Текст книги "Наследник Виссавии (СИ) "

Автор книги: Анна Алмазная

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 14 страниц)

   – Теперь мы, – резко ответил Вирес. – Элэн, Лерин, держите щит над вождем Виссавией, наследником и повелителем. Этого оставьте нам.

   Рэми не успел даже понять, кого это учитель назвал вождем Виссавии, как Алкадий вдруг засмеялся:

   – Вы так ничего и не поняли?

   Телохранители бросились вперед и остановились, напоровшись на щит мага. Алкадий почему-то не рвался в драку. Внезапно побледневший, но все так же сильный, он окружил себя преградой, через которую телохранители не могли прорваться.

   – Долго ты еще будешь спать? – прошипел Алкадий. – Наш приятель хочет власти... он раздирает мое тело... я не выдерживаю. Долго ты еще будешь тянуть время и играться!!!

   – Отец! – простонал за спиной Рэми Миранис.

   Телохранитель дернулся, и вдруг с удивлением почувствовал, что принц и не думал его отпускать, что узы, связывающие его по рукам и ногам все еще сильны... хотя Миранис и стонет за спиной от неведомой Рэми боли... только боль эта...

   Не веря своим глазам, да и бьющим внутри тревогу ощущениям, последним усилием воли, Рэми медленно обернулся и успел заметить, как повелитель бросился к наследнику, обнимая Мираниса за плечи.

   – Да ты весь горишь! – прохрипел Деммид и повернулся к Алкадию. – Что ты сделал с моим сыном, отродье!

   – Нет... – выдохнул Рэми. – Не делай этого...

   На губах Алкадия появилась торжествующая улыбка. Рука Мираниса неуловимым взгляду движением скользнула за пояс и обнажила тонкий клинок кинжала.

   – Миранис, мальчик мой! – шептал повелитель...

   – А мне уже гораздо лучше, отец, – неожиданно холодно усмехнулся наследник и вонзил в спину Деммида острое жало родового оружия.

   Не удовлетворившись результатом, Мир сомкнул пальцы на рукояти кинжала покрепче. Безумно улыбаясь, он вызвал из тела отца оружие и, окатив все вокруг красными брызгами, всадил его в спину Деммида еще раз.

   Рэми дышать забыл. Телохранители Деммида застыли на месте, не осмеливаясь поверить своим глазам. Единственным звуком вокруг был теперь только безумно-счастливый хохот Алкадия, разносившийся по зале осколками эха:

   – Наконец-то ты проснулся, брат!

   Миранис оттолкнул от себя бездыханное тело отца и торжественно уселся на его трон, свободно откинувшись на высокую спинку и закинув ногу за ногу.

   – Теперь я – повелитель! – усмехнулся он. – Какое счастье. Я. Наконец-то. Свободен!

   Он вмазал ногой по набравшейся из-под тела отца луже, окатив Рэми градом густых, ярко-красных капель. Чувствуя, как медленно стекает по щеке кровь повелителя, Рэми сдержал рвущийся наружу позыв рвоты.

   Он старался не смотреть на объятых огнем телохранителей повелителя Кассии. Теперь он видел только Мираниса. Его холодный, незнакомый взгляд, презрительное выражение на его лице, кончик его сапога, толкающий в плечо тело отца.

   – Куда претесь? – усмехнулся Миранис, когда Лерин, Кадм и Тисмен рванули к нему.

   Рэми физически почувствовал, как опустился над ними щит, закрывая их от всего мира, и крики телохранителей, столь громкие мгновение назад, вдруг стихли. Мир сейчас не хотел никого слышать. Краем глаза Рэми видел, как заклинания Лерина раз за разом били в щит, и разбивались разноцветными искрами о магическую преграду, чувствовал, как помогала телохранителю магия Тисмена, но знал, что это бесполезно. До Мираниса сейчас не достучишься.

   – Пока еще рановато выяснять с вами отношения, друзья мои, – задумчиво сказал Мир. – Мне надо уладить еще одно дельце... не так ли, вождь доблестной Виссавии?

   Рэми понятия не имел, чего именно хотел от него этот, внезапно изменившийся Миранис. Принц продолжал удерживать его на месте, и даже целитель судеб, трепыхавшийся отчаянно где-то в глубине души, теперь не мог помочь своему носителю. Да и никто не мог.

