Текст книги "Несчастье на полставки (СИ)"
Автор книги: Анна Кувайкова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 17 страниц)
Скисла, значит, да… Тю-ю! Нашла мне тут тоже, сливу перезревшую. Я, может, конечно, и скисла чутка, но исключительно из-за излишней заботы опухнув. И раз, пошла такая пьянка, да в родную садоводо-огородную тему…
А устрою ка я им хардкор, да на пяти любимых грядках!
Будут знать, как с Анастасией Соколовской играть, да поперек ее собственных принципов перевоспитывать!
В общем, следуя озвученному совету, я послушно поднялась. Согласно покивала, предано в глазки заглянула, на пятках развернулась… и в собственный номерок отдохнуть как следует намылилась. Пилинг-ширинг, маникюр-шугаринг… а брейтесь вы, товарищи сами. Нас, как того кота из мультика, и здесь неплохо кормют!
В общем, намылила я кроссовки родные, на половину стоптанные, да от благодетелей своих подальше, особо согласия их не спрашивая. Развернулась чутка, шаг вперед сделала… и тут же грохнулась на пятую точку, в кого-то со всего размаху врезавшись!
Ну вот, опять. Как к прежней Аське возвращаешься, так невезение упрямое прямо на самое дно жизни огромным камушком тянет! И что делать прикажете?
И деловой стервой становиться не хочется, и жить так дальше невозможно! Хотя бы потому, что Ромашка мой сладенький, на талисманах разорится, и самолично меня посылкой в Тибет отошлет. А я не хочу стричься наголо, у меня черепушка неровная!
И вообще, оранжевый цвет мне не пойдет!
Или в оранжевом все-таки щеголяют монахи Шаолиня?
– О! Рardont, mademoiselle! – прямо посреди моих печальных раздумий, раздался бархатный мужской голос откуда-то сверху. И меня быстро, ловко, и безапелляционно вздернули на ноги, не спрашивая разрешения. – Еxcusez-moi, vous êtes dans l’ordre?
– О как, – с любопытством протянула Милана, окидывая взглядом незнакомца, сбившего меня с ног, и сейчас кудахтающего надо мной взволнованной мамой-наседкой. – Настоящий француз! И что он балакает?
– Извиняется, – машинально перевела, сочувствуя собственной отбитой попе, и ни капли – самолюбию. Ему-то как раз не привыкать! – И спрашивает, в порядке ли я.
– Так ответь ему, пока он до седых волос не поседел тут, – хмыкнула Милана, выразительным взглядом указывая на обеспокоенного мужчину, до сих пор продолжающего держать меня за руки. А я что? Ну, я спросила, супротив такого пристального внимания ничего не возразив. И что же тут, как поется в песне, криминального?
Да вы бы слышали, как он обрадовался родной речи!
Затараторил тут же, вываливая на меня ушат… нет, ведро… нет, целую гору информации! И, знаете, что странно? Его языку я обрадовалась гораздо больше, чем перспективе скорого и долгого общения с Миланой! А уж когда француз, извинившись еще с десяток раз, улыбаясь во все свои белые красивые зубы, предложил провести ему экскурсию…
Да я тут же, с радостью была на всё согласная!
К огромному неудовольствию моей спутницы, конечно же. Даже с первого взгляда было видно, насколько ей понравился улыбчивый мужчинка. А он (вот гад какой!) взял и от ее сиятельной компании тактично отказался, бесцеремонно уцепив меня под локоток. Естественно, как и все представители его народа, чуть-чуть полицемерив. Французы они такие, да. Всегда и всем улыбаются, даже если им плохо, грустно, или совсем не нравится стоящий напротив человек.
А я же… а я все это время хихикала. Мысленно, конечно. Но злорадно, подленько, гаденько, и от всей своей гадкой душонки. Я-то этот народ знала! А вот Мила – нет. Она явно надеялась на дальнейшее общение с красивым мужчиной, одетым в небрежно-большой кожаный плащ, тонкую серую футболку, джинсы и сапоги-ботфорты. Плюс часы, множественные цепочки… Мода такая скорее подростковая, чем взрослая, но пять же – весьма характерная для французов, которые всегда в поисках собственного индивидуального стиля.
