Текст книги "Золотко или Принцесса для телохранителя (СИ)"

Автор книги: Анна Кувайкова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 18 страниц)

И если Звягинцев, покорно задравший руки, выглядел напряженным и испуганным (а Хотарский вообще смылся в тень), то Никита, знающий стаю не понаслышке, поступил с точностью, да наоборот. Он просто полностью расслабился, спокойно глядя в глаза восседавшего на нем, угрожающе рычащего Волка. И лишь потом негромко позвал:

– Эрик.

– Я вас внимательно слушаю, – сложив руки на груди, иронично вскинул брови Кальянов. Милый кучерявый раздолбай с милейшей очаровательной улыбкой во все твои тридцать два белейших зуба создавал незабываемый контраст с тремя псами у его ног, показывающими не менее белоснежные клыки в приветственном оскале.

И куда только делись одинаковые шоколадного цвета мохнатые няшки Айс и Берг? Это же натуральные машины по производству фарша из человеченки, ей-богу! И…

И что там «и» я додумать не успела.

– Эрик, отпусти их, пожалуйста.

Ну, слава святым валенкам и священной телогрейке! Я уж думала, Кристинка никогда больше не заговорит! А нет, смотри, сумела-таки взять себя в руки, хотя ситуация, прямо таки что ни на есть патовая.

Что сказать? Молодец, хвалю.

Эрик, кстати, на сей раз внял просьбе сразу, отозвав собак короткой командой. И, если Волк послушался сразу, радостно соскочив с Аверина, напоследок отдавив ему живот, но Север еще пару раз как следует подумал над озвученным предложением. И медленно, словно нехотя, прекратил для начала скалиться, и только потом сошел с распростертого на земле француза. Но далеко отходить не стал, ясно показывая, что хозяина-то он слушается… но и против самосуда ничего не имеет.

Ну вот совсем ничегошеньки!

Крис, кстати, на самом деле, действительно пришла в себя. И, протиснувшись между Богданом и Куртом, спокойно подошла к Никите, принимаясь заботливо его отряхивать, тем самым показывая, на чей она стороне.

Ларуш, вынужденный приводить себя в порядок самостоятельно (не Хотарского же ему просить, в самом-то деле!), только зыркнул злобно, но вставить ремарку не решился. Север наблюдал за его неспешными и на диво осторожными движениями эстонской улитки ну с очень с гастрономическим интересом. Да и Кристинка снова заговорила, опередив всех нас:

– Я никуда не поеду, Илларион. Я никаких документов не подписывала и не собираюсь. К бабушке я так же не имею больше никакого отношения, так что с финансовыми обязательствами разбирайтесь сами. Без меня. Я остаюсь здесь и это мой выбор, к которому ты не имеешь никакого отношения. Ты мне никто, запомни, пожалуйста. Я сама разберусь как, с кем, и в каких условиях жить.

По-моему, после этих слов, сказанных мягким, вежливым, но непреклонным тоном, Ларуша перекосило. Слегка. Я даже волноваться стала, как бы его удар не хватил, болезненного нашего! Все-таки в первый раз его девушка таким образом отшивает, ну!

Ан, нет, оправился иностранец, на удивление, быстро. По крайней мере, через каких-то пару секунд его лицо перестало напоминать кожуру лимона после микроволновки, а еще немного и появилась бы знакомая гаденькая улыбочка.

Но вмешался Богдан, улыбнувшись, привычным жестом приобнимая меня за плечи:

– Ты слышал. Желание дамы – закон.

– Ты же понимаешь, Полонский, так легко всё не закончится, – сунув руки в карманы, только и усмехнулся Ларуш.

Ба-а-абушка моя крестьяночка… Он что, реально собрался так просто отступить?

– Как знать, – пожал плечами Богдан.

– Мы еще поговорим, Ларуш, – добавил Никита, собственническим жестом обнимая заметно успокоившуюся Кристину. – Но не здесь и не сейчас.

И что вы думаете? Это моська французская просто взяла, усмехнулась… и ушла! Вот же ж засранчик заграничный, круассан доморощенный, плавательная шапочка на ножках, он и тут умудрился последнее слово за собой оставить!

