Текст книги "Девушка с конфетной коробки. Часть 2 (СИ)"

Автор книги: Анна Стриковская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 23 страниц)

– Я просил вас никуда не уходить, – сказал он.

– С территории элидианского университета, – возразил Алан, – а мы пока в Альтенбурге.

Обнял меня за плечи и, не обращая внимания на сердитого дядьку, повёл в гостиницу.

Нам, разумеется, взяли две разных комнаты, не знаю уж, с чьей подачи. Мы было собрались завалиться вместе в одну: если университету не жаль платить лишнее, это его трудности. Но тут выяснилось, что комнаты и впрямь на одного: крошечные, с узкой кроватью, на которой вдвоём не уснёшь при всё желании. Меняться с кем-нибудь было уже поздно. После тяжёлого дня все давно разошлись по номерам и по большей части уже спали. Так что мы с Аланом пожелали друг другу спокойной ночи и тоже отправились на боковую.

А утром нас подняли ни свет, ни заря и переправили в Элидиану, прямо в портальный зал университета. Там каждому в присутствии университетского хранителя дали подписать бумагу, в которой каждый обязуется сотрудничать со следствием и не покидать пределов университетской территории до его окончания, так что поставленная подпись получала силу магической клятвы.

– Не нравится мне это всё, – сказал Алан, – чует моё сердце: это всё сделано, чтобы наложить лапу на сокровище. Нас хотят обобрать и попутно навешать всех собак. Хорошо, что не запретили встречаться с остальными и обсуждать наше положение здесь, на территории.

К нам подошли Элиастен с Дейдрой.

– Ведьмы своё не отдают, – сказала она, после того, как выслушала мнение Ала, – Будем биться. Прежде всего надо найти этого вашего Эндора Кассийского. Если заставить его признаться, что это он всё устроил, то не останется причин удерживать то, что принадлежит нам. Мне тоже запретили выходить наружу, но мои сёстры-ведьмы займутся этим и найдут его. Знаешь, среди ведьм не так много сильно умных, но ловких хватает. Никуда этот мерзавец, из-за которого мы чуть не погибли, не денется.

Тут я успокоилась. Если Дей взялась за дело, оно, считай, исполнено наилучшим образом.

* * *

Три декады, за этим последовавшие, тянулись долго и внешне выглядели тихими и спокойными. Наш домашний арест оказался не слишком обременительным, но и от приятного был далёк. Всех, кто в начале лета отправлялся отсюда в экспедицию, запихнули в аспирантское общежитие, временно выселив его законных жильцов, чем те были страшно недовольны.

Александр устроился шикарнее всех. Ему, как принцу, предоставили домик из тех, в которых живут штатные преподаватели. То же самое предлагали Элиастену. Внезапно выяснилось, что он в своей стране большая шишка и какой-то дальний родственник тамошнего короля. Но Дейдрин друг отказался и поселился вместе со всеми.

Нас разместили в комнатах по двое. Лично меня с Дейдрой, но в таком составе жить привелось не долее одного дня. Уже к ночи все поменялись: она переселилась к Элиастену, а ко мне въехал Алан. Остальные ведьмы тоже воссоединились со своими мужчинами. Комендант пытался протестовать, но ведьмы отвели его в сторонку и прочистили мозги, после чего он стал просто шёлковым и всячески старался облегчить нам жизнь. Переносил записочки, таскал продукты с рынка и книги из библиотеки, в общем, приносил пользу.

А вот Эвмену не повезло: его сразу поселили с приехавшей женой. Как он не пытался устроиться отдельно, ничего не вышло. Берта же пилила его денно и нощно, из-за чего пришлось даже вешать на комнату полог тишины. Иначе её высокий, пронзительный голос просто разрывал мозг на части, ведь говорить тихо она не умела.

Удивительно: хоть нас и не выпускали с территории университета, зато к нам мог пройти практически кто угодно. Из тех, естественно, кто имел право тут появляться. Так что нас навещали и сослуживцы, и бывшие студенты, и гости из других стран. Я часто встречала их в коридорах. Похож, только к нам с Аланом никто не приезжал, а вот ремольские ведьмы к Дейдре наведывались регулярно.

Пару раз я становилась если не участником, то свидетелем их посиделок. Устраивались они в ротонде на берегу пруда, мужчин туда не звали. А меня приглашали лично, несмотря на то, что ведьмой я не была отродясь. Дейдра один раз приняла меня в свою команду и теперь не видела причин менять это решение.