   – Я рад, что ты вспомнил, – ответил вышедший из-за трона Элизара придворный, имя которого Рэми вспомнил с огромным трудом. Ферин, кажется. Тот самый, кого Рэми взял когда-то с собой в Виссавию. Которого бессознательно презирал, как мерзкое, покрытое слизью насекомое.

   – Я никогда ничего не забываю, ты же знаешь, – ответил Миранис. – Ты можешь говорить, Рэми... взывать к моему рассудку.

   – Что ты творишь? – прохрипел телохранитель.

   – Что я творю? – засмеялся Мир. – И в самом деле, что я творю?

   – Ты так похож на Элизара... – выдохнул Рэми. – На того безумца, что мы встретили в Виссавии...

   – На кого же мне быть похожим, как не на собственного брата? – безумно усмехнулся Миранис. – Красивая история... банальная до дури. Маленький паучок... в к нем душа духа-граллиона... паучок забрался на кровать нашего милого телохранителя... хотел быть им убитым... но попал под ногу наследного принца Кассии... тоже неплохой вариант.

   – Это я должен был получить тело Мираниса, – резко ответил Ферин, – не ты!

   – Планы слегка изменились. Неужели Виссавии тебе мало, брат, – засмеялся Миранис. – Но время бежит... скоро дух замка почувствует смерть повелителя, и этот зал начнет рушиться... а мне еще рано умирать... и надо уладить одно важное дельце, пока мой телохранитель не нашел способ уйти от моей власти. Встань, Рэми! Я приказываю!

   – Когда-нибудь тебе придется ослабить эти узы, сволочь, – прошипел Рэми. – И тогда я освобожу душу принца.

   – Сомневаюсь... – елейно улыбнулся принц, – тебе будет не до этого, друг мой... ты будешь думать не о душе Мираниса, а заботиться о своей.

   Рэми, не в силах сопротивляться, подчинился приказу. Он все еще не верил, что все происходящее правда. Что дядя, повелитель Кассии и его телохранители – мертвы. Что Лерин, Кадм, Тисмен и почему-то живой Вирес пытаются пробраться через щит Мираниса, и что принц заставляет его встать перед собой на колени и холодно приказывает:

   – Целуй мне сапоги, вождь Виссавии.

   – Перестань играться, брат! – вновь прохрипел Алкадий, которого они почему-то все еще слышали. – Я слабею. Закончи это, дай брату власть над телом нового вождя!

   – Какая жалость, – засмеялся Миранис. – Оказия унизить вождя Виссавии выпадает так редко... Брата же так не унизишь. Поднимись, Рэми! Я приказываю!

   Рэми вновь подчинился и встал с колен. Он не узнавал своего Мираниса. Синие глаза принца блеснули стальным блеском, на губах вновь появилась безумная улыбка, и рука его скользнула по щеке Рэми, убежав под подбородок:

   – Какая жалость... ты был забавным. И какая жалость, что это тело не стало моим... но теперь уже ничего не изменишь...

   Принц внезапно нагнулся, оперся сапогом о спину отца и одним резким движением вырвал из его тела тонкий кинжал с вензелями рода повелителя. Ни на миг не спуская с Рэми насмешливого взгляда, он медленно вытер острие кинжала о плащ. Даже и не подумав заметить появившиеся на ткани синие разводы, Мир лизнул лезвие ножа и вновь безумно улыбнувшись, взял оружие за острие, властно протянув его Рэми.

   – Возьми, – ядовито улыбнулся принц.

   – Зачем? – прохрипел Рэми.

   – Я не прошу, ты же знаешь, – улыбка принца стала еще шире. – Я приказываю. Бери!

   Рэми сомкнул дрожащие пальцы на холодной рукояти кинжала. Глаза Мираниса опасно сузились.

   – Умница, хороший мальчик, – елейным голосом сказал Миранис. – А теперь новый приказ... какая жалость, последний... убей Ферина!

   – Что? – не понял Рэми.

   – Ты слышал... – улыбка вдруг исчезла с губ Мираниса. – Убей Ферина и не заставляй меня повторять!

   Рэми выдохнул, чувствуя, как вновь напрягаются нити власти. Не в силах сопротивляться, подобно послушной марионетке, он шагнул к стоявшему рядом Ферину и поднял руку с кинжалом. Этот идиот и не думает сопротивляться? Почему стоит и смотрит... будто ждет... смерти? С нетерпением?