Честно говоря, в столь простое разрешение конфликта не верилось от слова вовсе. Ну как-то уж слишком легко и просто это получилось, не считая легкого мордобоя и заметно упавший градус настроения всех присутствующих. Но что было, то было: когда заметно успокоились все псы без исключения, и вернулся Север, отправившийся в самовол… проводить нашего неприятного гостя, конечно же, мы поняли, что, наконец, реально остались одни.

Даже странно как-то.

– Гад, – я уткнулась в грудь своего мужчины, сердито пыхтя. – Гад, козел и сволочь! Умеет же он испортить настроение!

– Это еще цветочки, – задумчиво отозвался Андрюшка, вглядывающийся в темень приусадебного участка. – Он еще долго будет вам нервы портить.

– Сонбэ, у тебя прям талант успокаивать людей.

– Прости, нуна, – Эрик пошкрябал пятерней в кудрях на затылке. – Надо было его давно послать открытым текстом, да все как-то не получалось.

– Фигня-война, главное маневры, – отмахнулась я. – Нам не привыкать. Кристи-и-и-ин… Ты это, как там? Жива после первого боевого крещения в суровых реалиях свободной жизни?

– Жива, – откликнулась она, даже не взглянув в мою сторону. Да и не удивительно: все это время она, обхватив лицо Никиты ладошками, всматривалась в его глаза и более чем странное выражение лица. То ли уныние, то ли скорбь, то ли отрешенность… Я так с разбегу и не разобралась, но помогла сама Крис, проговорившая вдруг четко, спокойно и уверенно. – Мне плевать, кто ты такой на самом деле. Простой охранник, студент или сантехник. Я люблю тебя таким, какой ты есть, запомни это, пожалуйста. И мне не важны твои доходы, уровень жизни и репутация, я просто хочу быть рядом с тобой. С тобой и ни с кем другим. Ты мне веришь?

– Да, – слабо, но все-таки заметно улыбнулся Аверин. Блин, да я аж дышать перестала, дожидаясь его ответа! – Да, Золотко. Я тебе верю.

– Ур-р-ра-а-а-а! – моя нескромная светлость аж запрыгала от радости, наблюдая, как целуется сладкая парочка, прошедшая, наверное, самое тяжелое из их прошлых и будущих испытаний. Что поделать, доверие, увы, штука хрупкая и очень, очень зыбкая… Я-то знаю, о чем говорю! – Теперь сие событие нужно отметить! Кто «за»?

– Я не против, – согласился Богдан, давно и не понаслышке знающий, что меня не остановить.

– Кстати, да, хорошая идея! – тут же радостно подпрыгнул всегда легкий на подъем Кальянов. Андрей поддержал его простым кивком головы, Курт молча отсалютовал рукой, с настороженностью косясь на развеселившихся псов, у которых, по всей видимости, после исчезновения основного раздражителя сработал переключатель – Макс уже начал подкрадываться к нему на полусогнутых, состроив самую хитрую морду из имеющихся у него в немалом запасе.

Короче, нас бы ждала великая праздничная попойка… если б не одно большое такое «но» озвученное вкрадчивым женским голоском, принадлежащим вчерашней Рапунцель:

– Ань… а когда вы собиралась мне сказать, что Дан – это и есть Богдан Полонский, тот самый сын миллиардера, за которого бабушка собиралась меня выдать замуж до Ларуша?

Секунда повисшей тишины. Две, три, пять, десять…

А потом весь Маврикий огласил мой шокированный вопль:

– Чего?! Какого фига моего жениха снова собирались женить на ком-то левом, а я опять не в курсе?!

Ну, скелетоны в панталонах… Я так реально не играю!

Глава 18

– Весёлый мертвец – пастырь черных овец… Собрал он во-о-о-ольный сброд. И вдаль погнал их по волнам ветер вольных вод, – в полголоса напевала Аня песню из «Пиратов карибского моря», увлеченно раскрашивая простыми карандашами Черную жемчужину – раскраску-антистресс.

Понятия не имею, где она ее взяла на борту самолета, но… Реально затягивает!

И успокаивает, что ни говори.

Мне достался, как это ни странно, изображение Летучего голландца.

