Текст книги "Золотко или Принцесса для телохранителя (СИ)"
Автор книги: Анна Кувайкова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 18 страниц)
– Да чё мы сделали-то?!
– Ни чё, а что! Третий курс, а ума, как у детсада…
– Крис, идем, – оказавшись рядом, не обращая внимания на дальнейшую перебранку преподавателя и студенток, рыжая вцепилась в мою руку и уверенно потащила в сторону выхода. – Приведем тебя в порядок.
Надо признать, что увела она меня вовремя, как раз в то время, когда в столовой поднялся самый настоящий гвалт. Останавливать нас никто не стал, и я шла, как глупая корова на веревочке, не понимая, куда и зачем меня ведут. Ситуация немного прояснилась, когда Солнцева распахнула неприметную дверь в конце коридора за аркой… и выставила вперед ладонь, останавливая тенью следовавшего за ней парня:
– Стоять. Ты-то куда лыжи намылил?
– Рыж…
– Тьфу на тебя, Аверин. Первый этаж, тут лететь метра полтора, не больше! Нормально всё будет, здесь подожди.
– Дверь не закрывай.
– Ладно, ладно, извращенец, – закатила глаза Солнцева, бесцеремонно вталкивая меня в женский туалет. Абсолютно пустой, к моему огромному облегчению…
– Рыж, дверь!
– Да, блин, – ругнулась девушка, но послушно выполнила более чем странную просьбу, попутно высказавшись еще раз… но уже на незнакомом мне языке!
Наверное, в любой другой момент я бы удивилась. Но сейчас… раздражало все. Внезапное заступничество новеньких, его повышенная забота о ней, смахивающая больше на паранойю, даже само их присутствие!
Смотреть в зеркало не хотелось, но пришлось. Щеки вспыхнули с новой силой, а глаза застилали злые слезы, сдерживаемые с огромным трудом и, первым, что я сделала, стянула с себя окончательно испорченный пиджак. Огромное пятно насыщенного бордового цвета вряд ли возможно вывести, вещь была окончательно и бесповоротно испорчена.
Скомкав мягкую светлую ткань, я что есть силы швырнула пиджак в ближайшую мусорку, чтобы хоть как-то успокоить бушующие внутри эмоции. Если это и помогло, то мало…
При попытке замыть пятно на шелковой блузке с помощью влажных салфеток и воды из-под крана ничего не вышло. Розовые разводы остались как на ней, так и на светлой сумочке, еще сильнее подгоняя меня к состоянию истерики. Такого унижения в своей жизни я еще не испытывала!
Хорошо хоть Солнцева не лезла под руку с советами и не вмешивалась, стоя неподалеку у окна, сложив руки на груди, хмуро поглядывая на улицу. И не повернулась ни разу, но лишь до тех пор, пока из коридора не раздался негромкий мелодичный свист, складывающийся в смутно знакомую мелодию.
– Ты закончила? – оглянувшись, ровным… слишком ровным и спокойным тоном спросила переведенная студентка. Кажется, весь ее запал и боевой настрой уже пропал, и настроение теперь было ничуть ни лучше моего.
Я лишь молча кивнула, стряхивая воду с рук нервным жестом. После чего вытерла умытое лицо сухой салфеткой и, выбросив ее, последовала за Солнцевой, уже распахнувшей дверь. Я понимала: скажи я хоть слово сейчас, и сдержаться будет просто невозможно.
До выхода мы прошли в полной тишине, не обращая внимания на сновавших вокруг учеников. Ухудшившаяся за ночь погода вынудила всех пережидать большую перемену в стенах университета – даже не верилось, что еще вчера погода была по-летнему теплой. Сейчас же, благодаря спрятавшемуся за рваные темные тучи солнцу, на улице царила самая настоящая осень. Порыв ледяного ветра мгновенно забрался под одежду, заставив обхватить плечи руками. Учитывая, что ткань блузки и без того тонкая, после того, как промокла, она и вовсе стала почти орудием пыток…
На плечи вдруг опустилась непривычная тяжесть. И даже не сразу поняла, что это уже не эмоции: просто парень, вышедший следом за нами на крыльцо, молча набросил на них свою куртку…
Просто так, без просьбы, без малейшего намека с моей стороны. Просто, как ни в чем не бывало: накинул и пошел дальше, почти неотступно шагая следом за рыжей, уже спустившейся с крыльца. И ему холодный ветер, не смотря на тонкую футболку с короткими рукавами, судя по всему, не доставлял никакого дискомфорта.