   Рэми решительно не понимал, что сейчас происходит и чего именно добиваются от него эти двое. По позвоночнику пробежала змейка холода, сжала горло холодным кольцом и вдруг отпустила, одарив волной слабости. Колени подкосились, Рэми чуть было не рухнул на пол, но даже этого ему не позволили. Нити власти напряглись, удержали, и как сквозь туман Рэми услышал тихий шепот Рэна: "Ты не можешь убивать, богиня не простит!"

   – Своему единственному наследнику? – засмеялся Миранис, уловив шепот хранителя смерти. – У нее нет выбора... еще как простит... убей, Рэми. Не тяни время. У нас его нет...

   Как бы подтверждая слова Мираниса, отвалился от потолка кусок лепнины и рухнул вниз, разбиваясь о каменные плиты острыми осколками. Рэми почувствовал, как завибрировал под ногами пол, как начал плакать где-то в глубине замка его дух, и как один за другим убегали, охваченные ужасом, из рушащегося здания.

   Рэми не мог убежать, хотя в этот миг он очень этого хотел. Сопротивляясь изо всех сил, но не в силах противостоять нитям власти, наследник Виссавии послушно размахнулся и...

   – Мой принц, ты испачкался.

   Миранис так сильно удивился, что удерживающие Рэми нити на миг ослабели, и телохранитель смог остановить роковое движение. Ферину, уже давно готовому к смерти, это явно не понравилось. В остром, недобром взгляде его вспыхнул гнев, смешанный с нетерпением.

   – Уйди! – приказал Мир своему харибу. – Не мешай мне, если хочешь жить.

   – Я тебе не мешаю, я тебе помогаю, мой принц, – хариб невозмутимо забрал у Рэми кинжал. – Знаешь, что не выносят такие как ты, дух? Боли!

   Хариб вонзил кинжал в правую ладонь Мира, соединил ее с подлокотником кресла. Принц закричал. Одна за другой разорвались нити связи, вспыхивая в воздухе болью, но Рэми почувствовал, что в душе принца пошла трещинами и осыпалась стена, обнажая его истинную натуру.

   – О боги! – дрожа, Миранис откинулся на спинку трона, – боги, что я творю...

   – Мой архан, – опустился перед ним на колени хариб. Тон голоса его, еще миг назад холодный, вдруг согрел теплом и любовью.

   – Идиот, вернись! – закричал Ферин. – Прикажи мальчишке, пока его не спрятали! Вернись! Пока не проснулся в Рэми целитель судеб!

   – Целитель мне не поможет, – выдохнул Мир... – он возвращается... Ты ведь сделаешь... все... правда?

   – Мой архан... – мягко улыбнулся хариб. – Я все сделаю...

   – Мир! – вскочил на ноги Рэми.

   – Стой! – крикнул принц. – Не вмешивайся! Приказываю.

   Вновь окутали Рэми силы власти и заставили в бессилии опуститься у ног Мираниса. Рэми уже раз сто за этот вечер пожалел, что дал тогда принцу ту клятву. Что же ты делаешь, Мир?

   – Прости, – через силу улыбнулся принц.

   Лицо его покрывали капельки пота, между бровей залегла морщинка, а глаза затуманились. Принц явно то уплывал из реальности, то вновь в нее выныривал из волн боли, стараясь все же оставаться в сознании, но нити власти и не пускающий к трону других телохранителей щит Мир держал на славу. Рэми видел, как другу плохо... но помочь, увы, ничем не мог.

   – Освободи меня, Мир, – простонал он. – Я исцелю тебя, освободи... проклятие, Мир! Я не понимаю, зачем?

   – Потерпи еще немного, у меня нет сил объяснять, – ответил Миранис и добавил своему харибу:

   – Поторопись...

   Хариб кивнул и направился к застывшему в двух шагах от них Ферину. Придворный будто очнулся от ступора и начал медленно пятиться от трона принца, не спуская подернутого ужасом взгляда с хариба Мираниса. Наткнувшись на золотого льва, он упал на ступеньки, скатился вниз и вновь попробовал подняться. Но дрожащие руки не держали. Без сил свалившись на ярко-красный ковер, Ферин начал умолять:

   – Не надо... не так.

   – Боишься? – протянул хариб. – Правильно. И куда ж ты собрался, скотина этакая? От меня бежать вздумал?