На вид ему было около двадцати восьми, высок, немного худощав, может, спором каким занимает. С гривой длинноватых, в творческом беспорядке русых волос, голубыми глазами и легкой небритостью. О, Гаспар Моро действительно был шикарен и неповторим, до неприличия сильно выделяясь среди наших соотечественников! Неудивительно, что Миланка-то поплыла.
Но, к ее огромному сожалению – французик-то нет! На ее чары не поддался, вежливо извинился, знакомству обрадовался… а потом нагло украл меня из отеля, под благовидным предлогом осмотра местных достопримечательностей. И в этом, опять же, нет ничего удивительного. Позвать едва знакомого человека на обед, прогулку или даже на целый уик-энд – для жителей Франции обычное дело. И отказываться не стоит, они очень обидчивы и прилично заносчивы!
К тому же, Гаспар оказался истинным представителем своего народа. То есть очень болтливым, крайне эмоциональным, невероятно улыбчивым, с очень яркой мимикой и активной жестикуляцией. Я, таких как он, знала. И, естественно, с радостью воспользовалась такой шикарной возможностью!
А самая прелесть… о, самая прелесть заключалась в том, что местности не знали ни я, ни он!
Так что мое желание досадить Милане, да и вообще, сам отпуск, скорее напоминающий лагерь строгого режима по перевоспитанию, вдруг превратился в увлекательное приключение. Ни дать, ни взять – Алиса в страну чудес с разбегу брякнулась!
Эх, мой милый, картавый Белый Кролик… где ты раньше-то пропадал, сладенький?
– Как же ты вообще оказался здесь, в России? – устав от долгой, эмоциональной прогулки, ближе к вечеру, мы, наконец, осели в красивой, изящной кафешке, которую, после долгих поисков, выбрал изысканный француз. – Ты так и не сказал, Гаспар!
– О, моя маленькая Асель, – картинно вздохнул мужчина, в сотый, а быть может, тысячный раз, устраивая передо мной небольшой, полный трагизма спектакль. – Это совершенно, совершенно невообразимая история! Я устал, я так устал от своей работы! Я так хотел отдохнуть, желал поправить здоровье. Семейный врач сказал сменить климат, сменить кардинально! И я решился на суровую Россию. Ох, знал бы я тогда, на что решаюсь! Ах, Асель, это был самый странный выбор в моей жизни. Представь, как я был удивлен по прилету, не заметив изменений! Дева моя, здесь было ужасно скучно. Меня никто не понимал!
О. да… для болтливых французов непонимание и хмурые лица Сибирских прохожих просто смерти подобно. Это уж я понять могу! Особенно резко переквалифицировавшись из грубого русского «Аська» в воздушную и изящную Асель. Бедный Гаспар не то, что «Настя», даже Ася выговорить не смог. Ни с первого, ни с третьего, ни с пятого раза!
И да, в это время года климат Франции и Белокурихи примерно одинаков – тепло, но не жарко, что-то около двадцати градусов с копейками…
Но, переходим к стандартным комплиментам. Где они у нас там, да вместе с меню от официанта?
– Ужас, Асель, страх и ужас. Сам бог послал мне тебя, я лишился рассудка, едва заслышав родную речь твоим божественным голосом. Скажи мне, что это шутка. Злая, злая шутка судьбы и рока. С твоей изящностью, ты просто не можешь быть русской! Нет-нет, истинная Парижанка, не иначе! Не разбивай мне сердце жестокой правдой!
– Это правда, Гаспар, – не выдержав, рассмеялась я. Ух, льстец, протии-и-ивный! – Я такая же русская, как и ты француз. Се ля ви.
– Ох! – драма пошла на второй круг, с драматично заламываемыми руками. – Ты жестока, Асель.
– Что поделать, – невольно рассмеялась я, принимаясь таки за меню. Одними-то комплементами сыт не будешь!
Хотя… приятно, черт побери. Вот как нужно самооценку девушке поднимать! Не то, что этот Макс гадкий… Ну ничего. Я буду мстить, и мстя моя будет воистину ужасной! Мила-то уже, небось, охотно доложила о моих несанкционированных передвижениях. Вот головомойка меня по возвращению ожидает…
Буду долго и упорно хихикать. Нет, а что? У меня отпуск? Отпуск. Я отдыхаю. Мучение тела салоном оставим на потом, нас впереди ждет души мученье! Не моей. Хи-хи!