– Ань, а тебе не кажется, что эта песня немного мрачновата? – поинтересовалась мимоходом… но своего занятия не прекратила. Предложенный Солнцевой вариант самое то для убийства времени долгого перелета, к тому же позволяет занять руки и сосредоточиться на чем-то другом, помимо своих далеко не самых приятных мыслей.

Увы, но на просторы нашей необъятной родины мы возвращались в одиночестве, не считая Курта, конечно. Никита и Богдан уехали на следующее же утро после разборок с Ларушем, чтобы решить наболевшую проблему этим же именем зовущуюся. И что конкретно они собрались предпринимать, нам, увы, не объяснили. Неприятно оставаться в неведении, но может, так оно и лучше.

– Темновато, мрачновато, в час пик – горы трупов как всегда… – не отвлекаясь от своего занятия, пробубнила девушка. – Не, а что ты предлагаешь? На позитив чет не прет, увы. Нам осталось лететь всего-ничего, а что потом… ток Морской дьявол и знает. Короче! Не знаю, как ты, а моя попа чует неприятности, причем в ближайшем обозримом будущем. Так что йо-хо-хо…

– И бутылка рома? – невольно улыбнулась я. Не от всей души и не совсем правдоподобно, но всё лучше, чем ничего. Аня умела поднять настроение в любой ситуации и сейчас, когда мне казалось, будто над головой навис не просто камень – скала, это было как нельзя кстати.

– Кстати, вариант. Дерябнем?

– Нет, спасибо, – отрицательно покачала головой, возвращаясь к раскраске. Пить не хотелось даже во благо собственных нервов, на земле я собиралась оказаться с чистой головой и ясными мыслями. Как и Аня, я чувствовала надвигающуюся бурю. Фигурально выражаясь – на самом деле за иллюминатором нас окружало шикарное голубое небо с пушистыми белыми облачками.

Но в душе было пасмурно.

– Ань… – я все-таки не удержалась от вопроса. – А ты… ну, не обижаешься, что тебе ничего не говорят?

– Как тебе сказать, – постучав карандашом по губам, задумчиво протянула Солнцева. – Я вроде как привыкла. Богдан отличается расчетливостью, у него наверняка весь план продуман до мелочей. И, если он ничего не говорит, значит, так надо. Может, еще до конца не уверен в чем-то, и не хочет обнадеживать, а может, нужна «натуральная» наша реакция так сказать… Я ему доверяю, Крис. И хоть и не в восторге, но знаю, что все будет хорошо. Так или иначе.

– Надеюсь, – мне ничего не оставалось, как кивнуть в ответ. И больше не поднимать этот вопрос: во-первых, все что нужно, я уже узнала, а во-вторых, очень скоро стюардесса попросила нас убрать столик и пристегнуться – самолет заходил на посадку.

У меня же оставалось немного времени, чтобы подумать. На Маврикии подобной возможности просто не представилось, честно говоря. С раннего утра в дверь выделенной мне комнаты уже стучал позитивный Эрик, ему вторил разноголосый лай, а некоторые его пушистые друзья и вовсе прибегали меня будить, успевая раньше остальных. Далее шел завтрак в шумной обстановке, экскурсии по городу, поездки на пляж, бассейн, вечером шашлыки и полюбившийся маршмеллоу, жаренный на костре…

А потом была ночная переписка с Никитой или разговоры по скайпу, после которых я, уставшая за день, засыпала очень быстро с глупой улыбкой на лице.

Без преувеличения, это были самые счастливые десять дней, хотя физического присутствия Никиты отчаянно не хватало.

И да, мне действительно было плевать на его статус. Я ведь о нем до последнего не знала, хоть и подозревала, уж слишком странные у них с Аней были отношения. Впрочем, стоило узнать, что Дан – этот тот самый Богдан Полонский, многое сразу встало на свои места. Такой человек не оставит свою невесту без охраны, и теперь я в полной мере понимаю, почему от него моей бабушке пришел категоричный отказ. Он любил Солнцеву, действительно любил.

А я любила Никиту. Всё остальное уже неважно.