   – Поторопись... – умолял Мир. – Еще немного, и я не смогу удержать телохранителей... они не должны меня спасти... поторопись...

   – Да, мой принц! – хариб резким движением выхватил из-за пояса метальный нож и швырнул его в Ферина.

   Рэми даже понятия не имел, насколько слуга принца был меток. Нож легко полоснул по шее Ферина и полетел куда-то дальше, в темноту. Придворный схлипнул сначала облегченно, потом отчаянно, и, давясь кровью упал.

   Все как-то легко и сразу забыли о умирающем Ферине. И Рэми, которого теперь интересовал только Миранис, и хариб принца, холодно, будто и не произошло ничего, направившийся к принцу, и телохранители, с новыми силами тиранившие идущий трещинами щит, и даже Алкадий, исчезнувший в тумане перехода.

   Миранис, явно из последних сил державшийся за собственный рассудок, протянул здоровую руку опустившемуся перед ним на колени харибу.

   – Ты ведь знаешь, что это не все.

   – Знаю, – ответил слуга, целуя руку своего архана.

   И добавил:

   – Прости...

   – Поспеши... – вновь попросил Миранис.

   Хариб еще раз поцеловал ладонь принца, поднялся с колен, и, медленно обхватил рукоять кинжала, все так же пронзающего ладонь Мираниса. Взгляд его, ясный, успокаивающий, не отпускал взгляд принца, на губах играла тихая, грустная улыбка, а из уголка глаза сбежала по щеке скупая, почему-то неуместная здесь слеза.

   – О боги, мой архан, прости! – прошептал он и одним движением выхватив из подлокотника кинжал, по самую рукоятку всадил его в сердце Мираниса.

   – Прости.

   Плечи его вздрогнули. Хариб вновь упал на колени, ладонь его нашла на поясе еще один метательный нож, и поцеловав дрожащую руку Мираниса, он резким движением перерезал себе горло.

   Нити власти оборвались, полоснув по натянутым нервам красной вспышкой. Рэми ничего не замечал. Застыв в ногах у принца, он тихо смотрел, как мерно стекали со свисающей с подлокотника руки и разбивались о пол ярко-красные капли.

   Упал над ними щит. Подбежали к принцу телохранители, но трогать Мираниса и его хариба никто не решился. Лерин поднял с пола тело повелителя Кассии, усадил его на трон, предназначавшийся Элизару и до шеи укрыл его своим плащом, скрывая под аккуратными складками испачканную кровью грудь. Все молча ждали смерти.

   – Поднимайся! – кричал кто-то в ухо Рэми, заставляя его встать на ноги. – Поднимайся, сволочь! Слышишь! Немедленно!

   – Пусти! – закричал Рэми, чувствуя, как его тело охватывает пламя.

   – Никуда я тебя больше не пущу, – Рэми поднял удивленный взгляд и увидел залитое слезами лицо хранителя смерти. Он почему-то удивился... Он и не знал, что Рэн умел рыдать вот так... не замечая своих слез. Что умел смотреть отчаянно, разрывая душу своей болью. На собственную боль сил уже не осталось.

   – Поздно...

   – Никогда и ничего не поздно! – прошипел Рэн, упрямо подхватив Рэми под руку и потащив куда-то в темноту, где разбивался осколками и шел трещинами тронный зал. – Хрен ты у меня умрешь...

   Эпилог

   Взмыленная лошадь влетела в двор поместья и, дрожа, как копанная встала между фонтаном и широкой лестницей, ведущей в главному входу. Отворились двери. Сбежал по ступенькам молодой юноша, схватил лошадь за повод, погладил вздрагивающую под ладонями, потную шею уставшего животного. Другой осторожно принял от всадника ношу – завернутую в плащ черноволосую девушку.

   – Лия! – вскрикнула появившаяся на ступеньках женщина. – Что ты сделал с моей дочерью?

   – Не здесь! – всадник тяжело спешился, оглянулся на прислугу и, забрав девушку, быстро поднялся с ней по ступенькам. Он влетел на второй этаж, в спальню Астрид, уложил Лию на одеяло и, повернувшись к невесте, быстро заговорил:

   – Мы должны ее спрятать.

   – Спрятать? – не поверила своим ушам Астрид. – Но от кого?