Мне ничего не оставалось делать, как последовать за ними в сторону парковки, кутаясь в великоватую мне кожаную куртку, приятно пахнущую ненавязчивым мужским парфюмом. Идти, стараясь не попасть каблуками в трещины на асфальте, не поднимая головы и не глядя по сторонам.
Наверное, только оказавшись возле знакомой иномарки, я осознала одну простую, болезненную для себя истину…
Если бы не эта странная парочка, больше бы мне не помог никто из целого университета. Все бы только смеялись над издевками старшекурсниц, ни одному из студентов и в голову бы не пришло вступиться. Ни сегодня, ни завтра, ни в остальные дни, пока не забудут мое унижение. Зачем? Это же такое развлечение!
А как себя чувствовала я при этом, около сорока минут ожидая водителя на холоде, в одной мокрой блузке… Кого вообще волновали подобные мелочи? Я никто для них, пустое место.
Горькое осознание все-таки вырвалось наружу непрошенными слезами, скатившимися по щекам, когда я садилась на заднее сидение старенькой Тойоты. Украдкой вытирая их тыльной стороной ладони, через зеркало заднего вида, я случайно поймала внимательный взгляд темных глаз Аверина. И поняла, что последует за этим. Очередная гадкая ухмылка и едкое, обидное замечание…
Но вместо этого раздалась обычная просьба:
– Пристегнись, Рапунцель. Когда кто-то не в духе, пассажиров обычно размазывает по салону.
– Очень смешно, – саркастично отозвалась недовольная рыжая, уже занявшая место за рулем. Только сейчас я окончательно поняла, что она, кажется, разозлилась. Но что послужило тому причиной – не знаю. И не хочу знать, даже если эта причина – я. – Договоришься, домой поедешь в багажнике!
– В следующий раз – обязательно, – усмехнувшись, согласился парень, устраиваясь поудобнее на переднем сидении, вытягивая длинные ноги. Кажется, он не волновался вовсе, но его рука, которая легко и как-то даже привычно легла на специальную ручку над дверью, заставила меня послушаться. И не зря!
Как только по ушам ударила громкая музыка, а внутри все подпрыгнуло от басов, донесшихся из упомянутого багажника, машина резко сорвалась с места, буквально вжимая меня в сидение…
Композицию группы «Imagine Dragons» под названием «Believer», я узнала сразу. А вот дикая скорость, которую авто развило за очень небольшое время, для меня стало полной неожиданностью! Впрочем, ладно бы только скорость: не нажимая на педаль тормоза, девушка, усмехнувшись краем губ, вдруг дернула ручник и авто боком вылетело со стоянки университета на основную дорогу, ловко вклинившись прямо в поток машин!
Кажется, я снова поймала в том же зеркале внимательный взгляд, но никаких комментариев за ним не последовало. Да и если б они и были, расслышать их сквозь бившую по ушам музыку и низкие частоты, пробирающие до самых костей, не представлялось возможным.
Не могу сказать, что я испугалась подобной манеры езды… Не смотря на головокружительные маневры, лихие виражи, высокую скорость и сытое урчание мощного мотора, я вдруг… почувствовала облегчение. И даже откинулась на сидение, закрывая глаза и полостью расслабляясь.
– Адрес-то какой? – к моему огромному сожалению, в какой-то момент музыка притихла, и в сознание впился голос Солнцевой.
Пришлось с неохотой назвать адрес, и…
– О, это я удачно зарулила! – откровенно обрадовалась рыжая, выкручивая руль, плавно уходя в сторону. Аверин в ответ расхохотался, и через минуту иномарка уже летела по загородной трассе.