Надо сказать, посмотрев на ведьм в массе, я поняла, что она имела в виду, когда говорила о том, что умные среди них редкость. Действительно, у большинства мозгов было не больше, чем у Берты. Зато воспитание совсем другое. Этим в целом не слишком интеллектуальным девицам с детства, кроме общих знаний и ремесла, вбивали в голову цельный и непротиворечивый кодекс поведения: что ведьма может, что она должна, и что для неё непозволительно. Этот кодекс охватывал почти все стороны жизни и давал ответы на все вопросы, исключая, конечно, ситуации чрезвычайные и нештатные, когда любому приходится довольствоваться своим умом. Но такие ситуации в жизни встречаются редко. Большинство так и уходят за грань, ни разу с ними не столкнувшись.

Руководствуясь кодексом, любая ведьма могла прожить всю жизнь и не узнать, что ума у неё маловато. Поступая по заведённому, она почти всегда действовала верно и достойно. Поэтому таких невменяемых дур, как Берта, среди правильно воспитанных ведьм практически не встречалось.

Как я поняла, этот свод полезных правил когда-то был установлен такими, как Дейдра. Теми, кому боги кроме дара отвесили мозгов полной меркой. Я спросила и получила ответ, что совершенно права. Мало того, с развитием общества некоторые правила отмирают и замещаются новыми. Решение об этом принимает совет, состоящий из старейших и мудрейших. Их всегда двенадцать плюс одна, председательствующая. Смена состава происходит естественным путём: новая ведьма входит в совет после смерти своей предшественницы или невозможности долее исполнять свои обязанности. Уходящая загодя называет имя своей преемницы.

Дейдра пока в совет не вошла, но была одной из первых кандидатур. Я не удивилась: сочетание дара и ума не так уж часто встречается. Но ждать ей придётся долго: пока что все члены совета пребывают в твёрдом уме и добром здравии.

На ведьминских сборищах я узнала, что поиски Эндора идут полным ходом. Девчонки уже выяснили, что после разговора с Аланом он действительно уехал в Байи, но пробыл там не более суток. Вечером прибыл и поселился в пансионе госпожи Рибар, оплатил декаду пребывания, а утром исчез ещё до завтрака. Зато какие-то мальчишки, ловившие рыбу на дальнем причале, видели, как примерно за полчаса до восхода кто-то, до боли напоминавший Эндора, только не в мантии, а в обычной одежде горожанина, сел в лодку местного рыбака и они уплыли. Рыбак вернулся через два дня и утверждал, что ездил ставить и проверять сети. Никакого пассажира не брал и тем более нигде его не высаживал.

На этом поиски слегка заткнулись, поэтому ведьмы прибыли к Дейдре за указаниями. Она задумалась, а затем спросила меня, какие я тут вижу варианты.

На первый взгляд я могла себе представить две возможности. Первая: рыбаку хорошо заплатили за молчание. Вторая: Эндор воспользовался запрещённым стирающим амулетом и рыбак его действительно не помнит. Ему кажется, что никакого пассажира не было, он как обычно ходил ставить сети.

Кстати, стирающий амулет напрасно так называется, его лучше бы называть запирающим. Он запирает некоторые воспоминания в глубинах памяти, делает их недоступными. Но есть методы, которые могут открыть эту дверцу.

Существует, конечно, третья возможность: Эндор напоил беднягу зельем забвения. Тоже запретным, между прочим. Но это вряд ли. Оно не может действовать избирательно: тут помню, тут не помню. Если стирает, то всё дня за три, за четыре напрочь. Так как рыбак ныне пребывает в здравом уме, на провалы памяти не жалуется, значит, ничего подобного с ним не случилось и это хорошо.

Я предложила ведьмам нанять хорошего менталиста, даже порекомендовала одного парня из преподавателей. Пусть разберётся, что произошло, и заставит рыбака сказать правду.

Хотелось узнать, во что вылились их поиски, но больше я с теми самыми ведьмами не встретилась. Зато узнала, что мой знакомый менталист взял декаду за свой счёт и куда-то уехал. Оставалось надеяться, что это то самое.

Ведьмы вели своё расследование, а маги своё. Я имею в виду не наших ребят, а то, что организовали начальники, когда выяснилось, что наша экспедиция не только добыла древние артефакты и подверглась нападению чёрных искателей, но и притащила из долины гору золота и драгоценных камней.

