроб кладут. Пусть успокоится, расслабится, отдохнёт. Письмо отца ей дорого далось. Что уж там этот гад написал такого, что бедняжка как не в себе?

К назначенному времени в дом вернулись слуги, так что ужин Фернану принесли. Не пригласили в столовую, а подали в кабинет. Слуга сообщил, что так велела госпожа. Она сама собирается поесть у себя и не хочет никого затруднять. Так что, если господин магистр не против, то ему всё подадут сюда.

Фернану было без разницы, тем более, что еда была, как обычно, вкусная.

Так в тот день он и не встретился больше со своей невестой. А утром отбыл сразу после завтрака, к которому она тоже не вышла.

Его величество милостиво встретил своего придворного мага. Относительно, конечно. Мог бы за то, что канцлер вернулся полумёртвым, в тюрьму засадить, а так только накричал.

Пришлось объяснять, что Стефан сам виноват: кто его заставлял лезть в портал дважды за день? Знал ведь, что это опасно, но потребовал. А Фернан что? Велели – сделал. Он пока не герцог, чтобы графам указывать.

Годы работы под руководством Стефана прошли не зря. Чему-то Фернан научился. Он сам удивился, что сумел правильно расставить акценты и подать информацию именно в том ключе, каком требовалось. Не закладывал прямого начальника вышестоящему лицу, не ябедничал, но картину рисовал в целом верную, такую, что император сделал верный вывод и рассердился на того, на кого следовало.

– Ох уж этот мне граф Эстеллис! – рассердился Сильвестр, – Вечно думает, что он самый умный, а ошибки делает просто детские! Да на любой портальной висит предупреждение: если сегодня уже было перемещение, подождите до завтра, не подвергайте свою жизнь опасности. А ты… Хотел я тебя наказать, но ты виновен только в том, что слишком пьяно блюдёшь субординацию. Ладно, расскажи о невесте поподробнее. Стефан говорил что-то об архиве её отца.

Фернан поклонился и начал гнать пургу, как делали все придворные. Рассказ начал от сотворения мира. Как они искали и ничего не нашли, как перебрали все бумажки по одной, но среди них не было ничего стоящего, как наконец отыскали тайник, а в нём письмо герцога своей дочери.

– Где письмо? – спросил император.

– Она его сожгла в сердцах, я не успел перехватить, – повинился маг.

– Ты хоть видел, что там было?

– Нет, но она мне зачитала. Думаю, если бы знала, что там, то промолчала бы. Общий смысл такой: она – единственное законное дитя своего отца. Маркиз Эгмонт не был родным сыном герцога Оттона, его жена нагуляла ребёнка на стороне.

Почему-то это открытие Сильвестра не удивило. Он спросил только:

– А незаконные отпрыски у него имеются?

– В замке живёт некто Грегорио Руфус, мальчишка шестнадцати или семнадцати лет, он считается бастардом, похож на герцога как две капли воды и упомянут в завещании.

Неизвестно, чем эта информация потрафила императору, но выглядел он довольным. Велел Фернану срочно посетить графа Стефана, успокоить его, а затем поскорее вернуться. Намечаются увеселения, маг-иллюзионист представил описание и смету, надо проверить и согласовать.

Фернан вздрогнул. Он совсем забыл. Магом-иллюзионистом при дворе служил его единственный ученик Лизандр Крайс, родной и единственный брат так коварно брошенной им Эльмиры.

***

С Эльмирой Фернан познакомился в доме своего единственного и к тому же знатного ученика.

Лизандр обладал довольно сильным даром: к этому сводилось всё его богатство. Он был дворянином по рождению, его предки даже имели титул, утраченный вместе с богатством, проигранным в карты и растраченным на дурных женщин и попойки. К тому времени, как Лизандр появился на свет, его отец уже был беден и богаче не стал, ибо считал, что вдорянину позорно работать. В результате ни денег, ни земель от родителей юноше не досталось.

Вот он и он решился на небывалое: овладеть магией и приобрести таким образом средства к существованию. К этому решению его подтолкнуло новое в имперской политике в отношении магов. Теперь император готов был их поддерживать. К сожалению, ему это мало чем могло помочь: отправиться на учебу за границу ему не светило, возраст не тот, чтобы учиться по имперской квоте для магов, а средств на оплату у него и вовсе не было.

Тогда он придумал другой путь. Бросился в ноги к императору и открыл ему желание своего сердца. Тот распорядился: пусть учится у придворного мага, вдруг из парня будет толк. Он желал показать дворянам, что магией можно овладеть в любом возрасте.