   – Миранис, наследный принц Кассии – мертв. Повелитель – мертв. Твоя Лия – теперь жена умершего повелителя и мать наследника.

   – Мой сын...

   – Твой сын жив, но он – вождь Виссавии и понятия не имеет о ребенке. И так должно остаться. Так приказал Миранис.

   – Не понимаю, почему ты так яро слушаешь своего принца! В Виссавии Лия будет в безопасности.

   – Потому что я защищаю сейчас своего будущего повелителя, Астрид. Которому нечего делать в чужой стране. Ребенок Лии принадлежит Кассии, а не Виссавии! Поэтому собирайся. Мы уезжаем. И мне некогда слушать твоих возражений.

   Арман усилием воли заглушил в себе крики совести и резко открыл дверь. Аланна, бледная, безучастная, стояла посреди спальни в длинном, усыпанном драгоценностями платье. Ее хариба, молчаливая и столь же бледная, как и хозяйка, закачивала собирать волосы арханы в высокую прическу, украшая ее алмазными звездами.

   – Моя повелительница, – опустился Арман перед Аланной на колени.

   – Не смей, – прошептала она. – Хотя бы ты не смей меня так называть.

   Арману очень бы хотелось ей помочь, но он не мог помочь даже себе. Не мог до конца поверить, что в один день потерял и лучшего друга, и брата.

   – Виссавия нашла себе нового вождя, – тихо сказал он. – Нериан пока в глубоком трауре по вождю и Рэми.

   – Они обещали его спасти...

   – Но даже виссайцы не могут всего...

   Арман вспомнил, как сегодня утром отдавал в руки чужого человека сестру, которая уже не просыпалась несколько дней, находясь под действием успокаивающих зелий. Помнил, как ему предлагали поехать с Лией, но, поразмыслив, Арман ответил:

   – Я нужен Аланне.

   Аланна, сама того не знала, была всего лишь заменой еще неродившемуся повелителю. Эта хрупкая девушка должна будет потерпеть, пока ребенок не обретет телохранителей, власть и не встанет на ноги. А он... должен сделать все, чтобы Аланна до этого дожила.

   – Алкадий пока не появится, – вспомнил Арман слова черноглазого виссавийца, Рэна. – А если появится, то справиться с ним сможет любой из высших магов. Пока один дух-гралеон в нем не возьмет вверх над другим, у нас есть время.

   – Вождь окрепнет, обретет свою полную силу и встанет против Алкадия.

   – Кто этот новый вождь? Вы говорили, что у Элизара нет других наследников, а теперь так легко нашли замену Рэми?

   – Это не было легко и это дорого нам всем стоило, – в голосе Рэна промелькнуло искреннее сожаление. Но что Арману за дело до переживаний виссавийца?

   – Станет ли ваш вождь защищать Кассию? – усмехнулся горько Арман. – Или как Элизар скажет, что ему все равно?

   – Станет. Не сомневайся. Вы должны же пока... сохранить жизнь вашему наследнику.

   – Вы не можете справиться с Алкадием.

   – Мы найдем способ, – тихо ответил Рэн, и Арман ему почему-то поверил.

   – Но пока вы должны справляться сами.

   – Ты называл себя другом моего брата, – прошипел Арман. – А подставляешь его невесту под удар!

   Рэн отвернулся:

   – Я понимаю ваш гнев, Арман. Но... у меня сейчас нет другого выхода. У нас всех нет. Пока вождь не окрепнет, он не может покидать стен Виссавии. И мы не воины. Мы целители. Мы созданы исцелять, а не убивать.

   Арман еще долго стоял на крыльце и слушал, как неистово барабанит дождь в крышу. Он вдруг поймал себя на мысли, что понимает виссавийцев... но кому же от этого легче?

   – Может, я и не сильный маг, – сказал он, смотря в затянутое тучами небо. – Но я буду бороться до последнего.

   Рина не вставала с колен весь день, вознося богине одну молитву за другой. Она не могла сделать ничего большего, а сидеть бесчинно и слушать, как плачет над Виссавией ветер, было выше ее сил. Она даже не осмеливалась рыдать над телом умершего брата, она хотела лишь одного... чтобы с Элизаром не ушел и Рэми.