Интересно, заревнует Макс, или нет все-таки?
– Ты жестока, – продолжал тем временем сокрушаться Гаспар, быстро листая меню на английском. Не знаю, что он ожидал там такое интересное найти… вдохновение, наверное! – О, Асель, я придумал! Ангел мой, мы с тобой сто лет знакомы, ты обязана сделать со мной селфи! Да-да! Я просто обязан поделиться с друзьями сокровищем, которое обнаружил в России! Ты же мне не откажешь?
– А знаешь, что… – задумчиво побарабанив пальчиками по столику, тут же прищурилась я. – Я думаю, эта идея замечательна!
И вот, когда многочисленные фотки были сделаны, в профилях всех соцсетей выложены, ужин, наконец, выдан и одобрен придирчивым французом… Возвратилась я в номер далеко, далеко за полночь. А что вы хотели? Жители Лазурного берега не могут без того, чтобы не растянуть обычный прием пищи в долгие, долгие, долгие дружеские посиделки! А уж как долго мы прощались в холле отеля, у-у-у…
Я уже подумала, грешным делом, чо Гаспар меня того – на сувениры растащит! Таможня, конечно, ввоз матерящегося магнитика с биркой «Sokolovskaia» не одобрит. Но попытку юмора, может, и зачтет!
И вот, вваливаюсь я вся такая, счастливая донельзя, пьяненькая до приличия, да в полутемную гостиную нашего общего номера… А там мою милый шеф в сурового родителя поиграть изволит.
– И что это было?
Я только фыркнула тихо-тихо, стягивая кроссовки без помощи рук. Они были заняты – я цеплялась ими за косяк! Французов учат пьянства с детства, у них любой обед без вина – не обед! Я, конечно, как могла, поливала из своего бокала местный фикус… Но и внутрь перепало чутка!
Кстати, это он что, таким спокойным голосом, да не отвлекаясь от планшета, мне на психику надавить решил? На совесть? Фу-фу-фу, Максим Сергеевич. Мне после дня обильных словоизлияний от истинного жизнерадостного до тошноты француза, ваши укоры как накурившейся моли скромная таблетка нафталина!
– Отпуск, – блаженно выдохнула я, растягиваясь на диванчике, неподалеку от хмурого мужчины в кресле. – Как раз такой, о котором я всегда мечтала. Только безделье, только позитив. И никакого огорода! Максим Сергеевич… как же я вам за него благодарна, ух!
И, поднявшись, отчаянно зевая, и продолжая счастливо скалиться, направилась в сторону комнаты, из-под двери которой тускло маячил слабый свет. Но не тут-то было! Не желающий подпирать люстру поставленными свежеми рожками, мой доблестный Рудольф в галстуке, проворно уцепил меня за руку, не давая уйти:
– Соколовская, не борзей. Ты прекрасно поняла, о чем я.
– Вы о пропущенном маникюре? – невинно хлопнула я ресницами. И тут же заныла. – Ну, простите, простите. Я к нему оказалась совершенно не готова морально! Каюсь, извиняюсь, исправлюсь. Ну… наверное!
– Вот даже как, да? – неожиданно тихо усмехнулся мой шеф, протягивая свою ладонь к моей щеке. – Ты ведь специально меня злишь, верно? Месть за утро, или просто хочешь заставить меня ревновать?
Тьфу на вас. Вот тьфу на вас еще раз!
После подобного движения я сразу заметно приуныла. После движения, не вопроса! Тот вообще оказался банален, предсказуем, и никак не красил босса. С любой из его нелицеприятных сторон!
Он что, всерьез думает, что я снова на это куплюсь? Да не смешите пузико у тараканов, я его маневры разгадала сразу после того, как познакомилась с Моро!
Вот у кого надо поучиться тонкой игре на женском самолюбии. Чтобы показать, как можно наслаждаться жизнью, начать ценить себя, любить себя, и заботиться о себе, Гаспару хватило обычного недолгого общения.
И, по сравнению с ним, попытки шефа меня соблазнить выглядели теперь просто топорно! Ну, это как гном, пытающийся охмурить Белоснежку. Чтобы она влюбилась, растаяла и все такое… а потом бы ей вертели, как хотели, пока она предано заглядывала своему полурослику в рот.