Мне даже стало жаль, когда мы добрались до коттеджного поселка за чертой города. Мягкая, хоть и быстрая и, наверное, даже опасная езда вместе с бившей по ушам музыкой меня успокаивала. И когда, разлепив глаза, я обнаружила за окном знакомый пейзаж, на душе уже было относительно спокойно. Пусто, но действительно спокойно.
Солнцева уже стояла на улице и курила, прислонившись бедром к капоту своей машины. Я принялась было выбираться сама, но замерла, увидев распахнутую дверь и протянутую мне руку. В увиденное не верилось, но ухмылка новенького уже не казалась такой… жесткой.
– Спасибо, – негромко выдохнула, цепляясь за сильную мужскую ладонь, с трудом вылезая из непривычно низкого авто. Подумав, стянула с плеч великоватую мне одежду, и добавила, возвращая ее законному владельцу. – За куртку и вообще…
– Не за что, – хмыкнула рыжая, выдыхая в сторону тонкую струйку дыма. Ветер послушно донес до меня запах табака и ментола. – Сама дойдешь?
– Да, спасибо, – кивнула в ответ, глядя в сторону ближайшего дома за высокими воротами, на который указала девушка.
– Вот и ладушки, – отозвалась Солнцева. Оттолкнувшись от капота, она снова распахнула водительскую дверь… и вздохнула, натолкнувшись на укоризненный взгляд своего парня. – Ну, чего опять?
– Рыж…
– Да счаз, Аверин! Я за рулем! А кто не согласен, напоминаю – место в багажнике все еще вакантно!
– Когда-нибудь я все-таки тебя туда засуну…
– Ха, размечтался, одноглазый!
Дальнейшую перепалку я уже не слушала, качая головой, неспешным шагом направляясь в сторону дома. Позади меня раздался хлопок закрываемой двери, чуть взвизгнули шины… И как только вдалеке затих рев мотора, я, не дойдя до калитки несколько шагов, свернула в другую сторону.
Да, я назвала им неправильный адрес, мое жилище находилось через две улицы отсюда. Не нужно, чтобы они знали, где я живу, и чтобы их самих увидели, в конце концов, не сложно пробить имя владельца по номерному знаку автомобиля. Глупо, конечно, но внутренне чутье твердило, что в связи с сегодняшним инцидентом, проблем не избежать. Так что лучше я получу сполна, чем достанется тем единственным, кто решился мне помочь.
Глава 4
– Ник, я уже это говорила?
– Еще нет. Дерзай.
– Я сейчас сдохну, – рядом со мной на скамейку, тяжело и надсадно дыша, плюхнулась переведенная студентка. – Просто и незатейливо, но сдохну!
Я машинально отодвинулась подальше, не смотря на девушку, улыбаясь, впрочем, с чувством легкого превосходства. Ежедневные тренировки приносили свои плоды, и поэтому сейчас, после длительной пробежке по периметру спортзала, я не чувствовала ни усталости, ни напряжения… В отличие от некоторых!
– А я тебе говорил, бросай курить, – усмехнулся второй переведенный студент, подпирающий стенку рядом со своей девушкой. Или не девушкой… в их отношениях я до сих пор толком и не разобралась. Иногда они вели себя, как вечно ссорящиеся брат и сестра, порой казались просто друзьями, но в тоже время брюнет тщательно и бережно опекал рыжую так, будто их связывали нежные и трепетные отношения. Это казалось мне довольно странным, но возможно, мне просто не хватало опыта в собственных отношениях с противоположенным полом, а может, я всего лишь недостаточно за ними наблюдала.
Да и не собиралась, если честно: не смотря на вчерашний инцидент в столовой, сближаться с этой странной парочкой я не горела желанием, хотя и испытывала к ним что-то похожее на искреннюю благодарность и даже уважение.
Не могла не испытывать, ведь они действительно оказались единственными, кто за меня вступился. К тому же, плохо составленное расписание сыграло сегодня мне на руку: у нашей группы стояло всего лишь две пары физкультуры, и то после обеда. Так что я умудрилась приехать еще до звонка на перемену, переодеться почти в одиночестве и выйти в пустой зал, таким образом не встретив никого из студентов других групп.
Я не сомневалась, что косых взглядов в мою сторону не избежать, но впереди было еще два выходных дня, а, к понедельнику, надеюсь, все уже забудут о случившемся.