Но не позлорадствовать над собственной родственницей я просто не смогла. Представляю, как она кусала локти, узнав, с кем запрещала мне общаться! Но с другой стороны оно и к лучшему. При таком раскладе меня бы непременно заставили строить глазки и пытаться завоевать Полонского и, может быть, я и послушалась бы, тем самым разрушив отношения со своими друзьями.

И теперь-то я понимаю, почему Богдан во время нашего общения не упоминал ни свою фамилию, ни полного имени.

Он всё знал. Как и Ник.

А вот Аня нет, та была не в курсе. Как и мне, ей предоставили возможность жить в режиме настоящего времени. То есть все шло так, как оно должно быть, не торопя события.

И, не смотря на множественные негативные моменты, это лучшее, что со мной случилось за всю мою жизнь.

– Ну, что, топ-топ? – едва бизнес-джет коснулся взлетной полосы шасси и, наконец, остановился, довольно потянувшись, весело поинтересовалась Аня.

– Угу. Пипец, конечно, но погнали…

– Эй, это моя фраза!!

Знаю. Но поделать ничего не могу. Как она сама говорила: с кем поведешься, так тебе потом и надо… Я же не виновата, что у меня хорошая память, а Солнцева выдает свои перлы с завидным постоянством и регулярностью!

Впрочем, ей самой нравится, когда я разговариваю с ней на ее же языке, только никогда в этом не признается.

Российский аэропорт встретил нас уже знакомым шумом и суетой. Я честно старалась не смотреть по сторонам, отыскивая в толпе мало-мальски подозрительные лица, но получалось как-то само собой. На этот раз мы не стали прибегать к маскировке, она просто не имела никакого смысла. Ну, действительно, как можно угадать время нашего прилета, даже при наличии подробного расписания?

И все равно, в толпе незнакомых людей мне все равно чудился чей-то пристальный взгляд. Наверное, это можно назвать паранойей…

Но несколько последующих событий наглядно показали, что собственное предчувствие редко когда обманывает.

Все необходимые процедуры мы прошли с легкостью, получили багаж и даже пересекли зал с кучей обнимающихся людей. Здесь шум приветствий стоял такой, что уши закладывало. Неприятности же начались чуть позже, когда мы вышли из международного терминала. Как и множество других людей, мы вышли в боковые двери, сразу на парковку, где нас должна была ждать заранее пригнанная машина. Она действительно нас ожидала… да только не та, что надо!

Я глазом не успела моргнуть, как прямо перед нами резко затормозил черный тонированный микроавтобус, напрочь перегородивший дорогу. Курт, шедший впереди, остановился и…

И, врезавшись головой прямо в машину, без сознания сполз на асфальт! Парень явно ждал, что откроется дверь, но удар пришел сзади, от кого-то из пассажиров, шедших за нами. Мы, как и остальные свидетели успели только вскрикнуть от испуга, а уже в следующий момент нас с Аней просто затолкали в отъехавшие двери и автомобиль, взвизгнув покрышками, резко сорвался с места!

На все ушло несколько секунд, вряд ли больше.

– А твою ж душу мать, – от души высказалась Солнцева, пытаясь подняться с пола, на котором расстелилась при помощи незнакомых нам мужчин, в том числе и того, что приложил Курта. Сесть удалось с трудом, благодаря интенсивно виляющему по дороге микроавтобусу. – Мне кажется, или при свете дня нас только что нагло сперли?

– Тебе не кажется, – я тоже села, морщась и потирая горящие ладони, стертые о шершавую обшивку темно-синего, слава богу, чистого пола. – И даже не сильно ошибусь, если скажу, что знаю личность похитителя.

– Чудненько, – оглядев пустующий просторный салон и глухую перегородку, отделяющую водителя от нас, изрекла Аня. – Вот всякое в жизни бывало… но алчные старушки меня еще не похищали!

– Богатый опыт? – облюбовав первое попавшее сидение, я забралась на него, устроившись у окна, за котором нереально быстро несся пейзаж загородной трассы. Похоже, наши пленители торопились настолько, что не слишком-то задумывались о собственной сохранности, не говоря уже о нас. Так гнать по гололеду просто опасно!