Фу. Даже думать мерзко! Как раковину у улитки голыми пальчиками вскрывать. А уж чувствовать себя жертвой чьих-то далеко идущих планов – и подавно! Я вам тут не Голум, а вы – не желанное кольцо.
Так что, топали бы вы, Максимка свет Сергеевич, далеко-далеко. И надолго!
– Ревновать? – якобы задумчиво выдала я, пьяненько разглядывая косточки ключиц на шее шефа. Потом ласково погладила его по лапкам, заботливо отряхнула рукава летней рубашки, ухватилась за воротник, притянула к себе поближе… и выдохнула от всей души, замерев в паре миллиметров от его губ. – Чтобы ревновать, нужно что-то чувствовать. А, вы, боюсь, в этом плане, от того манекена совсем недалеко ушли.
И, развернувшись на пятках, гордо отправилась в кроватку.
И, пускай на душе было чуть-чуть поганенько от его манипуляций… всё равно, мне было хо-ро-шо!
Глава 12
Утро, утро, утро…
Кто из вас его нежно любит?
Я вот лично – нет!
Особенно когда меня нагло будят и бесцеремонно выдергивают из теплой кроватки. А еще, не дают толком очухаться и собраться. И, на закуску, вместо вкусного кофеечка суют какую-то гадость в бутылке из разряда «радость фитоняшки», а потом тащат в салон красоты!
Силой тащат, без суда и следствия, приговора и обжалования.
Адвоката мне, срочно адвоката. А еще лучше – яду!
– За что-о-о? – тихо провыла, без сил роняя голову на стол, пока девушка напротив цепляла маску на улыбку, а на свои ухоженные лапки – страшный, страшный латексный ужас. А потом, этими самыми лапками в неприятных перчатках принялась осматривать и мять мои еще не проснувшиеся, теплые ото сна пальчики.
Ощущения… быр-быр-быр, да и только!
– Не выспались? – понимающе улыбнулась маникюрш… а, извините. Мастер ногтевого сервиса, вот! С обыденным именем Оксана на премилом бейджике.
С каким бы удовольствием я затянула этот прибамбас на шее моего вынужденного «стилиста», ух!
– Выспишься тут, – мрачно буркнула, злобно зыркая в сторону недалекого соседнего столика, за котором небрежно раскинулась вышеупомянутая бяка. Сегодня до странного стильная и красивая. Деловая!
В красных коротких брючках, черно-белых туфельках, белой блузе-рубашке, черном пиджаке, при бабочке на шее и с плоским клатчем подмышкой! И с тем же до неприличия гладеньким хвостиком из роскошных волос.
Прям удивительно, что же принарядилась-то так? Чтобы мне стало стыдно, что ли?
Так это… для побудки совести вроде не сезон!
– Хорошо отдохнули? – неверно истолковав мои взгляды, услужливо поинтересовалась девушка. Эх, Оксана, Оксана. Вот говорят же, что все мастера маникюра – немножко психологи. Но… ни в коем случае не хочу никого обидеть, но что-то очень не квалифицированный мне попался мозгоправ!
– Отдохнули-то хорошо, – вздохнула я, от души вспоминая душку Гаспара. Вот, с кем бы я с радостью смоталась бы не только в салон, но и прямо в ад – на пламенный шугаринг!
Но, увы, и ах. В моем распоряжении пока что только гламурные бесята.
– После отдыха требуется еще отдых? – рассмеялась Оксана, откладывая в сторону все свои адские инструментики. Залежи инквизиции она ограбила, что ли? – Не волнуйтесь. Сейчас все организуем в лучшем виде!
– А? – только и хлопнула я ресничками, пока мой мастер со скоростью и умением, достойным лучших полевых сусликов, зарывалась в недра своего стола. А после, я и вовсе подняла своими веками легкий ураган, когда мне выдали небольшую подушечку, маленький цветастый пледик и… масочку для сна! – Вот, даже как?..
– Не удивляйтесь, – взбивая подушечку, расхохоталась Оксана. В моих глазах уже самая лучшая, самая милая и обходительная. Самая-самая! – Не вы первая такая. Мы же всё понимаем, здесь же город-курорт! Молодежь до утра в клубах тусить может, кто постарше на процедуры поднимается ни свет ни заря. Да и мам с детьми тут очень много, а у них вообще, недосып – ежедневное мероприятие. По крайней мере, в первые два года. Вот мы и приспособились. Не волнуйтесь, всё очищается паром после каждого клиента, всё безопасно и чисто.