Аверин, кстати, после обязательной пробежки тоже ни капли не запыхался…
– Тыц… Курить вредно, пить противно, а умирать здоровым жалко! – весело фыркнув, рыжая с удовольствием потянулась, разминая шею. – Жить вообще вредно, от этого умирают! Так что жизнь прожить надо так, чтобы в рай тебя не пустили…
– А в аду сказали, добро пожаловать, наш господин? – иронично выгнул брови парень.
– Тьфу, – Солнцева с огорчением на него посмотрела. – Ну и как идти с тобой в разведку? Все пароли и явки сдашь, не дожидаясь пыток!
– Если только их возглавлять будешь не ты. Один-один, кстати…
Я только хмыкнула неслышно, понимая, что, кажется, начинаю потихоньку привыкать к их вечному соревнованию. Старые анекдоты, колкие реплики, ехидные шуточки… запас их был просто неисчерпаем, и зачастую разбавлял скуку окружающих. Исключая те моменты, когда их диалог становился совсем уж непонятным!
– Итак, студенты! – голос нашего преподавателя физической культуры, на которой мы и находились в данный момент, был свеж и бодр, как и всегда. – Разминку закончили. Берем мячи или вам отдельное приглашение выписать? Вперед и с песнями, девочки в волейбол, мальчики в баскетбол, два раза я повторять не буду!
– О, а вот сей праздник жизни я, пожалуй, не пропущу! – и с этими словами рыжая подпрыгнула со скамейки так, словно у нее еще минуту назад вовсе не было ни усталости, ни одышки!
Я только диву давалась: сколько же в ней на самом деле энергии и жизнерадостности. А, главное, откуда?
– Принцесса Рапунцель считает ниже своего достоинства портить свои ноготки о презренные спортивные снаряды общего пользования?
Я невольно поморщилась, даже не пытаясь этого скрыть. Уж не знаю почему жертвой иронии и сарказма новенького стала именно я… Но если надеялась, что он оставит меня в покое, стоит только продолжить его игнорировать, то я глубоко заблуждалась!
Ну или хотя бы что после вчерашнего он хоть как-то смягчит свое отношение. Вчера мне показалось… Наверное, просто показалось.
– Как я уже говорила, прискорбно видеть деградацию молодежи, – притворно и негромко вздохнула, хоть и без особого сарказма, глядя на активно бегающих с мячами одногруппников. – Неужели никогда не закрадывалась в голову такая банальная мысль, что я просто не хочу?
– Что ж ты злая такая, Рапунцель? – со смешком поинтересовался Аверин… приобнимая меня за плечи, таким будничным и обыденным жестом, что я сразу даже как-то растерялась! А когда сообразила, вздохнула поглубже… и промолчала, не став скидывать его руку. Он же потом назло станет повторять подобное, если я покажу, как мне это неприятно. – Не умеешь?
– Не умею, – не желая пикироваться, все-таки созналась я, благо вопрос был задан уже совершенно спокойным тоном. И все-таки не сумела сдержаться. – Тебе-то какое дело?
– Мне? – иронично выгнул темные брови Аверин… и вдруг резко, не поворачивая головы, выбросил руку перед моим лицом. Я машинально отпрянула назад, стукнувшись спиной об стену. Но испуг был вызван отнюдь не его пальцами, растопыренными прямо у меня перед носом… а баскетбольным мячом, который, ударившись о его ладонь с неприятным звуком, отскочил обратно на пол!
– Ой, куколка, извини, я тебя не заметил, – напротив меня встал ухмыляющийся Жарков. И, судя по его развязной позе и выражению лица, никакими настоящими извинениями там и не пахло! – Аверин, мяч подай.