– Ну как тебе сказать, – плюхнувшись напротив, девушка пошкрябала ногтем тонировку на окне, явно проверяя ее на прочность. – Грешна, не каюсь. Богдан меня на Маврикии упер, папаня его по средствам ловких ручек Никиты – тоже, а уж сколько раз Харлеюшка с Михой издевались над моим бренным телом, представить страшно! Но, чует моя мнительность, тут дело посерьезней. По ходу дела, на тебя через меня давить будут.

– Думаешь?

– Догадываюсь, – на лице рыжей промелькнули какие-то непонятные эмоции. И, еще раз внимательно меня осмотрев, она настороженно поинтересовалась. – Крис, а ты это… реально не боишься что ли?

– Ань, – наплевав на обивку кресла, я невольно вздохнула, подбирая под себя ноги. Я не знала, как ей описать, что чувствовала на этот момент. Это был не страх, ни паника, а скорее банальная… усталость. – Я знаю, кто нас похитил, я знаю, куда нас везут и зачем. И это было ожидаемо, согласись? Так что да, я не боюсь. Я даже рада, немного. Лучше вот так сразу, чем неделями и месяцами ждать неизвестности, боясь каждого шороха и звука.

– Ну, не знаю, где именно, но где-то в твоих словах логика все-таки есть, – потерев нос ладошкой, отозвалась Солнцева.

Мы замолчали ненадолго, думая каждая о своем. И заговорила первой я, глядя только в окно и никуда иначе:

– Прости.

– Ась?!

– Прости, – повторила, медленно проводя пальцем по холодному стеклу. – Из-за меня тебе приходится переживать… всё это.

Солнцева глупо хлопала ресницами минуты три, наверное. А затем, ругнувшись на корейском, потянулась и… звонко шлепнула меня ладонью по лбу!

– Ай!

– Вай, блин, – плюхнувшись обратно на сидение, вытянув ноги, заявила эта… оторва! – Что б больше подобного я не слышала! Друзья мы, в конце концов, или где? Я ж знаю, как трудно пережить всю эту задницу в одиночестве – это я про женишка твоего и прочее. И вообще, может я давно уже горю желанием познакомиться с твоей бабуськой, может мне мало одной с характером Гитлера! Не будь помянута к ночи уважаемая Надежда Станиславовна… Нашла, блин, за что прощения просить.

– Извини, – теперь уже я улыбалась, и не так кисло и неуверенно как раньше. Я же говорила – Аня умеет поднять настроение в любой ситуации и, кажется, в любом случае видит только позитивные стороны. Наверное, мне стоит у нее поучиться. К тому же, она снова права… вместе все происходящее действительно не так страшно!

Ох, вот только не знала я тогда, о чем говорю…

Слишком быстро, как мне показалось, микроавтобус въехал на территорию загородного элитного поселка. Всю дорогу мы хихикали, пытаясь не падать духом и, если честно, даже немного забыли, где мы находимся, а главное, зачем. Так что звук отъезжающей двери и сухая команда «на выход», прозвучали уж очень неожиданно.

– Что, уже? – иронично выгнула брови Солнцева, оглядывая с головы до ног мужчину, застывшего на улице. Тот ее взгляда не оценил, и повторил свою «просьбу», мотнув головой. – Лан, на выход так на выход.

И вылезла первой, щурясь на яркий солнечный свет, искрившийся множеством радужных красок на тонком, свежевыпавшем снегу. На подмерзшую обочину я спрыгнула следом, едва не поскользнувшись и, одернув куртку, с тоской посмотрела на ворота перед нами, знакомые до отвращения. Я так и не привыкла к этому дому, да и, если честно, никогда не считала его своим. Ни этот, не предыдущий.

– И вот, я снова здесь, – невесело резюмировала, глядя на окна собственной комнаты второго этажа. За спиной многозначительно покашляли, явно намекая на нашу нерасторопность, заставляя меня поморщиться. Передернув плечами, собирая в кулак всю решительность, я тронула девушку за рукав. – Ну что, идем? Ань? Ань, с тобой все в порядке? Ты чего?

– А? – рыжая перевела на меня шокированный, почти сумасшедший взгляд заметно округлившихся глаз. – Нет, я ничего. Ничегошеньки… Прям вот совсем ничего, учитывая, что это – особняк Исаева!!