И вот тут-то наши с начальством точки зрения не сошлись. Мы твёрдо знали, что ни в чём не виноваты, и желали получить нашу законную долю сокровищ. Конечно, с неё придётся уплатить налог, но в мы добыли всё по-честному! А вот чиновники явно искали зацепки, которые дали бы им основания лишить нас честно добытого. Почему иначе они целой толпой обосновались в административном корпусе, в том самом секторе А3 и регулярно таскали на допросы то одного, то другого? Меня саму допрашивали трижды, да так, что хотелось этих гадов прибить или уж надавать по физиономии от всей души. В их вопросах явно читался подтекст: ты сговорилась с отщепенцами и мы это знаем. Смешно, когда бы не было так отвратительно.

При этом никаких адвокатов нам не полагалось, ведь все мы были не обвиняемыми, а свидетелями. Так что дознаватели имели возможность оттоптаться на каждом.

Руководил ими тот самый сальвинский дядя с невыговариваемым именем, Эмпедокл Сатис. Именно к нему я попала, когда меня вызвали на допрос в третий раз. В отличие от большинства, он не был магом, просто очень опытным следователем. Наверное поэтому наше с ним общение показалось мне почти приемлемым.

Он не показывал мне, что не верит ни одному моему слову, просто слушал и записывал. Как будто для него было важно не уличить меня во лжи, а чтобы картинка сошлась. Но вопросы задавал неприятные и из них я сделала вывод: они копают под Алана. Хотят доказать, что он был в сговоре с чёрными искателями.

Действительно: если начальник экспедиции с самого начала замыслил преступление, то и вся организация преступна. А в таком случае она никак не может предъявлять права на результат этого самого преступления. Можно подумать, мы живых драконов обокрали.

Так я и сказала Эмпедоклу. А потом добваила:

– Если бы магистр Баррский замыслил погубить собственную экспедицию, чтобы дать отщепенцам завладеть сокровищами, у него были все возможности так и поступить. Но он всё делал, чтобы нас обезопасить. И вы можете судить по результату: никто из международной команды серьёзно не пострадал, а вот чёрных искателей поубавилось.

– А то, что вас с ним занесло аж в Огир…, – начал следователь.

Я его оборвала:

– Если вы думаете, что такое можно запланировать, то я была лучшего мнения о ваших умственных способностях.

Он запыхтел от возмущения и открыл рот, желая поставить меня на место, но я сделала вид, что не замечаю, и продолжила:

– Это был несчастный случай. Никто из тех, кто при этом присутствовал, не скажет иного. Ни те, кто был на площадке, когда нас завалило в пещере, ни те, кто спасал нас в горах. А тот, или, вернее, та кто вам скажет другое, просто не в курсе дела, потому что находилась далеко и ничего не видела. Это ведь от Берты идёт, да?

И улыбнулась ласковой улыбкой голодного дракона.

Злая, как змея, которой наступили на хвост, я вылетела из административного корпуса и налетела на Александра. Надо сказать, мы с ним сталкивались практически каждый день. Несмотря на то, что я ему отказала в присутствии его дяди-короля, он продолжал регулярно меня подлавливать пытаясь объясниться в очередной раз. Я как могла избегала этих встреч, но тут не получилось. Врезалась в него на полной скорости и только ловкость воина, с какой Александр меня перехватил, позволила мне не разбить физиономию об его твёрдую как камень грудь.

Так как я всё ещё кипела после встречи с Эмпедоклом, то из меня просто выплеснулось:

– Как мне надоели ваши сальвинские штучки!

– Что случилось, Адель? – спросил он, – Кто тебя так достал, что ты на людей бросаешься?

– Соотечественник твой, Эмпедокл Сатис, – с трудом выговорила я кошмарное имечко и добавила, – Представляешь, эта стерва, жена твоего приятеля Эвмена, наговорила следователям, что Алан действовал заодно с чёрными искателями, а я была у них связной.

– Бред какой-то, – сказал принц, – зачем ей?

Я вздохнула.

– Да низачем, просто чтобы сделать гадость. А вот комиссии по расследованию эта версия очень понравилась. И знаешь почему?

– Почему? – брови Александра взлетели к волосам.

Ой, наивный. Неужели до сих пор не догадался, откуда и куда ветер дует?

– Потому что появляется законный повод лишить нас честно добытых сокровищ и захапать их в казну.