– Этот? – лениво убрав вторую руку с моего плеча, брюнет вытащил оранжевый в черную полоску мяч из-под скамейки, на которой мы сидели. Осмотрел со всех сторон, легко его подкинул и заставил крутиться на пальце, всем своим видом он давал понять, что желаемое одногруппник не получит… А я…
А я только что начала осознавать, что если бы не переведенный студент, то Жарков своим броском разбил бы мне нос или даже сломал его! Или еще, что похуже…
– Показушник, – правильно расшифровав намек, Олег зло сплюнул, и развернулся, чтобы уйти обратно к друзьям. Но сумел сделать ровно три шага, после чего резко дернулся, запнувшись и едва не рухнув на пол. А от его затылка, отскочив, к нашим ногам подкатился уже волейбольный мяч…
– Ой, звиняй, красавец, я тебя не заметила! – ехидный голосок Солнцевой не узнать было ну просто невозможно!
– Итак, в левом углу ринга… Не, уже на полу, мы наблюдаем падение гиганта мысли и гения революции во весь его рост и амбции. Слабо упал, за исполнение двоечка, Жарков. И то по доброте моей душевной, цени! А, не, не упал? Бли-и-ин… Ну, амбиции-то точно грохнулись!
Раздавшийся откуда-то сверху голос был пропитан ехидством и натуральной издевкой. Меня его появление мало волновало, а вот то, что на комментарий повернулась вся группа, и я снова оказалась в центре внимания…
Ну почему, почему в последнее время мне так не везет?
– А в правом углу ринга… Несравненный, обаятельный, привлекательный и просто вах, какой мужчина! В самом расвете сил. Дайте два, а? Рыженькая мадмуазель, не ревнуйте своего кавалера, я чисто с эстетической точки зрения его облапать не тайно мечтаю… Вы, кстати, тоже ничего!
– Благодарю, – сообразив, откуда идет бодрый голосок, Солнцева показательно раскланялась с милой улыбкой на губах. А Аверин же, не прекращая крутить на пальце мяч, скучающим тоном поинтересовался, глядя на маленькую, юркую девочку в очках и кепке, усевшуюся на судейском стуле, возвышающимся над волейбольной сеткой:
– И кто это?
Ответить я не успела. Вчера единственной, не в меру надоедливой и иногда забавной достопримечательности нашей группы почему-то не было на занятиях, зато сегодня, похоже, она решила во чтобы то ни стало наверстать упущенное.
– Мелочь, угомонись! – Жарков зло зыркнул в сторону вертлявой одногруппницы, которая имела привычку то пропадать незаметно, то появляться словно из ниоткуда. И, как всегда, не вовремя!
– Кому мелочь, а кому Мирослава Батьковна Воронова! Между прочим, глава студсовета!
Глава 5
Жизнь – боль.
Понятия не имею, откуда я услышала это выражение, с каких пор стала думать настолько депрессивно, но…
В понедельник утром жизнь меня не радовала.
И дело вовсе не в одногруппниках, чей многоголосный рой после тихих выходных казался адом, и даже не в двух днях, проведенных без интернета, телевизора и телефона. Одно из стандартных, привычных бабушкиных наказаний: полное лишение привычных средств связи с внешним миром. Иногда строгая родительница не отличалась изощренностью, а коротать время за книгой из нашей обширной библиотеки я научилась уже давно. Вопрос в другом…
Откуда она все-таки узнала о произошедшем в универе? Обо всем произошедшем, в деталях и красках, как будто присутствовала там лично! Ей явно кто-то доложил, но кто? Кому это надо, если меня до сей поры частенько прикрывал куратор, а с водителем была достигнута договоренность? Да и я была осторожна, машина Аверина возле особняка не мелькала!
И все же… Бабушка узнала всё. Кроме некоторых моментов внутри раздевалки. И, естественно, меня постигло наказание. Его-то я перенесла легко, в конце концов, у меня наконец-то появилось время, чтобы все хорошенько обдумать. Например, озвученную информацию о том, что Солнцева и Аверин ничего из себя не представляют и, следовательно, от связи с ними, как априори бесполезной, мне следует воздержаться.
Мне хватило всего пары часов, чтобы осознать – я этого делать не буду.
Когда подобная мысль появилась в моей голове, признаю, я испугалась. Ни в моих привычках было идти наперекор родительнице, бунтовать или даже обманывать. Конечно, иногда хитрить, скрывать что-то или недоговаривать приходилось… Но не в таких масштабах!
И всё-таки… держаться подальше от единственных людей, пришедших мне на выручку, я просто не смогла бы себя заставить. Особенно после того, что Аня Солнцева сделала для меня в подвале.