– Ну да, – не понимая, в чем причина испуга, почти даже паники, никак ей не свойственной, я снова тронула ее за рукав. В голове мелькнула смутная догадка. – Бабушка выкупила его за смешную сумму, когда Исаевы без причины срочно уехали из города. Подожди… Ты хочешь сказать, что…

– Нет, блин, – откровенно ухмыльнулась Солнцева и, развернувшись, от души пнула по первому попавшемуся предмету. И им оказалась отнюдь не машина, а тот самый поджидающий нас охранник… И он явно не обрадовался. – Я нем, как рыба. Я молчу, ты уже сама обо всем догадалась.

– Твою ж мать…

Черт. Это я сейчас сказала?

Это в голове не укладывалось. Исаев – бывший жених Солнцевой? Но ведь, невестой Демьяна, насколько я помнила, была некто Алина Воронцова… Так получается, что Аня – это она?! Если собрать в кучу всю известную мне информацию, выходит, что так и есть. Именно этого брака желал ее богатый и влиятельный отец, именно от него ее избавил Полонский! Вот так дела…

Столь неожиданное известие, казалось бы, в корне меняло всё, сгущая краски и отбивая напрочь все желание идти куда-либо. Хотелось просто развернуться и убежать как можно дальше, чтобы просто хотя бы немного придти в себя, осознать и осмыслить, привести в порядок мысли! Но наше мнение, естественно, если и собирались учитывать, то явно не в этой жизни.

А ведь произошедшее, на самом деле, было еще каплей в море по сравнению со всем остальным. И следующей стала встреча, которую я еще недавно не хотела откладывать в долгий ящик, и одновременно желала никогда на ней не присутствовать – с бабушкой мы встретились прямо в холле. Когда нас силой заволокли внутрь особняка, она как раз спускалась по лестнице… Ну и получилось то, что получилось.

– Таки гибель неминуема, – пробормотала Солнцева себе под нос, когда обиженный на нее охранник пихнул в спину, заставляя встать перед моей суровой родительницей. Девушка улыбнулась еще шире, окидывая взглядом нашего пленителя с головы до ног неоднозначным взглядом. Эту улыбку я уже знала, как и понимала, что в таком состоянии Аня сейчас будет язвить. Много, много, много язвить! И ничего хорошего из этого не выйдет.

Так что я, ни капли не сомневаясь, встала рядом, впервые не ощущая желания втянуть голову в плечи под гневным родительским взором. Хватит уже, отбоялась. Тем более, за подругу я сейчас волновалась куда больше, чем за собственную судьбу. Странно, правда?

– Занятно, – по всей видимости, бабушка Анин внешний вид не оценила. – И это – невеста Богдана Полонского?

– Не, я мимокрокодил, – без тени стеснения ухмыльнулась та, сунув руки в карманы драных джинсов. – Похоже?

– Хабалка, – брезгливо поморщилась моя родственница и, больше не удостоила Солнцеву даже взглядом. Я столь короткой беседе даже не удивилась, честно. Вступать в перепалки она всегда считала ниже своего достоинства, от собственного правила не отступила и сейчас, не смотря на чье-то явное разочарование. Аня, похоже, собиралась сбросить весь свой негатив на того, кто заслуживал более всего. Но не судьба.

Бабушка умела пересекать подобные баталии задолго до их начала.

Мой же изменившийся внешний вид она изучала куда внимательней, я буквально чувствовала, как мысленно оценивает все: от коротких волос и светлого свободного свитера, до узких джинс и ботинок на толстой подошве, чем-то похожих на военные. И, естественно, вердикт получился неутешительный.

Откровенно поморщившись, бабушка резюмировала:

– Выглядишь, как дешевая проститутка.

– А при тебе выглядела, как дорогая?

Честно, я сама не ожидала, что собственный голос прозвучит настолько спокойно и невозмутимо. Просто внутри что-то перегорело за последние дни, и к стоящему передо мной человеку я не испытывала больше ничего. Пусто. Никаких чувств и эмоций, словно мы стали друг другу абсолютно чужими людьми.