– Благодарю, – царственно кивнула, натягивая пушистую, белую, в черных пятнышках масочку. Чуть поправила пледик… и шлепнулась лицом в подушку, покорно вытянув ручки.
Эх, вот ты зверь какой, невиданный… ла-а-акшери!
Если обширный список изменений, мне ранее озвученный, да будет проходить вот так, в комфорте и понимании… Да кто от такого откажется?
Правда, если честно, я не думала, что смогу заснуть, пока мои ногти от души кто-то чем-то шкрябает. Но видимо, судя по рефлексам, я немного попугай – сверху накрыли, темноту организовали, и усё! Буду сопеть и пускать слюнки, даже если меня усадить на тонкую жердочку.
Так что выспалась я, сказать честно, от всей души и очень сладко.
И возвращаться в мир навязанных красот не слишком-то хотелось. Но пришлось, ведомой ласковым голоском умнички Оксаны, ухитрившееся все провернуть без малейшего вреда для моего отдыха. Правда, когда я, наконец, проснулась, потянулась, потерла лицо… и чуть не выколола себе глаз, возмущению моему не было придела!
– Это что? Что это?! – меня, кажется, немного заело, будто сломанный патефон – срочно вызывайте фиксиков на помощь!
– Вам не нравится? – тут же стушевалась Оксана, прекратив сбор своих многочисленных баночек, скляночек и кисточек. Ох, как я хотела в тот момент запихать ее саму в одну из ее баночек! Зачем она из моих милых коротких ноготков сделала мне острые бульдозерные лопаты? Да я себя чувствую так, как будто пальцы во влажную глину на огороде сунула, а она и затвердела! Это неприятно, неудобно и…
Всё. Прощай, жестокий обыденный мир, меня только что лишили маникюрной девственности!
И налепили на ногти стразы. Я вот даже не могу так сразу понять, что из перечисленного огорчает меня больше!
– Не обращайте на нее внимания, – усмехнулась подошедшая Милана, ловко цепляя меня за ладонь, и придирчиво рассматривая получившийся итог. – Она просто не привыкла к длине и дизайну. Настя, тормози на поворотах, всё у тебя в порядке. Это модно и стильно. Поверь, я знаю, о чем говорю.
Я насупилась, как недокормленная мышь-полевка, силами окрестных кошек посаженная на жесткую диету без любимых круп. Ей-то хорошо говорить, у нее квадратненькие, не особо длинные, тонкие и как будто подсвечены перламутром. А я? Почему я? Мне за что такое удовольствие?
– Не могу, – полчаса спустя, не справившись в очередной раз с ложкой, прямо посреди ресторана психанула я, отодвигая от себя тарелку с вкусно пахнущим крем-супом. Есть-то хотелось зверски! А как прикажете это делать? Новыми ногтями черпать? – Они неудобные!
– Ася, ты как ребенок, – не отвлекаясь от процесса фотографирования своего красивого салата, отрезала Милана. – Как девочка в садике, которой не нравится ее клетчатое платьице, подаренное не самой любимой из бабушек. Оно и колется, оно и чешется, оно и мешается…
– Что, травмы детских лет на мне вымещаем? – уже совсем не иронично, а скорее даже злобно поинтересовалась я.
Да, черт возьми, мне все это не нравится! И пусть я себя чувствую в действительности, как описала Мила, но меня от подобных изменений просто воротит! И если уже сейчас со мной творится такое, что же будет потом? Начнет тошнить при одном только виде шефской сестренки? Я уже про самого босса, нагло дернувшего тапки с самого утра, промолчу, пожалуй.
Но я ему отомщу… так отомщу, что мало не покажется. Устрою горчим воском депиляцию зону глубокого бикини!
– Нет, всего лишь сравниваем, – спокойно до невозмутимости парировала Милана. Я аж чертыхнулась вслух – у нее что, вместе с очередным стильным образом в гардеробе еще и соответствующее настроение висит? – А если серьезно, Асиенда, ты просто негативно настроена. Это не ногти тебе не нравятся. Это ты меняться не хочешь. Из зоны комфорта выходить тяжело, верно?
