Текст книги "Девушка с конфетной коробки. Часть 2 (СИ)"

Автор книги: Анна Стриковская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 23 страниц)

Глава 22

* * *

На судебное заседание нас пригласили с утра пораньше, но, так как мы были не обвиняемыми, а вроде как свидетелями, в зал не провели, а заперли всю толпу участников экспедиции в небольшой комнате, предназначенной для лекторов. Естественно, стульев на всех не хватило, да и поставить их особо было негде, поэтому нас. Девушек, усадили, и парни остались стоять и были этим крайне недовольны.

Зачем такие издевательства? Ведь в административном корпусе полно пустых, просторных помещений с сиденьями. Например, третья аудитория. Лекции в ней проходят редко, а места хватило бы на три таких экспедиции и ещё осталось бы.

Кроме нас свидетелями должны были выступать и другие люди, но их тут не было. Вероятно, их поместили отдельно, может быть в ту самую аудиторию.

Целый час мы парились в неизвестности и ничего не происходило. Наконец ребят начали вызывать по-одному. Принцип очерёдности был мне поначалу не очень понятен, зато ближе к концу стало ясно: сначала вызвали тех, от кого ничего не ждали. Первыми ушли Эйно, Райо и и Кальо из Мангры, за ними Гойко, Йован и Радован из Шимассы. Показаний этих ребят бояться не стоило. С одной стороны они и ко мне, и к Алану относились по-доброму и не верили в нашу виновность, с другой – ничего не знали, но и выдумывать не стали бы. Приличные, честные парни.

За ними отправились кортальцы. Адриано и Родриго не вызывали опасений, а вот Луис… Несмотря на то, что Берта сейчас жена Эвмена, она могла что-нибудь напеть своему бывшему. Хотя… Я не замечала с его стороны негативного отношения, скорее наоборот.

Затем пошли Ральф с Томасом, Линдор с Сандорионом и Валент с Дидье. Все хорошие ребята, по крайней мере об Алане дурного слова не скажут, тем более обо мне.

После чего объявили перерыв.

Остались мы с Аланом, те, кто ходил нас выручать, и Берта.

Нас не выпустили, пытавшихся к нам прорваться ребят наоборот, не впустили. Мой адвокат хотел передать миску с грушами и персиками – не разрешили. Спасибо, стражники принесли два больших кувшина воды и стаканчики, потому что от жары и духоты страшно хотелось пить. А вот в туалет водили по-одному и под конвоем, как будто мы отпетые преступники.

Перерыв продлился час, за который я успела всё проклясть. Ну вот зачем надо было нас поднимать ни свет, ни заря и запирать в этой комнатушке? Не знали, кого удастся допросить до перерыва? Да всё они прекрасно знали! Лучше дали бы поспать, никуда мы из своих комнат не делись бы. Но нет, нужно нас помариновать хорошенько, чтобы податливее стали. А вот хрен им!

Наконец заседание продолжилось.

Эту поганку Берту вызвали первой. Тоже понятно почему. Если она наговорит о нас всякой гадости, то ей успеют поверить, а нам потом придётся опровергать её слова. То есть впечатление о нас будет испорчено заранее. Я об этом только подумала, а Дейдра сказала. И добавила, что Берта очень пожалеет, что вылезла со своими разоблачениями, если ей не хватило ума держать язык на привязи.

А я думала о том, как нам в такой ситуации поможет Этьен, и не находила ответа.

За Бертой пошли Александр, Эвмен, Элиастен и Хольгер, за ними вся наша троица ведьм по-очереди, потом наконец вызвали меня. Я сжала руку Алана, ведь он оставался тут совсем один, чмокнула его в нос и отправилась давать показания.

Знакомую аудиторию преобразили так, что я не сразу её узнала. Хотя изменили немногое, все-навсего кое-где поставили перегородки да на полу перед подиумом, на котором обычно стояла кафедра, а теперь сидели наши судьи, цветной каменной мозаикой красовался Круг Истины. А так… Всё вроде бы осталось прежним, но теперь это был не лекционный зал, а зал суда.