– В чью?

Пришлось объяснять очевидное.

Так как Ласерн находится на территории Элидианы, то основная часть отойдёт Элидиане. Хороший кусок получит Валариэтан, потому что если с ним не поделиться, вони будет на весь мир, остальные королевства тоже урвут, но по маленькому кусочку, нечто вроде утешительного приза. Про то, что мероприятие под преступным руководством будет признано преступным тоже пришлось втолковывать. Но когда принц наконец всё понял, то сказал:

– Э, нет! Так не пойдёт. Адель, мне нужно срочно переговорить с дядей и с Эвменом. Пусть ищут другой способ пополнить казну, а это – наша честная добыча, и точка!

Он убежал, а я вернулась в нашу с Аланом комнату и застала моего любимого за столом. Он разбирал какие-то бумаги и вид при этом имел самый несчастный.

– Ты тоже сегодня был у следователя? – спросила я, хотя и так знала: был.

– Адель, милая, – сказал Алан, – по-моему, меня собираются сделать виновным во всём. А это каторга лет так на десять и потом… гражданская смерть. Я не хочу, чтобы ты выбросила годы своей жизни на того, чья жизнь, считай, уже закончилась.

– Глупости, – ответила я, – ты же знаешь, что не виноват. У них нет и не может быть никаких доказательств. Никто не станет свидетельствовать против тебя, я имею в виду не домыслы, а факты. И вообще: если ты вздумал меня бросить, то даже не мечтай. Куда ты, туда и я.

Глава 21

* * *

Если за время домашнего ареста в стенах университета Адель допрашивали всего три раза, остальных участников не чаще, то Алана тягали на допрос практически ежедневно. Но делали это аккуратно: выбирали время, когда Аделины с ним не было. А её довольно часто звали к себе ведьмы, да и на кафедру она наведывалась регулярно, полагая, что вся эта история с экспедицией и сокровищами ещё неизвестно чем закончится, а вот хорошую работу терять не стоит.

На первом же допросе с Алана взяли магическую клятву о неразглашении, особо предупредив, что содержание их бесед не должно стать известно его любовнице. Клятва не позволяла ему даже открыть рот на данную тему. Поэтому он и молчал, стараясь при Аделине выглядеть всем довольным. Вот только чувствовал, что с каждым днём удавка на его горле сжимается всё туже и всё труднее ему хранить безмятежный вид.

Как известно, магическая клятва молчания действует до тех пор, пока твой собеседник ничего не знает о том, что в соответствии с ней дОлжно от него скрывать. Иначе как в таких условиях общаться со следователями? Но стоит тому, от кого всё скрывают, приобщиться к этой информации из другого источника, как ограничения падают.

Алан испытал невыразимое облегчение, когда понял, что теперь может всё обсуждать со своей любимой. Может, ей и не сказали напрямую, но она, умница, сама догадалась, что происходит. Теперь они могли это обсудить.

Ещё большую радость доставила ему реакция Адели. Не то, чтобы он надеялся на благоприятный исход лично для себя, но подтверждение того, что она не собирается от него отказываться, грело душу. Вокруг его девочки крутились такие мужчины! Один принц Александр чего стоил, да и Генрих… И дело не только в том, что они красивее и общественное положение у них выше. Они могли бы дать Адели то, что никогда не даст ей он, Алан: спокойную, обеспеченную жизнь, то, что так дорого женщинам. А она наотрез отказалась от всех этих блестящих перспектив ради того, чтобы не предавать того чувства, которое родилось во тьме драконьих пещер под горами.

Поэтому он тут же бросил все дела и обнял свою бесценную. Поговорить можно и потом. А незаконченный отчёт экспедиции теперь они допишут вместе.

Три декады прошли, уже четвёртая шла на убыль, а разбирательство так и не было назначено. Алан дописал и сдал отчёт, Адель тоже подбила итоги, однако, по совету Дейдры с Элиастеном, отдавать результаты начальству не торопилась, у неё нашлись другие дела. В университете начался учебный год, а следователи всё ещё не были готовы представить свои выводы. Видно, очень уж они расходились с тем, ради чего расследование вообще было затеяно.