По просьбе императора Фернан взял талантливого юношу в ученики без оплаты. Лизандру не хватало базовых знаний и систематической подготовки, но относящимся к Высшей магии искусством иллюзий он овладел быстро, благо тут решающую роль играли вкус и выдумка.

Юноша оказался не только магически, но и художественно одаренным, так что созданные им иллюзии для балов и праздников стали пользоваться популярностью в столице.

Получив свой первый большой заказ от императора, Лизандр пригласил своего дорогого учителя, с которым успел сдружиться, к себе домой отметить свой успех. Там Фернан впервые увидел его сестру Эльмиру, влюбился и начал ухаживать.

Как ни странно, это юное непорочное создание тоже им увлеклось. Конечно, не настолько, чтобы забыть обо всем и отдаться страсти, но все же… Ее устраивала не слишком красивая внешность Фернана, его не юный возраст, даже некоторое занудство и склонность к поучительному тону девушку не отпугивали. Дело между ними дошло до поцелуев. Следующим номером в программе шло предложение руки и сердца. И тут бац! Приказ императора.

Он тогда даже не успел толком поговорить ни с девушкой, которую уже считал невестой, ни с её братом. Послал им невразумительные письма, полные отчаяния и выспренных фраз, и всё. Его ждал Стефан и портал в Кирвалис.

Поэтому встречи с Лизандром он опасался. Неизвестно, как брат Эльмиры воспринял его исчезновение без должного объяснения. Портить отношения с учеником не хотелось. Но раз уж придётся… Он решил, что будет вести себя так, как будто ничего не было. Они встретятся по делу, ничего личного и лишнего.

Саму же Эльмиру Фернану видеть не хотелось. Трудно сохранить тёплые чувства к тому, кому ты сделал гадость. А если ещё вспомнить её письмо канцлеру… Тут вообще не знаешь, как с ней держаться. Хорошо, что все вопросы можно решить, не заходя к Лизандру домой. Во дворец его сестра не вхожа.

Успокоив себя относительно Лизандра и его сестры, Фернан вспомнил, что ему предстоит визит к графу Стефану, что почти столь же неприятно. Особенно теперь, когда он познакомился с истерической ипостасью своего благодетеля. Раньше-то он ничего подобного за графом не замечал, тот всегда вёл себя немного более раскованно, чем принято в высшем обществе, но и только. А в замке Александры сорвался неизвестно почему.

Во дворце канцлера Фернана ждали и тот час же провели в кабинет, где его светлость граф Эстеллис Арундельский, одетый в тёплый халат, валялся на диване с книжкой. Вроде бы обрадовался, увидев мага, но после кратких приветствий огорошил:

– Ты тоже считаешь, что я сошёл с ума?

– А кто ещё так считает? – на всякий случай спросил Фернан.

– Моя жена. Не знаю, что ей не понравилось, но Клотильда сегодня за завтраком так и заявила: Стефан, ты совершенно обезумел. Не пригласить ли целителя душ?

Фернан поначалу замялся, но всё же решился спросить:

– Это как-то связано с тем, что вы рискнули второй раз за день войти в портал?

– И с этим в частности! – воскликнул граф, – Кло вообще не понимает, что я потерял в Кирвалисе. Если честно, то я тоже. Эта паршивка никакого уважения не чувствует, ни ко мне, ни к императору.

То, что канцлер перевёл разговор на Александру, Фернану не понравилось, даже испугало. Поэтому он попытался вернуть его в прежнее русло.

– Так что заставило госпожу графиню так о вас отозваться? Может, тут можно чем-то помочь? Объяснить ей? Иногда стороннее мнение…

Стефан его перебил.

– Знаю, знаю, Кло тебя уважает, считает умником. По-моему, из-за того, что ты по бабам не бегаешь. Может, она бы тебя послушала, но в другой ситуации. А сейчас просто не лезь. Я и сам чувствую, что со мной что-то не то.

Фернан поднял удивлённый взгляд на патрона. Тот взъярился.

– Да-да, я сказал: не лезь! И не надо смотреть на меня с сочувствием. Я в нём не нуждаюсь! Эта твоя Александра… демоны! Я бы сам на ней женился, если бы не был женат. Она… Что-то в ней есть. Не красота, другое. Я всё время о ней думаю, не могу отвязаться.

– Думаете? – перепросил Фернан.