Меня пока в Круг ставить не стали, а указали место в небольшом загончике чуть сбоку от этого артефакта. Затем председательствующий, совершенно незнакомый мне маг, говоривший с сильнейшим кортальским акцентом, произнёс:

– Назовите ваше имя и расскажите всё, что вы можете показать по данному делу.

Имя я назвала то, которое значилось в моих документах: Аделина Гертруда Мансель. И началось… Кто такая Труди Вюрцль и почему, если это я, то ношу другие имя и фамилию? Спросил крайний слева судья, по говору я поняла, что мой соотечественник, но остальные очень живо заинтересовались. Пришлось им выкладывать всё в подробностях и сообщить, что всё это могут подтвердить стряпчий из моего родного Альтенбурга и проректор школы магии в Лиатине госпожа Марта фар Герион, здесь присутствующая. Можно подумать, им больше заняться нечем, как выяснять подробности моей биографии.

Наконец с именем разобрались и перешли к сути дела. Историю своих злоключений я рассказала в подробностях. И как не хотела участвовать и как ректор меня принудил, и как мы больше декады отбивали нападения отщепенцев, и как нас с Аланом завалило в пещере, и как мы выбрались, а ребята нас нашли на грани жизни и смерти.

Особый интерес вызвало всё, связанное с Симоном. Судей волновало, как так вышло, что он путешествовал вместе с нами. Видимо, они никогда не были в горах. Ещё их волновало, точно ли он погиб. Я оказалась единственным доступным свидетелем его смерти, ведь вызвать для подтверждения его убийцу, начальника той крепости, где нас держали, не представлялось возможным.

По тому, как мне задавали вопросы (а на этом этапе делать это могли только члены суда) я поняла: не очень-то они мне доверяют, хоть и в Круг Истины не поставили.

Когда я закончила свой рассказ, меня сухо поблагодарили и указали место за заборчиком, где уже сидели остальные наши товарищи, а сами стали совещаться между собой, прикрывшись пологом тишины.

Дейдра помахала мне, показывая, что держит место рядом с собой. Пробираясь через лес чужих ног, я обратила внимание: места в этом закутке было немного, но, несмотря на это, Берта осталась одна. Рядом с ней не пожелал сесть даже муж. Делаем вывод: она говорила против нас с Аланом. Дура! Сама больше потеряет, чем приобретёт. Ведь сокровища-то мимо носа проплывут, да и муж вон как обижен. Может и на развод подать, брак-то у них не такой, как у нас с Аланом. Но ей это, кажется, невдомёк.

Когда я наконец села, судьи закончили шушукаться и вызвали Алана.

Тот повторил историю про то, как Эндор Кассийский заставил его принять руководство экспедицией слово в слово так, как он это рассказывал Этьену, а потом изложил наши с ним приключения. Судя по физиономиям судей, они уже устали это слушать. Ну ещё бы! Целая толпа людей и все, с небольшими вариациями, твердят одно и то же. Видимо, потому их и заинтересовало выступление Берты, что оно сильно выделялось на общем фоне.

Пока мой муж говорил, я нашла взглядом Этьена, сидевшего на местах для защитников. Он был совершенно спокоен и даже казался довольным. По крайней мере кивал каждый раз, как Алан излагал очередной момент наших приключений.

Судьи его многократно останавливали и переспрашивали, время от времени требовали, чтобы он назвал того, кто мог бы подтвердить тот или иной эпизод. Как ни странно, на Алана это действовало успокаивающе. Он даже рассмеялся однажды, когда его спросили, кто сможет подтвердить, что госпожа Мансель убила подземную змею. Меня, кстати, об этом тоже спрашивали и я тогда подумала, что зря про неё рассказала. А Алан и ухом не повёл. Предложил смотаться в империю и найти шкуру, которую его бесценная супруга потеряла при попытке бегства. Так как змею она убила заклинанием, там должна была остаться печать её магии. Такую шикарную вещь наверняка кто-нибудь подобрал., она не могла просто так исчезнуть.