Первым не выдержал элидианский король. Будь это внутренним делом страны, он уж дожал бы упорных и добился своего, но дело вышло международным. Вдруг, в какой-то момент его стали клевать со всех сторон. Окончательного решения стал требовать не только король Феофан, который, как водится, с самого начал держал руку своего племянника, но в какой-то момент подключились и другие монархи. Король Дарсы, например. Солидарно с ним неожиданно выступили остальные: король Шимассы, королевская чета Ремолы, гремонец и лиатинец. Промолчали только кортальский король и регент Мангры, но и одобрения тоже не выразили. Можно было предположить, что, будучи спрошены, они именно что встанут на сторону Феофана. Король рассчитывал на поддержку Валариэтана, договорённость с которым была достигнута заранее, но… Если остальные будут против, то и маги тут же перекинутся на их сторону. Были прецеденты.

Всё это его величество обсудил со своим первым министром. Тот почесал в затылке и предложил план из двух пунктов. Первое: если все так уж настаивают, надо как можно скорее провести открытое слушание дела и дать международному жюри решить его по закону и справедливости. Если придётся отдать сокровища, значит так тому и быть. Второе: финансы, как известно, поют романсы, так что нужно что-то предпринять для пополнения казны. Для этого следует организовать новую экспедицию на Ласерн, благо долина находится на территории Элидианы. Ведь, судя по отчётам магистра Баррского, они обследовали всего малую часть пещер, которые там находятся. Должны быть другие, тоже не пустые. В этот раз иностранцев не привлекать, ведьмами обойтись местными, зато послать с экспедицией солдат для охраны. Тогда всё добытое будет считаться собственностью короны.

Да, важный момент: магистра Баррского привлечь для поиска пещер. Он что-то в этом понимает. Если его признают виновным в преступлении, тем лучше: будет таким образом свою вину отрабатывать.

Король подумал и согласился: план хорош.

Сразу после этого в университет прибыл королевский посланник и объявил: слушание по делу состоится через пять дней, в выходной. Пусть подготовят для этого большой лекционный зал и оборудуют его Кругом Истины.

Все части знаменитого артефакта прислали из Валариэтана, осталось только собрать их и напитать получившееся силой, а лекционный зал для судебного заседания и так подходил лучшим образом.

В тот же день в Элидиану начали съезжаться все, кто так или иначе был заинтересован в результате слушания. Из королей, правда, приехал только Феофан, зато остальные прислали наблюдателей такого ранга, что становилось ясно: делу придаётся колоссальное значение.

Желающих присутствовать на слушании набралось столько, что ректор своей властью решил отменить открытое заседание и организовал проход по заранее выданным пропускам. Надо ли говорить, что примерно половину из них пустили в продажу и деньги пошли отнюдь не в казну.

Ценности, добытые экспедицией, доставили из Оджалиса и поместили под охранный купол, около которого денно и нощно дежурил отряд стражи, укреплённый магами Коллегии. Но охранники находились там скорее для проформы, потому что купол создавали сразу несколько магов различных специальностей и снять его могли тоже только они, собравшись вместе. Сделано это было для того, чтобы все желающие могли воочию убедиться в том, как велико и прекрасно сокровище драконов.

Вместе с золотом и драгоценностями из Оджалиса прибыли хранитель с двумя писцами. Они привезли составленную ими опись, а также результаты предварительной оценки, над которой работали сразу несколько ювелиров. Бумаги эти охранялись столь же тщательно, а с их составителей была взята магическая клятва о неразглашении. Никто до начала процесса не должен был узнать, какую именно ценность представляли собой добытые экспедицией сокровища. И это несмотря на то, что сами ценности мог видеть каждый.

– Не понимаю сакрального смысла такой таинственности, – сказал, узнав об этом. Элиастен, – Если только нас не собираются надурить с подсчётами. Но это они зря. Нашли кого пытаться обмануть.

Он знал, о чём говорил. У Адели остались все её записи, где она вела учёт добытого. Никто её о них не спрашивал, а она молчала, резонно рассудив, что вылезать со своими бумажками незачем. Чем меньше о них будут знать, тем лучше. Все с ним согласились.

И хорошо, что при этом присутствовали только свои, проверенные люди, а не те, у кого язык без костей.

Берта могла бы сообщить о том, что занудная администраторша всё записывала, но ей это и в голову не пришло. Кропотливый труд был чужд огневичке, она его не ценила и не понимала, как можно пересчитать и переписать такую уйму всяких мелких вещиц. Поэтому и не придала значения тем записям которые вела Адель у всех на глазах, а может быть просто думала, что всё это погибло в пещерах.