Хотя, почему стали? Мы ими всегда были.

А сейчас я даже не удивилась, когда щеку обожгло хлесткой пощечиной – почти естественная реакция на первую в жизни мою дерзость. Да, раньше я себе такого не позволяла, даже думать боялась! Мне бы и в голову не пришло что-то подобное, но жизнь, как известно, не только умеет удивлять, но еще и заставляет учиться.

Но не больно. Уже – не больно. Жаль только впустую потраченного времени.

– Отвести их обоих наверх, пусть посидят взаперти до приезда Иллариона, – бросила бабушка короткий приказ, небрежно поправляя на плечах сползающий дорогой палантин нежно-голубого цвета. – Глаз с них не спускать, я не потерплю второго побега. Обсудите пока сложившуюся ситуацию… и в ваших же интересах придти к правильным выводам. Особенно это касается тебя, Кристина. Ты же не хочешь, чтобы твоя подруга пострадала?

Это было слишком… предсказуемо.

– Да уж, поговорили, млять, – ругнулась Солнцева, едва нас привели на второй этаж и насильно впихнули в мою комнату, которую я давно считала бывшей. Позади зловеще щелкнул дверной замок и, рыжая, оглядевшись, почему-то здорово побледнела при виде письменного стола. – Да бли-и-ин. Крис, а чего, другой комнаты, кроме бывшей опочивальни Демьяна для тебя не нашлось?!

– Это была самая большая, – стянув куртку, я бросила ее на диванчик и, подойдя к окну, выглянула наружу. – И меня не спрашивали. Ань, я понимаю, что здесь произошло что-то очень неприятное для тебя, но Исаевых здесь давно нет и быть не может, особняк официально принадлежит бабушке. И она единственная, кого стоит бояться.

– Это как сказать, – опираясь на вытянутые руки, Солнцева наклонила голову так, что упавшие волосы полностью закрыли ее лицо. – Да уж, млятушки-ребятушки… Не люблю я столь резкие повороты событий!

– Плохие воспоминания, да? – осмотрев все, что мне нужно, я вернулась обратно. И, нерешительно дотронувшись до плеча подруги, несильно его сжала, пытаясь хоть как-то приободрить. – Только не раскисай, ладно? Я без тебя не справлюсь…

– Прости, Крис, но я, похоже, тебе не помощник, – поднимая голову, поморщилась Солнцева. И, еще раз взглянув на письменный стол, зло усмехнулась. – Нет, отсюда я уже как-то сбегала, но повторения истории не хочу, знаешь ли. Блин. Я думала, что всё это пережила и теперь не почешусь даже… А нет, смотри, отходняк приветствуется!

– Ань, – я вздохнула. – Я все прекрасно понимаю, не оправдывайся, ладно? В углу под потолком камеры, во дворе охрана, а на окнах стоят датчики, которые заорут, стоит приоткрыть хотя бы одну створку. Нам отсюда не сбежать, можно даже не пытаться. Бабушка как следует подготовилась на этот раз. Я только одного не понимаю… Она что, действительно не боится Полонских? И твоего дядю?

– Про последнего она, скорее всего, просто не знает. Это не та информация, о которой стоит распространяться, – медленно обойдя диван, Солнцева уселась на него с ногами, пристроив подбородок на коленках. И, хотя она уже не нервничала так, как раньше, напряженный взгляд нет-нет, но все-таки промелькивал, особенно в сторону стола, отбивая напрочь всякое желание интересоваться подробностями прошлого. – Не, Кир за меня, конечно, хоть в огонь, хоть в воду, но по пустякам я наше родство светить не буду, сама понимаешь, как это опасно. А в остальном, прекрасная маркиза… Богдана стоит бояться. Ларуш уже наверняка рассказал, что Исаевы вместе срочно покинули город по средствам старого доброго шантажа. Скорее всего, у твоей бабушки все в порядке с черной бухгалтерией, поэтому компромат ей не страшен.

– Даже если он его не найдет, – опустившись на подлокотник, я машинально прикусила губу, задумавшись. – Твое похищение все равно акт агрессии. Он же не сможет закрыть на это глаза, верно?