Но все пережитое и осмысленное просто меркло по сравнению с тем, что вчера поздно вечером бабушка благополучно отбыла в аэропорт!
Конечно, прислуга дома наверняка исполняла победные пляски, мне бы стоило вздохнуть с облегчением и все-такое… Если бы не одно но! Угадайте, чью личную жизнь она направилась улаживать куда-то заграницу?
Как я, собственно, и говорила, жизнь – боль.
– Поднимите мне ве-е-е-еки… – тоскливо провыли рядом со мной, едва не заставив подпрыгнуть от неожиданности.
Оказывается, я настолько ушла в свои мысли, что не заметила, как рядом со мной устроилась переведенная студентка, сжимая в руке картонный стаканчик с кофе, попутно распластавшись на парте. Второй, идентичный, неожиданно сунули мне под нос.
– Спасибо, – немного подумав, отказываться я все-таки не стала. Пускай обычных кофеен я всегда избегала, да и кофе не очень любила… Какая уж теперь разница, если жизнь все равно стала с ног на голову?
И, сделав глоток горячего напитка, оказавшегося довольно приятным на вкус, я машинально повторила позу Солнцевой.
– Что, жизнь сегодня если и радует, то явно мимо? – приоткрыв один глаз, поинтересовалась Аня, которая сегодня выглядела довольно уставшей и не выспавшейся. Даже ее вечный оптимизм, казалось, немного поутих… Впрочем, если я от нее и отставала, то явно не очень далеко.
– Никак, – вздохнула в ответ. И почему-то спросила. – Что-то случилось?
– Жизнь не получилась, – фыркнула рыжая, отлипая от парты. Потерев нос, она присосалась к кофе, обхватив губами трубочку, после пояснив, страдальчески поморщившись. – Работа, что б ее итить! С корабля, блин, на бал… В смысле, со смены и в универ. Так что разбуженный в январе гризли – милый зайка по сравнению со мной, не в обиду будет Лександрычу. А у тебя?
– Семейные неурядицы, – отозвалась в таком же духе, складывая руки перед собой и пристраивая на них голову. Очередное незнакомое имя, явно вписанное в устойчивое выражение, уже меня не удивляло. Привыкла, наверное. И только сейчас решила уточнить одну деталь, не сразу мною замеченную. – А где?..
– А там, – ткнула пальцем Аня, указывая куда-то вперед, в проход между рядами. Снова прильнув к стакану, она от души зевнула. – Кстати, что за кипишь-то? Если это не досрочная стипендия, то я так не играю!
– Туристический слет, – вздохнув, пояснила я, увидев, наконец-то, вездесущего компаньона рыжей, того самого, который ей вовсе не парень. О чем, как оказалось, знаю только я.
Аверин стоял в проходе и уже давно бы занял свое место за партой, если бы… Ну, кто бы сомневался, что его постигнет кара небесная в лице вездесущей и снова явившейся из ниоткуда Каркуши?
Неспешно потягивая свой кофе, переведенный студент стоял, насмешливо наблюдая с высоты собственного роста за подпрыгивающей на месте девчонкой в кепке и очках. Каркуша как всегда, отчаянно жестикулировала и тараторила, пытаясь донести до усмехающегося парня какую-то ужасно важную информацию…
А если учесть, что еще пять минут назад наш староста занимался тем же, но уже перед лицом всей группы, то Каркуша, оценившая физические способности новенького, сейчас активно пыталась уговорить его принять участие в туристическом слете первокурсников. Назывался он так чисто формально, на самом деле в выездном мероприятии участвовали все, кроме выпускных групп и, как правило, чем старше был курс, тем меньше от него объявлялось представителей.
Только первокурсники мчались туда, горя глазами, полными восторга и пылая энтузиазмом. По признанию старших, уже бывалых студентов, делать там отчаянно нечего!
– И что это за зверь и с чем его едят? – подперев щеку кулаком, не выпуская пластиковой соломинки, поинтересовалась Солнцева, наблюдая, как Каркуша вдохновенно расписывает все блага, полагающиеся за участие в слете. Судя по ухмылке брюнета, могла бы так не стараться…
Но его это зрелище явно забавляло.