Стефан сердито зафыркал:

– Если хочешь знать, я её хочу! Прямо с чтения завещания, когда я лица ещё не видел. Просто голову снесло! И не смотри на меня так, жених! Да, я безумно хочу твою невесту и не стыжусь этого. Хочу как ни одну женщину за всю жизнь! Только подумаю, и всё! Просто с ума схожу! Вот, даже к жене вчера полез, чтобы успокоиться. Никого более подходящего в доме просто нет, все симпатичные горничные перевелись ещё в первый год после свадьбы. А Кло… Ей мужчина нужен для статуса, вот и всё. Моей жене даже в голову не приходит, что женщина в постели может получать удовольствие. Для неё это единственный и малоприятный способ забеременеть. А так как детей у нас уже трое, то, когда я вчера попытался вторгнуться в её спальню, меня попросту выставили! Ещё и какой-то тряпкой по лицу угостили. А с утра она заявила, что я псих ненормальный!

Фернан с трудом поймал челюсть, которая падала от удивления. Нельзя, нельзя показать удивление, только сочувствие, которого он как раз не испытывал. Наоборот, им владела злость. Пусть только попробует покуситься на Александру, родственничек недоделанный! Фернан придумает, как его окоротить.

Но почему он так на неё запал? Или это результат воздействия ведьминой привлекательности? Но тогда почему с ним самим ничего такого не происходит? Или Алекс по неопытности выпустила огромный заряд своего очарования прямо в канцлера, а больше ни на кого ей уже не хватило? Это она зря, теперь Стефан от неё не отвяжется. Надо будет с ней это обсудить. Пусть поищет в гримуаре, как бороться с такими явлениями.

Канцлеру же надо дать какое-то приемлемое объяснение. Пусть успокоится.

– Всё это очень странно, – наконец выдавил из себя Фернан, – Может, вам кто-то из гостей подсунул приворотное, а оно невовремя подействовало? Так бывает. Там же были местные дамы, большинство которых неравнодушно к вашему обаянию. Вдруг у какой-то с собой был пузырёк с зельем? В столице за этим следят, здесь не достать, а в провинции ведьмы варят, что клиенты спрашивают.

– Думаешь? – сощурился Стефан, – А что, очень может быть. Я там и пил, и ел, могли подсунуть. Но почему Александра? Ведь не она же подливала?

Фернан сделал умный вид и прочёл небольшую лекцию о разновидностях приворотных зелий. Есть же разные: от одних ты влюбляешься в ту, на которую оно зачаровано, от других в ту, которая первая попадётся на глаза. Упирал на то, что дамы часто сами не знают, как оно подействует, знают только, что приворотное, но идут на риск.

Кажется, Стефана он убедил. Пообещал поискать рецепт и сварить противоядие, а сам в уме лихорадочно перебирал свои запасы. Был, был у него амулет, предохраняющий от ведьминых чар. Как его теперь канцеру подсунуть, под каким видом? Может, в дополнение к зелью-антидоту? Его роль хорошо сыграет какое-нибудь безобидное успокаивающее.

Уже сейчас было ясно: все эти дела задержат его в столице дня на два, если не на три? Как там Алекс?

***

Письмо отца оказалось тем, что я никак не могла переварить. Вроде всё здраво и логично, но почему меня преследует чувство, что меня кругом обманули и заставили плясать под чужую дудку? В сущности, это так и есть. Не было у меня своей жизни, всё время чья-то чужая, кем-то для меня выдуманная. Отцом, тёткой, императором. И все вечно давят на долг, как будто я у них что-то брала и зажала, не хочу отдавать. Неправильно это! Не по ведьмински!

Я вдруг поняла, почему отец не хотел, чтобы я восприняла себя как ведьму. Тогда бы пришлось дать мне прабабкин гримуар, а там чёрным по белому написано: ведьмы не переносят давления, не признают сделанных не ими долгов и всегда противостоят обстоятельствам. У них есть на это силы. А меня от этих сил отрезали.

Ничего, мы ещё наверстаем упущенное!

В результате этих размышлений после разговора с Фернаном я никуда не пошла. Заперлась в спальне, залезла под одеяло, раскрыла гримуар и погрузилась в чтение. Думала, отвлекусь. Так с ним в обнимку и заснула.

Но только он мне не помог. Когда я проснулась утром, моя подушка была мокрой от слёз.

Надо сказать, последний раз я плакала, когда мама умерла. Не потому, что мы с ней были близки, а потому, что осознала: я никому на свете не нужна. Сейчас я чувствовала то же самое.

Нет, герцогиня Идалия Александра Раен нужна многим, тому же жениху, проклятому графу Эстеллису, императору, всем дворянам нашего Кирвалиса… Но девушка Александра помимо титула и дара никого не интересует, в этом у меня сомнений не было. Даже милый, понимающий Фернан при возможности выбрал бы свою Эльмиру или Эвелину, как её там звали.