Последние его слова уже никто не слушал.

При слове "супруга" возбудились все. И судьи, и наши ребята, особенно Александр. Сверлили меня и Ала особыми, магическими взглядами, пытаясь увидеть брачную метку. Ну что ж, мы знали, на что шли.

Один из судей, кажется, местный, элидианец, пожелал снова вызвать меня и выяснить обстоятельства моего, как он сказал, скоропалительного брака. Но тут поднялся милашка Этьен и заявил, что это нарушает порядок. Прерывать допрос свидетеля, чтобы задать вопрос тому, кто был уже опрошен, не положено. В результате об этом спросили самого Алана.

Он с достоинством ответил, что не видит в нашем браке ничего скоропалительного. Мы решили быть вместе ещё там, в пещерах, а сейчас просто провели обряд, который долго откладывали из-за того, что были другие, более "горящие" дела.

На вопрос, почему он не поставил суд в известность, он пожал плечами и ответил:

– Я полагал это нашим с Аделиной личным делом, которое никого кроме нас не касается.

Председательствующий возразил:

– Вы ошиблись, магистр Баррский. Это очень важное обстоятельство. Вы ловко устроились: теперь ваша жена не может свидетельствовать против вас.

Дейдра толкнула меня локтем и шепнула:

– Ох, он расстроился. Думал, поднажмёт на тебя, слабую девушку, и ты оговоришь Ала. Облом!

Берта же, услышав, что мы с Аланом поженились, стала кидать на меня такие взоры, что, вложи она в них хоть каплю силы, испепелила бы меня на месте. Не понимаю, на что я ей сдалась? Неужели ей недостаточно Эвмена и она претендует на всех мужчин во вселенной?

Алан же никак не отреагировал на подколку председателя суда. Сделал вид, что не услышал, и промолчал. Правильно, я сама бы так поступила, но вряд ли смогла сохранить на лице столь равнодушно-доброжелательное выражение. Наверняка бы смерила гада презрительным взглядом. А он сдержался, молодец.

Судьи помурыжили Алана ещё где-то минут сорок, пытаясь наводящими вопросами загнать его в ловушку, но он не дался. Не возражал, не пытался объясниться и оправдаться, а спокойно излагал факты. Для тупых не ленился повторить одно и то же по три раза с той же учтивой полуулыбкой.

Наконец председательствующему надоело бестолковое бодание и он объявил, что высокий суд пока не смог прийти к единому мнению и не готов вынести решение. Заседание продолжится завтра. Заслушанные свидетели могут оставаться в зале суда и обязаны выйти и отвечать на вопросы, если таковые к ним возникнут. Завтра же будут заслушаны те, кто не принимал непосредственного участия в экспедиции, но может подтвердить или опровергнуть уже полученные данные.

Все стали подниматься. Большинство сразу отправилось на выход, а к нам подошли разные люди. Во-первых Этьен. Он пожал Алану руку и сказал, что тот держался просто великолепно. С этим я была полностью согласна. Где только научился? Ал пожал плечами, вздохнул и сказал:

– У меня большой опыт. Если бы тебе пришлось столько раз, сколько мне, защищать свои проекты перед самой недоброжелательной аудиторией: конкурентами, завистниками и инвесторами, ты бы держался ещё лучше.

Этьен хлопнул его по плечу, сообщил, что завтра начнётся всё самое интересное, и убежал. За ним подошёл Александр.

– Поздравляю, – сказал он.