   В маленьком храме было совсем тихо. Увядали рядом со смертным ложем цветы, белоснежные одежды вождя мягкими складками опускались до самого пола, горели в головах ложа испускающие сладкий аромат светильники. Виссавийцы один за другим подходили к умершему вождю, опускались перед ним на колени, и, произнеся короткую молитву, отходили в тень. Прощались. Рина вот не могла найти в себе сил встать и отойти... потому что знала, что брата она больше никогда не удивит.

   – Нериан будет жить, – прошептал кто-то за ее спиной.

   Рина облегченно выдохнула, она уже и не надеялась услышать этих слов.

   Три бесконечно долгих дня провалялся вождь в горячке. Три дня порывался встать и звал Мираниса, и три дня рвали целители одну за другой узы, связывающие телохранителя с принцем...

   – Ты должна решиться, – прошептал все тот же голос.

   Рина посмотрела на стоявшую рядом с смертным ложен Элизара Калинку. Почему решать должна она? Почему не вдова брата? Только потому что Калинка – кассийка и... "не поймет"? Но и Рина, сказать по правде, не понимала.

   – Мой муж этого хотел, – сказала вдруг жена брата, оборачиваясь к Рине. – Твой брат хотел, чтобы он забыл...

   Рина сглотнула. Значит, Калинка все слышала? Наверняка, не сильно-то ей легко, в чужой стране, рядом со смертным ложем единственного человека, кто ее в Виссавии понимал. Может, даже любил. Решившись, Рина встала с колен, подошла к братовой, и крепко ее обняла за плечи:

   – Он ушел, – затряслась в рыданиях Калинка. – Я знала, что он уйдет... но... не так... быстро...

   – Вы должны решиться, – вмешался в рыдания женщины тихий голос.

   Рина обернулась к Араму. Мы должны решиться? Не она одна, а вместе с Калинкой? Арам, наконец-то, принял жену отца и ее власть в Виссавии?

   – Аланна станет повелительницей Кассии. И она не может быть женой вождя, вы обе это знаете... Хотите причинить Рэми еще больше боли? Высшему магу? Вождю Виссавии?

   Рука Калинки сжала пальцы Рины. Взгляд женщины, понимающий, теплый, одарил поддержкой.

   – Пока он слаб... – продолжал Арам, – он должен забыть о Аланне. Разреши... разрешите нам вмешаться. Пока мы можем... Когда вождь очнется, вы ничего не сможем исправить. И он уйдет за Аланной в Кассию. К сожалению, он больше любит страну Мира, чем свою. Пусть... у него не будет больше куда возвращаться. Не будет брата, не будет невесты, не будет сестры.

   Дым пах приторно сладко, к горлу подобралась вдруг тошнота. Рина погладила живот, ища у сына Армана сил, и вдруг поняла, что уже сдалась.

   – Прошу...

   Рэми должен забыть их всех? И смешливую Лию? И серьезного Армана? И нежную Аланну? Всех? Арман ей не простит. И Рэми, если узнает, ей не простит.

   – Где Лия? – спросила Калинка.

   – Мы будем ее искать, даже если вождь о ней забудет.

   – Разрешаю, – прервала его Рина.

   Арам с облегчением вздохнул и посмотрел на Калинку:

   – Да, – выдохнула женщина.

   Рина пожалела о своем решении сразу же. Но Арама назад не позвала... Чуть позднее, не в силах ждать, она сорвалась с места и бросилась вон из храма. Как сумасшедшая, летела она по коридорам замка, в спальню, которую недавно занимал ее брат, и остановилась у кровати, взглядываясь в покрытое капельками пота лицо племянника.

   – Аланна... – позвал в беспамятстве Рэми. Рина осела по стенке на пол. – Аланна...

   – Это в последний раз, – уверил ее тихий голос Арама. – Воспоминания уходят. Больше он о ней не вспомнит...

   – Но Аланна попробует с ним связаться... И Арман никогда не бросит брата. Ты же знаешь? Так на что надеешься?

   – Кассийцы думают, что Рэми мертв. Теперь вождя Виссавии для них зовут Нериан. Так будет лучше.

   Ничего не будет лучше!

   – Рина... – позвал в беспамятстве вождь.

   – Я здесь, – прошептала девушка, кидаясь к кровати Рэми.

   – Не уходи.

   – Никуда я от тебя не уйду...

   – Мою память тоже очистите, – сказал вдруг появившийся невесть откуда Рэн. – Я не смогу ему врать.

   – Как знаешь, – холодно ответил Арам.