Понятно, плакать в сознательном состоянии я бы и сейчас не стала, но над своими снами мы не властны. Накопившаяся горечь вылилась из глаз, когда я не могла её контролировать.

Встала я совсем разбитая. Велела подать завтрак в спальню и спросила у Патти, где мой жених. Оказалось, он отбыл ещё до того, как я проснулась. Порадовалась: Фернан в столице, он не увидит меня в таком состоянии. Наверное, правильно говорят, что нельзя держать всё в себе, можно заболеть. После прочтения письма отца мне было по-настоящему плохо. Грудь сдавливало, мешая дышать, в глазах мелькали мушки, в голове стоял противный звон.

Несмотря на это, после завтрака я отправилась в спальню Оттона. Скрутила в пучок все чувства, связала и заперла на замок до лучших времён. О том что мне действительно хочется в этой жизни, можно подумать и потом. Делами лучше заниматься с холодной головой и максимумом информации. Сейчас на карте моё будущее и я не должна его провести так же бездарно, как годы моей молодости. А ключ к нему папаша спрятал где-то под подушкой.

Жезл мудрого старца? Хорошо, поищем.

Память меня не подвела, там их было тьма-тьмущая. Такое чувство, что этим символом мой отец специально украшал всё, что под руку попадалось. Одних канделябров штук восемь, а вставок для чернильных палочек вообще не счесть. Я изучала каждую в магическом зрении. В результате отобрала девять предметов.

Все они изображали именно этот атрибут божества, подходили по размеру, фонили магией и, что немаловажно, были мною найдены в непосредственной близости от ложа герцога Оттона. Зная папашу, я не сомневалась: далеко прятать столь ценную вещь он бы не стал. Вдруг понадобится?

А с тех пор, как он заболел, спрятать что-нибудь на шкаф или под кровать, а потом достать оттуда ему было не по силам.

Несмотря на это я проверила и самые маловероятные места, но то, что я там отыскала, не подходило под моё представление о ключе от тайной сокровищницы. Так что я собрала найденное, сложила в корзинку для рукоделия, и пошла обратно к себе. Спускаться по крутой лестнице в том состоянии, в котором я пребывала, было попросту опасно. В голове шумело так, как будто я выпила бутылку конара самого паршивого качества.

В своей комнате я припрятала корзинку, хотя не сомневалась: никто её не тронет. Сейчас мне было не до неё, требовалось позаботиться о собственном здоровье, как физическом, так и душевном. Не знаю для этого лучше средства, чем прогулка верхом. Поэтому я переоделась и велела седлать коня.

Брит молча стал собираться, чтобы сопровождать меня, но я его остановила. Приказала остаться дома.

Так как окрестности нашего замка не представляли ни малейшей опасности, Брит, хоть нехотя, но согласился. Правда, бурчал себе под нос, что ему мешают выполнять свою работу, а он-то свой долг знает не хуже кого прочего. Но я не стала обращать внимания. Мне хотелось побыть одной, совсем одной. Может, я снова заплачу, пусть это случится без свидетелей.

Действительно, прогулка пошла мне на пользу. Сначала я ехала шагом, оказавшись вне видимости тех, кто караулит на замковых стенах, пустила коня рысью, затем взяла в галоп… Мы часа два носились по окрестностям как безумные. Я не плакала, вместо этого кричала. Не "спасите, помогите!", о нет! Издавала древний боевой клич моих предков. Под конец охрипла, но зато мне действительно стало легче. В голове прояснилось, дышалось легко и плакать больше не хотелось. Не хотелось, кстати, и возвращаться.

В небольшом леске, примыкающем к Восточной башне, я слезла с коня и пошла с ним в поводу куда глаза глядят. На самом деле искала родник, потому что пить хотелось невыносимо. Где-то тут он, помнится, должен был быть.

Родник нашёлся между оголёнными корнями старой, корявой сосны. Мы на неё в детстве лазили, пока гувернантка не выследила и не нажаловалась матери. Столько лет прошло, я с трудом узнала место. Зато вода точно соответствовала воспоминаниям. Холодная, аж зубы ломит, и необыкновенно вкусная. Вода из колода совсем не такая. Я встала на колени на устланную длинными сосновыми иглами землю и стала пить пригоршня за пригоршней, аж постанывая от удовольствия. И тут вдруг услышала:

– Неужели эта твоя вода вкуснее вина, Далли?