По лицу было заметно, что радости по этому поводу принц не испытывал. Но мы с Алом сделали вид, что принимаем его поздравление за чистую монету. За ним появился король Феофан и поздравил нас уже гораздо теплее, чем его племянник. Кажется, он был рад, что с вопрос с женитьбой Александра на дочери альтенбургского разорившегося купца разрешился без его вмешательства и так, как его лично устраивало. Кроме поздравлений он сделал нам свадебный подарок: участок земли с домом на берегу моря. Извинился за то, что участок маленький и не даёт права на титул, а дом старый и требует ремонта. Зато к недвижимости прилагается дар неслыханной щедрости: налогов на это имущество ни нам, ни нашим потомкам платить не придётся. Даже если мы захотим его продать.

* * *

Алан был тронут. Поздравления и подарок от сальвинского короля дорогого стоили, особенно если учесть, что он не пришёл к ним в комнату или не вызвал к себе, а проделал это относительно публично. Феофан показывал этим своё благоволение, которое судьи не могли не учитывать при принятии решения. Даже если они не найдут свидетельства в пользу Алана убедительными, всё равно десять раз подумают, прежде чем его обвинить.

И благодарить он за это должен свою жену. Без неё, без её знаний и твердости духа они бы никогда не выбрались ни из Огира, ни из империи. Только она могла без ошибок делать расчёты в ситуации, грозившей смертью или вечным рабством.

Вот и сейчас стоит такая спокойная, а ведь её не продлившееся и полдня замужество под угрозой! Ей вряд ли что-то грозит, а вот если его, Алана, назначат виноватым, то она окажется соломенной вдовой. И в новый брак не вступишь, и от этого толку никакого, одни неприятности. Одна надежда на то, что милость короля Феофана сработает в нужную сторону. На то, что ведьмы успеют отыскать Эндора, он уже не рассчитывал.

Адель же как будто ничуть не беспокоилась, вела себя так, как будто уверена: и отпустить отпустят, и золото вернут. И вообще будут они жить долго и счастливо. Даже когда они остались наконец одни в своей комнате, она не проявила волнения. Спокойно переоделась сама и помогла мужу, сложила вещи в стирку и подготовила то, что они должны были надеть завтра, накрыла на стол и уселась напротив Алана с таким видом, как будто так всегда было, есть и будет.

Всех, кто пытался к ним зайти с поздравлениями, она, как будто чувствуя настрой мужа, отправляла прочь с формулировкой: поздравите, когда всё будет позади. А потом и вовсе заперла дверь, наложив заклятье от шума. То есть ясно показала всем, что хочет побыть с мужем наедине. И не важно, что они там собираются делать, свидетели им ни к чему.

После ужина Алан, желая отвлечься, заговорил с ней о том, как они теперь обустроят свою жизнь, чем станут заниматься, где работать. Если их оправдают по всем статьям, он может рассчитывать на получение звания архимага и кафедру в каком-нибудь высшем учебном заведении. Адель пока слишком молода, да и уровень силы у неё небольшой, но преподавать теоретическую или общую магию её везде возьмут с удовольствием. Вот только после этого судилища он бы не хотел остаться в Элидиане, несмотря на то, что когда-то учился здесь.

– А я не поеду в Лиатин, – сказала Аделина, – не из-за Генриха, как ты, может быть, подумал, а из-за Марты. Ей неприятно будет меня видеть твоей женой после того, как она всё сделала, чтобы поженить меня со своим сыном. Да, Элидиана после того, что здесь устроили, тоже не для меня. Да, два королевства выпадают из рассмотрения, но у нас остаётся огромный выбор.

– Ты согласишься на Сальвинию? – неприятно удивился Алан.

– Ты что, ревнуешь к Александру? – засмеялась его молодая жена, – Брось! Но если ты принципиально против этого королевства, то существуют ещё Гремон, Мангра, Ремола, Дарса и даже Шимасса, я уже не говорю про Кортал. Где-нибудь да пристроимся. Будешь студентов в Огир на практику водить. Кроме этого в вольных городах тоже есть магические школы. Уровень, конечно, не тот…

– У меня есть дом в Кармелле, – сказал Алан ни к селу, ни к городу, – маленький, всего две комнатки и кухня, но собственный.