– Да причем тут… – взвилась я, но тут же поумерила свой пыл, заметив, как взглянули на меня остальные посетители ресторана. – Да причем тут зона комфорта? Я согласна меняться, Милана, согласна. Но вот так? Категорично и резко? В ту сторону, о которой не просто ничего не знаю, и которая мне, вдобавок, не нравится? Да, начиная с мелочей. Но уже – не нравится. Никак. Абсолютно!
– А как ты хотела? – удивленно вскинула брови эта… бизнес-мадам! – Чтобы я с тобой сюскала и уговаривала? Или позволила тебе самой выбирать? Извини, но так мы целый век будем ходить вокруг да около. Мне лучше знать, что с тобой делать. Так что, пожалуйста, расслабься и доверься. Со временем ты привыкнешь.
О, да. Я-то привыкну. Особенно сейчас, глядя на шведский стол с множественными вкусняшками, которые просто не могу взять, не уронив, я отчетливо понимаю, насколько я ко всему этому… привыкну!
Как собачка к терзающим ее блошкам-мутантам.
– Ну, может быть все-таки… ну, не настолько категорично переворачивать все с ног на голову? – через пары попыток уцепить ложку в чашке с чаем, попыталась поканючить я. Бесполезных попыток, надо сказать! Я даже в такой бытовой ерунде была беспомощна, что бесило ужасно. – Постепенно там, помаленьку. Вон, когда люди в моржи подаются, они же не ныряют с размаха в прорубь. Это просто опасно! Бубенчики там отморозить можно. Ну или мозги…
– Какое счастье, что у тебя их нет, – только и усмехнулась Милана.
Я аж подпрыгнула!
– В смысле?!
– В коромысле, – хмыкнула эта безжалостная дива. – Я про бубенчики. Да и от мозгов твоих не убудет. Выживешь!
– Да ну тебя нафиг, – не выдержав, все-таки ругнулась, обидевшись не на жизнь. На смерть!
И, отодвинув от себя тарелку так, что безнадежно остывший супчик некрасивой лужицей залил дорогую скатерку, едва ли не бегом бросилась на выход.
Было обидно, очень!
Да, я как ребенок. Да, может Милана и права. Но ведь реально, от таких изменений меня воротит, как пропитого опытного бомжика с целебного антипохмелину! Не хочу я всего этого. Знаю, что надо, а не хочу!
Не хочу, не хочу, не хочу!
– Ох! Асель, лучик моего солнца, ты ли это? – я так взгрустнула, что не заметила мужчину, во вкусно пахнущие объятия которого и влетела посреди холла. Еще б я его не увидела, да там самые настоящие слезы стояли в глазах! – Что с тобой, звезда моя? Что с этими глазками, неужели они собрались плакать?
– Гаспар, – от такого участия я едва не разревелась. В последний момент сдержалась, конено, но носом-таки хлюпнула. – Бонжур. Прости, я тебя не увидела.
– Ангел мой, кто тебя обидел? – моментально нахмурился француз. – Ну же скажи мне. Поведай свою печаль другу! И, как принято говорить у вас, русских, я ему начищу хле…хлепуло?
– Хлебало, – не выдержав, тихо прыснула я. Изысканный житель Парижа, пытающийся ругаться на великом и могучем – да вы такое ни в одном цирке не увидите! – Гаспар, где ты такое услышал? Это так грубо, и совсем тебе ни к лицу.
– Oui, mademoiselle, – покорно склонил голову мой новый друг, признавая свою ошибку. – Услышал от молодых людей в баре. И мне показалось уместным. Так кто обидел мою прекрасную Асель?
Бли-и-ин… Вот и что прикажете делать? Как пожаловаться своему внезапно приобретенному рыцарю… Нет, не на гадкого коварного дракона. А на некрасивый маникюр!
Никогда не думала, что какая-то мысль в моей нездоровой головушке покажется настолько постыдной.
Как будто я ему на завтрак упаковку живых лягушек принесла.
В общем, вместо ответа я неуверенно проворачивала успешный трюк с кедами. Тынь-тынь. Носочек-носочек. Пяточка-носочек… И, пока француз, продолжая держать в своих широких ладонях мои искусственные скрюченные лапки, пытливо заглядывал в глаза…
Я снова и снова проворачивала то же самое, что когда-то изобрела в кабинете своего шефа.