Я кратко описала суть. Слет первокурсников заключался в выезде на туристическую базу, разделение на команды, пикник на природе, соревнования…
Все это кое-как организованное, декорации и прочее купленное в соседнем ларьке, наспех развешенное местными активистами, и все это на вытоптанном и давно заваленным мусором зеленом пятаке, гордо именуемом турбазой.
И я не преувеличивала! Про дурацкое обязательство, вроде придумать для каждой команды название, девиз, речевку и песню я вообще молчу.
– Не впечатляет, – призналась Солнцева после моего рассказа. Сладко потянувшись, она зевнула… и снова разлеглась на парте. – Но я в деле. Когда там у нас сей день-то расчудесный?
– В пятницу, – брюнет, наконец-то отделавшийся от главы студсовета, присел прямо на край парты с моей стороны. И, протянув руку, слегка постучал согнутым пальцем по рыжей голове. – Есть, кто живой?
– Живые закончились, остались только мертвые не первой свежести, недельной давности.
– То есть я могу позвонить и обрадовать Харон?
– Окстись, Аверин… Она же такой радости не переживет!
– Ну, с этим я бы поспорил…
– Кхе, вообще-то это мое место, – прервав снова непонятный для меня диалог, выразительно кашлянула объявившаяся рядом с партой Наталья. На Солнцеву она посмотрела с едва заметной неприязнью, выставив на край стола свою сумочку, а вот Аверину послала очаровательную улыбку.
Тот отреагировал спокойно. То есть почти никак, иронично выгнув одну бровь, и насмешливо позвав:
– Рыж?
– Что устало, то упало, – вяло отозвалась та… но поднялась, к моему огромному сожалению. Выбирая между бесконечной, но забавной болтовней Солнцевой и вечным щебетом Натальи о том, какой Аверин хорошенький, я, не задумываясь, выбирала рыжую!
Конечно, можно было поведать одногруппнице о том, что я узнала, дать ей шанс. Но что-то мне подсказывало, вряд ли новенькие будут рады, если я раскрою их небольшое притворство. Да и сам брюнет, мне кажется, не останется в восторге от активного соблазнения своей нескромной персоны.
К тому же, для подобного поведения явно должна быть причина. И выяснять ее я не собиралась. В конце концов, Аня до сих пор даже словом не заикнулась о моей странной для взрослого человека фобии…
Не знаю, совпадение это или нет, но речь Олега Евгеньевича сегодня была посвящена именно фобиям. Едва появившись в кабинете многим позже звонка, он рассадил всех по местам, чтобы тут же начать обсуждение туристического слета. Оно заняло большую часть пары, оставив на материал по психологии, которую преподавал наш куратор, всего каких-то двадцать минут. Информации я услышала мало, только о природе фобий, откуда они берутся и к чему приводят. А вот как с ними бороться, предстояло выяснить на последней сегодняшней паре.
Об инциденте в раздевалке спортзала и выбитом замке не было произнесено ни слова.
Английский же, поставленный по расписанию вторым, пролетел на удивление быстро и почти незаметно. Единственным, что разбавляло монотонный гул студентов, пытающихся сквозь ругань перевести заданный текст, стали периодические попытки преподавателя разбудить дремлющую на задней парте новенькую. В конце концов, подобной наглости англичанка не выдержала:
– Солнцева! Имейте совесть!
– Я б поспорила, кто из нас кого имеет, – в полголоса пробурчала рыжая. Но поднялась, потирая заспанное лицо ладошками. – Извините. Я больше так не буду.
– Больше нет, а вот чуть-чуть меньше…
– Аверин, вы уже тоже все закончили, как я посмотрю? – впилась в него взглядом Елена Матвеевна. И обратилась ко мне, как раз собирающуюся сдать свой текст. – Романова, будьте любезны, передайте мне их работы!
Покачав головой, я повернулась, чтобы забрать их листки, протянутые мне Аверином со своей коронной ухмылочкой. Я была почти уверена, что на них не окажется ни строчки, это мне английский всегда давался легко, а благодаря занятиям с репетиторами, данный язык был выучен почти в совершенстве.