Про то, что дому требуется капитальный ремонт, он умолчал, а Адель обрадовалась.

– Здорово! У нас есть куда поехать для начала. А потом подумаем и решим. С друзьями, опять же, посоветуемся…

Она сидела напротив него такая радостная, оживлённая… Не неприступная красавица к конфетной коробки, а его жена, самая очаровательная женщина на свете, и ласково ему улыбалась. Неудивительно, что Алан не удержался, вскочил и кинулся её целовать. Несмотря на то, что разговор так и остался незаконченным, Адель легко оставила его ради более важного занятия.

А утром они чудом не проспали. Вскочили в самый последний момент и еле успели одеться. Хорошо, что всё было подготовлено с вечера.

– Боги, я дверь не расколдовала! – спохватилась Адель, вдруг бросив щётку, которой ещё мгновение назад расчёсывала свои роскошные кудри, – Сейчас за нами придут, а она тут в них молниями швыряется, да ещё мы ничего не слышим.

– Займись своими волосами, – ответил Алан, – а я уж как-нибудь справлюсь с дверью.

Отпер и убедился: жена не зря спохватилась. К их комнате уже подходили охранники. Вот было бы дело, если бы ни с того, ни с сего их шибануло молнией!

Вчера они оба избегали обсуждать завтрашний день, поэтому, когда он настал, даже не предполагали чего им ждать. Выяснилось, что ничего особенного.

Их провели в зал суда и посадили за ту же загородку, что и вчера, после чего начали вызывать свидетелей. Ими оказались самые неожиданные люди: преподаватели, начальники, коллеги, родственники, а ещё квартирные хозяйки, соседи, продавцы из лавок, архивариусы и прочие господа, вызванные за тридевять земель, чтобы подтвердить: такой-то именно тот, за кого себя выдаёт, всё, что он сказал, правда, и ни с какими чёрными искателями он связей не имел и иметь не мог.

Всё время до обеда прошло в этом бессмысленном занятии, хотя дело шло бойко: за это время судьи успели опросить большую часть свидетелей. Остались «необработанными» только Берта, Александр, три ведьмы и они с Аделиной.

После обеда заседание началось с того, что председатель заявил: показания трёх ремольских ведьм не вызывают сомнений и проверке не подлежат. То же самое относится к показаниям принца Александра. За него поручился его дядя и трудно представить, чтобы принц был связан с криминалом.

Так что они сэкономят время и заодно получат возможность более детально изучить те показания, которые вызвали наибольшие сомнения. После чего вызвал госпожу Вилму Вюрцль.

Ага, начать решили с Адели. Ясное дело, заступничество Феофана не оказало должного воздействия и их решено утопить. После Аделины возьмутся за него, а Бертой с её наглыми домыслами добьют окончательно.

Тем временем на свидетельское место поднялась элегантно одетая дама, в которой он с трудом узнал ту самую женщину, которая пришла к Адели в Альтенбурге. Сейчас она выглядела строгой и величественной.

Её долго тиранили, добиваясь хоть какого-нибудь порочащего падчерицу слова, но Вилма стояла на своём: Труди, которую сейчас зовут Адель, всегда была сущим сокровищем и ни в чём дурном не замечена.

Затем всплыл вопрос о перемене имени, который казался некоторым подозрительным. Госпожа Вюрцль объяснила это завещанием покойной бабушки и предложила вызвать стряпчего, который его в своё время огласил.

Тут голоса судей разделились. Некоторые требовали вызвать-таки гремонского поверенного, а остальные, сообразив, что толку не будет, предлагали не затягивать заседание и переходить к следующему свидетелю. В кои-то веки возобладал здравый смысл, в результате чего на свидетельское место поднялась Марта фар Герион.

Тут часть судей приуныла. Эту женщину знали все, а большинство побаивалось. Причём не столько её грозного мужа, который никогда никому не спускал обид своей жене, а саму Марту, её острого ума и ещё более острого языка.