Как бы там ни было, а следователи так и остались в неведении относительно записей Адели. Про то, что она делала расчёты порталов, знали, а вот про учёт ценностей не имели понятия. Какую роль это должно было сыграть на грядущем слушании, не предсказал бы даже великий пророк.

* * *

Слушания должны были начаться в назначенный королём срок.

А накануне к нам с Аланом пришёл славный молодой паренёк и сообщил, что он адвокат, нанятый лично для меня принцем Александром. Зовут его Этьен Вердье. Я представить не могла, чем этот большеглазый, щуплый юноша, выглядевший так, как будто он хронически недоедает, может нам помочь. Ладно, не нам, мне конкретно. Защищать Алана он не собирался, не за то ему заплатили.

При более детальном знакомстве выяснилось, что принц обратился в уважаемую адвокатскую контору, но её глава не захотел связываться с непонятны делом, поэтому вместо себя послал стажёра. Так как я сама ещё не вылезла из стажёрских сапог, то сочувствие парень вызвал. Старый лис бросил молодого недокормыша на пики вражеских солдат, а сам остался в стороне. Интересно, а деньги он с Александра взял как за свои услуги или сделал скидку? Потому что если как за свои… Если всё обойдётся, я этого так не оставлю.

А для начала я посадила его за наш с Аланом стол и знатно накормила. Не знаю по какой причине, наверное, из-за принца, но арест наш обставлен был так, как будто мы находились в гостях у дорогих родственников, то есть еды давали вдоволь и самого лучшего качества. Не из студенческой столовки носили и даже не с кухни для преподавателей, а из трактира на площади. Судки приносили полные, при желании порцией на одного вполне можно было наесться двоим. Поэтому милашка Этьен нас не обездолил и сам налопался до отвала. По нему было видно, что такое пиршество в его жизни – редкость.

Насытившись, он проникся к нам тёплыми чувствами и выложил, какие слухи ходят в городе. Н-да, ничего хорошего. По мнению обывателей, наша экспедиция ничем не отличалась от походов чёрных искателей, поэтому нас всех следует отправить в рудники, даже иностранцев. Одна радость: имён никто не знал, даже Алана называли по-разному, но словосочетание "магистр Баррский" в народе хождения не имело.

После слухов и сплетен Этьен попросил нас рассказать, как на самом деле всё произошло. Я выложила всё, что знала. Начала от того момента, когда меня отправили помогать в сектор А3 и закончила побегом из империи. Юный адвокат этим не удовлетворился, зада мне ещё кучу вопросов о том, как я жила до нашей злосчастной экспедиции, чем занималась и кто всё это может подтвердить. Очень обрадовался, когда я назвала Марту фар Герион. Она будет на процессе и её несложно вызвать в качестве свидетеля.

Как я поняла, главным доказательством моей непричастности должно было стать то, что ни с кем: ни с Аланом, ни с другими участниками, ни с Симоном, ни с чёрными искателями, ни с архимагом Эндором Кассийским я не была знакома раньше.

Про Эндора я слегка сомневалась. Он же преподавал в университете, когда я там стажировалась. По работе мы не пересекались, но в коридорах могли видеться. Тут ничего не докажешь. Вот если бы ведьмы всё-таки приволокли его на суд, тогда другое дело. В Круге Истины он бы во всём признался. Этьен подтвердил мои мысли: он знает, как надо задавать вопросы, чтобы стоящий в Круге не мог увильнуть от честного ответа.

Выходит, в принципе меня трудно в чём-либо обвинить. А вот Алана… В благодарность за сытный обед Этьен выслушал и его, а затем вынес свой вердикт: однозначных доказательств невиновности моего любимого на сегодняшний день не существует. Все участники, кроме, разве, Берты выступят на его защиту? Это ничего не даст. Если король стремится наложить лапу на ценности, то такая защита может только служить доказательством сговора.

Вот если бы был жив Симон…

Значит, не зря мы тащили этого негодяя за собой и подвергались опасности, оставляя ему жизнь? Я пожалела, что тот имперский вояка снёс ему голову, хотя, когда это произошло, я в лучшем случае испугалась, но жалости не испытывала. Мне тогда казалось, что гад получил по заслугам, да и сейчас так кажется. Что он может понадобиться для того, чтобы защитить наше достояние и доброе имя Алана, мне и в голову не могло прийти.