– Верно, – кивнула рыжая. И невесело хмыкнула. – Только твоя премилая родственница сопрет всю вину на какого-нибудь своевольного и излишне инициативного охранника, отдаст его на растерзание, принесет свои извинения и предложит какой-нибудь выгодный откуп. Не знаешь, что ли, как это бывает?

– Я в этих делах не сильна, увы.

– Эх, молодо-зелено…

– Спасибо, набираться опыта на практике я не хочу, – отрицательно покачала головой, не пребывая в восторге от подобной перспективы. Хотя… этого самого опыта я, кажется, набралась уже с лихвой! – Но Богдан же найдет другой выход? Он же поверит тебе, а не ей.

– Найдет, – на лице Солнцевой появилась слабая, но уверенная улыбка, и я поняла, что двигаюсь в нужном направлении – мысли о ее парне хорошо перекрывали голоса старых и явно болезненных событий. – В этом я нисколько не сомневаюсь. Надо просто немного подождать.

– И я снова чувствую принцессой из башни, – я тихо и невесело усмехнулась, потирая лоб и саднившую щеку. – Которая сидит и ждет, когда придет прекрасный принц и спасет ее от злой колдуньи.

– Не принц, Золотко, – тихо хихикнула Аня. – Телохранитель! У него мозгов и навыков по более будет для вызволения прекрасных дам.

– Умеешь ты всю сказку испоганить…

– А то. Как говорится, могу, умею, практикую!

Ее слова обнадежили. Но томительное ожидание, растянувшиеся на долгие часы, просто убивало все нервные клетки разом. Хуже него была, пожалуй, только неизвестность. Мы ведь не знали, что делать, чего ждать, как все обернется, и что из этого выйдет. Но, кроме того, даже не предполагали, как поступить, когда за нами придут.

Аня, конечно, заявила, чтобы я даже не думала ничего подписывать, но… Как я смогу стоять и ничего не делать, если на нее поднимут руку или, не дай бог, что похуже? Я так просто не смогу!

Как потом буду смотреть ей в глаза? А Богдану, Никите? Об этом и речи быть не может. Бабушка как всегда знала, на что давить и, хотя действовала грубо, нажимала на правильные точки, наверняка предвидя последствия. По сути, Солнцевой и сделать ничего не успеют, как я с готовностью выполню все, что от меня требуют и моя родственница, тем самым, будет чиста перед Полонскими. Не совсем чиста, конечно, учитывая вышесказанное. Скорее всего, это похищение являлось скорее жестом отчаяния, чем продуманной стратегией, ведь перед бабушкой встал нелегкий выбор: испытать на себе гнев одного миллиардера или же возмещать огромные убытки другому, плюс потерять репутацию, которая нарабатывалась годами. Проще уж прижать меня с помощью подруги, а потом всего лишь извиниться перед ее женихом, предоставив козла отпущения.

Можно сказать, здесь было выбрано меньшее из зол.

Но… если это сработает, что в таком случае будет со мной и Никитой?

Как я смогу жить без него? Этот человек стал для меня всем за непозволительно короткое время. Да, быть может, он вовсе не принц, но другого мне не надо. Надеюсь, он что-нибудь придумал. Он должен знать, где мы, Курт скорее всего сообщил. А дальше… а вот что будет дальше, я не представляю совершенно.

За окном уже окончательно стемнело, а дело так и не сдвинулось с мертвой точки. Мы устали, проголодались и по большей части сидели молча, уже давно прекратив обсуждать происходящее, как и перебирать возможные варианты.

И, когда, наконец, щелкнул замок открываемой двери, мы отреагировали на редкость меланхолично. Задолбались рефлексовать, знаете ли…

– Вас ждут внизу, – произнес охранник, застывший на пороге. Другой, не тот, который привез нас из аэропорта. Незнакомый и какой-то более вежливый, что ли? По крайней мере, он не рычал, не толкал нас в спину и не тащил силком – уже что-то хорошее во всем этом дер… нехорошей ситуации.

– Смена личного состава? – изогнула брови Солнцева, с видимой неохотой спуская ноги с насиженного дивана.

– Наверное, – пожала я плечами, первой отправляясь на выход, не видя смысла оттягивать неизбежное.