Тынь-тынь, ага!
– Oh mon dieu! – внезапно воскликнул Гаспар, опустив взгляд на его и мои руки. – Асель, не говори ни слова, я понял всю твою печаль! Идем, моя русская Шанель, мы должны все немедленно исправить!
И, переплетя наши пальцы, ловко утянул меня из отеля.
Ой, нет. Меня что, опять в салон красоты сопроводить решили?!
– Гаспар, а может не надо?..
– Не хочу ничего слушать, – упрямо заявил француз, стильным упрямым буксиром утаскивая меня на улицу. – Этот кошмар тебе совсем не идет! Мon cher ami, как ты вообще могла работникам такое позволить? Ты же отдаешь за это собственные деньги! Неужели у вас, русских, настолько принято сорить своим заработком? Нельзя закрывать глаза на такое! Мой бог, да случись у меня в салоне такое, моих мастеров отругали бы сразу! Досталось бы и мне. Мой ангел, запомни – нельзя молчать. Нельзя, нельзя! Если тебе что-то не нравится, говори открыто, не стесняйся. Не бойся показаться глупой, ты же отстаиваешь свои права! Как еще заявить о своих желаниях, если не словами? Без них никто не поймет, что у тебя на уме. Увы, но людям не суждено читать мысли. Борись, Асель, за себя – борись! Собственный комфорт и счастье – единственно верное, что стоит твоих трудов, твоих стараний!
А, ну да, ну да… Франция – страна революций. Они там всегда недовольны действующей властью, и постоянно устраивают митинги вкупе с акциями протеста. Ну, такое, как по мне.
Хотя, если подумать, ну вот же могут люди добиваться лучшей жизни, можно с них брать пример!
А, коли с боку посмотреть, так Гаспар с Миланой, по сути, одно и тоже до меня донести пытаются. Правда, разными кривыми тропками…
И если уж совсем честно придраться, то революционные речи моего картавенького рыцаря ну очень, очень вдохновляют! И как у него это получается, а?
Точно говорят – опыт, это штука такая. Непропиваемая! Вот привыкли люди сызмальства бунтовать, так всего, чего хотят, добиваются. Надо, надо поучиться!
Давай как, Асенька, бери себя в руки, хватай Гаспарчика в оборот, да раскручивай на истину жизненную. А то чего ты как салатовый сопливый лизун на солнцепеке?
– Девушка, милая! – тем временем, дотараканив меня до няшного мини-салончика напротив отеля, растекся в очаровательной улыбке мой визави. Девочка-маникюрщица от такого зрелища чуть не совершила смертный грех – печеньку в кофе не уронила! – Вы должны, нет, просто обязаны нас спасти!
– Гаспар, – не выдержав квадратных глаз бедной работницы в милой розовой футболке-поло, хихикнула я. А то у нее глазки формой с мои ногти уже стали. – Она не я, тебя не понимает!
– Так объясни ей, душа моя, – соловьем запела эта мечта всех девиц в округе. Там, кажется, даже бабулька с пережженными локонами из раковины на него заглядывалась. Будет жирафик такой, в стиле восьмидесятых годов выкрашенный. – Вспомни свою профессию, помни о ней и гордись! А заодно дай мне возможность насладиться двумя лучшими языками мира, произнесенными твоим нежным голоском!
Вот… умеет человек попросить! Как попросит, так и не знаешь – то ли застесняться, то ли согласиться, то ли густо покраснеть!
Правда, краснеть я стала чуть позже. От натурального такого стыда!
Я, конечно, работник хоть куда, хоть и по знаниям, не по внешнему виду. Но в тот момент, я не то, что понять, я даже технически, не вдаваясь в суть, перевести не смогла! А Гаспар, тем временем, войдя во вкус, все щебетал, щебетал, щебетал…
Я пыжилась, как могла. Честно лепетала что-то, глядя на эту активно и воодушевленно воркующую парочку глазами туго какающего котенка… Потом просто сдалась. Пришлось признать, что переводчик языка красоты и маникюра из меня так себе. И дальше мой друг и мой будущий мастер уже договаривались, как могли. По средствам улыбок, жестов, имеющихся в наличии примеров дизайна, и моих пяти копеек, вставляемых время от времени.