– В общем, – резюмировал Этьен, – в деле Адели всё более или менее ясно, доказать её непричастность не составит труда. В деле же Алана всё зависит от того, удастся ли найти и привлечь Эндора Кассийского. От этого будет зависеть, уйдёте ли вы на волю богатыми героями или нищими отщепенцами.

В сущности, это мы и так понимали, адвокат только подтвердил наши предположения. Честно, если это всё, что он сможет сделать, то принц зря выбросил деньги. Только я намылилась это сказать, как Этьен добавил:

– Я буду завтра в суде. Когда дойдёт дело до вашего допроса, Адель, скажите, что у вас есть защитник. Тогда я получу право задавать вопросы, а зачастую результат Круга Истины зависит от того, как их будут ставить. Вы меня поняли?

Я подумала и предложила:

– Возьмите на себя те же обязанности относительно Алана, мэтр Этьен, что вам стоит. Ничего больше не нужно, только задайте правильные вопросы и не дайте задать неправильных. Мы заплатим.

Тот покачал головой.

– Нет, и не просите. Несмотря на то, что ваши с магистром интересы не вступают в противоречие, я не могу представлять сразу двоих.

Плохо. Судя по тому, что этот парень нам объяснил, адвокат Алану нужнее, чем мне. Но искать другого защитника некогда, да и не любят они идти против действующей власти. Только вот такие, бедные стажёры могут согласиться просто потому, что это даст им имя. Поэтому, хотя Алан уже дёргал меня сзади за подол, мол, оставь, я продолжала настаивать:

– Ну, принц же нанял не вас, а вашего патрона, так что, защищая меня, вы будете представлять на процессе его контору, а адвокатом Алана станете уже от своего лица.

Ловко я придумала?

Этьен сначала было обрадовался, а потом снова загрустил.

– Нет, и не просите. Вот если бы вы были мужем и женой, тогда да, я бы имел право…

И только-то?

Я схватила Алана за руку и посмотрела ему в глаза. Он понял всё без слов, но не обрадовался.

– Адель, я не хочу так… Как будто принуждаю тебя, чтобы спастись.

Вот глупый! Как ему объяснить? Как убедить? Сказала:

– Алан, я давно, с того самого дня в драконьей ловушке считаю тебя своим мужем. Пошла против всех устоев моих предков, живу с тобой открыто только потому, что считаю: межу нами всё давно решено и мы не заключили брак из-за того только, что времени не было. Выходит, я ошибалась и для тебя это не так?

Так разволновалась, пока говорила, что заплакала. Вернее, выгнала из глаза одну-единственную слезу и она торжественно стекла по щеке, приводя Алана в ужас. Он обнял меня, прижал к груди и зашептал что-то успокоительно. Мол, он не мыслит жизни без меня и конечно же мечтает, чтобы я стала его женой. Это его единственное желание. Но не так же!

– А почему не так? – прошептала я, – Какая разница? Для меня никакой.

– Как же быть? – забеспокоился он, – Времени у нас совсем немного, да я и не хотел бы привлекать внимание к тебе именно сейчас. Вдруг это повлияет отрицательно не только на мою, но и на твою судьбу?

И тут, спасибо ему, выступил наш защитник.

– А что вы так волнуетесь? – спросил он Алана, – Никакого вреда от того, что прекрасная мистрис станет вашей женой, ни вам, ни ей не случится. Наоборот, женитесь поскорее! Это докажет, что она вам полностью доверяет, особенно если вы выберете вариант магического брака "Единение". Вам и звать никого не придётся. Насколько я знаю, справитесь сами. А я буду иметь возможность возможность защищать обоих как семью, особенно если вы немножко заплатите мне лично. От конторы-то я ничего не получу, кроме практики.

Я радостно поцеловала Алана и это решило дело. Мы отпустили милого мэтра, пообещавшего, что он будет нас ждать завтра в зале суда, а сами отправились к Дейдре. Несмотря на то, что обряд можно было совершить и самостоятельно, но лучше, чтобы его провёл кто-то другой, а ещё лучше – при свидетелях. Элиастену мы доверяли безоговорочно, а Дей со своими ведьмами представлялась мне лучшим свидетелем, тем более что она всегда ратовала за то, чтобы мы с Алом поженились.

Через час мы вышли из их комнаты законными супругами. Теперь оспорить наш брак не смог бы никто. А вот празднование, поздравление и подарки мы решили перенести на другой, более удобный день.

– Когда всё это безобразие закончится, – сказала Дейдра.