Но…
Я запнулась в проходе, когда увидела листок брюнета, исписанный мелким аккуратным почерком, без малейшей помарки и исправления. Второй, принадлежащий Ане, был не столь опрятен, девушка явно спешила. И всё равно, оба их текста, были переведены полностью, в то время, как окружающие со словарями едва ли смогли осилить хотя бы половину!
– Что-то не так, Романова?
– Нет, нет, все в порядке, – заверила я преподавательницу, отдавая ей работы. Возвращаясь на свое место, я украдкой бросила взгляд на последнюю парту: Аня сонно щурилась, но казалась довольной, Аверин задумчиво постукивал кончиками пальцев по краю стола… А между ними в стопке лежали так и не открытые словари. И только сейчас я поняла, что с их парты шелеста страниц я не слышала ни разу!
– Удивлена, – бегло посмотрев все три работы, сухо отозвалась Елена Матвеевна, делая пометку в журнале. Мельком взглянув на крохотные часики на запястье, она хмыкнула. – А теперь идите с моих глаз, все трое.
– То есть как идти? – опешила я.
– Ногами, Романова, – вздохнула женщина за преподавательским столом, шикнув на остальных учеников, неодобрительно гудящих и поглядывающих на нас с завистью. – Ногами! Поешьте, выпейте кофе… Только не попадайтесь мне на глаза! Вообще не понимаю, что вы тут забыли с такими знаниями…
Последняя фраза была произнесена едва слышно, под нос. Кажется, нашим успехам преподавательница не обрадовалась. Зато подпрыгнула мигом проснувшаяся Солнцева, с возгласом:
– Ура, кофе!
– Кто о чем, а вшивый о бане…
И гордое, и радостное:
– А то!!
Вот так мы и оказались втроем на улице, задолго до начала большой перемены…
Не знаю, как они, а я совершенно не представляла, что делать. Разве что хотелось прогуляться немного по тихим дворам, благо погода, наконец-то сменившая гнев на милость, вполне к этому располагала. Да и мне редко выпадает такой шанс, на самом-то деле.
– Сентябрь, ты пьяный, иди домой, – зажмурившись от яркого солнца, фыркнула девушка. И, вручив Аверину свой рюкзак, принялась торопливо стягивать с плеч тонкую кожанку. – Вот это жарит…
Я только улыбнулась. Лично мне в тонкой, почти прозрачной синей блузе и тонких серых брюках было вполне комфортно. Как и открытых туфлях на небольшом каблуке.
– Бабье лето, Рыж, – усмехнулся брюнет, которого, как казалось, не по-осеннему припекающее солнце ни капли не заботило, не смотря на обилие черных тонов в одежде. – Лучше, чем проливные дожди.
– Да кто ж спорит-то? – откликнулась Аня, забирая свои вещи. Закурив, она с самым довольным видом выдохнула тонкую струйку дыма и весело поинтересовалась. – Ну что, последуем мудрому совету и потешим желудки лишними калориями?
– Варианты?
– Крис, а ты что хочешь? – вдруг повернулась ко мне Аня с очень неожиданным вопросом. Я даже как-то сразу растерялась:
– Я… Не знаю.
– Суши, роллы, французская кухня, европейская, родные котлеты с пельмешками, аль вдарим по шаурме с ближайшего ларька? – продолжила допытываться Солнцева, пока я думала, что на это можно ответить. Если честно… как таковых любимых вкусовых предпочтений у меня никогда не было. И, кажется, я только сейчас я это осознала. Меня обычно не спрашивали дома, что я хочу, готовили то, что приказывала бабушка. И она же моими вкусами тоже не озадачивалась…
Как назло, о мыслях об еде, к моему огромному смущению, пустой желудок тут же громко дал о себе знать!
Левая бровь Аверина медленно взлетела вверх…
– О, наш человек! – не дав ему вставить ни слова, едва ли не подпрыгнула Аня. И, щелчком отбросив окурок, бесцеремонно схватив за руку, потащила в сторону парковки. – Я тоже сейчас мамонта слопаю! Идем, кажется, у меня есть идея!