Она рассыпалась в похвалах своей ученице, а затем намекнула, что не позволит позорить ту, кого она была готова принять в семью. Не её вина, что у Адели с Генрихом не сложилось, но она предлагает уважаемым господам пошевелить мозгами: неужели они думают, что она желала бы женить своего сына на особе с небезупречной репутацией?

После этих слов её тут же отпустили.

Дальше пошли коллеги, которые подтвердили: работала отлично, ни в чём порочащем замечена не была, никаких сомнительных знакомств не водила и вообще покидала территорию университета редко. Их быстро отпустили.

Затем кто-то вспомнил про змею и змеиную шкуру. А была ли она или это выдумки? Алан не понял, зачем им это надо. Судьи зашушукались и в это время к ним подошёл служитель и положил на стол председательствующего какой-то листочек. Маг прочитал и махнул рукой:

– Пусть войдёт и покажет.

Дверь растворилась и в зал вошёл немолодой, но весьма бодрый мужчина. В руках он нёс здоровенный свёрток, закутанный в рогожу. Подошёл к судейскому подиуму, поклонился и сказал:

– Я кожевенных дел мастер из империи. Ко мне пришёл человек и сказал, что, если я доставлю в Элидиану к такому-то числу эту вещь и покажу её вам, уважаемые господа, то получу награду. Вот я привёз и показываю.

Двумя точными движениями он освободил свою ношу от рогожи и расстелил прямо на полу огромную змеиную шкуру белого цвета. Никто в зале не мог похвастаться, что видел такое раньше. Все только рты разинули, а кожевенник продолжал:

– Я выделал её, потому что мне она досталась невыделанная и испортилась бы. Но мне сказали, что змею убили магией и след от этой магии всё ещё держится, несмотря на мою работу. Так что проверьте, уважаемые, то ли я принёс, что вам надо.

– Верно, – воскликнул один из судей, – если всё так, как рассказала нам эта девушка, там должен быть характерный след ауры. Давайте проверим!

Председатель вздохнул. Он уже вчера понял, что красотку придётся отпустить, полностью оправдав, но всё ещё надеялся обвинить её мужа и выполнить-таки заказ своего короля.

Двое магов сошли с помоста и сняли хоть и слабый, но чёткий слепок заклинания, а затем пригласили Адель и предложили ей изобразить им "воздушное лезвие". Что резать? Да хоть вот этот листок. Она сделала лёгкий, едва уловимый жест и лист бумаги, который маг держал двумя пальцами, распался на две половинки. Слепки сличили и не нашли разницы.

Сидевший в первом, отведённом для юристов, ряду Этьен только что не прыгал от восторга. Как же! К его подзащитной так и не сумели прицепиться!

– А кто мне даст мою награду? – вдруг загремел кожевенник, о котором все забыли.

– Правосудию следует содействовать бескорыстно, – поучительным тоном возгласил председатель суда.

– Подойдите сюда, милейший, – раздался звучный голос Феофана, – я куплю у вас эту замечательную вещь. О цене поговорим после. А пока сядьте и не мешайте.

Мастер уже хотел было возмутиться, но увидел корону, прикинул одно к другому, понял, кто его покупатель, свернул шкуру и сел туда, куда указал король. Члены судейской коллегии проводили великолепный экземпляр подземной фауны завистливыми взглядами. Ясно было, что им и кусочка не достанется. Потом все дружно бросили недобрый взгляд на председателя. Эх, если бы этот напыщенный индюк не пожадничал… Каждому бы хватило на что-нибудь полезное. Но надо было раньше думать: тягаться с королями никто не решится.

Адресат их злых взглядов тем временем лихорадочно соображал, как вести дело дальше и с ужасом осознавал, что сегодня уже толка не будет. Все слишком взбудоражены. Поэтому он неожиданно закрыл заседание, пообещав, что уже завтра всё закончится.