А потом, достигнув определенного консенсуса, меня, наконец, взяли в оборот. Мастер принялась за дело, а Гаспар веселым новогодним зайчиком ускакал куда-то вглубь салона. То ли приключений на свою крепкую парижскую задницу поискать, то ли присмотреться к суровым русским брадобреям… Ну, или решил проверить, не бреют ли там где-нибудь за ширмой бурого медведя.
К счастью, на этот раз боги пилочки и лака решили не обделять меня своим присутствием. Девочка мне, конечно, баиньки не предложила. Но с улыбкой и энтузиазмом, достойным шила в попе неуемного Гаспарчика, охотно поведала, что она с моими царапками делает, зачем, как, и что получится в итоге. И знаете, не обманула ведь! Я прямо видела, как мои ручки меняются на глазах, приобретая куда более изящный и, между тем, естественный вид.
А еще… А еще меня посетило до боли странное чувство. Двойственное, иррациональное. Как будто ми вокруг меня разделился на два лагеря. Один – бесконечно далекий, молчаливо-враждебный, но зовущий к себе. Тревожный. Дающий ощущение постоянного ожидания удара в спину…
И второй. Открытый, душевный. Наполненный смехом и весельем, искренними эмоциями. Живущий здесь и сейчас. Беззлобный и всегда готовый помочь…
Я как будто стояла на пороге темной комнаты, в которой за мной прятались мои собственные демоны. Они не уговаривали, они просто знали – я к ним вернусь. А впереди, тем временем, впереди меня играло всеми красками золота радостное восходящее солнце.
А я на распутье. Знаю, что шагнуть-то надо вперед, к свету! Но… чего-то не хватает. И я даже точно знаю, чего. Даже не чего, а кого!
Проводника. Чтобы взял меня за руку… Ладно, кого я обманываю? Чтобы безапелляционно уцепил за шкирку и молча пнул на путь истинный, долго не рассусоливая! Короче, такого знакомого, такого родного, белобрысого и вкусно пахнущего мятой проводника…
Гад ты, Ромашка. Обиделся невесть на что, а мне, между прочим, тебя сейчас очень не хватает!
Я даже украдкой покрутила красную нить с бусиной на запястье. Вот бы, как в сказке: покрутила трижды, а он тут как тут!
Увы. Газпром если и осуществляет чьи-то мечты, то я у него явно в черном списке. Главное, чтобы не как Дедушка Мороз плохим детишкам – угля в мешочке не приволок.
– Готово! – тем временем, пока я вся ушла в астрал, радостно воскликнула Леночка. Ну, девочка та, мастер которая. – Вам нравится?
Нравится?
– Ух ты… – только и смогла я выдавить из себя, глядя на собственные аккуратные ноготки. Я настолько внутрь мозга пьяной улиткой завернулась, что не заметила, как пролетело время. – У меня слов нет.
– У меня тоже, – хихикнула девушка, ловко складывая свои пилочки-кисточки, уже не кажущиеся пыточными вилами из ада. – Сама не ожидала, что так ловко выйдет. Ваш француз умеет вдохновить!
О да, он меня такой… Он может!
Я задумчиво пожамкала пальцами в воздухе, чувствуя, как улыбкой зарабатываю новые мимические морщинки. Эх, глауронки на меня нет! Но…
Коротенькие, полу квадратные, с белыми кончиками и нежной росписью на безымянных пальчиках – да я в свои бывшие культяпки влюбилась с первого взгляда!
– Все готово, ангел мой? – тут же, как черт на стиле, вынырнул из ниоткуда Гаспар. – О! Радость моя, какая великолепная работа! Теперь ты воистину восхитительна.
– А, то есть раньше я была так себе? – не удержавшись, фыркнула, без малейшего труда доставая банковскую карточку из кармана. Иллюзий я не питала – может, француз и джентльмен, но платить он за меня точно не будет. Да и некрасиво бы с моей стороны было ему это позволить!
– Что ты, голубка моя, – рассмеялся иностранец, прикладываясь к моей ручке. – Ты всегда прекрасна. Но сегодня – особенно! Не верь тому, кто твердит обратное. Любить, моя красавица, себя надо любить! Если не любить себя, как можно ждать любви от других? А теперь, идем со мной, наведем окончательную красоту. Я уже обо всем договорился!
